Драконий Глаз

      Зефа остановилась у ступеней, ведущих на второй этаж дома, и тяжело вздохнула. Наверное, она погорячилась, когда едва очнувшись от нескольких дней лихорадки и беспокойного забытья, попросила подготовить все для купания. Ее отговаривали, упрашивали подождать, чтобы дать телу и духу немного окрепнуть, но она настояла. Ей нестерпимо хотелось смыть гнетущую усталость болезни, хотя уже на первых ступенях вниз, несмотря на поддерживающие мамины руки, в глазах начало тошнотворно темнеть.       Теперь же ей предстоял обратный путь наверх. Бабушка, наверное, уже сменила простыни и по ее просьбе впустила в комнату свежий воздух. Но теплая вода разморила и забрала остатки сил. Почему она раньше не замечала, какая крутая у них дома лестница? Зефа закрыла глаза, борясь с головокружением.       — Зефа?.. — окликнул ее обеспокоенный голос.       — Сейчас, мам… Все нормально, — пробормотала она, не глядя садясь на нижнюю ступень и упираясь виском о деревянные перила. — Только отдохну… немного…       Все вокруг заволокло черным туманом. Звуки, возгласы, шаги. Земля ушла из-под ног, но она не упала — ее подхватили крепкие руки. Прикосновения, запах, даже звуки мерного дыхания в такт шагов окутали успокаивающим теплом. Темнота отступила, но до конца вырваться из полусна не получалось. Зефа уткнулась носом в грубоватую ткань рубахи и улыбнулась:       — Привет…       — Привет, — в тон шепнул он.       — Что ты тут делаешь? — сон сковывал мысли, но она не могла перестать улыбаться.       — Да так, мимо проходил. Дай, думаю, зайду.       Ей не надо было открывать глаза — достаточно было слушать голос, чувствовать гулкую усмешку в его груди. Хотелось, чтобы убаюкивающие покачивания рук никогда не прекращались, но голова вдруг коснулась холодной простыни. Зефа с трудом приоткрыла глаза, пытаясь рассмотреть силуэты в дверях, разобрать голоса. Помимо его голоса был еще один — тихий, женский, такой теплый… Бабушка…       — Ба?..       Мозолистые, но ласковые руки коснулись лица, погладили по волосам, тяжелым теплом укрыли плечи.       — Ш-ш, все хорошо…       — Биргер?..       — Он уже ушел. Спи, моя хорошая. Все хорошо.       Она провалилась в сон — темный, глубокий, но впервые не тревожный. Погрузилась на дно, оттолкнулась и вынырнула, открывая глаза.       Ей показалось, прошло мгновение, но снаружи минули часы. Дневной свет сменился темнотой, и теперь комнату согревали свечи. Предметы вокруг постепенно становились четче, мысли — яснее. Тяжелое забвение наконец отпустило ее. Зефа огляделась.       На столике у изголовья кровати, возле горящей свечи, лежало шитье, рядом — старенькая, но аккуратно подшитая накидка. Узоры на ней Зефа знала наизусть, не раз в детстве проводя по ним пальчиком и засыпая под тихий шепот историй. Значит, эти часы за ее сном следила бабушка, которая сейчас, должно быть, куда-то отошла. Зефа прикрыла веки — на нее опять навалилась тупая тяжесть. Нет, в этот раз она не будет ей поддаваться.       Звуки отворившейся двери и тихих шагов, тем не менее, долетели до сознания с опозданием. Зефа заворочалась, пытаясь сосредоточить взгляд на силуэте у стены. Услышав ее движения, викинг стукнул чем-то у стола и обернулся. Зефа сонно заулыбалась.       — Кто тебя пустил? — она протянула руку, и он подошел и сжал ее пальцы, опускаясь рядом возле изголовья кровати.       — Твоя бабушка.       Услышав неизменные самодовольный нотки, Зефа тихо рассмеялась.       — Бабушка называет тебя «интересный молодой человек», — прошептала она, прикрывая веки.       — Сразу видно, кто хорошо разбирается в людях.       Хихикнув в одеяло, Зефа открыла глаза и встретилась со смеющимся взглядом Биргера. Он отпустил ее руку и провел ладонью по распущенным волосам, убирая пряди с ее лица.       — Как ты? — уже без улыбки спросил он.       — Хорошо.       — Хочешь чего-нибудь? Может, воды?       Зефа кивнула и завозилась, усаживаясь повыше, пока Биргер ходил к кувшину на столе у стены. Передав ей кружку, он скинул с плеча сумку, бросил ее в угол возле кровати, затем подтащил небольшую скамеечку и сел рядом. Выпив воду под пристальным взглядом, Зефа отдала кружку и невольно подтянула одеяло выше, тем самым вызвав на лице викинга тень ухмылки. Отставив пустую посуду на столик, Биргер вновь взял ее за руку.       — Как ты? — опять спросил он.       — Я же говорю, хорошо, — Зефа пожала плечами и получила в ответ недовольный вздох. А потом почти испуганно отпрянула, когда Биргер к ней наклонился. — Нет! Не надо меня целовать!       — В смысле?       — Ты можешь заболеть.       — Ой, да брось! — рассердился Биргер. — Уже столько времени прошло, я мог десять раз заболеть, но не заболел же!..       Замолчав, он взглянул на нее из-под бровей, но потом вздохнул и добавил уже спокойнее:       — В деревне больше нет новых заболевших. Эпидемия идет на убыль.       — Слава Одину, — Зефа прикрыла глаза. — Расскажи мне все. Папу я видела только мельком… В деревне много дел, да? Мама ничего толком не рассказывает. Боги, оказывается, я столько дней… — она болезненно нахмурилась, потирая лоб. — Мне казалось, это один сплошной кошмарный сон…       — Не надо, — Биргер поймал ее ладонь, — не думай об этом. Отдыхай.       Зефа с вздохом легла и устроилась на боку. Только сейчас в свете свечи она увидела, каким уставшим выглядел Биргер. Она высвободила ладонь и погладила его по непривычной колючей щеке. Он закрыл глаза.       — Биргер? — Зефа внезапно ощутила странную тревогу. — Биргер, расскажи мне.       — Что?       — Все, — привычка окружающих уходить от вопросов уже начинала беспокоить ее, но еще больше тревожил уставший, серьезный Биргер. Зефа снова села, несмотря на попытки ее остановить. — Расскажи, что происходит в деревне?       — Давай потом, отдыхай…       — Нет! Нет, прямо сейчас! — почти выкрикнула она. Ей стало трудно дышать, но она быстро заговорила: — Что-то случилось? Где папа? И мама? А где Наффинк? Я не видела Наффинка, — прошептала она со страшной догадкой. — Он заболел? Он тоже заболел, да?       — Зефа, нет, успокойся! С ним все в порядке, и с твоими родителями тоже, — Биргер пересел на кровать и она, забыв о своих же предостережениях, бросилась в его объятия, ища в них привычное спасение. — Все в порядке, — тихо повторил он, поглаживая ее по волосам, и она уткнулась ему в шею, желая, чтобы это действительно было так.       Тепло и объятия успокаивали, и почти сразу Зефе стало неловко за свою вспышку. Биргер отпустил ее, когда она захотела отстраниться.       — Извини, — пробормотала она, стараясь изобразить улыбку. — Наверное, я не до конца проснулась.       Она заправить за ухо прядь волос, и потому не успела смутиться, когда Биргер приложил к ее лбу ладонь.       — Мне сказали, жар спал, — нахмурился он.       — Так и есть, мне уже лучше, — Зефа переложила его руку к себе на колени, затем села ровнее, расправила плечи и кивнула: — Давай, я готова. Что происходит в деревне? Насколько все плохо?       — Зеф…       — Биргер, не надо, — остановила она его, увидев, что викинг снова хочет уйти от ответа. — Если мама думает, что мне станет лучше, пока вы скрываете от меня правду, то это не так. Ты же не будешь мне лгать?       Биргер поглядел на нее исподлобья, но в конце концов сердито вздохнул.       — Я же сказал, эпидемия пошла на убыль.       — Много заболевших?       Биргер кивнул, и пришла очередь Зефы тяжело вздыхать. Ей было легче размышлять вслух:       — Этого стоило ожидать… Когда сгорела большая часть запасов на зиму, пришлось растягивать то, что было. Мы знали, что к весне будет тяжелее, но все равно надеялись… Но разве можно было предвидеть все? Боги, мы не смогли накормить людей…       — Это не так, — прервал ее Биргер. — Да, бывали зимы посытнее, но племя не голодало…       — «Не голодать» недостаточно, — покачала головой Зефа. Она откинулась к изголовью кровати, и Биргер помог ей подтянуть тяжелое меховое одеяло. Глядя на пламя свечи, стоявшей на столике, Зефа стала задумчиво перебирать волосы, собирая их в косу. — Мы ослабли. А до лета еще несколько лун. Возможно, нам придется просить помощи… Мне надо поговорить с папой. Могу представить, сколько у него сейчас дел. Я должна была все это время помогать ему…       — Единственное, что ты сейчас должна, так это набраться сил.       Зефа взглянула на Биргера и мягко улыбнулась.       — Как у вас дела? — она протянула руку — почему-то ей время хотелось касаться его, как будто это позволяло убедиться, что происходящее не очередной тяжелый сон. Она знала, что Биргер поймет, что под «вас» она имела в виду работников Кухни и его близких. — Как мама?       — Нормально, — ответил Биргер, сжимая ее руку. — Болеют немного, в основном дети. Уже поправляются. А мама… Ты же знаешь, она скорее от самой Хель отмахнется, чем оставит Кухню без присмотра. Когда ей болеть, когда у нее столько людей не кормлены? — произнес он с нарочитой интонацией, в которой без труда угадывалась манера Главной Кухарки.       Зефа негромко рассмеялась.       — Могу себе представить. Она расскажет мне, в чем ее секрет?       — Она уверена, дело в настрое и ее особом бульоне, — выразительным тоном проговорил Биргер. — Там внизу я принес немного. Надо поесть, — строго добавил он, потому что Зефа сморщила нос. — Твоя бабушка должна сейчас разогреть бульон.       — Бабушка? — Зефа не знала, ужасаться ей или смеяться.       — Просто последить за котелком, — успокоил ее Биргер.       Зефа с улыбкой покачала головой:       — Ты переоцениваешь женскую половину Карасиков.       — Разве? — ухмыльнулся Биргер.       Смеясь, Зефа уклонилась от очередной попытки поцеловать ее.       — Хватит меня забалтывать, — пригрозила она. — Расскажи лучше, как дела в деревне? Всем хватает отвара? Я помню, перед тем, как я заболела, папа распорядился выделить большой котел на Кухне для Готти и Вендлы. Теперь всем хватает?       — Угу, — кивнул Биргер, опустив глаза на ее руку у него в ладонях.       — А вы как, ужились со старейшиной? Места поделили?.. Биргер? — Зефа перестала улыбаться, потому что викинг не спешил отвечать ей ни словом, не улыбкой, а просто молча поглаживал пальцами ее чуть шершавую из-за зимних холодов ладошку. Странное чувство тревоги, охватившее ее чуть раньше, мгновенно вернулось. — Что-то не так? Они не справляются?       — Вендла… справляется, — произнес Биргер и поднял взгляд, от которого ей не стало легче.       — Вендла?..       — Несколько дней назад… У тебя еще тогда была лихорадка, — Биргер помолчал, словно подбирал слова. — Наверное, твои родители не хотели, чтобы я рассказал тебе об этом сейчас, когда тебе только стало лучше, — он заправил ей за ухо не попавшую в косу прядь, но Зефа почти не заметила этого ласкового жеста. — Вождь и Генерал сейчас на причале. Вместе со всем племенем. Сегодня провожают тех, кто уходит в Вальгаллу. И… Боги решили забрать с ними нашу старейшину.       Зефа прижала ладонь ко рту. Биргер, не став больше ничего говорить, притянул ее к себе. Она не смогла обнять его в ответ — только найти опору. Что-то вечное, неизменное для нее и для нескольких поколений Хулиганов изменилось, но их сердца продолжали биться, пламя свечи не перестало рассеивало тьму, а Новый Олух по-прежнему оставался домом для всех, кто когда-либо называл или назовет его таким — неважно, будь то викинг или дракон.       Зефа отстранилась и заглянула в лицо Биргера.       — Вендла? — выдохнула она уже с совсем другим смыслом, но Биргер понял.       — Она большая молодец, — сказал он, слегка улыбнувшись. — С ней Наффинк. Да и времени горевать у нее, думаю, не много. Теперь же она единственная целительница в племени.       Несмотря на ровный тон, Зефа сразу заметила в чертах викинга больше, чем в услышала в словах.       — Что говорят люди? — быстро спросила она.       Ее проницательность явно не порадовала Биргера. Он коротко вздохнул и нехотя произнес:       — Уход старейшины не мог способствовать поднятию духа, сама понимаешь. Какое-то время ходили не самые веселые разговоры. Эпидемия еще не закончилась, а за здоровье племени теперь отвечает девчонка, который нет и семнадцати…       — Если бы не Вендла… — нахмурилась Зефа.       — Я знаю, — остановил ее Биргер, не дав возмущению разойтись. — И я согласен. Не беспокойся об этом. Все разговоры уже пресекли. За Вендлу поручился твой отец. И, что немаловажно, твоя бабушка.       — Бабушка? — переспросила Зефа, не совсем понимая, но потом, пораженная догадкой, ахнула: — Ее признали старейшиной?       К ее удивлению, Биргер заулыбался:       — Я так понял, этот вопрос еще нерешенный. В племени есть другие пожилые воины, хотя они не входили в Совет Вождя. В любом случае, твоей бабушке пока не шибко нравится, когда кто-то пробует обратиться к ней, как к старейшине.       Глаза Биргера так явно блеснули непрозвучавшим смехом, что Зефа не сумела озвучить угрозу без улыбки:       — Только не говори мне, что ты додумался назвать Ба старейшиной.       — Нет, слава Тору, это был не я, — все-таки рассмеялся Биргер. — Но я был свидетелем. Она даже улыбнулась и что-то сказала тому бедолаге — жаль, я не расслышал. Хотя сперва у нее было такое лицо… У нее была корзина в руках, и я был уверен, что она наденет ее ему на голову. В общем, не знаю, почему твоя бабушка отказывается — по мне, у нее есть все задатки старейшины.       Зефа прыснула и покачала головой, чтобы хоть как-то выразить неодобрение легкомысленной болтовне Биргера. Она догадывалась, что он делает это специально: смешит ее и отвлекает от тревог и печальных мыслей. И у него это почти получалось.       — Ладно, ложись пока, — распорядился Биргер, пересаживаясь обратно с кровати на скамью. Поправив одеяло, он кивнул в сторону стола, где стояли кувшин и кружка, которыми он гремел, когда она проснулась, и пояснил: — Сейчас налью отвар. Лучше выпей его до бульона — Яквейн по сравнению с ним медовый компотик… Что?.. Сказал же, налью! Куда собралась?       Зефа придвинулась к краю кровати, подтащила с собой одеяло и, подтянув его повыше, поправила вечно сползающую с плеча ночную рубашку.       — Отвернись, пожалуйста, — со смущенной улыбкой попросила она.       Было очень трудно не рассмеяться при виде лица Биргера. Он стал похож на мальчишку, которому нанесли страшное оскорбление.       — Да ладно!       Обиженная мина не возымела действия. Зефа, улыбаясь, дождалась, пока викинг повернется на скамейке к стене. Его бурчания еще не стихли, когда она, закутавшись в меховое одеяло, попробовала встать с кровати.       Пол оказался неустойчивым, как палуба драккара. Но времени привыкать к слабости не было: тяжелое одеяло скользнуло следом, и Зефа быстро пересекла комнату, пока та не успела качнуться в какую-нибудь сторону. Она схватилась за ручку двери, ведущей на балкон, и со всей силы толкнула ее вперед. Ночной холодный воздух, хлынувший навстречу, показался глотком живительного отвара. Не став откликаться на раздавшийся позади возмущенный возглас Биргера: «Куда?!», Зефа шагнула в темноту.       Она знала, куда идет: не отпуская перил, Зефа миновала раскидистые ветви, нависающие над балконом со стороны леса, завернула за угол, прошла вдоль стены и оказалось возле передней стороны дома, куда выходила дверь из спальни родителей. Благодаря тому, что дом Вождя стоял на возвышении, отсюда была видна большая часть деревни. Сейчас почти весь остров был погружен во тьму. Неяркий свет луны освещал крыши, и Зефа заметила лишь несколько тусклых огней среди россыпи темных окошек. Левее виднелось мягкое зарево от факелов возле монумента Великого Вождя, но Зефа вглядывалась вдаль, за крыши викингских домов. Отсюда не было видно причала; только в ясный день можно было увидеть край океана, за котором исчезали паруса с уже неразличимым на них гербом племени Хулиганов. В ночное же время океан и небо сливались в сплошную черноту. Но только не в эту ночь.       Зефа знала, что увидит их: мерцающие огни, навсегда покидающие Новый Олух. Их оказалось больше, чем она ожидала, и от этого пол покачнулся особенно сильно. Она заставила себя устоять, прикрыла глаза, и вместе со всеми, кто был на причале, пожелала вечных пиров за щедрыми столами Вальгаллы.       Позади негромко скрипнули доски, и Биргер молча обнял ее со спины, плотнее кутая в мех. Зефа откинула голову ему на плечо, и они стояли так, пока последние огненные блики не угасли в океанских водах.       — Я должна была быть там, — тихо вздохнула Зефа, глядя на слабые отсветы огней. Она спохватилась почти сразу, поняв, какой неверный смысл можно было увидеть в ее словах, но было поздно: руки и плечи викинга напряженно застыли. — Я имела в виду на причале, с родителями. Рядом с племенем. Это мой долг…       — Это который долг? — по тону Биргера стало понятно — ее объяснения сделали только хуже. — Из-за которого ты с утра до вечера носилась по деревне, как будто кроме тебя некому помочь людям? Или благодаря которому ты несколько дней провела в лихорадке? Это ему я должен быть обязан, что ты едва стоишь здесь, а не по ту сторону причала вместе с Хель?       — Не сердись, — шепнула Зефа, прикрывая глаза.       — Нет, я буду, — Биргер не часто злился так сильно, но она была благодарна, что он стал повышать голос. — У всех есть долг перед племенем. Но с чего ты решила, что правильнее отдать жизнь этим людям, чем жить ради них? Разве твой отец бегает по деревне, отказывая себе в отдыхе?       — Он называет это преимуществом железной ноги.       — Я не шучу сейчас, Зефа! — он развернул ее к себе и не ответил на слабую улыбку. — Ты не знаешь, что пережили твои родители за эти дни, вся твоя семья! Твоя мама не отходила от твоей постели, Вождь разрывался между племенем и домом, Наффинк старался быть рядом с Вендлой, а я… Хель, а мне только раз позволили тебя увидеть! И то, только когда одни Боги знали, чего ждать!..       Биргер поджал губы и отвернулся. В этот момент Зефа не могла сказать точно, на кого он больше сердится: на себя или на нее. Она высвободила руку из меха и погладила его по щеке. Этого Биргер не ожидал. Он заморгал, даже снова нахмурился, но все равно не смог скрыть от нее всего.       — Бедный мой, — прошептала она.       Биргер поморщился, словно от боли.       — Видишь, ты даже не споришь со мной, — пробормотал он.       Зефа улыбнулась:       — Разве это плохо?       — Это беспокоит. Не представляешь, как.       Прижав ее к себе, Биргер быстро коснулся губами ее волос, что было извинением за вспышку и одновременно знаком, что он больше не хочет продолжать этот разговор, и потянул ее к дому. Зефа послушалась и позволила довести себя до балкона со стороны ее комнаты, но не дошла до двери, а подошла к краю, где широкий ствол дерева почти соприкасался с перилами. Казалось, ночь здесь было гораздо темней, хотя на нависающих над крышей ветвях еще не было зелени. Зефа вдохнула ночной лесной воздух полной грудью и улыбнулась.       — Пахнет весной, — сказала она, чувствуя, как руки Биргера вновь обнимают ее вместе с одеялом.       — Снег будет лежать еще луну, не меньше.       — А я все равно чувствую.       — Вот это лучше, — выдохнул он ей в волосы.       Зефа закрыла глаза и откинулась назад, зная, что Биргер ее удержит. Они молча стояли, слушая ночную тишину. От мысли о том, кто впервые показал ей, как слушать и слышать лес, Зефе вновь захотелось улыбаться.       — В прошлом году в это время снега уже не было, — тихо заговорила она. — Мне почему-то очень захотелось пойти дальше, в лес… Не знаю, что вело меня тогда. Но я сразу заметила тот большой валун. И поняла, что это пещера. Разумеется, я не могла в нее не заглянуть, — добавила она, чтобы услышать негромкое хмыканье Биргера над ухом.       Но когда после затянувшегося молчания у нее вырвался тяжелый вздох, он крепче сцепил руки вокруг ее талии.       — Я так ждала, когда они вылупятся, — прошептала Зефа, не открывая глаз. — Иногда каждый день к ним ходила. За те две луны лес зарос травой, как будто уже была середина лета, помнишь? А ты правда видел меня до этого в лесу? Почему я тебя не замечала? — продолжала сонно бормотать она, не ожидая ответа и не чувствуя взгляда на лице. — Что ты делал там, на поляне? Если бы я не пошла в ту сторону… А я и не понимала, куда иду… Ты меня напугал, — Зефа улыбнулась. — А потом обнял. Обнял дочь Вождя в глухом лесу. О чем ты только думал, Биргер…       — Выходи за меня.       Зефа открыла глаза. Она подняла взгляд на викинга. Он напряженно вглядывался в ее лицо.       — Ты согласишься стать моей женой? — повторил Биргер, тоже неуверенный в том, что она правильно расслышала и поняла его слова. Она чувствовала, как часто вздымается его грудь. Он сжал челюсти. — Да, нет, ответь мне что-нибудь, Зефа! — не выдержал он, и Зефа удивленно заморгала, поняв, что уже довольно долгое время молчит.       — Биргер, — прошептала она, подняв руку к его щеке. — Ты правда думал, что я могу тебе отказать? — она улыбнулась, видя, как смягчается его лицо.       — Я бы предпочел услышать что-нибудь более конкретное.       — Да, — при виде его довольной ухмылки Зефа рассмеялась. — Да, я, Зефа Карасик, дочь Иккинга Кровожадного Карасика III, его законная наследница и преемница титула Вождя Племени Хулиганов согласна стать твоей женой. Достаточно конкретно?       — Вполне.       Он сжал ее руку на щеке и, не дав уклониться, поцеловал в губы.       — Ты замерзла, — шепнул он, не отстраняя лица.       — Давай еще немного побудем здесь, — ответила Зефа, не зная, можно ли чувствовать себя счастливее, чем сейчас.       — Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, милый.       Биргер, улыбаясь, поправил меховое одеяло у нее плечах, оглядел, чтобы убедиться, что она хорошо закутана, но когда задержал взгляд у ее ног, внезапно нахмурился. Зефа попробовала прикрыть импровизированным плащом случайно открывшиеся взгляду ступни, но не успела. Викинг в мгновение изменился в лице.       — Босая?! — зарычал он.       Зефа охнула, когда ее резко подхватили на руки. Судя по лицу Биргера, ей лучшего всего сейчас было промолчать. Он занес ее в комнату, опустил на кровать, отошел к столу и в молчаливом гневе принялся греметь кружкой и кувшином. Зефа подтянула меховое одеяло и для вида закуталась в него с головой.       — Схожу подогрею, — сухо бросил Биргер, налив в кружку травяной отвар.       — Нет! Я выпью так! Только не уходи, — торопливо попросила Зефа.       Несмотря на хмурый вид, Биргер заколебался: вероятно, он тоже предполагал, что ему могут не позволить подняться обратно; чета Вождей могла вернуться домой в любой момент, а когда в следующий раз удастся воспользоваться расположением бабушки будущей правительницы племени Хулиганов, было неизвестно.       Зефа не могла этим не воспользоваться: она быстро подвинулась к краю кровати и похлопала ладонью по освободившемуся месту, глядя на Биргера самыми невинным взглядом. Хотя викинг все еще пытался выглядеть строгим, уголок его губ дернулся. Зефа опустила ресницы.       — Кажется, я действительно немного замерзла, — протянула она, даже не пытаясь скрыть лукавой улыбки.       Она взглянула на Биргера, и он цокнул языком — будто бы рассерженно, но на деле только для поддержания ее спектакля. Глаза его давно блестели смехом. Признав свое поражение ухмылкой, Биргер подошел к кровати, сел рядом и передал Зефе кружку. На ее выразительный взгляд он якобы с недовольным видом закатил глаза и закинул ноги на кровать.       Только после этого Зефа, собравшись с духом, залпом выпила отвар. Пока она морщилась, Биргер отставил кружку на столик, после чего откинулся к изголовью и притянул девушку к себе. Попытка Зефы поделиться одеялом была пресечена на корню. Она подулась немного, пока он подтыкал под нее одеяло, но прижатая к широкой груди, сделать ничего другого, кроме как разнежиться в согревающих объятиях, все равно не могла.       — Если твоя бабушка сейчас зайдет, я потеряю единственного союзника в вашей семье, — хмыкнул Биргер ей в макушку.       — Не говори глупостей, — сонно улыбнулась Зефа. — Ты всем нравишься. Папа только притворяется строгим.       — Может быть. Но Генерал весьма убедительна.       Радуясь, что Биргер не может видеть ее глупой улыбки, Зефа принялась выводить пальчиком узоры на мужской рубахе.       — Мама рассказывала, ты приходил каждый день.       — М-м, — неопределенно помычал Биргер и перехватил ее руку.       — И что тебя не пускали, а ты все равно сидел на крыльце, пока папа не пустил тебя к очагу.       — Твою маму даже измором не возьмешь. Как твой отец развел ее на свадьбу?       Зефа уткнулась носом в грудь викинга, дрожа от смеха.       — Наффинк будет на твоей стороне, — шепнула она.       — Он не на моей стороне, а на твоей. Увидишь, у него сейчас как раз фонарь под глазом в твою честь светит.       Биргер усмехнулся, когда Зефа подняла лицо и взглянула на него с недоумением, а затем не без удовольствия пояснил:       — Он недавно подрался.       — Что? — Зефа привстала. — Наффинк? Подрался?       — Я сам не видел, — с явным сожалением произнес Биргер. — Но как я понял, какой-то умник слишком громко размышлял о шансах Наффинка стать следующим преемником Вождя, — при этих словах черты лица Биргера стали жестче, и он крепче сжал Зефу в объятиях. — Жаль, меня там не было. Я бы нашел, что добавить к аргументам Наффинка.       Пораженная, Зефа сперва смогла лишь покачать головой.       — Боги, — пробормотала она. — Сейчас не то время, когда можно устраивать бессмысленные драки.       — О, уволь! — поморщился Биргер. — Я этого уже на Кухне наслушался. Колокольчик-на-ножках чуть сырость не развела над своим котелком. До сих пор в ушах звенит, — он демонстративно потер ухо, вызвав у Зефы улыбку.       — Наффинк же просил тебя не называть так Вендлу, — ласково пожурила она его, но викинг только отмахнулся:       — Я и не называю. Слушай, давно хотел спросить: как думаешь, у него голова не болит от постоянного звона?       — Меня больше волнует твоя голова, в которой рождаются такие мысли, — Зефа со смехом приложила ладонь ко лбу Биргера, и он опять перехватил ее руку и поцеловал, чтобы не выпускать и держать у себя на груди.       — Все мои мысли здравые, а решения взвешенные, — наставительным тоном сказал он.       — Все? — Зефа смирилась, что когда Биргер не хочет говорить серьезно, она становится бессильна перед его обаянием.       — Да. Даже такие.       Он вдруг привстал, заставив Зефу приподняться, наклонился к лежащей возле кровати сумке и достал из нее что-то, до этого бережное завернутое в лоскут. После чего снова откинулся к изголовью, притянул Зефу и вложил в ее руку небольшую вещицу.       Содержимым лоскута оказался деревянный гребень. Немного потемневшей от времени, украшенный простыми резными узорами вдоль зубцов и несколькими округлыми полупрозрачными камнями, которые в свете свечи переливались от светлого до темно-янтарного цветов. Несмотря на давний срок изделия, камни были гладкими и блестящими, а на зубцах не было сколов, словно до этого никто не пользовался гребнем по назначению. Когда Зефа наконец поняла, какой смысл был вложен в этот подарок, она резко села и почти испуганно замотала головой:       — Нет! Я не могу…       — Отец подарил его маме на помолвку, — сказал Биргер, тоже садясь.       — Биргер… — растерянно произнесла Зефа. Она не знала, что делать: приняв гребень, она не могла его вернуть, чтобы не выказать неуважение и не подразумевать отказ. Пальцы подрагивали, словно она держала то, что ей не принадлежит. — Должно пройти шесть лун…       — А я хочу сейчас.       — Но у меня ничего нет для тебя! — огорчилась она.       — У тебя есть шесть лун, чтобы подготовиться, — усмехнулся Биргер. — Иди сюда.       Он привлек ее к себе, чтобы они снова могли лечь. Сердце Зефы колотилось, несмотря на размеренное дыхание Биргера. Она не могла перестать рассматривать гребень. Узоры на нем не отличались особой искусностью, но стоило слегка повернуть гребень в руке, чтобы на него упал свет свечи, то казалось, внутри янтарных камней на мгновение вспыхивают, а потом гаснут маленькие огоньки.       — Он очень красивый, — прошептала Зефа. Она помедлила, но потом все-таки робко уточнила: — А твоя мама… не была против?       — Шутишь? — голос Биргера в самом деле был полон неподдельного изумления. — Она вручила мне его в тот же вечер, как узнала о нас. Если бы я не убежал, она бы поволокла меня свататься к твоим родителям. Хотя, нет: сначала испекла бы две дюжины пирогов, сварила пару-тройку котелков рагу и похлебки, а потом заставила бы меня тащить все это к дому Вождя.       — Боги, — пробормотала Зефа, отчего-то сильно смутившись. — Это необязательно…       — Тут я бессилен, извини. Даже если мы сбежим, мама устроит сватовство по всем традициям. И еще повернет все так, что Вождю придется уговаривать ее дать позволение на наш брак, — Биргер поймал жалобный взгляд и рассмеялся. — Брось, это должно быть весело.       Получив утешительный поцелуй в лоб, Зефа вернула взгляд к гребню. Она провела пальцем по шероховатым узорам. Незамысловатый орнамент шел вдоль зубцов, огибая янтарные камни, словно они были застывшими брызгами. Голос Биргера над ней негромко заметил:       — Знаю, простовато для дочери Вождя.       — Нет! — Зефа вскинула лицо. — Это не так!       — Отец в свое время выменял его у какого-то торговца, который часто останавливался на Старом Олухе. Тот наплел ему, что это не просто обычный янтарь, а какой-то особый, драконий, — усмехнулся Биргер. — Будто какой-то дракон вместо огня плюется янтарной лавой. И что тот торговец чудом унес ноги, прежде чем дракон заковал его в янтарь. Короче говоря, навыдумывал всякой чуши, чтобы цену набить. Когда мама узнала, сколько отец отдал за деревянный гребень, сказала, что за такого дурака никогда в жизни замуж не пойдет.       — Это она тебе рассказала? — спросила Зефа, с улыбкой поглаживая гладкие янтарные камушки.       — Что-то она, о чем-то Старый Ульф болтал.       — Расскажи еще что-нибудь. О твоих родителях.       — Что там рассказывать? — отозвался Биргер. — Отец был рыбаком, мама тогда еще помощницей на Кухне. Хотя, я не знаю, как в то время все было организовано — это же было еще на Старом Олухе. Говорят, там Большой Зал был прямо в скале. Где-то внутри, получается, готовили, и туда же рыбаки приносили улов.       — Так они познакомились? А потом влюбились и поженились?       — Вероятно, так, — хмыкнул Биргер.       — И родился ты? — улыбнулась Зефа.       — Видишь, ты и без меня все знаешь.       — Нет! — Зефа засмеялась. — Расскажи еще! Сколько тебе было, когда твоя мама стала Главной Кухаркой? Сколько я себя помню, она всегда была во главе Кухни.       — О, это интересная история, — согласился Биргер. — Но я тоже знаю ее из рассказов. Лучше потом зайдем на Кухню, и Старый Ульф поведает ее тебе во всех красках.       — Ну Биргер! — Зефа приподнялась, чтобы викинг мог оценить всю красоту девичьей обиды. — Так нельзя!       — Ладно, — тут же уступил он, смеясь. — Сам я не помню, как мама стала Главной Кухаркой. Это было еще на Олухе, незадолго до того, как твой отец стал Вождем.       Зефа, не успев устроиться обратно, уставилась на Биргера.       — Хочешь сказать… На эту должность ее назначил… мой дедушка? — изумилась она.       Биргер, довольный ее реакцией, кивнул.       — Насколько я знаю, в то время не было Кухни как таковой, — начал рассказ он. — У нас не было отдельного помещения — те, кто отвечал за общие обеды, готовили в Зале или на улице. Можешь представить, как это — пытаться готовить, когда вокруг снуют толпы голодных викингов? Вот я тоже нет. При этом каждому работнику приходилось самому таскать воду из колодца, еще была какая-то беда с посудой, да и места толком не хватало… В общем, царил типичный викингский бардак. И хотя мама тогда была кем-то вроде помощницы, все это ее жутко раздражало. И вот однажды она так разозлилась — один Тор помнит, из-за чего, — что взбунтовалась, швырнула фартук в котел, схватила меня подмышку — это со слов Старого Ульфа, — и пошла прямиком к Вождю. Сама понимаешь, я был немного поменьше, чем сейчас, поэтому ничего из этого не запомнил, — добавил Биргер, насмешливо глядя на Зефу, которая, находясь под впечатлением от истории, поднесла ладонь к приоткрытым губам. — Насколько я помню, мама не то ворвалась на Совет, не то просто заставила Вождя ее выслушать, но в итоге высказала твоему деду все, что думает. Прямо и не стесняясь в выражениях. Как она умеет, — хмыкнул Биргер.       Зефа не заметила, как перешла на шепот:       — И что он?       Биргер ухмыльнулся шире, наслаждаясь ее взволнованностью.       — Назначил ее Главной Кухаркой, — просто ответил он, приобретая при этих словах еще более довольный вид. — Вождь велел организовать Кухню так, как она считает нужным, чтобы каждый день любой желающий в племени мог получить хороший обед или ужин. Вот такая история. И это при том, что маме в то время было не больше восемнадцати. А у папы тогда даже отряда своего не было. Знаешь, все-таки зайдем потом на Кухню: у Ульфа хорошо получается показать лицо отца, когда тот узнал о мамином назначении.       — Подожди, — проговорила Зефа, слегка нахмурившись. — Ты говоришь, твоей маме было не больше… А у нее уже был ты, — она поглядела на Биргера, до конца сопоставляя сказанное, и затем, ничего не сумев сделать со смущением в голосе, уточнила: — Так… сколько ей было лет, когда твои родители поженились?       — Шестнадцать, может быть, семнадцать, — Биргер потер нос и рассмеялся при виде выражения лица Зефы. А потом, глядя намеренно с той хитрой ухмылкой, которая должна была смутить ее еще больше, отшутился: — По-твоему, в кого я такой убедительный? Это у меня от отца.       Он резко подался вперед и сгреб охнувшую девушку в охапку, и она, уже смеясь, не позволила уложить себя на кровать.       — Подожди! Ох, осторожнее!       Она высвободилась из его рук. Не сразу поняв, что просьба относилась не к ней, а к драгоценному подарку в ее руке, Биргер с недовольным цоканьем забрал у нее гребень и положил на столик у кровати. Но и после опять был остановлен.       — Подожди, ну же! — беззлобно отругала его Зефа и, сев, поправила ночную рубашку, пряча улыбку от пристального, насмешливого взгляда. А потом, словно делясь какой-то тайной, шепнула: — Кажется, я придумала.       — Что? Куда опять?       Зефа отбросила одеяло и опустила ноги на пол — Биргер тоже сел, чтобы ей не пришлось через него перелезать. Пол в комнате по-прежнему казался неустойчивым, но дерево приятно холодило ступни. За несколько быстрых шагов Зефа добралась до сундука, стоявшего возле стола, опустилась на колени и покопалась в содержимом, надеясь, что небольшой беспорядок внутри не будет помехой, а она не ошиблась в месте поиска. Ей все-таки удалось вернуться быстрее, чем Биргер вознамерился подняться за ней.       — Ну, и ради чего беготня в этот раз? — спросил он, когда Зефа плюхнулась на кровать и поджала ноги. Он набросил на ее голые ступни одеяло и, скользнув взглядом выше, с бессовестной улыбкой посетовал: — Я даже отвернуться не успел.       Ответив улыбкой на его поддразнивания, Зефа вытряхнула находку из мешочка на ладонь. Торопясь, чтобы Биргер не успел разглядеть, что именно у нее в руках, она продела в специальное отверстие плетеный шнурок, который удачно попался ей под руку в сундуке, завязала концы и затянула зубами узелок.       — Или я уже обязан своему новому статусу? — продолжал размышлять вслух Биргер, кажется, больше заинтересованный плотностью ткани и покроем ее ночной рубашки, чем ее манипуляциями. — Так вот о каких привилегиях шла речь… Или это обязанность?       — Какая еще обязанность? — Зефа дернула на себя одеяло — не сердито, скорее шутливо, под стать тону Биргера. Он вернул взгляд к ее лицу.       — Обязанность любого жениха. Не сводить глаз со своей нареченной. А то мало ли, — с ухмылкой пояснил он.       — Ах, вон оно что, — с деланным понимаем отозвалась Зефа. — Ради меня.       — Именно.       — Тогда вот. Моя обязанность, как невесты.       Она положила ему на ладонь круглый амулет на кожаном шнурке. Узор из переплетенных рун расходился из центра, указывая направления в все стороны света. Пока Биргер не успел ничего сказать, Зефа смущенно потерла пятнышко на потемневшем металле и поспешила объяснить:       — Когда-то я нашла его в папиной мастерской. Мне было, наверное, лет шесть или семь, не помню. Папа работал, а мне было скучно, и он разрешил мне поискать что-нибудь в ящиках со старыми механизмами. Возможно, он не имел в виду старый загадочный сундук в углу мастерской… Но я все равно туда заглянула. Совершенно случайно, — заверила она Биргера с лукавой улыбкой, а потом кивнула ему на ладонь. — Он был там, среди прочих вещей. Тогда я не знала, кому принадлежит тот сундук. Вернее, принадлежал. Но папа рассказал мне и разрешил оставить оберег себе.       Биргер поднял взгляд, и Зефа отчего-то опять ощутила покалывающее смущение, хотя ни капли не сомневалась и наоборот, знала, что так будет правильнее всего.       — Папа сказал, он принадлежал моему дедушке. Такой часто берут в морские походы. Он помогает не сбиться с пути. Указывает верное направление.       Биргер все еще смотрел на нее. Взгляд его было непросто истолковать, но Зефе казалось, ему нелегко дается осознание, что в руке у него лежит вещь, когда-то принадлежавшая Стоику Обширному — Вождю, монумент которого возвышается над Новым Олухом. Как будто боясь, что он передумает или попробует вернуть подарок, Зефа схватила оберег, повесила его викингу на шею, а потом для верности спрятала кулон за ворот рубахи и накрыла ладонью.       — Вот так. Теперь я буду знать, что ты в порядке.       Биргер криво улыбнулся:       — Я же не хожу в море.       — Ну и что. Он будет с тобой на твоем пути, — Зефа подняла глаза. — Как и я.       Биргер обхватил ее лицо руками и поцеловал. Она не могла уклониться, даже если бы захотела, но своей улыбкой не давала ему выразить ответное признание так, как хотелось ему. Тогда он уперся лбом в ее лоб и выдохнул шумно и резко.       — Хель с этими шестью лунами, — вдруг выругался он и отстранился. — Поженимся, когда тебе станет лучше.       — Но… Биргер… — Зефа заморгала от неожиданности. — Так не принято…       — Какая разница? Все, что нужно, это чтобы твой отец помахал над нами посохом и сказал… Ну, что там он обычно говорит на свадьбах! — Биргер нетерпеливо взмахнул рукой.       — Но… Дело не только в этом…       — А в чем? В людях? Людям нужны накрытые столы и повод поднять кружки.       — Но… — Зефа не сразу нашлась с ответом — с таким напором и решимостью говорил Биргер. — Мы не можем позволить себе сейчас устраивать большие застолья. Ты сам знаешь, Амбары почти пусты. Нам просто нечем пировать…       — Значит, обойдемся без пира. Пообедают и по домам.       Заметив ее обескураженный вид, Биргер улыбнулся и все-таки уступил — правда, в свойственной ему манере:       — Нет, я, конечно, понимаю, свадьба повара из племени Хулиганов — это знаменательное событие… Но ты уверена, что хочешь позвать всю деревню? Может, обойдемся половиной? Четвертью? Плюс-минус пару человек… — Биргер сделал вид, что задумался. — Само собой, твои родители, бабушка… Нет, я не настаиваю, просто накидываю варианты…       Зефа не смогла не улыбнуться, глядя, как он паясничает.       — Биргер, — она взяла его за руку и ласково напомнила: — Я дочь Вождя.       — Тор.       — И дело не только в пире. Моя… Наша свадьба, — быстро исправилась она, чуть смутившись, — имеет важное значение не только для племени Хулиганов. Такие торжества, как свадьбы или передачи титула всегда оставались поводом выказать уважение союзникам и соседям по Архипелагу. Для многих дружественных нам племен отсутствие приглашения на пир будет равносильно тяжкому оскорблению.       — То есть одним котелком рагу из мяса яка мы не обойдемся, — заключил Биргер.       Зефа была уверена, что в его вздохе проскользнул легкий оттенок раздражения. Она опустила глаза. Ей не за что было извиняться, и она не знала, как выразить то, что ей хотелось.       — Правящий род должен с уважением относиться к обычаям своего народа и традициям других племен, — тихо проговорила она когда-то заученные слова, позже ставшие ее смыслом. — Быть примером и опорой для соплеменников, сохранять и передавать важные для народа ценности.       Биргер сжал ее руку, и она подняла взгляд. На лице викинга была привычная ухмылка, но даже спустя столько лун, когда он вот так смотрел на нее, она начинала чувствовать, что краснеет.       — Хорошо, — сказал Биргер. — Я понял. На какой ближайший срок может быть назначена наша свадьба?       Зефа вздохнула, стараясь собраться и начать размышлять, как дочь Вождя.       — Нам нужно время восстановить силы и пополнить запасы. Остров не готов к приему гостей. Кроме того, прежде чем посылать гонцов с приглашениями, нужно, чтобы по Архипелагу разошлась весть о помолвке. Нам лучше избежать тех разговоров, которые часто идут вместе со скорыми свадьбами… Сам знаешь какие, — опять смутилась она и, взглянув на ухмыляющегося викинга, тоже улыбнулась и заправила за ухо прядь волос. — Через шесть лун еще будут идти дни урожая и осенних работ, но зато на ежегодном Собрании Вождей мы сможем объявить о торжестве. Конечно, понадобится какое-то время, чтобы племена подготовили делегации и дары… Не уверена, что будет разумно назначать свадьбу сразу же этой осенью… Возможно… к следующей весне? — робко предложила она. По крайней мере, ей очень хотелось, чтобы это прозвучало как предложение.       Биргер, который начал слишком часто моргать под конец ее речи, опустил голову. Плечи его зашлись мелкой дрожью, и только когда он поднял лицо, Зефа поняла, что причиной был беззвучный смех.       — Что? — непонимающе улыбнулась она.       — Оказывается, свататься к тебе надо было еще в тот день на поляне.       Он потянул к себе хихикающую девушку, и они устроились на кровати. Зефе опять не удалось выиграть битву с Биргером и одеялом, зато получилось закинуть на него ногу и взять викинга в плен. Тот смирился со своей участью почти без сопротивления.       — Как думаешь, мне стоит сходить проверить бульон? — спросил Биргер, прижимая Зефу к себе.       — М-м, думаю, не стоит.       Она с трудом удержалась от смеха, услышав в ответ тяжелый вздох.       — Ладно. Схожу потом за новым.       В тишине комнаты пламя, исходившее от подтаявшей свечи возле кувшина, сперва дрогнуло, а потом погасло совсем. Единственным источником света остался слабый огонек на столике у изголовья кровати, но никто не собирался предпринимать что-либо на этот счет. Зефа немного передвинулась, чтобы видеть лежащий на столике гребень, и Биргер поправил одеяло. Отсветы пламени продолжали вспыхивать внутри янтарных капель, и Зефа смотрела на них, слушая равномерный и сильный стук сердца под ухом.       Она проснулась от громких трелей птиц. В комнате дышалось легко из-за утреннего воздуха, тянувшего сквозь щель приоткрытой двери со стороны леса. Зефа сжала в пальцах прохладную простынь, приподнялась и удивленно уставилась на подушку, которая почему-то оказалась у нее под щекой. Она села, потянулась, чтобы прогнать остатки слабости, и потерла глаза, пытаясь вспомнить, что ей снилось.       Взгляд остановился на столике у изголовья. Мгновение Зефа таращилась на растаявшую свечу и накидку, которую оставила бабушка, а потом бросилась к столику — да так стремительно, что запуталась ногами в одеяле.       Нет, это не мог быть сон.       Она сдернула накидку. Ткань выскользнула у нее из рук, и Зефа почти рассмеялась от облегчения. Схватив со столика деревянный гребень, который до этого был заботливо спрятан от чужих глаз, она прижала его к груди и рухнула обратно на кровать.       Нет, пожалуй, все-таки это был сон.