Гермес и Терпсихора

Беседа в коридоре спортивного комплекса между двумя руководителями школ эстетичного издевательства над телами во имя красоты искусства велась исключительно светская, другой быть и не могла: за ними следовал оператор с камерой, впереди стоял еще один, снимая проход статичным кадром. - Как провели отпуск?- легкий поворот головы и внимательны взгляд на собеседника. - Отдыхать - то, что я больше всего люблю,- тут же признался Николай и рассмеялся громко, заполняя звуком голоса коридор. - Я думала, вы любите балет,- действительно удивилась. Цискаридзе всегда производил впечатление увлеченного своим делом человека. - Балету я служу. Любить его для этого совершенно необязательно,- отмахнулся мужчина. - Разве можно служить, не любя?- не могла определиться, нравится ли ей внезапное откровение. - Для служения нужна преданность. Любовь - необязательное явление,- снова ответил то ли честно, то ли цинично. - Значит, балет - просто работа?- уточнила у собеседника. - Балет - служение,- поднял назидательно палец.- Я служу музе танца. - И как вам эта роль? Роль слуги?- захотелось зацепить, потому что выглядел слишком умным, а больше того возвышенным. - Служить красоте - разве это плохо?- пожал в ответ плечами Николай. без любви? Что в таком служении хорошего?- и не заметили, как дошли до камеры, снимавшей их стационарно. Режиссер подскочил к паре и затараторил: - Прекрасно, просто великолепно. Очень естественно и живенько. А теперь в обратную сторону, пожалуйста! Втерся между мужчиной и женщиной, подхватывая под локти и направляя в противоположную сторону. Оба одновременно высвободились. - Я поняла задачу!- повела плечом отстраняясь Этери. - Меня тоже хватать необязательно,- глянул сверху вниз на режиссера Цискаридзе. - И вот так мы будем жить ближайшие полгода,- вздохнула блондинка.- нами будут крутить и таскать, как цирковых животных. - Так зачем согласились?- сделал шаг ближе, сглаживая дистанцию, появившуюся из-за вторгшегося режиссера. - А вы зачем?- дернула в ответ губой старший тренер. - Может, чтобы с вами бродить по вашему катку?- вздрогнула и, замерев, уставилась на мужчину, а после усмехнулась. - Ну да, конечно. - Разве для вас сюрприз, что мужчинам нравится быть рядом с вами?- удивлял какой-то неуместной откровенностью. - Николай, не стоит,- мешали и посторонние наблюдатели, и само место будто сковывало, не позволяя открыто радоваться комплименту. И еще сам комплимент во всей этой атмосфере казался каким-то шелуховатым. Такое так говорить не стоило, все это тянуло на гладкое публичное восхищение. И даже если восхищаться ею как женщиной он не мог, совсем необязательно восхищаться ей пластмассово, на потеху публике. - Вас смущает или не радует очевидный факт?- они разговаривать планировали, вроде, светски, но складывалось ощущение, что беседа шла совершенно личная и не для ушей снующих телевизионщиков. - Мне не нравится, что все эти слова говорятся на камеры,- передернула плечами. - Так никто не услышит. Сверху музычку наложат, будем просто красиво гулять,- почти дошли до поворота за которым был выход в холл. Очень хотелось завернуть и скрыться вон от вездесущего телевидения, но как-то неудобно превращаться в ребенка, когда ты вроде бы взрослый человек, начальник и, вообще, старший тренер. - Вы о чем-то интересном думаете,- поймал ее выражение лица Цискаридзе. - О свободе,- вздохнул женщина.- там, за поворотом - свобода. - Да?- негромко протянул бывший танцор балета.- Предлагаю бежать! - Нас же снимают!- почти шепотом возмутилась Этери. - Тогда бежим на следующем круге, если не отпустят,- задорно подмигнул сообщение Цискаридзе. И стал совсем мальчишкой в этом озорном подмигивании и желании завернуть за угол и дать деру от их ответственной работы. - А как же служение, Николай Максимович?- насмешливо напомнила о философской беседе, так и незавершенной ранее. - Я служу богине танца, а не богине телевидения,- напомнил Николай. - Хорошо вам, у вас целая богиня для служения,- вздохнула, поддаваясь его дурачливому настроению.- А мне если служить, то только минспорта и федерации фигурного катания. Никакие богини из теплых стран не поддерживали нас. - Вас поддерживает снежная королева,- чуть прищурился, выискивая глазами режиссера. - Разве что она,- не стала спорить Этери. - Дружище!- помахал активному дядечке, прячущемуся за спиной оператора.- Мы сейчас разворачиваемся и уходим. - Куда?!- режиссер выскочил из-за спины парня с камерой.- Мне нужны еще парные кадры! - А нам нужно есть!- отмахнулся от телевизионщика.- У вас женщина растает, как снежинка, если мы ее кормить не будем! Ясно? - У меня бюджета на обед не запланировано для вас!- подобрался режиссер. Обед мы проведем без вас,- снова отмахнулся Николай.- Мы ведь сможем? Второй вопрос обращал к удивленной его поведением и несколько барским тоном Этери. - Ну, если вы любите овощи на пару, то сможем,- не стала отказываться от его мысли женщина. - Не люблю,- искренне признался Цискаридзе.- Но один раз могу и овощи на пару съесть, если это необходимо. - Это полезно, но я никого не заставляю,- показалось, что стены “Хрустального” вздрогнули от сдерживаемого смеха. Если подумать, Этери, конечно, никого не заставляла. Она настойчиво просила мужиков не есть при ней всякую пакость. Даже Дуд соглашался. И ел всю эту пакость где-то в других местах. Этери ему ванговала диабет, инфаркт, инсульт и божий гнев. Сергей плевал на кармические предсказания. - Тутберидзе, я с тобой работаю больше, чем дают за убийство, так что меня боятся и инфаркт, и диабет!- сообщил Сергей Викторович коллеге, но при ней все же разврату не предавался. Снова дошли до поворота и вместо того, чтобы безропотно развернуться к камерам, Николай уверенно взял спутницу под локоть и повел дальше: - У нас обед. Я так понимаю овощами на пару? - Это полезно, и я пытаюсь похудеть,- созналась ему Этери - Полезно, но если подумать, то это ужасно,- довел до турникетов на выход.- А сознательно худеть я себе запретил в тот день, когда повесил балетные туфли на гвоздь. Но один раз, так и быть, отступлю от своих принципов! - Огромная жертва,- невольно рассмеялась его заявлению. - Весьма серьезная, да,- кивнул спутник. Ушли из “Хрустального” смеясь и перешучиваясь. Было удивительно легко. неожиданно легко для общения с совершенно незнакомым по сути человеком.