Свет их любви

      Брэйниак обещал ему ад и не солгал. Боль была невыносимой. Стефан прожил на этом свете полтора века и немало повидал, но даже пронзающий тело кол или деревянная пуля не могли сравниться с этим. Когда вода снаружи хлынула в сейф он закричал от ужаса, понимая что его не ждёт ничего, кроме непрерывного утопления. Ведь его Двойник в этой Вселенной был вампиром, а значит не мог умереть от удушья. В отчаянии Стефан колотился о железную крышку гроба, пока вода заполняла внутреннее пространство.       Затем начался бесконечный цикл агонии и ужаса. Вода прорезала его лёгкие беспощадным холодом, разрывая альвеолы. Хороня вампира в мрачной глубине отчаяния, пока его тело словно распадалось изнутри. В конце концов боль превышала все мыслимые пределы и Стефан ненадолго погружался в глубокий, чернильный сон. Но регенерация делала своё дело, лёгкие заживали и он вновь просыпался, чтобы утонуть. Пойманный в адском кошмаре, плывущий по волнам бесконечной агонии Стефан, пропускал через себя каждую каплю невыносимых страдания, утопая с нова, снова, и снова. Без надежды освободиться от поистине суровой участи.       Потерянный в нескончаемом утоплении он быстро забыл о Брэйниаке, Мультивселенной, и истинной причине своего появления здесь. Осталась лишь вода, приносившая сокрушительную боль и временную смерть. Всё, что Стефан мог сделать, это задыхаться, безуспешно колотя по двери сейфа в надежде, что кто-то снаружи услышит его. Или его близкие вспомнят о нём и примчатся на помощь. Но никто так и не пришёл. Никто, наверное, даже не вспомнил о нём, решив что Сальваторе уехал из Мистик Фоллса.       Он тонул слишком много раз, чтобы сосчитать. Ледяная вода, заполняющая гроб, обжигала как огонь, разрывая горло и легкие. Озеро же бесстрастно поглощало крики своего пленника, когда он кашлял между приступами удушья. Утопление было ужасным способом умереть. Оно не оставляло ничего, кроме холода снаружи и огня внутри. Горели глаза, горло, лёгкие и кажется, даже мозг, слишком долго остававшийся без кислорода. Весь мир вдруг стал маленьким. Сжался до размеров стального ящика, в котором была только тьма и вода. А ещё воспоминания и сны наяву. Яркие, галлюцинаторные. Реальность перестала существовать, равно как солнце и тепло. Остался лишь он и смерть. А ещё вопрос — когда он сломается и сойдёт с ума? Когда рассудок окончательно покинет Стефана Сальваторе? И хватит ли ему времени продержаться до той поры?       В бесконечном цикле утоплений надежда начала угасать, но юноша каким-то образом поддерживал, продолжая верить в спасение. Это единственное, что ему осталось. Страдать и верить, что два самых важных для него человека, должно быть, заметят его исчезновение и задумаются. Перестанут ходить на свидания, целоваться, заниматься… хм другими вещами, которые сжигали его разум всякий раз, он обращался к воспоминаниям своего Двойника из этой Вселенной. И вода пузырилась от его гневного крика.       Его брат и любовь всей его жизни. Вместе. Худшее, что когда-либо случалось с ним. В сравнении с этим вода, заполняющая каждую трещину, каждую щель в его теле уже не казалась такой ужасной. Равно как и боль, раз за разом взрывающаяся в груди. Напротив, странным образом это даже помогало Стефану. Облегчало душевные страдания. Давала то, за что можно держаться и не вспоминать — Елены больше нет с ним. А может она с самого начала не планировала оставаться его навсегда? Всё было ложью…       Предатели. Всюду предатели. Воры, крадущие твою жизнь, и люди, кажущиеся не теми, кем являются, — монотонный шёпот Пришельца, время от времени раздававшийся в голове, делал укол, нанесённый Дэймоном и Еленой ещё более болезненным. Ведь Стефан понимал, что в каком-то смысле зеленомордый ублюдок прав. Что заполненный водой гроб — всё, что он получит за то, что всегда был слишком сострадательным и бескорыстным. Почти всепрощающим. Всякий раз, когда он проявлял милосердие, оборачивался для него ещё одним колом в сердце. Так может стоило щёлкнуть Переключателем и избавиться от сожалений и боли.       И даже утопая в очередной раз Стефан ненавидел мысль о том, что кто-то другой сейчас прикасается к Елене. Что это делает его собственный брат, сумевший в конце-концов получить её. Забрать у него истинную любовь, оставив ему взамен лишь воду, мучительно заполняющую всё его тело… сколько уже? Дни? Недели? Месяцы? Время проведённое в сейфе казалось вечностью и всё, чего желала Стефан — прекратить это. Положить конец страданиям, потому что его жизнь не должна была состоять только из боли!       Он не должен был потерять свою любовь и оказаться в этом пузыре пыток и тонуть, медленно теряя рассудок в нескончаемой череде смертей. Это настолько несправедливо, что ему хочется кричать. На Брэйника, Сайласа, Дэймона и даже Елену за то, что все они занимаются своими делами пока это происходит с ним. За то, что они позволили ему страдать от отчаяния, разрывающей лёгкие боли и свирепого голода. Вода не давала его телу иссохнуть, но при этом и не утоляла жаждущую агонию оголодавшего вампира.       Он словно застрял во временно́й петле, из раза в раз повторяя один и тот же циклы. Пробуждение, короткие мгновения борьбы, ослепительная боль, потеря сознания, а потом снова пробуждение. И так по кругу. Без конца. Это стало своего рода закономерностью, из-за чего очередного воскрешение воспринималось как начала ещё одного порочного круг Ада. Впрочем, иногда Стефану казалось, что даже в Аду было бы лучше этого. Карусель мучений повторялась, повторялась и повторялась, пока в один ужасный момент Стефан не понял, что больше не может этого выносить. Что он готов отказаться от себя, снова став Потрошителем.       И тогда он сделал то единственное, что ещё оставалось — заставил свой разум переместиться в место, где ему было комфортно. Где он хотел быть. Подсознание рисовало ему образ залитого светом особняка и стоящей рядом Елены. Она целовала и обнимала его, а он держался за это, в надежде, что она бросит Дэймона и придёт за ним пока он не сломался и остаётся в здравом уме.       Пытаемся скрыться от суровой действительности в грёзах? — глумливый голос Брэйниак а всякий раз вытаскивал бедолагу обратно, едва тот терял связь с действительностью. Пришелец смеялся, швыряя свою жертву обратно на дно карьера. И даже ненавидя его, Стефан до определённой степени жаждал этих визитов. Ведь Пришелец оставался единственным его собеседником.       Он приходил в промежутках между смертями и воскрешениями, как навязчивое заблуждение. Его голос наполняет разум фальшивыми утешения и замысловатой ложью. В такие моменты Брэйниак напоминал Стефану садистского ребёнка, играющего с беспомощным насекомым. Не понимающим, или не желающим понимать, что причиняет боль. Он никогда не отвечал Пришельцу, надеясь что тот потеряет интерес и уйдёт. Но он, кажется, наслаждался и односторонними разговорами, похожими на монологи.       Почувствуй это, ощути как агония разрывает твой разум. Это то, что Елена сделала с тобой. Точнее может сделать. Скажи ты всё ещё любишь её? Всё ещё готов дать ей шанс, после всех этих страданий? Всей этой боли? — раз за разом спрашивал зеленомордый.       И его слова проникали даже сквозь толстые стены боли и голода, подтачивая надежду узника. Убеждая сломаться. И в очередной раз ощущая, как вода заполняет его рот и нос, заставляя корчиться в своей водной могиле и тонуть снова, и Стефану не оставалось ничего другого, кроме как захлёбываться илистой мутнью, взывая к Елене всем сердцем и душой…       …которой, впрочем, тоже приходилось не сладко. Помещённая в тело своего Двойника из этой Вселенной она в полной мере ощутила низость её поступков. Став вампиром другая Елена убивала. И не только чтобы защитить близких. Нет, она пошла гораздо дальше, принудив ставшего охотником брата совершить геноцид одной пятой вампирской расы, чтобы добраться до Лекарства. Кол Майклсон заслужил свою смерть, безусловно, но к тем кто принадлежал к его кровной линии это не относилось. Ведь среди них могли быть и хороши вампиры как Стефан и Лекси. И эта Елена убила их. Как и ту барменшу. Убила, просто чтобы доказать свою точку зрения, заодно позлив Стефана с Деймоном. Которые вообще-то, пытались помочь ей не смотря на крайне отвратительное поведение.       Да, она отключила эмоции, но в глазах Елены это было скорее ещё одним косяком, чем оправданием. Тяжело было признавать, но Кэтрин оказалась права — она бы и дня не продержалась в состоянии вампира, если бы Стефан не помогал ей буквально во всём. И чем она отплатила ему? Подлой изменой! Предательским ударом в спину. А главное с кем? С Деймоном! Подонком, который мучил Кэролайн и обратил Викки в вампира, что привело к её смерти. Который веками отравлял жизнь Стефану, обращался с девушками как с игрушками, питаясь и насилуя их с помощью внушения, и убил неустановленное число жителей Мистик Фоллса — её сограждан.       Эта же… потаскуха — других слов для альтернативной (во всех смыслах) себя у Гилберт не нашлось, решила простить его из-за пары красивых жестов и нескольких моментов, когда Деймон не вёл себя как урод. Спасение от позора на балу? Да плевать ей было на этот, так называемый «позор». Да, остаться без кавалера во время открывающего танца неприятно, но в тот момент Елена думала только о Стефане — чтобы он не сорвался и не поубивал всех вокруг. Да и помощь Деймона всегда имела корыстную основу. Изображая из себя рыцаря в сияющих доспехах он надеялся заполучить её расположение. Вскружить голову и покорить сердце.       И все оправдания, которые придумала ему альтернативная Елена, были именно что оправданиями. И рождены они были вовсе не любовью, а полудетской наивностью, и желанием видеть что-то хорошее даже в таком монстре, как Дэймон. При этом дурочка будто намеренно забывала о том, что он хотел насильно обратить её (и обратил в этой реальности) в вампира. Ну или о девчонке, которой отгрыз голову просто чтобы доказать, что он «не хороший». А так же обо всех прочих злодеяниях и мерзостях, которые тот творил.       Проснувшись в объятьях убийцы Елена содрогнулась, с трудом подавляя позывы к рвоте. Не к Дэймону даже — он был монстром без сердца — а к той, чьими воспоминаниями она чуть было не захлебнулась. Но крик тонущего во тьме Стефана всё ещё вибрировал в её разуме и девушка решительно села, спустив ноги с кровати. Нужно было выбираться и найти любимого, где бы тот ни был.       — Ну куда ты, ещё ночь на дворе, — промурлыкал Дэймон, изображая из себя то ли маленького ребёнка, то ли ленивого кота. Кто-то нашёл бы это до очарования милым. Но не Гилберт. Для неё его заигрывание выглядело в лучшем случае… неуместным.       — Я должна найти Стефана, — коротко бросила она, не собираясь ничего объяснять и в место принялась наскоро одеваться, надеясь что Дэймон не включит свет, чтобы пялиться на её голую задницу. Щелчок лампы на тумбочке и вспышка осветила спальню.       — Снова кошмар? — обеспокоенность в голосе вампира раздражала едва ли не больше, чем то, что он видит её полуголой. — Помню, я говорил что меня не беспокоит твоя странная психическая связь с бывшим, но знаешь, когда ты подрываешься вот так…       В глазах помутилось от ярости. Двойник тоже видела сны о страданиях Стефана (и довольно давно, раз Дэймон говорил о её снах как о давно заезженной теме) и ничего не сделала. Не пришла ему на помощь. Не попыталась спасти. Она была не только изменщицей, но и предательницей! Желание разбить сучке лицо вдруг стало непреодолимым, а потому мельком увидев его её и ударив кулаком, Елена запоздало поняла, что в этом мире является вампиром. Зеркало разлетелось вдребезги и осыпалось на ковёр сверкающей крошкой. Она была на грани потери контроля. Эмоции зашкаливали, а мёртвое сердце бешено трепыхалось в груди.       — Что с тобой? Почему ты сегодня ведёшь себя так? —оказавшись рядом в долю секунды, Дэйм он обнял её руками за плечи.       — Потому что я шлюха, Дэймон, — честно и в лоб призналась Елена, сбрасывая с себя его руки. — Я изменила твоему брату с тобой. С чего ты взял, что я не переметнусь обратно, как это делала Кэтрин? Что я всегда буду с тобой. Считал себя особенным, да?       Шок и боль, отразившаяся в его голубых глазах подсказали Елене что да, считал. Поэтому она с удовольствием продолжила.       — Ты не особенный, Дэймон. А вся наша связь основана лишь на моем обращении от твоей крови. Я стала вампиром, потеряла брата и отключила Человечность. Я была уязвима и ты воспользовался этим, превратив меня в Кэтрин! — заключилпа Гилберт.       — Это не так, — начал было оправдываться Сальваторе, но Гилберт не дала ему и слов а сказать, выплёскивая наболевшее.       — Можешь лгать другим Дэймон, но не лги хотя самому себе. Скажи это я, или Кэтрин стала бы веселиться, когда-то страдает, надеясь на мою помощь? Это я или Кэтрин стала бы убивать ради своих целей и прихотей? Это похоже на меня, или всё же на Кэтрин?       — Ты отключила эмоции, — предсказуемо пытался оправдать её блядство вампир, но Елене не нужны были ни слова защиты, ни чтобы такие как он заступались за неё нынешнюю. Она чётко осознавала чужую вину как свою и признавала её перед ним, отчаянно надеясь, что и Двойник, в теле которого она находилась, слышит и осознаёт, до каких глубин низости и разложения опустилась.       — Да. Чтобы ничего не чувствовать. Чтобы стать стать той, кем ты всегда хотел меня видеть, — руки девушки пробежали по телу вниз: от шеи к плечам на грудь и по бокам с талии на бедра. — Ты встретил её раньше меня, Дэймон. Поэтому я похожа на неё, а не наоборот. Для тебя это её лицо и её тело. Я её лучшая версия. Так, кто не обманет и не предаст. Даже эти блядские кудряшки.       Елена схватила свой локон и с остервенением оттянула его, словно пытаясь вырвать его из головы, оскальпировав себя.       — Это её причёска. Я носила прямые волосы. А знаешь почему? — нахмурившись, Елена вспомнила слова считалочки, которой Кэролайн их с Викки в юности. — Кудри вьются, кудри вьются, кудри вьются у блядей! Отчего они не вьются у порядочных людей?       — Замечательно! — Дэймон взмахом руки доломал раму, оставшуюся от зеркала. — Деградировала до уровня младшеклассницы.       — Ты любил Кэтрин полтора века и всё это время только и думал, как освободить её из той Гробницы, — не реагируя на выпад продолжила Елена. — Она соблазнила тебя, манипулировала, использовала и предала? Да, так и есть. Она злобная стерва? Без сомнения! Но такая любовь легко не проходит. Даже твоя ненависть к ней это любовь. Только со знаком минус. Ты с такой страстью пытаешься причинить ей боль и убить её, что это говорит лучше всяких слов. Любовь не прошла. Я же просто кэтринозаменитель. Удобная девочка, на которую можно перенести все свои нереализованные чувства, не боясь предательства.       — А сейчас то ты что делаешь, не предаёшь меня? — плавящаяся боль в словах Дэймона почти заставила её сочувствовать, но всё же девушка продолжила. Если уж решила ломать, то лучше сделать это сразу. Резко, даже жестоко, только не затягивать.       — Вот только ты просчитался в одном. Кэтрин всегда любила Стефана. И я тоже. Наша связь с ним тому доказательство.И я найду его чего мне это не стоило, — закончив одеваться она переместилась к двери и, обернувшись добавила. — Это всегда был Стефан.       Потрясённый услышанным Дэймон не остановил её и вампирша беспрепятственно покинула особняк, окунувшись в летнюю ночь. Путь о особняка до озера был не близким, а за городом царила тьма столь же непроглядная, как в и бездонной яме. Здесь не было даже тени, потому что свет‚ который мог бы её отбросить, не проникал сквозь ветви. Единственным признаком того, что вокруг есть что-то, кроме стены тьмы, были силуэты деревьев, едва различимые даже вампирским зрением. Под ногами Елены хрустели ветки.       — Нет ничего лучше, чем идти вслепую, осознавая что в любой момент можешь умереть. — раздался за спиной ехидные голос.       — Как смешно, Дэймон, — её глаза сверкнули в темноте, как если бы фото-вспышка отразилась от налитой кровью сетчатки.       — Я не смеюсь, Елена, я констатирую — ответил вампир догоняя её. Теперь они вместе двигались по лесу в строну озера.       — Мы говорим о Стефане, — резко напомнила Елена, раздражённая необходимостью разжёвывать очевидное. — Нужно помочь.       — Ты вообще хоть представляешь, с чего начать? — продолжал ныть Сальваторе. — Ты говорила только, что он тонет во тьме.       — Брэйниак сказал, что Сайлас запер его в сейфе и бросил на дне озера Данем. Мы с Бонни и Кэролайн ходить туда в детстве.       — Брэйниак? — зацепился за оговорку Дэймон, но Елена даже поняв, что забылась, продолжила переть к цели, как танк.       — Молись, чтобы никогда не встретиться с ним, — волнение вновь поднялось в душе и от зловещих предостережений девушка перешла к злости на казавшегося безразличным Дэймона. — Да и не важно это сейчас. Единственное, что имеет значение, это Стефан. Он был заперт в том сейфе три месяца. Раненный, напуганный голодный. Только бы он не выключил свою Человечность.       — Так ты тоже думаешь, что он щёлкнул переключателем? — брюнет был в своём репертуаре и сразу же принялся мстить ей за причинённую боль, намекая на скорую встречу с Потрошителем. Прежде Елена была склонно оправдывать такое поведение, считая что Сальваторе старший просто не умеет выражать свои чувства. Но сейчас её решительно не хотелось его понимать. Не хотелось.       — Прекрати, — осадила она Сальваторе, остановившись. — Он твой брат и нуждается в помощи. Хочешь злится злись на меня.       — А можно я сам решу, на кого мне злится? — никак иначе этот разговор закончится не мог. Дальше они двигались в молчании.       Ночной лес казался бесконечным и когда впереди забрезжил свет Елена была уже на пределе. Каждая минута промедления оборачивалась для Стефана ужасными муками и она умирала внутри от невозможности спасти любовь всей своей жизни. Поэтому увидев отблески лунного света на водной глади, она не задумываясь рванулась вперёд, остановившись лишь у самого края карьера. Она прыгнула бы в воду прям так, но в последний момент решила, что сухая одежда может ей ещё пригодиться на обратном пути.       И принялась раздеваться. Дэймон наблюдал за ней с раздражающим интересом и всё-таки не удержался от сальной шуточки:       — Я полагаю, ты сейчас не предложишь заняться любовью на краю обрыва, — за пропитавшей голос иронией крылась грусть, но Елене было откровенно плевать. Бросив на вампира выразительные взгляд, она набрала в грудь воздухе, оттолкнулась и прыгнула.       Школьные занятия по плаванью всё ещё были свежи в памяти, поэтому девушка вошла воду красиво, почти не подняв брызг. Куда сложнее оказалось отыскать сейф на дне озера ночью, в темноте, без фонаря. Не обладавший физической силой вампира Сайлас не мог забросить его далеко. Только столкнуть вниз. Это существенно сужало зону поиска вдоль береговой линии, но даже так они с Дэймоном потратили несколько часов ныряя и шаря среди ослизлых камней, прежде чем нашли занесённый илом ящик.        Тряска и стук пробудили запертого внутри Стефана, вырвав из забытья. Он понятия не имел, как долго был «мёртв», но он не чувствует себя особенно благодарным за то, что его выдернули из забытья, ради ещё одного раунда в этой адской дыре. И лишь когда тряска усилилась и сейф перевернули, медленно протащив вверх по дну, вампир понял, что его вытаскивают из воды.       Сердце заколотилось от волнения. На смену отчаянию снова пришла надежда. Наконец-то! Свобода. Его нашли и сейчас вытащат. От этой мысли всё его тело охватил невыносимый зуд. Желание питаться. Прокусывать шеи и разрывать глотки, пока он больше не сможет пить. Или вспомнить собственное имя. Тем временем сейф вытащили на поверхность и вода начала просачиваться наружу. Медленно. Куда медленнее, чем когда он заполнялся ею. Снаружи раздались глухие удары. Несколько пар рук пытались разбить железную дверцу, не жалея сил. Каждый стук сотрясал его ослабевшие кости, но Стефану было всё равно. Главное он был свободен.       Уровень воды спал раньше, чем спасителям удалось взломать его темницу и он закашлялся, выплёвывая остававшуюся в лёгких воду. Стремясь избавиться от разрывающего грудь холода он харкал и отплёвывался сумев, наконец, сделать первый за три месяца вдох. Удивительно, как нечто такое простое, как дыхание могло быть таким драгоценным. И как он раньше этого не понимал?       Собрав немногие остававшиеся в его распоряжении силы, Стефан уже хотел постучать, когда замо́к провернулся с громким, лязгающим звуком и ослепительный лунный свет хлынул в его темницу, ослепляя и пугая одновременно. После месяцев кромешной тьмы он казался вампиру ярче солнечного. Он боялся сгореть и одновременно щурился, пытаясь разглядеть своего спасителя.       У Елены же сердце кровью обливалось от жалости. Стефан был не просто истощен, он буквально высох, хотя и не превратился в мумию за счёт обильной гидратации. Рёбра выпирали так, что она без труда могла пересчитать их даже под рубашкой, а запястья стали настолько тонкими, что даже её старое человеческое «я» могло сломать их бело всяких усилий. Толстые, тёмные вены выпирали из-под бледной кожи, отчаянно пульсируя, а взгляд зелёных глаз оставался тусклыми и как будто сфокусированными.       — Я здесь… я пришла… — всхлипнула Елена, роняя слёзы на лицо любимого. — Ты же ведь не думал, что я оставлю тебя там?       — Это точно. Она нашла тебя брат, но не забывай, кто принёс тебе ужин, — Дэймон разорвал пакет с кровью и поднёс его к пересохшему рту брата. Стефан настолько ушёл в себя, что даже не сразу отреагировал на предложенное угощение. Но как только первые капли коснулись его губ жажда взяла верх над апатией и вампир поддался инстинктам. Его костлявая рука потянулась вверх, быстрее, чем кто-либо ожидал, схватила пакет и прижала ко рту, осушая его шумно и неаккуратно, пачкая одежду и всё вокруг.       — Надо вытащить его из этой коробки и вернуть в дом. Черт, следовало бы поехать на машине, — раздраженно бросил Дэймон, не обращаясь ни к кому конкретно.Елена ничего не ответила, зная что единственный способ, которым он действительно мог выразить беспокойство о брате было разозлиться на ситуацию. Тем временем Стефан жадно осушил второй пакет, размазав кровь по лицу.       Не могло быть и речи о том, чтобы встать самостоятельно, поэтому Елене и Дэймону пришлось вытащить его из наполненного водой сейфа, и уложить на траву. При этом несчастный стонал и морщился. Каждое движение отдавалось болью в измученном теле.За три месяца на дне карьера его одежда насквозь пропиталась гнилью и застоявшейся водой, но Елене было всё равно. Она бросилась к нему, проверяя на наличие травм, но обнаружила лишь рваную дыру на футболке и черноту засохшего пятна крови. Удар Сайласа.       — Ты в порядке? — это был, наверное, самый глупый вопрос из всех, которые только можно было задать, но Стефан нашёл, чем ответить её. Налившая силой рука схватила её за лицо и привлекла к нему для поцелуя слишком сильного, чтобы оставаться комфортным. Он заставил девушку задыхаться от привкуса крови и солёной горечи, но вампир отступил так же быстро, как начал.       — Я в порядке, Елена, — зелёные глаза юноши казались слишком яркими на фоне бледной кожи, а зрачки оставались расширены и тем не менее он контролировал себя. Лишь его голос звучал так, как и должен был после длительного пребывания под водой.       — А вот мне так не кажется, — старший брат не смог остаться в стороне. Или сдержать чёрную ревность даже в такой момент.       — Как всегда саркастичен, да Дэймон, — Стефан сухо рассмеялся, и этот звук напомнил о духовом инструменте, растрескавшимся на солнце. — Хотя знаешь, ты прав. Я более, чем не в порядке. Ты хоть представляешь, каково это — тонуть снова и снова? Всё равно что быть подожженным изнутри. Только при этом ты не сгораешь, а боль всё длится, длится и длится…       — Стефан, прости, — воскликнула Елена, схватив его за руку. — Мне жаль, что я пришла слишком поздно. Но теперь я здесь.       Она подняла руку, дотронувшись до его ледяного и всё ещё влажного лица, приложив ладонь к щеке, но юноша отстранился.       — Не надо. Вы с Дэймоном, наверное, даже не знали о том, что я ушёл. Вы были слишком заняты наслаждаясь знойными сторонами одиночества в нашем фамильном доме, чтобы заботиться о чём-то ещё… — мысли Стефана путались. Длительная пытка водой, голод, внезапное спасение, кровь — всё это расшатало психику вампира из-за чего он перестал отличать свои воспоминания о тех, что принадлежали Двойнику. Его мысли путались и он был близок к тому, чтобы провалить последнее испытание Пришельца.       — Бу-ху, ты был заперт в сейфе три месяца и никто не заметил, что Чудо-мальчик-вампир из Мистик-Фоллса исчез, — подлил масла в огонь Брэйниак, взявший под контроль Дэймона. Радужки заволокла чернота, распространившаяся потом и на всю склеру.       — Не слушай его, — взяв лицо Стефана в ладони Елена мягко развернула его к себе, не дав сцепиться с Пришельцем. — Не слушай… ты прав. Я виновата. В том, что не искала тебя и в том, что спала с Дэймоном. Я причинила тебе столько боли… я могла сказать, что просто влюбилась, но это не так. Моё поведение было поведением типичной шлюхи, которая сначала клянётся в вечной любви одному, а через несколько месяцев уже другому. И тоже в вечной. До гробовой доски и дальше. Та чистая и невинная девушка, которая всегда пыталась поступать правильно, умерла, когда я стала вампиром. Но она умерла не до конца. Сегодня она возродилась, чтобы найти тебя и вернуться к тебе. Быть с тобой, если ты меня примешь. Если простишь за то что я… она сделала.       В этот раз Елена сама поцеловала его, слизывая кровь, засыхавшую на губах. И Сетфан ответил ей. Поцелуй наполненный илистой горечью разбитых надежд, обид и разочарований к которым робко примешивалась надежда на лучшее будущее был долгим и страстным. И сжимая друг друга в объятьях влюблённые чувствовали себя так, словно им удалось поставить Вселенную на место. Словно своей верой в любовь они вернули течение событий в нужное русло. Даже лишённый эмоций Брэйниак оценил их достижение.       — Очень хорошо, — сказал он, сдержанная хлопая им руками Дэймона. — Но что на счёт вопроса, заданного мной ранее?       — Да, — не отрывая глаз от любимой, ответил Стефан. — Я прощаю тебя. Всем сердцем. Но не тебя, Пришелец. Только не тебя.       Он перевёл взгляд на Брэйника и его голос сделался бесстрастным, как у статуи, которая внезапно ожила, решив заговорить.       — Переживу, — с привычным сарказмом обронил Дэймон, хлопнув в ладоши. От его рук в пространстве разлетелась вспышка, перебросившая их обратно в Фантомную Зону. В этот раз здесь было неспокойно. Пространство вокруг расходилось переливчатыми волнами, а золотая река в небесах слегка изменила своё течение, словно реагируя на внесённые ими изменения в вероятность.       Похвальное великодушие, вынужден отметить, — благожелательно произнёс Пришелец, переплетая зелёные пальца на груди. — А теперь проверим, обладает ли подобным качеством мисс Гилберт. Я как раз нашёл подходящую развилку. Должен отметить, что вам крупно повезло. Если бы я не появился и события продолжали идти своим чередом, то вы, вероятнее всего, оказались бы разлучены. Вашего брата укусил бы оборотень и вы, чтобы спасти его жизнь, заключили бы сделку с Клаусом. Уехали из Мистик Фоллса, отключили бы Человечность и игнорировали все попытки мисс Гилберт достучаться до вас. Посмотрим, справится ли она с этим?       Стефан и Елена не успели ничего возразить. Взмах руки Брэйниака отправил их разумы на новое испытание. Вот только и Пришелец упустил кое-что. Тень, кравшуюся среди фантомов. Упустил из вида тот факт, что сопротивление ещё не было сломлено. __________________ Симпатичный коллажик на тему: https://clck.ru/3GdB4p