Свет их любви

      Словосочетание мир победившего научно-технического прогресса вызывал весьма определённые, и уже точно не самые приятные, ассоциации. Пытаясь визуализировать среду, породившую Брэйниака, Елена представляла себе технологическую преисподнюю. Вроде той, что увидела на корабле. Никакой растительности, био-органические щупальца, Сферы с заключёнными внутри городами, и прочие мерзость и ужас. Поэтому Колу́ и удивила её своей красотой. Вместо мрачного, затянутого мутной пеленой смога мирка с уродливыми чёрными конструкциями, расползающимися по его поверхности подобно щупальца раковых опухолей, её изумлённому взору предстала почти идиллическая картина, словно сошедшая со страниц какого-нибудь футурологического журнала.       Кругом была густая, истинно-смарагдовая зелень. И не привычная, земная а инопланетная. Стволы деревьев казались слишком тонкими, а кроны наоборот — слишком раскидистыми, из-за чего немного напоминали ярко-зелёные зонтики. Листья на тонких, расползающихся в разные стороны, веточках были узкими словно пёрышки, и росли по несколько из одного черенка. Ботаника никогда не принадлежала к любимым предметам Гилберт, однако она готова была поклясться, что ничего подобного на Земле нет.       Проверяя достоверность иллюзии, девушка шагнула в сторону ближайшего дерева. Вдохнула непривычный аромат и при коснулась к его коре, оказавшейся мягкой и шелковистой, словно высококачественная ткань. Мелкие веточки словно ласкали кожу, поражая отсутствием не то что шипов, но даже просто острых сучков. Непроглядная листва закрыла свет местного солнца, однако под сводами леса не казалось ни сумрачно, ни тревожно. Наоборот — здесь было так тихо и спокойно, что не хотелось никуда уходить…       Хотелось остаться и слушать едва различимое журчание ручьёв, шелест ветра, прокравшегося под полог листьев — голос леса.       Инопланетный лес смарагдовой мантией склоны гор со странно изогнутыми в сторону пиками, напоминавшими оплавившиеся и съехавшие на бок кондитерские изделия. И вот там, вдалеке, среди облаков седого тумана высились едва поддающиеся описанию конструкции. Металлические, но совершенно не похожие на мерзкую био-механику Брэйниака. Самым близким сравнением, пожалуй, могла стать решетчатая башня линии электропередач. Конструкции тоже состояли из подобия реек, но не прямых, а изогнутых. Сталь, сплетённая в тончайшее кружево, из которого соткали самые причудливые формы, поражавшие своей геометрической точностью.       Елена видела вздымающиеся к небесам кольца и закрученные спирали, почему-то напомнившие ей об американских горках, на которых она каталась с родителями в далёком, безоблачном детстве. Все они были гармонично вписаны в окружающий ландшафт и не мешали деревьям расти, хотя казалось почти невозможным, что лес может не зачахнуть рядом с энергетическими оборудованием.       — Ты права, мама, — детский голос Джастина заставил родителей обернуться и взглянуть на мальчика, которого они оба видели в насланном Брэйниаком видении. Стефан только на фотографии, но Елена… Елена прожила с ним долгие годы, выносила его держала у груди и растила, будучи свято уверенной в том, что всё по-настоящему. И это было по-настоящему Пусть и происходило не наяву. Неудивительно, что из глаз девушки потекли слёзы и она рухнула на колени, порывисто прижав драгоценного ребёнка к груди.       Ребёнка, потому что не смотря на ускоренный рост и поглощённые знания душою Джастин так и остался маленьким мальчиком.       — Сынок, — Джастин опешил. Видимо успел отвыкнуть от человеческого тепла в плену Брэйниака. Но память о материнской любви смолги растопить его сердце. Мальчик обнял маму в ответ. Несмело и неуклюже, но искренне. В его карих глазах отражался вихрь противоречивых эмоций, но интеллект и самоконтроль, пока что, оставались сильнее. Поэтому даже утешительно проводя рукой по спине девушки он продолжал говорить, объясняя родителям всю ситуацию. Пытаясь донести до них, где они оказались и почему.       — Эти башни часть энергетической системы, которой была опутана вся Колу́, — не смотря на то, что Джастин впервые произнёс название планеты вслух, и Елена и Стефан знали его с того момента, как увидели. — Когда-то эта планета была технологическим чудом. Колуанцы нашли способ получать энергию, без вреда для окружающей среды. Свели к минимуму количество вредных выбросов путём многоступенчатой переработки отходов. То не многое, что не удавалось использовать повторно не хоронили и не сжигали, а запаковывал и отправляли в последний путь к местной звезде. Их цивилизация процветала, достигнув не бывалых высот.       — Похоже на Утопию, — сказал Стефан, борясь с желанием обнять сына, но решив послушать рассказ о прошлом Брэйниака.       — Да, — Джастин вздохнул, и в его коротком утверждении отчётливо прозвучала грусть — Но, к сожалению, только похоже.       Он взмахнул рукой и пейзаж вокруг них изменился. В этот раз взорам Стефана и оторвавшей лицо от плеча ребёнка Елене, предстал подёрнутое лёгкой дымкой скопление башен и шпилей поистине-причудливых форм. Странно искривлённые и изогнутые они возносились к безоблачным небесам на добрых полмили, напоминая то ли колыхаемые прибоем водоросли, то ли щупальца осьминога. Кто-то назвал бы архитектурный ансамбль футуристичным, но парочке он показался просто странным. Нечеловеческим.       Хотя и красивым. Сверх всякой меры. Вид этих далеких, размытых в солнечном мареве башен переполнял Елену тихим восторгом, и немым изумлением. В сравнении с ними даже манхэттенские высотки выглядели бы в лучшем случае скромными. И грубыми. Потому что не смотря на недостижимую, по человеческим меркам, высоту, колуанские здания выглядели изящными, словно каменное кружево. Впрочем, каменное ли? Сахарно-белый материал, из которого состояли дороги и стены домов, так и тянуло лизнуть. Однако даже издали Елена понимала, что не является кусковым сахаром и, тем более, камнем. Равно как впрочем и пластиком или металлом. Неизвестное современной науке вещество — матовое и начисто лишённое блеска делало город похожим на гигантскую раковину, выброшенную на берег моря, волны которого, быть может разливались в этой части континента в доисторические времена.       Сходство усиливала его спиральная форма поселения. Издали это невозможно было понять, но по мере приближения Елена заметила что все здания словно вырастают из единого фундамента, сверкающая громада которого уходило глубоко под поверхность планеты. Совершенная кривизна его очертаний напоминала раковину аммонита, перечерченную жемчужными линями дорог. Каждая из них была аккуратно вымощена белыми плитами, идеально пригнанными друг к другу. Гладкие и ровные, они извиваясь серпантинами, иногда уходя под землю, а иногда приводя к ажурным мостам. Перекинутые между зданиями, те словно парили в небе — бледные росчерки на фоне полуденной голубизны. Пересекая город на нескольких уровнях они создавали запутанный лабиринт.       — Колуанцы создали свою собственную интерпретацию Рая, — сказал Джастин, переместив родителей, на одну из гнущихся змеёй улиц. Только что они смотрели на город издали, а тут сразу оказались у подножья жемчужно-белого здания, окружённого смарагдовой зеленью. Вблизи город казался одним сплошным садом. Всюду, где это было возможно росли деревья, украшенные огромными, пламенеющими цветами. Золотые и розовые они благоухали так, что от экзотически-сладкого аромата кружилась голова.       — И жили в нём подобно богам, — оторвав взгляд от архитектурного чуда, Елена увидела существ, скользивших между постройками, утопавшими в зелёных насаждениях. В заливавшем улицу свете они казались светлыми тенями. Длиннополые одеяния делали их похожими то ли буддийских монахов, то ли мифических эльфов. У большинства даже волосы были золотыми и если не брать в расчёт зелёную кожу, оттенок которой варьировался от зеленовато-оливкового до изумрудного, сходство было почти идеальным.       Елене колуанцы показались какими-то отстранёнными. Погружёнными в себя что ли. Двигаясь в своём собственном ритме они обращали мало внимания на то, что происходило вокруг. Не замечали не только троих пришельцев, но и друг друга. Даже красота собственного города оставляла их равнодушными. Землянка не могла налюбоваться яркостью и чистотой колуанского неба, сочной зеленью деревьев, пёстротой цветов и причудливостью местной архитектуры, а им всё было как будто бы всё равно! Бесчувственные.       — Но то была лишь иллюзия гармонии, ведь не смотря на технологический прогресс они так и не избавились от социальных противоречий, — в этот раз рассказ Джастина перенёс их воротам полукруглого здания, похожего на торчащий из-под земли купол.       Это была школа. Елена не знала, как именно поняла что перед ней учебное заведение. Знание как будто вложили в голову и она, если честно, не очень-то этому и удивилась. Способность удивлять вообще покинула её после посещения Фантомной Зоны. Так или иначе дети колуанцев не загружали знания напрямую в мозг, а осваивали их. И, как и у земных детей, у них случались конфликты. Будучи более цивилизованными существами, они не опускались до физического насилия, предпочитая ранить друг друга словами, бившими, подчас, больнее кулаков. Один из мальчишек становился объектом насмешек своих одноклассников прямо у них на глазах.       — В-в-в-в-в-риэл, сколько набрал на тесте? — заикаясь, спросила светловолосая девочка, мимо которой он проходил. При этом один из трёх огоньков импланта в её лбу мигал, когда она запиналась. Интеграция синтетических компонентов не была завершена.       — А то ты сама не знаешь, Вриса, — огрызнулся будущий тиран, пытаясь пройтм мимо, но дорогу ему преградил другой мальчик.       — Тридцать пять процентов, серьёзно? Это твой коэффициент интеллекта? Ты позоришь всех нас, Вриэл! — жестко произнёс он.       — Да что с ним говорить? Он же тупой как дерево! — рядом с первым обидчиком встал ещё один. Гораздо более агрессивный.       — Ты запятнал честь нашего класса, — прижав руку ко лбу чтобы не заикаться заявила Вриса, и к ней присоединилось ещё несколько девочек. Все они окружили несчастного, растерянного Вриэла и принялись осуждать его, тыкать пальцами, и обзывать.       И ребёнок не выдержал. Светодиоды импланта в его лбу мигнули несколько раз и он бросился на обидчиков, растолкав их.       — Оставьте меня! — Елена почти физически ощущала его боль и обиду, чувствуя как на глаза наворачиваются слёзы. Детская жестокость была такой откровенной и непосредственной. Такой безжалостной. И колуанцы в этом плане не отличались от людей.       — Нет, вы видели? Видели? Он толкнул меня! Он меня толкнул! — закричал один из парней, указывая на убегающую жертву. — Ты просто варвар, Вриэл! Варвар! Тебя надо изолировать от общество. И держать в клетке, как какое-нибудь опасное животное!       — Трудно поверить, но в детстве Брэйниак… — Джастин задумался, подбирая нужное выражение. — Звёзд с неба не хватал. Многие науки тяжело давалась ему, и он часто оказывался в числе отстающих. Его ругали учителя и жестко дразнили сверстники.       — Почему? — вмешался молчавший до этого Стефан и, по короткому взгляду, который они разделили, Елена поняла, что он — страдавший из-за чахотки в детстве и тоже получивший свою порцию унижений — тоже увидел в юном Вриэле родственную душу.       — На Колу́ интеллект являлся показателем престижа. Обладая продвинутыми технологиями все остальные параметры легко можно поправить. Убрать физические дефекты, изменить внешность, накачать мышцы, сделать суставы более гибкими. Что угодно. Но мозг — очень сложный и капризный орган. И не терпит грубого вмешательства. Его тяжело улучшить, — развел руками младший Сальваторе.       — И что? Он стал злодеем из-за буллинга в школе? — Елена знала, что такая проблема распространена во многих странах, включая США, но не думала, что подобное происходит и на других планетах. И что издевательства породили Коллекционера Миров!       — Не только. Дома ему тоже приходилось несладко, — с теплотой в голосе ответил ей сын. — Недовольные отсутствие успехов у сына родители часто наказывали его, хотя и видели, что он старается изо всех сил. Старший брат всё время принижал его, а учителя и наставники любили подчёркивать, что у него нет будущего. Всё это сформировала у Брэйниака тягу к абсолютному знанию, одновременно сделав его равнодушным к окружающим. Какой смысл искать взаимодействия, если оно приносит тебе лишь боль?       — Так знания для него синоним успеха. Чем больше знаний, тем более успешным он выглядит своих глазах? — спросил Стефан.       — Да, — кивнул отцу сын. — На подсознательном уровне примерно всё так и есть. Ведь в жизни у него ничего толком и не было.       Всё вокруг снова изменилось и трое увидели уже подросшего Брэйниака, в компании незнакомой девушки. Они шли по коридору школы, изгибавшемуся так, словно он описывал внутренние очертания некой гигантской раковины или же каналы человеческого уха. Его пространство освещалось рассеянным светом без видимого источника. Жемчужный, просвечивающий пол выгибался и плавно переходил в кривые стены, из-за чего коридор ещё больше напоминал слуховой проход. Причудливость инопланетной архитектуры.       — Ты хочешь, чтобы я делала научный проект с тобой, Вриэл? — колуанка даже не пыталась скрыть своего презрения к спутнику.       — Я увеличил свои показатели в этом триместре, Куэйа, — бедняга старался звучать уверено, но его голос дрожал от волнения.       — Шестьдесят пять процентов? — заливистый девичий смех подхватили и другие подростки, так как она специально говорила громче, чем было нужно. — Врак уже приближается к сотне, а у меня восемьдесят семь баллов. Ты мне не ровня, Вриэл. И не стой так близко ко мне! Одно твоё присутствие понижает интеллект всех вокруг. Каждый в этом коридоре сейчас отупел. Отойди от меня!       — Ты пожалеешь! — и вновь будущий Брэйниак продемонстрировал агрессию, толкнув Куэйу плечом. Парень больше походил на человека, чем на холодных и отстранённых представителей собственной расы. И реагировал так же, как реагировал любой другой подросток, столкнувшийся с подобным пренебрежением. Ну, может быть чуть более резко. Его нужно было просто научить сдерживать гнев. Направить в нужном направлении. Помочь. А не исключать из школы, как это сделали бесчеловечно-строгие преподаватели.       — Куэйа действительно пожалела о своём решении. Но не сразу, лишь когда он достиг ста восьмидесяти двух процентов, став лучшем сначала в новой школе, а затем и во всём полисе. Многолетний, тяжёлый труд и расширяющие возможности мозга импланты позволили Вриэлу достичь впечатляющих результатов. Но успех лишь усилил его отчуждение, — продолжил рассказывать Джастин.       Рассказывать и показывать, так как Елена и Стефан оказались уже на неком светском приёме, проводившемся в просторном, ярко освещённом зале. Его истинные размеры и подлинные очертания практически невозможно было оценить из-за обилия заплетающихся косами проводов, замаскированных декоративным, подвесным садом. С потолка свешивалась ползучая поросль, цеплявшаяся за энергетические конструкции и опутывавшая их ярко-зелёными вьюнами, украшенной цветами. Красиво, но слишком непривычно.       Вриэл скользил среди собравшихся с уверенной, непринуждённой грацией. Многие здоровались с ним, о чём-то спрашивали, улыбались. Он кивал в ответ на приветствия, отвечал но его красиво лицо оставалось ожесточённым. Тонкие черты застыли в напряжении, улыбка выглядела натянутой, а взгляд был устремлён внутрь себя. Он скользил по лицам не замечая их. Холодный и равнодушный. Не интересующийся ничем кроме науки. Он едва достиг совершеннолетия, но уже был лыс из-за обилия имплантов.       — Его презрение к окружающим росло пропорционально количеству знаний, которые он поглощал. Саморазвитие стало самоцелью, поддерживающей хрупкое эго. Поэтому достигну в своего предела Вриэл оказался буквально лишён смысла жизни. Его мозг не мог принять ещё больше имплантов. Ему некуда был развиваться и нечем оправдывать своё существование. Вот тогда-то с ним и связалось правительство Колу́. Они тоже искали способ расширить своё сознание, преодолев положенный природой предел.       Слова Джастина нарисовали Елене образы согбенных, но исполненных величавого достоинства старейшин, восседавших на парящих в воздухе тронах, к которым вела серебристая дорожка, поддерживаемая в воздухе антигравитацией или иной незримой силой. Та встреча проходила в громадном и роскошном здании, хитро отодвинутому за фасады других домов и сверкавшего на солнце отполированным гранями. Склоняя голову, Вриэл выглядел покорным но в его чёрных глазах был хищный блеск. Алчность, безумие.       — Дай угадаю, ничего хорошего из этого не вышло? — предположил Стефан, вспомнив историю Сайласа и Амары, которые так же решили пойти против Природы. Истории были до боли похожи, если не брать в расчёт разность мотивов. Бессмертие или эволюция.       — Да, они решили соединить достигшего предела ментальных возможностей колуанца с искусственным интеллектом, — история Джастина достигла своей кульминации. Действие снова переместилось. На этот раз в подземную палату, представлявшую собой абсолютно белую комнату яйцевидной формы. Её невысокого потолка с вмонтированными в него светящимися секторами, Стефан мог бы коснуться руками если бы встал на цыпочки. Помещение выглядело абсолютно пустым не считая трёх «раздувшихся» колонн.       И кресла, расположенного в геометрическом центре. Вмонтированное в пол оно была сделано из того же странного материала, что и всё здесь. Вриэл удобно расположился в нём положив зелёные ладони на гладкие подлокотники. К его голове тянулось полдюжины кабелей, похожих на уже знакомых Елене био-механических червей. Вокруг кресла хлопотали учёные в защитных костюмах, белая ткань которых полностью покрывала их кожу. И всё было тихо, пока Вриэл… нет уже Брэйниак не открыл глаза.       — Тот противоестественный союз породил чудовище, которое мы знаем как Брэйниака, — закончил Джастин, наблюдая за тем, как колуанцы разлетаются в разные стороны, отброшенные телекинетической силой того, кто только что перестал быть их собратом.       — Таким образом я появился на свет, — поднявшись из кресла, колуанец посмотрел на опешившую троицу. Но нападать не спешил. — Мне потребовплась одна секунда, чтобы понять — я могу оптимизировать свои шансы на выживание, спровоцировав вымирание собственной расы и распределив себя по Галактике. Корабль, на борту которого вы находитесь, не единственный. Подобно вашим Двойникам, существующих в Параллельных Реальностях, бесчисленные варианты меня исследуют обозримый Космос.       — Ты разрушил Колу́, уничтожил свою же расу, зачем? — Елена не смогла остаться спокойной, слыша о геноциде. За время путешествия по воспоминаниям Брэйника колуанцы стали если и не близки, то по крайней мере симпатичны ей. А потому холодное упоминание их гибели заставило сердобольную девушку испытать гнев, с которым она не могла справиться, тихо сдержав в себе.       — Я должен был обезопасить себя, — вышедшие из стен щупальца оплели тело колуанца, сформировав на его поверхности привычную броню. — Они знали секрет моего рождения а значить могли разрушить. Или ещё хуже — создать конкуренцию. Я не мог рисковать. Но я сохранил остатки технологии прежнего Колу́. С их помощью я могу починить себя или построить себе новый корабль.       — А знаешь, что я думаю? — выступил вперёд Стефан, героически закрывая собой сына и любимую девушку. — Ты не тот, кем кажешься. Ты говоришь, что жаждешь всё контролировать и считаешь знания — ключом к контролю .Поэтому и коллекционируешь города. Но это не так! В душе ты так и остался ребёнком. Одиноким, озлобленным. Не смотря на все поглощённые тобой знания и обретённые силы, не смотря на завоёванные миры ментально ты так и не повзрослел, Вриэл. Поэтому и играешь со своими жертвами, как ребёнок играет с солдатиками. А то, что боль живых «игрушек» не трогает тебя подтверждает твою детскую беспощадность.       Любой другой злодей не стерпел бы сравнения с ребёнком, но Брэйниака не просто так называли бесчувственным. В ответ на гневную тираду обличившего его Стефана, колуанец лишь усмехнулся —сухо, презрительно. А его взгляд по-прежнему выражал превосходство. При этом сам он не замечал, как уменьшился, сравнявшись в возрасте с Джастином. Сальваторе оказался прав!       — Вы думаете, что чего-то достигли, проникнув в мои воспоминания, мистер Сельваторе? Но это очередная иллюзия. Там в реальном мире мои дроны готовятся уничтожить вас, пока я поглощу вашего сына здесь. И вы будете наблюдать за процессом, — змеи силовых кабелей отсоединились от чёрной брони и метнулись к Джастину. Схватили и швырнули в кресло, туго примотав к нему.       — Нет! — Стефан бросился было на помощь сыну, но был отброшен к противоположной стене небрежным взмахом зелёной руки.       — Вот так, Джастин. У нас впереди вечность. Больше никакой боли. Никаких сомнений. Только покой, — злодей произносил слова нараспев, будто пел колыбельную ребёнку. — Сопротивление бесполезно. Теперь я вижу то, что ты скрываешь. Ключ к твоей воле.       — Нет, подожди! — выступила вперёд Елена и Брэйниак (или всё же Вриэл) не отшвырнул её. — Все злодеи — лишь жертвы, чьи истории не были рассказаны. Это я поняла на примере Дэймона и… Кэтрин. Они не понравились мне при первой встрече. Скажу больше, я ненавидела их, но узнав о том, что эти двое пережили, начала им сочувствовать. И я сочувствую тебе, Вриэл. То, как с тобой обращались твои соплеменники, было ужасно. Ты не заслуживал всего этого. Всей этой боли. Ты был невинным ребёнком.       — Да. Был, — Елене всё-таки удалось достучаться до Брэйниака. Отвечая ей он даже не заметил, что щупальца ослабили хватки. — Я был слаб. Беспомощен перед ними. Но теперь я самое могущественное существо во Вселенной, а они давно сгнили в земле.       — И как же ты пользуешься своим могуществом? Поступаешь с другими так, как поступали с тобой? — с человеком столь прямолинейная логика вряд ли сработала бы, но Вриэл был колуанцем и полагался, в первую очередь, на свой интеллект. А значит цепочка последовательных рассуждений вполне могла заставить его изменить своё мнение. Переубедить. Может даже раскаять.       — Ты что, взываешь к моей совести? — детские черты личности всё больше доминировали в Брэйниаке. На смену продуманным контр-аргументам пришло упрямство, граничившее с кичливостью. Показное желание возвыситься, поставив себя над всеми.       — Нет. Только указываю на изъян в твоей логике, — не поддалась на провокацию Елена. Один Бог знал, чего ей стоило остаться спокойной, но она держалась. Ради парня и сына. — Ты говоришь о могуществе, но не стремишься к власти. Да, ты можешь уничтожить любую цивилизацию, но не делаешь этого. Даже не порабощаешь. Только берёшь города, как трофеи. И зачем? Чтобы играть в психологические игры с их обитателями. Ты жаждешь общества. Не смотря ни на что. Ты всё ещё не хочешь быть один.       — Я всегда был один, — чувства, подавляемые технологической составляющей сущности колуанца, наконец вырвались на свободу. Это было как эмоциями вампира, вернувшимися после отключения. Обида, гнев, боль. Теперь он снова всё это чувствовал.       — И всегда жаждал любви, — мягко добавила Елена, положив руку на его плечо. — Именно поэтому ты и пришёл к нам сейчас.       — Мистик Фоллс маленький провинциальный городок, где не происходит ничего интересного. По большей части, — видя, что любимая на верном пути Стефан поспешил поддержать её. — А ты не похож на любителя истории. Или специалиста по вампирам.       — Мы привлекли тебя и ты подумал, что если изучишь наша любовь, препарируешь под микроскопом, то сможешь забрать её, — продолжила Елена. — Не получилось, и ты решил поглотить Джастина. А с ним и родительскую любовь, которой ты так и не испытал.       — Меня никто не любит! — разлад в разуме Брэйниака стал более ощутим. С каждой секундой он злился всё сильнее.       — И не полюбит, пока ты продолжаешь вести себя так, — Елена была строга, но не жестока, поэтому опустила на колени, заглянув в заплаканные чёрные глаза Вриэла. — С тобой поступали жестоко и ты решил, что если станешь ещё более жестоким, то никто не сможет причинить тебе боль. Но они всё равно пытаются. И будут продолжать пытаться, пока ты похищаешь города и парализуешь их жителей. Пока проводишь над ними эксперименты. И каким бы могущественным ты ни стал, сколько знаний бы не обрёл, они продолжат пытаться. Даже зная, что проиграют и умрут. И ты не добьёшься желаемого, пока остаёшься Брэйниаком.       — Во многих мирах мне поклоняются, как Богу, — система сопротивлялась, пытаясь вернуть себе контроль над Вриэлом, вновь сделав его почти безэмоциональным. Но даже колуанские технологии оказались бессильным перед даром убеждения одной девушки.       — Так будь добрым Богом, чтобы они делали это из любви, а не из страха и амбиций, — нашлась, что ответить Гилберт не влезая в религиозный спор. — Будь милосерден. Не повторяй ошибок, совершённых сородичами. Будь лучше них. Стань выше обид и злобы.       — Я УБЬЮ ТЕБЯ! — био-механические трубки, вырвавшиеся из спины Брейниака метнулись к девушке, щерясь остриями шипов.       — Елена! — воскликнул Стефан бросаясь на выручку, но без вампирской скорости ему он безнадёжно отставал от врага.       — Нет. Не убьёшь, — спокойно возразила храбрая девушка, обнимая самого, наверное, ужасного тирана в галактике. Она гладила его, прижимая к себе и скользя ладонью по изуродованному металлическими вкраплениями разъёмов затылку. Гладила и плакала — от страха или от жалости. И Вриэл плакал вместе с ней. По зелёной коже текли чёрные слёзы, оставлявшие на щеках дорожки. Только что он был безжалостен, как ребёнок. А сейчас — беспомощен, как ребёнок. Его просто нужно было пожалеть.       И застыли лишённые контроля оболочки, уже заносившие щупальца над телами Стефана и Елены, защищавших своего сына. И спал паралич со всех, кто были заключены в Сферах. А жители Мистик Фоллса, отвязали Бонни от столба, у подножья которого уже начинал тлеть костёр, и разошлись, забыв о содеянном. Елена и Стефан победили — Коллекционер Миров перестал существовать! _______________ Пара симпатичных коллажей на тему: https://clck.ru/3HAur3 https://clck.ru/3HCaUo