Walk the Line (I Hate that Line)

      К счастью, у них есть несколько свободных дней, прежде чем им придется идти на очередное мероприятие, где они должны встретить свою цель. Возможно, им даже не придется идти на них, если Хёнджин раздобудет два приглашения на показ. Они позволяют себе поспать, точнее спят столько, сколько могут, ведь у них рядом скучающий пятилетний ребенок, отказывающийся провести ещё минуту в одиночестве и тишине.       — Я хочу повеселиться, — говорит Ники, покончив с завтраком, заказанным полусонным Джейком всего час назад.       Джей наклоняется вперед и ставит свою пустую тарелку на кофейный столик, спихивая Джейка с плеча и вызывая у того недовольное хныканье.       — Ты слышал, что говорит ребенок, — он шлепает Джейка по бедру с такой силой, что тот вздрагивает. — Он хочет сегодня повеселиться.       — Ещё рано веселиться, — хнычет Джейк. — И мне очень больно!       Это ложь, и они оба знают, что Джейк просто драматизирует. Его специально тренировали на устойчивость к боли, чтобы даже самые тяжелые травмы ощущались также как и порез о бумагу.       Тем не менее Джей снова кладет руку ему на бедро, похлопывая по той части, по которой шлепнул.       — Ты будешь жить, ты же большой мальчик.       — Нет, не буду, — скорбно вздыхает Джейк. — Единственное, что сработает, это если ты поцелуешь больное место…       — Ты отвратителен… Ни за что на свете я не стану целовать твоё бедро, — морщит нос Джей.       — Я умру. Я умру в холоде и одиночестве по совершенно нелепой причине…       — Папа, ты не можешь позволить аппе умереть! — Ники внезапно вскрикивает, его маленькие брови сходятся в беспокойстве, глаза становятся большими и блестят от непролитых слез.       — На самом деле он не умрет, он просто драматизирует и выдумывает, — Джей объясняет, щелкая языком. Он бросает взгляд на Джейка за то, что тот попусту беспокоит маленького ребенка.       — Я умру нелюбимым и несчастным!       — Папа! — Ники размахивает руками.       Джей, вздохнув, целует подушечки своих пальцев, а затем, подняв руку вверх, со всей силы шлепает Джейка по бедру ещё раз, гораздо сильнее, чем раньше, заставляя того вздрогнуть и зашипеть от боли.       — Тебе уже лучше? Или мне снова поцеловать больное место?       Джейк стонет, усаживаясь поудобнее и успокаивающе поглаживая пострадавшую часть бедра.       — Нет, нет, думаю, теперь всё в порядке, — он надувает губы. — Ты так груб со мной… твой папа так груб со мной, Ники.       — Ты не можешь быть грубым с аппой! Больше никаких ударов! — Ники, уперев руки в бедра, ругает Джея.       — Ладно, ладно. Ты прав, бить нехорошо, — Джей хмыкает.       — Извинись, — Ники одобрительно кивает. Он видит, как растет ухмылка на лице Джейка.       — Да, Джей. Извиняйся, — его глаз непроизвольно дергается.       — Блять, ты самый худший.       — Следи за языком, — шипит Джейк, ругая его. — Да ладно, это всего лишь два простых слова.       — Прости меня. Доволен? — Джей стонет, закатив глаза.       — Больше никакого битья, это очень плохо и больно, — Ники одобрительно кивает. — Теперь мы можем повеселиться?       — А что мы вообще будем делать? — спрашивает Джейк, как будто у Ники есть хоть какое-то представление о том, чем можно развлечься в этом забытом Богом, капиталистическом аду города, носящего название Сан-Франциско.       — Не знаю, может, что-нибудь веселое? — Ники пожимает плечами.       — Пойдем в парк? — Джейк вздыхает, откидывая голову на спинку дивана.       — Сегодня никакого парка, — Ники качает головой.       — Не зря же это туристический город, — говорит Джей, доставая телефон и нажимая на вкладку поиска. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать.       Джейк придвигается к нему и смотрит в экран его телефона, пока Джей прокручивает список мест, которые можно посетить.       — Экскурсия по Алькатрасу звучит интересно, — говорит он, указывая на появившееся на экране предложение.       Джей склонен согласиться, но ни за что на свете они не повезут Ники на экскурсию по Алькатрасу. Он слишком мал, чтобы это было ему интересно.       — Я слышал, что там водятся привидения, Боже, это была бы такая забавная экскурсия.       — Ладно, мы точно не поведем Ники на экскурсию в Алькатрас, — твердо заявляет Джей. — Это его напугает.       — Ты уверен, что это напугает его, а не тебя? — Джейк поддразнивает, тыча его в щеку, но тот обивается от его руки.       — Я не боюсь, просто это неподходящее место для пятилетнего ребенка, хотящего повеселиться.       И не то чтобы Джейк может поспорить с его логикой.       — Я тоже хочу посмотреть, — хнычет Ники, вставая с пола. Он подходит к дивану и садится к Джейку на колени.       Джей поворачивает телефон к Ники, чтобы тот тоже мог видеть.       — Что-нибудь показалось тебе интересным? — спрашивает он, медленно прокручивая страницу, чтобы Ники мог проанализировать то, что ему под силу. Ники щурится, преувеличенно хмыкая, пытаясь прочитать мелькающие слова.       — Я не знаю, что здесь написано, — наконец говорит он после нескольких секунд молчания. — Я не умею читать.       А, возможно, он забыл об этом на минуту. Щелкнув языком, он наклоняет телефон обратно к себе.       — Ну, мы можем сходить в музей. В музеях есть куча старых вещей, на которые мы можем посмотреть.       — Скучно, — решает Ники.       — О, подожди, прокрути назад к океанариуму, ему понравился контактный зоопарк, возможно, ему понравится и океанариум, — Джейк говорит, постукивая Джея по плечу, пока тот не возвращается в раздел с океанариумом.       — О-ке-а-на-ри-ум, — произносит Ники. — Что это?       — Это как зоопарк, только для рыбок, — объясняет Джейк, проводя рукой по волосам Ники. — Там есть акулы, медузы, киты, а иногда и пингвины.       — Пингвины? Как во «Времени приключений»? — Ники громко ахает.       — Да, как во «Времени приключений».       — Мы должны пойти посмотреть на пингвинов, — решает Ники, произнося это очень серьезно. Он хватает Джея за руку и трясет её со всей силой, на которую только способен. — Мы должны увидеть пингвинов!       — Тогда пойдем, подготовим тебя к походу в океанариум, хорошо? — Джейк хихикает, отстраняясь от Джея.       — Да!

***

      Как только они переступают порог океанариума, Ники сразу же приходит в восторг.       Светящиеся голубые аквариумы и темнота внутри, каждый дюйм стен сделан из стекла, а рыбы свободно плавают туда-сюда. Кажется, это вызывает у ребенка какое-то чувство восторга и восхищения судя по тому, как он подпрыгивает при каждом шаге, а ведь они ещё даже не прошли мимо рыб-клоунов. Не то чтобы кто-то из двух взрослых мог осудить его за это. Это действительно классный океанариум, возможно, лучший из тех, в которых они бывали, хотя никто из них и не помнит, чтобы когда-нибудь посещал такой раньше.       Но он красивый. Это уж точно.       Для утра вторника здесь слишком много народу, чтобы позволить Ники свободно разгуливать, пока они идут следом, но это не страшно. Просто Джейк должен быть всегда в курсе, где находится Ники.       — Мы под водой! — Ники замирает от удивления, оглядывая огромную комнату, его голова мотается из стороны в сторону. Он осматривает стеклянные стены и наблюдает за проплывающими мимо рыбами.       — Круто, правда? — Джейк спрашивает, и Ники с энтузиазмом кивает. Его маленькие широко раскрытые глаза сверкают, отражая голубые огни от аквариума. Ники берет его за руку, увлекая за собой, чтобы пройти дальше.       Они периодически останавливаются, исследуя большое здание и его просторные помещения в тишине, не считая редких вздохов Ники и его «вау!», когда он наблюдает за рыбками, плавающими за стеклом. Ники, похоже, нравится наблюдать за тем, как водные обитатели проплывают мимо и живут своей повседневной жизнью за стеклянной стеной. Аквариумы служат отличным фоном для фотографий, которые Джейк время от времени делает на одноразовую камеру. Он всё ещё ничего не успел распечатать предыдущие снимки с неё. После этой поездки у него будет так много фотографий, что ему, наверное, стоит обзавестись фотоальбомом, чтобы сохранить воспоминания о детстве Ники.       Боже, всё ещё кажется таким нереальным, что у него теперь есть ребенок. Он не так долго находится под его опекой — они нашли его в начале января, а сейчас, когда до марта осталось чуть меньше недели, Ники будет частью его жизни всего четыре месяца. И всё же привязанность и связь, которую он разделяет с этим ребенком, ощущается так, будто Ники был с ним всю жизнь. Возможно, в прошлой жизни Ники был его ребенком. Может быть, в каждой жизни он — его отец. Эта мысль заставляет Джейка улыбнуться.       Джейк отворачивается от косяка рыб, за которым наблюдал вблизи, и смотрит на Ники. Джей держит его на руках, показывая на рыбу-клоуна и бормоча какую-то чепуху, в которую Джейк даже не пытается вникнуть. Он невольно переводит взгляд на Джея, лицо которого озарено синим светом аквариума, подчеркивающим его красивые и угловато-острые черты. Он не может не задаться вопросом: если Ники — его ребенок в каждой вселенной и в каждой жизни… неужели и Джей — его партнер в каждой из этих жизней? Присутствует ли он вообще? Странно, если бы его не было, верно? Джейк не может представить себе мир, в котором нет Джея, исправляющего его ошибки. С тех пор как несколько недель назад у него случился депрессивный эпизод, он слишком сильно полагается на Джея, чтобы допустить мысль, что может существовать мир, в котором его нет рядом с ним и он не помогает ему заботиться об их Ники.       Об их Ники. Их ребенке.       Тепло, расцветающее в груди, совершенно нежелательно. Новое развитие странных ощущений по отношению к Джею — не то, что он приветствует внутри себя, и осознание того, что это чувство может означать, делает всё ещё хуже. И всё же, несмотря на то, что ему очень хочется думать, что эти теплые нежные чувства — ненастоящие, он не может не смотреть на этих двоих с нежностью. Джейк уверяет себя, что это только из-за любви к Ники, но то, как его глаза прикованы к Джею, нисколько не помогает отрицанию чувств.       Он задается вопросом в какой момент всё это началось и не может точно определить, но он узнал об этом совсем недавно. Может, когда решил притвориться перед Чаном, представив их маленькой причудливой семьей на отдыхе, а может, когда Ники бросился обнимать Джея перед тем, как они покинули его квартиру несколько недель назад. Или гораздо раньше. А может это было в тот момент, когда они впервые начали ссориться по пустякам, не имеющим ни малейшего значения. В то время Джейк специально раззадоривал Джея, чтобы увидеть милую хмурость на его лице и побудить посильнее ударить его во время спаррингов. Что бы это ни было, оно происходило безмолвно на задворках сознания, пока он жил своей жизнью. Только недавно он осознал свои чувства и до сих пор их отрицает.       Недолго думая, Джейк поднимает фотоаппарат и делает снимок этих двоих, а затем быстро убирает камеру в карман. Джей обращает внимание на звук механического щелчка затвора. Второй отец их небиологического ребенка вопросительно склоняет голову.       — Вы двое выглядели так мило, что я просто обязан был вас сфотографировать, — он невинно воркует.       — Не веди себя как дурак, — фыркает его партнер.       Он им не является. Ну не совсем. В глубине души он говорил правду. Джей не должен этого знать, и Джейк предпочтет, чтобы тот считал его придурком. Вдруг он подумает, что Джейк на самом деле считает своего партнера — милым, даже когда тот несет Ники на руках и слушает, как ребенок болтает без умолку. Это мило, потому что Джей вовсе не милый. (Именно в такие моменты он вспоминает, что не умеет врать, даже когда врет самому себе).       Они проводят весь день в океанариуме, и всё время внимание Ники приковано к аквариуму, от рыб-клоунов до молотоголовых акул. Последняя остановка, сразу после того, как они закончили наблюдать за белухами, выполняющими милые трюки с дрессировщиками, — это, конечно же, логово пингвинов.       Ники прижимается к стеклу, широко раскрывает глаза и следит за всеми движениями пингвинов, насколько это возможно.       — Не ожидал, что он так увлечется, — шепчет Джей после того, как Ники некоторое время молча развлекает себя сам.       Джейк пожимает плечами и возится с фотоаппаратом в кармане. Ему нужно проявить фотографии, пока он случайно не сломал его.       — Я тоже не знал. Наверное, он любит животных.       — Это мило, — хмыкает Джей. — Ему, наверное, понравится иметь домашнее животное.       — Надо завести ему собаку, — сразу же заявляет Джейк при упоминании о домашних животных. Он всегда любил собак, помнит, что у него была одна, когда он был намного младше, правда, на тот момент она была уже взрослой и умерла сытой и спокойной ещё до того, как он перешел в четвертый класс. Джейк всегда хотел завести ещё одну, но с его… нетрадиционной работой он не может себе этого позволить. А вот завести собаку, чтобы сделать Ники счастливым, вполне возможно.       — Больше никаких живых существ, одного уже слишком много, — Джей бросает на него неодобрительный взгляд.       — Даже растение? — Джейк обижается.       — Нет, оно просто умрет в течение недели под твоим присмотром. Даже суккулент умрет через пять минут после прикосновения твоих рук.       — Ай, это немного жестоко, нет? — Джейк только сильнее дуется, совершенно не оценив возникшую в голове Джея идею о том, что он слишком некомпетентен, чтобы заботиться о живых существах, но это неправда! По крайней мере, не совсем! Он может позаботиться о собаке! Он заботился о Ники в течение минуты!       К удивлению, Джей берт его за челюсть, сжимая щеки и теперь губы выступают ещё больше. Уши начинают гореть, и он надеется, что Джей не почувствует быстро растущего жара на его щеках.       — Если бы Ники не позвонил мне тогда, вы бы оба, как минимум, сильно недоедали. Вы сами по себе безнадежны.       Джейк не убирает руку, наслаждаясь редкой, как он считает, лаской со стороны Джея. Что он может сказать? Он сам любит физические прикосновения, и искренние проявления её обычно инициируются самим Джейком.       — Именно, мне не придется беспокоиться о сохранении жизни, потому что ты будешь рядом, чтобы помочь.       Джей щелкает языком, отпустив его лицо и даже немного оттолкнув его.       — Можешь забыть об этом, я здесь только для того, чтобы ребенок не умер с голоду, а Чонвон не узнал о его существовании, а не потому, что я этого хочу. Я не буду заботиться о чужой собаке или растениях.       Джейк понимающе улыбается, потому что знает, что всё далеко не так. Он знает, что Джей привязался к Ники, и даже если он вдруг научится готовить не только рамён и рис, и чередовать график, при котором одному из них не придется пропускать работу, Джей не станет себя ограничивать. Он всё равно будет рядом, как второй (со)родитель Ники. Или, по крайней мере, Джейку нравится так думать.       — Ты уверен, что это не потому, что ты нас любишь? — поддразнивает он с преувеличенным воркованием.       — Ага, мечтай, — Джей ударяет его по руке, на лице появляется игривая ухмылка, которая никак не доказывает правоту Джейка.

***

      Они возвращаются в отель поздно вечером, с полными желудками, готовые упасть лицом в постель и вырубиться к чертовой матери.       Джейк позволяет Джею подготовиться ко сну первым, а сам идет и помогает Ники. Они переодевают его в пижаму с черепашками, и укладывает под одеяло, Пицца лежит на руках у Ники, а рядом с ним плюш пингвина, которого они купили ему в сувенирном магазине.       — Ты сегодня повеселился, как хотел? — спрашивает он сонного мальчика, с трудом открывающего глаза, уютно устроившегося на подушках. Он проводит пальцами по волосам Ники, таким мягким и шелковистым.       — Мм, — бормочет он, кивая. — Было очень весело. Тебе понравились рыбки?       Джейк улыбается, желание сжать в своих объятиях крошечного человечка, лежащего перед ним, переполняет, но он довольствуется тем, что тискает его маленький носик. Он никогда, никогда не захочет причинить Ники боль, как бы ни была сильна эта милая агрессия.       — Да. Я рад, что тебе было весело, — он снова чмокает его в нос. — Спи спокойно, малыш, спокойной ночи, — он наклоняется и целует Ники в макушку, отчего тот радостно хмыкает.       — Спокойной ночи, аппа, я… — он зевает, слова звучат невнятно сквозь сонную дымку. — Люблю тебя.       Горло сжимается от нахлынувших эмоций, он убирает волосы Ники с лица, чувствуя, привязанность и любовь к своему сыну, но слова для выражения этой привязанности тяжело ложатся на язык, и всё, что он может сделать, — это сидеть рядом, молча наблюдая, как Ники засыпает. Пожалуй, это самое приятное ощущение в его жизни. Всё кажется таким правильным, как будто жизнь всегда должна была быть такой. У него появился ребенок, которого он любит больше жизни.       Джейк просто надеется, что всё будет так и дальше.