И даже во тьме найдётся свет

Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле. «Николло Макиавелли»

***

«Великая Империя. 8 день месяца цветения уцуги, 1024 год»

«Горный хребет юго-западной провинции Хабэй»

      Яркие лучи солнца осветили напряженное лицо молодого мужчины, стоявшего около стола, на котором была расстелена карта всей Империи. Великое Государство раскинулось перед ним во всем своем разнообразии. Здесь отчетливо виднелись горы, реки, озера, леса и просторные равнины. Карие глаза пробежались по тактическим данным о передвижениях армий, а также по другим различным стрелкам: на южном регионе было отмечено множество «перекрещенных красным» линий побежденных армий и захваченных территорий, на западном регионе был отмечен рост численности противника, а на востоке — отмечены стрелки, указывающие на предполагаемое передвижение вражеских сил. Символ «III», отсутствие красных линий и черный крест на Севере означали, что территория была занята 1-ой Имперской армией «Норден». Все силы Ледяной Королевы, страха всей Революции, были дислоцированы в северных регионах, оставались поддерживать порядок в этом холодном ландшафте.       Пришлось отвлечься, когда дверь в комнату резко открылась.       — Долго ожидали, лейтенант Реруген? — Услышал он женский голос, а после раздался стук каблуков по полу.       Поправив очки-половинки на середине носа, Эрих поднял глаза и увидел, как высокая светловолосая женщина со строгими чертами лица проходит дальше в комнату и останавливается около своего рабочего стола, чтобы оставить на нем фуражку. Повернувшись к нему, она одарила его мягкой улыбкой, которую мог видеть только он и только тогда, когда они были наедине.       — Вовсе нет, госпожа Дитрих, — отозвался он, замечая в её руках какое-то письмо. Оно было распечатано и, без сомнений, прочитано.       Заметив, куда направлен взгляд лейтенанта, главнокомандующая произнесла:       — Пришли новости из Столицы. — Она как-то устало провела рукой по своему всё ещё молодому лицу. — Госпожа Челси пишет о том, что его высочество принц Тацуми, кажется, принял решение прикладывать больше усилий для повышения своего статуса, как наследника. На это указывает его сближение с госпожой Партас, а также выискивание преступников.       — М-м-м… тот инцидент с доктором Адельхайдом фон Стайлишем поднял его авторитет не только среди простого народа, но и среди аристократии. — Сообщил ей это. — «Второй принц Империи — карающая длань Создателя». Кажется, это про него говорят. — Кто бы мог подумать, что столь незначительные действия могут поднять авторитет человека, который все это время находился в тени.       — Хм, Надженда не просто так поставила на него все. — Чуть усмехнулась Марлен.       — Учитывая то, что кронпринц до сих пор не принял её предложение, а она заявила перед всеми высокопоставленными офицерами Революционной армии, что лучшим вариантом является посадить его на трон, я бы назвал госпожу Мирбах безумной. — О предложении Надженды знало очень малое количество людей. Лишь те, кому главнокомандующая могла доверить собственную жизнь. — Однако, чем чаще я слышу о принце Тацуми, тем больше мне кажется, что я начинаю понимать её поступок. — Высказал то, о чем думал. Возможная поддержка со стороны заставила кронпринца наконец начать действовать. Этого ли Надженда ожидала с его стороны? Именно поэтому выбрала его своей ставкой? Молодой мужчина мог только догадываться.       — В глазах Надженды всегда горел огонек надежды, который заставлял её принимать даже самые безумные решения. — Произнесла Дитрих. Молодая кровь кипела в венах Мирбах и пробуждала тело двигаться только вперед. Она жила верой… именно поэтому выбрала путь сохранения Империи. Она выбрала кронпринца, чтобы он осуществил её мечты… осуществил мечты своего народа…       — Возможно, в конечном итоге нам придется поменять название армии.       — Считаешь, что это правильно? Брать другой курс. — Спросила голубоглазая, явно не до конца принимая все эти возможные перемены. Отчасти они теряли время. И на что? На то чтобы понять, что им стоит делать.       — Я не знаю… — ответил он, пожимая плечами, — правда, не знаю. Я могу лишь только предполагать, как все сложится при том или ином раскладе.       — Меня напрягает тот расклад, который предстает перед нами. — Выдохнула она, бросив письмо на стол и сложив руки перед собой.       — Ты ведь знаешь, что всегда можешь отказаться от идеи госпожи Мирбах.       — Да… я знаю, однако хочу ли я этого? — Спросила она скорее у себя, чем у него. Марлен была главнокомандующей Революционной армии. Должна была, как никто, бороться за идеи построения нового государства путем кардинальных изменений, однако что-то явно её останавливало. Должно быть осознание того, что можно было сделать все проще… сохранить историю, сохранить целостность, не прогибаясь ни под какими иноземцами и в конечном итоге вернуть могущество государству, которому уже тысячу лет. — Все так сложно, Эрих… — Она подняла на него глаза и встретилась с его взглядом. Таким понимающим и таким родным.       — Я знаю. — Произнес он. — Иди сюда. — Сделал шаг по направлению к ней, раскрывая свои объятия.       Дважды повторять было не надо. Женщина отошла от стола, только для того чтобы прижаться к его телу. Они обнялись сильно, словно пытались передать друг другу свою поддержку и силу.       — Что бы ни произошло и какое бы ты решение не приняла, я всегда буду рядом. — Прошептал Эрих ей на ухо, слова наполняли её сердце спокойствием.       — Спасибо, — ответила она, проводя носом по его шее, чуть щекоча и вызывая мягкую улыбку на мужских губах. — Ты ведь знаешь, что в наших рядах неспокойно, Эрих. — Тихо добавила.       — Знаю… — Слегка кивнул головой. То заседание показало, с кем стоило быть осторожнее.       — Максимилиан фон Вейхс, он, и ещё несколько высокопоставленных офицеров могут предать меня и если они это сделают, армия усомнится в своем руководстве… может начаться неразбериха.       — Они не посмеют. — Прошипел Реруген. — Не позволю…       — Ха-а… мой отважный лейтенант… — Сказала это Марлен, уткнувшись в его грудь. — Один ты не сможешь противостоять им. Тебя убьют, а я этого не хочу…       — Ты можешь заставить их замолчать, — сказал он ей, — один твой приказ, Марлен, и никто больше никогда не посмеет пойти против твоих решений.       — Что ты хочешь сделать?       — Заставить голоса невежд замолкнуть. Навсегда. — Пропел он. — Я всё устрою… мне нужно лишь твое позволение. — Произнес, поднимая одну руку и проводя ею по её шелковым волнистым прядям.       Она посмотрела на него. Пристально, точно попыталась понять, о чем он вообще думал, говоря ей такое, но увидела в его взгляде уверенность и глубокую преданность. Ради неё он хотел совершить преступление. Был готов пойти против тех, с кем воевал бок о бок. Мог ли он однажды вонзить нож ей в спину? … Марлен задалась этим вопросом, однако отдернула себя от этой мысли. Нет. Он бы не посмел. Уж слишком любил. Хотя, когда это она стала столь сентиментальна? Когда начала доверять любви? Ведь считала её ветреным чувством. Эрих… это все он виноват. Он сделал её слабой…       — Не попадись… — в итоге выдохнула Дитрих.       Данный ответ вызвал улыбку на лице молодого мужчины. Кто б подумал, что он, вечно серьёзный человек, мог так мило улыбаться. Вот только улыбка его скрывала в себе опасность. К счастью, направлена она была не на неё.       — Можешь не сомневаться во мне, — он поднес её руку к своим губам и оставил легкий поцелуй, точно был уверен в своих силах. И, черт возьми, Марлен ему верила.       — «Я доверяю дьяволу», — пронеслось в её мыслях, однако, если он был на её стороне, то нечего было бояться.       Реруген вновь притянул её в свои объятия, точно понимал, что ей было не просто принимать подобные решения. Именно поэтому пообещал самому себе, что возьмет ответственность за это…       — Возможно, я прерываю наш момент, однако мне интересна одна тема, которая не дает мне покоя. — Он решил немного отвлечь её.       — М? — Промычала она, посылая по его коже легкую дрожь.       — Как думаешь Столичные слухи правдивы?       — Какие именно? — Уточнила она, чуть вздохнув.       — Насчет кронпринца.       — М-м-м… какие только слухи про него не ходили. — Сказала Марлен, закатывая глаза. — Рядом с ним не было замечено женщин, значит он спит с мужчинами… такое чувство, что люди позабыли о том, что у него была невеста, хотя эта тема ещё более запутана, если в ней начать капаться. — Поговаривали, что смерть была подстроена самим принцем, потому что не хотел связывать себя узами брака до самой смерти с той, кто был ему противен до глубины души. — Он станцевал с генералом Партас, теперь все приписывают им роман. Разве это не забавно?       — Судя по донесениям, которые мы получаем из Столицы, его высочество и вправду сблизился с этой Дьяволицей.       — Думаешь, у них и вправду роман? — Марлен чуть хмыкнула, хотев было сказать, что это абсурдно, однако остановила себя от этого. Вспомнила в каких отношениях они находились с лейтенантом Реругеном.       Эрих только слегка пожал плечами, точно не был уверен в этом, однако порой в мире происходили разные вещи, даже необычные.       — Ну-у… даже если и так, это шанс подобраться к ней ближе. — Сказал он, немного задумавшись об этом. — И либо убить, либо же переманить на свою сторону. Если она предаст клятву и поддержит принца, 1-ая имперская армия будет на нашей стороне.       — Ты правда считаешь, что такая женщина, как Эсдес, сделает что-то настолько абсурдное? Предаст саму себя только из-за каких-то любовных игр? — Она подняла ладонь к его лицу и нежно провела по нему. — Не будь наивным юнцом. Ты не знаешь сильнейшую, Эрих.       — Любовь меняет людей…       — Только не её. — Фыркнула Марлен. — Она монстр, который не способен что-либо чувствовать. — Пожалуй, с этим выражением лейтенант мог согласиться. Эсдес была человеком, который был пронизан жестокостью и садизмом. — Поэтому, как по мне, их роман — всего лишь слухи. Я не знаю, что должно произойти, чтобы это оказалось правдой. Второму принцу что-то от неё нужно, раз он решил сблизиться с ней, только и всего. Журналисты просто романтизируют все, а народ подхватывает.       — Пока она жива, Революционной армии будет тяжко.       — Именно поэтому ты хотел бы, чтобы слухи оказались правдивы?       — М-м-м… пожалуй, — с некоторым придыханием сказал кареглазый, когда женщина провела ноготком по его тяжело вздымающейся груди. — Это же забавно… только представь, что произойдет, если кронпринцу удастся её усмирить.       — И что же произойдет? — Марлен поцеловала его в шею, а после отодвинулась, лукаво усмехнувшись.       — Ха-а… многое… например, премьер-министр останется без должной поддержки… — тихо проговорил он и откинул прядь шелковистых волос с её плеча… Карие глаза смотрели на её губы, когда он бережно провёл по ним большим пальцем правой руки и обхватил её лицо…       Их губы встретились, и поцелуй был похож на чувственное сплетение, в особенности, когда она открыла свой рот шире, впустив его язык и ответив взаимностью… Он слегка вздрогнул и прикусил её нижнюю губу, чтобы прервать поцелуй потому, что она сжала его налитый член, скрытый в плотных солдатских штанах.       — Продолжай, — призывала она его, видя, как в расширенных темных зрачках заиграл азарт.       — … она отправится на Север и выступит с речью перед своими солдатами, что пора сменить власть. — Он мысленно уже представлял это, чувствуя, как женские руки переместились к мужскому ремню и начали расстёгивать его. — Огромная армия двинется на Столицу, объединится с нашей и защита падет в одночасье.       — М-м-м… как заманчиво… — Промурлыкала она, играя с пуговицей на его брюках.       Эрих коснулся большим пальцем мочки её ушка, провёл по щеке. Грубые ладони, тёплые, беспокойные, но, казалось, они знали, чего хотят. Его вторая рука оказалась на её шее, и он провел ей вниз между грудей медленно и нежно. Прикосновения вызывали приятное покалывание и желание ещё больше приблизиться к мужчине. Марлен не сопротивлялась, позволяя исследовать свое тело… каждое касание пробуждало в ней еще больший азарт.       — Раздень меня, — это был приказ, в чистом виде, против которого мужчина не мог пойти, даже если бы хотел, но в тот момент единственное его желание было — подчиняться.       — Как прикажете, госпожа, — пальцы начали расстегивать пуговицы на её генеральском мундире, одну за другой. Каждое прикосновение было легким, нежным, но уверенным.       Когда последняя пуговица была расстегнута, мундир полетел на пол, а женщина предстала перед ним в одном бежевом бюстгальтере.       Не дожидаясь никаких приказаний, а действуя по собственному желанию, он прикоснулся к нему ладонью, ощутил мягкость ткани и обхватил его пальцами, медленно снимая. Столь незначительная часть одежды скользнула с плеч, обнажая её груди, такие красивые и соблазнительные. Пальцы слегка дрожали, когда он гладил ими её шелковую кожу, слегка касался её аккуратных сосков, быстро обретших твёрдость.       Марлен вздрогнула от приятных ощущений, закрыв глаза и представив себя полностью его ласкам. Её тело жаждало прикосновений. Мужчина глубоко втянул запах её кожи, отчего его веки стали тяжёлыми и через мгновение накрыл её сосок своим ртом, слегка прикусил зубами, а после мягко провёл языком.       Дитрих издала негромкий стон. Это было нежно-грубое действо, и её телу оно понравилось. Особенно когда он сам обхватил ладонями груди и стиснул ещё сильнее, продолжая блуждать от одного соска к другому, и затем двинулся ниже, всё глубже вдыхая её аромат.       Эрих спускался всё ниже и ниже, покрывая её животик поцелуями, неустанно лаская её плоть грубыми руками, которые нравились ей всё больше с каждым мгновением.       Женщина смело открыла себя жадному взгляду карих глаз, когда он сполз на пол перед ней и, словно рыцарь, склонился, чтобы снять туфли, расстегнуть пуговицы на юбке. Игриво он провел ладонью по её ноге, вверх поднимая юбку. Обхватив бедра, лейтенант притянул Дитрих ближе к себе и развёл её ноги в стороны шире. В это мгновение она уловила то, как он смотрел на её раскрытое и увлажнённое лоно глазами настоящего зверя.       — Вполне готова, — улыбнулся и аккуратно провёл пальцами по её гладким нижним губкам. — Очень красиво.       И да, вероятно, очень необычно, подумала она, закрывая глаза, и тут же всхлипнула от тёплого и влажного прикосновения его языка… Пара неспешных и лёгких движений вверх и вниз, с акцентом на самой чувствительной точке, выдавали в нём владение искусством любви.       Вскоре его горячий и влажный напор стал сильнее, а яркие импульсы в её лоне заставили её содрогнуться и застонать громче.       Когда он проник в неё языком несколько раз, и следом аккуратно ввёл свой указательный палец, затем добавив и средний, её сока истекло уже достаточно много.       — Вот теперь точно готова, — проговорил он чуть осипшим голосом, и продолжил ласкать её самое заветное место своим ртом, в такт движениям своих пальцев…       О, Создатель! Он делал это так умело и правильно, словно понимал все желания её тела даже лучше неё самой. И как можно быть настолько идеальным? Кто бы мог подумать, что этот столь неприметный лейтенант мог быть столь умелым любовником? … Ха-а… сколько женщина себе не говорила, а чутье на способных мужчин у нее имелось.       Эти раздумья быстро улетучились, потому что немыслимая волна густого, болезненно-сладкого удовольствия подкатила к ней неожиданно… Это было похоже на пытку, когда возбудившись, казалось бы, до невозможности, она понимала, что это самое возбуждение продолжало расти с каждым мгновением. Вцепившись в его волосы, она сжала их до такой степени, что, без сомнений, причинила мужчине дискомфорт.       Да! Марлен вскрикнула и дёрнулась, когда сладкое напряжение в ней отпустило, словно оттянутая до предела тетива сорвалась и задрожала. Стенки её лона запульсировали и сжались вокруг его пальцев, жар прошёл лавиной по всему её сведённому судорогой телу.       Выровнив дыхание, она потянула Эриха на себя. Он послушался, медленно поднялся на ноги, и как только выпрямился, она обхватив ворот его рубашки, притянула к себе… провела языком по его губам, почувствовала собственный вкус на своем языке… И да, это было прекрасно!       — Сейчас я очень готова, — прошептала Марлен с улыбкой и толкнула его к столу, резко и вовсе не нежно, однако этот жест с её стороны вызвал лишь хищный оскал на его лице.       Она сделала шаги к нему и оказалась прямо перед ним. Кто б мог подумать, что главнокомандующая Революционной армии по своему кабинету ходит в столь вызывающем виде, так ещё и занимается непристойностями со своим подчиненным… Какой стыд!       Руки крепко схватили рубашку, когда Эрих поменял их местами. Одной рукой он удерживал её, а другой возился с брюками, отчаянно пытаясь освободиться от сильной боли, пульсировавшей между ног. Губы прижались к шее, покрывая её поцелуями, которые с каждым разом становились все смелее. Женщина дышала мелкими вздохами, сжимала его пряди волос, превращая причёску в нечто хаотичное.       Наконец Реруген расстегнул ширинку и опустил брюки настолько, чтобы его член мог дышать. Он положил её спиной на стол, зажав руки над головой, и вскользнул в неё, а после остановился, выдохнул и прижал своим лбом её лоб. Ноги же обвились вокруг мужской талии и она всхлипнула от болезненно-сладкого чувства, сжалась внутри и поняла, что ей чертовски нравилось чувствовать себя желанной женщиной. Лейтенант поцеловал её губы и толкнулся раз, потом ещё, длинно и с хорошим напором, крепко вжимая её в стол, который начал трястись.       О, Создатель, если он будет продолжать в той же манере, то она быстро кончит ещё раз! И все случилось… её стоны экстаза закончились сдавленным вздохом, когда мужчина почувствовал, как она напряглась и задрожала под ним. Звука её кульминации было достаточно, чтобы он толкнулся в последний раз и излился в её глубине…

***

«Окраина Столицы. Гильдия наемников»

      По словам Лютера Дварконского, главы гильдии наёмников, здание, где было самое весёлое, разнообразное культурами и языками место, выглядело, как «парящий» лебедь в виде башни, что стремился к самому солнцу.       Организация была образована при царствовании императора Вильгельма по прозвищу Серый за его преклонный возраст и прекрасную белоснежную бороду. При его правлении момент развития торговли так же коснулся и организаций, что тайно или же наперекор закону предоставляли услуги наёмников от обычных работ на ферме и до убийств всяческих лиц, что кому-то угораздили не понравится. Император решил, что всё же и пусть, что это незаконные предприятия и у них весьма мутные превосходства, поэтому сделал вердикт в сторону основания официальной организации, что будет набирать и распространять вторичную «армию» Империи, что будет служить народу.       Второй принц Империи заглядывал сюда, только когда ему необходимо было провести с кем-то переговоры, о которых никому не следовало знать. Это было отличное место, где никто не задавал лишних вопросов. Именно поэтому, как только состояние стало значительно лучше, Тацуми решил встретиться с господином Раном именно здесь. Он решил взять с собой только Крисворда, из соображений конфиденциальности, конечно, ну и ещё потому что не хотел заставлять Кейзера испытывать дискомфорт от лишних глаз или ушей, ведь кто знал, как он мог отреагировать на Вильяма и Рей. В любом случае, они все равно все узнают, но позднее.       Встреча была назначена на три часа дня, однако Тацуми решил прийти пораньше. Нужно было переговорить с главой организации, что встретил наследника Империи, как всегда радушно, но то не было чем-то удивительным, ведь как никак когда-то они даже путешествовали вместе. Кронпринц даже имел официальный значок наемника, только, конечно, «отдельного» статуса.       — … я хотел бы отдать вам то, что вы оставили, когда решили вернуться во дворец, — произнес Лютер Дварконский, мужчина лет сорока с синими волосами и такими же глазами, что при правильном свете имели слегка фиолетовый оттенок. Он передал наследнику Империи маску. Золотую маску, что имела вид морды дракона.       Взяв её в руки, Тацуми ощутил тепло, исходящую от неё. Маска была тщательно изготовлена, каждая деталь была проработана с точностью и мастерством. Она искрилась на солнце, создавая впечатление, будто в ней жил дух свирепого зверя. Да-а… именно это приходило на ум всем, кто видел её. А когда её надевали, казалось, что человек приобретал драконью ауру, становился монстром.       — Я думал, вы её выбросили. — Поднял на мужчину глаза кронпринц. Наверное, в глубине души он бы хотел, чтобы Дварконский сделал именно это.       — Как я мог? — На губах его возникла легкая улыбка. — Эта маска хранит историю человека, который, не взирая на свое происхождение, добился признания и уважения. — Находясь в путешествии изначально Тацуми не думал о том, что присоединится к наемникам и будет жить, как простой человек. Встреча с Лютером заставила его попробовать найти новый смысл в жизни, хотя пожалуй юноша просто хотел однажды умереть, в одном из сражений, с честью, как воин, никак его отец… — Когда люди видели «Золотого дракона», в их сердцах загоралась надежда. — С неким восхищением продолжал глава гильдии.       — А ведь это вы предложили мне надеть эту маску.       — Вы хотели сбежать, ваше высочество. — Ответил на его слова Лютер. Он все прекрасно понимал. — Я лишь помог вам принять себя, ведь вы от крови дракона, а значит должны были почувствовать себя им.       — «Тогда я просто хотел исчезнуть, как второй принц, точно меня никогда не существовало», — пронеслось в мыслях, когда он продолжил смотреть на маску. Это личина, открывшая ему новое представление на мир. Тацуми вспомнилось, как им случалось ночевать в канавах и стойлах, делить пищу со святыми братьями, проститутками и комедиантами и пересмотреть сотни кукольных представлений. Все это казалось таким странным… однако интересным. В те дни его высочество впервые ощущал себя живым. Ему не хотелось возвращаться в место, где он родился, в императорский дворец. Юноша даже подумывал о том, чтобы посвятить всю свою жизнь путешествиям и вечным сражениям, однако, став свидетелем несправедливостей и жестокости, впервые в жизни использовал своё положение и окропил руки кровью грешников, казнил их собственными руками и ощутил превосходство. Тацуми возомнил себя карающей дланью Создателя, но по сути стал зверем, в чьей маске совершал «правосудие». Для людей он стал спасителем и этот символ, находящийся у него в руках, тем, на что молились. Никто не знал, кто скрывался за «Золотым Драконом», однако предполагали, что это был кронпринц. Когда он принял решение вернуться в Столицу, развеял слухи, отдал маску господину Дварконскому…       — Да… и я признателен за это, однако почему вы вдруг решили отдать её мне? — Поднял на него свои янтарные глаза, пытаясь понять причину его действий.       — Она мне не подходит, ваше высочество, — ответил он, — к тому же, возможно, сейчас, как никогда раньше, людям нужна надежда.       — Хотите, чтобы я надел её? — Данный вопрос вызвал лишь мягкую улыбку на лице главы гильдии.       — Желанье одного — желанье тысячи, ваше высочество. — Сказал Лютер. Когда он чего-то хотел, никогда не говорил об этом напрямую. — Когда люди узнают о том, что «Золотой Дракон» это вы, ваша репутация возрастет. Ваши враги будут дрожать от страха, а друзья уважать.       — Чего вы хотите добиться, говоря мне всё это? — Начинал хмуриться Тацуми. — Вы ведь понимаете, что если моя репутация возрастёт, то я стану главной целью премьер-министра. — Если бы он хотел отправиться на плаху, то вошел бы через главные ворота в золотой маске, а не отдал бы её.       — Я жду перемен, ваше императорское высочество. — Только и ответил Дварконский, подперев рукой подбородок и тихонько цокнув. — Скажите мне зачем вы вернулись в Столицу? — Он устремил на него пристальный немигающий взор. — Чтобы быть простым наблюдателем?       — Вы хотите, чтобы меня казнили?       — Революционеры сделают это, когда войдут в главное место Империи, если вы продолжите ничего не делать.       — «Они не посмеют», — подумалось Тацуми, однако вместо этого ответил: — А что я могу сделать, господин Дварконский?       — Стать кронпринцем! — Сказал он, сжав пальцы в кулак.       — И подорвать репутацию императора?       — Аха-ха-ха… — рассмеялся он, точно услышал самую смешную шутку. — О какой репутации вы говорите, принц Тацуми? — Стал он серьезен, точно по щелчку пальцев. — Не стройте из себя наивного глупца, вы ведь прекрасно осознаете то, что его репутация — репутация распутника. Да, я признаю, начало его царствования обещало многое, однако, вы ведь сами говорили о том, что он никогда не желал править. — Тацуми молча смотрел на него, вглядывался в его смеющиеся сине-фиолетовые глаза. Только Создатель ведал, в какие игры играл этот человек. — Желания исполняются, не правда ли? — Он прямым текстом называл Макото марионеткой и даже не стеснялся этого, да что там говорить, не боялся высказывать все это прямо в лицо члену императорской семьи. — Некоторые люди подобны мечам, созданным для боя. Повесь их, и они заржавеют.       — Вы слишком откровенны со мной, господин Лютер. Не боитесь поплатиться за оскорбление Владыки?       — Не стройте из себя верноподданного императора, ваше высочество, мы ведь оба знаем, что вы согласны со мной. — Ничуть не оскорбившись сказал синеволосый. — И разве правда — оскорбление? Оскорбление для всей нации было посадить вашего кузена на трон!       — Говорите так, будто был выбор.       — Был! — Ответил Лютер. — Нужно было собрать Великий Совет и отменить этот чертов указ!       — И что после? — Хмыкнул второй принц, изгибая бровь в вопросе.       — Посадить вас на трон.       — Надолго ли? — Закатил глаза. — Думаете, мне бы позволили спокойно восседать на троне? Не смешите меня. — Предпочтительнее было видеть на троне того, кто более поддаётся манипуляциям. — Да и я бы не согласился. Отказался бы от своих прав. — В сравнении с ним прошлым он являлся совершенно другим человеком.       — А сейчас? — Вопросил Лютер.       — Сейчас… — повторил его слова, задумавшись над этим, — сейчас премьер-министр у власти. Даже если я пожелаю занять престол, не смогу сделать этого. — По крайней мере не в данный момент. Мало захватить власть. Её нужно удержать.       — Почему вы так уверены?       — Потому что его окружают сильные люди. — Ответил кронпринц, подумав об Эсдес. Его взгляд тут же приобрел мрачный вид. После того, как он сделал ей предложение, предложив себя в качестве партнера, она оставила его, сказала, что подумает, что ей нужно время. Тацуми допустил ошибку… не следовало делать шаг к ней, он ведь осознавал, что она недостижима для него. Он повел себя как влюблённый дурак.       — Ха-а… не говорите мне, что вы боитесь сильнейшую. — Весело хмыкнул глава гильдии, точно не поверив ему. — Однако, сделаем вид, что я вам поверил… — все же сказал он, видя, что принц Тацуми изменился в лице, — знаете, как легче всего избавиться от врага?       — Удивите меня. — Выдохнул второй принц, проводя рукой по лицу и откидываясь на спинку кресла.       — Убить в собственной постели.       — А? — Ответ поразил его. — Что простите?       — Вы мужчина, генерал — женщина. Соблазните её, а потом убейте. Вам не составит труда сделать это. Просто поверните её голову до щелчка.       Тацуми поражённо уставился на него, в глазах читалась растерянность. Он сейчас это серьезно? Кто так вообще поступает? Это из разряда попользовался и убил или же можно использовать тело, пока оно ещё теплое? Безумец… и как вообще подобные вопросы могли родиться в его голове?       — Вижу, вы в шоке. — Указал на очевидное сорокалетний мужчина.       — Вы это серьезно?       — Я похож на человека, который шутит? — Он чуть наклонил голову, мягко улыбнувшись. Один только его вид говорил о том, что он крайне серьезен.       — Нет. Ни на грамм.       — Я о том же, ваше высочество.       — Это… низко… — Прошипел Тацуми. Да как вообще можно было додуматься до такого? Он бы никогда не поступил так. Но если бы и решился соблазнить генерала, ничего не чувствуя к ней, то использовал бы только в корыстных целях.       — М-м-м… я бы назвал это быстрой смертью, милосердием к такой женщине, как генерал Партас.       — Что вы хотите этим сказать? — Тацуми почувствовал, как кровь в его венах начала бурлить. Что это было за чувство? Раздражение или же гнев?       — Не стройте из себя незнающего человека, ваше высочество. — Сказал он ему. — Всем нам известны «заслуги» сильнейшей. Многие хотели бы видеть её голову на пике. Хотя, конечно, я признаю, она хороша собой. Природа её ничем не обделила, а даже наградила. Каждый мужчина бы хотел возлечь с ней, даже я, признаю, ведь, как говорят, безумные женщины хороши в постели.       — Хах… — губы кронпринца искривились в мрачной усмешке. Да что этот ублюдок позволял себе? Тацуми так и хотелось подняться со своего места и въехать этой золотой маской по его беспринципному лицу. Или же, может быть, просто нужно было повернуть его голову? До щелчка. — Но вам, как и другим мужчинам, никогда не попасть в её постель. — Он прекрасно понимал, что выдавать свои эмоции ему никак нельзя, поэтому скрыл растущий гнев за маской насмешливости. — Это вы, наверное, хотели добавить, господин Лютер.       — Да-а… — хмыкнул мужчина, — а вот у вас есть хоть какие-то шансы сделать это. Подумайте над моими словами, ваше высочество.       — М-м-м… обязательно, — он выдавил из себя улыбку, взглянув на время. — Пожалуй, я должен покинуть вас.       — Конечно, я не стану вас задерживать. — Отозвался юноша. — Благодарю, что заглянули ко мне.       Тацуми только кивнул, поднимаясь с кресла. Его пальцы сильнее обхватили край золотой маски, когда он направился в сторону выхода.       Выйдя из кабинета главы гильдии, принц встретился взглядом с Крисом, который все это время стоял около двери, дожидаясь своего господина.       — Все хорошо? — Спросил он, видя, как Тацуми сжимает челюсть.       — Лучше некуда. — Ответил, направившись дальше по коридору, в комнату, где обычно проходили переговоры.       Крисворд только пожал плечами, прежде чем поспешил догнать наследника Империи.

***

      Когда господин Кейзер вошел в здание гильдии, его встретил маленький мальчик. На вид ему было лет десять, может больше. Он ничего не говорил, однако по одному только виду было понятно, что он ждал именно его.       — Ты отведешь меня к своему господину? — Поинтересовался светловолосый и тут же получил в ответ легкий кивок. Мальчик резко развернулся, поманил его рукой и пошел куда-то вперед, не обращая внимание на людей, что были здесь.       Хм, что ж, похоже ему нужно было следовать за ним, не так ли? Подумал Ран, идя следом. Чувствовалось некое напряжение, когда они прошли длинный коридор, повернули за угол и поднялись на второй этаж.       Пока они шли член отряда Охотников все размышлял о предстоящей встрече с кронпринцем. Он являлся крайне необычной, но занятной личностью: оставался в тени, не вступал на политическую арену, имел под рукой целую шпионскую сеть, спонсировал разные предприятия, детские дома, помогал людям, если это было возможно и в его силах. Удивительно, что он до сих пор не решился занять престол. Будь он императором, страна бы не находилась в таком упадке, и не была бы подвержена столь сильной коррупции. Неужели, трон был ему не интересен? Ран задавался этим вопросом и не раз, но так и не смог понять о чем вообще думал принц Тацуми.       Добравшись до нужной двери, так как мальчишка остановился и указал пальцем на деревянную поверхность, Ран признательно улыбнулся, не забыв поблагодарить за сопровождение.       — Кхм… наверное, я должен постучать? — Тихо произнес он, обращаясь к ребенку, однако его след уже простыл. Похоже, являлся одним из шпионов господина Филериуса.       Подняв руку, светловолосый мужчина несколько раз постучал, прежде чем потянулся к ручке и повернул её. Дверь открылась почти бесшумно, открывая его взору довольно небольшую, но богато обставленную комнату: золотые шторы у окна, антикварный камин и элегантная мебель. В комнате витал аромат свежих цветов, и в центре стоял мраморный стол с цветущим букетом роз. На стенах висели дорогие картины, а на полу лежал пушистый ковер.       — А вы весьма пунктуальны, — услышал он голос господина Крисворда, а после увидел его выходящего из другой комнаты.       — Не люблю опаздывать на встречи, барон. — Отозвался Ран, окидывая Филериуса внимательным взглядом. Было что-то в нем, что заставляло ощущать чувства лёгкого дискомфорта, хотя он не выглядел враждебно.       — Его высочество ожидает вас прямо за этой дверью. — Сообщил он. — Надеюсь на ваше благоразумие. — В словах слышалось предупреждение. Если Ран подумает о том, чтобы что-то выкинуть, ему это непременно аукнется.       — Вы ведь знаете, что можете присутствовать. — Сказал Кейзер, чуть прищурив взгляд.       — Не могу. — Ответил он тут же. — Приказы его императорского высочества не нарушаются. — Добавил, хоть похоже и не совсем был согласен с решением Тацуми, однако спокойствие дарило осознание того, что подле него была Шия. — Прошу не заставляйте принца ждать.       Владелиц Мастемы только слегка кивнул, а после сделав глубокий вздох, точно набираясь смелости, легонько постучал, предупреждая ожидающего его наследного принца о том, что собирается войти.       Пройдя в другую комнату, молодой мужчина остановился и уставился на фигуру, стоящую около окна. Второй принц Империи был высок, довольно жилистый на вид и имел мощные плечи. Он был одет в роскошный черный костюм, который подчеркивал его статус и величие. Однако, что удивило светловолосого, так это маска, что красовалась на лице, она была золотая и сверкала в свете солнца.       — Приветствую Малое Солнце Империи. — Склонился перед ним Ран, проявляя безграничное уважение к его величественной персоне.       — Господин Ран Кейзер. — Произнёс полное имя члена отряда Охотников, поворачиваясь к нему лицом. И как только принц это сделал, владелец Мастемы сильнее сжал свою записную книжку, встречаясь с янтарными глаза, что добавляли его образу некое устрашение. Было такое чувство, что перед ним стоял не человек, а самый настоящий дракон. Величественное существо, символ Империи.       — «Золотой Дракон», — пронеслось в его мыслях. Удивительно. Надежда граждан и карающий меч Империи стоял сейчас перед ним. Во всей своей красе и подавлял своей устрашающей аурой… неужели это то, что чувствовали те, кто хоть раз встречался с ним? Создатель, это… так необычно. Получается, слухи оказались правдивы? Второй принц Империи и вправду скрывался за этой легендарной маской. Почему… почему вдруг решил сказать ему об этом? Неужто таким образом говорил о том, что готов покарать грешников, отравляющих государство? Если так, то это очень умно с его стороны. Ран не ошибся в своих наблюдениях. Принц Тацуми — скрытный игрок.       — Это наша третья встреча, однако нам не доводилось вести беседы. — Продолжил говорить Тацуми и голос его из-за маски звучал приглушенно.       — К моему глубокому сожалению, ваше императорское высочество, — кладя руку на сердце, ещё раз склонился он, — однако, я наблюдал за вами со стороны.       — Об этом мне известно, господин Ран. — Ответил кронпринц. Шпион шпиона видит из далека, так ведь говорят?       — Не хотите узнать, что же я выяснил и к какому умозаключению пришёл? — Поинтересовался, добродушно улыбаясь. Янтарные глаза Тацуми сначала сузились, поскольку подозрение овладело им. Ему казалось слишком чуждым такое выражения лица.       В конце концов, одинокий кивок стал невысказанным знаком позволения и, поднимая книгу, бывший школьный учитель начал просматривать записи.       Пролистав несколько страниц, где были написаны различные заметки, собрана информация и элегантно проверены теории, светловолосый человек не терял ни секунды, перевёл взгляд на кронпринца и произнёс:       — На вашей службе находятся очень занимательные люди. Барон Крисворд Филериус, ваш верный помощник и слуга, является главой шпионской сети, госпожа Рей Феерсон — хорошим переводчиком, пусть и в прошлом являлась рабыней, у неё имеется выжженный след от клейма, не спрашивайте откуда я узнал об этом, господин Вильям Мутон — бродячий артист из клана, находящийся в горах Острый Клык. Если я правильно рассчитал, то в его венах течёт кровь зверолюдей, а точнее сказать «Album tigris» или же Белых Тигров, не так ли? У него имеются острые клыки и он обладает невероятной силой… Вейв сообщил мне, что ему показалось, что он способен голыми руками вырывать сердца из груди. Удивительно, что этот человек находится подле вас, я слышал в Империи не очень хорошо относятся к такому виду… м-м-м людей. — Очевидно, это было сказано без необходимости вызывать напряжение, чтобы заставить кронпринца стать потенциально враждебным, однако Тацуми все равно чуть нахмурился. — Вы же другая история, ваше императорское высочество.       Спокойно перелистывая страницы обширных заметок и периодических заключений, он продолжил:       — Вы родились под проклятой звездой в день, когда небеса потухли, и ваша судьба переплелась с желаниями вашего отца, который скончался при очень странных обстоятельствах. Убили его или это все же был несчастный случай… вы не задавались этим вопросом? — Чуть склонил голову, все также продолжая улыбаться. — Я вот задался и знаете что? Ничего! Такое чувство, что это дело очень хорошо скрыли. Довольно… удивительно, это наводит меня на мысли о том, что это было все-таки убийство. — Приложил руку к подбородку, слегка призадумавшись, или же просто сделав вид. — Когда происходят несчастные случаи, документы не исчезают, а люди не замолкают. Однако странно то, что вас пощадили. — Он так пристально посмотрел на него, что Тацуми показалось, этот человек хотел залезть ему в душу. — Указ указом, а он не запрещает человеку мыслить. Будь это так, никаких восстаний бы не было.       Кронпринц чуть прошёлся по комнате и остановился около письменного стола. Он задумался над словами этого юноши. Прошло столько лет со смерти принца Руфелиса, а Тацуми до сих пор не решился узнать о том, что же тогда произошло. Ведь было множество людей, которые хорошо знали его… Неужели, он боялся узнать правду? Или же не хотел признавать то, что в смерти отца был повинен дядя? Принц не знал, поэтому не мог ответить на данные вопросы.       — Я считаю, что причина кроется в том, что император Хирахито боялся, что династия прервется. Вы знаете почему вашему кузену удалось так быстро отменить указ? — Задал этот вопрос, однако не получил никакого ответа. — Потому что его отец создал для этого почву, в качестве перестраховки. Нет, я даже скажу, что у каждого императора была такая перестраховка.       — Откуда вы это знаете?       — Я покопался в имперских архивах, массивных зарегистрированных отчетах об известных и собираемых указах, историях и письменных вкладах знаменитых деятелей, охватывающих те времена, когда человек был способен сохранить обширные… знания.       — У вас есть туда доступ? — Ран поднял обе брови, относительно потрясенный, поскольку он ожидал, что всем членам императорской семьи, без исключения, можно было «прикасаться» к почти бесценной части их нации.       — Вы никогда не были в огромной библиотеке, в которой хранится все, что было записано в Столице на протяжении нескольких поколений? — Поинтересовался и тут же получил от его высочества второго принца отрицательное качание головой. — Он занимает целый городской квартал, если не больше, и имеет несколько нижних этажей, построенных под землёй.       — Ха-а… забавно… — Тацуми снял с себя маску и провел рукой по лицу. Его губы искривились в неком подобии усмешки. С детства ему говорили о том, что золотоглазым воспрещается спускаться к архивам. Он не спрашивал почему, считал, что вход туда разрешён лишь избранным, а им он не являлся. А оказалось, что это было сделано, чтобы никто не узнал о таком забавном факте, что отстранённые от трона члены императорской семьи в случае отсутствия прямого наследника, без сбора Великого Совета, могли беспрепятственно взойти на престол.       — М-м-м… должно быть дело в том, что вы потомок нижней ветки императорской семьи. — Светловолосый задумался над этим. Должно быть после отмены указа премьер-министр отказался давать разрешение второму принцу войти туда. Неужели там было что-то, что ему не следовало знать? — Генерал Эсдес дала мне разрешение войти в это помещение.       — Кто бы сомневался, что у неё есть доступ. — Хмыкнул Тацуми. Как никак госпожа Партас находилась подле Хонеста.       — Возможно, если вы обратитесь к его величеству императору, вам позволят войти туда…       — Нет. — Прервал его, подняв руку. — Это вызовет ненужное внимание к моей персоне. Мне это не нужно.       — Понял вас. — Чуть склонился перед ним. — Тогда, если вам будет необходимо что-то узнать, я к вашим услугам, ваше императорское высочество.       — Похоже, вы будете мне полезнее, чем я мог даже представить себе. — Признал это кронпринц и его слова прозвучали, как комплимент для светловолосого юноши, который только слегка усмехнулся.       — Если вы позволите, я продолжу свои наблюдения и в конечном итоге скажу почему же хотел встретиться с вами лично. Мне кажется, за этим вы пришли сюда в первую очередь.       В ответ Ран получил лёгкий кивок.       — Вы вели довольно скромный образ жизни и все свое детство провели на тренировочном поле и за учёбой. Должно быть ваш отец предвещал вам великое будущее, раз подвергал ваше слабое детское тело нечеловеческим испытаниям. Я нашёл довольно интересные документы из лаборатории доктора Франца, что совершил самоубийство после смерти вашего отца. — Ран положил палец к листку бумаги и принялся читать:       — Вдовья кровь, Вечерняя тень, Волчья смерть, Душитель, Ночная тень, Пляска Демона, Сероголов, Сладкий сон… мне продолжать или вы знаете, что это такое?       — Конечно, — Уголки губ кронпринца чуть приподнялись, когда он облокотился о стол. — Вдовья кровь закупоривает мочевой пузырь и кишечник до тех пор, пока человек не умирает от собственных ядов тела; Вечерняя тень — наркотическое средство, вызывающее галлюцинации; Волчья смерть вызывает отравление организма; Душитель — редкий и действенный яд растительного происхождения, удушающий жертву; Ночная тень приводит к внутреннему кровотечению; Пляска Демона оставляет на теле чёрные язвочки, точно как от проказы; Сероголов — яд из белой поганки; Сладкий сон может быть лекарством при слабых дозах, но сильным, но приятным ядом при больших.       Кажется, Ран удивился такому познанию Тацуми. Для него стало шоком, когда он узнал о том, что второго принца с рождения пичкали всякой отравой, ему казалось, что тот находился в неведенье, однако принц обо всем знал.       — Вы удивлены, не так ли? — Обратился к нему Тацуми. — Не стоит, господин Ран. Все процедуры, которые проводил господин Франц благоприятным образом сказались на мне. Мой организм выработал иммунитет к ядам. Поэтому, просто продолжайте… мне интересно, что же ещё вы узнали.       Его рука провела по кожаному переплету его книжки, когда он чуть кивнул.       — Судя по тому, что ваш отец являлся владельцем Тейгу, а после его смерти артефакт не был передан в имперскую сокровищницу, я предполагаю, что «Ведьма Преисподней: Шейнерия» была передана вам, однако… что удивительно, я покопался в архивах и среди документах о Тейгу нашёл браслет, что в данный момент находится у вас на левой руке.       — М-м-м… и к какому же выводу вы пришли, господин Ран? — Своими словами он так и подталкивал его продолжать, точно находил во всем этом разговоре некое веселье.       — Вы владелец двух Тейгу, ваше императорское высочество, и судя по всему капитан осведомлена об этом. — Сказал то, что думал. — Странно, что она до сих пор не сообщила об этом премьер-министр (если, конечно, он и так не знает об этом). — Ран подумал, что принцу будет важно это знать, учитывая то, что он заметил их взаимоотношения. — Должен ли я предполагать, что вам это на руку?       — Держать Хонеста в неведении о самом себе? — Чуть призадумался, потирая подбородок. — Хм, я бы сказал, что это приносит мне удовлетворение.       — Полагаю, как и то, что генерал Эсдес находит вас интересной личностью для себя. — Добавил Ран.       — Именно этого я и добивался. — Не стал говорить как-то уклончиво Тацуми.       — Желаете видеть её в своих союзниках?       — Я желаю посмотреть на лицо премьер-министра, когда он поймёт, что она больше не поддерживает его. — Это было то заветное желание, которое жило в сердце второго принца, но, пожалуй, теперь ему было мало иметь Эсдес на своей стороне только как союзницу. Он хотел видеть её рядом с собой, как равную себе. Вот только она этого не хотела…       — Я хотел посмотреть на ваше истинное лицо, ваше императорское высочество. — Заявил Ран. — Вы прячетесь за сотнями масок, выдаете себя за слабака, но имеете амбиции. Я задавался вопросом зачем вы вернулись в Столицу и сейчас получил его, когда увидел эту маску, — указал на «Золотого Дракона». — Вы знаете мою историю, не так? — Светловолосый на мгновение отвел взгляд, чтобы показать драгоценный сувенир. Взяв заколку, удерживающую его собственные волосы, он уставился на неё, вспоминая прошлое, которое вызывало болезненные чувства.       С нежностью вспоминая времена, когда преподавание было само по себе счастьем, Ран тихо проговорил, привлекая внимание Тацуми:       — Давным-давно я учил детей в городе под названием Кое, неподалёку от Джойоу. — Его слова были пронизаны любовью и привязанностью к упомянутым ученикам. — Они были одними из самых умных детей, которых вы когда-либо могли себе представить. Они были полны рвения, надежды и невинности, стремились узнавать что-то новое… — Его рука лениво провела по худому перышку, похожему на заколку для волос. — Я питал радость от одного только взгляда на них, хотя они даже не были моими детьми. — Сжимая булавку из перьев, молодой мужчина закрыл глаза, вспоминая каждое лицо. — Но я любил их так, как родитель любил бы своих детей, ваше высочество.       Тацуми молчал, внимательно слушая его. Он осознавал чувства этого человека, пусть и никогда не чувствовал себя любимым. Как человек, выросший в презрении, принц хотел создать лучшие условия для жизни своих собственных детей.       Улыбка Рана стала абсолютно горькой, когда он сказал:       — Но однажды я вернулся и увидел их мёртвыми. Они были замучены до смерти каким-то мерзким монстром и невозможно было отличить кто есть кто… — Отложив заколку для волос с перьями, Ран небрежно взмахнул рукой. — В те выходные я был в командировке… мне не следовало уезжать… не следовало… — Ничего бы не изменилось, будь он в городе. Без Тейгу он был никем, однако это осознание не могло подавить чувство вины, живущее в нем.       — Правительство решило закрыть глаза на этот вопиющий случай… — Тацуми тяжело вздохнул, проводя рукой по волосам.       — Да… — Ответил Ран. — Когда-то я думал, что смогу изменить эту презренную нацию одной рукой. — Он глядел вниз, лениво пролистывая страницы с личными заметками. — И я хотел сделать это из эгоистических соображений, ваше высочество. Я хотел мести… нет, я до сих пор хочу, чтобы справедливость восторжествовала. Чтобы мои дети наконец упокоились. — Он подняла глаза на кронпринца, пристально посмотрел на него. — Принц Тацуми, я буду наслаждаться каждым моментом, когда это произойдет. — Слова прозвучали, как обещание, и второй принц принял их.       — Что вы хотите от меня? — Задал вопрос кронпринц и два золотистых глаза сверкнули довольно невинно, и его взгляд показался таким неправильным.       — Это неправильный вопрос, ваше высочество. Правильнее будет спросит, что я могу предложить вам.       — Хм, и что же вы можете предложить мне, господин Ран?       — Я очень эффективен, когда дело доходит до расследований, ваше высочество… — он сделал небольшую паузу, — мои расследования привели меня к моему Тейгу… и я узнал информацию обо многих, интересующих меня людях.       — Вы хотите предложить себя в качестве шпиона, господин Ран? — Он заявил скорее недоверчиво, чем осторожно.       — Я уже шпионю за своими товарищами-Охотниками и капитаном, принц Тацуми. И делаю это только по своим собственным причинам. — Честно говоря, за генералом Эсдес Ран начал следить только из-за того, что она казалась для него очаровательной личностью, за которой можно было наблюдать в основном из любопытства. — Но, если вы пожелаете, я буду следить за госпожой Партас более внимательно. — Добрая улыбка скрасила его молодые черты лица.       — Вы уверены, что она не знает о ваших действиях?       — Абсолютно уверен, ваше высочество. — Ответил, выпрямившись, как настоящий солдат.       — Что ж… — Тацуми уставился на деревянную поверхность стола, чуть задумался над словами господина Кейзера. Он предлагал ему роль шпиона. Это звучало так… заманчиво… — Вы можете следить за встречами генерала Эсдес и Хонеста для меня, господин Ран? — Поинтересовался Тацуми, поднимая на него глаза. Он понимал, что с его стороны это было действие, которое подорвало бы уважение Эсдес к нему, однако, если она ни о чем не узнает, то их отношения не испортятся.       — Конечно, ваше высочество. — Ответил он, а после сделал какие-то пометки в своей записной книжке. — Я буду передавать вам любые, заслуживающие вашего внимания, подробности от нашего дорогого генерала и, конечно, премьер-министра. Пусть господин Крисворд приставит ко мне кого-нибудь из своих маленьких пташек.       — Я буду благодарен вам за это, господин Ран, однако не могли бы вы выполнить ещё одну мою просьбу?       — В зависимости от просьбы, ваше высочество. — Юноша проявил интерес.       — Не следите за мной и не лезтье в мои дела, в свою очередь я пообещаю того же и вам.       — Похоже, вам есть что скрывать, принц Тацуми. — Чуть усмехнулся светловолосый.       — Просто есть черта, которую не следует переступать.       — Хорошо. Как пожелаете. — Ран не стал возражать.       — Однако… неужели вам будет достаточно помощи Крисворда? — У Тацуми было такое чувство, что у них было какое-то неравное сотрудничество. — Вы можете попросить ещё что-нибудь, я пообещаю выполнить это, если, конечно, то будет в моих силах.       — У нас с вами похожие цели, ваше высочество. — Сказал ему Кейзер. — Я говорил уже, что хочу изменить государство. Вы же хотите избавиться от премьер-министра. Так или иначе наши пути будут пересекаться, однако, если вы хотите выполнить какую-нибудь мою просьбу, то внимательно понаблюдайте за действиями императора. Возможно, в вашей голове появятся мысли о том, что нацию необходимо начать менять с центра.       — Вы думаете, что Макото не место на троне? — Тацуми чуть прищурился, смотря на него.       — Я думаю, что государству нужен сильный лидер, ваше высочество. — Не стал лукавить Ран. — Вы это, без сомнений, понимаете. Просто не хотите признавать.       — Что ж… я надеюсь на наше успешное сотрудничество, господин Ран Кейзер. — Прочистив горло, Тацуми протянул руку светловолосому юноше, который выглядел приятно удивленным.       — Я тоже, ваше высочество. — Чрезмерно обманчивая рука, казалось бы, деликатная, крепко сжала столь же крепкую руку.

***

Написано в 8 день месяца цветения уцуги, 1024 год

Страница 2

То, что не вписывается в законы природы не должно существовать. Все то, что противоречит действительности – зло.

Я был болезнью для этого мира сколько себя помню. Гением, чье мастерство не признавали и чьи навыки считали посредственными. Я был алхимиком! Алхимиком, ломающем этот чертов мир! Но я не был безумцем. Никогда себя им не считал, пусть и за спиной говорили, что я вышел из ума, ища философский камень.

Но я отказывался признавать, что мое величие можно было свести к простой безумной одержимости философским камнем. Мои исследования были не о камне, а о самой природе мироздания. Я изучал алхимию, но это была не традиционная алхимия, основанная на мифах и легендах. Моя была основана на науке, она была блестящим сочетанием математики, физики и химии. Она была единственной истиной, которая могла помочь мне. Жаль только времени оставалось все меньше…

Возможно от отчаяния я превратил себя в чудовище… Именно. От отчаяния и ощущения близости конца, я наконец-то решился на безумие. Я трансмутировал самого себя, пытаясь обмануть природу и переиграть время.

Мало кто знает о том проклятии или благословении, которое преследовало меня после этого решения. Моим телом начало овладевать что-то еще, словно я уже не имел власти над самим собой. Я был одержим другим существом… Зверем. Он так называл себя. Он стал источником моей силы, но также моим проклятьем. Чем сильнее становился Зверь, тем глубже я тонул в безумии. Тело начинало меняться, принимать странную форму. По венам бродили неизвестные элементы, а мышцы стали сильнее и более гибкими. Я потерял способность контролировать себя, все больше отдаваясь воле Зверя.

И со временем я начал забывать...

Я все больше терял память и контроль над разумом. Моменты бессмысленных вспышек ярости сменялись состоянием полного спокойствия. Я словно забыл о самом себе, о своей личности. Моя память была похожа на осколки разбитого стекла, и я даже не понимал, каких кусочков не доставало. Чем больше проходило времени, тем сильнее Зверь отнимал у меня самого себя. Я стал другим человеком, потерявшись в темных глубинах своего же подсознания.

Но чувство вины до сих пор живет во мне… мне очень жаль, что я не смог вовремя остановиться…

***

«Территория Большого Императорского Дворца»

      Рассеянно вертя вино в бокале, Эсдес стояла около открытого окна и смотрела на открывающуюся взору Столицу. Голубые волосы изредка колыхались на ветру, взгляд по большей части казался безразличным, даже скорее задумчивым, пока она ожидала прихода Хонеста, чтобы услышать от него то, что он хотел сказать ей.       Генералу не хотелось находиться здесь. В этой частной столовой, окруженной слугами, что отказывались смотреть ей в глаза. Потому что боялись. Слабаки были повсюду, куда бы она ни ступала. И она по итогу оказалась слабой. Как банально. И так раздражающе. А что она собственно ожидала? Ведь родилась от слабаков. Как не беги от этого, все равно вернёшься, потому… потому что? Такова судьба? Пф… глупости. Генерал никогда не верила в неё. И никогда не шла у неё на поводу, не плыла по течению… какие низменные и слабые мысли проникали в её разум. Что с ней было не так? Неужели настолько было отвратительно чувствовать себя слабой? Эсдес не понимала своих чувств. Она злилась на себя и на Стайлиша. Этого ублюдка, заставившего её потерять душевный покой. Как он посмел, её, великую воительницу, вывести из боя? Как жаль, что не она вырвала ему сердце! Заставила бы захлебнуться в собственной крови и с наслаждением бы смотрела на то, как он давится этой солёной бордовой жидкостью!       Внутренний гнев смешался с насмешкой. И она засмеялась. Громко и пронзительно, немного мрачно и пугающе. Засмеялась над собой. Можно ли было считать слабаков сильными? Или сильных слабаками? Мысли обо всем этом переносили её в далекое детство и труп её матери вновь возник перед глазами. Кровавое месиво…       — «Она умерла, потому была слаба», — слова отца так отчётливо прозвучали в её голове, что костяшки пальцев на мгновение напряглись, напрягая плоть и кости с силой, которая легко ломала людей. Что стоило это мировоззрение, если сильных не существовало? Она жила все эти годы с лживыми предубеждениями. Эсдес и вправду была слаба, потому что слабаки не могли отпустить прошлое, потому что только они сожалели и искали оправдания…       — Генерал Эсдес, прошу прощения за ожидание, но мне пришлось присутствовать на некоторых делах вместе с Императором и несколькими моими коллегами. Все это было очень и очень утомительно… — Выйдя из своих мыслей, синеволосая девушка на мгновение почувствовала проблеск раздражения, наблюдая за тем, как премьер-министр садится во главе стола. — Прошу вас присаживайтесь, не стойте там. — Сказал он и после этих слов начал баловать свой желудок свежей едой.       Эсдес заняла место напротив него, лениво вкушая прекрасное красное вино. И хотя она не любила чрезмерное богатство или расточительную добычу, Хонест определенно предлагал самое лучшее из всего, что у него было.       — Какие-то проблемы, министр? — спросила она несколько рассеянно, её жажда вина казалась более привлекательной.       В ответ она услышала смех со стороны мужчины:       — Всегда, мой дорогой генерал! — И кто бы мог подумать, что этот человек недавно собирался избавиться от своего чудесного актива. — Кажется, некоторые люди обеспокоены нынешней ситуацией. Предательство доктора Стайлиша отрицательным образом сказалось на Научном Имперском Комплексе. Сейчас там такой переполох, что у меня даже голова разболелась.       Мужчина с удовольствием съел свежий кусок приготовленного мяса, а Эсдес, казалось, размышляла о чем-то другом. Её мысли возвращались к тому о чем она думала до того, как Хонест заявился сюда. О слабости. Если бы премьер-министр или кто-либо ещё узнал о том, что она чуть не проиграла, это бы выставило её в дурном свете. Слабость не прощается. И не забывается. Она носится, как клеймо. Отвратительно. Но что можно было с этим поделать? Ничего! Смириться. Но никак не получалось. Почему кронпринц не дал ей просто умереть? Было бы намного проще… не нужно было бы сейчас предаваться всем этим думам.       — Я подумываю о том, чтобы найти для Тейгу доктора Стайлиша нового владельца. — Сказал это Хонест, привлекая внимание Эсдес.       — Хотите провести отбор? — Незаинтересованно спросила она, постукивая ноготками по стеклу.       — Нет. — Ответил министр. — Что вы слышали о господине Бенедикте Брандте?       — Крайне одаренный юноша. — Произнесла генерал Партас, сделав глоток из бокала. Пусть девушка не была знакома с ним, однако ей доводилось много слышать о нем от Ривера. Кажется, её верный подчинённый очень скучал по своему сыну.       — Весь в отца, — сказал он с небольшой улыбкой, — только вместо армии он предпочёл научную деятельность. Его имя прогримело на Западе. Вернулся совсем недавно, должно быть, чтобы попрощаться с отцом. — Как сентиментально. — Да решил остаться, подал прошение на вступление в ряды Научного Комплекса.       — Желаете отдать ему место Стайлиша? — Девушка жестоко улыбнулась и уставилась на ухмыляющегося премьер-министра.       — Именно. Считаю, что великие умы должны оставаться в Империи. — Ответил на её слова Хонест. — Как насчёт того, чтобы принять его в ряды Охотников, генерал Эсдес?       — Думаете, он будет полезен? — Эсдес наблюдала, как красноватая жидкость кружилась в её стакане, она видела, как её четкое отражение смотрело прямо в ответ.       — Посмотрим. — Мужчина сложил руки на столе, отвлекаясь от еды. — Дадим ему время показать себя. Можете понаблюдать за ним, сообщите мне подходит ли он вам.       — А если не подойдет?       — Если так, то мы найдём ему другое применение, мой дорогой генерал. — Улыбнулся мужчина, поднимая свой собственный бокал вина и делая из него глоток. — Кстати, как продвигаются ваши поиски в любовном деле? — Поинтересовался он, переводя тему их разговора.       — М-м-м… никак, — улыбка, которую получил премьер-министр, принадлежала девушке, которая будто упрекала подругу за то, что она сует нос во что-то личное.       — Вот как… думается мне, вы обязательно найдёте подходящего партнёра. — С этими словами мужчина вернулся к поеданию пищи.       Генерал же в свою очередь сделала ещё один глоток вина. Она до сих пор не подумала насчёт предложения принца Тацуми. «Как насчёт моей кандидатуры?» — сказал он, и девушка впервые в жизни не нашла ответа. Она ушла от него, не подумав о том, что могла своими действиями оскорбить его. Она ушла, точно сбегала от этих пронзительных янтарных глаз, в которых не было ни намёка на насмешливость. Он говорил серьёзно, будто предлагать всего себя ей было в порядке вещей. Что с ним было не так? С чего вдруг решился на такой шаг? Неужели из-за жалости? Глупости… такой человек, как второй принц, никогда не посмел бы посмотреть на неё с жалостью. Потому что понимал, ей она была не нужна. Эсдес бы не оценила данный жест.       Тогда почему? … Генералу хотелось спросить это, но она не посмела… будто испугалась… но чего? Что он сведёт все в шутку? Или же признается в любви, как один из тысячи мужчин, которые желали её только из-за одной внешности? Неужели девушка не хотела того, чтобы принц становился таким же, как другие? В чем была причина? Эсдес размышляла над этим. Впервые они встретились на одном из праздничных вечеров, министр Хонест представил их друг другу, однако заинтересованности в его глазах девушка не увидела. Это было для неё впервые. Обычно мужчины смотрели на неё, как на кусок мяса, но не второй принц. Хонест ещё тогда сказал, что он слишком отстраненный и в этом нет ничего удивительного. Они не общались. И почти не виделись. В день, когда Эсдес стала генералом, а принц Тацуми занял место наследника, она впервые увидела его сдержанную улыбку, которая была подарена только ей. Синеволосая тогда заметила в его глазах интерес. Он желал узнать, что она могла предложить Империи. Не более. Однако Эсдес запомнила его слова: «Пусть ваша сила направляет вас».       Потом принц Тацуми покинул Столицу. Генерал слышала об этом лишь краем уха, однако его внезапный отъезд многие сравнили с побегом. Эсдес назвала его слабаком и не вспоминала о нем, пока до неё не дошли слухи о том, что спустя два года он вернулся в Столицу. И не один. Как говорили высокородные, в компании «челяди», которую возвысил. Его побег стали называть путешествием, обозвали «Хождением в народ». Ледяная Королева подумала, что, возможно, у него все же были яйца, раз он вернулся и привлёк к себе внимание. Однако ненадолго, быстро ушёл в тень.       Эсдес не думала, что кронпринц сможет привлечь её внимание к своей персоне. Тот день, когда она вернулась в Столицу, все изменил. Простая прогулка сначала превратилась в интересное зрелище, позднее в азарт. Тацуми отличался от себя прошлого. Он был хорош собой, генерал могла признать это… И со временем девушка начала понимать, что его отстраненность — фарс. Кронпринц играл в свои игры, будучи сильнейшим человеком в Империи. Эсдес могла назвать его так. Потому что он был достоин этого титула. Тацуми интересовал её, поэтому она позволяла себе вольности по отношению к нему, однако он ни разу не возмутился, потому что сам начал наслаждаться их играми, чьи правила устанавливались на ходу. И генералу это нравилось. Ей приносило удовольствие дразнить его.       И похоже что-то явно вышло из-под контроля… Однако, разве это было не ожидаемо? Все-таки Эсдес склонялась к тому, что кронпринц начал видеть в ней женщину. Льстило ли ей это? Возможно, отчасти… она не знала, точнее сказать, не понимала своих чувств. Да что там говорить, девушка не знала, что чувствовала к его высочеству. Он ведь стал первым человеком, о ком она по-настоящему беспокоилась. Тацуми спас её. Невзирая на свое самочувствие, на последствия своего решения… спас… И он оставался подле неё, пока не отключился. Звук падающего тела и тишина, вот что заставило генерала ощутить волнение. Принц не просыпался… горел в агонии и только её Тейгу смог поддерживать приемлемую температуру его тела…       Потянувшись к большой бутылке, наполненной вином, руки тут же налили ещё один бокал. Эсдес сделала глоток, ощущая сладость на языке, а после усмехнулась про себя. Тацуми заставлял её размышлять. Забавно. Она и вправду рассматривала его, как кандидата ей в партнёры. И пожалуй, единственного кандидата… ведь он и вправду подходил под её предпочтения: был моложе, силен, и, возможно, мог мило и искренне улыбаться, хотя ей не доводилось видеть этого… Быть одной, как самый могущественный солдат Империи, имело свои преимущества, но, в конце концов, она искала чего-то гораздо более приятного, чем любое тело, сломленное её упорством. Ей хотелось большего. Именно поэтому девушка и задумалась о любви. Мог ли кронпринц дать ей то, что она хотела? …

***

«Столица»

      Закончив встречу с господином Раном, Тацуми вместе с Крисом вернулся в Малый Дворец, намереваясь привести мысли в порядок, однако, как только зашёл в свою комнату, услышал отчетливый стук в дверь. Открыв её, сам, так как находился у самого входа, увидел Латлера, который прибыл, чтобы передать запечатанное письмо, пришедшее от уважаемого дома Ватанабэ. Кронпринц, конечно, немного удивился, однако принял его, попросив дворецкого задержаться.       Распечатав «послание», Тацуми быстро пробежался глазами по бумаге, а после как-то напряженно произнёс:       — Готовь карету и сообщи Крису, что я жду его.       — Что-то произошло? — Легкое беспокойство отразилось на лице дворецкого.       — Ещё не знаю. — Ответил Тацуми. — Это неофициальное приглашение в поместье. — Добавив, убрал письмо во внутренний карман своего пиджака. — Ты тоже поедешь со мной, Латлер.       — Как вам будет угодно, ваше высочество. — Низко склонился перед ним, принимая приказания. — Не стану более задерживаться, — и с этими словами покинул комнату, оставляя кронпринца одного.       Не прошло и десяти минут, как карета с панелями чёрного дерева и упругими рессорами, запряженная двумя лошадьми, стояла около входа, а сопровождение дожидалось своего господина. Тацуми решил объяснить все внутри транспорта, и как только они уселись, выдал то, что было написано в письме, а также то, что показалось для него довольно занятным. Приглашение, пришедшее от аристократического дома, имело такое обращение: «Великому наследнику Империи, сыну принцессы Аюмилии и принца Руфелиса». Его приглашали как кронпринца, но также указывали на родословное происхождение. Такое было в новинку. Обычно письма подписывались по-другому, без упоминания родителей, поэтому Тацуми показалось это все очень странным. Латлер упомянул, что дом Ватанабэ имел довольно тесные связи с домом Вермилион, между ними даже заключались договорные браки, поэтому приглашение могло быть связано с этими отношениями. Крис, исходя из слов дворецкого, рассуждал, что возможно, возникли какие-то проблемы или нужна была помощь, и аристократы решили обратиться к Тацуми, так как рассчитывали на его благоразумие и милость. Кронпринц не знал о чем собственно думать, однако решил узнать обо всем на вместе, поэтому так скоро отправился в поместье Ватанабэ.       До места назначения они добрались достаточно быстро, не прошло и получаса. Остановились около двустворчатых ворот, изготовленных из металлических прутьев, выкрашенных в благородный золотой цвет, однако ненадолго, стражники, охранявшие въезд на территорию семьи Ватанабэ, быстро спохватились, заметив гвардейцев внутреннего дворца, а после и герб Императорской семьи, открыли проход и карета заехала во двор.       Территория, спрятанная за стенами представляла собой достаточно прекрасное и уютное место. Они смогли лицезреть все, когда выбрались из транспорта. Под ногами находилась выстланная камнем широкая дорожка. Повсюду росли зелёные деревца с розовыми цветочками на них, ароматные цветы, стояли многоярусные фонтаны и неглубокие пруды с прозрачной водой, на которых росли кувшинки. Где-то вдалеке слышалось тихое пение маленьких птиц и всплеск воды, кто-то из птиц однозначно промывал свое оперение в прохладной водичке.       Скорее из-за того, что наследный принц прибыл без предупреждения, потребовалось некоторое время, чтобы оказать должный прием. Через минуту, может быть, две распахнулась массивная дверь, ведущая в огромный особняк, представляющий собой массивный, с необычно архитектурными элементами, роскошное хорошо сохранившееся сооружение, являя дворецкого, мистера Уиллена, который по словам Латлера работал в поместье уже больше двадцати лет.       — Ваше Императорское Высочество! — Склонился перед наследником Империи Уиллен, мужчина в возрасте, с холодными серыми глазами. — Позвольте поприветствовать вас, а также искренне извиниться за то, что заставил вас ждать. Мы не ожидали вашего приезда так скоро.       — Возможно, это мой промах. — Отозвался кронпринц Империи. — Я должен был оповестить вас о том, что собираюсь принять приглашение вашего господина, однако, что сделано, то сделано. Надеюсь, мой приезд не слишком обременяет вас?       — Ох, вовсе нет, ваше императорское высочество! — Поспешил успокоить принца. — Я сейчас же отведу вас к господину Рудельфу. Прошу, следуйте за мной, он сейчас находится в саду.       Слегка кивнув, Тацуми и его спутники последовали за дворецким. Путь вел через изящные арки, украшенные вьющимися растениями, создавая эффект легкой зеленой галереи. По обеим сторонам дорожки располагались цветочные клумбы, на которых великолепно цвели разнообразные цветы: розы, лилии и хризантемы. Их яркие и насыщенные оттенки создавали пеструю палитру и наполняли воздух нежным ароматом.       Когда они достигли беседки, то увидели высокого мужчину в белой рубашке и черных брюках, который сидел за столом, окруженным книгами и пергаментами. Кажется, он уже ожидал гостей. Как только услышал приближающиеся шаги, отвлёкся от чтения, схватил трость и поднялся со своего места.       — Добро пожаловать на территорию поместья дома Ватанабэ, ваше императорское высочество. — Донесся до них довольно звонкий голос. Мужчина склонился. — Моё имя Рудельф фон Ватанабэ, я действующий глава. — Представился он, окидывая взглядом тех, кто прибыл вместе с наследником Империи. Господин Латлер Холмен, верный дворецкий второго принца Руфелиса, а также барон Крисворд Филериус, верный друг и защитник принца Тацуми. — Для меня огромная честь принимать вас здесь, однако, признаться, я не ожидал вашего приезда так скоро.       — Благодарю вас, господин Рудельф фон Ватанабэ. — Отозвался кронпринц. — Я прибыл сюда, как только получил ваше письмо. — Достал из внутреннего кармана причину своего приезда. — Довольно необычно было для меня видеть упоминание моих родителей. — Признался честно. — Это заинтересовало меня, поэтому я поступил немного резко, не отправил вам ответ и не предупредил о своём приезде. Надеюсь, я не слишком обременяю вас из-за этого. — С его стороны последние слова прозвучали никак вопрос, а как утверждение, на которое следовало ответить согласно этикетку — по вежливости.       — Ох, что вы, ваше высочество, ни в коем случае! — Поспешил успокоить его глава дома Ватанабэ. — Я даже рад, что вы прибыли столь скоро. Признаться, я думал, что вы отклоните моё приглашение.       — Даже в мыслях не было отказывать вам, господин Рудельф. Не часто меня приглашают те, кто был некогда близок с домом моей матери.       — И я очень признателен вам за это.       — Однако, я бы хотел узнать причину по которой вы пригласили меня сюда.       — Конечно. — Чуть кивнул он. — Если вы не против, я бы хотел предложить вам немного прогуляться со мной. — Произнёс, сделав лёгкий жест в сторону сада. — О ваших спутниках, конечно, позаботятся.       Тацуми долго рассуждать не стал, произнёс, простое: «конечно», — а после кивнул Крисворду, таким образом мысленно говоря, что все в порядке и они с Латлером могут насладиться гостеприимством аристократичного дома.       — Уиллен, проследи за тем, чтобы наши гости не скучали. — Обратился к своему слуге Рудельф.       — Как вам будет угодно, господин. —Тут же отозвался дворецкий низко склоняясь перед ним. — Прошу вас следовать за мной. — Обратился уже следом к сопровождению принца.       Не став дожидаться того, пока они отправятся в поместье, Тацуми вместе с господином Рудельфом не спеша побрели по тропинке, ведущей в Фруктовые сады.       — Итак, господин Рудельф… — Заговорил второй принц, когда они прошли белоснежную арку. — Какова же причина, по которой вы позвали меня?       Не молодой мужчина, лет пятидесяти, не спешил с ответом. Его челюсть чуть сжималась, это было видно по седой бороде и морщинам вокруг губ.       Он задумчиво посмотрел в сторону и наконец произнес:       — В Столице не так много людей, кому можно доверять, ваше высочество. Однако, я безмерно доверял господину Айросу фон Вермилион, вашему покойному деду. — Перед глазами тут же возник образ мужчины с мрачным и сердитым взглядом. Тацуми не доводилось видеть его вживую, лишь на портрете, что висел у входа в поместье Вермилион. — Мы были хорошими друзьями, даже собирались поженить наших детей, однако мой сын погиб… госпожа Аюмилия обручилась со вторым принцем, Руфелисом фон Граннцрайхом. К сожалению, наш союз не был доведен до конца, но мы поддерживали тесные связи.       — Простите, но не думаете ли вы, чтобы предложить мне создать этот так называемый союз? — Насколько Тацуми слышал, у господина Рудельфа была дочь, к тому же вдова.       — Ох-х-х… нет, конечно, нет, ваше высочество. — Поспешил заверить его мужчина. — В голове и мыслей подобных не было. Я лишь веду к тому, что дом Вермион и дом Ватанабэ были связаны друг с другом. Вы являетесь сыном прекрасной Аюмилии, а значит только вам я могу довериться.       — И чего же вы хотите от меня? — Задал вопрос Тацуми. Услышав детский смех, перевёл взгляд от аристократа в сторону звука. Около фруктовых деревьев, молодых яблонь, он увидел маленькую девочку, лет четырёх, которая держала в руках белого кролика. Ее русые кудри легко колыхались на ветру, а голос был наполнен радостью и невинностью.       — Я хочу, чтобы вы защитили мою дочь и её ребёнка. — Ответил мужчина. — Мне осталось не так много, ваше высочество. — Здоровье этого человека оставляло желать лучшего. Он был худ и, кажется, не мог передвигаться без трости.       — Простите?       — Вы же видите эту девочку перед собой, принц Тацуми. — Произнёс он, когда они остановились. — Её имя Шарлиз. Для всех она дочь барона Вальтера, погибшего во время войны, но… я знаю, что вы можете не поверить мне, но это правда. — Взглянул в глаза наследного принца. Его лицо стало серьёзным. — Этот ребёнок вашего кузена, его величества императора Макото.       — Что? — Вырвалось из горла Тацуми, когда его брови нахмурились. Он мог ожидать чего угодно, но уж точно не этого. Ребёнок Макото. Серьёзно?       — Я не лгу, ваше высочество. — Продолжал глава дома Ватанабэ. — Четыре года назад моя дочь Катрин провела ночь с его высочеством наследным принцем… — золотоглазый помнил об этом. Ведь то была главная причина по которой отношения между двумя императорскими особами испортились. — Император Хирахито приказал выслать её. Сразу же. Я подчинился и… позднее мы узнали о том, что она носит под сердцем ребёнка.       Кронпринц молчал. Не зная, как реагировать на все это.       — И вы решили сохранить его… — пробормотали его губы. Верил ли он в эти слова? Кажется, что не делать этого особо не было причин. Слухи о том, что девушка из уважаемого дома Ватанабэ провела ночь с сыном императора Хирахито, были. Тацуми, как никто другой, слышал о них, да что там говорить, сам Макото признавался в этом.       — Катрин настояла на том, чтобы оставить его… и я позволил ей это. — Он как-то тяжело вздохнул. Это был позор для леди — лишиться непорочности и заиметь внебрачного ребенка. — Знаю, что данное решение было глупым, но в ней зарождалась жизнь, я не мог убить маленького человека, не виноватого в глупости взрослых. И чтобы скрыть её беременность, я решили найти ей мужа. Обмануть его… обмануть всех… — сжал он трость своими пальцами. — Барон оказался неплохим кандидатом, военным человеком…       — Его смерть сыграла вам на руку. — Произнёс Тацуми, смотря на то, как девочка подбегает к молодой и симпатичной женщине со светлыми кудрявыми волосами. Должно быть матери.       — Да. — Кивнул головой. — Пусть я и глубоко сожалею о том, что мне пришлось обманывать столь хорошего человека, его смерть спасла жизнь моей внучке. — На губах возникла улыбка, наполненная горечью.       — Вы хотите, чтобы я защитил этого ребёнка от премьер-министра? — спросил Тацуми, пытаясь сообразить, каким образом он может помочь в этой сложной ситуации.       — Да, ваше высочество, — ответил глава дома Ватанабэ. — Я не хочу, чтобы моя внучка стала заложницей в столь сложной политической игре. Я прошу вас защитить её и её матерь от возможных угроз.       Тацуми задумался. Он понимал, что это довольно опасное и непростое дело, но он не мог остаться равнодушным к просьбе этого человека, который хотел защитить свою семью.       — Хорошо. — В конечном итоге кивнул наследник Макото. Он понимал почему глава дома Ватанабэ обратился к нему. Потому что думал, что тот сможет защитить свою кровь, ведь после недавних событий уважение к его персоне возросло и его действия наталкивали аристократов на мысли о том, что принц наконец решился выйти из тени. — Я сделаю все возможное, чтобы защитить их. — Это было обещание, которое непременно будет исполнено.       Глава дома Ватанабэ кивнул, благодарно улыбнувшись.       — Спасибо вам, ваше императорское высочество.       — Не благодарите меня. Я пока ничего не сделал, однако… пожалуйста. — Янтарные глаза вновь устремились к ребёнку и матери.       — «Был ли бы ты счастлив, если бы узнал о том, что у тебя есть дочь?» — мысленно обратился к кузену Тацуми. Ответ был ясен, однако, к сожалению, Макото было не суждено узнать о том, что у него был ребёнок. Ему не хотелось ни причинять Масако боль, ни давать Хонесту причин действовать и подвергать жизнь малышки опасности…

***

«Территория Большого Императорского Дворца»

      Сад Роз в вечернее время суток был прекрасен. Солнце уже садилось за горизонт, окутывая его в теплые оттенки золотистого света. Воздух наполнялся сладким ароматом роз, который становился еще более интенсивным с наступлением сумерек.       Кронпринц Империи не спеша прогуливался по аллеям, размышляя обо всем, что произошло сегодня, да и за последнее время… После сражения со Стайлишем все так быстро начало меняться… и эти встречи, произошедшие после его предложения Эсдес, отвлекли его, заставили сменить курс мыслей. Глава Гильдии хотел, чтобы он наконец стал кронпринцем, взял власть в свои руки, господин Ран желал, чтобы он понаблюдал за Макото и начал делать для себя выводы, а глава дома Ватанабэ просил защитить маленькую Шарлиз. Ха-а… кто бы мог подумать, что у его кузена был живой ребёнок, внебрачная дочь. Тацуми чуть вздохнул, проводя рукой по волосам, чуть взъерошивая их. Глаза устремились на водную гладь. Он остановился у пруда, где вода блестела под последними лучами солнца и смотрел, как отражение неба и розовых лепестков играет на поверхности воды. В этот момент ему пришли на ум слова его наставника, господина Арзена, который говорил ему о том, что вся жизнь подобна пруду. Она может быть спокойной и гармоничной, но иногда на поверхности появляются волны, которые нарушают покой.       Сделав несколько шагов по направлению воды, юноша опустился на землю, совершенно не беспокоясь о том, что мог запачкать свою одежду в траве и цветах, растущих по всей территории. Как было бы романтично прогуляться здесь вместе с генералом, подумалось ему в тот момент, однако это были лишь мысли… неосторожность с его стороны привела к тому, что Эсдес сторонилась его, избегала. Это было так на неё не похоже и это причиняло ему душевную и сердечную боль.       Но что он хотел? Чтобы она так легко приняла его предложение? Как это было высокомерно с его стороны. Принц злился на самого себя, однако жалел ли он о том, что все же сказал те слова? Нет и ещё раз нет! Тацуми не был тем человеком, который просто так разбрасывался своими словами, да и к тому же её реакция того стоила. В кое то веке он и вправду ввёл её в ступор и это только несколькими предложениями. Все-таки Эсдес, не смотря на свою холодность, могла проявлять эмоции… Кронпринц схватил маленький шероховатый камушек, а после, замахнувшись, бросил вперёд, и этот не живой предмет, точно лягушонок, поскакал по водной глади… даже если генерал откажет ему, подумал он, ему в радость было увидеть эту её слабую сторону.       —… однако, я не хочу, чтобы ты отвергала меня, — тихо произнёс Тацуми, уткнувшись лбом в коленку.       Буквально через некоторое мгновение он услышал чьи-то неспешные шаги, как-то негромко выдохнув, поднял голову и обернулся. Перед тем как покинуть Малый Дворец, предупредил всех где будет находиться, чтобы в случае чего его долго не искали, поэтому для него не стало удивлением то, что кто-то пришёл по его душу. По крайней мере принц так думал, пока не встретился глазами со знакомым женским силуэтом. Его дыхание сбилось, а сердце сжалось, так резко и болезненно, что даже пришлось отвести взгляд. Она здесь не потому что пришла увидеть его, он не являлся особенным… точно не для неё. Эсдес являлась простым человеком и могла быть там, где хотела, и могла наслаждаться тем, чем хотела. Нужно было просто позволить ей игнорировать его, просто позволить вернуться к их прошлым отношениям…       Но принц не хотел этого… Не тогда, когда он наконец разобрался со своими чувствами. О, Создатель, зачем же ты так поступал с ним? Скажи же, зачем… Всегда, когда чего-то желаешь обязательно появляются препятствия и на этот раз этим препятствием являлась любовь. Смог бы Тацуми жить с ней? Без сомнений… ведь его судьба — довольствоваться тем, что ему было позволено. Быть счастливым для него чуждо. Как жаль, что Тацуми до сих пор не мог этого понять…       — Похоже, вы любите уединенные места, ваше императорское высочество. — Донесся до него этот запоминающийся холодный голос Ледяной Королевы, а после принц услышал её шаги, она подошла ближе, однако остановилась, решив не нарушать дистанцию.       Льдистого цвета глаза проскользили по силуэту наследного принца, подмечая легкую напряжённость, которую девушка вполне себе могла объяснить. Причина была в ней, а точнее сказать в её оскорбительном поведении. Принц Тацуми должно быть не знал, как вести себя рядом с ней, хотя, пожалуй, и сама Эсдес не знала этого, да, что там говорить, она не знала, что ей следовало сказать ему.       В ответ на её слова второй принц пожал плечами, не находя в себе сил посмотреть на госпожу Партас. Один лишь взгляд и он будет потерян…       — Должно быть вся моя сущность пронизана отстраненностью, поэтому ищет покой, который никогда не найдёт… — казалось, голос Тацуми прозвучал довольно спокойно, без какого-либо напряжения, — я хотел привести свои мысли в порядок, думаю, как и вы… сожалею о том, что вы натолкнулись на меня. — С этими словами он схватил ещё один камушек и запустил по воде. Лёгкое раздражение проявлялось в его голосе и ему захотелось, чтобы девушка поскорее оставила его. Но перед этим отчётливо сказала: «я отвергаю ваше предложение, ваше высочество. Я разочаровалась в вас, потому что вы оказались таким же, как и все остальные мужчины, что бегают за мной хвостиком». – Эти слова стали бы милосердием, которое она бы проявила к его бедному сердцу… они были бы лучше простого молчания. Но генерал Эсдес была слишком жестока… — Если вы желаете полюбоваться озером, то я могу оставить вас.       Тацуми уже собирался подняться на ноги, а после уйти, однако Партас остановила его, произнося:       — Не стоит, ваше высочество. Вы не мешаете мне, напротив, я предпочла бы, чтобы вы остались… — Эсдес вздохнула, посмотрев на воду. — Вам не кажется, что нам стоит поговорить?       Кронпринц какое-то время молчал, прежде чем слегка кивнул, а после все-таки поднялся. Отряхнувшись, он наконец посмотрел на неё. В свете заходящих солнечных лучей она была ещё прекраснее: голубые волосы окружали лицо, подчеркивая ярко-синие глаза, а кожа казалась светлой и безупречной, как у мраморной статуи. На губах его возникла лёгкая, наполненная горечью, улыбка.       — Давайте немного прогуляемся, госпожа Партас. — Предложил он.       — Хорошо. — Кивнула Эсдес и они вместе, не спеша, побрели по тропинке.       Если бы не нервозность, окутывающая нутро его высочества, то он бы нашёл в этой прогулке определённое удовлетворение, однако успокоиться ему не давало осознание того, что Эсдес могла сказать ему. Пусть и внешне принц оставался спокойным, внутри него бушевала целая буря. Он ждал ответа, однако боялся услышать его. Возможно, все эти дни Эсдес размышляла о том, как лучше отказать ему, чтобы не ущемить его гордость, ведь все-таки он являлся принцем.       — Вы сказали, что хотите поговорить — Нарушил он молчание между ними, подталкивая её к началу неизбежного разговора.       — Да, и я бы хотела чтобы вы ответили мне честно на поставленный мною вам вопрос.       — Насчёт этого можете не беспокоиться, госпожа Эсдес, у меня нет причин лгать вам. — Поспешил заверить её Тацуми.       Они остановились, и Эсдес, глядя прямо на него, в его глаза, произнесла:       — Вы спросили меня, годитесь ли вы мне в партнёры. — Напомнила о его словах. — Я не знаю, если честно. — Неуверенность. Вот что, кажется, Эсдес ощущала. Она так и не пришла к окончательному решению. — За то время, что я думала, могу сказать, что вы вполне хороши собой, и я уважаю вашу силу и отвагу. — Это льстило принцу, однако даже эти слова не могли унять нервозность, поселившуюся у него в душе. — Но вот что меня смущает… почему именно я, ваше высочество? Чем же я вас привлекаю? Насколько мне помнится, вы очень резко отзывались обо мне и не соглашались с моими доводами и мыслями. — «И мне очень жаль», — пронеслось в мыслях второго принца. — Ведь такая девушка, как я, простых то людей за людей не считаю. – Она только что процитировала его. — Так что же во мне такого увидели, что захотели быть со мной?       Заданный Эсдес вопрос был хорош, Тацуми оценил его и даже на мгновение озадачил, но лишь на мгновение. Из горла вырвался смешок ― слегка нервный и какой-то невыносимо болезненно-веселый. Он попытался, но не сумел сдержать его в себе.       Данная реакция озадачила генерала, и она, чуть нахмурившись, произнесла:       — Я сказала что-то смешное, ваше высочество?       — Нет, разумеется, нет, — Тацуми покачал головой в отрицании, а после улыбнулся. — Я просто не могу не насладиться вашим присутствием. — Сказал он. — Даже когда вы говорите вот так серьёзно, я нахожу вас очень очаровательной. — Если до этого лицо Эсдес было озадаченным, то сейчас оно скорее выражало недоверие, смешанное с чем-то ещё, возможно, с удивлением, отчасти раздражением. Кронпринц вёл себя крайне дерзко, говоря ей подобное в лицо, однако он находил её очаровательной? Что за новости такие? Шутил? Нет… лицо оставалось серьёзным. — Однако, Вы, конечно, правы. — Продолжил говорить. — Я был груб с вами, и я глубоко сожалею об этом… Мое поведение по отношению к вам — низость. И из нас двоих именно я являюсь падшим человеком, однако Вы хотите знать причину моих слов, точнее сказать причину моего предложения, не так ли? — Он выпрямился, посмотрел на темнеющее небо. — Все дело в моих чувствах к вам. Я старался отвергать их, но… когда я рядом с Вами, Эсдес, моё сердце бьется так сильно, что, кажется, может разорваться в груди, — сжал пальцами свою рубашку, — дыхание спирает, а ваш запах… — сделал небольшой шаг к ней, чуть наклонился и вздохнул, резко, с отчетливым звуком, чтобы она услышала это. Почувствовал запах алкоголя. Похоже, прежде чем прийти сюда она расслабляла тело и разум, а может быть, набиралась смелости. — Он запал прямо в душу и я не могу найти покой. — С этими словами принц отодвинулся от нее. — Я потерял голову и всему виной Вы.       — И у вас хватает дерзости говорить мне об этом? — Ухмыльнулась генерал, — и то, что с вами происходит… в этом виновата я?       По тому, как искривлялись её губы, Тацуми мог понять, что она не была раздражена, и это осознание приносило ему некое удовлетворение.       — Именно так, генерал. — Кивнул головой.       — По-моему, вы слишком сильно приложились головой, мой принц. — Сказала Эсдес. — И вам мой совет, как можно скорее обратиться к целителю. Вот увидите, вам значительно станет лучше… и все ваши якобы чувства ко мне окажутся лишь вашим наваждением.       — «О нет… мои чувства осознанны», — подумалось ему. Слова генерала показались самым весёлым, что казалось бы слышал Тацуми, поэтому, его плечи задрожали, а потом он рассмеялся, громко и пронзительно.       — Мне нравится ваш юмор. — Сказал он, чуть успокоившись, однако улыбка сохранялась на его лице, только приобрела какой-то мрачный оттенок. — Однако будем честны, мне не нужен никакой целитель. Если бы мои чувства к вам настигли меня после того, как я пришёл в себя, то непременно бы воспользовался вашим советом, однако увы и ах, генерал. Мои чувства к вам не наваждение, давайте признаем это.       — Эх, вы загнали меня в угол, мой принц. — Призналась девушка, проводя рукой по лицу.       — Довольно необычно слышать данные слова от великого военного тактика, — в ответ произнёс Тацуми, — однако, раз уж я пообещал быть с вами предельно честным, то смею сказать, что ваши слова мне безмерно льстят… это довольно необычно — видеть вас немного растерянной. — Тацуми бы соврал самому себе, если бы сказал, что ему не приносил удовольствие их разговор. — М-м-м, как считаете, госпожа Эсдес, можете ли вы показать мне больше своих эмоций?       — Не льстите себе, ваше высочество. — Посоветовала ему Ледяная Королева. — Загнанный в угол опасный зверь запросто может разорвать вам глотку. И даже зная все это, вы все также хотите остаться с хищником один на один?       — А вы хотите вцепиться мне в глотку, Эсдес? — Тацуми дерзко поднял одну бровь, а после расстегнул несколько верхних пуговиц на своей рубашке. Он прекрасно понимал то, что она говорила образно, однако ему хотелось доказать всю степень серьёзности своих слов. — Я позволю вам сделать это, если вы так сильно желаете испить моей крови. — Принц придвинулся ближе, а Эсдес сделала шаг назад и нахмурилась.       — Вы либо храбрец либо же безумец, ваше высочество. — Произнесла она. — Так что же из этого правда?       — Иногда храбрецу не хватает безумия, чтобы сделать отчаянный шаг, генерал, — ответил кронпринц на её слова, — а учитывая то, что я до сих пор не пожалел о том, что признался вам, говорит о том, что я либо храбрый безумец, либо же безумный храбрец, хотя, пожалуй, смысл от этого не особо поменяется.       — Не могу с вами не согласиться. — Признала Эсдес вывод принца на сказанные им слова.       — Однако, неужели, я настолько неубедителен в своих чувствах, что вы ищите в них сомнения? — Вопросил у неё Тацуми и в глазах его зажглось искреннее недоумение. Он был готов к множеству реакций на свои слова, но находился в полном замешательстве при виде ее сомнений. Больно было осознавать, что он не смог передать всю глубину и искренность своих чувств, что он не настолько умело убедил её в своей любви. — Или может быть вы думаете, что мои чувства к вам построены на иллюзии из-за вашей внешности? — Начал размышлять об этом юноша. — Смею вас заверить, что это не так, однако, я признаю, вы выглядите изумительно. Дьявольски привлекательно… однако, мои чувства — не любовь с первого взгляда, иначе я влюбился бы тогда, когда впервые увидел вас, а это был праздничный бал двадцатого года, тогда вы ещё были в компании господина Альберхта младшего… лучшая ученица, которой предрешали великое будущее… — Эсдес в те времена ещё не знала его. — И даже в тот день, когда мы танцевали друг с другом, я не испытывал к вам чувств, но… Вы заинтересовали меня, потому что отличались от других людей. Меня привлекли Ваша честность, смешанная с прямолинейностью и дерзостью. Я ещё не встречал таких людей, как Вы… обычно меня окружают лишь ложь и интриги, я пронизан ими насквозь, поэтому Вы кажитесь мне особенной. И… — Он чуть помедлил с этим, — мне нравится ваша улыбка… настоящая улыбка… — На мгновение Тацуми вспомнился этот образ, запечатленный в его сознании, и губы его непроизвольно приподнялись. — Я не признавал этого, но вы красиво улыбаетесь. – Ему хотелось лицезреть её счастливый лик, от которого захватило бы дух и с силой забилось сердце.       Пожалуй, ещё никто не говорил ей о том, что находил её улыбку приятной для себя. Его высочество удивлял её... и это было так странно. Эсдес не могла больше сопротивляться. Уголки её губ чуть приподнялись, взгляд стал гораздо мягче и юноша почувствовал, что тонет в этом беспредельном океане милости... Почему-то слова принца Тацуми девушку позабавили, она чувствовала, все, что он говорит ей — чистая правда, в его словах не было ни единой фальши.       — Сдаваться вы явно не умете, ваше высочество. — Произнесла синеволосая, получив от Тацуми легкую улыбку.       Между ними вновь наступило молчание. Эсдес погрузилась в свои мысли, а принц продолжал стоять и смотреть на неё, не отводя взгляда. Легкий ветерок, поднявшийся над садом, трепал её волосы и придавал им игривые завитки. Казалось, что время замедлило свой ход, и они оба остановились в этот миг.       Когда Партас вновь посмотрела на Тацуми, то встретилась с его внимательным взглядом. Янтарь был красив, кто бы что ни говорил, но это было так. И девушка признавала это. Возможно, принц мог бы научить её любить…       — Хорошо, ваше высочество. — Слегка кивнула Эсдес. — Думаю, мы можем попробовать стать с вами парой, — Услышав долгожданные слова, принц улыбнулся, прям как ребёнок, который только что узнал радостную новость или получил какой-то подарок. Девушка нашла эту улыбку вполне подходящей, — но только потом не жалуйтесь, если ничего из этого не выйдет. — Предупредила она, и быстро отвернулась. Ей меньше всего хотелось, чтобы принц увидел, как она засмущалась, этого ей еще не хватало — позор на её воинскую честь.       — Я весь ваш, Эсдес… — Произнёс Тацуми, и его сердце забилось быстрее, а взгляд стал более нежным. — Обещаю приложить все усилия, чтобы сделать вас счастливой. — Добавил он, не сводя с неё взора.