Габарит

«Он ходил в мой цветочный магазин больше года. Каждую неделю по два-три раза. Покупал букеты. Обычно те, что уже были собраны, чтобы не разговаривать». Лис скользит по кухне своей уютной квартиры, словно танцуя, впитывая каждое движение и каждый аромат, который наполняет пространство. Его кухня — небольшая, но невероятно уютная. Светлые деревянные шкафчики с аккуратными медными ручками, блестящая плита и белоснежная керамическая раковина создают ощущение безукоризненной чистоты и порядка. Стол у окна застелен льняной скатертью, и на нём уже расставлены тарелки и приборы, ожидающие гостя. А в центре, между тарелками, стоит фигурная ваза с пышным букетом. «Я видел, как он смотрит на меня. Мои уши и хвост всегда привлекают много внимания, но его взгляд был другим. Это не простое любопытство, это самый настоящий искренний интерес». По периметру кухни — множество зелёных растений в глиняных горшках: суккуленты, папоротники, пышные каланхоэ, которые придают помещению жизнь и свежесть. В воздухе витает запах свежей зелени, смешиваясь с ароматами готовящейся пищи: тушёных овощей с грибами, томящихся в кастрюле, и слегка прижаренной рыбы с хрустящей корочкой. Лис, в фартуке с забавным рисунком, сосредоточенно пробует соус на вкус, приправляя его щепоткой свежемолотого перца. Он старается изо всех сил, зная, что гость скоро придёт. «Сначала я думал, что он покупает букеты и дарит их кому-то, девушке, например. Но когда он начал покупать цветы чаще, причём и такие, которые могут стоять неделями, я задумался. Может, у него несколько девушек? Или он покупает их просто для себя?» За окном уже темнеет, но в квартире светло и тепло. Лампы с мягким золотистым светом создают уют, отбрасывая тёплые блики на светлые стены. На полках в кухне — небольшие банки с приправами и специями, идеально расставленные, каждая на своём месте. Всё вокруг говорит о том, что здесь живёт хозяин, который ценит порядок и комфорт, но не до педантичности — здесь всё живое, дышащее. «Чем больше я наблюдал за ним, тем больше убеждался, что цветы — последнее, что интересует его в моей лавке». Полы из тёмного дерева идеально отполированы, на стенах — картины с природными пейзажами. В соседней комнате гостиная залита приглушённым светом. Там, на мягком диване, разбросаны несколько пледов, словно приглашающие завернуться в них после сытного ужина. На полках выстроились книги — старые и новые, а на подоконниках стоят те же зелёные растения, которые лис так любит. «А потом и мне стало интересно, — хвост слабо вильнул. — Что он за человек? Почему не заговорит со мной? Чем от него так приятно пахнет? Сколько ему лет? Где он учится? Что любит? Наверное, со стороны я мог бы сойти за сталкера». Он иногда останавливается и поправляет что-то на столе — то укладывает салфетки, то любуется тем, как аккуратно сложен хлеб в корзинке. Ему хочется, чтобы всё было идеально. Волнение поднимается, но оно приятное — смесь радостного предвкушения и желания угодить. Ещё один быстрый взгляд на часы, и лис возвращается к плите, чувствуя, как гул вечернего города за окном перекрывается тишиной его идеального маленького мира, наполненного ароматами и теплом. «Ну и пусть. Я рад, что сегодня он придёт ко мне домой. Я давно не отмечал свой день рождения в компании не растений». Звонок в дверь заставил его хвост вилять. Позабыв про причудливый фартук поверх рубашки и брюк, он побежал в коридор. В метре от двери его чувствительные рецепторы уловили запах Сайно: мягкий парфюм, кондиционер для волос и, кажется, какая-то корзинка с фруктами. «Я же говорил, что ничего не нужно, — Тигнари качает головой, подходя к двери. — Хотя, я бы с пустыми руками в гости тоже не пришёл». Распахнув перед Сайно дверь, он жестом приглашает того войти: — Добро пожаловать. Чувствуй себя, как дома. — Здравствуй… Сайно одет в классический белый костюм и фиолетовую рубашку под ним. Его волосы убраны в низкий хвост, и видно, что его переделывали далеко не один раз. В руках у юноши корзинка свежих фруктов и подарочный пакет нежного зелёного цвета. — Проходи, не стой на пороге, — положив ладони на плечи юноши, лис затягивает его глубже в квартиру. «Я и сам не знаю, почему делаю это, — думает, пока вслух приглашает Матру в ванную и на кухню. — Может, это гормоны? У меня скоро брачный период, поэтому моя природа пытается найти мне компанию? Я не знаю. Мне просто интересен этот человек. В прошлом году так сильно не тянуло». Проводив парня в ванную, лис вернулся на кухню. Он выключил плиту, аккуратно выложил на тарелки гарнир и поставил всё на стол. Помимо основного блюда есть ещё немного закусок, салат и нарезка свежих овощей. Бокалы ещё пусты, но бутылка с вином расположилась около вазы. «Он сегодня особенно красив. И шампунь чувствую сильнее. И парфюм его. Приятно, что я не единственный, кто так заморочился, конечно». Как только юноша прошёл на кухню, лис повёл его к столу. Пакеты остались на кухонной тумбе, а Матра занял место напротив Тигнари. — Тебе удобно? Тепло? — лисий хвост мерно виляет. — Да, эм… Ты похож на маятник, — Сайно протягивает лису подарок. — Я сделал это сам. Это не подделка, а самоделка. — Может, не «самоделка», а «Сайноделка»? — лис заглядывает в подарочную коробку: внутри оказался довольно милый декоративный лотос ручной работы. «Кропотливая работа, — фенек рассматривает будто бы каждую бусинку, что блестит под светом лампы. — Должно быть, он немало времени на это потратил». — Красиво, — улыбается. — Спасибо, Сайно. «Я всё ещё в шоке, что он знает моё имя… Этого просто быть не может», — парень краснеет, опуская взгляд в корзину фруктов. — И это для тебя… С днём рождения, Т-Тигнари… — Спасибо, — хвост завилял, будто бы собачий после похвалы хозяина. — Выпьем вина? — Да, — уверенно отвечает Сайно. «И что это такое?! Я же как идиот себя вести буду!» — Это моё любимое вино, — лис достаёт пробку и разливает из бутылки по бокалам. — В меру сладкое, в меру крепкое. Кстати, если не боишься экспериментировать, можем выпить грибной настойки, — смеётся. — Я о таких никогда не слышал. Грибы сильно настойчивые? — Более настойчивые, чем вы, — улыбнулся. — Вино, — он придвигает к Сайно бокал. — Можно ведь на «ты»? Можно? — парень берёт бокал в руку и поднимает неловкий взгляд на Тигнари. — Ой, да, всё ещё путаюсь, прошу прощения, — его уши чуть разъехались в стороны, пока тонкие длинные пальцы с острыми коготками опустились на ножку бокала. — У тебя красивые когти, — Сайно слабо прокашливается в кулак. — Эм. За тебя тогда… — Благодарю, — кивает. Сделав несколько глотков, лис ставит бокал на стол и переводит взгляд на Сайно. Этот человек вызывает неподдельный интерес, так что теперь Тигнари рассматривает его, а не наоборот, как было на протяжении года как минимум. Взгляд фенека хитрый и немного ехидный. Губы растянулись в лёгкой улыбке, а хвост продолжал лениво болтаться из стороны в сторону. — Раз вы отказались от соревнований, значит, на весенних каникулах ты свободен? Или у тебя таких нет? — А? Эм, я в колледже учусь, но у меня все предметы, кроме одного закрыты автоматами и я буду немного свободен. Вот. И тренировки не такие сильные сейчас будут. А еще я две недели после нового года отдыхаю, в общем, да, вот. — Обычно весной я езжу чай собирать. Разумеется, не в нашем часовом поясе и климате. Не хочешь со мной? Я оплачу перелет. — Ч-что? Правда? Правда меня приглашаешь? С собой вдвоем? — Сайно глупо хлопает глазами, делая еще глоток вина. — Если тебе такое будет интересно. Обычно я ездил один. — Конечно интересно! — Значит, буду иметь в виду, — улыбнулся. — Ты пробуй, я сам готовил. Хвост виляет быстрее, будто бы только что Тигнари кто-то похвалил. Лис рассматривает Сайно, не пытаясь спрятать свой интерес. «Смотрит. Сайно, он смотрит, не урони ничего, он же старался, фартук милый такой, в лавке у него не такой. Но все равно милый. Сайно, блять ешь», — общается юноша сам с собой. Он аккуратно берет вилку и нож, отрезая себе кусочек рыбы и не спеша кладет его в рот. Он чувствует кожей взгляд Тигнари и старается не показаться перед ним нелепым. Сайно накалывает несколько тушеных овощей и грибов на вилку и тоже пробует. «Он не только красивые букеты создает, но еще и так вкусно готовит… Он самый лучший, — Матра слабо улыбается и поднимает неловкий взгляд на Тигнари, столкнувшись с его глазами. — Глаза такие необычные. Оранжевый и зеленый так красиво смотрятся вместе. Ой, я пялюсь, быстро посмотри вниз!» Сайно опускает взгляд и отпивает немного вина. — Это очень вкусно, Тигнари. Я ничего вкуснее не ел… Правда. — Ты чувствуешь себя неловко? — лис пристально следит за ним. — Расслабься, Сайно, ты ведь не на экзамене по этикету. — Не хочу, чтобы ты решил, что я идиот, — бубнит. — Я бы не пригласил идиота к себе домой, — улыбнулся. — Расслабься, Сайно. Иначе мне придётся уже сейчас напоить тебя грибной настойкой. — Извини, да, — он берет еще немного тушеных овощей. — Откуда ты знаешь меня? — Тебе не за что извиняться, — лис водит коготком по бокалу. — А я знаю тебя, потому что ты больше года чуть ли не каждый день у меня цветы покупал. — Ты запомнил?! — Сайно поднимает шокированный взгляд. — Я думал, что ты меня ни за что не заметил бы, аха. — Когда я примерно приспособился, что ты приходишь 2-3 раза в неделю, начал заранее для тебя букеты делать. — Ой… — парень заметно покраснел. — Я иногда раздавал цветочки прохожим. Или они стояли у меня дома неделями… «И до сих пор стоят несколько. А тот, который ты мне вручил сам, стоит в самом центре стола… Самый красивый…» — Вот этот букет тоже для тебя, — он кивает на цветы на столе. — Решил пусть пока в вазе стоят, а соберу, когда будешь уходить. — Красивые, — Сайно слабо улыбается, разглядывая букет. — Почему ты выбрал заниматься цветами? — Они красивые, спокойные, молчаливые, — задумался. — А ещё… еще мне нравится выводить новые виды. Вот, в данный момент я занимаюсь тем, чтобы вывести розу, которая будет точно такого же цвета, как твои пламенные глаза. Вроде бы и алые, но при этом будто бы огонь. — Почему именно этот цвет? — Сайно, широко распахнув глаза, смотрит на Тигнари, а потом, смутившись, опускает голову. — Понравился мне. Будто пламя свечи в темноте. Необычный. Не алый и не оранжевый. Что-то между. Назову их Розы-Сайнозы. — Занозы? — Может, Сайрозы? — Это твои цветочки, как назовешь, так и буду говорить, — смутился. — Я ведь подарю их тебе, — лис делает глоток. — Тебе всё ещё неуютно со мной? — Нет, мне нравится быть здесь. Немного волнуюсь, — Сайно допивает вино в своем бокале и кладет в рот порцию блюда. — А ты не ешь? — Ем, конечно. И пока готовил тоже немного поел. Дурная привычка таскать в рот во время готовки, — улыбается, подливая вино. — Я тоже так делаю. Но у меня не так вкусно получается. Эм, может, ты научишь меня…? «Сайно, боже, какой ты придурок!» — Научить готовить или научить «таскать в рот» во время готовки? — Г-готовить… — Конечно, — его хвост мерно и плавно виляет из стороны в сторону. — Что думаешь, Сайно? «Соответствую твоим ожиданиям»? — Ты о чем…? — Матра цепляется взглядом за пушистый хвост. — Ну, ты ведь ходил ко мне в лавку целый год не для того, чтобы букеты покупать? И мы не общались. Явно в твоей голове сложился какой-то психологический портрет или что-то вроде того. — Я думал только о том, что ты очень красивый, особенно когда находишься среди цветов. А еще у тебя очень умелые руки и всегда спокойный взгляд. Это еще больше интересовало. У меня нет каких-то ожиданий, мне ты интересен, эм… Понимаешь? — Понимаю, — его ушко дернулось. — И я рад, что ожиданий у тебя не было. Не хотелось бы тебя расстраивать. Так, как тебе рыба? — Самая вкусная рыба, — Сайно шумно сглатывает. — Вообще-то… Ты мне… Вообще-то, я очень рад, что ты пригласил меня сегодня. Это, мм… Это для меня очень важно. — Скажи, ты б и дальше просто покупал у меня цветочки? Или однажды всё-таки планировал познакомиться? — Я планировал, аха… Однажды. Но у меня язык немеет, когда я подхожу к твоей лавке… — Почему? — Ты слишком хорош. Кто я такой, чтобы с тобой заговорить, — бубнит. — В смысле? Я ведь почти обычный человек. — Обычные люди не могут быть такими шикарными… — Ты уже опьянел? — смеется. — Немного. Я не очень устойчив к алкоголю, — бубнит. — Может, налить тебе чаю? — А как же грибная настойка? — Хочешь попробовать? — Хочу, ты же сам ее делал… — От нее могут быть галлюцинации. — Ты барыжишь что ли? — Сайно переходит на шепот. — М? Переведи, пожалуйста. — Ну, там, наркотики…? — он отвечает почти беззвучно. — М? Нет, — лис пожимает плечами. — Почему ты вдруг так решил? Из-за галлюциногенных грибов? Их даже в медицине использовали. — «Нарлисички», значит, — Сайно усмехнулся. — Не знаю, но… Я бы тебя не выдал. — Оу, я это запомню, — смеется. — Я приготовил эту настойку чисто из личного интереса. Ничем таким не приторговываю. Но для друзей могу приготовить ещё, — подмигнул. — Не хочу сегодня галлюцинаций. А то вообще этот день покажется мне галлюцинацией… — Может, ты уже чего-то принял, и это всё не на самом деле? — Тигнари подвигается поближе. — Ну, так, приготовить тебе чай? Или всё-таки будешь пить вино дальше? — Ты мне говоришь что-то грустное, — Сайно слегка отклонился, шумно сглотнув. — Я буду все, что ты мне дашь… — Я ведь шучу, Сайно, — лис виляет хвостом. — Я дам тебе всё, что ты захочешь. Ты сказал, что пьянеешь быстро, так что, может, чай? — Да… Чай и вино… Я буду чередовать, — он вновь цепляется взглядом за лисий хвост. — Он так красиво раскачивается. — Будет сделано, — лис выходит из-за стола. Включив плиту, он ставит чайник, а хвост мягко ложится Сайно в руки. — Он доставляет слишком много проблем. «Мне можно его потрогать? Но я уже трогаю? Такой мягкий…» — Проблемы от хвоста? Какие? — Во-первых, он выдает все мои мысли, эмоции и чувства. Во-вторых, шерсть по всей квартире, — кончик раздраженно дернулся. — Мне кажется это милым. И шерсть приятно пахнет… — Сайно слабо проводит пальцами по хвосту лиса. — Мне приходится за ней очень сильно ухаживать, чтобы она пахла, — вздыхает. — Это занимает кучу времени. — Тебе не нравится твой хвост? — С ним много проблем и забот. Если я упаду в воду, то могу из-за него пойти на дно, — заварив чай, он ставит чашку перед Сайно. — Сейчас, конечно, уже нет, но в прошлом — да. Если подумать, пользы от него практически никакой. — Я могу за ним ухаживать, — завороженно произносит, наблюдая как струится блестящая шерсть между его пальцев. — Переедешь ко мне жить? — Ты серьезно спрашиваешь…? — Я ухаживаю за хвостом каждый день. Думаешь, есть другой способ? — Перееду. — Сколько тебе лет? — Восемнадцать. Мне будет летом уже девятнадцать, — серьезно отвечает, подняв красную от смущения голову на Тигнари. — А мне сегодня двадцать два. — С Днем Рождения, — парень шумно сглатывает. — Ты ведь уже поздравил, забыл? — лис усаживается совсем близко, чтобы хвост продолжал покоиться на коленях Сайно. — Я, эм… Да. А ты учишься где-то…? — Сайно отводит взгляд в сторону, но продолжает прочесывать пальцами хвост Тигнари. — Нет. Эта цветочная лавка моя. Кроме неё я работаю в ботаническом саду моих родителей. — Ого… Ты крутой, Тигнари… — Обычный. Просто продолжаю дело отца, вот и всё, — улыбнулся. — Мне повезло родиться в обеспеченной семье. А ты, Сайно, помимо биатлона чем занимаешься? — Читаю про археологию или хожу к тебе в лавку, аха. — Интересуют окаменелости? — Да, интересно разглядывать узоры в них и думать как выглядело то, что там отпечаталось в жизни… — Ты поэтому ищешь себе «мужчину постарше»? — улыбается. — Ты не намного старше, — Сайно слабо нахмурился, а потом жутко покраснел. — Значит, выбрал меня? — Нет, эм, да, то есть нет. То есть, я не говорю, что ты мой, ну, как вещь, я же не принуждаю, значит нельзя сказать, что выбрал, но я как бы выбрал, но я не выбирал, потому что я не рассматривал много вариантов, я просто пошел искать букет маме на день рождения и зашел в твою лавку в первый раз, ну и ты мне просто понравился, но я же не «выбрал», выбирать надо из многого чего-то, да? А еще мне лучше закрыть рот, — Сайно закрывает руками лицо. — Ты очень забавный, — лис придвинул к нему бокал. — Это вино виновато? — Вино всегда виновато, оно же «винновное». «Сайно, ты позорище», — мысленно скулит парень. — Верно, ты прав, — кончик хвоста снова дернулся. — Как мне помочь тебе чувствовать себя более расслабленно? — Ты мне нравишься, Тигнари, — тихо бубнит, не убирая рук от лица. — Я знаю, я это понял где-то полгода назад. — Знаешь? — Сайно немного раздвинул пальцы, чтобы посмотреть на собеседника. — Конечно, знаю. Сначала я думал, что ты просто падкий на женщин, поэтому постоянно покупаешь цветы у меня, но потом присмотрелся к тебе. А потом немного о тебе разузнал. — Тебе просто было интересно почему я так часто прихожу…? — Как много ты знаешь про зооморфов? — Знаю, что у них более чувствительный слух, обоняние, зрение, что для их шерсти не подходят шампуни для волос на голове и так же не подходят шампуни, например, для кошек. А еще у них бывают чувствительные подушечки и они имеют течку и гон. — А ещё каждый человек имеет свой особенный, уникальный запах. И мы его отлично чувствуем и уже по нему понимает, что за человек перед нами. Почти как собаки, которые друг другу под хвостом нюхают, — смеется. — И ты понял что-то обо мне? — неловко спрашивает, потянувшись за бокалом. — Понял, что ты мне понравился. Я не хочу спешить, ведь мы мало знакомы, хоть я о тебе уже практически всё и так понимаю. Лисы-фенеки моногамные существа, так что спешить нельзя, нужно осторожно и тщательно выбирать себе пару. Не буду ходить вокруг да около, я увидел в тебе своего потенциального партнера, вот и обратил на тебя внимание. — Ты… Ты что? — Сайно глупо хлопает глазами, смотря на Тигнари. — Я… Тебе… Нравлюсь…? — он указывает пальцем на себя, будто переспрашивая. — Я?! — Да, ты, — улыбнулся. — Что тебя удивляет, ты ведь такой интересный. — Интересный…? — парень искренне удивляется. — Тогда… Мы можем встречаться? — Да. И можешь переехать ко мне, если хочешь. — Хочу! «Я встречаюсь с этим прекрасным человеком… Может, я все-таки пил настойку?» — Тогда можем завтра поехать собирать твои вещи. Ты представишь меня своим родителям? — Да! Давай после завтра вечером? — В Новогоднюю ночь? — лис подсаживается ближе и переходит на шепот: — Разве не хочешь эту ночь провести только вдвоем? — Боже, Хатхор, я уверовал, — Сайно тяжело дышит, смотря Тигнари в глаза. — Хочу. — Ты поклоняешься Хатхор? — Нет, я поклоняюсь тебе. — Глупенький, — Тигнари проводит указательным пальцем по кончику носа Сайно. — Еще вина? — Чай, — парень проглатывает ком в горле и делает глоток чая. — Я, эм… я могу остаться сегодня, Тигнари? — шепчет. — Конечно, — лис поглаживает его по щеке. — Я и не думал тебя отпускать. «Мама, папа, я в раю». — Я не думал, что все может случится так быстро. Ты же н-не спешить хотел? — смущенно бубнит. — М? А я спешу? «Какая разница, на самом деле, если меня так тянет к нему. Я ведь и без того полгода «принюхивался» и следил за ним, как грёбанный сталкер, разве этого мало? Наверное, если бы он меня заметил, то подумал бы, что я жуткий». — Не знаю? Я только спросил, вдруг тебе будет некомфортно, если это «спешка», — краснеет, слабо сжав руку на лисьем хвосте. — Можно мне называть тебя «Нари»? — Можно, конечно, — лис улыбнулся. — А мне как тебя называть? — К-как угодно… Мое имя обычно никак не сокращали… — Как угодно? — Тигнари накручивает на палец прядь светлых волос. — Я подумаю. — А поцеловаться мы можем…? «Блять, Сайно, а если я тупить буду? Зачем я это предложил… Но я же хочу. А если не подумает, что я мерзко целуюсь?» — Можем. Но сначала мы покушаем и выпьем ещё немного, а потом уже десерт. Идёт? — Почему так…? — Я переживаю, что ты совсем ничего не поел. «Если это откажется сном, я выйду в окно», — Сайно судорожно вздыхает и возвращается к тарелке с рыбой и тушеными овощами с грибами. — Вкусно… Честно, очень вкусно. Ты даже готовишь идеально… — Я старался. Хотелось произвести на тебя впечатление, — он вновь улыбается, и взгляд Сайно на секунду зацепился за длинные тонкие клыки зооморфа. — М? — хвост недовольно вильнул. — Мои зубы? Тебе кажутся странными, да? — Нет, можно посмотреть поближе…? — Смотри, конечно, — лис наклоняется вперёд. Сайно тоже наклоняется ближе, почти ощущая кожей тёплое дыхание Тигнари и неловко, но завороженно заглядывает тому в рот. Тонкие белые клыки кажутся слишком манящими. Когда-то в детстве Сайно приклеивал к своим зубам пластилин, надеясь, что это будет похоже на острые и ровные зубы. — Очень красивые… У тебя все зубки острее, чем у простого человека, красиво, — тихо произносит Матра, сдержав желание коснуться их. — Да. Думаю, они могут пробить кожу человека. — Ух ты, — Сайно с неподдельным интересом разглядывает клыки. — И давно тебе двадцать два, Тигнари? — Уже да… — Пх, — парень засмеялся, выравниваясь. — Красивые. Ты сказал, что думаешь, что они могут пробить кожу человека. Ты никого не кусал? — Вампир-вегетарианец, получается. — А хотел бы? — Ну, я ведь не пью кровь, так что в этом нет смысла. Прикусить в порыве страсти можно было бы, да. — Если… Если ты захочешь меня укусить, я буду за… — смущается. — Я запомню это, — он вытирает большим пальцем уголок губ Сайно. — Если ты наелся, предлагаю пойти в комнату. Я бы присел на мягкое. Весь день на ногах. — Наелся, — парень кивает и вскакивает с места. — Значит, идём. Проводя рукой по гладкой поверхности дверной ручки, он медленно открывает дверь, приглашая друга выйти из кухни. «Да, меня определенно тянет к нему. От Сайно всё же приятно пахнет. Может, надо было познакомиться с ним пораньше? Хотя, сейчас я чувствую его особенно сильно». Снег мягко ложится за окном, огромные белые хлопья кружатся в танце, освещённые оранжевыми огнями уличных фонарей. За стеклом — город, утопающий в новогодних огнях и гирляндах. Вечер уже полностью окутал всё вокруг, придавая происходящему нотку уюта и волшебства. Лис проводит друга в свою гостиную — просторное, но тёплое пространство, наполненное светом от лампы, отбрасывающей мягкий золотистый свет на бежевые стены. Высокие окна, прикрытые льняными шторами, открывают вид на снежные улицы, где каждая деталь пропитана духом приближающегося праздника. В углу у окна стоит небольшая ёлка, украшенная простыми, но изящными украшениями — деревянными фигурками и крошечными огоньками, переливающимися тихим светом. Под деревом — несколько аккуратно упакованных подарков, придающих комнате ощущение завершённости и ожидания чего-то важного. Диван в центре комнаты, уютно устлан мягкими пледами и подушками. На журнальном столике — пара свечей в керамических подсвечниках, и их огоньки мерцают в такт тихой мелодии, льющейся из динамиков. Пара книг лежит рядом, раскрытые страницы как будто обещают глубокие разговоры или тихие минуты чтения. — Вот здесь мы и устроимся, — говорит лис, с лёгкой улыбкой на губах, заводя друга за собой. Его голос звучит мягко, спокойно. Тонкая шерсть его хвоста едва касается друга, когда он проходит мимо. Тёплый аромат свежей еды ещё витает в воздухе, смешиваясь с лёгким запахом хвои от ёлки. Лис жестом предлагает Сайно устроиться на диване, а сам присаживается рядом. — Как тебе здесь? Парень завороженно разглядывает все вокруг, будто бы часть его сознания все еще считает происходящее нереальным. Он волнуется, смущается, но прекращать это все даже не думает. — Уютно… В детстве дома мама так же все украшала. Эм, кстати, наш тренер как всегда устроит нам завтра вечером праздник. Завтра последняя тренировка, но ее не будет, хочешь пойти со мной…? Обычно мне некого было приводить… Родителей было звать неловко, а друзья все на секции и так… — В качестве твоего парня пойду? — Д-да? А как иначе, — краснеет, нервно поглаживая себя по коленям. — Нервничаешь? — лис встаёт с дивана и становится напротив Сайно. — Переживаю, что это галлюцинации, — Сайно поднимает взгляд на лиса. — Мы не трогали настойку, — шепчет. Фенек усаживается к Сайно на колени лицом к лицу, пока его хвост мерно раскачивается. Уши парня покраснели целиком, а узел внизу живота резко затянулся. Он роняет судорожный горячий выдох и кладет руки Тигнари на талию. — О-ого… — Сайно растерянно смотрит на лиса снизу-вверх. — Ой, я до сих пор в фартуке, Сайно. Снимешь? — лис наклоняется вперёд и выдыхает в шею Матры. Втянув побольше воздуха, Сайно развязывает узел из ленточек на талии лиса, а потом заводит руки за его шею и аккуратно снимает фартук с чужой головы. Внизу живота уже немеет, а возбуждение растет так быстро, что Сайно сам не осознает, как сильно оно уже ощущается. — Нари… — скулит парень и кладет фартук рядом. «Нравится, как же нравится, я даже в самых смелых мечтах такого представить не мог». — Что такое, Сайно? — лис придвигается ближе, прижавшись низом живота к животу юноши. Ощущая чужое возбуждение под собой, он неприкрыто ёрзает. — Тебя что-то беспокоит? — Нари, это… Это очень… Аккуратнее, — Сайно утыкается носом в плечо лису и жмурится, стараясь сдержаться. — Аккуратнее? Я тебя задел? Сделал тебе больно? — лис жарко выдыхает ему на ухо. — Или, может, ты не хочешь? — он ёрзает снова. — Ты только скажи, Сайно, — фенек мокро целует его в ухо. — Только скажи, и я остановлюсь. Парень тяжело дышит и тихо скулит от каждого движения лиса. Его руки сами ложатся на талию почти касаясь поясницы и прижимая к себе тело Тигнари. — Нари, пожалуйста… Я же, мм… — судорожно просит, пытаясь сжать ноги вместе. — М? Сайно, о чем ты просишь меня? — шепчет, а затем снова целует. Фенек отлично чувствует, как ему в ягодицы упирается твердая плоть, натянув ткань чужих брюк. Запах человека сейчас ощущается в разы сильнее, что заставляет лиса вилять бёдрами в попытках потереться о Сайно больше. Мысли парня расползаются в стороны, а рубашка и пиджак уже будто бы душат. Его кожа пышет жаром, покрываясь мурашками от касаний и поцелуев Тигнари. Очередное движение и руки Сайно сильнее цепляются в талию лиса. Он закидывает голову назад и скулит имя Тигнари. Влажное пятно распространяется по ткани брюк, чего сам юноша даже не осознает. — А? — уперевшись в плечи парня, фенек приподнимается и смотрит на пятно на брюках. — Сайно, ты…? — Я… блять, — он закрывает руками лицо, сгорая от стыда. — Эм… — Ничего, — лис отодвигается и проводит указательным пальцем по пятну. — Сайно, ты что, девственник? — Просто убей меня, Нари, — скулит, пытаясь спрятать лицо в своем пиджаке. — Нужно было сказать об этом, — фенек проводит языком по своим пальцам, слизывая влагу. — Я дам тебе чистую одежду. Провести тебя в ванную? — Можно мне там утопиться? — Запрещаю. «Может сбежать? На каком мы этаже? Как я вообще сюда пришел? Все, как в тумане. Боже Сайно, ты испортил себе свидание с любовью всей твоей жизни. Позорище», — он натягивает пиджак на голову и пытается подняться на ватные ноги. — Эй, ты чего, — Тигнари осторожно стягивает с его пиджак, продолжая сидеть на чужих коленях и не позволяя юноше встать. — Сайно, ты расстроился? — положив ладони на щеки Матры, лис поднимает его лицо вверх и смотрит в глаза. — Но ведь в этом нет ничего такого. Мне это даже льстит. — Стыдно… Я слишком нелепый, — бубнит, чувствуя, как горят щеки. — Неправда. Ты очень милый, хотя то, что ты невинный оказалось для меня сюрпризом, учитывая, что мы пили вино. — Почему сюрпризом…? Я настолько странный, аха? — Нет, просто мне казалось, что ты ведешь более активную жизнь. Ты ведь сейчас в таком возрасте, когда клубы, гулянки, вечеринки. Плюс — ты спортсмен. Причем, довольно успешный. Разве ты не популярен среди сверстников? Наверное, девочки за тобой штабелями бегают. — Не бегают. Ни с одноклассниками, ни с однокашниками я не общаюсь. — Почему так? Ты ведь красивый. — Я «странный умник», аха. Меня либо боятся, либо завидуют. Такое. Друзья у меня только в секции и появились. Там же и остались. — Я удивлен, — Тигнари наконец встаёт с колен Сайно. — Я дам тебе чистую одежду. Сходишь в ванную? — Да, прости за это все, — он снова краснеет, кое-как поднимаясь. — Всё в порядке. Можешь свои вещи бросить в стиральную машину сразу. Я дам тебе всё, что нужно. Проведя Сайно в ванную, Тигнари ушел в свою комнату и открыл шкаф. «Если подумать, я и правда сталкер, да? — открыв нижний ящик, он достает оттуда чистое белье, которое купил специально для Сайно. — Наверное, я жуткий, если подумать? Я правда рассчитывал, что он останется у меня, даже купил для него одежду. Когда он утром пойдёт чистить зубы, и я вручу ему новую щетку, он подумает, что я двинутый?» Лис выравнивается и тянется к полке с полотенцами. Для Матры он тоже купил отдельное. Чистое и новое. Мягкое бежевое полотенце с вышитыми рисунком в виде лапок кота. «Я ведь просто хотел, чтобы ему было у меня дома комфортно. Конечно, я думал, и, может, даже надеялся, что между нами что-то будет, поэтому и купил одежду. И хотел бы, чтобы он остался у меня, поэтому купил и полотенце с зубной щеткой. Черт, до этого дня у меня дома даже посуды было на одного. Думаю, это нормально, что я так сильно заморочился?» Фенек берёт из шкафа плюшевые штаны в клетку и бордовую кофту. «Штаны с дыркой под хвост. Надеюсь, он будет не против такое надеть. Или надо было и штаны купить? Я совсем не умею вот так ухаживать за людьми, хм…» Взяв все вещи, он подошел к ванной, тихо постучал и, приоткрыв дверь с разрешения Сайно, сложил всё на стиральной машине. — Я буду ждать тебя в комнате. Контрастный душ, который решил принять Сайно, в итоге не очень помогает ему. Сейчас парень просто стоит под потоком теплой воды, позволяя ей смывать с себя остатки пены. «Позорище. Мало того, что, наверное, я спугнул его, так еще и день рождения испортил. Сайно, ты идиот. Да. Я бы себя за дверь выставил. Какой же ужас… И что он теперь будет думать обо мне? Может выйти в окно, все-таки?» Окатив себя ледяной водой еще раз, Сайно вылез из душа и укутался в полотенце. «У него даже полотенца милые… От меня пахнет его шампунем… Ой, а я тем шампунем мылся? Я не прочитал, блять, а если они дорогие, а я их так трачу? Блин, ну и дурак». Кое-как Сайно надел чистое белье. То, что оно оказалось ему как раз, успокоило парня. Матра берется за клетчатые штаны и рассматривает дырку под хвост. «Милое… Наверное, приходится каждый раз расчесывать шерсть после надевания и снимания штанов. Но его хвост такой красивый…» Одевшись, Сайно умыл лицо снова, потом убрал волосы в «тюрбан» и вернулся в комнату. Смущение и стыд никуда не ушли, а сейчас, когда алкоголь немного отступил, Матра ощущает эти чувства сильнее. — Тигнари, извини… — М? За что? — лис сидит на диване, попивая из бокала вино. — Я принес сюда вино и фрукты, что ты купил. Будешь? — Ты не злишься…? — Сайно неловко садится на край дивана. — Буду… — А за что я должен злиться? — он наполняет бокал. — Мне даже льстит. — Я не предупредил сразу, потому что постыдился и испортил тебе день, — бубнит. — А чем испортил-то? Мне всё понравилось, — он передает Сайно бокал. — Тебе не понравилось? — Понравилось… — Ну, вот, никто ничего не испортил, — улыбнулся. — Виноградик? «Он не будет меня выгонять? Все еще хочет встречаться со мной?» — Ты первый, — Сайно отрывает одну ягоду от ветки и протягивает ее ко рту лиса. — С удовольствием, — фенек берет ее зубами, случайно царапнув палец Сайно клыком. Ощутив на языке вкус метала, Тигнари машинально принялся зализывать рану, совсем позабыв, что она находится на чужой руке. Сайно опешил и замер. Он никогда бы не подумал, что такая ситуация вообще может случится в его жизни. Парень завороженно смотрит на Тигнари и молчал бы до последнего, но, как на зло, с его губ сорвался тихий стон. — Ой, — лис поднимает голову. — Это что-то на уровне рефлексов. — Это было красиво, — Сайно покраснел и подтянул ноги к себе. — Фруктики? — Тигнари протягивает ему тарелку. — Угу, — Сайно берет клубнику и кладет в рот тем же пальцем, который облизывал Тигнари. — А ты… когда-нибудь еще посидишь у меня на коленях? — Конечно. Если это приглашение, я готов его принять прямо сейчас. — А если я снова… кхм, — отвел взгляд. — Какой ты милый сегодня. Лис укладывает на диване подушки и садится боком, опираясь о подушки спиной. Он закинул ноги Сайно на колени и придвинулся поближе, оставаясь к парню боком. — Вот так удобно? — Да, и приятно, — Сайно кладет руки на голени лиса. — А ты, значит, не девственник? — Нет. Тебя это расстраивает? — Нет, а должно? Но, разве, ты не сказал, что лисы-фенеки моногамные…? — В плане любви моногамные. Я не любил тех, с кем спал. Мы влюбляемся раз и на всю жизнь, но до тебя я не встречал того, в кого бы влюбился. Тут много роли играет совместимость. Особенно запахов. Мои рецепторы обострены, и, в особенности, в брачный период. А, ещё, я ни с кем не спал в период спаривания. Именно это определяет избранника. Подобные мне метят своих избранников и чувствуют чужие «метки». Как у животных. И метят только во время брачного периода. Я ни с кем не спал во время гона. Это другое. Наверное, тебе тяжело это понять, ведь для вас, людей, секс и зимой и летом — это просто секс. Для нас, зооморфов, это не так. — Думаю, что я понял. А когда у тебя брачный период? — Сайно тянется за кусочком киви и передает его Тигнари. — Январь–февраль. Но ты не подумай, что я из-за этого начал с тобой общаться. Захотелось тебя поздравить с победой, поэтому так совпало, что именно сейчас… — А со мной ты будешь спать в этот период? — неловко спрашивает, опустив взгляд на ноги Тигнари. — А ты хочешь? Ты уверен, что понимаешь ответственность такого поступка? — Я в детстве мечтал, что влюблюсь в кого-то и проживу с ним всю жизнь. Думаю, что я понимаю, Нари… — Мы ещё очень мало друг друга знаем. Точнее, ты очень мало знаешь меня. Вдруг я тебе не понравлюсь, мы не сойдемся, ты решишь бросить меня, и я потом останусь до конца жизни один. Это будет нечестно. — Да, прости, — вздыхает. — Я сейчас слишком счастлив. И я буду терпеливым, пока ты не убедишься подхожу я тебе или нет. — Я хочу, чтобы ты убедился, Сайно. Я и так все про тебя знаю, всё чувствую и всё понимаю. — А если вдруг окажется, что мы не сойдемся, что будет с тобой? — Мм… я буду один. Так это происходит у моногамных. — На всю жизнь? — Да. Поэтому… это ответственность. И я хочу, чтобы ты осознал её прежде, чем дашь свой ответ. «Смогу ли я быть достаточно хорошим для него? Где я, а где он?» — Сайно задерживает взгляд на хвосте лиса. — Я понял. И я буду хорошо думать, Нари. Но мы же встречаемся все равно? — Конечно, встречаемся, — Тигнари улыбнулся. — И на праздник завтра пойдём вместе. Днём перевезем твои вещи, а вечером пойдём на праздник. Только, когда у меня начнется гон, мы не будем спать, пока ты точно не будешь уверен. — А как он вообще проходит? Ну, гон, — Сайно немного успокоился и поднял взгляд на Тигнари. — По-разному. В подростковом возрасте мне дико хотелось спариваться. Вот прямо ужасно хотелось. Я на весь период закрывался в комнате и пил много успокоительных. Сейчас я уже более-менее спокойно это переживаю. Не без помощи таблеток, но спокойно. Просто не хочу спать с кем-то, а потом зависеть от него, если нет любви. Ощущается гон примерно так, как если бы ты в жаре и лихорадке наелся возбудителей. — Это звучит хуже, чем я думал. Успокоительные разве не вредят человеку? — Возможно, но другого выхода всё равно не было. Я очень не хотел случайной связи какой-то. Хочу, чтобы этот человек был «особенный», и чтобы я для него тоже был особенным. — А как будет проходить гон, когда ты уже с кем-то переспал? — М… думаю, так же? Я буду дико возбужден, — кончик хвоста вильнул. — Наверное, буду без конца истязать своего любимого, пока просто не упаду без сил, аха. Я не знаю. — И так будет весь период гона? — Сайно с искренним любопытством рассматривает руки Тигнари. — Не два месяца изо дня в день, но — да. — А нет такого, что тебе обязательно надо с кем-то зачать? Прости, если мои вопросы кажутся глупыми, я действительно не разбираюсь, но хочу понять лучше… И я не сравниваю тебя с животным, мне просто больше не на что опираться… — Прямо зачать, чтобы ребенок был, нет. Но если ты спрашиваешь про «узел», то он будет, да. — И как это происходит? — Узел? Ну, набухает у основания, чтобы не получилось вытащить. — И в какой момент он спадает? А как ощущается метка, если ее на кого-то ставят? — Для людей, наверное, никак? Мы чувствуем ее, как запах другого зооморфа. А узел спадает сам. А ты любопытный, да? — Тигнари улыбается. — Интересно тебе? — Хочу знать больше о твоей природе, чтобы понимать тебя лучше. И мне правда интересно. Ничего, что я так заваливаю вопросами? Если я спрошу какую-то хрень, можешь просто меня пнуть. — Да нет, спрашивай. Я вижу в тебе потенциального партнера, поэтому готов рассказать всё, что тебе только хочется. Без смущения и прямо, ибо ты должен знать мою природу, чтобы все понимать. «Приятно слышать это… Получается, он уже меня выбрал? В моей команде много красивых и сильных, но Тигнари встречается со мной… Может, я не настолько плох?» — А как ставится метка? Она будет видна? — Во время спаривания мы выделяем особый секрет, который долго не смывается. Люди этот запах не чувствуют. Только зооморфы или животные. По запаху мы понимаем, что этот человек уже занят кем-то. А кусаем обычно за шею. Это не связано с меткой, это знак сексуального доминирования у животных. Само собой как-то получается. Думаю, в брачный сезон вполне можно прокусить так сильно, что останется видимый след. — Получается ты актив, да? — Необязательно. Доминировать может и пассив. — Я не знал… А как? — В каком смысле «как»? «Доминирование» — это ведь не о том, кто в кого входит, а в поведении в целом. У тебя не было опыта, но что в твоем понимании «секс», Сайно? Ты ведь не думаешь, что это просто про всунул-кончил-высунул? Или думаешь? — Не думаю, а еще мне кажется, прелюдия важнее всего, — Сайно слабо смутился. — Согласен. Прелюдия и моменты после секса, как по мне, это самая чувствительная и значимая часть «занятия любовью», — фенек отпивает из бокала и накручивает на палец волосы Сайно, что уже давно выпали из-под полотенца. — И я люблю доминировать в этом. — А если мы попробуем это вне гона? Что-то произойдет…? — Магия? — смеется. — Нет, не произойдет. И организм — не часы. Гон не начнется ровно первого января. Обычно он начинается чуть позже, а заканчивается чуть раньше. Не надо спешить, сегодня мы и так испачкали твои штаны. — Я не говорю сейчас, а так, в будущем. Но я понял, — Сайно вновь краснеет. — А узел всегда появляется, когда гон? — В пик. Если имитировать половой акт в пик, то узел тоже бывает. Отчасти, телу всё равно, кончаешь ты в человека или в руку. — А в руку помогает облегчить гон? — М… не особо, но любой оргазм хотя бы временно делает легче. — А как ты работаешь во время гона? — В цветочной лавке спокойно. Там очень много других запахов. Так и работаю. — И ни чей запах тебя больше не интересовал? — Сайно берется за ножку своего бокала и делает маленький глоток. — Нет. Ты первый. Поэтому я присматривался к тебе почти полгода. — А первые полгода ты думал, что я девушек размениваю хожу? — усмехнулся парень. — Да, так и есть. — Глупо же я выглядел… — Нет. Скорее, как «альфа». — «Альфа»? Я? Ахах, это звучит забавно, — Сайно протягивает руку. — Можно потрогать твои подушечки? — Конечно, — поставив бокал на стол, лис кладёт обе руки ладонями вверх на свои колени. — Они ощущаются как-то по-другому? — Сайно аккуратно касается розовых мягких подушечек. — Красивые такие. — Они чувствительные, но я бы не сказал, что ощущаю их как-то по особенному. Хотя мне, признаюсь, приятно то, что ты делаешь. — Приятно, когда их гладят? — он смелее касается нежных рук лиса. — Приятно, когда ты их касаешься. И приятно, что мои особенности тела тебя не отталкивают. — Разве они кого-то могут оттолкнуть? — Сайно слабо нахмурился. — А на ногах тоже есть? — Можешь стянуть носок и посмотреть? — усмехнулся. — И, да, конечно, могут отталкивать. Надо мной в школе насмехались за хвост. — А мне говорили, что у меня цвет волос и цвет кожи перепутали, — Сайно приподнял одну ногу Тигнари и аккуратно стянул мягкий носок. Розовые аккуратные подушечки на пальцах начале стопы и пятке завораживают парня. Он снимает носок со второй ноги и аккуратно массажирует их, с удовольствием щупая мягкую теплую кожу. — Глупые. Ты ведь прекрасен таким, какой ты есть. И вообще… кому какое дело, какого оттенка кожа? Глупые дети, — лис вздыхает. — Так же думаю про тех, кто обижал тебя за хвост. Они недостойны были даже находится рядом с таким, как ты.

***

Поздний зимний вечер окутывает парк мягким снежным покрывалом. В воздухе царит таинственная тишина, нарушаемая лишь редким скрипом снега под ногами. Новогодняя иллюминация заливает тропинку, вдоль которой идёт Альбедо, приглушённым светом — гирлянды на деревьях мерцают золотистыми огоньками, словно заплутавшие звёзды спустились с неба, чтобы осветить его путь. Свет преломляется в снежинках, которые медленно опускаются на землю, кружа в своём невесомом танце. «Надеюсь, ничего страшного, что я оставил Сяо дома одного? — он идёт медленно, почти не торопясь. — Он ведь уснул уже. Вряд ли проснётся… к тому же, я написал ему записку, что пошел встретиться со Скаром, как обещал ему». Его шаги — ровные и размеренные, а в карманах бежевой куртки спрятаны замёрзшие руки. Тёплый голубой шарф надёжно укутывает шею, защищая от лёгкого, но пронизывающего ветра. Белый снег блестит под лампами, создавая ощущение, будто он ступает по искрящемуся ковру. В парке практически нет людей, и от этого пространство вокруг кажется ещё шире, а воздух — чище и прозрачнее. «Ума не приложу, где искать близнецов. Почти две недели прошло. Полиция тоже ничего не может найти, друзья — аналогично. Пропал бы Сяо, я бы его в течение дня нашел! Неужели у них совсем-совсем нет близких? Или, может, они знают и молчат?» Лёгкие огоньки гирлянд отражаются в голубых глазах, добавляя в его холодный взгляд тёплую задумчивость. Под ногами — хрустящий снег, укрывающий тропинку, ведущую между деревьями, украшенными световыми декорациями. Каждая ветка словно обрамлена блестящей линией света, подчёркивая контуры природы, затаившейся в морозной ночи. В воздухе стоит еле уловимый аромат зимы — чистый и свежий, с нотками хвои и холода. «Ладно. Я тоже уже устал. Надо постараться разгрузить голову и не думать о дурном. Тяжелые мысли до добра не доведут, да и помочь ничем не могут». Парк дышит своим зимним очарованием, приглашая Альбедо замедлиться ещё больше и ощутить то спокойствие, что приходит, когда город уже спит, а ты один идёшь по снежным аллеям, погружённый в мысли. Задумавшись, он даже прошел мимо Скарамуччи, и опомнился лишь тогда, когда тот окликнул его: — Я знаю, что не лучшая компания, но не настолько же. — Прости, я задумался, — остановился. — Прогуляемся немного? Нет желания сидеть в кафе. Или ты замёрз? — Не успел еще замерзнуть, — Скарамучча подходит поближе. — Просто пройдемся? — Немного. Потом можем пойти куда захочешь. Я помню, что ты хотел меня чем-то угостить, так что можем пойти куда-то. Чуть позже. Хочется ещё немного голову проветрить. — Слышал, что у вас там пропал кто-то. Из-за этого ты такой? — Можно и так сказать. Не совсем у нас, но — да. Сяо беспокоится, и, конечно, я тревожусь вместе с ним. Слушай, — Альбедо медленным шагом ступает по тропе, — а куда бы ты пошел, если бы хотел сбежать от всех? — Я обычно сбегаю на улицу. Но по итогу всегда оказывался у Казу дома. Но если бы я хотел сбежать совсем, я бы, может, переехал в какую-нибудь заброшку в глуши. Вряд ли бы я там что-то снял, так что, из того, что есть и общаться ни с кем не нужно. — Заброшку в глуши? Звучит сложно, — вздыхает. — Ума не приложу, где их искать. Ладно, я собирался об этом не думать, — он мотнул головой. — Как дела у сестры? — Хорошо. Мне даже премию выдали к Новому году, я удивился, докупил ей одежду и всякое необходимое. Улыбается сейчас так часто и малышка хорошо спит и ест теперь, — Скарамучча слабо улыбнулся. — Приятно. А почему удивился? На работе разве не всегда выдают премии к Новому году? — Нет. Как минимум, я получил ее в первый раз на одной из своих работ. Не знаю как у других, — пожимает плечами. — Я тоже не особо знаю. Мой основной заработок в баре — это чаевые. Ставка там маленькая. Премий нет. Но думал, что у других не так. И я рад, что у девочки всё в порядке. Она в школу не ходит, да? — Не ходит, но сейчас она пытается наверстать, когда малышка спит днем, она пролистывает свои записи, которые уцелели и учебники. И я ей что-то приношу. Думаю, когда отправим малышку в сад, Эи вернется к учебе полностью. — Ты мило о ней заботишься, — Альбедо слабо улыбнулся. — Она ведь моя сестра. У нас нет никого, кроме друг друга и малышки. — Справедливо. Вы сейчас живете у соседки? — Она живет у соседки, да. — А ты? — Снимаю комнату, — сухо произносит, смотря в сторону. — Понятно… далеко отсюда? — Если идти быстрым шагом, то минутах в двадцати с чем-то отсюда. Поближе к работе нашел. — Ты завтра работаешь? — Да, до пяти вечера. — Завтра у нас на секции будет праздник. Туда можно приходить с друзьями. Может, Кадзуха уже тебя звал, конечно, но, если что, приходи. Обычно это весело. «Он меня назвал другом сейчас?» — Скарамучча задержал взгляд на чужом профиле. — Я там лишним буду. Кадзухе то же самое ответил. — Думаешь? — Альбедо остановился и повернулся к нему. — Уверен, Сайно притащит своего лиса, которого никто из нас не знает. Люмин придёт с новым парнем, которого, очевидно, мы даже в глаза не видели. Да и Тао, наверное, как в прошлый раз притащит «что-то» с собой. А ты — друг Кадзухи, да и с некоторыми нашими знаком. С Сяо даже в горы ездил вместе. «Все-таки, показалось», — Скарамучча усмехнулся сам с себя. — Посмотрим. Может быть, я буду занят выбором подарка для Эи, — он едва ли посмотрел Альбедо в глаза и прикрыл нос тонким шарфом. — А с кем придешь ты? — Если ты откажешься, то, получается, ни с кем? Ну, Сяо я не считаю, он ведь из секции. «Либо я слишком тупой, либо он слишком умный», — брюнет прищурился и медленно шагнул дальше по тропинке. — Не знаю. Можешь скинуть мне время и адрес. — Хорошо. Уже придумал, что дарить сестре? — Не уверен. Хотелось бы что-то необычное, типа абонемента куда-то, репетитора или курсы, но выбор не большой, учитывая маленького ребенка и оставшийся бюджет. — Может, в салон красоты? Знаю хорошее и недорогое место. По знакомству даже скидку сделают. — Кажется, она хотела подстричь волосы. И что-то еще с ними сделать. Забыл. А что за место? — Я скину тебе их сайт. У них там много разных сертификатов есть на процедуры. Есть всякие комплексные, типа сразу и волосы, и ногти, и спа. Так брать выгоднее. Посмотри на их сайте, и, если что-то понравится, скажи. Я помогу тебе оформить, чтобы была пятидесяти процентная скидка. Так что, когда будешь на цены на сайте смотреть, то дели их надвое. Думаю, твоей сестре понравится. Отдохнет, да и девушки, кажется, любят подобные вещи. — Комплексом звучит лучше, да. Спасибо за идею, я гляну сегодня, — Скарамучча оглядывается, поймав себя на мысли, что людей здесь почти нет. — А что обычно происходит на этих ваших командных праздниках? — Секс, наркотики, поклонение демону и ритуалы некромантии. — Сарказм же, — хмыкнул Скарамучча. — Очевидно. Обычно просто поесть, попить, потанцевать, поиграть во что-то, такое. Ничего необычного. — И часто вы так? — Нет. После каких-то значимых событий, да и всё, наверное. Ну, и на праздники большие. В прошлом на Новый год тренер выряжался в Санту, — усмехнулся. — Многим из нас он как отец, так что мы, хоть и понимали, что это он, делали вид, что не понимаем. Забавно было. «Он им разве не чужой? Чужой человек им, как отец, а нас ненавидит родная мать за то, что мы есть. Несправедливо… Ни один Новый год нормально не встретили, если и встречали вообще. Хоть в этот Эи точно сможет отпраздновать…» — Скарамучча слабо пнул снег под ногами, опустив голову. — Мне кажется, что это мило. Приятная команда у вас. — Если что, ты можешь прийти с сестрой. Не знаю, насколько это уместно, учитывая, что у неё ребенок, но никто вас не обидит, и, может, хорошо проведете время. Там будут не только члены команды, но и чьи-то друзья, знакомые, члены семьи. В общем, ваше присутствие точно никого не смутит. — Вряд ли она оставит малышку, а с ней будет сложно. И я еще не согласился. — Да, я помню, просто решил сказать. Интересно, в этом году он тоже Сантой вырядится? Думаю, тот костюм ему уже мал, и его теперь только для ролевых игр использовать можно. — А костюмы его размеров шьют вообще? — Справедливо. Ну, праздничные чехлы для машин же шьют? Шьют. Думаю, костюмы тоже. — Пх, — парень роняет смешок. — Ну, ради такого, может, я и выделю время в своем плотном графике. А по дресс-коду что? — Нужно прийти одетым. — Почему это прозвучало, как разочарование? — Разве не досадно? Никакого сближения коллектива. — Ты на все праздники туда ходил? — Когда получалось с работой и «семейными обстоятельствами», то ходил. Ну, а на Новый год, конечно, обязательно, каждый год. — И правда на семейное что-то похоже, наверное. «Ну нет, я там точно не к месту». — Ну… отчасти только? Там ведь не только «члены семьи». Чем больше людей, тем веселее. Можно поиграть во всякие игры, в которые маленькой компанией не особо весело играть. Да и просто пообщаться с новыми людьми. Я не то, что бы понимаю, что значит «семейное», но подобные мероприятия мне нравятся. В любом случае, не спеши отказываться. — Не понимаешь «семейное»? Разве у тебя не хорошая семья? — Аха, — он проронил слегка истеричный смешок. — Да, хорошая семья. Мама, которая любит своего сына, большой дом, никогда не было проблем с деньгами. Только, кажется, прямо с рождения мама забыла о моём существовании. Я не жалуюсь, если что. На восемнадцатый день рождения она подарила мне машину. Да и квартиру, в которой я живу, тоже купила она и подарила нам с братом. Она, думаю, как-то так пытается выразить свою любовь. Откупаясь от меня. По крайней мере, мне хочется верить, что это попытка выразить любовь. — Почему она про тебя забыла? — Может, думала, что раз у меня брат-близнец, то достаточно проводить время с ним? — усмехается. — На самом деле, Лави мальчик очень особенный, поэтому требовал больше внимания, я думаю. Может, маме сложно было уделять внимание и мне тоже, поэтому как-то так и вышло. Я называю её на «вы», будто чужого человека. Между нами большая дистанция и холодные отношения. Я не перестал считать её мамой и любить, ведь я её сын, и, мне кажется, все в глубине души любят своих родителей, неважно, что они за люди. Мама до сих пор не заметила у меня тату. А первое тату я сделал в 17 лет. — А сейчас тебе? — Двадцать. Я не жалуюсь на маму, если что. Просто ты спросил, я и ответил. — Я понял. И я замерз. Пойдём в сторону кафе? — Скарамучча останавливается и поворачивается в сторону узкой улочки. «Я ему позавидовал… Вот бы наша мать просто откупилась, хотя бы, от Эи. Ничего полезного ведь не сделала». — Да, пойдём. Прости, что заставил по улице шататься. Хотелось потянуть время, чтобы люди в кафе разошлись, и голову проветрить немного, — Альбедо поворачивает к улочке. — Тебе нравится твоя работа? — Ничего, я не против был пройтись. Не нравится она мне, но я на другую не способен. — Не способен? Ты пробовал? — Меня не берут никуда, кроме как какие-то подработки или вот, курьером. — У нас в баре официант увольняется. Работа сложная, конечно, потому что официанты постоянно на ногах и всё такое, но хотя бы не надо колесить по городу, да и чаевые хорошие дают. Контакты бара у тебя есть, если заинтересует такое, позвони, запишись на собеседование. Платят там явно больше. — Я пытался пару раз устроится официантом. Я не закончил школу, они отказываются меня брать. — Нынешний официант у нас тоже без образования, — Альбедо пожал плечами. — Попробуй, вдруг получится. Ничего ведь не потеряешь, если попробуешь. Но смотри сам, работа всё-таки физически тяжелая. Насколько знаю, в прошлый раз собеседование было в таком формате, что дали выучить меню, потом спросили по нему. Ответил — принят, не ответил — не принят. Как бы вот и всё. — Целый день бегать и просто находится на ногах не сложно. Я ведь пешком заказы разношу, а еще бывают сломанные лифты. — Тогда подумай об этом. Всё же работа в теплом помещении. А ещё с работы можно еду домой брать. Заведение выделяет обед на каждого сотрудника, при суточной смене — три обеда. В общем, одни плюсы, — Альбедо открывает дверь и проходит в кафе. Следом за ним заходит Скарамучча. Внутри помещения играет тихая спокойная музыка, а приглушенный свет создает ощущение покоя и будто прячет посетителей от большого и шумного мира. В интерьере преобладает дерево спокойных цветов и небольшие кашпо, развешенные в разных местах. Скарамучча здесь бывал однажды с сестрой и остался доволен. Он стягивает с себя шарф. Его шею прикрывает высокое горло черной водолазки, поверх которой надето такого же цвета объемное худи. Парень слегка поморщился, снимая легкую куртку и повесил ее на крючок. — А ты почему пошел туда работать? — Посоветовал мастер, который мне тату делал. Сказал, что мне бы такая работа подошла, — Альбедо вешает куртку рядом, оставаясь в вязаном голубом свитере, и усаживается напротив Скарамуччи. — Сказал, что с моим «дефицитом внимания» и «манерой речи», мне там понравится. Вот я и прошел курсы, а потом пошел в бар работать. Мне там и правда нравится. А ещё мой «не домашний» образ хорошо вписывается в тот интерьер, мне кажется. — Кстати, о нем. Я удивлен. Почему не носишь подобное чаще? — На тренировках мешает, а сейчас просто не успел собраться. Не хотел заставлять тебя ждать, и пока уложил Сяо спать уже пора было выходить. Удивлен чем? — Что тебе подобное нравится. И тому, как тебе это подошло. «Я ж его молью называл… Придурок». — Без этого всего, на самом деле, я чувствую себя неуверенно. А все эти тату и пирсинг — результат закомплексованности, связанной с моей «безликой» внешностью. Я ведь и сам понимаю, что похож на моль, — он отодвигает от себя меню. — Хочу горячий шоколад и брауни. — Извини, — Скарамучча положил второе меню рядом и перевел взгляд в зал, выискивая официанта. «Скар, ты просто идиот, не зря мама так считает, тц. Пытаюсь не пялится, потому что он красивый, а сам его называл таким же безликим. Придурок, уебись в стену, тц». — М? За что ты извиняешься? — Готовы сделать заказ, молодые люди? — миловидная девушка-официант уже подошла к столу. — Два горячих шоколада, брауни и кекс с черникой, — сухо передает заказ Скарамучча. Всё записав, девушка ушла. Альбедо провожает её взглядом, затем поворачивает голову в окно: — Так, за что ты извинился? — За то, что пиздел на тебя. — А? Когда это? Или ты про Люмин? Мне кажется, мы уже обсуждали это. — Тогда, когда якобы не понимал, что Люмин в тебе нашла, — нахмурился и взял зубочистку, чтобы ее грызть. — А? Не понимаю, о чем ты, но ладно, — пожимает плечами. — Ты бывал в этом кафе раньше? — С сестрой были разок. Не нравится? — Нравится. Кажется уютным, — он обводит взглядом зал. — И людей нет. Хотя, наверное, уже поздно. Твоя сестра не будет волноваться? — А почему ей надо волноваться? Я ей написал, что я дома, думаю, что они уже укладывают малышку спать. — А, понял. — Я ожидал нагоняй, что врать плохо, — парень слабо усмехнулся, потупив взгляд в стол. — Зачем малышке нервничать? Мой брат тоже думает, что я дома мирно пускаю слюни в Сяо или подушку, — усмехнулся. — Так ведь спокойней для них. — Согласен. Лишние нервы ни к чему, — взгляд Скарамуччи цепляется за уши Альбедо. — И много у тебя проколов…? — Достаточно. Но макароны отбрасывать не получится. — Прошу прощения за задержку, Ваш заказ, — девушка ставит на стол красивые фигурные стаканы с горячим шоколадом и два десерта. — Приятного вечера, — улыбается. — Благодарю, — Альбедо улыбнулся ей в ответ. — А у тебя есть проколы, Скар? — он придвигает к себе тарелку. «Что это у нее за улыбка странная была?» — Скарамучча опустил взгляд в горячий шоколад. — У меня правое ухо только проколото. На мочке. Но я не ношу ничего давно. Тату у меня нет. — А у меня и уши, и губы, и язык, и ещё вот тут, — взяв свитер за горлышко, он тянет его вперёд и вытягивает шею, позволяя Скарамучче увидеть ключицы и пирсинг под костью. — Ну и ещё на теле в некоторых местах, аха. «Ого, какой… Даже кости красивые. Эй. Что вообще за мысли, Скар?» — Где больнее всего было делать? — На головке, очевидно, — усмехнулся, опустив взгляд на брауни. — Хотя, разрезать язык было тоже больно. Может, даже, больнее, чем пирсинг на члене. — Снова сарказм? — А? Нет. Могу показать, но не за столом. — Нет, не надо, — Скарамучча попятился и нахмурился, ощутив смущение. «Я и забыл, что у него сплит, — парень прикрыл рот рукой, — черт, я помню это ощущение». — Тоже считаешь меня чокнутым? — И в мыслях не было. Тебе пирсинг там не мешает…? — Скарамучча отпивает немного шоколада и медленно выдыхает. «Прекрати пытаться это представить». — Нет. Заживало мучительно долго и адски больно, но сплит вполне себе может конкурировать по уровню боли с этим. В любом случае, как по мне, это выглядит красиво. На стояке особенно. Ой, тебя такие разговоры не раздражают? Ты же, кажется, не по парням. Вряд ли тебе норм обсуждать члены, аха. — Нормально, — он махнул рукой, стараясь не выдать неловкость. — Я же не заставляю всех парней быть не по парням, аха. Так что, мм. Да. А не боишься, что пирсинг соскочит во время секса? — Нет, конечно. Наверное, ты не совсем понимаешь, как это выглядит и как работает. Хм… отчасти, можно сравнить это с пирсингом языка, наверное? Там тоже штанга с шариками. Чтобы он соскочил, нужно снять хотя бы один шарик. Ну а сам по себе он не раскрутится никак. Если только никого на хую не вертеть, но и то — не факт. — И ты его не снимаешь? Удобно с ним ходить? — Да я уже привык? Не снимаю. Ну, именно там не снимаю. Другие, как видишь, иногда снимаю. Не только на лице, но и на теле. — Соски, наверное, тоже проколоты…? — Да, но сейчас снял, потому что неприятно, когда свитер. И пупок тоже, — он приподнимает край свитера и отклоняется назад, чтобы Скарамучча мог видеть два аккуратных голубых камушка. — И у тазобедренной кости тоже. «И тело у него все красивое, наверняка… На таком украшения смотрятся лучше». — Планируешь где-то еще проколоть…? — Пока не уверен. На самом деле, это всё не самые удобные вещи, — он опускает свитер и усаживается, опираясь о стол локтями. — Особенно в холодную погоду под шерстяным свитером. Током иногда бьются, за одежду цепляются. Так что вряд ли. А ты хотел бы что-то себе? — Вряд ли. Мне мама чуть не порвала ухо, когда сережку увидела. Я сам этот прокол сделал, удивлен, как там вообще все не загноилось. — Но ты ведь не с мамой живешь? Да и взрослый уже, чтобы самостоятельно решать. — Да, но эта мысль осталась. Ощущение, что это можно оторвать и предчувствие этой боли меня напрягает. — А что насчет тату? — Это слишком дорого. Ненужная трата денег. — А если отбросить вопрос с деньгами, хотел бы? — А если отбросить вопрос с деньгами, то тату красиво смотрятся на красивых телах. Так что, тоже не подхожу. — М? Думаешь, у тебя некрасивое тело? — отклонившись назад, Альбедо оценивающе осматривает парня. — Естественно, — он потянул худи вниз. — Ну, я не видел, конечно, но лицо у тебя красивое. А тело… наощупь было приятным. — Аха, — Скарамучча смутился и поспешил отломать кусочек кекса. — Не смеши. — Разве похоже, что я шучу? — Может и нет. Но я не считаю это красивым. Все мои шрамы нащупал? — Нет, ты не дал мне достаточно времени. К слову, я нахожу шрамы эстетически красивыми. Я мог бы помочь тебе это увидеть. — Каким образом? — Нарисовать тебя. Я художник. Может, через картину ты мог бы увидеть эстетику каких-то своих «недостатков». — Сомневаюсь, что это возможно. Позировать я могу, какой-то микро опыт имеется, но я не думаю, что что-то выйдет. — Оу, так ты согласен мне позировать? — Может быть. И не спрашивай почему. Я не знаю, — ворчит, доедая кекс. — Понял-принял, — Альбедо отпивает из стакана. — Буду рад. Нечасто мне выпадает возможность порисовать людей с натуры. — Раздеваться придется полностью? — А ты сможешь полностью? — Не хотелось бы… — Значит, нет, — пожимает плечами. — Хотелось бы, чтобы это был комфортный процесс для нас обоих, так что покажешь, где у тебя шрамы, а я придумаю такую композицию, чтобы тебе было спокойно. — Ты не рисуешь на заказ? Или подобное что-то? — Скарамучча спешит сменить тему, отведя взгляд. — Друзьям рисовал просто так. М, тренеру, вот, рисую добермана для тату, — Альбедо достал смартфон и зашел в фото. — Вот, смотри, — он протянул устройство Скарамучче. — До этого рисовал эскиз для тату Сяо. Из людей в последний раз, кажется, рисовал своего брата и его девушку. «Он и здесь талант… Да как у меня язык поворачивался говорить о нем такое?» — Скарамучча рассматривает аккуратные линии и штрихи. — Ты учился этому где-то? — Самоучка. У меня было очень много книг об этом дома, так что, можно сказать, по ним и учился. — Классно это, — парень возвращает телефон. — Я ничего такого не умею. — А хотел бы научиться? — Не думал об этом. Это не приносит денег. Точнее, очень долго не приносит. — Справедливо. Да, и это надо любить. А ещё это требует много сил и времени на начальных этапах. Я некоторое время был «домашним ребенком», надеясь, что если буду «хорошо себя вести», то мама обратит на меня внимание, так что достаточно потратил на самообучение. А где не мог сам, там просил школьного учителя помочь. Такое, в общем, — отмахнулся. — Если вдруг захочешь тату, я бы и для тебя что-то нарисовал. Просто так. Просто, потому что мне нравится. А в салоне, куда я хожу, по моей карте клиента можно со скидкой сделать. А, ну, я не настаиваю если что. К слову сказал. — Не ожидал как-то, что у тебя может быть что-то не так в жизни. — М? У меня всё хорошо в жизни, — он колупает вилкой брауни. — Грех жаловаться. — Извини, я не это имел в виду. Ладно. Я работаю с первого января сразу. Так что, сообщу, когда выходной будет. — Принято, — кивает. — А завтра ты работаешь ведь тоже. До пяти, ты сказал. Ничего, что мы засиживаемся тут до ночи? Тебе бы поспать ещё успеть. — Случаи, когда я высыпался можно пересчитать по пальцам одной руки. Ничего страшного не будет. — В принципе, понимаю. А с ребенком, наверное, и того тяжелее. Ты же иногда ночуешь с сестрой? — Нет. Я стараюсь им не мешать, квартира у соседки и так небольшая. Но прихожу помочь с малышкой, когда могу. — Твоя сестра умница. Она показалась мне хорошей мамой. — Да, я бы хотел себе такую маму, как она, — Скарамучча слабо улыбнулся. — Это не моё дело, но ты не думал о том, чтобы положить свою маму в больницу? — Я пытался. Она только сильнее злиться начинала и избивала меня снова. Вот и все. — А через полицию? Или могут быть проблемы с опекой? Я просто в этом не разбираюсь. — Да, у Эи заберут малышку. И ее саму до совершеннолетия. Потом посадят еще и ее бывшего. А я без всего не смогу забрать их, если вообще дадут увидеться. — Понял. Прости, что поднял эту тему. — Ничего, вполне справедливый вопрос, — он допивает свой напиток и ставит стакан на стол. — Вам нужно подождать два года, да? Чтобы Эи исполнилось восемнадцать? — Да, тогда можно все будет делать официально. — Понятно, — Альбедо тоже допивает. — А отпуск у тебя на работе бывает? — Бывает, но я работаю всегда. — Домой ещё не собираешься? — Не спешу, а ты? — Аналогично. Посидим ещё или прогуляемся? Скарамучча переводит взгляд в окно. — Там сейчас холоднее. — Справедливо. Это кафе круглосуточное? — Нет, до двух часов ночи работают. — Сидим до закрытия? — Альбедо чуть задирает рукав правой руки и опускает взгляд на часы на запястье. — Если не надоела моя компания. Во сколько это ваше празднование начинается? — В семь. Если что, я могу забрать тебя на машине. Твою сестренку, разумеется, тоже. Ну, если надо. — Ты считаешь меня другом? — сухо спрашивает Скарамучча, подняв на Альбедо взгляд. — Думаю, да, почему бы и нет? Но, конечно, я не навязываюсь. — А почему ты так считаешь? — А почему нет? Мы, кажется, нашли общий язык. Во всех смыслах этого выражения. — Кхм. Не думал, что у друзей принято и такое. — Дружба бывает разная ведь. Я не напрашиваюсь в друзья. Каждый сам себе рамки определяет, так что если не считаешь меня таковым, твое право, конечно. — Я не знаю. Из друзей у меня только Кадзуха. Я либо работаю, либо с сестрой. Как будто бы не самый интересный человек для дружбы. — Ну… я бы так не сказал. Мне ты показался весьма интересным. Хотя по началу я думал, что ты глупый агрессор. — Из-за истории с Люмин? Аха, как же по-идиотски я с твоей стороны выглядел. — Ты даже не представляешь, насколько. Но, вместе с тем, я отлично понимаю, что в свое время выглядел примерно так же. — Ты? Тяжело в такое поверить. — Я ведь говорил, что был «загоном» с низкой самооценкой. А она ещё вбила мне в голову, что кроме неё, такой распрекрасной, никто никогда не обратит на меня внимание, и вот если я расстанусь с ней, навсегда останусь один, чего я боялся. Короче, я был глупым подростком. А тебя как угораздило влюбиться в «это»? — Я же давно с Казу знаком. Иногда мы с ним вместе время проводили, а однажды я пришел к нему после тренировки, а там Люмин была. Она просто начала общаться со мной, спокойно как-то с ней было, ну я и подумал, что кто-то что-то разглядел во мне. Так и влюбился, потом понял, что она и не в меня влюблена вообще. Дальше ты знаешь. — Понял. Ну, отделался малой кровью. — Да, даже странно, что чувства так быстро ушли. Я считал их сильными. Хорошо, что ошибся, — вздыхает. — Ушли? А ты хорош. Я пиздострадал по ней долго. Впрочем, как и она по мне. — Хорош, раз, оказывается, бесчувственный? — усмехнулся. — А сейчас у тебя как? — Не бесчувственный, а смог отпустить. Будь ты бесчувственным, не позволил бы так собой помыкать. А я решил, что отношения — это слишком сложно. Хотелось бы, может, что-то возвышенное, как у брата с девушкой, или милое, как у Сяо или тренера, но… наверное, я не создан для такого. Да и я понимаю, что далек от идеального партнера, так что… такое. А если ты спрашивал конкретно про Люмин, то я на дух не переношу ее. — Уважаемо. А какой для тебя «идеальный партнер»? — Для меня? Не знаю… мне не нужен идеальный. Мне хватило бы просто, чтобы меня любили и уделяли мне время. Я, как собака, получается. Эдакий домашний питомец. А для тебя? — Тоже не знаю точно. Мне просто хочется покой ощущать. Звучит глуповато, конечно… — Зная твою ситуацию, это наоборот логично. Хочется иметь уголок, где можно отдохнуть в тишине и покое. Ничего глупого. Среди моих знакомых ни одна девушка не подходит под такое. Все слишком шумные… Такие вообще существуют? — Ахах, звучит, как намёк на то, что мне пора смотреть на парней. — Ну, тут кроме тебя самого никто не подскажет, на кого смотреть. Мне тяжело понимать эту «привязку к полу». Да и вообще, когда кто-то что-то говорит о том, кого «можно любить», а кого — нельзя, лучше такое игнорировать. Кроме тебя самого никто не поможет разобраться, я думаю. Это слишком «внутренний» вопрос. — А ты как понял это для себя? — Мм… я никогда не задумывался над этим. Просто была Люмин. А после Люмин я переспал с Сяо и понял, что мне норм. Как-то так. А у тебя к парням отвращение в этом плане? «Нет, мне же понравилось тогда. Так, блять, не смей это произнести». — Нет, отвращения нет, просто мать считала «пидором» и била, если вдруг решала, что у меня есть парень. Хотя я поводов не давал. — Жестоко. Сейчас задумался, что моя мать, может, тоже не одобрила бы, но потом вспомнил, что она считает, что у неё один сын, и он, «к счастью», образцовый малыш, — усмехнулся. — А если не думать о матери, а просто о своих внутренних ощущениях? — И что я в них увидеть должен? Отвращения я не испытываю и вообще… — Ну, переспал бы с парнем? Чисто теоретически. Скарамучча на пару минут замолчал и задумался. Он пытается представить себя в постели с парнем, но неожиданно сознание подкидывает ему лицо Альбедо. Парень тут же слабо краснеет и хмурится. — Не знаю. Может быть. — Ну, значит, попробуй как-нибудь, — Альбедо повернул голову к окну. — Это ведь не обязывает к отношениям, если сразу всё обсудить. А такое может помочь тебе разобраться в себе. По крайней мере, мне помогло. — Мне не с кем все равно, — бубнит, задерживая взгляд на аккуратном профиле парня перед собой. — Если вопрос только в этом, — он медленно переводит взгляд на Скарамуччу, — я напомню, что ты мне симпатичен в этом плане. — Симпатичен просто в том, чтобы переспать? — Скарамучча старается спросить, не выдавая никаких эмоций. — Ну, другом я тебя уже считаю, а на отношения я, наверное, не способен, да и знаем мы друг друга мало, чтобы про отношения говорить. — Нормально быть настолько прямолинейным, аха? — Мне так проще. Ненужные люди сразу отсеиваются, а нужным я не морочу голову. — Хорошо, Альбедо, — Скарамучча кладет руки на стол. — Давай переспим. — Вот так взял и согласился? Почему не с Кадзухой? — Он в отношениях. — А, точно… Совсем забыл, что Хэйдзо больше не с Аякой, — Альбедо потирает переносицу. — Хорошо, значит, договорились. — И когда? — неловко спрашивает, но старается выглядеть уверенно. — В январе. В начале года иду к врачу, чтобы сплит посмотрел. Вроде бы не должно быть проблем, он хорошо и относительно быстро заживал, но хочу, чтобы врач ещё посмотрел и точно сказал мне, уже можно или ещё нет. — Но ты же целовался со мной уже. — А я не про поцелуи. — А это не перебор? — голос Скарамуччи дрогнул. — Перебор? Ты ведь не думаешь, что «переспать» значит «плюнул-сунул-и-пошел»? Я хочу получить удовольствие, и чтобы партнер тоже получил удовольствие. И хочу знать, насколько далеко я могу заходить. — У меня ничего не было с парнями. До тебя. Я не знаю как должно быть и просто спросил, — он поправляет капюшон худи и разглаживает складки на нем. — Ничего, я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь. И в любой момент мы можем остановиться, если ты вдруг передумаешь. Но, полагаю, у нас ещё будет время это обсудить, — он водит указательным пальцем по стакану. — И много у тебя было парней? — Хм… Не сказал бы, — нахмурился. — В основном, Сяо. И пара случайных связей. — И с Сяо просто так спал? — В смысле «просто так»? Не уверен, что понимаю твой вопрос. — Ну без отношений в смысле. Потому что он симпатичен тебе в этом плане? — Да? Просто дружба с привилегиями. Ну, была. Сейчас, думаю, он влюблен в одного парня, так что мы больше не спим. Не хочу случайно встать между ними или ещё что. — Вот как. Я понял, — Скарамучча поднимает взгляд на часы. — Полвторого. — Я могу подвезти тебя до дома. Так ведь быстрее будет? Тебе на работу сегодня. — Не обязательно, мне не сложно дойти домой. «Не хватало еще, чтобы он понял, что я на работе живу. Стыдоба». — Хорошо, как скажешь. Не буду навязываться, — Альбедо встаёт из-за стола и одевает куртку и шарф. — Мне понравилось, как мы сегодня провели время. — Серьезно? — Скарамучча оставляет деньги на столе и поднимается следом. — Да. Если честно, я думал, будет сложнее. То есть, что разговор не пойдёт, будет неловкое молчание, да и вообще, что для тебя это просто формальность, чтобы как-то меня отблагодарить, — он перекидывает шарф через плечо. — Изначально я и собирался отблагодарить, да, — он надевает куртку и кутается в шарф. — Тогда я напишу завтра ближе к вечеру. Смогу я или нет. — Хорошо, — Альбедо выходит из кафе и придерживает дверь. — Я тебе пришлю сайт с салоном, о котором говорил, и на всякий случай сброшу телефон нашего менеджера. Позвони, если надумаешь попробовать устроиться в бар. Эта работа определенно лучше, чем курьер. — Я позвоню. Хоть и не надеюсь на чаевые, но, может, будет удобнее. — Главное улыбку почаще натягивай, и уже за это будут чаевые сыпать. У тебя красивая внешность, а там — пьяные гости. Это же комбо, — усмехнулся. — Улыбку? У меня лицо сломается после пары раз. — На этот случай у меня за баром есть «скотч». — И часто ты работаешь подшофе? — Может, я говорил про скотч, который «тейп лента»? Ну, чтобы улыбку удерживать на лице, и «сломанное лицо» пофиксить. — И что же ты имел в виду? — Ладно, иногда я выпивал с гостями, но только в нерабочее время. — Тебя не штрафуют за такое? — Я в рабочее время не пью, а в нерабочее — не штрафуют. Смена заканчивается в десять, но иногда я сижу там до полуночи, продолжаю готовить, если просят, и сам могу тоже что-то выпить. Точнее, мог. Я решил взяться за ум. — А доплачивают за то, что задерживаешься? И что значит «взялся за ум»? — Скарамучча идет рядом, лучше кутаясь в шарф. — Доплачивают, если задерживаюсь по просьбе начальства. А «взяться за ум» — это перестать пить. Я решил, что хватит с меня выпивать с гостями. — Почему так? — Стыдно признавать, но после последнего раза, когда я выпивал с гостем и перебрал, у меня нервный срыв случился. Потом я много об этом думал, анализировал и пришел к выводу, что пора взрослеть. Как-то так, — пожимает плечами, ступая рядом. — Это из-за меня? — И врать не хотелось, и прямо не сказал, но ты всё равно вынюхал, — усмехнулся. — Не «из-за тебя», а просто снежный ком стал слишком большим, вот и всё. — Я извиняюсь… — вздыхает, пряча руки в карманы. — Я не думал о последствиях своих слов. — Всё в порядке, я ведь уже говорил. Ой, кстати, — Альбедо остановился, — ты в той стороне, получается, живешь? Пошел за тобой, даже не думая. — Мм, да, а машина твоя в другой же стороне. Могу проводить до нее. — Моя машина под домом, я шел пешком, — усмехнулся. — Ничего, обратно тоже пешком пойду, хочу ещё прогуляться, надо развеяться. — А… Хорошо… «И что делать? С одной стороны я не хочу расходится, с другой… Ну, не обязательно же то здание полностью рабочее, верно?» — Кстати, далеко идти? — Обычным шагом часа пол, думаю. — А сюда ты шел обычным шагом или быстрым? — Быстрым. — Спешил на свидание со мной? — Альбедо ехидно улыбнулся. — Я польщен. — А это уже стало свиданием? — Скарамучча посмотрел на парня слегка скептично. — В самое сердце, — он качает головой. — Конечно, нет. Просто встреча двух людей. «Ему будто комфортнее со мной стало. Значит, я прощен?» — Ты не боишься потом по темным улицам бродить? — М? Я могу за себя постоять. — Аха, да, точно, я помню, — усмехнулся и импульсивно закусил губу. — Но до самого дома тебя провожать не буду. Вдруг тебе такое не комфортно, так что проведу до конца парка и пойду домой. Годится? — Да, — он тяжело выдыхает. — Отлично. Спасибо.