Клетка

Беллатрикс ворвалась в комнату как всегда быстро, эффектно, заставив Гермиону вскинуть палочку. Однако женщина и не обратила на это внимания, просто захлопнула дверь и зашагала к окну. То, как тороплива была её походка, как громко и ярко стучали её каблуки, как разгневана она была — всё заставило Гермиону напрячься, опустив палочку и нервно сосредоточив взгляд на Лестрейндж. — Возмутительно! Этот чёртов индюк — само воплощение грёбаного идиотизма. Его мало скормить собственным павлинам. Нет, его нужно отдать на растерзание чёртовой Химере, чтоб она насадила его на хвост! Гермиона уже поняла, кто это вполне мог быть. — Как вообще возможно выживать, будучи грёбаным сгустком слизи?! Гермиона молчала, просто глядя на Беллатрикс, что, вышагивая по комнате, наконец, остановилась, повернувшись лицом к Грейнджер. — Серьёзно! Если он её коснулся хоть одним своим пальцем, я переломаю их все! Точно. Это уж наверняка Люциус Малфой… кто ещё мог зайти на третий этаж, хлопнуть так сильно дверью в спальню Нарциссы, а через время выйти из комнаты так торопливо. Всё это сопровождалось финальным «ещё один», раздражённо обронённым Нарциссой по их связи. — Чего молчишь?! — рявкнула нетерпеливо Беллатрикс, сжимая кулаки. Её глаза сверлили Гермиону. Девушка выгнула бровь. — Я даже не знаю, о ком ты говоришь, Лестрейндж. Глубочайший гнев сменился шоком, прежде чем перейти в понимание. Беллатрикс прикрыла глаза, глубоко вздохнув. — Грёбаный павлин, я уже потеряла контроль из-за него, — прошипела зло Лестрейндж, проводя рукой по лбу и убирая с него смолистые пряди. Гермиона вздохнула, встав с кровати и направившись к окну, чтобы открыть его. — Это Малфой, да? Лестрейндж кивнула, скрещивая руки на груди и опираясь бёдрами о подоконник рядом. — Я слышала, как хлопнула дверь, но подумала, что мне показались его шаги. Но нет… потом он сбежал, поджав хвост, чёртова крыса. Нарцисса совершенно… не в порядке. Гермиона поджала губы, кивнув. Она вспомнила, что Беллатрикс не знает о договоре Нарциссы и Волан-де-Морта. Значит, правды говорить не стоит. — Он так ужасен, — прошипела Гермиона, чувствуя, как заражается злостью Беллатрикс. — И он еë муж, — вздохнула Лестрейндж. — Магическое сообщество… оно никак не регулирует это? — совершенно непонимающе возмутилась Гермиона. — Заяц, оно поощряет любое насилие. Гермиона вздохнула, отводя взгляд. Это было самым ужасным. Безнаказанность, вседозволенность. — Чистокровное сообщество само себя губит, — протянула девушка, уже даже не боясь, что Беллатрикс взорвётся от упоминания статуса крови. — Ваши правила Вам же вредят. Лестрейндж усмехнулась без особого веселья. — Именно поэтому Тёмный Лорд ищет выход, где правила будут устанавливать иначе. Гермион взглянула на неё ещë внимательнее. Это была довольно опасная зона. — А сейчас? Кто сейчас регулирует это? — Министерство. Думаешь, там все такие благородные? Половина желает смерти и чистокровным, и грязнокровкам. Гермиона опустила взгляд. Она помнила, как сильно было подкошено еë доверие властям после обвинений Гарри во лжи. — Свергая власть, вы делаете лишь хуже. Убийцы и тёмные маги у власти? Возможно, стоит пересмотреть ваши позиции и совершенство? Кажется, вы ни капли не лучше властей. Гермиона знала, что пытается упрекнуть убийцу и ту, которую не так много отделяет от того, чтобы уничтожить Гермиону. Ей было всë равно: Лестрейндж еë не убьëт, но Гермиона хоть немного выплеснет энергию в дуэли с ней. Однако Беллатрикс лишь хмыкнула, глядя в пол. — Я не говорила, что я планирую участвовать в этом, а? Плечи Гермионы опустились. Это слегка подкосило еë уверенность. — Не, с тобой я точно таких бесед вести не буду, перебежчица. Пойду лучше прогуляюсь, — фыркнула Лестрейндж. Беллатрикс оттолкнулась от подоконника и направилась прочь из комнаты. Гермиона некоторое время молчаливо смотрела ей вслед. Она не была готова думать о том, какой позиции придерживается Беллатрикс. Ей нужно заняться другим вопросом. «Нарцисса, можете прийти?» Гермиона не желала бегать. Она предпочитала прямые ответы. Нарцисса пришла через несколько минут. — Вы в порядке? — прямо, глядя ровно в глаза, с явным ожиданием. Гермиона видела, как напряжена Нарцисса. — С чего такие вопросы? — сохраняя нейтральный тон голоса, выгнула бровь Нарцисса, стоя в паре шагов от неё. Гермиона не отвела взгляда. Даже если в груди всколыхнулась злость на эту жестокость. — Я переживаю. Такую резкость стоит сбивать прямотой. — Это неуместное чувство, мисс Грейнджер. Мы не в том положении, когда стоит тратить свои нервы понапрасну. Гермиона сжала кулаки. Злость становилась яростью. Так ужасно. Это так высокомерно. — Вы были в опасности. Целый день были в опасности. Нарцисса была чертовски, просто отвратительно невозмутима. Гермиона чувствовала, как впиваются ногти в кожу ладоней. Когда она успела так разозлиться? — Мисс Грейнджер, это не Ваше дело. Что-то сломалось. Может, выдержка Гермионы, может, что-то намного глубже того, что она могла понять. Гермиона почти рванула к Нарциссе, резко толкнув еë к стене. Женщина и не попыталась защититься. Такая холодная… ужасная… Гермиона вжимала руками еë плечи в стену, яростно глядя в лëд, покрывший глаза. — Прекрати! Прекрати играть в свою грёбаную игру! Ты то относишься ко мне лучше, чем я могу мечтать, то ведёшь себя как холодная сука со своим пренебрежением! Это и моё дело! Моё, слышишь?! Ты не одна причастна к этому, чёртова ты эгоистка! Она понимала, что поступает неправильно. Понимала, что давит на плечи слишком сильно, что еë ногти легко могут оставить следы на коже. Понимала, что Нарцисса не бесчувственная, что ей может быть ужасно больно от слов. Понимала, что Нарцисса действует во благо их обеих. Понимала, что Нарцисса могла просто устать. Понимала, но еë ненависть вонзила кинжал в самое еë сердце, забрав контроль над движениями. И она продолжала вжимать еë плечи в грубую стену, продолжала давить ядом своих карих глаз потрескавшийся лëд. Нарцисса не шевелилась. Вдруг мелькнула мысль, что Гермиона еë убила. Что Нарцисса упадëт безжизненно, если Гермиона перестанет держать её. Гермиона вдруг подумала, что Нарцисса просто неживая. Нет, не то, что она кукла и бесчувственная. Нет. Она просто неживая. И именно Гермиона последние капли выбила из неë, не дав и шанса восстановиться. И Гермиона слишком резко отстранилась, словно обожжённая. Потому что хотелось понять, правда ли Нарцисса упадёт, правда ли она рухнет поломанным телом. Хотелось верить, что не упадет. Но Нарцисса лишь слегка дёрнула плечами, словно больно было оттого, что Гермиона отстранилась. Она голову повернула, вызвав прилив паники: Гермиона более не видела её глаз напротив своих. Лишь тяжело вздымающаяся грудь показывала, что Нарцисса жива. Что она ещё дышит и может это делать. Нарцисса отстранилась от стены и молча вышла из комнаты. Гермиона хотела бы закричать, но внутри лишь разлился огонь боли. Она не могла. Ничего не могла.

***

«Имея при себе амулет, Он может использовать его как маскировку» Гермиона вздрогнула, чуть не выронив зубную щётку. Она никак не ожидала услышать голоса Нарциссы. Они не разговаривали три дня. «В теории, Он теперь не просто человекоподобен. Теперь на него действует Оборотное зелье. Это его возможное оружие» Гермиона закрыла глаза на долгие-долгие секунды, ставя щётку на место и опираясь руками о раковину. Да, здесь Нарцисса поступила так, как посчитала нужным: перешла на деловой тон. Но поступила не так, как хотела бы Гермиона. Смешок сорвался с губ. Безнадежно и совершенно безрадостно. «Как хотела бы она» — самое безрассудное. Гермиона начинает сходить с ума в этом аду. Она открыла глаза, встречая свой взгляд в отражении и залёгшие под глазами тени. Если она хочет чего-то, то ей стоит научиться разговаривать. Да, возможно, не только ей… Гермиона опустила голову и глубоко вздохнула. «Хорошо. Что насчёт остального? Сейчас Он не даёт никаких заданий?» Гермиона могла играть по правилам Нарциссы. Могла, потому что в ней разбилось что-то. Что-то, построенное аккуратными касаниями Нарциссы. Что-то, разбитое самой Гермионой. «Он планирует захват Министерства. И, думаю, пойдёт на Хогвартс» Гермиона сжала зубы, открывая кран и умываясь. Хогвартс. Её дом, место, где всё началось… «Сейчас Хогвартс небезопасен, да?» «Ни капли. Есть подозрения, что Он отправит туда кого-то из Пожирателей в роли агента» Гермиона молча и с мрачным видом взяла полотенце, вспоминая фальшивого Аластора Грюма. Учится ли Хогвартс на ошибках? Кого поставят на преподавателя Защиты? «В чëм его главные цели? Чего он пытается добиться?» «Он хочет держать под контролем всю Англию. Быть главным. Всевластие, устранение всех, кто против него» «Но это половина Англии…» «Его условия выгодны чистокровным. Этого вполне достаточно, чтобы устранить лишь десяток врагов среди них или поработить и их» «И… и что дальше? Что ему даст эта власть?» Гермиона сжимала руками края подоконника, не заметив, как успела прийти сюда. «Он будет править целой Англией, мисс Грейнджер. Мало ли это?» Гермиона закрыла глаза. Это было так жутко… так страшно. «И он будет создавать свою армию. В случае необходимости, он будет сводить родителей с детьми для продолжения великих семей» Гермиона не могла и вдоха сделать. Это было так ужасно, больно и страшно. Понимание, что это всë тот, кто находится в одном с ней доме… «Как его уничтожить?» Даже то, что она произнесла это в своих мыслях, скрутило еë тошнотой. Со злом не справиться таким же злом… но как? Как иначе? «Я не знаю. Совершенно не знаю, мисс Грейнджер» Гермиона сделала над собой усилие, просто вдохнув полной грудью. Это уже было до тошноты тяжело. «Он хуже, чем…» — Гермиона оборвала себя, поняв, что Нарцисса не та, кто знает ужасных людей в магловской истории. «Судьба была с ним жестока. Его история не из приятных, мисс Грейнджер» Гермиона стиснула зубы. «И что? Что это ему даёт? Карт-бланш? Он убийца, насильник и…» «Мисс Грейнджер, — оборвала Нарцисса. Гермиона тут же чуть отстранилась физически, словно Нарцисса сказала ей это лично. — Вы действительно не знаете, что он пережил, и как это сломало его психику» «А Вы? Ваша психика тоже сломана? Вы тоже планируете уничтожать людей за их кровь?» «Хватит» Гермиона стиснула зубы, зажмурившись. Опять… опять она сорвалась… опять перешла черту. Опять голос Нарциссы прозвучал льдом жестоким. «Прошу прощения», — лишь ответила Гермиона, направившись к кровати. Она ненавидела эти дни без Нарциссы, а теперь снова обрекла себя на тишину. «Я не оправдываю его. Он жестокий человек, и моя ненависть к нему не меньше Вашей. Но я знаю причины. Знаю, что он лишь выбрал свой путь. И этот путь идёт вразрез со всем миром. И я знаю, что он будет идти до конца, потому что его границы морали другие» Гермиона закрыла глаза. Такие разговоры отнимали колоссальное количество энергии и сил. «Белла почти стала такой же» Стоило этим словам дойти до Гермионы, как она открыла глаза, задержав дыхание. Она ждала того, чтобы Нарцисса продолжила. «Особенно после Азкабана. До этого на неё долгие годы влияли отец и Волан-де-Морт, а потом она осталась одна. Когда Белла вернулась сюда, она набросилась на меня с палочкой и безумными криками, что я предательница и не пыталась найти её Господина. — Нарцисса сделала паузу, но её хватило, чтобы Гермиона представила всё в картинках. — Белла всегда знала мои взгляды на позицию Тёмного Лорда. Знала, что я не такая же, как она. Но Азкабан и одиночество свели её с ума, полностью сравняв с землей все мои и её старания над тем, чтобы вырастить хоть какие-то моральные взгляды и принципы в её голове» Гермиона вдруг поняла, что долгое время лишь они были друг у друга. И тут Нарцисса была якорем и старательно сдерживала фанатизм Беллатрикс. Гермиона провела рукой по плечу, чувствуя, как заползает какое-то чувство неуютности. «Она не высокой морали, нет. Она не преследует цели делить всё на зло и добро подчистую. Её можно винить за её поступки, за её действия и слова. Можно винить за действия, но никогда никто не смеет обвинять в её выборе. Да, он противоположен выбору больше, чем половины людей Англии. Но это её выбор, и за него будет стоять не только она, но буду и я» Гермиона закрыла глаза ладонью. Так было проще. Так было легче. Нарцисса защищалась, упорно защищала Беллатрикс до самого конца… защищала по привычке, потому что всю жизнь стояла против других. А теперь в груди Гермионы росла эта паутина смазанной морали. И это казалось гадко-расслабляющим. Как будто недостающая часть. Как будто так легче не мучать себя вопросом «Почему я делаю всё не так». Гермиона легла на бок, убирая руку и открывая глаза. Её взгляд остановился на стене. Хочется спрятаться. Хочется хоть немного отдохнуть. «Отдыхайте, мисс Грейнджер. Ничьи нервы не железны» Гермиона впервые не чувствовала сожаления о том, что пропустила случайно мысль, не подумав. Впервые она беспрекословно и без лишних сомнений закрывала глаза, следуя мягкому голосу. Отдых. Ей он нужен.