Погибель на закате

Гастонский горный хребет, Марбэлия 13-е апреля, 521 год эры смешения Восторженный вскрик вырвался из горла Элодии, стоило ей попасть в пентхаус, в который их провел помощник одного из Советников. По его словам это были их покои на ближайший месяц, пока будут вестись переговоры между кланами. — Очешуеть можно! Родимое звездное небо! Я просто в диком ах… — не успела она продолжить свою упоенную тираду, как ее прервала вошедшая следом Ринда. — Эл, попридержи-ка язык за зубами. — тихо отчеканила каждое слово ее спутница, грозно на нее зыркнув. Канаверо было уже запамятовала как Рин, прилежная и безукоризненная, относится к ее оригинальным и отборным ругательствам. А ведь это, между прочим, была ее изюминка! Однако в этот раз дело было не в ее словах. Дверь их нового пристанища была все еще открыта и в проходе невозмутимо стоял молодой человек, сложив руки за спиной. Он выжидательно глядел в спину Ринде и та, только спустя мгновение, соизволила к нему обернуться, не шибко сильно выказывая уважение. — Советница приглашает вас, как почетных гостей клана, посетить вечерний раут. — сделав паузу, как бы давая Рин возможность отвергнуть предложение, чего она конечно же не сделала, парень продолжил важным голосом. — Ваши вещи будут доставлены с минуты на минуту. Доброго вам дня, дамы. — чуть склонив голову, молодой человек удалился восвояси. Ринда, не скрывая облегчения, закрыла за ним дверь и движением, похожим на забивание гола в футболе, стряхнула с ног каблуки. После чего рухнула в ближайшее черное кресло, вышитое серебряными нитями, придирчиво осмотрелась и запрокинув голову на спинку, застонала от наслаждения. — Говори. — скорее курьезно-усталым, чем повелительным тоном, ее сестрица дала ей свое позволение вновь шумно восторгаться интерьером. Сейчас Ринда действительно была похожа на ту девушку, какую Элодия хорошо знала с самого детства. Всегда сдержанная и неприступная, с ней Рин была более мягкой, более участливой. Однако девушка внезапно тоже ощутила накрывающую ее волну усталости и лениво пройдясь по дорого и изысканно обставленной гостиной, оформленной в сине-черных и серебристых тонах, Элодия плюхнулась в кресло напротив сестры. Их разделял маленький журнальный столик с ажурными ножками, имитирующими переплетающиеся шипастые лозы. — Поверить не могу, что не увижу Флавио до конца переговоров. Мы с ним так странно попрощались, а теперь он даже не отвечает на мои звонки. — посетовала Канаверо на своего избранника, поджимая пухлые губы. — Будто обиделся. Хотя с какой это стати? Он ведь знает, что мы отправились сюда по приказу, а не по собственной прихоти! — Что ты хочешь от меня услышать? Он придурок каких еще поискать. И я тебе уже не раз в красках рассказывала свое о нем мнение. — наставив на нее указательный палец с ярым взглядом «я же говорила», Ринда изогнула бровь и потеряв интерес к теме разговора, принялась рассматривать свой безупречный темно-красный маникюр, который на ее тонких пальцах с ногтями формы когтей смотрелся безупречно. — Я хочу услышать от тебя простое «Все будет хорошо, сестричка», «Он должно быть занят, не переживай». — с упреком, но и неуверенностью в голосе вымолвила Элодия. Она уставилась в пол, сминая пушистый материал своего свитера в руках. — Не в моих привычках врать. — спокойно ответила ей Рин. — То есть, всем другим ты рассказываешь чистую правду? — излишне ядовито, не так как она хотела, сказала Канаверо. — Элодия, сделай мне одолжение, не уподобляйся своему парню и не веди себя как дура. Ты, как никто другой, должна понимать чем я занимаюсь каждый день. Работой! Умение лгать — мой хлеб. — явно сдерживая себя от того, чтобы повысить тон, отрезала Ринда. — Но ты к ней никакого отношения не имеешь, и все, что беспокоит тебя, автоматически беспокоит и меня. И здесь я не имею права на ошибку, ведь именно я несу за тебя ответственность! Однако ты решила проигнорировать мои предыдущие замечания по поводу этого мальчишки и теперь пожинаешь плоды. В иной раз Элодия бы смолчала, ведь она видела ее словам бесспорное подтверждение уже много-много раз. И была благодарна Рин за все. Однако прощание с Флавио было не просто странным, оно напугало девушку до глубины души. И сейчас ее одолевали тревога и смятение, что водрузили на ее плечи непомерную тяжесть, удержать которую было ей не по силам. Ей срочно требовалось разделить ее с кем-то, спихнуть ее часть, чтобы Канаверо сама не распалась под ее натиском. Но она сдержалась, вдохнула поглубже и натянула на лицо нормальное выражение. Не здесь и не сейчас. Ринде эти заботы ни к чему, уж точно не в первый же вечер по прибытию в Марбэлию. У них определенно есть более важные поводы для волнения, чем глупые выходки ее парня и переживания Элодии на этот счет. Сестра с подозрением на нее взглянула, когда ответом ей послужило молчание и спохватившись, девушка смешливо вымолвила: — Да куда уж мне. — С этими словами она закатила глаза до потолка. В тот же момент раздался стук в дверь и сестры подскочили принять из рук пары мужчин свои чемоданы. Однако Ринда не так быстро забыла произошедший диалог и подкравшись к Элодии сзади, пока та была занята раскладыванием вещей в своей комнате, напала на нее с целью защекотать до смерти. — Ах ты неблагодарная, мелкая девчонка! — воскликнула та зловеще, атакуя девушку по бокам, от чего Элодия согнулась пополам и завыла от смеха. — Будешь знать, как со старшими спорить! — Ее руки переместились под подмышки сестры и Канаверо едва не задохнулась от хихиканий, пока пыталась отбиться от девушки. Вскоре Элодии удалось вырваться из захвата и в качестве щита под руку ей не попалось ничего лучше подушки. — Получай, старуха! — закричала девушка свой победный клич и вместо того, чтобы защищаться, внезапно бросила свой названный щит в сестру. Подушка угодила точно в свою цель и прилетела Ринде по голове, чье лицо вытянулось от невыразимого удивления и она оскорбленно выдохнула. Театрально закатав рукава водолазки, Рин с грозно сверкающими алыми глазами направилась мстить. А Элодия с веселым писком повернулась и дала деру. Ей не удалось убежать далеко, также как и не посчастливилось оказаться в опасной близости от своей противницы, когда та, отплевываясь от пуха, вновь настигла ее с атакой непереносимой щекотки. Не сумев выдержать напор сестры, Элодия очутилась на полу, вновь ловя ртом воздух от непрекращающегося смеха. На глаза ей попалась злополучная подушка, на белоснежной наволочке которой отпечаталась часть помады, даже очертания туши для ресниц и Ринда, стоило ей тоже заметить это, смилостивилась над противницей и расхохоталась. Поединок сестер стремительно окончился обоюдным хихиканием и валянием по полу, и их обоих такой исход устраивал.

***

Остаться в тихом офисе, а вернее продолжать в нем прятаться, конечно же, было нельзя. Так что Каэтан смиренно последовал за Леоной, когда та повела его на встречу с Советницей в Крыло знаний — давным давно, еще до появления клана, на месте курорта и этого отеля, в частности, стоял роскошный замок некой герцогини. Оттуда и возникли столь причудливые названия, не присущие современному миру. По ее словам собрание Советников в Башне забвения вот-вот должно было закончиться. — Это что же получается, пропускаешь собрание из-за меня? — польщенно поинтересовался Каэтан, изгибая губы в надменной усмешке. Их шаги разносились эхом по каменному туннелю, освещенному длинной чередой светодиодных лампочек. Путь в башню — бьющееся сердце Марбэлийского клана, где проживало большинство советников и проводились тайные собрания, был сокрыт лабиринтами подвальных тоннелей, а в самом конце даже ментальной магией, что показывала не ведающим лишь тупик. — Побереги свою фривольность для нашей гостьи из Картринского клана. — одернула его Леона, уверенно сворачивая на поворотах. Будучи главной помощницей Искара Васко и фактически управляющей отеля, она вероятно ходила здесь чуть ли не каждый день. Удивительно, как ее до сих пор не поселили в Крыле знаний. — Она приехала на переговоры и я готова отдать голову на отсечение, что Эста поручит тебе обработать ее, чтобы была более сговорчивой. Каэтан не сумел сдержать смешка. Да, вот в чем было его ремесло — в клане он был известен как обворожитель. Негласное прозвище было дано ему, благодаря искусному умению манипулировать, в частности женским полом, падким на внимание обаятельного и привлекательного мужчины. На самом деле каждая девушка велась на разные его качества — некоторых притягивал острый ум, других его манеры, безусловно подавляющее большинство волновала будоражащая воображение сексуальность. Но все до единой в конечном итоге влюблялись именно в его слова, льстивые речи, соблазнительные предложения. Всем им хотелось чувствовать себя любимыми, и опьяняющее влияние Каэтана тут же подчиняло каждую из них, заставляло поверить в сбывшуюся грезу — уверовать в иллюзию, учтиво им созданную персонально для каждой его жертвы. Женщины любили ушами, и пока ему не встречалась представительница женского пола, кому бы удалось его в этом переубедить. Все еще петляя в длинном туннеле, ему казалось, что они ходили зигзагами и кругами, Каэтан даже не пытался запомнить повороты. Сколько раз Леона проводила его здесь, столько же было и не увенчавшихся успехом попыток. Только спустя время он сообразил, что наложенная на эти стены могущественная магия не позволяет запоминать дорогу, стирая из памяти весь пройденный путь. «Чертовы южные маги.» Резко остановившись посреди туннеля, Леона протянула что-то сверкнувшее серебром вперед и портал заискрился древними символами, что расползлись перед ними в стороны, пропуская. — Помнится мне, он открывался с помощью крови проходящего? — уточняюще поинтересовался Каэтан, засовывая руки в карманы. Перед ними возник короткий проход и знакомая крепкая деревянная дверь, ведущая на лестничный проем, что приведет их в Башню. — Так и есть. Однако мне не нравится каждый раз прокалывать себе палец. К тому же не хочется, чтобы в один прекрасный день мне проткнули горло, дабы попасть внутрь. Лучше пусть украдут это. — С этими словами Леона продемонстрировала ему изящное украшение с камнем, напоминающем рубин. Однако оно было не так просто и вероятно реагировало на прикосновения, прежде чем открыться и явить миру кровь его обладательницы. — Умно. Но ведь могут украсть и тебя вместе с ним, не думаешь? — Гадо отворил дверь и учтиво пропустил Леону первой. В ответ ему она лишь усмехнулась. Приняв надменную реакцию и тишину за утверждение, Каэтан не удивился. Однако его подруга всегда была слишком расчетливой, чтобы так оплошать. — Что тебе известно об этой посланнице? — спросил он спустя минуту, пока они поднимались по каменной спиральной лестнице. Их окружали стены из темно-серых гладких камней, меж которых виднелись небольшие пробелы, доказывая сколь древним является строение. — Я знаю не больше твоего. Разве что есть одна интересная деталь. Судя по всему, она никто иная, как дочь Кальдерры. — Обернувшись и подняв брови, Леона сделала на сказанном особый акцент. — Но в чем резон отправлять ее сюда? Хотя зная Андрэ, у него вряд-ли есть жалость даже для собственных детей. — едко отметил Каэтан. — У меня по этому поводу всего три теории. Первый вариант — она крупно провинилась и теперь ей требуется доказать свою преданность. Второй — она владеет чем-то таким, что способно уничтожить нас всех вместе взятых. В чем я сильно сомневаюсь. — Леона скептически хмыкнула, ей ли было не знать о том, сколь сложно было это сделать, учитывая, что она являлась одной из главных помощниц Искра Ольва. А он в свою очередь был Советником, отвечающим за защиту клана и его территорий. — Или же она его козырь на крайний случай. Но что-то в ней определенно должно быть особенное, ведь до сего момента мне вообще не было известно, что у Андрэ есть дочь. А значит, он определенно не хотел трубить об этом во всеуслышание. — От нее веяло необъятной злостью, которая все же сумела найти себе пристанище в ее миниатюрном теле. Она возникла неспроста, когда они заговорили о правой руке главы Картринского клана, но в эту историю Леона его не посвящала, несмотря на их многолетнее знакомство. — Заинтриговала. — удовлетворенно произнес Каэтан. Его слегка будоражило предвкушение от предстоящей встречи с посланницей. Более того — дочери самой главной мишени, врага, недоброжелателя всех ныне присутствующих в Башне Забвения. Должно быть соблазн убить ее сиюминутно возник практически у всех, стоило им узнать кто она. Гадо был исключением, но от этого интерес не стал меньше. К сожалению, требовалось набраться терпения, умерить пыл и дождаться приказа. Встречался с Андрэ Кальдеррой он лишь два раза в своей жизни. И оба раза его настигло разочарование. Он был совсем не таким, как о нем говорили. Не являлся тем безжалостным безумцем, каким его выставляло общество Марбэлийского клана. По большому счету, все они здесь были такими, но по какой-то причине выделяли Кальдерру, словно он чем-то отличался от них. Уж сам Каэтан был большим безумцем, чем Андрэ, если посудить. С чего ему было так думать, возникает вопрос? Все предельно просто. С детства Каэтан обладал занимательной способностью, несмотря на то, что являлся полукровкой. Прямым тому доказательством были заостренные уши и в тоже время гетерохромия, отразившаяся на глазах — у чистокровных наяд подобных изъянов быть не могло. Дар его заключался в уникальных запахах и ароматах, что он был способен слышать — по ним он с легкостью определял эмоции окружающих. Чистокровные южные маги, а именно эмпаты, к числу которых он тоже относился, зачастую умели манипулировать эмоциями, которые улавливали. Звёзды же рассудили, что Каэтану столь могущественные силы ни к чему. Быть может, побоялись, что он в таком случае превзойдет кого бы то ни было. Поэтому он научился пользоваться своей магией с предельной пользой, а остального добивался простым даром речи и хитромудрыми уловками. Тем временем они с Леоной достигли последнего, двенадцатого этажа Башни и преодолев арку оказались в длинном коридоре, ведущем в зал собраний. Его как раз покидали знакомые лица — Советники, их многочисленные помощники и достаточно важные подчиненные, чтобы удостоить их чести присутствовать на таком важном мероприятии, как собрания. Завидев русоволосого мужчину, с виду ему нельзя было дать больше тридцати, коему Леона подчинялась, она вымолвила: — Вынуждена тебя покинуть, увидимся позже. — С этими словами девушка уверенным шагом направилась к Искару и растворилась в одном из коридоров с ним под руку. «А это что-то новенькое.» — подумал про себя Каэтан, взглядом коршуна следя за тем, как они скрылись за поворотом. Он испытывал далеко не ревность, но почему-то его сковало напряжение и желание крикнуть ей вслед какое-нибудь предостережение. Потому что встав на эту тропу, прокладывая себе путь на вершину по средствам подавления себя и своих личных принципов, люди забывали о своей сущности и со временем не могли более себя узнать. Другое дело, Каэтан, который делал ровно то, что от него ожидали и чего от него хотели. Ему было проще, он был приучен к этому и со временем стал получать от этого извращённое удовольствие. Из раздумий его вывела худощавая женщина, остановившаяся ровно перед ним. Ее выжидательный взгляд вернул его в реальность, словно Эста ожидала, что он поклонится или что-то вроде того. — Здравствуй, женушка. — обратился он к ней, когда его уста явили миру белоснежную улыбку. Конечно же, Каэтан давным давно разучился улыбаться по-настоящему, но и лицемерием это назвать было нельзя, ведь его особенные улыбки были преисполнены манящей и дразнящей нотки, которая была ничем иным как искренностью. Эста прожигала его взглядом, сложив руки на груди. О, именно этого Каэтан и ожидал по приезду сюда. Именно этой женщины он страшился, если вообще мог испытывать страх, скорее просто ощущал неудовольствие. Удивительно, что она не вознамерилась встретить его самостоятельно, но собрание было важнее. Наверное, в ее разуме все еще оставались крохи соразмерности и здравомыслия, что позволяло ей до сих пор удерживать пост Советницы. С интересом разглядывая развернувшаяся сцену, проходящие люди оборачивались, на что Эста реагировала пылающим угрозой взором и вынуждала людей тот час же сменить объект своего интереса. Однако вопреки его ожиданиям, названная женушка быстро сменила гнев на милость и деловым тоном заявила: — Долго же ты отсутствовал, муженек. — Эста сложила руки на груди, смотря на него сверху вниз. Ее тонкие темно-пепельные, будто седые волосы ниспадали ей на оголенные плечи, а ледяного цвета глаза, как у истинной северянки, сверкали обжигающим холодом с толикой хаотичных чувств. Каэтана всегда поражало сколь много эмоций заключает в себе эта женщина, и с годами это на менялось, словно где-то внутри нее что-то кипело. — Смею напомнить, я выполнял твое поручение. — осторожно вымолвил Гадо, стараясь смягчить слова, что запросто могли ее спровоцировать. Эста была весьма своевольной, такой с которой себе же дороже было спорить. Удивительно, как ее избрали в качестве Советницы, что была призвана налаживать отношения, а не портить их. Но, между тем, его жена была и хорошей актрисой. Безусловно стала она такой не без его сопутствия. — Но я рад тебя видеть, Эста. — Да неужели. Спал там, небось, с кем попало, даже не вспоминая обо мне. — упрекающим тоном заявила она. Милость испарилась также быстро, как и возникла, будто проблеск воспоминаний у человека их лишившегося. Несмотря на то, что они были в браке вот уже целых три десятка лет, он был заключен исключительно из фиктивных соображений. И по сей день Каэтан его таковым считал. Однако Эста довольно быстро позабыла об этом, даже немного обезумела от того факта, что муж не хранил ей верность. Ревность снедала ее изнутри, она закатывала мужу истерики, но каждый раз спускала ему это с рук. Каэтан считал, что это лишает ее рассудка, но менять расклад вещей на спешил. Ему не составит труда стерпеть ее поведение, пока Эста приносит ему пользу. Ее сумасшествие он выявил довольно давно — от нее стал исходить не различимый аромат, что смешивал в себе слишком много несочетаемых эмоций. К примеру, в данную секунду она ненавидела его до такой степени, что готова была убить, но и оставалась им влюбленно одержима. Это было нечто большее, чем неразборчивые душевные метания, с такой продолжительностью, длинною в несколько десятилетий, Каэтан не видел иного варианта, кроме как считать Эсту умалишенной. Однако в данный момент он был уставшим с дороги, невыспавшимся, и последнее, чего он хотел, было выслушивать, как ненавистная ему женщина, даже спустя тридцать лет знакомства, все еще не усвоила урок, что он не принадлежит ей и докучать ему своими всплесками не стоит. — Милая, мне кажется ты переутомилась. — Простыла, перевозбудилась, сошла с ума — сейчас ему было глубоко наплевать. — Пойдем, я проведу тебя и расскажу, как прошла поездка. — А мне кажется, ты забыл кто тебе все это дал! Как прошла поездка расскажешь?! Я и так знаю, и тебя, и твои хреновы поездки! Ненавижу! — Эста практически перешла на крик, но с места не сдвинулась, обвиняющие жестикулируя в его адрес. Коридор опустел, поэтому свидетелями ссоры стали разве что два человека из охраны Советницы. Любой, кто бы наблюдал за развернувшейся сценой сказал бы, что Каэтан невиновен. Уж больно невозмутимо и в то же время недоуменно он выглядел. Но все было совершенно наоборот. И он это знал. До такого состояния Каэтан доводил ее годами, Эста в молодости стала его экспериментом — насколько сильно он может заставить женщину к нему привязаться? Результат пугал его по сей день. Но власть, коей его супруга владела, оставалась ему необходима, поэтому этой женщине до сих пор удавалось удерживать пост Советницы — он ей это позволял. Ему неоднократно предлагали его занять, но это было опасно и рискованно, а последнее чего Каэтан хотел, было привлекать слишком много внимания к своей скромной персоне и рисовать на лбу мишень. Поэтому Эста была живым щитом между ним и опасностью, живя иллюзией и упиваясь своей властью, пока Каэтан спокойно дергал за нужные ниточки. — Покричи, если тебе так угодно. Мы ведь оба знаем, что спектакли — твоя страсть. — сдержав себя от того, чтобы закатить глаза, Каэтан сунул руки в карманы, встав в позу. И вновь, ее непредсказуемость вызывала в нем раздражение. Эста пересекала все мыслимые и немыслимые границы, пытаясь добиться от него невозможной взаимности — и он бы дал ей ее, хоть и мнимую, будь супруге этого достаточно. Но ее любовь переросла в одержимость, а из нее в болезнь и зависимость. Обернувшись на своих телохранителей, что стояли на почтительном расстоянии, она крикнула: — Схватите его. — Двое мужчин в мгновение ока очутились позади Каэтана и заломали ему руки за спину, так что пошевелиться он уже не мог. Теперь Эста возвышалась над ним и словно бы пыталась доказать, что тоже умеет играть в эту игру, но она забывала, что Каэтан был в ней гораздо дольше. — И что дальше? Прикажешь убить меня? Если так хочешь это сделать — давай, вперед. — рассмеявшись, он широко и насмешливо улыбнулся. Каэтан был более чем уверен, что она не осуществит задуманное, хоть это и было бы и мудрым решением. Но уж больно сильно она была к нему привязана. — Да, знаешь, именно это, пожалуй, и прикажу. — Эста закивала и в ее практически черных глазах сверкнуло что-то уже далеко не гуманное. Заметив это, Каэтан напрягся, насколько позволяло его положение. Судя по всему его жена чего-то наглоталась. — Перережьте ему горло. — твердо сказала она и при этом покачнулась.