Walk the Line (I Hate that Line)

      Джейк берет телефон, с тревогой смотря на время на часах: 00:41. Никаких звонков, сообщений и уведомлений. Не то чтобы он их заслуживал.       Джейк нервно пожевывает нижнюю губу, приподнявшись с постели, где пытался заснуть рядом с Ники, то и дело оглядываясь на дверь. Джей уже должен был вернуться. Показы мод обычно не длятся дольше часа. Он должен был вернуться. Так почему его всё нет?       Честно говоря, он чувствует себя немного глупо, беспокоясь о нем. Джей отлично справляется со своими обязанностями. Возможно, он просто пошел пропустить стаканчик-другой. В конце концов, перед уходом он не выглядел счастливым.       Не то чтобы Джейк мог его винить. Он знает, что расстроил Джея, и винит себе, но… он не может справиться с их… нынешней ситуацией. Не сейчас. Не после того, как Джей оттолкнул его в пятницу вечером. Может, он и был пьян, но до сих пор чувствует горечь отказа.       Джейк вздыхает, ворочаясь в постели рядом с Ники. Интересно, если он ляжет в постель, что они делили вдвоем и будет спать там всю ночь… присоединится ли к нему Джей? Или он уйдет спать на диван? Искушение провести эксперимент одолевает его, но мысль о том, что проснется из-за Джея, отрубившегося на диване, согнув шею под неудобным углом, вместо того чтобы делить постель с ним, причиняет гораздо больше боли, чем следовало бы.       Черт. Ничего бы этого не случилось, если бы он взял на себя роль добытчика этих чертовых приглашений. Джей никогда бы не познакомился с Хёнджином, а Джейк не испортил бы им вечер пятницы, приревновав. Он переводит взгляд на пустующую кровать. Одеяло откинуто в сторону и прижато к стене. Джей даже не удосужился застелить постель после пробуждения.       Вернется ли он вообще сегодня? Насколько ему известно, после успешной миссии он мог встретить кого-нибудь и пойти с ним домой. Не то чтобы, что они никогда раньше не заводили знакомства после миссии, и если выдастся хоть одна ночь, чтобы поспать рядом с незнакомцем, Джейк на месте него точно выбрал бы этот вариант. (Возможно, он немного проецирует).       «Может, он пошел с Хёнджином и проведет с ним ночь», — предательски подсказывает разум, и его захлестывает прилив горечи. Джейк измученно стонет, уткнувшись лицом в ладони. Он должен прекратить вести себя так. Он опускает руки, чтобы поправить одеяло, накинутое на него и Ники и молча смотрит в потолок.       Он извинится перед Джеем, когда они вернутся домой, и не только за то, что оставил его делать всю грязную работу, но и за своё поведение в пятницу вечером. За всё. Включая поцелуй. Но до тех пор ему позволено быть трусом и избегать Джея.       Прежде чем он успевает снова закрыть глаза в очередной тщетной попытке заснуть, в тишине темной комнаты раздается тихий звук срабатывания сканера карты гостиничного номера, заставляющий его быстро повернуться на бок и плотно закрыть глаза, надеясь, что Джей не обратит на него внимания и не поймет, что он на самом деле не спит.       Дверь со щелчком открывается, и в комнате раздается топот чьих-то тяжелых шагов.       — Джейк, — окликает его чей-то строгий голос, и за закрытыми веками Джейк чувствует, как включается свет.       — Сону?! — Джейк мгновенно садится на кровати и с открытым ртом смотрит на вход в номер. — Как ты… почему ты здесь? — он вглядывается в хмурое лицо своего друга, отчего он выглядит мрачным и суровым. Немного неуместно, если учесть, что он обычно улыбчив. Мягкий голубой свитер испачкан ржаво-красными пятнами, которые Джейк сразу же определяет как засохшую кровь. В животе всё переворачивается от беспокойства.       — Почему ты не был вместе с Джеем? — спрашивает он, взгляд суровый и кипящий от гнева.       — Что? — Джейк в недоумении нахмуривает брови.       — Миссия, — поясняет Сону. — Почему тебя не было с Джеем?       — Я… — Джейк с трудом сглатывает комок в горле. — Честно говоря, я не понимаю, какое это имеет отношение к тебе, — сказав это, он отворачивается от Сону. Хотя его коллега моложе и обычно наименее пугающий человек в их подразделении, видеть Сону в таком плохом настроении — ужасно.       — Не моё дело?! — фыркает он и повышает голос. — Я только что вернулся из больницы после того, как твой партнер позвонил мне и позвал на помощь, — он кричит, подходит к кровати и тычет пальцем в грудь Джейка.       — Больницы?! — Джейк в тревоге вскрикивает.       — Что, если бы нас с Чэвон не было в Вегасе, Джейк?! Что, если бы мы не смогли добраться до него вовремя?! Чудо, что он вообще дышал, когда мы его нашли! — Сону кричит, трясясь и заикаясь от переполняющих эмоций. Джейк замечает застывшие слезы в его глазах. — Он не должен был звонить мне, Джейк, ты должен был быть рядом с ним.       Беспокойство перерастает в чувство вины и тревоги, а тошнота от волнения подступает к горлу. Чувство только усиливается, когда рядом с ним двигается Ники, и сердце пропускает удар.       — Аппа? — Ники сонно бормочет, и у Джейка кровь стынет в жилах, видя, как Сону медленно реагирует на тихий зов, а его внимание переключается на мальчика, который до сих пор оставался совершенно незамеченным и забытым.       Сону моргает и сначала безучастно смотрит на Ники, эмоции на его лице сменяются одна на другую, прежде чем остановиться на недоуменном и озадаченном взгляде, который он направляет на Джейка.       — Аппа? — переспрашивает он, прежде чем яростно тряхнуть головой и взмахнуть руками, словно разряжая обстановку. — Знаешь что? Нет. У нас нет на это времени, ты можешь объяснить мне всё в машине, — он идет к месту, куда Джейк положил их чемоданы, когда они только приехали. — Поднимай свою задницу, я не собираюсь собирать всё за тебя.       — Аппа? — Ники снова зовет его, на этот раз гораздо тише, съежившись и пытаясь спрятать лицо под одеялом. Джейк протягивает руку, приглаживая его по волосам в качестве утешительного жеста. — Кто это? Почему он кричал? Он… плохой?       — Нет, малыш, — мягко успокаивает Джейк, заправляя за ухо волосы, падающие ему на глаза. — Он… он наш с папой друг, понимаешь? Он не плохой, просто сейчас расстроен.       — Он пугает меня, — Ники тихо комментирует, выглядывая из-за одеяла, чтобы посмотреть, как Сону открывает чемоданы.       Джейк молча соглашается. Он и вправду пугает. Сону оглядывается на него с нетерпением и он поднимается с кровати. Джейк роется в комоде, собирает их вещи и помогает запихнуть их в чемоданы. Он даже не удосуживается проверить, правильно ли разделил их, а просто запихивает всё так быстро, как только может.       — Всё плохо? — Джейк спрашивает, небрежно складывая друг на друга несколько рубашек.       — Джей? Да. Машина полностью разбита, перевернута и всё такое. Потребовалось около четырех часов, чтобы стабилизировать его состояние, — Сону, пересиливая себя, отвечает.       — Это был несчастный случай? — спрашивает Джейк, озабоченно нахмурив брови. Джей их лучший водитель. Что, черт возьми, могло произойти, чтобы он разбился? Сону вздыхает, на мгновение переставая укладывать вещи друг на друга.       — Его ранили в бок. Легкое едва не задело. Несколько ссадин, наверное, подрался в какой-то момент, но это ничто по сравнению с внутренним кровотечением, или с тем, что ему почти прострелили легкие. Верно?       Сердце Джейка замирает, а чувство вины тяжелым грузом ложится на сердце. Он во всем виноват. Ну. Он не нажимал на курок, но определенно позволил этому случиться. По его вине Джей попал в больницу. Кажется, его сейчас вырвет. Сону снова вздыхает рядом с ним, собирая последнюю одежду и застегивая молнию на чемодане. Он задевает бедро Джейка, тот виновато затихает и смотрит на чемодан перед собой, как побитый щенок.       — Я думаю, ты глупый, и я определенно злюсь на тебя, но тебе не стоит слишком волноваться, — он ласково похлопывает Джейка по спине. Мягкое, нежное и заботливое прикосновение, даже когда он меньше всего этого заслуживает. — В конце концов мы с Чэвон добрались до него, врачам удалось стабилизировать его состояние, и сейчас они, вероятно, извлекают пулю и латают его. Ничто не заставит старика долго лежать на больничной койке, верно? — он шутит и устало улыбается.       Джейк пытается улыбнуться, но чувство вины давит на него, угрожая поглотить полностью.       — Спасибо, — искренне говорит он, даже не уточняя, за что именно, но Сону, кажется, всё понимает.       — Конечно. Конечно, я не собирался позволить ему истечь кровью после того, как он позвонил мне.       Джейк моргает, застегивает молнию на чемодане и переходит к сбору вещей Ники. Джей скорее позвонил бы Сону, который в трудную минуту мог оказаться на расстоянии целого континента от них, чем ему, находящемуся максимум в тридцати минутах езды от того места, где он разбился. Джейк бы приехал туда гораздо быстрее других. Ты сам виноват, напоминает он себе.       Спустя ещё пару минут они заканчивают собираться. Джейку удается уговорить Ники встать с кровати и подготовить его к поездке. Ребенок прячется за его ногами, даже когда они выходят из номера. При других обстоятельствах это было бы мило, но Джейк слишком поглощен собственными переживаниями.       Сону забирает у него ключ-карту и отдает её вместе со второй, которую забрал у Джея ранее. Он загружает чемоданы в машину, подталкивая Джейка, чтобы тот сел в машину вместе с Ники.       Джейк помогает ребенку устроиться рядом, позволяя ему занять место у окна, чтобы он мог пристегнуть ремень безопасности, не обращая внимания на то, что он всё ещё слишком велик для него. Может быть, им стоит брать для него детское кресло?       Сону присоединяется к ним, садится на водительское кресло и заводит машину. Ники оглядывается по сторонам, осторожно сжимает лапу Пиццы, а затем приглаживает шерсть на её спине.       — Где папа? — пытается тихо спросить он, но Джейк замечает, как глаза Сону перемещаются на зеркало заднего вида. Он приподнимает бровь, и ему приходится стыдливо избегать встречи со взглядом в отражении.       — Он… — как сказать ребенку, что человек, которого он считает половинкой своего отца, только что танцевал танго с самой смертью и едва избежал её?       — Кто папа? Джей? — спрашивает Сону, включив радио, прежде чем выехать с парковки. Ники беспокойно ерзает на месте рядом с Джейком, но решительно кивает.       — У твоего папы очень сильные ушибы, — объясняет Сону преувеличенно милым тоном, вероятно, чтобы расслабить Ники, но это не очень-то срабатывает. — Сейчас он их лечит, но, возможно, не сможет увидеться с тобой какое-то время.       — Почему? — его слова только расстраивают Ники: его глаза блестят, а нижняя губа дрожит.       Джейк берет одну из его маленьких пухлых детских ручек, нежно держит её и выводя большим пальцем маленькие круги на тыльной стороне ладони, чтобы успокоить его.       — Он должен поправиться, утенок. Как только ему станет немного лучше, ты сможешь навестить его, хорошо?       — Папа называет меня утенком, — говорит он, всхлипывая. Джейк вздыхает, легонько подталкивая Ники, чтобы тот прислонился к нему, и нежно гладит его по голове в надежде убаюкать. Ему уже давно пора спать, и он предпочел бы иметь дело со спящим Ники, чем с расстроенным.       — Всё именно так. Если ты поспишь, то увидишь его быстрее, и он снова сможет называть тебя утенком.       Губы Ники дрожат, но он кивает, легко прижимается к Джейку, пытаясь устроиться поудобнее, и закрывает глаза, закидывая ноги на сиденье, сворачиваясь калачиком рядом с Джейком.       — Аппа и папа, — бормочет Сону, достаточно громко, чтобы Джейк понял, что он услышал их разговор. — Сумасшедшие, — он вздыхает, преувеличенно легко, в каком-то смысле игриво, но, учитывая мрачную атмосферу, Джейк не совсем уверен, что это так. — Может, ты хочешь объяснить, когда, черт возьми, вы с Джеем раскрыли секрет мужской беременности? И расскажешь, как, черт возьми, вам удавалось держать наличие ребенка в секрете от всех на работе в течение… скольких бы лет он ни был жив?       — Он не… мы не зачали этого ребенка, нет, — краснеет Джейк.       — Тогда почему он называет вас папами? — Сону приподнимает бровь, и Джейк его дразнящую ухмылку в зеркало заднего вида.       — Всё… сложно. И долго рассказывать. Но… мы его папы, я полагаю.       — У вас уже есть ребенок, а вы всё ещё не можете понять, что между вами, черт возьми, такое. Вы, наверное, самые бестолковые люди, с которыми мы работаем, — Сону щелкает языком и качает головой, когда они останавливаются на красный свет.       — Мы просто совместно воспитываем ребенка. Вот и всё, — Джейк хмурится. После того, как всё пошло наперекосяк только за выходные, это всё, чем они когда-либо будут. Не считая, может быть, коллег.       — А, так это называется в наши дни?       — Ты хуже всех, — стонет Джейк.       — Я был бы очень признателен за подробный рассказ о том, как у вас, ребята, появился ребенок.       — Это долгая история, — вздыхает Джейк.       — У нас есть время, — Сону пожимает плечами.

***

      Сону — прекрасный слушатель. Он позволяет объяснять всё с самого начала, с того момента, как он получил досье на господина Нишимура, и до того вечера, когда они решили, что будет лучше, если они оба будут воспитывать Ники вместе. Он ни разу не перебивает Джейка, только тихонько хмыкает, чтобы заверить его, что слушает. Для него немного сложно рассказывать обо всем, что произошло между ними тремя. О странной динамике и семье из трех человек. Джейк чувствует себя немного подавленным, вспоминая, что Джей в больнице и у них сейчас не самые лучшие отношения.       А ведь раньше всё было так хорошо. Почему он всё испортил?       Он испортил жизнь всем троим, а не только себе, и это задевает его больше всего. Как он теперь сможет смотреть Джею в глаза? Джей только и делал, что поддерживал и помогал ему всякий раз, когда ему нужно было на кого-то опереться. Он дал им с Ники больше, чем он даже осмеливался просить. А по итогу он взял эту доброту, поддержку, сделал из неё нож и вонзил Джею в спину.       Конечно, он не ожидал, что всё так обернется. Но в итоге всё получилось именно так. Намеренно или нет, но он отправил своего партнера в больницу.       — Значит, ты похитил ребенка, — Сону хмыкнул, оборвав поток мыслей, которые гноились и мариновались в ненависти к себе, крутившиеся в голове Джейка.       — Я предпочитаю термин «спас», — он закатывает глаза, и сердце сжимается, вспоминая, что именно так говорил Джей в те первые несколько недель, когда Ники начал жить с ним.       — Он не собака, — фыркает Сону. — Джей, должно быть, действительно любит его, если терпит тебя каждый вечер за ужином.       — Да… — удается ему произнести без дрожи в голосе. — Да, — Джейк делает ровный вдох, сглатывая растущий комок в горле. Сону хмыкает, на его лице появляется понимание.       — Он милый ребенок. Джею нравятся милые вещи, так что я уверен, что всё нормально.       Джейк только кивает, хотя Сону сосредоточен на дороге. Он боится, что начнет плакать или его стошнит, если он будет долго думать о Джее и Ники.       Он не шутил, говоря, что Джей — его последняя надежда, несколько месяцев назад, когда ему пришлось оставить Ники с ним на какое-то время. Он беспокоился, что заберет несчастного Ники, но в тот момент, войдя в квартиру, чтобы быстро позавтракать, стало ясно, что между ними возникла крепкая связь.       Изначально он испытывал противоречивые чувства: радовался, что кому-то не наплевать на глубоко запущенного и подвергшегося жестокому обращению ребенка, но в то же время его насторожил тот факт, что именно Джей первый нашел подход к ребенку. Не потому, что Джей сомнительный или плохой человек, а скорее потому, что он не знал, что тот способен на такое, да ещё и в отношении ребенка. В конце концов противоречия улетучились, и на смену им пришли тепло и благодарность за их связь. Джей любил и заботился о нем так же сильно, как и сам Джейк, и даже любовь Ники к нему делала Джейка счастливым. Словно разрешение на то, чтобы Джей стал постоянным участником их жизни, что только усложняло ситуацию.       — А ты?       — А? — он забыл, о чем они говорили.       — Ты любишь его?       — Да. Очень люблю, — Джейк сглотнул, сухо и тяжело. Такой тяжелый вопрос. Тем не менее он уже давно знал ответ на него.

***

      Сону отвозит их на машине в больницу. Джейк не знает, куда именно они направляются, и, хотя ему следовало ожидать такого развития событий, он надеялся, что никто из них не окажется в больнице.       — Если хочешь, можешь остаться в машине, — говорит Сону, заметив скованность Джейка. — Мне просто нужно поменяться местами с Чэвон. Она осталась ждать меня в больнице. Она отвезет вас домой.       — Она ведь никому не расскажет о Ники? — спрашивает Джейк, нервно прикусывая губу.       — Чувак, ты же знаешь, что у них с Сакурой есть ребенок? Конечно, это секрет, но поскольку она командир своего отряда, всё держится в тайне. Она не будет использовать твоего ребенка против тебя, — Сону фыркает, отстегивая ремень безопасности.       — Ох.       — Да, «ох», — хихикает он. — В любом случае, ты не обязан идти со мной, если не хочешь.       — Он… пришел в сознание? — Сону пожимает плечами, глядя в зеркало, чтобы поправить волосы.       — Скорее всего, нет. Чэвон сказала бы мне, если бы он пришёл в сознание.       Джейк вздыхает, проводя рукой по волосам.       — Не стоит идти, если ты так переживаешь из-за этого.       Какая наглая ложь.       Он никогда не простит себя, если упустит последний шанс увидеть Джея воочию. После сегодняшнего вечера может случиться всё, что угодно. Что-то может пойти не так, и он умрет, или будет в полном порядке, проснется и подумает, что больше не хочет видеть Джейка.       — Я пойду с тобой, — решительно говорит он, успокаивая себя и Ники. — Даже если он не проснулся… я хочу его увидеть.       Сону улыбается, одобрительно кивая на решение Джейка. Джейк несет спящего Ники на руках, следуя за Сону из машины в больницу. Сону только показывает карточку перед лицом администратора и уходит без лишних вопросов. С каждым шагом сердцебиение учащается. К тому времени, как они добираются до палаты, его уже практически трясет. Он замечает у двери палаты Чэвон, сидящую на скамейку и что-то смотрящую в своем телефоне.       — Привет, Джей уже проснулся? — спрашивает Сону, подойдя к ней.       — Что за… — Чэвон поднимает глаза от телефона и видит Джейка с ребенком на руках.       — Долгая история, Джейк расскажет тебе по дороге домой. Джей уже проснулся? — снова спрашивает Сону.       — Нет? Они только что закончили извлекать пулю, — говорит девушка, всё ещё непонимающе глядя на Ники.       — Ну вот, вперед, — Сону толкает Джейка локтем.       Глубоко вздохнув, он, не задумываясь, передает Ники в руки коллеги, слишком занятый мысленной подготовкой себя к встрече с Джеем. Он кладет руку на дверную ручку, медленно поворачивает её и открывает дверь, заглядывая в ярко-белую больничную палату.       Он не фанат больниц и помнит, как в восемь лет сломал руку во время игры в футбол, и какой большой и страшной казалась больница. Он был один и плакал от боли, и никто, кроме немного злых медсестер и врача, не заботился о нем.       Джейк также прекрасно понимает, что Джею они тоже не нравятся. Есть причина, по которой они всегда истекали кровью в дерьмовых туалетах, рассчитывая на то, что всегда подлатают друг друга. Всё из-за странной фобии больниц, которая, похоже, присуща им обоим. Джей лежит неживой для всего мира, завернутый во всё белое с ржаво-красными пятнами на лбу и щеке. Его обычно теплая и сияющая на солнце кожа выглядит немного тусклой и бледной. На это больно смотреть, и всё же… И всё же он по-прежнему так прекрасен.       Признаться себе в этом приятно и легко. Он великолепен. Всегда был и будет таким, в каких бы обстоятельствах он ни находился. Неважно, насколько он ослаб, сколько крови засохло на его медовой коже. Руки Джейка дергаются по бокам, желая коснуться его. Он отходит в сторону, замечая коробку с салфетками на маленьком столике в углу комнаты и берет несколько по пути к Джею. Не задумываясь, он смачивает салфетку слюной и осторожно вытирает засохшую кровь с кожи. Нежно.       Он убирает упавшие на лицо пряди волос, морщась от ощущения липкости и жесткости растертого геля для волос. Наверное, со стороны это жутко, а кто-то скажет, что и неуместно. Возможно, ему вообще не стоило приходить к Джею?       Он нежно поглаживает очищенную щеку, проводя большим пальцем по гладкой коже. Будь он менее нравственным человеком, он бы поцеловал его в щеку. Вместо этого он довольствуется нежными ласками, изо всех сил стараясь запомнить каждый участок лица Джея.       Его рука соскальзывает с лица и опускается вниз, чтобы взять одну из рук Джея в свою. Он держит её между двумя ладонями, словно это что-то ценное. Так оно и есть. В пятницу вечером он воспринял всё как должное. Он не ценил этого так, как должен был.       Он даже не заметил, как поднял руку к лицу и прижался губами к её тыльной стороне в мягком, целомудренном поцелуе. Вздрогнув от осознания того, что сотворил, Джейк быстро отпускает руку, и она с грохотом ударяется о больничную койку, вероятно, повредив при этом капельницы.       Он молниеносно отступает от кровати, тяжело дыша. Может быть, он не настолько высоконравственный, как ему казалось. Может, он такой же кусок дерьма, как и те, кого он подозревал в последнее время. Боги. Джейк никогда не испытывал к кому-то такой неприязни, как к себе сейчас.