Встретиться вновь

Утренняя тишина в штабе расследования прерывалась лишь звонким постукиванием ложечки о стенки фарфоровой чашечки и шорохом открытия очередной упаковки шоколадного печенья с разноцветной посыпкой. А после шуршания пачки — глухим хрустом пережевывания сладости. Я, на удивление, очень внимательно наблюдала за тем, как Рьюзаки кладет большую круглую печенюшку в свой рот, тщательно прожевывает ее, запивает кофе с восемью кубиками сахара. Потом, чуть высунувшись, я с изучающим прищуром глядела на Лайта, сидящего чуть правее детектива, который тоже уминал шоколадное угощение, внимательно всматриваясь в экран компьютера. Я до сих пор терялась в сомнениях, что делаю что-то не то. Что не стоит жертвовать и исполнять свою грандиозную задумку, а дать информацию и владение ситуацией в руки более опытному человеку, такому как детектив L. Несколько раз за сегодняшнее утро я уже собиралась совершить первый шаг своего плана, но что-то заставляло меня отложить его на еще пару минут. Что-то отталкивало меня, и это заставляло сомневаться еще сильнее. Однако я так больше не могла. Пока одна версия "меня" кричала в громкоговоритель на весь мой разум, чтобы я одумалась, другая вырывала этот громкоговоритель из рук первой, перебивая и говоря, что все получится. И я, наконец, послушалась вторую "себя". В любом случае отступать некуда. Всё. Сегодня день „X“. Я пыталась улучить момент, чтобы вставить свое слово, которое послужит отвлекающим маневром. Вертела свою чайную ложку в руках, вглядываясь в их лица и вслушиваясь в их диалог, сохраняя максимально непричастное выражение на своем лице. Затем еще раз, для уверенности, оглянула комнату. Свет из окон перекрывали плотные темные шторы, отчего комнату охватил бы мрак, если бы не горящие экраны десятков мониторов. Время 6:05, остальные следователи приходят ровно в 8:00. Рюк на месте. Фух... Поехали. — М-м-м, слушайте, — я подала голос, обратив на себя внимание. Прожевав шоколадное печенье, я продолжила, — я так подумала... Вы не рассматривали криминальное прошлое близких и родственников эшелона „Ёцубы“? Я придвинулась ко столу ближе, уткнувшись в него грудью, а невидимой вследствие ракурса рукой аккуратно нащупывала карман брюк. — Рассматривали, — ответил Эл, не очень удовлетворенный моим вопросом. — И ничего сверхъестественного не обнаружили. — Хм-м... Погоди, Рьюзаки. Открой папку с файлами, где лежат досье всех близких Кёске Хигути. Я указала чайной ложечкой в экран монитора, побуждая к действиям. Детектив, удивленный моим внезапным включением, моргнул два раза, а после неохотно развернулся к экрану, и его тонкие пальцы в быстром темпе прошлись по клавишам клавиатуры. Пока Эл и Лайт оба глядели в экран, ища подходящую папку, я нащупала подушечками пальцев нужный пакетик и ловким движением ладони сунула в рукав красной кофточки. Я вместе с ними не сводила глаз с монитора. Детектив повернул монитор в мою сторону. Я придвинулась еще ближе, прищурившись и подвинув очки ближе к переносице. Звякнув цепью, я схватилась за мышку и листнула до самого конца, выискивая нужное имя. И где-то в куче японских иероглифов красовалась латиница. Её имя. Парни недоуменно покосились на меня, когда я открыла нужный мне файл. Да, я понимаю, что играю с огнем, что сейчас вызываю подозрения у обоих, мол, зачем я "тыкнула пальцем в небо" на абсолютно рандомную, по их мнению, женщину. Детектив тем более, наверное, догадывается, что в тот раз, когда мы были в этой тесной комнате два на два метра, я ему что-то недосказала... Но и пусть. Если все пройдет гладко, это не будет иметь ни малейшего значения. — Просто пока вы вели дискуссию, я вспоминала, что мне наговорил Кёске Хигути в тот день, — оправдывалась я, листая куда-то ниже, сканируя глазами досье. — И вспомнила, что он рассказывал про свою жену... фиктивную, — я оторвала ладонь от мышки, чтобы хлебнуть зеленого чая. После снова продолжила изучение. — И он вроде как сказал, что у них отношения связаны на компромиссе. Типа, он ей гражданство, а она какую-то выгоду. Но я не поняла, какую... — я снова оторвала ладонь от мышки, только в этот раз чтобы задумчиво почесать подбородок. — И меня это заинтересовало. Вот... — Джейн, это, конечно, все очень интересно, но как ты думаешь, — прищурившись, подметил Ягами, — какую выгоду могут дать такие женщины, как она? Мы втроем посмотрели на ее фотографию по плечи, приложенную к досье, и я поняла, о чем идет речь. Белла Де Сантис же была очень обворожительной и обольстительной женщиной на вид... — Лайт! — недовольно простонала я. — У вас только одно на уме... м-да, — я цокнула, — но, а вообще я не это имела в виду. Я с брезгливым от комментария видом продолжала вчитываться, поднеся серебряную чайную ложку ко рту. — Нет, просто поглядите, это досье будто полупустое, — рассуждала я. — Слишком, слишком мало данных. Парни придвинулись ближе к экрану, изучая содержимое. Они мысленно сделали вывод, что досье действительно было каким-то неполным, скрывающим какие-то секреты в недостающих деталях... Тем временем я продолжала тыкать в экран ложкой, вступая в их обсуждение, добавляя какие-то свои догадки и предположения. А одновременно с этим мои руки под нашими нависшими над столом телами проводили осторожные и ловкие махинации... Что ж, я смогла задать рабочий темп на... пятнадцать минут. Мы практически одновременно отхлебнули наши напитки, что означало, что время пошло. Я жевала очередную печеньку, внимательно наблюдая за их состоянием и за тем, насколько часто они пьют свой кофе. А они же полностью погрузились в расследование и забыли про мое существование, перестав обращать на меня внимание. Если сказать, что я волновалась, можно было глубоко ошибиться. Потому что я не просто волновалась, я безумно волновалась. Сердце билось хоть и не быстро, но очень тяжело, и казалось, что оно вот-вот пробьет грудную клетку и вырвется наружу; мышцы в ногах непроизвольно сокращались, отчего они даже в сидячем положении ощущались ватными. Раньше я умела бороться с этим... Но нынче, как я осознала еще некоторое время назад, я растеряла хватку... да и моей совести было трудно в очередной раз обмануть любимого человека. Острое волнение развеялось почти тут же, как я начала замечать за детективом и студентом смену взгляда. Рассредоточенный, тяжелый, утомленный... Их веки медленно смыкались, и я видела их тщательное сопротивление данному состоянию. Сработало. До Эл дошло осознание быстрее. Он медленно повернулся; его лицо было таким разочарованным и обреченным, что вызвало во мне крайнюю жалость. Но нельзя дать эмоциям совладеть мной, нет... — Джейн, ты... — только лишь смог выговорить Рьюзаки с полуприкрытыми глазами. — Прости, ты не оставил мне выбора... — я поджала губу, а после кинула взгляд на пропадающего в стене Рюка и добавила, зная, что взгляд детектива заволокла туманная пелена сна. — Я правда хотела по-хорошему. Эл и Лайт почти одновременно свесили головы под воздействием снотворного с кратковременным эффектом. Да, когда я говорила о том, что я обожаю свою предусмотрительность, я имела в виду именно это. Ведь одну пачку снотворного Рьюзаки у меня изъял, но он и не подозревал, что где-то в чашечках моего лифчика было спрятано две таблетки, которые при недавнем походе в туалет я переместила в карман брюк. Хе-хе, я всегда была на шаг впереди. Через секунды две вышибло пробки во всем здании команды расследования. Мониторы потухли, и помещение настиг непроглядный мрак. Второй ответственный шаг к достижению цели — сбежать из штаба незамеченной. Честно сказать, в этой темноте я не видела ничего, даже свои пальцы было разглядеть проблематично. Поспешно, звеня серебряной цепью, я нащупала тело детектива. С хлопковой кофты Эл я спустилась ниже, почувствовав шершавую ткань его джинсов и тепло, излучающееся от его тела... Опустила руки еще чуть ниже... ой! Не туда... Левее... и я чувствую карман. Засунув туда свою руку, я нащупала крохотный ключик. М-да, была бы я на его месте, прятала бы его тщательнее. Но мне же только лучше, не правда ли? Очень тяжелой задачей оказалось в полнейшей темноте всунуть малюсенький ключик в малюсенькую замочную скважину на наручниках. Из-за того, что это сделать не получалось, а время поджимало, мне пришлось нащупать и второй карман Рьюзаки, достав его телефон, чтобы немножко посветить... И это было верным решением, ведь — ура! — я освободилась от парней! Первый подпункт можно пометить галочкой. Почему-то мне на секунду подумалось, что будет забавное зрелище, если они проснуться, запутанные в моем наручнике и прикованные им же к каким-нибудь перилам на лестничной площадке. Но эта мысль осталась в горе моих самых ехидных пакостных желаний, так как времени на это совершенно не было. Темнота чуточку рассеялась, но я продолжала ходить, выставив руки перед собой. Я пронеслась бесшумным бегом один лестничный пролет вниз и оказалась на своем этаже. Тем же едва слышимым шагом, пробираясь через эти запутанные коридоры, я оказалась в своей комнате. Быстро сообразила, проследовала по ощущениям в темных апартаментах в спальню и уже доставала из находящегося в шкафу сейфа: заранее заряженный пистолет, две отмычки, телефон, записную книжку с ручкой, маленькую пачку денег и затолкала поглубже выбранные предметы в карманы брюк. Набор прямо как в типичном боевике. Мое зрение успело привыкнуть к темноте. Я пролетела по мрачным коридорам и вновь оказалась у лестницы. Я почти высунулась на лестничную площадку и почти понеслась вниз, однако услышала глухой стук чьих-то поднимающихся шагов. Я прильнула к стене, выглядывая нервным взором в сторону звуков; моя грудь тяжело вздымалась от бега и взбудораженности. Я обернулась обратно в ожидании, пока чья-то фигура наконец-то минует мой этаж, и встретилась взглядом с изжелта-красными глазами Рюка. Во мраке он выглядел еще более пугающим. Я вздрогнула, а после кивнула в сторону лестничной площадки, и Бог Смерти испарился в нужном направлении. — Чисто, — через пару мгновений заявил тот, снова оказавшись рядом. Как же хорошо иметь такого помощника при себе. Я шмыгнула в дверной проём и на всей скорости понеслась вниз. Пару раз я чуть не запнулась, пару раз я чуть не влетела в стену, в перила... Но в итоге я оказалась на шумной прохладной улице огромного мегаполиса Токио. Меня пробрала дрожь, как только холодный осенний ветер задул под мою красную кофточку, прошелся по голым щиколоткам... Бр-р... Пока я стояла у штаба и обдумывала свои дальнейшие действия, какой-то человек из огромного потока деловых японцев налетел на меня, и я чуть не упала. Растирая плечо, я кинулась в неизвестном мне направлении, главное, чтобы подальше от здания штаба. Я затерялась в толпе прохожих и выделялась лишь своей кофтой... Мысленно ударила себя по голове за необдуманный выбор пестрой одежды. Мысленно ударила себя по голове дважды за необдуманный выбор времени. 6:30, час пик, пробки, все едут на работу, по делам... А мне надо скрыться побыстрее... Черт! Среди этой выряженной в официальные костюмы и пальто японцев я выглядела как оборванка. Все были такие ухоженные, серьезные, одетые по погоде... А я с растрепанными волосами, яркой кофточке и домашних тапочках. А своей поспешностью, бегом и криками извинений в сторону тех, кого я столкнула, я выглядела в глазах прохожих странной психичкой. Как же абсурдно. И позорно. Но это не то, что меня волновало в тот момент. Я неслась вперед, сбивая всех на своем пути, задыхаясь с каждым вздохом, с каждым ударом моего сердца. Тепло бурлящего адреналина разливалось по моим венам, на лбу образовались капельки пота, а я продолжала бежать, останавливаясь лишь на пешеходных переходах. Как раз на одном из переходов я встала, тяжело и громко вдыхая холодный влажный воздух, да с таким звуком, словно я при смерти. Через пару секунд я приподняла голову и приметила высокое здание, похожее на торговый центр... То, что нужно. Уже через несколько мгновений я оказалась внутри. Теплый воздух окатил меня, и я растаяла. Но долго не простояла. Смахнула капли пота со лба, переплела небрежный хвостик и широким шагом, стараясь выглядеть адекватно (хотя, по моим тапочкам нельзя было так сказать), я двинула куда-то вглубь. Все магазины только открывались, вывески загорались, владельцы поднимали ширмы своих заведений. Буквально передо мной открылись двери какого-то обувного. Я посмотрела на свои голубые тапочки и шагнула в магазинчик. Долго не думала и взяла первые попавшиеся удобные белые кеды своего размера. Протянула купюры продавцу, а после присела на скамеечку вне обувного, стянула свои тапки и натянула прямо на голую, грязную от улицы ногу белоснежные кеды. Тапочки отправила в мусорное ведро, а сама в более ускоренном темпе помчалась в другой магазинчик. Я не выбирала бренд, цену, качество товара, просто оказалась в первом попавшемся магазине одежды. Проанализировав стиль занятых японцев, я последовала их примеру. Никаких вычурных узоров и яркостей. Только приглушенные тона. После покупки тут же оказалась в примерочной. Скинув абсолютно всю одежду, я натянула новую. Молочно-белая, не кричащая о себе кофточка, черные брюки и пальто. Максимально просто, но так оно и задумывалось. Мне же не надо было прикинуться рабочей. Ведь в таком случае, что девушка в рубашке и пиджаке будет разгуливать по Токио в рабочий день? Нелогично. А так, в кофточке и брючках и вовсе не понятно, кто я и что я делаю. Может, у меня выходной, м? Прежде чем уйти из примерочной, я взяла в свои руки красную кофту, в которой сюда пришла. Я быстро оглядела и ощупала ее швы. Под подушечку моего пальца попала крохотная выпуклость. Маячок. Вполне ожидаемо. Детектив L не был бы собой, не вшив он в мою одежду маячки. Я зубами разгрызла ткань кофточки и изъяла шпионскую приблуду. Выложив ее на своей ладошке, я, прищурившись, стала ее разглядывать. Такое маленькое черное устройство с глухим, едва заметным красным огонечком, означающим действие. Я работала с такими маячками, я помню, как их выключать. Отстукав определенную комбинацию по красному огонечку, он затух. Я расплылась в хитрой улыбке и спрятала маячок в пустой карман своих новых брюк, а после вышла из примерочной как ни в чем не бывало. Свой телефон я выключила и незаметно на ходу подкинула в чью-то куртку на фуд-корте. От всех маячков я избавилась. Остается только замаскировать себя. Пока широким быстрым шагом искала какой-либо магазин, где можно было найти парики, я краем глаза приметила большие часы. Прошло полтора часа с действия снотворного. Половина времени его действия. Ватари, который, видимо, и был тем, кто поднимался по лестнице и не обнаружил меня, наверное, уже забил тревогу. Может, он поднял всех следователей, кое-как разбудил детектива и Лайта, может, команда уже выехала по маячкам... Нет, я не могу больше находиться в этом торговом центре. Выбежала оттуда, поймала желтую машину такси... Пока мы пробирались через километры пробок в час пик, я нервно барабанила пальчиками по коленкам, глядя в окно. Толпы расплывались по пешеходному переходу, их темные официальные одеяния смешались друг с другом в одну общую массу. Наблюдая за расходящимися в разные стороны людьми, мне почему-то стало спокойнее... Не знаю, с чем это связано. Может, просто сконцентрировала свое внимание на чем-то другом, помимо своей взволнованности и взбудораженности? Рядом без умолку барахлил Рюк, его скрипящий голос сливался с гулом улицы, джазом на радио... Все это превратилось в какофонию, немного раздражало, зато заглушало вопли внутренней "меня", махающей руками и кричащей: „Остановись!“ Удивительно, но я отчего-то заснула в этом гуле. Просто свесила голову и погрузилась в поверхностный дрём. Очнулась от голоса таксиста, который оповещал, что мы приехали. Как только я зашла в очередной торговый центр, я снова кинула взгляд на часы, которые висели прямо над огромной входной дверью. Прошло еще полтора часа — вот столько мы стояли в пробках, — а это означает, что Эл и Лайт со стопроцентной вероятностью очнулись от сна. Теперь мои поиски будут вестись с удвоенным усилием. Ну ничего. В магазине с париками купила себе новую "причёску". Черное каре с прямой челкой. Удобно, практично. Фальшивые волосы не мешаются, прикрывают часть лица и внешне меняют его. Неподалеку был магазин косметики, откуда меня выгнала охрана за то, что я крашусь тестерами. Конечно, я до последнего стояла на своем, заявляя, что мне нужно опробовать линейку косметики какого-то там бренда... Но тут все было строго с этим. Поэтому я, уже будучи за дверьми магазинчика, недовольно фыркнула и двинула дальше. На "островке" приобрела солнечные очки, чтобы скрыть взгляд своих светло-зеленых глаз. Что что, а определенного человека, будь на нем солнцезащитные темные очки, распознать в толпе тяжелее. А завершающим пунктом по моей трансформации было приобретение телефона. Самый примитивный, чтобы можно было дозвониться до детектива в экстренной ситуации. Свой ведь во избежание слежки я подкинула кому-то. И вот через пару минут в моих руках был простенький дешевый кнопочный телефон. С него реально можно было только позвонить. Я хмыкнула, покрутив древнее устройство в своей руке, и записала в телефонную книжку номер телефона Рьюзаки. А затем зачем-то и номер Ягами Лайта. На случай, если первый не соизволит ответить. После всей этой беготни, я с полным спокойствием вышла из торгового центра, ощущая, как прохладный октябрьский ветерок колышет ненастоящие волосы, щекочет мое лицо. Глубоко сунув руки в карманы черного пальто, я слилась с толпой и пошла куда-то в его направлении. Я не была такой взволнованной, как утром. Мысли были сконцентрированы на каких-то теплых моментах моей жизни. И я шла, смешавшись с монотонным потоком людей, легко улыбаясь слабым лучикам осеннего солнышка. Складывалось успокаивающее ощущение, словно план идет так, как надо. И хотелось, чтобы так все и продолжалось. Я старалась на всякий случай не прерывать движение. Счет времени размылся, секунды превращались в минуты, минуты в часы, пока я в умеренном темпе блуждала в толпе. Я глянула на электронные часы на моем древнем Nokia. До пяти часов еще долго... А почему до пяти, спросите вы? Что ж, все предельно просто. Я проанализировала время отсутствия Беллы Хигути в собственном доме и вывела определенный график. Так как она безработная, то большую часть времени проводила в своем жилище, лишь изредка выходя куда-то, например, в магазин. Но только один день в неделю она покидала свой дом в определенное время. Каждую субботу в пять часов вечера она закрывала дверь на ключ и садилась в свой черный Porsche. И уезжала она ровно на полтора часа. Хотя иногда могла и задержаться, а то и вовсе приехать с восходом солнца. Но не раньше. Это время до пяти часов я заполнила спонтанной посиделкой в Макдональдсе. Спонтанной в прямом смысле этого слова. Я продолжала брести по улице и вдруг почувствовала тянущийся из заведения запах свежего, горяченького, аппетитненького гамбургера... У меня аж слюнки сформировались во рту, а в животе заурчало от такого приятного запаха еды. Нет, я, конечно, не фанат фастфуда, но когда на протяжении нескольких недель ешь одно только сладкое, тебя уже автоматически тянет на запах калорийных булок. И я, как зомбарь, поменяла свое направление и оказалась в Макдональдсе. Вообще я не рассчитывала сидеть там долго, думала, перекушу и все... Но, увы, я осталась там вплоть до четырех часов вечера. Ведь там был удобный диванчик, еда и комфортная температура! Что ещё нужно для счастья? Впрочем, часы пролетели быстро, и я была вынуждена покинуть заведение для того, чтобы приступить к главной части своего плана. От этого осознания, хоть я вроде и расслабилась ранее, у меня дрогнули конечности. Я села в желто-черную машину такси на заднее сиденье. Я уставилась в окно, подперев подбородок кулаком, и машина двинулась в путь. С каждым минувшим километром волнение нарастало. Мое тело напрягалось, а в голове мелькали неприятные мысли и сомнения. Казалось, слова "а вдруг" заглавляли каждый мысленный вопрос. Я нервно пощелкивала пальцами, сохраняя холодное выражение лица, при этом всеми силами борясь со своими подходящими эмоциями. Нет, не сейчас... Я не должна переживать так сильно. Все будет хорошо... Высадили меня в двухстах метрах от дома Беллы у аптеки. Было бы странно заехать сразу в ее дом, тем более в без десяти пять, когда она еще там. Я толкнула дверь аптеки, и в помещении раздался этот приятный звоночек музыки ветра. Я разглядела стеллажи и вначале подумала взять успокоительное, чтобы не разнервничаться в край, но фармацевт сказала, что все лекарства выписываются по рецепту. Я разочарованно вздохнула, прикусив губу, а после попросила аскорбинки и медицинские перчатки. В этом-то она мне отказать не смела. Закинув в рот парочку аскорбинок, я двинула в сторону дома Беллы Хигути. Пока я умеренно шагала и пинала какой-то камушек, я отчего-то подумала о Рьюзаки. Мне его стало жаль. У него и так большой груз на плечах, а тут еще я, преисполненная гордостью со своим побегом... Он наверняка меня сейчас нервно ищет, закусив до невыносимой боли большой палец правой руки; его сердце бьется в бешеном темпе от волнения, а мысли спутаны из-за моей бесследной пропажи. Я тряхнула своей головой, словно это как-то поможет избавиться от лишних мыслей. И вовремя это сделала, ведь оказалась совсем рядом с местом назначения. Остановившись за углом соседнего частного дома, прижавшись спиной к ограждавшему его забору, я достала кнопочный телефон из кармана пальто и глянула на время. Ещё чуть-чуть... После наступления пяти часов вечера я простояла в укрытии еще минут десять. Кто знает, вдруг Белла вернется в свое жилище, позабыв там что-либо? Зайдет в дом и встретится взглядом со мной, расхаживающей в медицинских перчатках по ее дому... и мне буквально устроят виселицу. Но кто хочет такого исхода событий? Уж точно не я. Окончательно убедившись, что никого нет, я сделала глубокий вдох и резким движение вывернула из-за угла. Беспокойное стучание сердца глухо отдавалось в ушах, но я продолжала идти к своей цели вопреки всему. Я оглянулась по сторонам и, никого не заметив, сконцентрировалась на деле, погасив шквал всевозможных эмоций. Я натянула на руки белые медицинские перчатки, чтобы не оставить отпечатков, вытянула из кармана брюк серебряную отмычку и наклонилась к замочной скважине. Ловко орудуя тонким предметом взлома своими наученными руками, раздался щелчок-второй, и золотая узорчатая ручка поддалась. Юркнув внутрь и аккуратно закрыв входную дверь, я осторожно огляделась. Внутри дом показался мне больше, чем снаружи. Жилище было безумно светлое, а мебели и элементов декора было по минимуму, что создавало эффект просторности. Я прошла по светлому деревянному полу вперед; доски подо мной едва слышно заскрипели. Я остановилась посреди гостиной, оглядывая дом изучающим взглядом. Я на самом деле не имела никакого понятия, что ищу. Наверное, орудие убийств Киры, но, знаете, сложно даже предположить, что оно может из себя представлять. Может, это какой-то магический шар, как у гадалок, или какой-то талисман, исполняющий желания? Или тетрадь, как в моих снах?.. Вполне вероятен любой из перечисленных вариантов. Я провела тщательный обыск по всему дому, заглядывала буквально в каждый угол, делая соответствующие пометки в кожаную записную книжечку. Я осмотрела каждую комнату, начиная с гостиной, заканчивая спальней на втором этаже. Меня насторожил тот факт, что в доме не было декора настолько, что и вовсе казалось, что в нем никто не живет. Отчего и найти "магический шар", "талисманы" и "тетради" у меня не удалось. В непонимании и сомнении я почесала затылок, аккуратно приземлившись на край диванного подлокотника. Я подергала нижнюю губу, как бы это сделал Рьюзаки, уставившись невидящим взглядом в какую-то точку на полу. „Нет, не может быть такого, что этот дом настолько чист... У меня нет никаких сомнений, по крайней мере, не было... Рюк, конечно, мог мне соврать, но ведь в любом Белла очень подходит на роль Киры...“ — разочаровывалась я, прикусив свою нижнюю губу, которая слегка подрагивала, стараясь сохранить ее бездвижной. — „Я чувствую, что в чем-то подвох, но мне очень проблематично сказать, в чем именно. Но я точно знаю, что не могла допустить ошибку. Хотя, может, просто не хочу ее принимать... Нет. Никаких "хотя". Я не могла ошибиться. Просто плохо осмотрела дом, правда?“ Я встала и, сунув похолодевшие от нервов руки в карманы пальто, с места оглядела дом. „А вдруг здесь правда ничего нет, и я просто чертов параноик, подозревающий совершенно невинного человека на какой-то истерической почве?“ — сомнения метались в моей голове. Пол подо мной снова проскрипел, как только я сделала шаги из гостиной, выйдя в коридор. Не знаю зачем, но я вытянула руку в сторону, подушечками пальцев коснувшись узорчатой стены. Я продолжала совершать осторожные шаги, так же вытянув руку, почувствовав под своими пальчиками, облаченными в медицинские перчатки, ребристую поверхность обоев. „Но я ни в коем случае не могу вернуться в штаб к Рьюзаки с пустыми руками. Нет. Я должна скомпенсировать свою пропажу и помотанные нервы детективов,“ — размышляла я, пока вдруг выпуклые узоры под моей рукой не напомнили мне щель. Меня словно окатило ледяной водой, и я в ту же секунду резко обернулась, глядя на свои средний и безымянный пальцы руки. Я прищурилась и разглядела малюсенькую щёлочку, напоминавшую дверную. Внезапно в голове проплыла планировка дома, которую я еле как отыскала, будучи еще в штабе. И, если меня не подводитт собственная память, то крохотная комнатушка в этом месте была. Не теряя ни минуты, ни секунды, я начала размышлять над тем, а как, собственно, эту потайную дверь отворить? Наверняка обычный человек, типа меня, просто так ее не откроет. Скорее всего, здесь присутствует какой-либо механизм, о существовании которого знает только хозяйка этого дома. Но с этой мыслью я сдаваться не стала. Я эту дверь пыталась и толкнуть, и подопнуть, и отодвинуть, но все попытки тщетны. Я прикусила щеку изнутри, почесывая подбородок в раздумьях. Взгляд пал на маленькую картинку — единственный элемент декора в доме. Я наклонила голову, изучая ее: маленький пейзажик с бухтой, наверное, какой-то греческой, который идеально подходил для минималистичного заполнения коридорного пространства. Я машинально протянула руку к ней, пальцами пройдясь по белой деревянной рамке. Она поддалась осторожному движению и вслед за моими пальчиками слегка подвинулась. Я выгнула бровь в заинтересованности и подвинула еще раз. И когда я это сделала, за картиной показалась маленькая синяя кнопочка. Я расплылась в хитрой ухмылке, которая кричала: „Кто умница? Я умница“. Немного притормозила, но, решительно выдохнув, я нажала. Издался тихий гул каких-то механизмов, и часть стены отодвинулась сначала назад, а затем вбок, приглашая в маленькую темную комнатку. Я сделала осторожный шажок внутрь, и в мои ноздри ударил острый запах книг. Я, заметив в темной комнате очертание торшера, нащупала его веревочку, дернула ее вниз, и маленькую комнату озарил теплый свет. Это оказалась какая-то домашняя библиотека. Вокруг стояли громадные стеллажи и различными книгами — от классики до современности, — а посередине — заваленный всем, чем только можно, письменный стол с компьютером. Я обогнула письменный стол, осматривая все подробнее. Затем заглянула в стол, аккуратно разбирая все завалы в ящичках, а затем так же аккуратно оставляя все в прежнем состоянии. Зачем-то наклеив ярко-желтый стикер на веб-камеру компьютера, я его включила, но тот, как бы это не было очевидно, был заблокирован. Я поджала губу и подумала, что мне нельзя тратить на взлом компьютерной системы свои драгоценные минуты. Я осмотрела комнату по второму кругу. Здесь точно должно оказаться что-то интересное, раз комната оказалась потайной. И с этой мыслью мой взгляд остановился прямо на красной и желтой флешках, лежащих на столе. Жалко, конечно, что я не могу воспользоваться компьютером, но... В общем, особо не подумав, я сунула их глубоко во внутренний карман черного пальто. Так, первая интересная вещь у меня. Но кто его знает, что на этих флешках? Может они пустые? Именно поэтому я продолжила свой обыск. Дальше мой взгляд метнулся по книжным стеллажам. Я очень, очень внимательно оглядывала каждую корочку книг в попытках отыскать что-то тонкое и черноватое... Таких вариантов было несколько, но они не являлись чем-то ошеломительно важным, скорее напротив — обычные книжки и журналы. Однако где-то в самом дальнем темном углу я, кажется, приметила что-то не литературное. Вначале мне и вовсе показалось, что в том углу ничего и не стоит, но следом я дотронулась пальчиками до корочки и почувствовала неприятный холодок, исходящий из моего пальца по всему телу, как слабый электрический заряд. Прежде чем изъять из шкафа тоненькую книжечку, меня осенило. Такой же холодок я ощущала, прикоснувшись к подобному темному дневнику в комнате Ягами Лайта... Я почувствовала шершавую кожаную ткань под подушечками своих пальцев, вытаскивая книжечку. Я рассмотрела заднюю сторону дневника, пытаясь найти намек на какое-либо издательство, названия дома печати и ценник, если это все же литературное произведение или тетрадь, но ничего не было. Как вдруг я вздрогнула от неожиданного шуршания и скрипа летающего пучеглазого чучела, протяжно смеющегося позади. Я шикнула на Рюка, приложив указательный палец к губам, а сама развернула книжку лицевой стороной. „Death Note“ Я нахмурилась, обогнула письменный стол и плюхнулась на стул. С неким опасением я приоткрыла Тетрадь, и в мои глаза кинулся черный форзац с белой готической латиницей на нем. „Человек, чье имя будет записано в Тетради, умрёт.“ Мои глаза, уверена, выглядели как два больших блюдца, отказывающиеся принимать прочитанное. Мои зрачки пробежались по белому вычурному тексту, а челюсть отвисла в ошеломлении. „Если причина смерти не указана, человек умрёт через 40 секунд от сердечного приступа.“ Я швырнула тетрадь на заваленный стол, откатившись на стуле на расстояние метра. Мое дыхание судорожное и учащенное; я, выпучив зеленые глаза, мотала головой в прозрении. Но страх и тревогу быстро смыла заинтересованность, и я прикатилась на стуле обратно ко столу, нависнув над черной Тетрадью. Я нервно и с характерным шорохом бумаги пролистала страницы, сканируя своим размытым взглядом рукописи. Имена преступников. Имена, черт возьми, преступников! Оказывается, ответ всегда лежал на поверхности! Дневник, до которого я дотронулась в тот день, когда я ходила к Лайту на "занятия", и оказался этой самой Тетрадью! Орудием убийств Киры! Это оно, вашу мать, и есть! — Оружие Киры... — внезапный лепет вырвался из моих уст, и я медленно повернула голову, с горящим в моих глазах страхом глядя на изжелта-красные глазища Рюка. — Хо-хо, бинго! — ухмыльнулся тот, крайне довольный моей перепуганной реакцией. Эта безобидная на вид Тетрадь — самое жестокое оружие, которое только можно было представить. И это чудовищное оружие сейчас находится прямо в моих, черт побери, руках! Оружие, с помощью которого Кира беспощадно уничтожил с лица земли тысячи человек... Несколько тысяч жизней, несколько тысяч судеб были прерваны лишь записями в этой дурацкой Тетради, случайно попавшей в руки прилежного ученика, который хотел чертовой справедливости, а её в этом мире не существует!.. Я все так же перелистывала страницы Тетради Смерти, очень кривым от дрожания рук почерком выписывая какие-то пометки в свою записную книжечку. И параллельно в моей голове творился сущий балаган, словно случился какой-то "бум!", и все мысли носились туда-сюда, как люди бы носились в поиске выхода из горящего здания. Промелькнуло воспоминание какого-то едва забытого сна, увиденного почти ли не год (прошел почти год с начала расследования?!) назад, где Ягами Лайт заявлялся ко мне домой с точно такой же, на сто процентов идентичной Тетрадью в руках, записывая мое настоящее имя, глядя на свое серебряные часы... И моя башка кликнула еще тогда! Я уже тогда знала, кто Кира и как он убивает!.. А я... – Оу, а у меня что, нежданные гости? От внезапного знакомого женского голоса в комнате я резко перестала подрагивать, напрягшись каждой клеточкой своего тела. Я не хотела оборачиваться, но я была вынуждена. С колоссальным усилием скрыв свою крайнюю тревогу и внутреннее "я", кричащее всевозможные вариации слова "спасите!", я натянула на лицо донельзя холодное выражение и взглянула в глаза собеседницы. Мой взгляд пересекся с хитрым уверенным прищуром светло-голубых глаз. Белла. Белла Де Сантис. Белла Хигути… Она... — Что ж, — хмыкнув, Белла оценивающе оглядела меня с ног до головы, словно мысленно оценивая мои способности лишь исходя из внешнего вида, — в таком случае, добро пожаловать в мой дом, молчаливая шпионка. Я выпрямилась и, сжав черную Тетрадь в своей руке, прищурилась, пытаясь скрыть неподдельный страх в своих глазах. Позади женщины, стоящей в дверном проёме, летало огромное чудище, чем-то схожее с Рюком, наверное, второй Бог Смерти. И стоя вот так, окруженная двумя неземными существами и одним из Кир, я ощутила себя в западне. Как же я так прогадала ее прибытие? Я же столько времени это анализировала, никакой погрешности во времени ее появления не было... Она должна была приехать через полчаса, когда я бы уже сделала ноги, но что мы имеем... Она стоит прямо передо мной, и я настолько не верю в свою ошибку, что мне кажется, что ее фигура — лишь мираж. — Хм, интересно, очень интересно, кто тебя сюда послал? — заговорщически продолжала Де Сантис, делая пару грациозных и медленных движений в мою сторону, подбираясь ближе. — Неужели Сам Детектив L прислал свою шпионку? И сколько вас таких еще? С каждым ее осторожным шагом в мою сторону мое сердце, казалось, ускорялось в несколько тысяч раз, собиралось разорваться прямо в это же мгновение. Мое выражение лица хоть и сохраняло крайнее невозмутимость, но внутри все безумно бурлило. Я отказывалась верить, что все происходящее со мной в данную минуту — реальность. Я не могла проколоться, не могла ошибиться, у меня все шло по плану, я была предельно внимательна... Откинув лишние волнения и непрошенные мысли, я, особо не обдумав, ответила: — Поверьте, много, — соврала я. — Отделаетесь от меня — придет другой. Но в любом случае, — я тряхнула Тетрадью Смерти, — вы себя уже сдали. — Оу-у, правда что ли? — саркастично протянула она, а после глянула на знакомое оружие в моей руке. — Ты ее нашла, — как бы с насмешкой говорила она, подняв тонкие бровки. — Нехорошо же блюстителям закона врываться в чужой дом и копошиться в чужой собственности, — она сделала еще один шаг, оказавшись практически вплотную, протянув свои острые ноготки с кожаной Тетрадке. — А ну-ка верни. Я вопросительно изогнула бровь. Она меня за дурочку принимает? Я что, по ее мнению, должна после ее детской просьбы вернуть самое жестокое орудие убийств человечества? Пф, размечталась! — Ещё чего? — грубо и холодно огрызнулась я, заводя руку с Тетрадью за свою спину. — Может, мне еще и ваши убийства перед всем миром оправдать? Как я умудрялась быть такой хамкой, когда на кону моя жизнь — я не знаю. Белла, словно перед ней стоял маленький ребенок, а не "шпион" детектива L, усмехнулась надо мной, состроив наигранно жалкую гримасу: — Ну что ты? Я же пока что по-доброму прошу. А меня лучше не злить. Отдай-ка мне Тетрадь. Брюнетка потянулась к моей руке, подбираясь ближе, так, что нас разделяли жалкие сантиметры. Я сделала шажок назад и уперлась спиной в книжный шкаф. Ну, приехали... — Нет. Ни за что, — помотала головой я. Белла раздраженно фыркнула, а после какими-то обиженными глазами уставилась на меня. Пару секунд она молчала, как будто размышляя, что еще мне такого сказать или, наоборот, пристально изучая мои действия, реакцию, взгляд. Она прищурилась. — Погоди, шпионка... Мы не могли видеться ранее? — любопытно произнесла женщина, и я даже подивилась с резкого скачка в теме. Ее больше не интересует Тетрадь, или она меня ловко водит за нос своей речью? Или... стойте. — О чем вы? — я озадаченно нахмурилась бровь, нащупывая пистолет в кармане пальто. — Разве это то, что должно волновать вас в этот момент? Она отстранилась на пару сантиметров, чтобы разглядеть мое лицо получше. Я же продолжала стоять вплотную к книжным стеллажам; моя грудь судорожно вздымалась, а лицо становилось хмурее в попытках укрыть свои истинные эмоции. Вдруг Белла охнула и поднесла руку к своей груди. — Ох, какие люди в Голливуде! Передо мной же стоит моя наивная глупышка Лиз! В ушах слышался только отчаянный стук моего сердца, а маска равнодушия была сокрушена. Я, пребывая в состоянии шока, чуть не выронила из рук Тетрадь. Лиз... так называл меня только один человек... Но у меня даже не было никакой мысли, что этот человек может оказаться в данную минуту прямо напротив меня. Я хлопала глазами и понимала, что это вовсе не сон, а чертова реальность. Реальность, в которой почему-то вечно крутятся вокруг меня старые знакомые, напоминающие о своем существовании именно тогда, когда это не нужно!.. — И тебе привет, Кира Нестерова, — все же переборола смесь шока, гнева и тревожности и сказала в том же холодном тоне, в каком говорила ранее. — А ты так подросла, Лиззи, — заговаривала мне зубы бывшая блондинка, подбираясь ближе. — Сколько тебе сейчас? 24? 25? Совсем уже взрослая. Я нахмурилась, настораживаясь сильнее. Я пристально наблюдала за ее осторожными движениями, не теряя бдительность. Та продолжала: — А я помню тебя такой маленькой. 19 тебе было, а уже такая вся серьезная, руководящая всем... Помню, как ты восторженно рассказывала, как обвела вокруг пальца ту шпионскую группировку, которая отняла у тебя все детство, помнишь? — она как-то очень хитро хмыкнула, наверное, думая, что надавит этими словами. Благо она не знает, что я вообще понятия не имею, о чем она говорит, вследствие потери памяти. — Ох, как иронично, что ты прожила в свободе недолго и теперь снова под контролем. — Что ты пытаешься сказать этими словами? — снова непонимающе уставилась на нее я, сжимая Тетрадь в одной руке только сильнее, а другой отстукивая определенную комбинацию на крохотном маячке, который я нащупала в своем кармане. Пора бы уже Рьюзаки заявить о себе. — Да так, соскучилась по тебе, милая, — снова притворно улыбнулась та. — Отдашь Тетрадку? — Мечтать не вредно, — вредно буркнула я. За свои слова я тут же получила нехилую пощечину. Я пискнула от неожиданности, но не смела выронить Тетрадь. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — прошипела женщина, вцепившись пальцами в мои щеки, чтобы поднять мое лицо и посмотреть в мои глаза. — По-другому в нашем мире не работает, милочка. Отдай Тетрадь. Я хитро хмыкнула. — Что ж, раз так, то извини меня, я уже не та маленькая девочка и могу дать сдачи. Прежде чем Кира смогла открыть рот и вставить свою лишенную смысла реплику, я зарядила рукояткой пистолета к ее живот, от чего она что-то прорычала, скрючившись. Я же воспользовалась моментом и оторвалась от книжной полки. Однако не успела я отойти и на два метра, как преступница схватила меня за подол пальто и потянула на себя, вследствие чего я опять влетела в стеллаж. Я прикусила свою губу от боли в спине. — Куда побежала? — с обезумевшей ухмылкой спросила та. — Вернуть Тетрадь не забыла? Она замахнулась на меня своим кулаком с множеством колец на пальцах, и я в ту же секунду наклонилась, отчего удар пришелся деревянной полке. Пока "Белла" морщилась от боли в костяшках, мой же кулак метко влетел в ее подбородок снизу. Она пошатнулась, и стоило мне ее слегка подопнуть, так она с грохотом свалилась на пол. Я ловко перепрыгнула через ее тело, но Кира растеряла свои силы не настолько, насколько могло показаться. Женщина обхватила мою ногу, и я упала рядом с ней, неправильно выставив руку так, что вывернулось запястье и вылетела Тетрадь, и из-за этого я шмякнулась об пол своим вздернутым носом, который издал после этого характерный хруст. Из моего горла непроизвольно вырвался крик и неразборный английский мат. Тем временем преступница воспользовалась моментом, переступила мое распластавшееся на деревянном полу тело и потянулась к черной Тетради. В тот момент острая боль, исходящая из запястья и носа, притупилась, и я, как одичавшая, накинулась на ее руку, укусив ее запястье, да так сильно, что она взвизгнула и отпрянула, а на моих зубах почувствовался металлический привкус. — Сука! — по-русски завопила та, обхватив свое слегка кровоточащее запястье. Вцепившись зубами в Тетрадь Смерти, я приподнялась на своей здоровой руке, и бывшая блондинка тут же попыталась вырвать оружие массовых убийств из моего рта. Мой взгляд встретился с ее крайне неудачным выбором обуви. Каблуки. Резко вытянув ногу, она столкнулась с ее каблуком. Ее нога подкосилась, и женщина с визгом упала на пол. В тот момент я, быстро поднимаясь с пола, удалилась из комнаты. Я выбежала в гостиную и вдруг резко остановилась. Морщась от боли в сломанном носу, я размазала черным рукавом пальто кровь, ручьем текущую из ноздрей. А затем моя рука беспричинно полезла в карман пальто. Как вдруг я осознала кое-что. Я не нащупала пистолет. Я его выронила. Раздался громкий хлопок, и небольшая колонна рядом с лестницей и мной разлетелась на мелкие и не очень частицы. Хоть я и успела вовремя развернуться, но один острый каменный кусочек умудрился царапнуть мою скулу. Инстинктивно взялась рукой за порез, как вдруг послышался очередной свист летящей пули, а после хлопок от ее столкновения со стеной позади меня. — Отдай Тетрадь, тварь! — прорычала потрепанная Кира, стоящая в коридоре, выставив дуло пистолета прямо на меня. Я выпучила свои глаза. Мое сердце уже не выдерживало колоссального волнения, а тело дрожало и ломило от боли. Но я не могла отдать ей Тетрадь. В любом случае, отдам я оружие ей или нет, она меня прикончит. Я в тупике. Пока она медленно приближалась, вытянув пистолет перед собой, я шмыгнула за угол. Но скажу по-честному, реакция у нее отменная. Ведь раздался еще один характерный хлопок. А затем раздался и мой истошный крик. Я упала на колени, сжимая зубы, и с каждым моим выдохом вырывался рык. Я скрючилась на полу от невыносимой боли в правой руке. Инстинктивно здоровой рукой схватилась за источник боли и сквозь шершавую ткань пальто почувствовала теплую липкую субстанцию. Блять, ну только не это... Тем временем, пока я судорожно пыталась набрать в легкие хоть капельку воздуха, я почувствовала, как чей-то каблук уперся мне в спину. Хотя, что уж там, это был каблук Киры. Гребаной Киры Нестеровой, которая подставила мой же пистолет к моему затылку, что-то параллельно приговаривая. Но я не слышала ее слов. В моих ушах звенел дурацкий шум и стучание моего собственного сердца. Боль была настолько адской, что представить что-то хуже казалось невозможным. Зажмурив глаза, мне уже думалось, что меня здесь нет. Я где-то в своем маленьком мирке, наедине со своей болью и страданиями. Лишь только мое скрюченное тело в одиночестве валяется посреди темного бескрайнего пространства и подсвечивается единственным ярким прожектором. И пытались вырвать из моего маленького мирка возмущенные возгласы затуманенной разумом личности. Где-то на периферии моего сознания доносилась нецензурная русская брань, которая парировалась с нервным нажатием на курок незаряженного оружия. А после стук этого оружия об деревянный пол, удаляющееся цоканье каблуков и какой-то поистине громкий хлопок, окончательно вытащивший меня из этого полумертвого состояния. Я продолжила шипеть от боли, но, тем не менее, осторожно приподняла свою голову. Рассмотреть обстановку получилось не сразу — темнота в глазах заволокла зрение. Но, впрочем, по мере того, как я тяжело моргала, эти черные пятна стали развеиваться. Огляделась — никого. Где Кира? Ломящим от боли телом я чуть привстала, кряхтя от пронизывающего покалывания. Тетрадь Смерти еще подо мной. Она убежала, не захватив ее? Странно. Может, поджидает меня где-то? Мало ли что у нее в голове творится... Затем моя правая рука дала о себе знать. Я осторожно оторвала от предплечья дрожащую ладонь, которая была полностью покрыта вязкой темно-красной жидкостью. Она прямо сочилась из черной ткани пальто, вид чего нагонял на меня ужас. Опять накрыв ладонью свое ранение, я уставилась в пол, совершенно растерянная. Что мне делать? Вследствие немалой потери крови и страшнейшей боли, мои мозги совершенно отказывались работать. И так продолжилось до того момента, пока я не развернулась и не заметила пламя, исходящее из той самой секретной комнаты. Я, откуда-то найдя в себе силы, резко вскочила и пошатнулась от очередного потемнения в глазах. Когда я снова увидела огонь, я не нарочно взвизгнула, выпучив свои светло-зеленые глаза. Так вот, что за громкий хлопок был, и почему Кира Нестерова смылась. Ее кабинет подорвался. Точнее, она его специально подорвала, оставив меня в западне. Продуманный ход. Ведь в таком случае сгорит единственное доказательство ее вины по делу Киры — Тетрадь Смерти, а оправдать пожар можно будет хоть чем... Мое внутреннее "я", которое и ранее вопило без умолку об опасности, в этот момент забило в колокола, включило сирену... Меня охватила безумная паника. Безусловно, в такие моменты паника — самое ужасное, что может случиться. Ведь в таком случае ты просто не сможешь себя скооперировать. И вроде кажется легким сохранить спокойствие, но когда сталкиваешься с пожаром в жизни себя контролировать очень трудно. Тем более, если тебе перед этим сломали нос, вывернули запястье и прострелили предплечье. Собственно, и я сейчас разрывалась на части, и от сильной взбудораженности все пункты спасения из такой ситуации спутались меж собой. Хотелось рвануть и к телефону, чтобы позвонить в службу спасения, и побежать мочить тряпку, чтобы не вдыхать угарный газ, и в окно выпрыгнуть, чтобы убежать... Придерживая кровоточащую руку, я подбежала ко входной двери в надежде, что она открыта. Однако, как бы я не старалась открыть дверь замками, находящимися внутри, она была закрыта именно на ключ, а ключа нет. Со всех окон, как будто Кира все предугадала, были сняты все ручки. И если бы не дрожащие кровавые руки, я бы и окна, и дверь взломала, но, увы. Затем я все-таки рванула на кухню. Достала из ящика, который осматривала ранее, какое-то измученное, наверняка вонючее полотенце, намочила его и плотно повязала, как бандану, на свой сломанный нос и рот. Будем надеяться, что это спасет меня от отравления угарным газом. Тем временем пламя уже далеко продвинулось по деревянному полу и бумажным обоям, постепенно поглощая весь дом. Такими темпами на первом этаже я долго не протяну... надо на второй, что тоже является не очень хорошим вариантом, ведь дым устремляется вверх, но все же лучше, чем сгореть заживо здесь, на первом этаже. Миновав подходящие к лестнице языки пламени, я поднялась наверх, с ужасом глядя на огонь, распространяющийся на расстоянии вытянутой руки. Я забежала в комнату и заперла дверь. В единственном открывающемся окошке я заметила горящие кусты, поэтому прыгать оттуда тоже не было вариантом. Благо в комнате была смежная ванная. Я порылась в шмотье Киры, намочила ее элегантные платья в раковине как следует и перекрыла все дверные щелки. Я примостилась в углу ванной комнаты и дрожащими руками набрала номер службы спасения. Максимально тревожно (вовсе не так, как надо) объясняла им, куда приехать, минуты две, ведь от нервов мой японский почему-то вовсе перестал быть носительским. В итоге, наконец сбросив вызов, я крепко сжала свою кровоточащую, уже ничего не чувствующую руку. Интенсивная волна спасения себя прошла, и боль снова обострилась, только намного сильнее, чем ранее. Из руки так и продолжала сочиться кровавая струйка, а я так и продолжала пищать и жмуриться от этого мучения. Зрение предательски затемнялось, и я осознала, что точно не протяну до приезда пожарных и скорой. Я уже на избытке своих сил. Не так я собиралась исполнить свой план. Вовсе не так я все планировала... И, ослушавшись своей интуиции, которая буквально орала и била по моим упертым мозгам в попытках остановиться, я сейчас имею это. А я всего лишь хотела спасти Рьюзаки... Но в итоге не сделала ничего полезного, наоборот, получилось на две жертвы больше... Хотя... У меня же есть считанные минуты, чтобы исправить хотя бы что-то... Через мгновение я сквозь звенящий шум в ушах слушала гудки, а передо мной лежала раскрытая на форзаце Тетрадь Смерти. — Кто? — из динамика послышался раздраженный голос Лайта Ягами. Вначале я не сразу поняла, почему ответил Ягами-младший, когда я звонила на номер Эл. — А Рьюзаки тут? — едва ли слышно ответила я; мои голосовые связки неприятно колебались, из-за чего мой голос казался хриплым. Кажется, своими воплями и криками я его сорвала. Я слышала, как по ту сторону собеседник замешкался, что-то гневно приговаривая. М-м-м, нет, не гневно, скорее взволнованно. — Какого черта ты делаешь, Джейн?! — вот тут мое ухо оглушил грозный и слишком эмоциональный голос детектива. Я немного ошарашенно похлопала глазами, удивленная его новой стороной характера. Видимо, я настолько поставила штаб на уши, что самый непоколебимый человек в команде начал так орать... — Все потом, — с огромной спешкой начала я, зная, что каждая секунда на счету. — У вас же отсвечивается геолокация? Геолокация, правда, была не моей. Ведь когда мы собачились с Кирой, я очень ловко подкинула маячок в ее каблук. И мне бы очень хотелось верить, что она не почувствовала шпионскую вещицу в своей обуви и не вышвырнула ее где-нибудь по пути. — Ответь на мой вопрос! Что ты творишь?! — шипел собеседник. — Да заткнись ты! — резко прикрикнула я. По ощущениям кровь, вырывающаяся из раны, закипела от прилива злости, что тот меня не слушает. — Мне нужно сказать тебе кое-что! Эл раздраженно выдохнул в трубку. — Да, мы выехали по твоей геолокации! Теперь объяснись! — Белла Хигути, которую мы обсуждали утром — Кира. Я поймала ее с поличным. Тетрадь Смерти у меня. По ту сторону телефона послышалось молчание. — Тетрадь Смерти? — уже спокойно, но с явным интересом переспросил детектив. — Орудие убийства Киры. Здесь есть все имена преступников, когда-либо умерших от сердечного приступа с самого начала деятельности Киры, — окровавленными пальцами я пролистнула страницы, оставляя на листах алые отпечатки. — Первое правило гласит: „Человек, чье имя будет записано в Тетради, умрёт.“ Очередное молчание по ту сторону трубки, прерывающееся лишь каким-то гудением. Как будто шум двигателей самолета или лопастей вертолета, а может мне и вовсе показалось. — Хорошо, Джейн, я понял. Но мы изучим эту Тетрадь в штабе. Сейчас скажи мне... — начал было Эл, но я его перебила: — Нет, ты будешь слушать меня! — строго и хрипло заявила я и поморгала глазами, пытаясь развеять мушки. — У нас мало времени, но есть возможность. Лови Беллу вопреки всему, понял? Посади ее в тюрьму, допрашивай, пытай, да все, что угодно. Только поймай... Чтобы то, чем я жертвую, было оправдано. — Погоди, чем ты жертвуешь? Джейн, у тебя все в порядке? Я выдержала небольшую паузу, глядя на капающие капельки крови с моего предплечья на холодный кафель, а после тихо соврала: — Да, у меня все хорошо. Не волнуйся, я позабочусь о себе, если что, — я легонько улыбнулась краешками губ, желая, чтобы в данный момент в мыслях Эл воспроизвелась эта улыбка. Следом я еще раз утвердила: — Ты запомнил, да? — я внезапно кашлянула от неких рвотных позывов, но быстро собралась и утвердила: — Вначале Кира. Молчание по ту сторону телефона давало понять, что собеседник либо не согласен, либо слишком трудиться сделать верный выбор. — Да, мы запомнили, — ответил за Рьюзаки Лайт. — Я в вас верю. Удачи. На такой ноте я сбросила вызов и свесила голову. Но пока мои глаза были способны хоть немного видеть, а мозги хоть немного мыслить, я поняла, что не могу отсиживать здесь свои, может, последние минуты. Я сквозь невероятную боль в раненой и вывихнутой руке поползла прочь из ванной комнаты, в здоровой руке держа Тетрадь. В проходе между спальней и ванной я снова раскрыла кожаную Тетрадь и вынула из кармана записную книжечку. Моя правая рука окончательно онемела, и я вообще ей двинуть не могла. Очень и очень тяжело дыша, я взяла дрожащей бледной левой рукой ручку и продолжила переписывать правила из Тетради в свою книжечку, оставляя на каждом листочке свои кровавые кляксы. В глазах, помимо того, что темнело, так еще и плыло, словно я только слезла с карусели. Я чувствовала, как с каждой секундой слабело мое тело, как с каждой секундой выводимые ручкой буквы становились кривее, как с каждой секундой мозг погружался обратно в мой маленький мирок, в котором есть только безграничная темнота и я. Но я продолжала выжимать из себя все силы, чтобы дописать гребаные правила, хоть я уже сама не понимала, зачем я это делаю. Последнее правило гласило: „Если Тетрадь Смерти будет уничтожена, то все, кто к ней прикасался, умрут.“ В едва ли мыслящей голове промелькнул голос: „А есть ли мне что терять?“. Конечно, было бы побольше крови в моих мозгах, я бы ни за что так не сделала, я бы подумала логичнее, взвешивая все "за" и "против". Но сейчас же все не так, правда? Поэтому я из последних сил поползла к окну, за которым полыхало пламя, открыла форточку, и оружие массовых убийств улетело прямиком в горящий куст. Нытье Рюка, наблюдающего, как горит Тетрадь, стоило слышать. Эти четыре минуты моей беготни ощущались как нечто большее, чем вечность. А мое состояние было отвратительным, с каждым мгновением усугубляясь. Я себя еще никогда, никогда не ощущала настолько беспомощной. Я опять скрючилась на полу, с превеликим трудом улавливая воздух ртом. Ладонь продолжала держать кровоточащее предплечье, хотя зачем уж? Я подписала себе смертный приговор, скинув Тетрадь в полыхающие кусты. Но где-то в глубине угасающей души я верила, что, быть может, это правило недействительно? Или, может, это очень реалистичный сон? Может, вся моя жизнь — выдумка моего сознания? Может, через минуту я проснусь девятилетней девочкой в Винчестерском приюте? И может, тогда все будет хорошо, и я не буду умирать здесь и сейчас ради жизни любимого человека? А может... Я разлепила свои мокрые глаза, услышав отдаленные звуки сквозь невероятно громкий и неприятный шум в ушах. Кажется, мигалки... Уже совершенно не соображая, что к чему, этот звук разбудил что-то во мне. Я осторожно привстала на ватных ногах, но стоило мне сделать один неуклюжий шаг, как моя нога дрогнула, подкосилась, и я свалилась на пол, виском наткнувшись на угол близ стоящей тумбочки. Не то, что бы это было как-то неприятно и больно, нет. Видимо, этот угол был крайне подходящий, ибо в эту же секунду я, как по щелчку пальцев, перестала ощущать окружающую обстановку и нестерпимую боль раненой конечности. И перед глазами только темное, непроглядное забвение разума и вскоре утихшее шипение в ушах.