Время власти

      По возвращении Геральта против ожидания направили не в зал заседаний, а в покои регента. Здесь было тихо, разве что со двора доносились пронзительные детские вопли (если постараться, можно было расслышать, как Анаис посылает войска в бой). Вернон сидел, вытянув ноги, в кресле перед не затопленным камином и не то глубоко задумался, не то отчаянно боролся со сном. Выглядел он неважно, измотанный и осунувшийся. Геральт с неприятной остротой осознал, что сам-то может покинуть Вызиму когда только пожелает, оставляя позади всю эту историю с бастардами и бунтами, — а вот Роше всё равно что в кандалах. Геральт откашлялся, обозначая свое присутствие. Вернон едва ли пошевелился.       - Восхищен твоей расторопностью, - медленно произнес он, не открывая глаз. - Не думал поступить в нарочные при армии? Это будет куда спокойнее, чем бить вампиров и утопцев. - Роше требовательно вытянул руку, Геральт вложил в протянутую ладонь письмо, однако Вернон даже не попытался сломать печать, послание самозванца выскользнуло из пальцев и спланировало на пол.       - Не думаю, что в армии Темерии сейчас намного спокойнее, чем на Пути. За очередным «королевским сыном» идет действительно большое войско. - Но, кажется, о размере армии Жана, Роше заблаговременно предупредили. Новость Вернона нисколько не встревожила.       - Самозванец хотя бы похож на Фольтеста?       - Очень, - честно ответил Геральт. - Хотя волосы он красит, от него за несколько футов пахнет чародейскими снадобьями.       - Разумеется, он даже не подумал о том, чтобы прислушаться к требованию прекратить это безумие?       - А ты бы на его месте как поступил?       - Значит легкой смерти может не ждать, - Вернон несколько раз коротко кивнул, словно соглашаясь с самим собой. Говорил он медленно, как будто осмысленная речь требовала от него особых усилий.       - Непростой день? - сочувственно поинтересовался Геральт. Вернон, по-прежнему не открывая глаз, запрокинул голову.       - И день. И вчерашний вечер. И вчерашний день. У меня теперь иначе не бывает. - Встрепенувшись, Вернон выпрямился в кресле. - Войска лже-Бусси вместо того, чтобы продолжить свои разбойничьи вылазки по окрестностям, двинулись вниз по Понтару, перекрыв все поставки по реке, за ними следом идет крупный корпус, и это в то время как Махакам для меня всё равно, что не существует. У меня не хватает людей, чтобы…       В голосе зазвучали привычные, отрывистые интонации раздражения, словно мгновение дремотной слабости отступало, однако Геральта это обмануть не могло: Вернон вымотался, и, возможно, сейчас самое время заставить его перестать думать и тревожиться.       - Давай позже? - предложил Геральт, подходя ближе и кладя ладони на плечи Вернона. - Если я что-то и понял за все время, что землю топчу, так это то, что иногда надо сказать: пошло оно все нахер.       - А твои ведьмачьи дела хотя бы иногда идут нахер?       - Ремесло ведьмака — древнее, благородное и крайне полезное для всех разумных существо дело. Оно не может пойти нахер.       С силой надавив кончиками пальцев на мышцы, Геральт услышал, как Вернон выдохнул приоткрытым ртом, и не сдержал усмешки. Да, на Верноне по-прежнему работало безотказно: стоило как следует размять его плечи и растереть шею — и непреклонный вояка становился упоительно податливым и мог забыть даже о политике. А Вернону, похоже, сейчас очень нужно сделать передышку. Главное — не дать снова заговорить о делах.       Медленно, методично пройдясь по дельтовидным мышцам, давя то ладонями, то — точечно — пальцами, Геральт двинулся от плеч к шее и с усилием разминая трапециевидные мышцы, напряженные на грани судороги. Вернон резко вздрогнул.       - Осторожнее, больно же!       - У тебя плечи все равно, что каменные! Черта с два их быстро промнешь! Ты потерпи немного, потом станет приятнее, - не удержавшись, Геральт добавил в голос неприкрытого лукавства, - а затем — и вовсе хорошо… - Вернон хрипло рассмеялся.       - Немного потерпеть, чтобы потом стало хорошо?.. где-то я это уже слышал… только и делаю, что терплю. Когда же будет хорошо, а, Геральт?       - Я же сказал: для начала надо послать всё нахер. Например твои регентские тряпки — нахер, - и первым потянулся к застежкам верхнего платья. Затем, спохватившись, что сидящего человека очень сложно раздеть, за ворот поднял Вернона из кресла, после чего стянул с него и верхнее платье, и рубахи. На мгновение залюбовавшись обнаженным торсом и всей росписью шрамов и татуировок, которую за годы службы нажил Роше, Геральт избавил его и от штанов тоже. Вернон поразительно беспрекословно сдавался на его милость и разве что урвал медленный, тягучий поцелуй прежде чем позволил уложить себя на кровать. Обняв двумя руками подушку и устроив голову поудобнее, он покосился на Геральта.       - Что ж, потерплю еще немного. Вдруг в самом деле станет лучше.              Не дожидаясь каких-либо приглашений, Геральт спешно разделся и уселся верхом на бедра Вернона, с восхищением рассматривая открывшееся зрелище. Конечно, Геральт соврал бы, если бы сказал, что его помыслы с самого начала были чисты и непорочны. Тяжелое, приятное напряжение уже собиралось внизу живота, однако начать он собирался с другого.              Геральт прекрасно знал, что руки у него совсем не нежные, бережности не особенно обученные, и что размять мышцы мужчины, привыкшего подолгу размахивать мечом, - дело не такое-то простое, а потому приходится прилагать силу, порой доходя до болезненного, но что уж тут поделать. Это как раз тот случай, когда осторожность окажется попросту бесполезна, хотел бы он просто погладить, то этим бы и ограничился.       Мозолистые руки не очень хорошо скользили, липли к взмокшей за день в многослойных одеждах коже, и Геральт вспомнил, что в его заплечном мешке есть масло. Не то, чтобы он специально держал запас, но никогда нельзя быть слишком предусмотрительным. Вернон чуть повел плечами и втянул носом воздух, когда струйка холодного масла скатилась вдоль позвоночника на поясницу, однако ничего не сказал.       Геральт собрал масло ладонью и со всем усердием растер по спине, после чего еще раз с нажимом прошелся по лопаткам, размял мышцы у основания шеи. Вернон уже не ворчал и не матерился сквозь сжатые зубы, только осоловело моргал. Геральт видел, как чуть движутся его длинные, темные ресницы. Кажется, ему всё-таки удалось расслабиться, напряжение в мышцах худо-бедно спало, и боль стала сменяться куда более приятными ощущениями.       - Лучше, да? - выдохнул Геральт, - я же говорил: надо просто потерпеть.       Двумя пальцами он крепко сжал загривок у основания черепа, у Вернона вырвался легкий, довольный полустон и Геральт сухо сглотнул, резко осознав, как успел возбудиться.       Лишь ненадолго задержав ладони на пояснице, украшенной татуировкой «Темерия» крупными буквами, он опустил руки еще ниже: некоторая часть масла затекла в ложбинку между ягодиц, и Геральт разумеется не отказал себе в удовольствии вдоволь полапать и эту подтянутую, худую задницу.       Воображение уже, распалившись, подкидывало варианты продолжения. Еще немного — и Вернон, который разумеется тоже завелся, просто не мог не завестись, сам вскинет бедра, насколько может в этом положении, бросит с привычной нарочито грубой интонацией «Хватит нежничать, давай уже», и всё будет так хорошо, так горячо и восхитительно, что любые связные мысли исчезнут, словно их и не было…       Что ж, следовало ожидать, что к этому придет! Намек с самого начала был прозрачнее некуда, и Геральт лишь подчеркнул его, устраиваясь так, чтобы прижаться членом к ягодицам Вернона.       - Так и знал, - Вернон хрипло усмехнулся. - Ты ничего не делаешь без умысла.       - Ты что-то имеешь против?..       - Я… - Вернон зевнул, крепче обнимая подушку, - я вообще не против, - он еще раз коротко застонал на выдохе, когда Геральт с нажимом провел пальцами вдоль его позвоночника от бедер к шее, и от этого негромкого звука Геральта снова окатило жаром. Склонившись к самому уху Вернона, Геральт срывающимся от возбуждения сиплым голосом сообщил, что за подобную мастерскую помощь полагается щедрая награда, Вернон однако не ответил, и Геральт осторожно потрепал его по плечу.       - Никак дремлешь?       - Еще чего, - не поднимая головы, промямлил Вернон. - Просто глаза устали от писанины: половина дворца пишут доносы, вторая половина становится поводом для них, читать замучаешься. А ты… ты не отвлекайся на разговоры, я с тобой только начал… сейчас переведу дух — и держись.       Посмеиваясь, Геральт еще пару раз легко, едва касаясь кожи, огладил его лопатки — и хмыкнул, услышав размеренное дыхание. Что ж, очевидно переусердствовал в расслаблении, но он же не дикарь, чтобы навязывать свои желания в подобный момент. Потерпит до утра, что уж там.       Поднявшись, Геральт задернул тяжелый полог вокруг кровати, оделся и расположился в кресле у камина, прихватив с письменного стола небольшой томик в кожаном переплете с вытисненным на обложке названием: «Ремесло войны». Может самое время поучиться раз уж он против воли снова увяз по уши в делах королевской династии и её войнах?..              Когда камергер постучался, чтобы предупредительно сообщить о предстоящем заседании, дверь ему открыл Геральт.       - Думаю, хотя бы одно заседание вы сможете пережить без вашего регента, - сказал он.       - Распоряжусь, чтобы ужин принесли сразу в покои, - кивнул камергер.              ***              За ночь ветер пригнал и сгрудил в небе над столицей несметное количество тяжелых предгрозовых туч. Они нависали над донжоном так низко, что, казалось, их можно коснуться рукой, и сложно было сказать наверняка, насколько высоко уже поднялось солнце. В регентских покоях царил убаюкивающий серый полумрак.       На этот раз уже Геральт проснулся от того, что его крепко обнимали за плечи.       - Ты остался, - негромко произнес Вернон, опуская руку на грудь Геральта. Его ладонь со сна казалась особенно горячей.       - Здесь удобная постель и можно рассчитывать на приятное пробуждение, - отозвался Геральт, не открывая глаз.              И пробуждение оказалось действительно приятным. Геральт вслушивался в шум дождя за окном и, чувствуя, как от жаркого дыхания встают дыбом короткие волосы на загривке, лениво позволял себя касаться. Не дурак же он в самом деле сопротивляться, если на Вернона нашло подобное настроение!       Нет, лихорадочно, жадно лапать друг друга, стараясь не издать и звука, чтобы не быть услышанными — это, конечно, хорошо. Или спешно, точно изголодавшись по прикосновениям, не снимать, а срывать одежду и нетерпеливо покрывать укусами подставленную шею. Есть известная прелесть и в том, чтобы поддаться порыву, вжать в стену, коленом раздвинуть ноги и взять грубо и быстро. Или уткнуть лицом в кое-чей гамбезон, постеленный прямо на земле, надавить ладонью на затылок и выдрать. Но и так — ох, черт подери, да! - тоже неплохо.       Казалось бы Вернон принадлежит к тому типу неотесанных мужланов, которые только и умеют, что вывалить всё из штанов и засадить. А погляди ж ты, что только вытворяет! Его избаловали, приучили к тому, что любить можно самыми разными способами - таким он и достался Геральту, и теперь его руки были, казалось, везде. Гладили, сжимали, лаская и распаляя все сильнее. И всё это — с той упоительною уверенностью, как будто тщательно изучил и давно уже знает, как сделать лучше всего.       Почувствовав, что к его бедру уже прижимается стояк, Геральт усмехнулся. Ну еще бы Вернон не завелся! Не без труда вывернувшись из объятий, Геральт свесился с кровати, чтобы дотянуться до своих вещей. Где там он вчера оставил масло?..              Тряхнув головой, чтобы закинуть за спину волосы, Геральт выпрямился и на мгновение закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Да, масло это всегда хорошее подспорье. И хотя с ним-то самим как раз можно и не цацкаться особо, если уж на него найдет подобная блажь, Вернон придерживался иного мнения. Он не переставал удивлять тем, что, будучи любителем спровоцировать Геральта на грубость, в свою очередь проявлял к нему осторожность, словно забыв о том, что имеет дело с ведьмаком, существом куда более крепким, чем обычные люди (пока наконец возбуждение не брало верх и не заглушало подобные нелепые мысли).       Усмехнувшись, Геральт провел ладонями от низа живота до груди Вернона.       - Цитируя тебя: ты ведь только начал вчера. Ну так… - Геральт склонился ниже и выдохнул в самые губы Вернона, - ты собираешься осуществлять угрозу или нет?.. - тот не ответил, лишь глубоко вдохнул и, обеими руками придерживая Геральта за талию, подался вперед, и еще раз, и еще, двигаясь так плавно, так медленно, что это было едва выносимо. Нет, подобное само по себе было приятно, но… но сейчас хотелось не так, и Геральт положил обе руки на горло Вернона. Он даже не помышлял о том, чтобы надавить или сжать сильнее, однако и такой малости оказалось достаточно. Вернон выразительно сглотнул и весь напрягся, резко вскидывая бедра.       А вот это другое дело! Геральт почувствовал, как участился под пальцами пульс, ему даже показалось, что зрачки Вернона стали шире, и это завораживало, манило склониться к самому лицу, не отводить взгляда, поцелуями заглушая каждый срывающийся стон, сосредоточиться на размашистом и размеренном ритме, и не отпускать, не отпускать, не отпускать горла Вернона, до того самого момента, как всего станет слишком много.              ***              Тяжелые тучи по-прежнему застилали небо и, похоже, не собирались никуда уходить. Прислушавшись к тому, как дождь лупцует стекла, Вернон сообщил, что погода — дрянь, и, стараясь не выглядеть слишком довольным, добавил, что похоже Геральту теперь придется задержаться.       - Если ты не хочешь учить Плотву плавать под водой, конечно, то можешь присоединиться ко мне и выслушать, что нам желают сказать наши заклятые друзья. Третьего дня прибыла парочка баронов из Редании и Каэдвена, их достаточно помариновали в ожидании, пора бы и побеседовать.       Как понял Геральт, барон Францишек из Каэвена и барон Гедимин из Редании, оказались не в силах смотреть на беспорядки в братском государстве. Видя страдания народа Темерии, они преисполнились сочувствия и благородно предложили выступить посредниками между регентом и сторонниками «Бусси». Требования «чудом спасшегося отрока» были предсказуемы: во-первых королеву на троне сменяет её брат, во-вторых Роше покидает пост, а в-третьих совет при регенте, которого назначит король, уменьшает пошлины, ведь препоны торговле так вредны для добрососедских отношений! Роше, против ожидания, не послал иностранных гостей нахер, вместо этого сказал, что обязательно запомнит их и их слова, и улыбнулся так плотоядно, что даже бывалым воякам стало не по себе.              ***              Из-за бьющего в окна ливня в зале, где собирался Малый совет, стало с одной стороны неприятно сумрачно, а с другой стороны — уютно, самое то, чтобы отложить все дела и по-стариковски развалиться в кресле, попивая вино с пряностями. Вина, однако, Геральту не выдали и он ограничился тем, что грел спину у слабо натопленного камина, слушая, как Роше зачитывает ответ Жана Спасителя.              «Многословное послание твое получил и уразумел, что порождено оно было неукротимым гневом предателя, которому нет больше места в краю, что он называет родным, ибо ни один соотечественник не протянет ему руки, ни один верный подданный короны не согласится вести с ним дела, боясь замараться в нечистых его помыслах.»       - Кто бы ни сочинял ему ответ, он считает себя верхом остроумия! - отметил Роше.       «Такие оскорбительные слова не пристали человеку, облеченному великой честью заботиться о благополучии Темерии, а более всего похожи на то, как брешет пес на короткой цепи, осипший уже от своей бессильной ярости».       Тряхнув головой, Роше отложил письмо.       - Достаточно. Ничего нового он не скажет, даже читать не буду. - Талер, перегнувшись через стол, забрал послание и, поправив монокль, углубился в чтение. - Дальше будет о том, что цепь держит император Нильфгаарда, что Темерия из-за одного только меня легла под юг и что часовню при храме Мелитэле тоже я обоссал и сжег. Я слышал это всё не раз. Лучше займемся делом. Эрнваль, что-то мы совсем забыли о тебе и о твоих вестях с юга. Ну так не держи в себе, поделись с миром.       Нильфгаардский посол улыбнулся, поблагодарил, поправил плиссированный ворот и рассказал, что, после того как вожди мятежа в княжестве Сальм были казнены, а их семьи - обращены в рабство, войска Его Императорского Величества выдвинулись в направлении Мехта.       - Они двинулись освобождать от бунтовщиков Мехт, а у нас заняли весь берег Понтара от Флотзама до земель Ла Валетт. Потому и прислали переговорщиков. - Роше передвинул фигуры, изображавшие войска «Бусси», и цокнул. - Мда, ну, хуже уже не будет.       Опустив пергамент, Талер громко и невесело рассмеялся.       - Не, бля, сейчас ты охуеешь! - Громко порывшись в шкатулке, где хранились фигурки для изображения войск на карте, он достал три зеленые пешки и поставил их возле Риссберга, Бренны и Напея. - Белки снова начали нападать. Ты думаешь, они забыли? А они, сука, не забыли. Думаешь, они простили? А они нихуя не простили. И сейчас когда у них появилась историческая возможность чухнуть из-под темерского сапога, что давил на им яйца последние годы, а заодно поднасрать тебе в штаны — ты думаешь сучьи скоты этим не воспользуются? Конечно воспользуются! Они требуют признать их независимость в определенных границах и выплатить контрибуцию за оккупацию и геноцид, иначе они будут жечь наши посевы и резать наших крестьян. Что, впрочем, они уже начали делать.       Роше, очевидно, с трудом подавил порыв жахнуть кулаком по столу и вскочил.       - Вот же суки! И это когда я не знаю, как между двумя этими ублюдками разорваться?! В конце концов просто нечестно! Да раз на раз — я бы их!..       - Поэтому они и выступили сейчас. В противном случае мы перерезали бы их как свиней. - Роше ущипнул себя за переносицу и ненадолго опустил веки.       - Есть еще новости, заслуживающие моего внимания? - не поднимая взгляда, спросил он. Талер громко хрустнул суставами пальцев.       - Ну, не знаю, насколько это заслуживает нашего внимания, но поговаривают, что в деревне Хромые Казылыки возле Флотзама черная коза родила сына дьявола.       - Потрясающе! - всплеснул руками Вернон. - Тут бастард, здесь — бастард, тут — белки, а тут — коза дьявола родила!       Геральт, пригревшись у камина, почти было задремал под нудную политическую болтовню, однако последние слова заставили его встрепенуться. Он тряхнул головой, прогоняя сон.       - Погоди-погоди, Талер, что там про козу?.. когда это было?..       - Да пару недель назад. Слушай, я бы вот не стал бежать туда, теряя портки. Мало ли чего брешут. Дьяволов сын! В деревне недалеко от лагеря лже-Бусси, как же!       И тут за голову схватился уже Геральт, потому что твари, которых крестьяне называли «дьяволовыми детьми», не сулили ничего хорошего. Тут даже не ведьмак нужен, а настоящий дипломированный колдун. Только вот колдуны перевелись на многие мили в округе. Разве что в ставке Жана есть один. Послать за ним? Отправить письмо? Самому примчаться? Попросить помощи у имперских колдунов? Если история про «дьяволова сына» подтвердится — земли Флотзама уйдут не просто из-под власти чьей бы то ни было короны, а из-под власти человечества как такового!              Вздохнув, Роше вернулся за стол и окинул расставленные на карте фигурки задумчивым взглядом.       - Все эти расчудесные новости наводят меня на мысль о том, что надо разобраться с нашими проблемами до тех пор, пока Эмгыр вар Эмрейс в своем великодушном желании спасти нас не пришел наводить порядок в Темерии.       - Я рад, что мы говорим на одном языке! - лучезарно улыбнулся нильфгаардский посол. - Мне тоже гораздо больше нравятся цветущие поля Темерии, чем те же самые поля, вытоптанные и выжженные кавалерией Наузикаа. Вы же помните, как это было в Третью Северную. Совершенно безрадостный пейзаж.       По лицу Роше Геральт явственно прочитал, что Вернон помнит, Вернон всё помнит. И эти слова он никогда не забудет.              Геральт дождался, пока все участники совета разойдутся, оставляя Роше в одиночестве рассматривать карту.       - Считаешь, всё настолько плохо? - мрачно уточнил Вернон, не отрывая взгляда от фигурок четырех армий.       - Я бы лично убедился, прежде чем поднимать тревогу, - уклончиво ответил Геральт, сразу поняв, о чем речь. Кому-кому, а Вернону точно не нужен совет по части военной стратегии от ведьмака-одиночки!       - Раз ты так считаешь… что ж, я не вправе тебя просить, но… - но Геральт уже знал, что Вернон попросит, потому что если только его не обманывает предчувствие речь пойдет уже не о Темерии как таковой. Давненько он не желал так, чтобы слухи в самом деле остались пустой брехней сельских сплетников!       - Может, на всякий случай хотя бы попытаетесь обратиться к тому магу, что ошивается в Дорндале в ставке второго самозванца?..       - Никаких переговоров с подонком! - рявкнул Вернон, переменившись в лице. Однако он сразу же взял себя в руки и, поднявшись, хлопнул Геральта по плечу. - Да что ты в самом деле! Сколько раз я видел тебя в бою. Да и сам подумай - ты сражался с Дикой Охотой и убил их командира, что тебе какое-то исчадие козы и скотоложца!       Если выражаться именно так, звучало практически как увеселительная прогулка. Только вот Геральт уже обжегся на том, что слишком полагался на свое везение. С другой стороны — как будто он в состоянии оставаться в стороне, когда стряслось подобное! И ему, и Вернону, - да что уж там, всем - будет гораздо спокойнее, если они будут знать наверняка, удалось ли «демонову сыну» действительно воплотиться в этом мире.       - Сделаю, что смогу, - произнес Геральт, и Вернон криво, но благодарно улыбнулся.       - Как только распогодится.       Оба, не сговариваясь, обернулись в сторону высоких окон. Потоки воды стекали по витражам и казалось, что изображенные на них фигуры рыдают.              ***              Однако к вечеру погода не изменилась. Как и наутро. Как и через день. Все окрестные дороги превратились в небольшие реки, озеро Вызима помутнело, вода медленно поднималась все выше. О том, что творилось возле берегов Понтара, и думать не хотелось. Как будто мало народу Темерии злоключений этим поганым летом — еще того гляди затопит! Роше очень скоро прекратил шутить об уроках подводного плаванья для Плотвы, теперь он смотрел на облака с ненавистью и становился всё мрачнее. И разумеется его дурное расположение духа начало проявляться: для тренировки фехтуя или состязаясь на кулаках с Геральтом, он бил куда яростнее, на заседаниях всё чаще повышал голос, если ему казалось, что кто-то несет чушь, он постоянно спешил и раздражался, если кто-то не успевал за ним или его мыслями. Ну и разумеется настроение Вернона сказывалось и в постели. Он был попросту не из тех, кто умеет с легкостью отрешиться от мирских тревог, и порой Геральту приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы сдержать пыл Вернона и не дать ему себе же навредить. Это уже находилось в полушаге от того, чтобы напугать, но когда так крепко стояло думать становилось чертовски сложно.       Вернон целовал с остервенением, он требовал еще и еще, оставляя Геральта вымотанным. И только убедившись, что больше ничего не получит, без сил падал на постель и засыпал за несколько мгновений. Однако угомонить его было чертовски непросто.              - Что, сил уже не осталось? - насмешливо оскалился Вернон, прижимая обе ладони к стене и настолько бесстыже изгибаясь и показывая себя, что у Геральта мучительно-сладко заныло в солнечном сплетении.       Запутавшиеся в не до конца снятых штанах ноги едва держали Вернона, лихорадочным румянцем горели уши и задняя сторона шеи. Смятое верхнее платье лежало на полу рядом с нижним, уже изгвазданным семенем и маслом. Запыхавшийся, Геральт прижался было лбом к его плечу, чтобы перевести дух, но сухой, тихий смех стал последней каплей. Выругавшись, Геральт резко схватил валявшийся у ног шаперон, скрутил Вернону руки за спиной, связав длинным концом капюшона, и толкнул к постели, чтобы уткнуть лицом в подушку и наконец дать этому невыносимому упрямцу то, чего он так жаждет.       Позже Геральт задумается, почему же его, столь многоопытного, с подобной легкостью обводят вокруг пальца из раза в раз. Задумается и придет к выводу, что ему просто слишком хочется поддаться. Но в тот момент способность размышлять и сам Геральт существовали в разных мирах, и ни один эльф-навигатор не привел бы к нему здравый рассудок.              ***              Вернон, кажется, провалился в сон практически в ту же минуту, как опустил голову на подушку и закрыл глаза. Геральта же всё сильнее мучила тревога — что-то происходит там, где его нет. И это что-то может быть кошмаром наяву. Мысль точно надоедливая и особенно верткая блоха, не побрезговавшая отравленной кровью мутанта-выродка, донимала сквозь сон, и череда дремотных грез, мелькавших в сознании, полнилась беспорядочными мыслями о том, что он должен быть не здесь.              ***              Полуденное солнце настолько ярко светило в лазурном, чистом небе, что болели глаза и приходилось щуриться. Стрекотали цикады. Усеянный белыми раструбами цветов вьюнок оплетал основание дорожного указателя, а вокруг простирались те самые поля вольной Темерии, о которых спели столько песен. Геральт глубоко вдохнул запах разнотравья и ненадолго закрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла от ярких солнечных лучей. Нельзя пожелать лучше дня, чтобы отправиться в путь! Он уже собрался подозвать Плотву, когда заметил столпы черного дыма над горизонтом, и сердце точно сжала костлявая рука умертвия.       Слухи не соврали.              Леденящее осознание собственной ошибки гнало вперед, но конечности двигались с таким трудом, словно он увяз в гигантском студне, движения требовали неимоверных усилий. Из клубов дыма доносились крики, рев демона, треск горящего дерева, и каждое мгновение промедления уносило жизни. Сердце ухало тяжело и часто, а к горлу подступала настоящая паника, чего с Геральтом давно уже не случалось.              Глотку и легкие уже жгло, когда Геральт добрался до холма на окраинах села. С его вершины открывалось ужасающее зрелище. Соломенные крыши прогорели быстро, огонь принялся за срубы. Через чад от горящих домов уже не пробивался солнечный свет, и казалось, что ночь наступила до срока. В пляшущих отблесках пламени метались люди. Дети рыдали у тел матерей. Из темноты за дальними оградами уже показались гули: земля была усеяна десятками мертвецов, что обещало трупоедам богатый пир.       Демон больше всего походил на беса или черта. Только три его рога не ветвились, а завивались как у винторогого козла, мощный длинный хвост заканчивался гроздью костяных шипов, способных и лошади хребет перебить, а из широкой спины росли два кожистых крыла. Неистовствующая бестия рыла передними лапами землю и била хвостом, то и дело поднимая к рдеющему рыжим небу окровавленную морду и издавая вой, от которого дрожал воздух. Однако нашлись смельчаки, решившие дать демону бой: в удушливом дымном мраке человек десять еще пытались сражаться, и один за другим падали под атаками то мощных лап, то хвоста. Одного демон поднял на рога и швырнул далеко назад, человек ударился об угол избы и уже больше не шевелился.       В этот момент с треском рухнула прогоревшая кровля ближайшего дома, огонь вспыхнул ярче, и Геральт узнал одного из сражавшихся.       - Вернон!.. - выдохнул он.       Ошибки быть не могло — тот же синий гамбезон с полосатыми рукавами, та же расчетливость и ловкость в ударах, даже шеврон — хорошо знакомый старый шеврон Синих Полосок. Как будто не осознавая бессмысленность битвы с подобным магическим исчадием, Роше с упорством одержимого пытался размозжить демону кости шестопером, на лице его замерла жуткая сосредоточенность: он знал, что малейшая ошибка будет стоить ему всего. Оба сломанных меча валялись где-то на земле, кольчуга была разорвана в нескольких местах, кровь сочилась из глубоких ран. Геральта окатил ужас: Вернону пришлось самому разбираться с «дьяволовым сыном», потому что Геральт опоздал.       Надо было искупить свою чудовищную вину, надо было помочь, но он так далеко! И Геральт снова бросился бежать. Он бежал, бежал, земля под ногами превращалась в трясину, воздух сгущался и не давал сделать вдох. И он всё равно оставался так далеко! С каждым его шагом битва только удалялась!       Соратники Вернона погибали. Избы вокруг обращались в дымящийся прах (из чего вообще тут строят дома?!). Припадая к земле, бестия издала пронзительный, хрипящий визг и замахнулась шипастым хвостом, готовясь броситься на Вернона.       - Справа! - вырвалось у Геральта. Уже подняв оружие для удара, Вернон быстро обернулся, всего на одно мгновение их взгляды встретились, - и широкая лапа демона наотмашь ударила Роше по левой стороне головы, проламывая череп. Вернон рухнул на землю, слабо дернулся и затих. В сведенной последней судорогой руке застыл шестопер.       Увенчанная тремя рогами уродливая голова демона повернулась к Геральту. С оскаленных клыков капала желтоватая, пузырящаяся слюна.              ***              Геральт проснулся весь в липком поту и неимоверно злой на самого себя.       Он хотел сесть в постели, когда неожиданно осознал, что его держат за руку и не желают отпускать. Вернон спал, однако глаза чуть двигались под закрытыми веками и его пальцы то и дело напрягались, крепче сжимая предплечье Геральта. В груди заныло — приятно и тяжело одновременно.       Боги. Всего лишь морок. Дурной сон.       А ведь когда-то ему было бы наплевать, жив ли некий хмурый и острый на язык командир из Темерии или кормит червей. Но их странная связь, замешанная на попытках забыться через грубость, превратилась в нечто иное — в точности как алхимические ингредиенты, сплавившись в тигле, меняют суть друг друга, становясь чем-то третьим, и теперь Геральт, загнанно, тяжело дыша, сосредотачивался на ощущении ладони, сжимавшей его предплечье, чтобы прогнать холодный ужас от возможности потерять. Геральт чувствовал тепло кожи и оно успокаивало так же, как и легкая испарина со сна, выступившая на внутренней стороне ладони. Потому что значило, что сердце бьется, что всё в порядке. Насколько может быть. Однако чтобы кошмар не стал действительностью, следовало поторопиться.       По-прежнему чувствуя отголоски тревоги от кошмара, Геральт осторожно разжал пальцы Вернона, - не удержавшись от того, чтобы мягко погладить тыльную сторону ладони, - как можно тише выбрался из постели и принялся собираться. Вернон заворочался, не открывая глаз, пошарил по постели и осоловело перевернулся набок.       - Светает, - зачем-то объяснил Геральт, через голову надев нижнюю рубаху. - Пора. Сил моих нет терпеть. Даже если там грязи по колено. И ты себя изводишь, и я… - он выругался и принялся за стеганку.              Донельзя раздосадованный промедлением, Геральт собирался спешно и оттого неуклюже. Что хуже всего - причиной задержки был он же сам, от чего становилось прямо-таки тошно: сам распереживался из-за «дьяволова сына» и при этом позволил какому-то ливню загнать себя за стены на несколько дней! Проклиная себя последними словами, Геральт сел на край кровати, чтобы натянуть сапоги. Вернон медленно вытянул руку, легко коснулся его спины, скользнул кончиками пальцев вдоль позвоночника и задержал ладонь на пояснице. Геральт обернулся. Вернон руки не убрал и смотрел на него так странно, что это уже по-настоящему тревожило.       - Даже не знаю, почему ты всё еще помогаешь, - тихо произнес он.       - Нечего притворяться, - фыркнул Геральт. - Всё ты знаешь.              ***              Что бы ни творилось на улице, конюхи своими обязанностями не пренебрегали: Плотву прилежно чистили и расчесывали, и её ухоженная шерсть лоснилась. Геральт потрепал лошадь по холке, протянул ей яблоко, та осторожно взяла предложенное лакомство и старательно захрустела им, кося на Геральта горизонтальным зрачком. Геральт собрался было надеть седло, и тут он услышал голоса. Беседовали за стеной конюшни, однако несмотря на каменную кладку, Геральт слышал голоса так отчетливо, будто стоял рядом.       - …в конце-то концов, это попросту возмутительно! Нас держат как просителей, явившихся за милостыней! - басил мужской голос. Как его там?.. ах, да, барон Гедимин, гость из Редании. - А ведь мы, как представители государств Севера, радеем исключительно о благе наших братских народов.       - И посему мы считаем, что регент Роше должен покинуть свой пост, - горячо поддакнул второй, каэдвенец.       - А вот я как представитель императора Эмгыра считаю, что Роше должен остаться, - третий голос тоже оказался знакомым. - И с уверенностью говорю от лица императора, что ваши требования являются крайне необдуманным шагом.       - Но что же считает народ Темерии?       - Господа, давайте будем честны друг с другом — кому из нас не наплевать на то, что думает народ Темерии? - Геральт очень живо представил, как улыбается нильфгаардский посол. - Главное — что думают люди, которые направляют нас. Вы знаете, почему Эмгыр, да будет благословенно его правление, никогда не ошибается? Просто наш император очень не любит признавать свои ошибки. И если вы добьетесь свержения Роше — то Эмгыр это воспримет как личное оскорбление. Как будто вы пытаетесь доказать ему, что он ошибся в человеке, которого выбрал на такой ответственный пост. Он вам этого не спустит.       - Вы угрожаете нам очередной Северной войной после того, как вы закончите гражданскую?       - Войной? Из-за такой малости как Роше, который не справился с бременем власти? Я вас умоляю! Но мы, раздосадованные беспорядком, что вы развели в нашем вассальном государстве, можем настоятельно посоветовать Ковиру и Повису не торговать с вами и сами прекратим все торговые сношения. Как вы думаете, как себя почувствуют государства Севера в состоянии экономического эмбарго? Будет ли, как у вас на Севере говорится, овчинка стоить выделки? Разве не из-за таможенных препонов вы начали этот конфликт?       Прислонившись спиной к стене, Геральт слушал и размышлял — стоит ли ему сейчас же бежать в королевский флигель и докладывать? Должен ли об этом услышать Вернон? Наверняка, он и так знает добрых три четверти. Как будто не очевидно, что власть имущим наплевать на то, что думают крестьяне! Сам Роше, отдавая приказы, тоже далеко не всегда оглядывается на мнение кметов.       Что же до остального - и так было понятно, что лже-Бусси поддерживают Редания и Каэдвен. Никто из них не хочет открыто влезать в конфликт, потому что, кто бы ни принимал решения в Третогоре и Ард Каррайге, эти люди понимают, что Роше — не тот человек, который забудет и простит организацию вооруженного мятежа. И тогда можно забыть о добрососедстве и выгодной торговле. Если им не удастся вырвать победу — то плакали их деньги, вместе с любой возможной прибылью от будущей торговли. Потому-то они готовы сражаться до последнего темерца, готового взять реданский меч и каэдвенский щит. И разумеется зашлют столько наемников и идиотов, сколько способны прокормить. Ну а у «старой знати», вытащившей на свет очередного «королевского сына», просто нет иного пути. Со щитом или на щите. Третьего не дано.       Еще и «белки» подняли голову. У этих тоже пан или пропал. Каждый, кто готов нацепить на одежду беличий хвост, знает что Роше без колебаний прирежет любого посмевшего сотрудничать с бунтовщиками и отнюдь не чурается убийства женщин или детей, если те выступили на стороне бандитов.       Бедолага Вернон — вздохнул Геральт, - явно не об этом он мечтал, прячась по затхлым пещерам во время Третьей Северной, не на это рассчитывал, заключая соглашение с Нильфгаардом и принимая тот факт, что серебряные лилии куда лучше будут чувствовать себя под лучами солнца, тогда как сам он останется с клеймом предателя на долгие годы.       Счастье Вернона в том, что все ненавидят всех и никто не доверяет никому. За считанные месяцы Темерия превратилась в шахматную доску на троих, которую в придачу отчаянно расшатывают рейды «белок». Любые две стороны, объединившись, перемололи бы войска третьей, но каждый хочет победить один, и они как крабы в бочке тянут друг друга на дно. Независимо от того, сколько правды в утверждениях о том, что «Бусси» и Жан — сыновья Фольтеста, ни партия «спасителя страны», ни сторонники «чудом выжившего отрока» очевидно не готовы принять вторую сторону истинным правителем, иначе «братья» со своими сторонниками уже заняли бы Вызиму, а Роше украсил собой остро наточенные пики над городскими воротами…              Когда Геральт покидал Вызиму, небо над горизонтом уже побелело. Воздух был так прозрачен и свеж, а раскинувшиеся за городскими предместьями луга источали такой сильный аромат цветущего донника, что странно было думать о том, что в этот самый момент где-то горит земля, а «демонов сын» набирается сил.       Если только слухи не врут, конечно.       Нет, всё-таки стоило послать весточку в ставку Жана. Как минимум там есть маг, заинтересованный в том, чтобы окрестности Флотзама не превратились в выжженное пепелище. К чему «спасителю страны» рассадник заразы и порчи, верно?