Сменкина

      Мещеряков-старший и Филипп приехали к самому их дому и увидели огонёк. Мужичина волком рванулся во двор, где увидел своего грязного, потрёпанного сына, с кое-где порванными рукавами.  — Сына! Живой! — Он обнял мокрого Артёма. Тот тоже обвил отца руками.  — Живой… — Его взор упал на ноги Филиппа. — Фил? А что ты тут… делаешь?  — Мы с Кирой Андреевной сильно волновались за тебя, — Пробубнил блондин, подходя ближе. — Пока тебя не было, многое успело произойти.       И друг поведал Мещерякову всё, что знал. Только разговор между Кирой и Яной Муромовой остались для него большой тайной, как и диалог в саду накануне.  — Выходит, если я покажусь при доме, то меня сразу же поймают? — Спросил Артём, наворачивая круги около друга. Тот кивнул. — И письма все приходят в руки Татьяны… Фил! Ты!       Черных удивлённо посмотрел на шатена.  — Ты передашь все новости обо мне Кире, а потом мы с ней вместе убежим! — Казалось, парень сошёл с ума. Он не слышал уже ничего: ни зова отца, ни протестов товарища, а только совместный побег с Кирой Андреевной. Мысли об этой загадочной брюнетке ни на секунду не покидали голову Артёма.  — Вас очень быстро найдут, — Алексею удалось вставить своё слово в поток речи сына.  — Да, и как? Если мы с Кирой продумаем всё заранее, подкрепим клятвой… всё сможет сбыться!  — Но сейчас уже ночь, — Филлип указал на тёмное небо. — Я не смогу сию же секунду оповестить Сменкину… Но могу отправить почту родителям. Алексей, разрешите?  — Пожалуйста, Филипп. Проходи в дом, сейчас мы тебя чаем угостим.

***

      Кира сидела рядом с всё ещё больным братом и молча рассматривала свою ладонь. И безымянный палец… если верить тёте Яне, совсем скоро на него будет надето золотое дорогое кольцо. Девушка вздохнула, и Виктор проснулся.  — Кира? Ты давно тут… — Тревожно, но ещё сонно, спросил он.  — Час где-то, — Ответила брюнетка, поднимая карие глаза на брата. — Ты как?  — Рана болит, но в целом всё хорошо.  — Чудно. Тогда я…  — Постой! — Виктор поймал руку сестры и заставил сесть на прежнее место. — У меня есть всего одна просьба к тебе.  — Какая?  — Не выходи за Илью.       Лицо девушки стало потерянным.  — Я и не с-собиралась…  — Зато мама собиралась, ты же сама понимаешь, о чём я. Прости, прости меня, что я испортил тебе жизнь! У меня самого всё хорошо — и дом, и любовь, а тебя я лишил всего этого! А главное, я лишил тебя свободы! — Тон Виктора всё повышался.  — Тише-тише! — Шикнула на него Кира. — Сейчас все сюда сбегутся на твой ор.  — Кира, прошу… — Вымолвил в полтона Сменкин, беря руку сестры в свою. — Из тебя всегда хотели сделать удобную девочку… не допусти этого сейчас!       Кира всё больше не узнавала своего младшего брата. Он приобрёл новые качества, как у настоящего мужчины и защитника рода. Виктор научился отстаивать свою точку зрения, приводить доводы, защищать родных и близких ему людей. Раньше все эти пункты были присвоены старшей сестре, как надёжной опоре у маленького и мало чего понимающего Вити. Но годы шли, и всё встало на свои места.  — Я погублю весь мой род, если не выйду замуж за Муромова, — Проговорила Кира, вырывая руку из хватки брата. — Я знаю, ты хотел мне лучшего будущего, лучшего жениха. Но ты изгнал его. Ну, а я… я прощаю тебе это всё.       Девушка вышла из комнаты и хлопнула дверью. Слёз не было, была лишь пустота и холодная строгость. Собравшись с духом, Кира решила пойти к матери, чтобы рассказать о своём решении. Но только не сейчас, а утром. Татьяна Алексеевна уже валилась с ног, но прежде чем лечь в постель, нужно было проводить гостей из дому, чем она сейчас и занималась. Кира пришла к себе, переоделась и легла спать. Завтра предстоял тяжёлый день.  — Я погублю весь мой род, — Ещё раз сказала сама себе девушка перед тем, как уснуть.

***

      Едва солнце поднялось над обширным полем, а на землю начали падать первые снежинки, Филипп вместе с письмом и радостной вестью во всю прыть скакал на одном из корней Мещеряковых, задорно подгоняя хлыстом. В душе его теплилась надежда на светлое будущее его друзей и на чистый разум старшего поколения. Но, однако, верилось в такое с трудом. Да и дорога отличалась от той, по которой он обычно ездил в карете — вся в рытвинах, песке и камешках. Лошадь, которая сбивалась с ритма уже десяток раз, теперь аккуратно ступала по земле, дабы не угодить в какой овражек.       Час пролетел быстро, как и всадник на коне. И вот, Филипп стоит под воротами в имение Сменкиных, гордо держа под пиджаком письмо, а в душе — целую тираду. На стук пришла Елена Викторовна и, заметив парня, радушно впустила и провела к комнате Виктора, так как Кира ещё видела сны.  — Здравствуй, — Сказал в полтона Черных, убирая руки за спину. Виктор, шедший на поправку семимильными шагами, выдавил улыбку и также поприветствовал друга. — У меня очень много дел! И поручений к тебе.  — К-ко мне? Какие?  — Во-первых, мы нашли Артёма Алексеевича. Он жив-здоров, сидит у себя дома… и безумно скучает по твоей сестре!  — Но как к этому причастен…я? Я уже всё сделал, что мог, — Виктор застенчиво отвёл взгляд.  — От тебя требуется только согласие на их свадьбу, — Парировал блондин, тихонько ухмыляясь. Виктор поднял брови.  — Уже? Мне Кира ничего не говорила.  — Дак я образно! — Хохотнул он. — Артём собственноручно написал ей письмо, в котором ясно изложил то, чего бы он хотел для их будущего. И ты, Вик, если правда хочешь блага своей сестре, не станешь снова губить её любовь.  — Спасибо, Фил, я понял, — Фыркнул шатен. — Кира скоро встанет, и ты отдашь ей письмо — буквально минут семь.  — Понял и я. А сам ты как?  — Вот, рана почти затянулась, но ходить по-прежнему больно.  — Ну, поправляйся! — Филипп хлопнул друга по плечу и сел на кушетку. Виктор сказал тихое «спасибо» и прилёг. Скоро к нему приехала Валя, походила, покружила, покидала взоры на Филиппа и упорхнула на кухню, чтобы помочь нянечке и подождать Киру.  — Она чудесная… — Влюблёнными глазами Сменкин провожал Новикову. Филипп же усмехался и почти что откровенно смеялся над Витей, который до беспамятства влюбился во французскую девушку и даже понятия не имеет, что такое «макаруны». А вот Кира, обладающая не то что необходимыми, а уже желательными знаниями энциклопедии, знала, какую кухню куда отнести. И не только это.

***

      Через полчаса, а не семь минут, Кира наконец вышла из своей комнаты и уперлась взглядом в дверь брата. За ней слышались разговоры, иногда больше похожие на споры. Но, не придав этому никакого значения, девушка собралась с мыслями и пошла к матери, чтобы рассказать о своём решении. Уже на лестнице она почувствовала, что в животе неприятно тянет, а в горле сухой комок. Татьяна Алексеевна спокойно восседала на своём кресле и пила кофе с круассаном, подаренном в наборчике Валентиной. Альбиноску уже не было видно, что означало её утреннюю прогулку в саду.  — Доброе утро, — Протянула брюнетка, садясь напротив матери.  — Доброе утро, Кира, — Ответила женщина.  — Я хотела сказать, что приняла решение. Оно касается моей жизни.  — Я поняла, солнце моё, ты про вчерашний выбор. Говори.  — Мне придётся выйти замуж за Илью.       На такой ответ Сменкина была явно не готова и тут же потерялась, лихорадочно перебирая в голове фразы.  — Кира, дочка…  — Что, мама? Я решила, так будет лучше для нас, — Кира криво улыбнулась, но в её глазах блеснуло что-то дъяволическое, как подумала женщина. Но на деле это был дневной свет, отражённый в зрачках.  — Мне можно оповестить о твоём решении Муромовых? — Спросила Татьяна, а Кира, даже не думая, кивнула и ушла в сад к Валентине, сама того не понимая.       Утро выдалось холодным, солнце скрылось за свинцовыми тучами и источало мало тепла. Кира, в одном только плаще, грустно осмотрела увядшие растения. Сочувственно хмыкнув и пождав губы, девушка устремилась к своей любимой скамейке. Но она уже была занята.  — Валя? — Опешила Кира. — А ты что тут делаешь? — Вопрос прозвучал немного грубо, но Сменкина даже не задумывалась о чувствах других, когда у неё самой намечалась трагедия. Альбиноска вздрогнула от неожиданности и подскочила.  — Кира, я. я к Вите приходила, — Она вяло улыбнулась. Сменкина усмехнулась и села на скамейку. — Я бы и к тебе с удовольствием зашла, только Татьяна Алексеевна сказала, что ты спишь!  — Она и не врала, я правда спала. До недавнего времени, — Почему-то Кира вовсе не хотела плакаться кому-то в плечо, не хотела принимать жалобные фразы, не хотела, чтобы её жалели. Брюнетка держалась прямо, гордо, ровно, но пустые карие глаза выдавали её хотя бы опечаленность.  — День сегодня какой-то холодный, даже непривычно, — Проговорила Новикова, усевшись рядышком. Она посмотрела на небо, которое заполонили тучи.  — Мгм, — Вздохнула Кира, тоже поднимая взгляд. — И ветер дует.       Повисла пауза.  — Когда думаешь Артёма искать? — Внезапно спросила Валентина.  — Н-не знаю, — Еле слышно ответила Кира, заправляя выпавшую прядку за ухо. — Да и все знают, что именно он стрелял по моему брату, так что тут ему больше делать нечего.  — То есть?  — То есть он больше тут не появится! — Фыркнула девушка, сильно хмурясь и сильнее портя себе настроение. — Тихушники бестолковые! Наворотили бед, а мне теперь… — Кира осеклась на слове, поняв, что взболтнула лишнего. Но говорить правду по-прежнему не хотелось. — … отвечать.  — Значит, Елена Викторовна была права, — Валя выдохнула воздух через рот, выпустив клуб пара.  — Выходит, что так. Ладно, Валя, я пошла в дом. Ты сейчас куда?  — Скоро мама моя приедет, по делу какому-то… А! И ещё она сказала, что вместе с ней будут Муромовы… Не знаю, что они тут вынюхивают, но мне уже знатно надела эта компания!       Он упоминании фамилии у Киры упало сердце. С трудом выдержав напор слов и сохранив на лице природную хладнокровность, девушка кивнула, и они прошли в дом, где уже сидел Филипп и Виктор с костылём. Татьяна Алексеевна же стояла у камина, молча наблюдая за горящими угольками.  — Фил…лип? — Осекалась Кира. Блондин чуть ли не подпрыгнул и побежал к ней.  — Кира! Кира! — Шёпотом сказал он, подойдя. — У меня такие новости!  — Ага, — Брюнетка проводила взглядом Валю, идущую к Виктору. — У меня тоже.  — Ставлю что рублей — моя лучше!  — И не сомневаюсь, — Она усмехнулась.  — Так, для начала, — Парень отвёл Киру в сторонку и высунул из-за пазухи красиво запечатанное письмо. — Это от Арта! Он нашёлся!       Кира впала в ступор. И не знала — радоваться или плакать, прося у матери слова о свадьбе обратно…  — Да, я тоже сильно удивился! — Приняв реакцию подруги за нормальную, Филипп стал говорить о том, что Мещеряков подумывает жениться на ней и убежать из этих краёв. Чем дальше заходил Черных, тем больше сердце Киры наполнялось трепетом, любовью и теплом. Но вместе с тем она чувствовала, какой трудный, даже решающий всю жизнь её семьи и её самой выбор — долг или счастье. Увы, совместить это было невозможно.  — Он сейчас у себя дома, да?  — Да, в полном порядке, — Отетил с улыбкой Филипп. — А какова твоя новость?  — Пошли наверх, тебе лучше присесть.

***

      Черных уже больше минуты сидел молча, запустив ладони в волосы. Взгляд его долго метался по полу, словно там и находилась разгадка, ответ, спасение. Кира же стояла у туалетного столика, оперевшись костьми таза.  — У меня нет слов, — Пробурчал Черных.  — Я долго думала над этим решением, — Вздохнула девушка, чертя пальцами по столу невидимые узоры. — И про дуэль, и про мою стрельбу, и про мою семью. Глупо сейчас валить всё только на Виктора, я тоже хороша — проткнуть будущего Муромова, будь он проклят!  — Да-а, у тебя с братцем один и тот же синдром. Синдром виноватого! — Прыснул в кулак Филипп. — Сколько можно говорить, что всё произошедшее в прошлом? Ничего тут уже не попишешь.  — Я стараюсь найти удобный выход, но самый нормальный — моя женитьба с этим рыжей занудой!       Вместо ответа Филипп молча подошёл и заключил девушку с свои объятия. Он понимал, что в данный момент она на взводе, а для того, чтобы не наделать бед, нужен её трезвый ум, который не раз помогал. Всем. Кира тоже обняла Черных, принимая помощь, которую пусть и нельзя пощупать. А как друзья окончили это дело, Сменкина села на кровать и распечатала письмо. Затем углубилась в чтение. И как же сильно в тот момент она была похожа на свою мать! Величественный стан, прямая осанка, холодный и сосредоточенный взгляд, гордо сомкнутые губы. Филипп подметил эти качества и захотел было намекнуть об этом Кире, как вдруг в дверь последовал стук. Так и не дождавшись ответа хозяйки комнаты, в неё зашёл небезызвестный парень, одетый с иголочки. Черных плавно оттолкнулся от шкафа и, плавно подходя к фигуре, произнёс:  — А Вас, дорогой друг, не учили дожидаться ответа перед тем, как заходить в чужие, даже хочу подчеркнуть — женские покои?  — Простите, Кира Андреевна, если моё поведение вышло за все рамки приличия. Простите и Вы, Филипп Сергеевич, — С деланным беспокойством ответил юноша, стоя в дверях.  — Заходите и говорите, что нужно, — Буркнула Кира вошедшему Илье, гневно ломая кончик письма.  — Сердечно благодарен. Я тут вовсе ненадолго — моя матушка просила передать, чтобы Вы и Ваша семья прибыли к нам на приём. Он будет проходить в достаточно тихой, я бы даже сказал, семейной обстановке.  — И повод тоже немаловажен, раз Вы сами решили донести такую весть? — С иронией спросила Кира. Муромов кивнул.  — Но я прибыл с матушкой, Вас должны были оповестить. И семья Новиковых тоже тепло приняла нас в свой круг общения… Признаюсь, французы очень милые люди. У нас тут дела.  — Можете идти из спокойно решать, — Проговорила с лёгкой неестественной улыбкой девушка, откладывая письмо за свою спину. Муромов отклонялся и ушёл, оставив горькое послевкусие.  — И это твой будущий муж? — Прошипел Филипп, сильно злясь. От неуютности Кира внутренне сжалась в комок…