Стоит ли сжигать страницы собственной жизни?

– Курильщик?! – Испуганно говорит он, будто сомневаясь в живости Курильщика. Он хотел было, что-то ответить, но в горле был такой огромный ком, что он мешал не только говорить, но и дышать. Попытка двинуться тоже не увенчалась успехом, он лишь почувствовал как весь обливался холодным потом и слегла подрагивал. Думаю, чувствовал себя он растерянно, но выглядел абсолютно безэмоционально и.. мертво. Не считая капель пота на лбу. Он был бледный с темными кругами вокруг глаз и впалыми щеками, едва дышал и подрагивал, либо умирает, либо воскресает, тут одно из двух. Кажется, он почувствовал все то, чего не мог почувствовать за все эти пару недель, пока его эмоции были в отключке и почувствовал с тройной силой, ударом прямо под дых, пенопластом по стеклу и наждачкой по доске для мела. Все органы просто стянулись в узел, не давая вообще никаких шансов на выживание. Он из последних сил поднял глаза. В дверях появился Сфинкс. – Что с ним? – Черт знает, вроде живой, – Черный сидит перед ним на коленях, отвернувшись к Сфинксу лицом. Держать взгляд на Черном было сложно, скорее тяжело, глаза больно жгло, будто он долго плакал, он опускает глаза обратно вниз, к себе на колени. – Курильщик, ты слышишь меня? – доносится где-то будто издалека, он не может понять где источник звука, хотя он, вроде, перед ним. Пока Курильщик пытался, что-то сообразить, окружение поменялось, его перевезли в Четвертую, рядом, что-то гудел Шакал и был еще какой-то отдаленный шум, на который ему уже было все равно. Ему стало так спокойно. Он не чувствовал никакой боли и дрожи по телу и не слышал своих мыслей, вместо них снова была тягучая жижа, отдающая звенящей тишиной. Он проснулся глубоко ночью, в темной Четвертой было холодно и пусто. Одно движение отдало сильной болью в голове, он бросил попытки сесть и беспомощно посмотрел в потолок. Воздушный змей смотрел на него в ответ, но было в нем что-то странное, не такой как раньше. Пока Курильщик в него всматривался, змей начал...отваливаться? Кажется, да, один угол отошел от потолка. Через минуту оно упало на него. Он резко зажмурился и.. Проснулся. Сон. Это был лишь сон. Курильщик сонно поднимается на кровати, задирая голову вверх, змей на привычном месте. Просто дурацкий сон. Вокруг было также темно, но уже не пусто, рядом сопел Шакал, был слышен храп Лэри и ветер шумел за окном. Он опускается обратно и засыпает. Курильщик просыпается рано утром, голова болит, будто он спал часов 20, а рядом никто не спит. Вообще было пусто, кажется, даже не стенах было чище. – Странно тут, правда? – Незнакомый голос послышался с той стороны кровати. Курильщик испуганно содрогнулся. – Ты, по-моему, Курильщик, да? Он поворачивается и видит парня в драном свитере и белой челкой. Он задорно улыбался, его явно веселил растерянный Курильщик. – Да.. А ты... – Волк, – улыбается он. – Ты, наверное слышал про меня, – Не особо.. А... – Ты между изнанкой и наружностью. Где-то в доме. – Волк развел руками в стороны. – А почему ты здесь, я не знаю. – А ты типо... Призрак? – Мм, да. – Чуть присмотревшись, Курильщик увидел его мертвую зеленоватую-бледность. – Как ты думаешь, как я умер? – Самоубийство? – Нет. – Болезнь? – Мимо. – Тебя убили? – Да, знаешь кто? – Нет.. Может Слепой? – Ну... Если бы... Македонский. – Македонский?! – Курильщик думал, что он шутит. – он задушил меня. Я "просто не проснулся".– Улыбка не спадала с его лица, казалась, что он так и умер и это просто не спавшее трупное окоченение. – А я почему здесь?– Курильщика резко стало не по себе, в груди, что-то давило на ребра, мешая дышать. – Понятия не имею, но тебе нужно проснуться. – Проснуться? – Да, самое время, пока я не разболтал тебе еще что-нибудь, а ты, как я заметил, очень впечатлительный.. Был, сейчас ты не такой. – А здесь есть еще призраки? Волк молчит. Минуту, может больше. – Да..– Неоднозначно ответил волк. – А если я умру.. Я тоже здесь окажусь? – Не знаю, все может быть, Дом не предсказуем. А как ты умрешь? – Не знаю. Но Курильщик знал. Он уже дважды мысленно вспорол себе вены канцелярским ножом, пока они разговаривали, а Волк убеждал его проснуться, но Курильщик никак не мог проснуться. У него долго не получалось, сколько не засыпай, он всегда оказался все в одном и том же месте. В прочем, Курильщик был бы не против остаться здесь, в своеобразном нигде, где нет бесконечного шума и где ему будет окончательно все равно на людей и происходящее вокруг. Внутри теплилось легкое волнение, оно исчезнет, исчезнет вместе со всем, что проследовало Курильщик на протяжении всей жизни, этим тяжелым бременем собственной бесполезности и не ходячих ног. Нужно было только решиться и найти в себе силы избавиться от себя. Когда Курильщик проснулся, по настоящему проснулся: рядом с Шакалом и остальными, он нервно выдохнул. Мертвое лицо Волка стояло перед глазами, Курильщик надеялся, что это был всего лишь сoн, лишь игры его, истощенного голодом и отсутствием сна, разума, лишь то, про что он забудет через пару часов. Он молча рисует что-то в своем блокноте, когда рядом подсаживается Черный. – Курильщик, – говорит он, садятсь на край кровати рядом с ним. – Привет? – немного неловко здоровается он, кажется, что способы примитивного социального взаимодействия начали забываться. – Ты вроде получше? – Не знаю. Не знаю, что было до. – Сейчас ты хотя бы рисуешь, как раньше, до этого ты вообще был.. Никакой.. Я вообще не за этим пришел.. – Черный мнется, выбирая слова, будто боясь оступиться, идя по краю. – Что с тобой вчера было? – А что вчера было? – Курильщик все прекрасно помнил, но хотел узнать как это увидел Черный. – Когда я вернулся за тобой в туалет, потому что ты три часа не подавал признаков жизни, ты трясся, был в мокром поту и не реагировал. – Курильщик так себе это и представлял. – Может тебя лучше к паукам? – Нет-нет.. Не стоит, я просто.. Не в настроении.. – По глупому врет он, желая, чтобы тот просто отстал. И почему ему не все равно? – Ты можешь рассказать мне, если тебя, что-то гложет, я выслушаю, – Неожиданно произносит Черный, на что Курильщик даже злится. Походу, он посмотрел на него как-то не так, что Черный смутился. – Все в порядке? – Не делай вид, будто тебе не все равно.. – чуть обижено бормочет Курильщик. – Курильщик.. – Черный было хотел продолжить, но резко замолчал, уставившись на него. – Что Курильщик? Вам всем абсолютно плевать, пока не подступает крайность.. – Курильщик много и долго говорил и он много наговорил, хотя казалось, что собеседник не слушал. Черный, не двинувшись, сидел рядом, смотря куда-то Курильщику на руки. В конце Курильщик попросил его уйти и даже извинился за свои слова, мол на эмоциях разговорился и вообще ему стоило заткнуться еще минут 15 назад. Почему вообще Черный приперся к нему? В какой момент своей жизни он решил, что Курильщик идеальный вариант для волнения и приставания когда не надо? – думал Курильщик, бесцельно водя карандашом по бумаге. Потом его пытал Табаки, которого он старательно игнорировал, на что тот обиделся. *** Вся Четвертая, а может и весь дом, Курильщик не знает, за пределы Четвертой он не выходит особо, шепчется о каком-то Помпее, вроде вожак Шестой, о каком о бое. Снова какая-то бредятина, которая Курильщика не касалась, как он думал. Когда наступил отбой и отключили свет весь дом потянулся в спортзал. Курильщика силком потащили, под предлогом, что нужно, чтобы явились все. Когда все собрались и встали в круг, даже взялись за руки, в центре замаячили две фигуры - Слепой и Помпей. Курильщику сперва было все равно, но в один момент градус происходящего в центре круга повысился до неприличия. У Слепого был нож. Курильщик слышит лишь как колотится его сердце и как Слепой, совсем не слепо, идет на Помпея. Шаг. Два. Три. Замах, короткий, словно он лишь угрожает. Удар. Все разом охнули и круг, казалось сейчас распадется, но он лишь сильнее сцепился в руках и встревоженно вздрогнул. Вообще никто, по ощущениям, не дышал. Помпей стоял, держась за горло, откуда торчала рукоятка ножа. Курильщик не слышал уже даже собственного сердца, было чувство, что оно просто остановилось. В реальность и привычный бешеный ритм оно вернулось вместе с омерзительным хлюпающим звуком, похожим на хлюпанье, когда идешь по лужам в мокрых кроссовках, Слепой вытащил нож из горла Помпея. Такой тихий, но такой пробирающий до костей и впивающийся в подкорку мозга, звук. Помпей быстро, из грозной фигуры, превратился в хрипящее тело в быстро нарастающей луже собственной крови, иногда подергивающееся в предсмертных конвульсиях. Он выглядел таким немочным и беспомощным. Хотя так и было, никто и не подумал его спасать. И нельзя было. Кто будет перечить хозяину Дома? Мы наблюдаем, что происходит с теми, кто не доволен его правилами и хочет установить свои. Весь спортзал наполнился сильным металлическим запахом, который смешался с запахом отсыревшего дерева, превращаясь в омерзительный микс, от которого начинало мутить. Курильщик смотрит на это, не в силах отвести взгляд. На его глазах произошло убийство, даже больше, он видел смерть. Смерть. Мысли о которой медленно настигали его все это время и вот она. Самая настоящая, наверное, болезненная и унизительная, такая леденящая кровь в жилах, такая настоящая и живая. Но только о Помпее еще долго не забудут, чего не хотел после своей смерти Курильщик. Он желал, чтобы он и все, что было с ним связано исчезло, как только он издаст последний хриплый вздох. Как только холодными станут не только кисти рук, но и весь он. С одной стороны он будет скучать по непутевому отцу, по маме, которая никак не интересовалась его жизнью, даже по Дому, как бы плохо ему в нем не было, но он не хотел, чтобы скучали по нему. Он хотел исчезнуть вместе с той обузой, которую он с собой нес и которой являлся, вместе с теми проблемами, которые тащились за ним по пятам и тем белым пятном, которым он всегда был и, как бы он себя не пытался перекрашивать, стараясь слиться с разрисованными стенами дома, с фазаньим белым, к которому он не подходил оттенком, остался. Он хотел унести с собой в могилу все вопросы которые так раздражали Четвертую, все связанное с собой, что так мешало нормальной жизни окружающих, что так болело у Эрика. Он явно оставался там слишком долго, что почти все разошлось и к нему спохватился Черный. – Ты в порядке? – Он помогает Курильщику сманеврировать в повороте, держа за ручки коляску. – Да. Все в норме. – Точно? – Курильщика даже начала радовать озабоченность Черного по отношению к нему. – Я так и не понял за что и почему, а в остальном нормально, только голова болит от всего этого гудения. – Ну.. Они там главенство дома не поделили, решение было только одно и вот мы здесь. – Черный был немного подавлен и, кажется, испуган. – А ты в порядке? – Курильщик поднимает голову и поворачивается, чтобы рассмотреть его лицо, пытаясь понять его настроение. – Да. – Нет. Ты не в порядке, – резко меняет тон Курильщик. – Я не в порядке. – выдыхает Черный. – Там учительский туалет, пошл.. поехали поговорим, тебе легче станет. – Курильщик не хотел говорить, но и оставлять Чёрного не хотелось, мало ли, что у Курильщика на душе, а он единственный, кому не на все 100% все равно на него. Они заворачивают в учительский туалет и останавливаются там. Черный еще с минуту молчит, не желая говорить, он хочет, ему явно нужно, что-то сказать, но ему сложно и он не в силах выдавить из себя хоть что-то. – Я много думал о том, что ты мне рассказал сегодня.. Я боюсь, что тебе станет хуже, я не знаю к чему ты можешь придти и я не знаю, как тебе помочь.– Черный садится рядом с коляской Курильщика на пол. Курильщик невольно улыбнулся, он был тронут и ему от переутомления сводит мышцы лица. – Хватит, знаешь... Меня больше пугает, то, что тебе не все равно.– Он осторожно слазит на пол к Черному – Я ведь тоже белая ворона. Только я всё понимаю. И лучше быть испуганным неведением, чем испуганным от понимания. – ну не знаю.. – Сил у Курильщика не было от слова совсем, даже на то, чтобы держать собственную голову на весу. Он кладет голову Черному на плечо, устало вздыхая.– быть испуганным в принципе такое себе, знаешь.. – Знаю. Дальше они сидели молча. Говорить то особо не о чем, нужно было просто проявить свое полу-живое понимание друг к другу, просто чтобы болело не так сильно. Даже если легче не станет, чтобы просто болело где-нибудь в другом месте, для разнообразия. И вообще Курильщик устал и почти уснул, слушая тихое дыхание Черного, в голове только раздавались уверенные шаги Слепого. Дальше хуже. Потом он еще очень ярко вспомнит это. Они вернулись в Четвертую и тихо легли спать. Мысли, смешанные с металлическим запахом и четким ритмом слепых шагов, быстро пропадают и превращаются в сонное мычание, где-то позади. Вокруг снова где-то нигде, рядом полупустые стены и звонкая гудящая тишина.