Когда физрук влюбился в учителя

      Вообще-то Арсений был уверен, что проведет выходные как обычно, будет выжимать из себя последние соки в спортзале, потом отмокать несколько часов в горячей ванне, потом проверять тетрадки, ради которых он в пятницу и четверг всем устроил контрольные диктанты и сочинения, а после может что-то почитает или сходит погулять в сквер около дома, короче займется своими обычными делами. Но у Антона были совершенно другие планы. Он позвонил в обед, именно тогда, когда Арсений уставший, как лошадь, сидел и допивал последние капли протеинового коктеля в раздевалке зала и сказал, чтобы он ничего не планировал на вечер, и что он заедет за ним часов в семь. Арсений даже не успел сказать, что планы у него были. Хотя планы то такие себе, может и не стоит их никому озвучивать.       У Арсения после этого звонка будто открылось второе дыхание. Он быстро переоделся, прилетел домой и долго вымачивал себя в ванной. Потом вытряхнул весь шкаф, перебирая каждую шмотку и выбирая самую пиздатую. Одевшись в черный смокинг подумал хорошенько и решил, что вряд ли Антон собрался вести его на какой-нибудь концерт симфонического оркестра, это точно было не в его стиле. Отчего во второй раз перетряхнул весь шкаф и надел широкие джинсы клеш, которые купил еще полгода назад, но они так и висели в шкафу, потому что выгулять их было некуда и толстовку.       После того, как Антон позвонил и оповестил, что подъехал Арсений накинул наконец-то зимний дутый пуховик и кивая сам себе в зеркало вышел из квартиры. Был легкий мандраж от происходящего, это было их первое свидание без школьных коридоров, ожиданий и проверок тетрадей, так сказать на нейтральной территории.       Арсений вышел из подъезда, Шастун стоял облокотившись на свою машину, курил. Он вновь был в этой своей огромной дутой куртке и капюшоне, Попов даже мысленно дал себе “пять”, что не выперся все-таки в смокинге, хотя в последнюю минуту, когда он уже закрывал входную дверь, мелькнула мысль сгонять и переодеться. – Не знал, что ты можешь выглядеть как обычный человек, – усмехнулся Антон и выкинув под ноги бычок сделала пару шагов к мужчине, из-за его длинного шага он в момент оказался рядом с ним и наклонился, чтобы поцеловать. Но Арсений сделал шаг назад, добавляя пространства между ними. – Не на улице же. – Не в школе, не на улице, – забубнил Антон. – У меня в соседнем подъезде живет ученица, не хочу, потом оправдываться у Дусмухаметова. Антон закатил глаза и вернувшись открыл пассажирскую дверь. Арсений быстро юркнул на сиденье, так заботливо, подогретое для него, ощущая, что в пуховике ему моментально стало жарко. Антон быстро обошел машину, плюхнулся на водительское и повернулся к мужчине. – Теперь то можно? – Теперь да. Антон потянулся и положив руку на щеку мужчине поцеловал. Тягуче, вязко, растирая под пальцем успевшую застыть на морозе кожу. Он отпрянул, проводя языком по губам, будто кот облизывается, и накинув ремень тронулся с места. – А куда мы едем? – пытаясь подавить дрожащий голос проговорил Арсений. – Ща увидишь, – улыбнулся Антон и быстро бросив взгляд на мужчину положил руку ему на бедро. У Арсения перехватило дыхание. На пальцах Антона было множество различных колец, которые в школе он не носил, наверное из-за техники безопасности. Окна немного запотели, хотя Арсений не пил, и Антон скорее всего тоже, иначе он бы вряд ли смог сесть за руль. Стоило только мужчине начать рассматривать кольца, как Шастун убрал руку, нажимая какую-то кнопку на панели и из печки подул прохладный воздух. Вместо того, чтобы положить руку обратно на бедро, Антон обхватил пальцами коробку передач, наконечник которой был в форме черепа и стало как-то грустно. Арсений покашлял, привлекая внимание и стоило только Антону повернуться на него, мужчина кивнул на бедро. Парень усмехнулся и положил руку на место… точнее… ну да, на место.       Они подъехали к огромному торговому центру, который в эти выходные кишил народом больше, чем обычно, оно и ясно, начиналась предновогодняя суета и припарковались довольно далеко от входа. Скорее всего Шастун опять собрался курить. Вообще Арсений не сильно любил гулять в таких людных местах, особенно торговых центрах. В них всегда была возможность встретить учеников или чего хуже их родителей, которые так и норовили в нерабочее время докопаться по поводу успеваемости своих чад. А однажды он на фудкорте услышал как школьники ругаются матом и его внутренний учитель не смог сдержаться и он прочитал им лекцию о поведении. – У нас свидание в торговом центре? – скривился Арсений, смотря как Антон глушил машину. – В киношку пойдем, – собирая телефон и сигареты по машине кивнул Антон. – А что за фильм? – Без понятия, мы ж не кино туда идем смотреть, – он вновь повернулся на мужчину, подмигнул и вышел из машины. У Арсения загорели щеки. Наверное из-за куртки, потому что Арсений никогда не смущался.       Они поднялись на четвертый этаж на эскалаторе и Антона даже не волновало то, что они стояли на разных ступеньках, он все равно схватился рукой за указательный палец Арсения и держался, было мило. В кинотеатре он купил им билеты на ближайший сеанс, на который вместе с ними решили сходить еще какие-то два калеки. На баре он долго спорил с Арсением и выиграв этот спор взял огромное – самое большое ведро попкорна. Оно было железное с постером какого-то пацанского фильма, где на фоне взрыва очень пафосно стоял Стейтем и две бутылки колы. – Здрасте, Арсений Сергеевич, – подлетела откуда ни возьмись к мужчине Маша, когда они уже отдавали билеты и хотели войти в зал. Вот правильно говорят: “место встречи изменить нельзя”, у Арсения из-за такой неожиданности чуть ведро с попкорном не выпало из рук. – Привет, Машунь, – улыбнулся Попов. – А мы тоже в кино ходили, – она кивнула в сторону, Арсений обернулся и его лицо тут же приобрело очертания одной из фигур стоунхенджа. Половина его класса, стояли, лыбились и махали ему руками. – И как вам фильм? – стараясь не обращать внимание на ожидающего Шастуна поинтересовался Попов. – Фигня, – пожала плечами девушка. – Ну ладно, до свидания. – Ага, пока.       Арсений влетел в зал так быстро, что кажется оставил после себя вихрь, который чуть не снес миленькую билетершу. В принципе ничего такого не было в том, что он с Антоном пришел в кино, они же могли прийти как друзья, но было немного тревожно. Он резко сунул Антону ведро с попкорном, скинул пуховик на сидение рядом, плюхнулся на кресло и все это под смешки парня. – Вот из-за этого я и не хожу по таким людным местам, — фыркнул мужчина. – Из-за чего? Из-за старосты своей? – снимая куртку усмехнулся Антон. – Мне Маши во дворе хватает, она каждое утро мне машет в окно, когда с собакой гуляет. – Ну мы ж ничего такого не сделали, просто в кино пришли, расслабься. – Он плюхнулся рядом и вновь положил руку на бедро мужчины. – Не сейчас, – шепнул Попов, наблюдая как в зал входят две девушки лет по двадцать. – А когда? – Когда свет выключат, – фыркнул Арсений и переложил ладонь парня на его колено. – У тебя одеяло легкое? – усмехнулся Антон. – Какое одеяло? – Под которым ты сексом занимаешься при выключенном свете, – он поиграл бровями и опять подмигнул. – А вот не надо это сравнивать – погрозил пальцем Арсений. – Мы не дома, чтобы вести себя так откровенно. А если мои ученики узнают о том, что наша ориентация та, которая порицается в обществе, проблем у нас будет мама не горюй. – А они у тебя гомофобы? – Они нет, но в классе есть парочка сумасшедших мамаш, которые точно не упустят возможности поскандалить и написать куда-нибудь, в минобразования например, что в нашей школе не тому учителя могут научить. У нас вот Олю Малашенко, которая из началки, родители до нервного тика довели. Она на внеклассном сценку с детьми решила поставить ко дню учителя, так родители директору написали, что она заставляет детей играть животных и пропагандирует квадробинг, а она просто “Репку” с детьми решила разыграть. Она к Васе – психологу нашему – до сих пор ходит каждую неделю. – Вот поэтому я и не хотел в школе работать, – тяжело вздохнул Антон и осторожно взял Арсения за руку, прикрываясь ведром для попкорна. – А чего ты тогда в пед учиться пошел? – Да я по баллам только туда проходил. Вообще-то я думал, что образование мне не сильно пригодится, я ж карьеру сольную хотел, но имеем, что имеем. – А я всегда хотел быть учителем, – тяжело вздохнул Арсений. Антон открыл рот, чтобы, наверное, что-то спросить, но резко зажегся экран и из колонок заорал какой-то мужик странные этнические напевы, Арсений дернулся и улыбнулся сам себе.       Они посмотрели с десяток трейлеров, за которые сожрали половину ведра попкорна, пока не начался их фильм. Где-то впереди парочка подружек, которые пришли в кино скорее от скуки чем от интереса не обратили даже внимание на заставки кинокомпаний, а продолжили сидеть в телефонах.       Арсений думал, что они посмотрят хотя бы начало, но стоило в зале потемнеть, как Антон потянулся и припечатал мужчину к сидению, быстро и напористо целуя. Попов даже сначала опешил, просто открыв рот и позволяя парню делать в нем все что душе его угодно, но быстро нашелся и тоже влился в процесс. Как же хорошо, что существует dolbi digital, а то их сосущиеся звуки точно бы привлекли внимание, у них было явно интереснее, чем на огромном экране кинотеатра и в телефонах у девчонок.       Антон целовал… так целовал. С душой, полностью отдаваясь процессу. Посасывал язык, прикусывал губы, влизывал рот, стукаясь иногда зубами и все сильнее жался. Не отрываясь от поцелуя, он поставил ведро с попкорном со своих колен на соседнее сиденье и положил руку на ребра, сминая ткань толстовки. Арсений тоже вспомнил, что у него имеются руки и запустил одну в волосы парню. Коротко стриженные они кололи приятно ладонь. Антон отпрянул, чтобы вдохнуть и потянулся обратно, но Арсений тормознул его, упирая руку ему в плечо. – А мы фильм смотреть вообще будем? – прерываясь на вздохи шепотом спросил он. – Да хрен с ним. Антон опустился цепляя нижнюю губу и прошелся поцелуями по линии челюсти. Его щетина приятно щекотала и Арсений надеялся, что не засмеётся в полный голос. На экране, на который мужчина бросил быстрый взгляд, кого-то воровали и все были в трауре, не хорошо на таком ржать.       Парень запустил руку под ткань толстовки и Арсения даже передернуло, как тонкие, длинные пальцы вжались в кожу. Он вылизывал его шею, прикусывая и посасывая, а Арсений сгорал под этими широкими мазками языка и поцелуями. Он уже смирился, что ближайшие дни будет ходить в школу в бадлонах и свитерах с высоким горлом. Ради такого можно было и пожертвовать рубашками. Шастун поднялся поцелуями, вновь напористо проникая в рот Арсению опустил руку на его пах и сжал твердеющий член через джинсы. У Арсения будто пробки из ушей вылетели и он заскулил. – Может нахрен этот фильм? – отклонился парень, продолжая наминать член. Ему бы руку то оттуда убрать, в противном случае, Арсения не сможет сказать и слова. Все слова терялись где-то в районе паха, там же где был его мозг в этот момент. Поняв и осознав, что ответа все-таки не последует, парень усмехнулся и вновь вписываясь в губы продолжил целовать, попутно расстегивая ширинку и засовывая руку в трусы Арсению. Спасибо, что ладонь была теплая, если бы нет, Антон бы точно обжегся об раскаленный член мужчины. Он обхватил его в плотное кольцо из пальцев и растер большим головку. Из колонок по всему залу разносились плач и всхлипы и Арсений сам был не против сейчас заплакать, но только от счастья. Еще никто и никогда не дрочил ему в зале кинотеатра.       Из-за неудобного положения, трусов и джинсов нормально двигать рукой не получалось. Антон дергал кулаком насколько это позволяли оковы одежды и перебирал пальцами по твердому органу, но оно и к лучшему, Арсений не готов был кончить за минутку, а так был шанс продержаться хоть сколько-то. Шастун продолжал его напористо целовать, стараясь скрыть в этом поцелуе стоны и подвывания мужчины, который схватившись за его плечи сильно сжимал толстовку.       Это все казалось каким-то запретным плодом, который Антон-искуситель предложил вкусить Арсению в Эдемовом саду. Попов еще в университете пробовал разное, с возрастом влечение к экстриму в сексе прошло, или он пытался себя в этом убедить, ведь учитель, который трахается с кем-то в туалете клуба или дрочит в кабинке магазина это стыд и позор. Из-за этих запретов во всех его предыдущих отношениях не хватало остроты. Все было каким-то сухим и однообразным, как будто Арсений всю жизнь дрочил под сериалы снятые за три рубля для телеканала “Домашний”. А вот сейчас, в огромном зале кинотеатра, с рукой парня, который симпатичен, на своем члене было ощущение, что именно этого с универа ему и недоставало. Может ему еще и с партнерами не везло. Потому что у Антона был напор, характер. Он делал то, чего хотел, даже может сам не осознавая, что этого же хотел и Арсений. А все предыдущие партнеры мужчины в основном соглашались на это самое “под одеялом при выключенном свете”.       Все плавилось. И воздух в зале казался уже огненным и кожзам на кресле будто раскалился. Арсений провел ладонью по торсу, опуская руку и ощущая под ней горячий и такой же твердый член Антона, который будто тоже готов был вырваться из джинсов и словно испугавшись этого мужчина вернул ладонь на плечо. Осознание, что их могут спалить, возбуждало и размазывало по кожаной обивке кресла сильнее, чем феромонная шоколадка из секс-шопа, которую Арсений как-то купил на сдачу.       На экране кто-то куда-то бежал, из колонок по залу разносились крики и выстрелы, а Арсений и сам готов был застрелиться. Он стал подмахивать бедрами, когда мышцы начинало сковывать предоргазменная нега, на что Антон усмехнулся в поцелуе и не смотря на трусы принялся двигать рукой интенсивнее. Арсений кончил парню в кулак, закусывая его губу и скуля, спасибо каким-то взрывам, которые громко и ярко искрились в фильме, вместе со взрывами в голове и теле Арсения. Антон отпрянул и довольный, как кот после банки сметаны, улыбнулся. – Я ща, руки помою, – шепнул он, чмокая мужчину в скулу и встал. Арсений так и продолжил сидеть, практически пьяным взглядом следя как парень спустился и скрылся где-то за дверью. Нихрена себе. Ну кино классное. Он поставит ему пять звезд на “Кинопоиске”. – “У Антона же тоже встал…” – пронеслось в голове мужчины и он быстро застегнув ширинку понесся вниз по лестнице.       Он встретил Шастуна у раковины, когда тот уже вытирал чистые руки бумажным полотенцем и схватив его за запястье влетел в одну из открытых кабинок. Жаль, что двери в них были не до пола, но об этом Арсений подумает может быть когда-то в другой раз. Он впечатал парня в стенку кабинки и быстро поцеловав опустился на колени. Кабинка была узкой и тесной, отчего Шастуну пришлось вжаться в стену, а Арсению прижаться грудью к его ногам. – А… даже так? – усмехнулся Антон и вжикнув ширинкой приспустил джинсы и трусы.       Член у Антона был сильно больше, чем мужчина рассчитывал увидеть, но так даже лучше, Арсений любил побольше. Побольше сидеть на работе, побольше бегать на дорожке, засовывать в себя тоже побольше. Крупный, длинный, усеянный венами, будто именно с него лепили все реалистики мира из сексшопов.       Арсений жадно облизнулся и провел языком от основания до головки вбирая ее в рот и поднимая глаза на Антона. Тот стоял завороженный, дышал через рот и не смел даже двинуться. Губы Арсения нежно посасывали головку, а рукой он обхватил ствол и вяло надрачивал, давая парню привыкнуть к себе. Он вылизал языком щелку, прошелся под крайней плотью и стрельнув глазами в парня пропустил до горла. Шастун прерывисто вдохнул и запустив руку в волосы толкнулся бедрами. Мужчина довольно замычал и Антон схватившись за прядки крепче начал насиловать рот Арсения. Он вжимал его носом в пах, толкался бедрами и Арсений так кайфовал, попутно ставя галочку напротив: “Арсений – ты молодец”, что еще в университетские годы отключил у себя рвотный рефлекс. Он наслаждался, как распирало рот от объемов Антона, как тот мычал от удовольствия и как головка члена проезжалась по верхнему небу. Он двигался вверх-вниз быстро, резко, настолько, что перед глазами уже пульсирующие пятна шли. Антон потянул мужчину за волосы, укладывая свободную ладонь на член в попытке додрочить, но Арсений быстро перехватил ее и вновь присосался к головке. Пару раз прокатившись губами по члену он почувствовал, как горячая струйка спермы стрельнул в рот и собрав все он наконец-то отлип от полового органа, сглатывая. – Заебись. – Антон стоял запрокинув голову к зеркальному потолку, через который из соседней кабинки на них охуевающе смотрел какой-то мужик. Вопрос «зачем в туалете зеркальный потолок» останется навсегда без ответа. Арсений поднялся и уткнулся носом тому в ключицу. Антон быстро убрав член и застегнув джинсы приобнял мужчину, крепко сжимая. – Ну чего, – наклоняясь и целуя его куда-то в висок, промурчал парень, – фильм досматривать будем или нахрен его и жрать пойдем? – Арсений ничего не успел ответить, парень усмехнулся и продолжил, – Или ты уже наелся? – Пойдем жрать, – небольно стукнув Антона по плечу фыркнул Арсений. – Только сначала покурить надо сходить, – подмигнул парень и открыл дверь кабинки.       В этот раз они решили наконец-то поесть нормально и сели в небольшом ресторанчике на третьем этаже торгового центра. Арсений всегда после секса хотел есть, даже после орального, даже после дрочки, ему нужно было восполнить силы, у него была такая особенность. В этом они кажется с Антоном были похожи, потому что Шастун взял себе и салат, и гарнир, и кусок красного мяса средней прожарки. Бубнил, что зря поехал на машине и надо было бы взять ко всему этого еще и пивка, но не долго. Арсений за компанию с ним пить тоже не стал, хотя после того что было в кинозале и туалете он осознал, что может творить дичь и по трезвости. Кому рассказать не поверят, что недотрога Арсень, свет всех очей, Сергеевич отсосал чуваку в туалете кинотеатра. Хотя вот сейчас, дожевывая салат с рукколой это уже не казалось чем-то не само собой разумеющимся. Там, в моменте, тоже будто бы все было как нужно. Где-то на периферии маячил страх, что их видели и могут поползти слухи, но скорее всего эти слухи расползлись бы только в голове Попова, отчего он решил не загоняться без повода, он мог найти себе повод и повесомее.

***

      Подготовка к итоговому сочинению шла полным ходом. Арсений два часа подряд насиловал сначала свой класс, забив даже на то, что вторым уроком у них должна была быть литература и потом еще целый час параллель. Он пропустил обед и уже к середине рабочего дня был выебан и высушен, и путь старался не ругаться матом других слов подобрать не мог. Впереди у него были пятые и восьмые классы, которые мужчина даже не представлял, как сможет пережить. Радовало хотя бы то, что еще пара недель и весь этот ужас закончится, начнутся новогодние каникулы и он выдохнет, а может даже наколдует себе еще немного нервных клеток про запас для этого года.       Раздался стук в дверь и в кабинет заглянула Зоя. В руках у нее была кружка с чаем и какое-то пирожное. Арсений смущенно улыбнулся и наклонил голову. – Ты меня балуешь. – Я так и знала, что ты тут откисаешь. Не видела тебя на обеде. – Да я что-то переутомился и решил поберечь силы для детей, – потирая ладонями лицо и вставая проговорил мужчина. – Ты себя не бережешь, – ставя на стол кружку покачала головой девушка, – доведешь до обмороков и нам беречь тебя придется. – Ну ладно, все не так уж плохо. Мне, кстати, к тебе надо. – По делу или так, чайку попить? – Мне нужно двадцать три книги Тургенева, где есть “Первая любовь”, а то в учебнике только отрывок, а эти оболтусы опять в электронке будут читать, если вообще будут. – Хочешь привить им любовь к печатным изданиям? Не поздновато ли для восьмого класса? – Ну я же могу хотя бы попытаться?       Они прошли до библиотеки под разговор о том, о сем, о важном и о не важном. Зоя рассказала, что у одного из ее котов случилось отравление и она все выходные провела в клиниках и за уборками. А Арсений решил промолчать как прошли его выходные. Они кончено с Зоей хорошо общались, но не настолько близко.       В библиотеке сидел Чепурченко и его стажёрка Олеся, милая девчушка, хотя казалось, что ее еще саму учить и учить. Слава что-то расписывал в журнале, а девушка нашептывала ему какую-то историю. Возможно у нее тоже были коты. Арсений кивнул им, надеясь, что они не полезут к нему, потому что сил даже на разговор с коллегами особо не было, он хранил себя для восьмых классов и “Первой любви”. Зоя кивнула ему на стеллаж, над которым виднелась большая красивая табличка с буквой “Т” и Арсений поплелся выбирать книги. – А я говорю вам они встречаются, у меня глаз наметан, – заголосила Олеся и Арсений все-таки прислушался. Он не особо любил сплетни, хотя частенько принимал участие в их формировании, а сейчас тем более навострил уши, потому что пропустить какую-то школьную жизнь ну это как работать тогда? – Да с чего ты взяла? Ну пообедал Антон с Идкой разок, это еще ничего не значит. – Арсений натянул воротник бадлона повыше, скрывая багровые бутоны засосов, которые за секунду будто бы стали видны всем в этой библиотеке и сглотнул. – Он вон и с Арсением обедал, это и они теперь встречаются? – На этих словах Арсений выглянул из-за стеллажа прожигая спину Славы взглядом. – Не обращай внимания, – покачала головой Зоя, доставая формуляры, – Я весь день слушаю то там, то сям, что у Идочки роман с новым физруком. – Правда? – Арсений скривил лицо, будто сожрал лимон целиком и по горлу горечь этого самого лимона потекла вязкой патокой. – Ну официально нас пока еще никто не оповещал, но она зачастила к нему в спортзал, да и обедать они часто ходят вместе. – А я что говорю, – кивнула Зое Олеся и посмотрела на Славу, как на идиота.       Арсений влетел в свой кабинет со звонком подобно метели, разбушевавшейся за окном. Он скинул книги на последнюю парту, чем привлек внимание пятиклашек и они лениво встали. За ним в кабинет вошли Слава и Олеся, которые помогли донести оставшиеся стопки с Тургеневскими опусами и кивнув тут же вышли из кабинета. – Сели, – рявкнул Арсений, подходя к своему столу. Он отпил чай, принесенный Зоей, потому что в горле все еще стояла горечь обиды, а засосы на шее теперь прожигали до кости. Чай остыл. Арсению бы тоже остыть. Потому что дети точно не понимали чего это учитель такой бешеный сегодня. Оно и ясно, он смотрел на всех так, будто они его тут предали, а предали даже не они. – Сдали мне все свои домашки на стол и достаем тетради для контрольных. У нас итоговый четвертной диктант. – И плевать что он планировался только на следующей неделе ему нужно было расслабиться, ему еще с восьмым классом читать про разбитое сердце.

***

– “Настоящие мои терзания начались с того мгновения. Я ломал себе голову, раздумывал, передумывал — и неотступно, хотя по мере возможности скрытно, наблюдал за Зинаидой. В ней произошла перемена — это было очевидно. Она уходила гулять одна и гуляла долго. Иногда она гостям не показывалась; по целым часам сидела у себя в комнате. Прежде этого за ней не водилось. Я вдруг сделался — или мне показалось, что я сделался — чрезвычайно проницателен. «Не он ли? или уж не он ли?» — спрашивал я самого себя, тревожно перебегая мыслью от одного ее поклонника к другому.”– Арсений перестал читать вслух, замолкая и задумываясь. А правильно ли он все понял? Точно ли было все так, как он себе это представлял? Может для Антона это все по-другому? Может все это было для него чем-то иным? Он же его совершенно не знал, все закрутилось слишком быстро. Может это стиль его общения, может он вообще у него такой не один, может он и в действительности начал встречаться с Идочкой – биологичкой, а Арсений это так, острые ощущения, чтобы не заскучать. Но Арсению такое не подходило. Он не был готов быть запасным вариантом, не был готов быть тем, с кем можно просто поразвлечься в кинотеатре. Может ведя свою игру Арсений не заметил, как сам стал игрушкой? Стоило бы поговорить с Антоном… или нет? Нужен ли ему этот разговор или он только все усложнит? И нужен ли этот разговор Арсению? Оставлять все как есть в любом случае было нельзя. Не для этого, как говорится, цвела роза Арсения, чтобы кто-то, какой-то физрук, вот так беспардонно и бестактно ее сорвал и растоптал. – Арсений Сергеевич, – вырвал из раздумий его голос Вани, – идти то можно? Звонок прозвенел уже. –А… да, конечно, – закивал головой учитель, окидывая стоящих с собранными рюкзаками детей. Он не слышал звонка, не слышал как те встали и собрались, опять улетел куда-то далеко, – к следующему уроку, пожалуйста дочитайте “Первую любовь” и напишите сочинение на тему: образы главных героев. – Класс быстро опустел, а Арсений так и продолжил сидеть и держать в руках книгу плывя где-то глубоко в мыслях. Где он смог просчитаться? Почему не спросил все еще тогда, когда устроил седьмым классам контрольный срез? Эта сплетня же давно витала около него. Но он бросил ее. Бросил эту ниточку в желании… в желании почувствовать что-то новое? Да, наверно. Или все еще глубже? Может все стало глубже? Может расставь он все точки над “i” еще тогда – сейчас все было бы по-другому. Может не так гадко. Может и вовсе ничего бы не было. Хотя… ему же было хорошо. Пусть это “хорошо” продлилось так не долго, но оно хотя бы было. Ему скорее всего первое время будет сильно неприятно смотреть и на Антона, и на Идочку – биологичку. На них вместе еще неприятнее, но это всего лишь из-за того, что она точно переиграла его. Переиграла и уничтожила.       Арсений закрыл книгу и окинул взглядом парты. Дети – оболтусы, даже книги в стопки обратно не собрали, покидали так просто на партах, ну что ж, будет чем занять руки, голову и себя. Он встал и принялся собирать Тургенева, его нужно было вернуть Зое, пока та не ушла домой. А то она опять будет фырчать на него, что он сдал книги не вовремя и она формуляры заполнила неправильно. Он остановился около первой парты смотря на три стопки книг и тяжело вздохнул. Дверь открылась и в кабинет вошел Антон. – Домой едешь? – подмигивая спросил парень и хотелось крикнуть: “А что Идочка домой не поедет?”, но Арсений истериком никогда не был. Может только чуть-чуть и то только у себя в голове. – Надо книги сначала в библиотеку отнести. – Что ж, может хоть какая-то польза будет от этого Антона – Арсений не надорвется таская мощь Тургенева. – Окей, – пожал плечами парень и пройдя по кабинету к первой парте взял сразу две стопки, оставляя Арсению одну самую маленькую. Каков джентльмен.       Зоя лишь кивнула в сторону стеллажа с буквой “Т”, стоило им войти в библиотеку и Арсений подойдя к пустой полке положил на нее свою стопочку. – Оставь где-нибудь, я расставлю. – натянуто улыбнулся он а парню. Шастун кивнул и положил книги на небольшую табуретку, на которую Зоя вставала, чтобы доставать до верхних полок. Они были скрыты за стеллажами, Арсений чувствовал кожей, как Антон прожигал его спину взглядом, пока не почувствовал горячее дыхание на своей шее. – Я соскучился. – прошептал парень на ухо и напирая грудью впечатал Попова в стеллаж. Арсений вжался в пальцами в полку, стискивая зубы, чтобы не сказать ничего, хотя сказать хотелось многое. В паре метров от них сидела Зоя и читала Стругацких. –“Тускло светится плесень в глубине чёрных оконных проёмов, а в редких сквериках и на газонах мерцают маленькие мертвенные радуги— это распустились на ночь бутоны неведомых светящихся цветов.”– пронеслось у Арсения в голове. И зачем ему куча всех этих цитат в памяти?       Антон оплел торс мужчины руками, зарываясь носом в волосы и толкнулся тазом толкая Арсения. Может стоило это остановить, но мужчина продолжал стоять, молчать и держаться руками за полку. Это он так доказывал себе, что выиграл или что-то другое? И вообще доказывал ли он хоть что-то себе или кому-то? Может ему просто хотелось, чтобы Антон разложил его здесь, в библиотеке, среди книг и портретов писателей, которые бы смотрели сурово на них? Может ему хотелось, чтобы тот водил носом по коже виска, чувствовал, как под ней билась венка, которая вот-вот готова была лопнуть от напряжения. Может он и сам хотел чувствовать хоть что-то?       Антон сжал его еще сильнее в объятиях и потираясь пахом о ягодицы начал что-то нашептывать. Арсений не мог разобрать, какие-то шипящие, свистящие, сонорные, нахрена сейчас эти разборы звуков по видам согласных? Он ощущал, как под кожей расцветало возбуждение, как тонкими нитями оно проникало в каждую клеточку, будто ему вкололи лекарство и оно по венам, по кровеносной системе разносилось по спине, груди, рукам, до кончиков пальцев. Как стягивало все в тугой узел внизу живота, как мышцы зудели, как член наливался и тянул, как внутри все сковало, будто его натянули.       Антон толкнулся снова, и снова, и еще раз, и еще, это было приятно, даже больше, чем могло показаться. Он носом опустил воротник бадлона и провел губами по шее, прикасаясь сначала легонько, а потом с силой всасывая и без того замученную его губами кожу. Арсений сглотнул и закусил свою, нижнюю губу, чтобы не выдать стон, протяжный и глубокий. – Арс, – крикнула Зоя и Антон толкнулся как бы говоря, что нужно ответить. – Да… – кое-как выговорил мужчина, потому что губы на шее сменились зубами и Антон начал вновь о него тереться. – А ты случайно не помнишь, “Трудно быть Богом” до “Далекой Радуги” или после? Антон сменил зубы на язык зализывая укус и толкнулся, вновь оповещая, что нужно ответить. – После, – прохрипел мужчина. Антон вновь толкался, Арсений ощущал, как член того набухал и тянул кажется не меньше чем у самого мужчины. Вот сейчас, пока никто не видит, можно все. Тут только они и Тургенев, а он никому не скажет. Но в голове сама собой всплыла Идочка – биологичка и Арсений глубоко вздохнул. – Стой, – проговорил он командным голосом и Антон замер. – Чего ты говоришь? – послышался голос Зои. Ее стул скрипнул, по глухому пространству библиотеки послышался шаг, еще один – она шла к ним. Антон быстро отпустив его, сделал пару шагов хватая Твена и открывая на какой-то странице. Арсений же так и продолжил стоять, смотреть на стопку книг и вжиматься пальцами в полку. – Тебе помочь? – проговорила Зоя, зайдя за стеллаж и подходя ближе. Арсений медленно повернул на девушку каменную, тяжелую голову и увидел, как за ней на него уставился Антон и показывал на шею. Мужчина быстро отцепился от полки, поправляя воротник бадлона и попытался улыбнуться, хотя ему не мешало бы вздохнуть, хотя бы пару раз.       Арсений залетел в свой кабинет вновь словно вихрь, благо уже школьников не было, за ним вбежал и Антон, громко захлопывая дверь. Попов развернулся и выставил руки, в которые Антон, кажется хотевший схватить мужчину, врезался. – Или ты сейчас же объяснишь, что между нами происходит, или я за себя не отвечаю. Антон изогнул бровь, будто не понимал о чем Арсений говорил, хотя скорее всего и не понимал. – Я думал все и так понятно, – он потянулся, но Арсений все еще держал его плечи не подпуская ближе. – А вот не понятно. Я думал, что мы… ну… – Ну да, так и есть. – А Идочка? – Какая Идочка? – он остановился, переставая тянуться и напирать. – Идочка – биологичка, что у тебя с ней? Вся школа говорит, что вы встречаетесь. – Ну я без понятия, что там говорит твоя школа, но встречаюсь я только с тобой, – он вновь потянулся, стараясь преодолеть расстояние между ними. – Что? – Арсений резко расслабил руки и Антон кажется этого не ожидая качнулся, заваливаясь на мужчину и укладывая его на парту позади себя спиной. – Ты что, – он игриво повел бровью, наваливаясь сильнее, практически ложась сверху на Попова, было немного тяжело дышать, но Арсений уже не понимал это из-за тела на нем, возбуждения или еще чего-то, – приревновал меня к Идочке? – С чего ты взял? – вновь надел свою высокомерную маску мужчина. – Ну как минимум с того, что ты мне тут сцену ревности закатил. – Не было никакой сцен, вы что-то путаете, Антон Андреевич. – Ах, Антон Андреевич? – он потянулся, кажется чтобы поцеловать, но Арсений отвернулся, стреляя игриво в стену глазами. – Сейчас то что? У меня нет ничего с Идочкой – биологичкой, зуб даю. – Дверь. – Что дверь? – Дверь открыта, а в школе полно народу. Антон тяжело вздохнул и встал с мужчины, смотря на него сурово, но как-то показушно сурово. Арсений тоже поднялся, поправляя пиджак и воротник на бадлоне, будто ничего не было. – Погоди, если бы не Идочка мы бы в библиотеке… – Ты что с ума сошел? Там Зоя. – Блядь, Идочка, Зоя, что ж в вашей школе так много баб, которые нам мешают. – Нам мешает только то, что ты распиваешь там чаи с Идочкой и вся школа гудит о том, что у вас отношения, – рявкнул Арсений. Несмотря на то, что у Антона с Идочкой ничего не было, сама мысль о том, что весь их замечательный педколлектив будет в своих разговорах и так, и сяк ее под него подкладывать, раздражала до одури. – Ага, значит ты все-таки ревнуешь? – Нисколько. – А что тогда? Хочешь, чтобы вся школа гудела о наших с тобой отношениях? – Побойся Бога, ты что!? Я дорожу своей работой, – вытаращился на него Попов. – Тебя не поймешь. О ком должна гудеть школа, чтобы ты мне больше этих сцен не закатывал? – Желательно о ком-то, кто никак не связан с тобой, – состроил мордочку и сложил руки на груди Арсений. – Ладно. Я не буду больше ходить с ней обедать. – Вот, так бы сразу. И это, она к тебе часто ходит. – Ты серьезно? – Антон раскинул руки, всей своей позой показывая, что это уже перебор. – Конечно. Зачем она к тебе часто ходит? – Ну она в зал записалась, попросила ей расписать план тренировок. – А в зале, что тренеров нет? – Ну тренер дорого, а я бесплатно. Ну если тебе будет спокойнее, я могу сказать ей, чтобы она Джабраилова попросила. – Будет. Скажи. – Окей. Ты домой то едешь? – Едешь, – улыбнулся Арсений. – И это, дверь закрой на ключ, – он кинул ему связку и задрал нос к потолку. Когда-нибудь он его начнет им царапать. – Зачем? Мы ж домой едем. – Закрой тебе говорят. Антон покорно закрыл дверь и только обернулся, как Арсений в миг накинулся на него, жадно и напористо целуя, впечатывая в стену. Он обшаривал руками тело парня, пока тот не стянул его в тугое кольцо, прижимая к себе со всей силы. – Пиздец, у тебя крышу рвет, – усмехнулся Антон, стоило Арсению отпрянуть. – Не выражайся, ты в кабинете русского и литературы. – Ну велик и могуч.