Когда физрук влюбился в учителя

      Арсений мерил шагами маленькую каморку спортивного зала, крутя в руке ключи от своего кабинета. Он даже не мог подумать, что так будет переживать, за своих оболтусов на итоговом сочинении. Первый час он шатался по своему классу, пытаясь найти хоть что-то чем себя занять и отвлечь, но так и не нашел. Потом пришел Антон и забрал это нервозное существо к себе, потому что “всем так будет спокойнее”. Кому всем, Арсений не знал, наверное Антону. Потому что Арсению спокойнее не стало. Зачем его освободили от уроков мужчина тоже не понимал, он лучше бы седьмому классу рассказывал в сотый раз про деепричастные обороты, чем ходил и просто без дела тревожился. Дверь каморки открылась и в нее вошел Антон. Он выплюнул изо рта свисток, вырисовывая в журнале пятого класса оценки. Парень поднял голову и закатил глаза. – Ну чего ты себя изводишь, напишут они все. У них же самый лучший учитель в мире, – подмигнул он закрывая журнал. – Не смешно. – А я и не смеюсь. Ну это же всего лишь сочинение. Ты их им за последнюю неделю надавал столько, что они могут даже во сне его написать. – А если тема сложная попалась? Ты знаешь как минобразования сейчас любят накрутить? Хочешь я тебе зачитаю, что было в прошлом году, – он потянулся за телефоном в задний карман, но Антон быстро подлетел к нему, останавливая. – Прошу не надо, ты мне вчера всю дорогу до дома их читал. Я помню. Минобразования не уважаю, они мучают детей. – Да, – кивнул Арсений. — Но твои-то все напишут. — А если нет? — Ну значит, не сдадут ЕГЭ и пойдут в шарагу, — Арсений вытаращился на парня становясь бледнее, но Антона рассмеялся разряжая атмосферу и мужчина шлепнул его по плечу. — Ну ладно, плохая шутка. Все все сдадут.       В каморку вошел Джабраилов, помятый, мокрый, шапка сползла набекрень, куртка расстегнута, а лыжные ботинки стучали по деревянному полу. Противно. Он швырнул лыжи куда-то в угол и скинул мокрую куртку на стул. — Блядь, — рявкнул Игорь, — может тоже нахуй послать эту программу, как ты, — кивнул он на Антона, — и не ездить с ними больше на лыжах, а в зале заниматься. — Я не знаю, чего ты мучаешься, — пожал плечами парень. — Наверное, — переключился с сочинений Арсений, — потому что в программе написано, что должны быть лыжи. — Кто это программу писал? — Минобразования, кончено. — А они мучают детей, — бупая по носу Арсения проговорил Антон и обернула на Игоря, стягивающего лыжные ботинки, — ну и Джабрика. — А вы че тут? Твои, Арс, еще пишут? Антон закатил глаза, и покрутил у виска на Игоря. Он только его отвлек этими лыжами и планами. — Пишут, — грустно кивнул Арсений. — еще два часа. Вот вы знаете, какой это стресс для организма детей? У них же сейчас практически судьба решается, они… — Пока я вижу только, — перебил его Антон, — что это стресс для тебя. Все губы искусал, иди лучше помоги мне и заполни журнал пятиклашкам красивым почерком по своим этим планам. А мы с Игорем покурить отбежим.       Арсений сел и окинул взглядом заваленный каким-то хламом стол. Мужчина всегда поддерживал порядок у себя в кабинете и тем более на столе. Он считал, что чтобы было приятно работать нужно эту приятность создать. А весь этот бардак на столе физруков бесил. Он подвинул мусорку поближе и принялся выбрасывать туда пустые стаканчики из под автоматного кофе, пакеты, исписанные бумажки и сломанные ручки, короче весь хлам, который тут копился не один месяц.       Он наткнулся на расписанный тренировками для Идочки – биологички лист А4 почерком Антона и как бы не хотелось его выбросить, оставил, отложив в отдельную стопочку. Перебрал кучу каких-то странных вещей, нашел даже чей-то дневник за 2019 год и ужаснулся, сколько тут не разбирались. Вся каморка была сборищем хлама, хотелось вызвать бульдозер, потому что проще было тут все разломать и вывести, чем убраться.       Мужчина открыл верхний ящик и глаз дернулся. Конверт на котором красивым почерком, Арсений его не узнал, было написано “Антоше Андреевичу”. Он потупив с минуту взял его и развернул. Там были какие-то любовные трепыхания относительно физрука от десятиклассницы и мужчина выдохнул. Что ж, кажется стоило начинать что-то делать с этой разбушевавшейся ревностью, потому что так и до ссор не далеко.       Арсений убрался на столе, аккуратно и красиво расставил канцелярские принадлежности и наконец открыл журнал. Шастун бесил даже больше, чем срач. Это ж надо было так запустить его, он бедненький, был не заполнен последнюю неделю. Хотя может это было из-за того, что парень постоянно старался быстрее умотать с работы, чтобы отвести Арсения домой или поужинать вместе. Но все равно. Журнал превыше всего.       Он открыл план и принялся красиво и аккуратно выводить буквы. Контраст их почерков сильно бросался в глаза, но Арсений не простил бы себе накалякай он абы как. Дверь вновь открылась и Попов даже улыбнулся, ожидая увидеть Антона, но в каморку забежала Идочка — биологичка. — Ой, — остановилась она, — а где мальчики? — А я кто? — фыркнул Арсений, опуская раздосадованный взгляд обратно в журнал. — Как говорится: «Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень». — Да, нет, я про Антошу с Игорем. Антоша и Игорь, как прикольно. Вот почему Игорь — это Игорь, а Антон — это Антоша? Что за подмена понятий? Попов уже давно смирился, что с приходом Идочки все имена коллектива, ну может кроме Игоря и то, потому что “Игорешей” она называла химика Харламова, приобрели эти ласковые формы, но “Антоша” из ее уст звучало как-то сильно неприятно. — Курить ушли. — Понятно. Твои пишут еще? Ну вот нахрена? Вот зачем она напомнила? Арсений только отвлекся. Он из-за колющего чувства тревоги, которое схватило будто огромной лапищей за его душонку даже рукой дернул и поставил в журнале дурацкую закорючку, которая теперь тоже бесила. — Пишут, — всего лишь кивнул Арсений, стараясь унять вновь нарастающее волнение. — Блин, ты такой спокойный, — Идочка прошла и села на свободный, ну точнее закиданный всяким хламом, стул и положила локоть на стол. — Мои когда будут ЕГЭ сдавать, в следующем году, я наверное с ума сойду. Я в прошлом, с ОГЭ поседела, аж краситься пришлось, дальше только хуже.       Когда пару лет назад Идочка пришла работать к ним в школу на нее Маркони тут же скинул свой неуправляемый класс. Тот самый, который пробил ему в шкафу дыру, ее кстати, до сих пор не заделали и шкаф не поменяли. Но если Володя не мог найти общий язык с подрастающим поколением, то Идочка — биологичка и ее понимание современных тенденций быстро сработалась с этими сорванцами и они даже стали сильно лучше в показателях. Историк конечно расстроился, что в битве между опытом и ТикТоком выиграл не он, но он частенько смотрел на разрушенный шкаф и его грела мысль, что его — школьное — имущество от них больше не пострадает. — Так только кажется, — начал Арсений, сам не осознавая зачем, — что я спокойный. На самом деле… Его перебила резко открывающаяся дверь и Антон со снежком в руках. — Будешь загоняться и я за себя не отвечаю! — прокричал он и прицелился в мужчину. Арсений цокнул, закатил глаза и покачал головой. Ну как ребенок, ей богу.

***

      Попов ходит туда сюда по коридору около кабинетов в которых его несчастные писали сочинение. До конца оставался еще час и как бы Антон не просил мужчину успокоится и остаться в каморке спортзала, уговорить он его не смог, как и оставить. Отчего он сидел на подоконнике, что в школе, кстати, являлось под запретом, и листал что-то в телефоне. Арсений пытался себя убедить в том, что все в порядке и все его чадушки умники и все напишут, но с каждым часом тревога только нарастала. Если бы все было просто – они бы быстро все написали проверили и уже не мучали своего классного, а раз они все еще сидят и пыхтят над писаниной, значит что-то не так.       За окном вновь лепил снег. Крупный, размером с холья из рекламы хлопьев. Крохотные каблуки начищенных мужских туфель разрушали глухую тишину коридора. Арсений ходил перебирая в пальцах ключи от кабинета и покусывая и без того искусанные губы. – Э, пс, красное или в жопу? – поднимая голову на шагающего мужчину прошептал Антон. – Чего? – Арсений даже остановился. – Вино красное будешь или в жопу его? – Буду, – кивнул Арсений. Вообще пить посреди недели было не свойственно мужчине, но после сегодняшнего тревожного дня он бы по-другому не уснул. – Тут в баре через пару улиц сегодня дегустации красных вин, пойдем? Сама мысль сходить на какое-то мероприятие Арсению сильно импонировала, но будто бы не сегодня. Он скривился и пожал плечами. – Может просто вина возьмем и ко мне поедем? – Ладно, – кивнул Антон и заблокировав телефон подошел к мужчине. – Ну ты достал себя изводить. – Они долго. – Ну они же пока напишут, пока проверят… – Я поседею. Дверь одного из кабинетов открылась и из него вышла спокойная Маша. Арсений встрепенулся и подлетев к девушке схватил ее за руки. – Ну что? Тема сложная? Примеры все написала? Все проверила? – Арсений Сергеевич, спокойнее, все в порядке. Темы не как в прошлом году, а нормальные. – А чего вы тогда там так долго сидите? – Ну вы же сами говорили, что спешить не надо, время есть, перепроверить все там. Антон за ним цокнул и точно закатил глаза. Арсений спиной не видел, но точно знал, что все так и было. – Ну ты все написала и проверила? – Конечно. Мне тема с мечтами и фантазиями попалась. Я взяла Обломова и Войну и мир. Там наши все написали, сидят просто часы досиживают. А мне к репетитору надо. Попов выдохнул. Он кажется и вправду сильно напрасно переживал. Он же их сам научил всему, они не могли облажаться.

***

      Арсений открыл входную дверь юркая первый в квартиру и нажимая на выключатель, чтобы включить свет. Пока они ждали всех остальных его учеников, Антон сгонял в магазин и посылая фотки вина мужчине, так как сам в нем не разбирался, купил пару бутылок и заказал доставку. Оно было хорошо, потому что у Арсения мышь в холодильнике съела сама себя, та самая, которая сначала повесилась. Антон зашел за ним следом, гремя пакетами с продуктами. – Чувствуй себя как дома, – улыбнулся Арсений и стянул с себя шапку. Волосы под ней наэлектризовались. и встали дыбом. Шастун поставил пакеты и подняв на него голову усмехнулся.       Попов не часто приглашал к себе гостей но не смотря на это у него всегда был в квартире идеальный порядок. Может это было из-за того, что дома он практически не бывал, но даже если бы и бывал он не мог бы себе представить, как можно существовать в хаосе. – Тапочки на полке, – кивнул Арсений, разуваясь. – Тапочки, – рассмеялся Антон. – А что? – Ты дед, – показал язык Антон. – Ой все, – кивнул Арсений и надел тапочки, – у меня полы без подогрева, заболеешь, я тебя лечить не буду. Они прошли на кухню, Арсений не смотря на то, что уже тревожиться было не о чем тревожился. Наверное из-за Антона, но он старался этого не показывать. – Давай сразу договоримся, – начал Шастун доставая из пакетов вино, – я пью и ночевать остаюсь у тебя или не пью и еду домой? Арсений впал в ступор. Прямолинейность Антона не могла не тормозить. Он всегда делал что хотел, говорил то что думал, даже не пытаясь это завуалировать. Вообще полезное качество, но в их ситуации Арсению было бы намного проще, если бы Антон говорил непонятными метафорами и ребусами, над которыми Попов бы сидел и думал часами. – Я не знаю, – кое-как проговорил он. – Ты не подумай, я не намекаю ни на что, просто мне нужно понимать, пью я сегодня или нет? – Ну пьешь, наверно, – Арсений не знал пьет ли сегодня Антон, но он весь день с ним бегал, поддерживал и заставлять его сидеть и смотреть как Попов нажирается было бы странно и даже подло. В любом случае у Арсения был чудесный, комфортабельный диван, который он с огромной радостью разложил бы Антону в качестве благодарности. – Окей, – пожал плечами парень и продолжил доставать из пакетов продукты. – Но мне бы в душ сходить для начала не мешало, потому что я воняю потом и спортзалом.       Арсений все еще чувствовал себя странно во всей этой ситуации. Но решил просто отпустить поводья и пусть все несется туда, куда оно неслось. После этого итогового сочинения сил на размышление правильности своих действий и действий Антона не было. Он бы кстати и сам не отказался бы от душа, в идеале конечно от часовой, а может и двухчасовой ванны, но заставлять Антона опять ждать его часами, только на этот раз пока тот отмокнет, тоже такое себе решение.       Мужчина принес Шастуну полотенце и футболку со спортивками, в которых гонял дома. И пока Антон пошел в душ начал создавать подобие романтичного ужина в этой холостяцкой берлоге. Он быстро переоделся в домашнее и сам, долго выбирая из миллиона черных футболок ту самую черную, которая бы подошла под этот вечер. Сидеть на кухне он посчитал тупо и перенес еду и алкоголь в гостиную. Достал бокалы, парадные, которые ему подарила еще мама на новоселье. Свечи на батарейках, включил на фоне какое-то шоу и сел на диван по струнке смирно. Антон вышел из душа и тут же рассмеялся смотря на позу мужчины. – А я думал, что ты еще в школе зажатый. – Ничего я не зажатый, – проговорил Арсений и вытянул шею еще сильнее. – Слушай, – он плюхнулся на диван рядом, – если тебя все еще что-то смущает, то я могу поехать домой, я ж еще не пил. Арсений фыркнул, потянулся к бутылке вина и быстро вытащив штопором пробку налил Антону в бокал. – Пей, – сунул он его под нос парню. – Арс… – Антон бокал взял, но продолжал смотреть на мужчину серьезно, будто давая подумать надо оно или нет. – Пей, я сказал. Антон вздохнул и покачал головой. Арсений не был недотрогой, хоть и хотел им казаться. Но это тогда, когда они еще были не особо знакомы. И с другими, он хотел, чтобы его видели таким окружающие, те с кем он не собирался быть настолько близким, как с Антоном. Ему же хотелось показать себя настоящего. Показать, что он не зашоренный синий чулок, который сидит, перечитывает книги по десять раз и боится целоваться. – Себе то хоть налей, что я один как алкаш? Арсений налил и себе и отставив бутылку на стол повернулся к парню. Антон смотрел на него очарованно, может очаровался самим Арсением, может предстоящим вечером с алкоголем, а может это все свечки на батарейках. – За самого лучшего учителя русского и литературы, – потянулся Антон, но Арсений убрал бокал не давая чокнуться. – Нет, просто за вечер. Не хочу сегодня вспоминать, что я учитель. Антон пожал плечами и стукнув бокалом сделал глоток. Арсений выпил все, что налил себе, надеясь, что с нервяком, который не отпускал, сможет справиться хотя бы вино. Шастун усмехнулся и стоило только Арсению убрать от лица бокал, как парень потянулся и нежно коснулся его губ. От него пахло шампунем и гелем для душа Арсения. Кожа была еще влажная и распаренная и мужчину немного передернуло, но он списал это на крепость вина. Парень отпрянул, подмигнул и чмокнул еще раз, но уже быстро, просто коснулся губами.       Первую бутылку они осушили под еду и разговоры о всякой всячине, стараясь не касаться работы. Арсений очень любил школу, но в этот вечер почему-то хотелось от нее абстрагироваться. Он наконец-то расслабился, его уже не тревожили сочинения, ЕГЭ, оболтусы, Шастун рядом, он откинулся на спинку дивана и Антон, в свойственной ему хозяйской манере перекинул через него руку приобнимая. Ладонью поглаживал плечо, потирался во время разговора носом о висок, в купе с алкоголем и пережитым стрессом Арсения размазало по дивану и он даже бокал отставил, потому что не был уверен, что не выронит.       Антон прошелся поцелуями по виску и изгибаясь спустился ниже по скуле, щеке к губам. Он прихватил верхнюю, размеренно целуя и увлекая мужчину в вязкий и мягкий поцелуй. Он не напирал как обычно, а растягивал удовольствие, которое вместе с вином закипало в венах. Арсений потянулся и рукой залез под футболку, оглаживая горячую кожу. Хотелось коснуться сильнее, объять его всего и он перекинув ногу оседлал бедра парня. Они продолжали целоваться так же тягуче и медленно, Антон пересчитывал позвонки на спине мужчины через футболку и было в этом во всем что-то трогательное. Очень личное, интимное, спокойное. В этом было больше интима чем в дрочке в кинотеатре, чем в минете в туалете. Что-то очень тайное, доступное только им.       Арсений не чувствовал того, вырывающего душу, возбуждения, когда хочется кинуться в жерло вулкана, в этот раз все было по-другому. Оно мягко разливалось под кожей, расслабляло мышцы и выключало голову. В ней не было мыслей, не хотелось думать и рефлексировать, все будто бы стало неважным и ненужным. Было просто хорошо. – Стой, – отодвигая от себя мужчину проговорил Антон. – Давай тормознем, а то я потом не остановлюсь. Арсений чувствовал, как под ним твердел член парня, как свой уже упирался Антону куда-то в живот и пусть не готов был останавливаться кивнул быстро осознавая, что Шастун прав и лучше не гнать коней, когда и так все хорошо. Он словно котенок улегся на груди парня, пока тот продолжал перебирать пальцами по его спине. Работающий на фоне телевизор не привлекал внимания, Арсений внимательно слушал только биение сердца Антона, как он дышал ему в ухо и как мурчал.

***

      Арсений натянул на себя хотя бы футболку, потому что щеголять по квартире в одних трусах при Антоне считал странным. В отличии от Антона, который спокойно так себе стоял в трусах на кухне и курил в маленькую щелку окна. Они проснулись с будильником, быстро сгоняли в душ и теперь парень ждал, когда Арсений приготовит свой фирменный омлет, который нахваливал вчера.       Вечером они разошлись спать быстро, не допив вторую бутылку вина. Антон даже сам разобрал себе диван и сам его заправил не говоря ни слова о том, чтобы лечь спать в кровати Арсения. Ему вечером было от этого немного грустно, но уже утром, когда они проснулся со вставшим членом мысленно поблагодарил Вселенную, что Антон храпел в другой комнате. Они будто бы уже прошли какой-то рубеж, но вся проблема была в том, что он был именно какой-то. Возможно… Хотя не возможно, а точно, Арсению хотелось продолжения, хотелось зайти дальше, будто бы было уже пора, было можно. Но он сам вчера остановился. Если бы пошел дальше… – Это Маша? – присматриваясь проговорил Антон и Арсений дернулся, отталкивая его от окна и задергивая штору. – Ты чего? – С ума сошел? Хочешь, чтобы она видела тебя у меня в окне в одних трусах? Он приоткрыл шторку, девушка стояла и смотрела точно в его окна, Арсений помахал ей и задернул ее поплотнее. В свете приглушенной подсветки, которая работал лишь над варочной поверхностью дым от сигарет Антона клубился большими облаками быстро растворяясь и накрывая кухню легким туманом. Парень подошел к мужчине и клюнул того в уголок губ. Арсений раньше никогда не подозревал, что его можно успокоить так просто. Обычным поцелуем, нет, даже не поцелуем, невинным чмоком. – Забыл, сумасшедшие мамаши не дремлют, — улыбнулся мужчина. – Ну не знаю, мне кажется Маша нормальная девка и не расскажет никаким сумасшедшим мамашам, — он сел на стул по-турецки, его острые коленки будто торчали отовсюду, словно колья в фильме про Индиану Джонса. – Может быть, – проговорил Арсений ставя на стол тарелки с омлетом, – но лучше перестраховаться. Он сел напротив, отпивая сначала кофе и только потом начиная есть. Это утро с Антоном казалось чересчур домашним. Будто они встречались на кухне каждое день, каждое утро вместе завтракали, скрывались от Маши в окне, вечерами ужинали с красным вином и поцелуями, и даже жили… – Ты знаешь, где будешь новый год праздновать? – жуя спросил Антон. Арсений поднял на него взгляд останавливаясь. – Нет, не думал пока об этом. Он немного лукавил, но только немного, потому что думать то он думал, но так ничего стоящего пока не придумал. Был конечно вариант завалиться спать, потому что усталость накатившая за первое полугодие вряд ли бы дала в полной мере насладиться праздником. Тусить с Сережей — это надо было потратить кучу сил, с уткой и Славой будто бы тоже. – Есть предложение, — подмигнул Антон, закидывая в рот очередную вилку с омлетом и смакуя его во рту. Арсения точно мог посоревноваться в омлетах с кем угодно, даже с Гордоном Рамзи. – Какое? – Отметить его со мной. Ну и еще кое с кем. – Кое с кем это с кем? – С Машей и Идочкой – биологичкой, – Арсений вытаращил на него глаза, а Антон засмеялся так громко и сильно, что даже закашлялся, – да я ж шучу. Ну мы каждый год с чуваками собираемся и празднуем в коттедже за городом, подумал, если у тебя нет никаких планов, можем туда завалиться. Мы ж вместе будем праздновать? О таком Арсений даже не задумывался. Будто бы они еще были не так близко знакомы, чтобы праздновать Новый год вместе, хотя они же вместе, ну в смысле встречались, люди, которые встречаются отмечают праздники вместе. — Ну так что? — тронул мужчину за руку Шастун, потому что кажется Арсений подзавис в своих мыслях. – Антон, я не уверен… точнее, тебе не кажется, что мы спешим? – Арс, это всего лишь новый год. Если конечно хочешь тухнуть то на здоровье, если у тебя какие-то свои планы – тоже ладно или можем отметить его вдвоем, но мне кажется в компании веселее. В компании может и веселее, но Арсений был сильно не уверен, что сможет вписаться в компанию Антона. Парень рассказывал про друзей и будто бы ведущий себя чопорно и высокомерно учитель русского и литературы, скрывающий своих демонов глубоко и далеко, мало о чем мог поговорить с этими людьми. Хотя если он не будет нудеть, вспомнит, что кроме школы и его профессии есть еще какая-то жизнь и наконец-то будет вести себя как обычный человек, если вспомнит университетские годы, то может быть проведет время круто. Может даже круче, чем за проверкой итоговых диктантов и сочинений. – Давай я подумаю, хорошо?, – выдохнул он. Антон кивнул и продолжил есть. Что ж надо подумать, может и вправду гулять так гулять?

***

      После проведения у шестиклашек литературы и выслушав “Ель рукавом мне тропинку завесила…” двадцать шесть раз подряд хотелось повеситься, но этого не дал сделать пришедший Антон. Они еще вчера вечером договорились в перерыве сгонять в ТЦ за подарками. Раньше Арсений никогда бы не покинул школу в рабочее время, он сомневался в этом и вечером и утром, но каким-то макаром парень смог его убедить. Антон не видел ничего такого, чтобы из-за совпадения окон немного забить на работу и сгонять купить подарки, делать то все равно нечего. Оболтусов Арсений естественно о своем отъезде не стал предупреждать, потому что был шанс встретить их в том же торговом центре за поеданием гамбургеров на фудкорте, вместо изучения истории.       Жизнь, как школьная, так и личная с Антоном заиграла у Арсения какими то новыми красками. Он бы без него сидел бы и тух в школе, хотя без него он бы наслаждался прекрасным расписанием, но будто бы уже сейчас, со временем казалось, что намного приятнее выбирать шоколадных дедов морозов для оболтусов с Антоном, чем еще слушать про ели. После шатаний по ТЦ они украли пять минуток на поцелуи в машине, закинув пакеты в покупками в багажник, чтобы не таскать их туда-сюда. Целоваться в непрогретой машине оказалось не самой лучшей идей, потому что подъехав на парковку школы Арсений понял, что у него жутко печет губы, а когда он откинул “козырек” ужаснулся, как губы и кожа вокруг них обветрила и покраснела. У Антона, к слову, было что-то похожее на лице.       Предновогодняя суета накрыла и Арсения, причем оттуда, откуда он никак не ожидал. Стоило им с Антоном приехать в школу, как в дверях их встретил Дусмухаметов и пока Антон брал ключи от кабинета Арсения и спортзала директор поручил мужчине сегодня же нарядить свой кабинет, и актовый зал. Последнее было равно попаданию в ад, хуже только если бы его поставили на замену в началку. Вообще в этом году была точно не его очередь, он наряжал актовый зал в прошлом и чуть не повесился на гирлянде прямо на сцене. Пусть в этот год директор вспомнил о всех этих новогодних украшениях раньше, чем началась школьная дискотека, все равно расстраивал факт того, что всем этим опять придется заниматься Попову. Особенно раздражала формулировка: «Вы в прошлом году, все так прекрасно украсили, что я не могу поручить это кому-то другому.». И вот нахрена Арсений в том году до ночи мудохался? Если бы знал, что в этом его опять заставят, даже елку бы не собирал.       Арсений обрадовал своих оболтусов, прискакав к ним на физику. Матвиенко точно был не против, он будто бы и к полудню еще не проснулся, скорее всего опять приятно проводил ночь с симпатичной дамочкой, отчего Арсений мог беседовать со своим классом хоть целый урок. Детям наряжать актовый зал было точно в кайф, потому что они быстро оживились предвкушая как будут сидеть в школе до ночи перебирая елочные игрушки и мишуру – сумасшедшие.       Арсений быстро пережил второй поток из шестого класса и еще девятнадцать раз выслушав Фета наконец-то смог заняться наряжанием своего кабинета, пока его оболтусов мучали логарифмами. Он уже какой год не издевался над собой, не вырезал снежинки на окна, а клеил уже купленные пару лет назад, красивые из картона. Развесил гирлянды на гвоздики, которые тоже давно не вытаскивал из стен, достал маленькую милую елочку, которая всегда стояла на его столе и нарядил ее такими же маленькими игрушками в форме книг. Он за этими игрушками охотился несколько лет. Это были реальные миниатюры художественной литературы, которые если открыть и взять лупу можно было даже прочитать. В прошлом году он такие же подарил Зое, девушка была в восторге и потом все новогодние каникулы присылала ему фотки своей домашней елки с этими книжульками.       Закончив с классом он спустился в актовый зал. Завхоз уже притащил коробки и ящики с игрушками, елку, разобранную и перемотанную какими-то веревками, и радостный скинув все это на Арсения, пулей улетел из актового зала. Казалось, что игрушек, мишуры и гирлянд стало в разы больше с прошлого года, хотя может оно было и так, а может Арсений просто пытался выбросить из головы, стереть, забыть, как страшный сон прошлогодние мучения.       Со звонком в зал влетел его развеселый класс, Арсений к тому времени успел размотать елку и поставить каркас. Маша — как главный массовик затейник сбегала в кабинет музыки и притащила колонку, к которой подключились ребята. У Арсения на этот счет было только одно условие, чтобы все что играло в школе было приличным и без ненормативной лексики, с чем в принципе ребята были согласны. — Арсений Сергеевич, давайте елку желаний сделаем? — расправляя на полу огромные клубы мишуры загорелась Маша. — А тайного санты вам уже не хватает? — Он в прошлом году был, надо каждый год делать, что-то новое, чтобы это запоминалось и не становилось рутиной. Арсений вспомнил, что в прошлом году он вместе с учениками играл в этого тайного санту и ему подарили набор новогодних носков с котиками, который он таскал до сих пор, даже на работу. А что, под брюками и ботинками не видно, а ему они душу грели. — Ну и что за елка такая? — Каждый пишет на бумажке желание и вешает на елку, потом все рандомно выбирают себе листочек и исполняют желание, не зная для кого оно. Звучало интересно. Арсений вообще любил радовать оболтусов и если то, что они там напридумывали не противоречило, как говорится, ни морали, ни закону, то он всецело поддерживал все их начинания.       Арсений присел на кресло и окинул глазами зал. Все занимались делами. Расправляли ветви огромной искусственной елки, раскладывали мишуру по цветам и размерам, перебирали шарики, откладывая побитые, распутывали гирлянды… уже в следующем году они не будут этого делать. Стало как-то очень грустно. За пять лет, которые он вел этот класс он дико к ним привык, привык настолько, что кажется не мог отпустить. Будто эти оболтусы уже были его собственными детьми, которые должны были вот-вот выпорхнуть из под отцовского крыла в большой и суровый мир. Он точно будет по ним скучать, конечно ему дадут новый класс и он к нему тоже прикипит, но вот эти ребята, они скорее всего навсегда останутся в его сердце. — Я тебя повсюду ищу, — плюхнулся на кресло рядом с мужчиной Антон. — Домой едешь? — Не-а, — расстроенно покачал головой Попов. Мало ему было расстройств по поводу выпуска любимого класса, так еще и Антон напомнил, что он скорее всего дома будет не скоро. — Дусмухаметов припахал зал наряжать. Пока не закончим, я всецело принадлежу елочным игрушкам. Антон попыхтел, но встал и пошел к пацанам, которые пытались устоять на странной стремянке и расправить согнувшуюся верхушку ели. Арсений вскочил за ним и пока тот не успел подойти к ребятам тормознул хватая за руку. — Ты куда? — Помочь, — кивнул Антон на пацанов, которые еле справлялись. — Чем быстрее, ты тут управишься, тем быстрее мы домой поедем. Арсений отпустил руку, продолжая стоять и пялится, как Антон уже подошел к пацанам, придерживая стремянку, как что-то им говорил, а те ржали. Вот и это самое «мы» откуда-то появилось. Хотя кажется для людей в отношениях это норма? Правда не норма, когда вы работаете в одной школе и вас могут услышать, спалить и уволить к чертям, в нынешнем гомофобном обществе. Но все равно приятно. Он закусил губу, чтобы спрятать довольное лицо. Ему пришли помогать, чтобы потом отвести домой… Приятно. Очень. Он усмехнулся самому себе и поплелся к девчонкам, а то они бедные совсем измучились с этими гирляндами. — Антон Андреевич, ну вот они безногие что ли? Им только в настольный футбол играть. — Да хер его знает, они и в него проиграют. Арсений аки зверь вскинул голову, тут же сводя брови и стреляя в Антона разгневанным взглядом. — Антон Андреевич, — мужчина даже бросил накручивать гирлянду на ветку, быстро идя к парню, — я ослышался или вы сматерились? — Арсений Сергеевич, — показушно замотал руками Шастун и оболтусы тут же опустили головы посмеиваясь, — побойтесь Бога. Как я, в храме образования, посмел бы материться. — Вот и мне кажется, Антон Андреевич, что мне послышалось. — он шикнул на пацанов и те быстро метнулись в другую сторону зала, а Попов не больно шлепнул Антона по плечу. — Офигел материться при детях? — Ты их видел? Какие они дети? — Обычные такие дети. А ты подаешь им плохой пример. — Это они могут мне подать плохой пример, — усмехнулся Антон и пока никто не видел быстро взял его за руку, но тут же отпустил, — Злишься на меня? — Нет, устал просто. — Хочешь я тут сам закончу, а ты езжай домой? — Еще чего. Чтобы ты их еще и курить научил? — зашипел Арсений и быстро вернулся к наматыванию гирлянды.       Когда актовый зал был украшен стрелка наручных часов Арсения доходила до девяти. В принципе это было даже быстрее чем в прошлом году, поэтому можно было радоваться. Попов быстро распустил учеников и вернулся в свой кабинет, чтобы одеться. Гирлянда на стене мигала разными огоньками, отражаясь в зеркальной поверхности больших окон. Там на улице, зимняя, ночная темнота уже глубоко покрыла собой все, а ветер завывал и так не хотелось выходить из теплой школы в мороз. Он подзалип на эти разноцветные отблески в стекле, кажется подзалип надолго, потому что в себя его привел звук открывающейся двери и одетый и недовольный Антон. – Я задумался, прости, – извиняясь улыбнулся мужчина. – Я так и знал, – проходя в класс и прикрывая дверь проговорил Антон. – Все еще злишься, что я ругаюсь матом при детях? – Нет, вообще не злюсь, – Антон подошел к Арсению и присел рядом на край парты, – просто грустно немного, еще полгода и я их выпущу. – Привязался? – Да, – он вздохнул и хотел надеть уже пальто, как Антон потянул его к себе, расставляя ноги, чтобы мужчина встал между ними и целуя. Это вновь подействовало как успокоительное, вновь стало как-то хорошо, приятное тепло закрутилось где-то в животе и груди и Арсений улыбнулся в поцелуе. – Чего? – отклоняясь удивился Антон. – Просто приятно, – он дернул рукой выпутываясь и протянул ему пальто, парень помог надеть и выключив свет и гирлянды они наконец-то пошли домой.       Антон быстро завел машину и Арсений даже хотел сразу в нее прыгнуть, не смотря на продрогшее сидение, потому что крупный мокрый снег в очередной раз боролся с осенним пальто и второе ему явно проигрывало, но завидел на парковке Машу. Она помахала учителю и быстро подлетела к нему. — Ты чего домой не идешь, жучка? — натягивая на девушку капюшон проговорил Арсений. — Такси жду, — тяжело вздохнула Маша. Арсений поднял взгляд на Антона и тот пожал плечами подмигивая. В принципе ничего же такого? Ничего же? — Хочешь, поехали с нами, Антон Андреевич все равно меня до дома согласился подбросил. — Ой, я с удовольствием, — закивала девушка.       Хотелось бы сказать, что машина Антона неслась по дорогам города, что они быстро доехали и Арсений перестал чувствовать себя так неловко, но нет. Они уже минут десять стояли в жуткой пробке, Маша высунула счастливую мордашку между водительским и пассажирским сидениями и жутко смущала постоянно стреляя глазами то в одного, то в другого, как в теннисе. Из колонок тихонько играла какая-то ненавязчивая музыка, по лобовому стеклу туда-сюда гуляли дворники, размывая мгновенно тающие крупные хлопья снега. Антон перебирал пальцами по рулю, рассматривал проезжающие в противоположную от них сторону машины, кажется был спокоен, ну или хотел таковым казаться. Хотя чего ему было бояться, он либо не понимал, либо не хотел понимать чем может закончится вся эта история. Хотелось, чтобы чем-то хорошим, но жизнь сложная штука, она может и подставить. От плывущих перед глазами ярких стоп-сигналов болели глаза, Арсений зажмурил их потирая, но стало только хуже. — Чего? — перевел на него взгляд парень. — Да плывет все. Арсений когда продавал машину несколько лет назад продал ее именно из-за этого. После целого дня концентрации на корявых и непонятных почерков, после разборов буква там «м» или «ш» в диктанте у шестого класса, хотя не та, не другая не подходила к слову, которое должно было быть написано, ехать за рулем равно самоубийству. — В бардачке очки, надень… те, — он показушно добавил это обращение и Маша хихикнула. Хотелось стукнуть его, но не при девочке, хватит с Арсения переживаний по поводу их взаимоотношений на людях. Он достал очки, они были странные, будто из девяностых, пластиковые с серебряной оправой. Попов покрутил их в руках и изогнув бровь посмотрел на Антона. — Они охриненные, другого мнения я не приму. В них бы Арсений точно выглядел как придурок, отчего он убрал их обратно и развернувшись кивнул Маше: — Придумала куда поступать будешь? — Никуда не хочу, — вздохнула девочка. Это было странно, слышать от нее такое, она кажется была единственной, кто все года сколько ее знал Арсений кайфовала от учебы. Она приходила даже тогда, когда мороз на градуснике говорил, что приходить не надо и все дети продолжали нежиться в постелях, участвовала во всех конкурсах, во всех концертах, была капитаном школьной команды КВН, придумала и сама собирала со всей школы крышечки для благотворительности… – Не хочу уходить из школы, – добавила девушка еще более расстроено, видимо замечая задумчивую маску учителя, улетевшего куда-то вновь глубоко в своих мыслях. – Боишься взрослой жизни? – обернулся быстро на Машу Антон, сворачивая с дороги, скорее всего чтобы объехать пробку. – Совсем нет. Просто в школе у меня так много всего, я чувствую себя в ней словно дома. У меня здесь друзья, интересы… – Ну знаешь сколько этого всего еще будет, – улыбнулся Арсений. – Все самое лучшее впереди. – Вы, Арсений Сергеевич, – начал Антон немного усмехаясь на обращении, – даете ей ложные надежды. Может там этого не будет? – Антон Андреевич, вы нормальный? – фыркнул Арсений и все-таки шлепнул парня по плечу. – Он прав, – кивнула на парня Маша. – Не уверена, что дальше будет лучше. Там нужно привыкать к новым людям, к месту, там не будет Маринки, а мы с ней с первого класса за одной партой, она уезжает учиться и какое-то время мы конечно будем созваниваться и ездить в гости друг к другу, но это временно, там не будет наших чаепитий по праздникам, не будет всех этих милых школьных глупостей, коржиков с абрикосовым компотом, не будет вас, Арсений Сергеевич. Антон вновь обернулся и посмотрел на Машу, которая становилась расстроеннее с каждой фразой. Арсений даже не мог подумать, что она так сильно любила школу, догадывался, но чтобы настолько. – Ты всегда, – начал он, стараясь поддержать девушку, – можешь приходить к нам в гости, если соскучишься, – она поджала губы и кивнула, – или можешь пойти учиться в пед и прийти к нам работать. – Я думала об этом, но не уверена, что преподавание это мое. Я никогда не смогу… не смогу так как вы, поэтому наверное нет. – Ну я тоже по-началу был не так хорош, – он рассмеялся, стараясь повернуть в юмористическое русло сей откровенный и трогательный момент, – все же приходит с опытом. – Вы меня так уговариваете остаться в школе? – рассмеялась девочка и поиграла бровями. – Ну только если ты этого сама хочешь. Они подъехали к подъезду Арсения и в этот раз он вышел сам, хотя Антон тоже вышел из машины и направился к нему. – А ты куда? Вы точнее, – уставился он на Антона под взгляд Маши, которая прятала улыбку в шарфе. – А пакеты ваши, – проговорил он по буквам, – я буду до ишачьей пасхи возить? – А, блин, пакеты, – ударил себя по лбу мужчина и закачал головой. – Ладно, – стараясь скрыть улыбку проговорила Маша, – я пойду, спасибо что подвезли. – Давай, – кивнул Антон и поплелся к багажнику. – Пока, Машуль, и не переживай ни о чем, ладно? – Хорошо, спасибо. До свидания. Она перекинув поудобнее рюкзак быстрым шагом пошла к соседнему подъезду. Арсений смотрел ей в след, пока та не зашла в дом и только после этого вздохнул и подошел к Антону, который копошился в пакетах. – Арсений Сергеевич, – усмехнулся он, – ну вы прям шпион. Так хорошо сделали вид, что мы не встречаемся, я поверил. – Иди ты, – фыркнул мужчина и вновь бросил взгляд на подъезд Маши. Что-то кололо внутри за девчонку, она была такой энергичной, что идея работать в их школе с одной стороны казалась абсурдной. У них слишком все спокойно. Хотя с другой, может быть именно этого экстрима, бунтарства, именно этой свежей крови им и не хватало? Они зашли в квартиру, Арсений быстро щелкнул выключателем и Антон поставил на пол пакеты. – Спасибо, – промурлыкал Попов и даже не раздеваясь сделал шаг к парню, Он обвил его шею руками, и чмокнул в уголок губ. – За что? – Антон сгреб того в охапку, прижал к себе сильнее, стягивая руки на спине. – За то что помог нарядить зал, – он чмокнул его в щеку, – за то, что подвез, – в другую, – за то что возишься со мной. – Она в тебя влюблена, – проговорил Антон в самые губы Арсению и мужчина отпрянул смотря не понимающе. – Кто? Маша? – Угу, и я ее в этом очень хорошо понимаю. – Чушь какая, она просто моя староста и помешана на школьной жизни. – А кто-то еще говорил, что проблемы со зрением у меня, – он потянулся и провел носом по скуле. – Ты серьезно? Я… никогда об этом не задумывался. – Вот и не стоит, а то я буду ревновать, как ты меня к Идочке – биологичке. – Ой, ну ты мне будешь это всю жизнь припоминать… – он вдруг осекся, – ты сказал. что ты ее понимаешь. – Ага. – Это ты мне так признался во влюбленности? – Все может быть, – подмигнул Антон и наконец-то поцеловал в губы, тягуче и вязко, так, что внутри все растаяло.