Подчиниться шепоту

Погода меняется и, к сожалению, не в лучшую сторону. Температура вроде поднимается, но из-за этого начинает подтаивать снег и землю покрывает слякотью. Да еще и с неба срываются не красивые аккуратные снежинки, а что-то полумокрое, полуледяное. На фоне этого Юнги отменяет на завтра все свои важные дела и решает заехать за Чимином на работу. К ночи обещают заморозки. Так что на утро все превратится в ледяные бугры, и ездить по такой дороге Юнги не шибко хочет. А у Чимина выходной по расписанию, поэтому легче забрать сейчас после смены и завтрашний день провести вместе, дома, в тепле. Юнги подъезжает к закусочной как раз к концу смены. Опускает окно и закуривает. С неба все еще то ли сыпется, то ли льет, и люди пробегают мимо, торопясь укрыться от осадков. Юнги наблюдает за ними лениво, особо не вглядываясь в проносящиеся мимо силуэты. Юнги ждет один-единственный, и когда наконец видит его, выходящего на улицу, приподнимает брови. — Посигналь, — диктует. И когда водитель нажимает на клаксон, а Чимин по инерции бросает взгляд, Юнги распахивает дверь и орет из салона: — Ты нахрен с ума сошел?! Бегом сюда! Чимин узнает машину, узнает голос, секунду мнется, но все же, посмотрев по сторонам, перебегает дорогу. Перебегает в одной чертовой толстовке и осенних кроссовках. Тонких и низеньких. Талый снег и вода достают до его щиколоток и проникают в обувь. Об этих незапланированных покупках Чимин говорил? На них он откладывал? На чертову зимнюю одежду? Чимин выбегал так всегда. Но то из дома. И Юнги был уверен, что зайка просто не одевается, так как едут на машине, а тут выходит... — Зайка, я тебя отлуплю, — честно предупреждает и командует. — Разувайся давай, чего сидишь. Заболеть хочешь? Еще и перед течкой. Чимин лупает на Юнги глазами, а после наступает на задники кроссовок, стаскивая их с себя. — Сюда давай. Юнги хлопает себе по бедрам. Чимин приоткрывает рот в попытке что-то сказать, но закрывает его и, развернувшись спиной к двери и облокотившись на нее, кладет ноги на Юнги. Края его джинсов мокрые, носки тоже. Притом целиком. Не только сверху, но еще и по подошве. А это, между прочим, пара десятков шагов по улице. Что происходит интересно, когда Чимин добирается до своего дома? Юнги стаскивает мокрую ткань с его стоп и обхватывает их обе ладонями. Растирает прохладную кожу и, хмыкнув, щекотит пятки. Чимин наконец отмирает и подпрыгивает, дергая ногами. — Эй! Ты что вообще раскомандовался? — спрашивает, сдвинув брови к переносице. Устрашающим у Чимина выглядеть не получается, он это понимает по усмешке Юнги, и шмыгает расстроенно носом. Перестает пинаться и дает согреть свои лапки в горячих ладонях. Юнги растирает их, пока кожа не становится теплой, а после прижимает к своему животу, пряча под полы пиджака. Придерживает одной рукой, а второй достает телефон. Открывает сайт с магазином одежды и, перейдя в нужный раздел, поворачивает экраном к Чимину. — Пуховик будешь носить? Куртку не куплю, надо, чтобы жопу прикрывал. — Я сам... — Какой цвет? Классический черный или хочешь что-то светлое? — Юнги... — Или яркое? Здесь есть несколько моделей. И хватит спорить, помрешь от пневмонии и не сможешь мне нервы делать, разве это не будет твоим личным просчетом? Чимин соглашается, но нехотя. Юнги отдает Чимину телефон, чтобы тот сам выбрал, что ему хочется, и пока Чимин свайпает по экрану, Юнги ненавязчиво тянет его к себе за лодыжки и затаскивает на колени без лишнего сопротивления. Смотрит теперь вместе с ним в телефон. — Такой можно? — спрашивает Чимин. — Если нравится, то да. Зайка, не смотри на цены, мои доходы в миллион раз превышают твои. Для меня это копейки, ладно? Чимин поднимает взгляд на Юнги, смотрит какое-то время в глаза, потом кивает и, покопавшись на сайте, выбирает один из самых дорогих. Юнги хочется покачать головой, но Чимин на удивление признается: — Я не назло, мне правда очень понравился. Юнги тут же довольно улыбается и, прижав Чимина к груди, целует пушистую макушку. — Отлично. А теперь ботинки.

***

— А когда можно будет забрать пуховик? — спрашивает Чимин. Он сидит на кровати Юнги в своей пижамке. Она очень миленькая, потому что максимально открытая. Но качество дерьмо. Юнги уже пощупал топ на бретельках и вздохнул. Сраная синтетика. Чимин тоже понял и смутился, но все равно признался, что купил ее по акции за пару долларов, потому что ему было необходимо в чем-то спать. А в одном белье страшно. Он в целом почему-то становится довольно разговорчивым и делится с Юнги проблемами. Делится сложностями. Как он туго справлялся первые пару дней. Как эти первую пару дней жил на вокзале, демонстративно держа перед собой чемодан. Пытаясь убедить всех, что просто ждет свой поезд. Что он пришел откуда-то, а не с улицы. Чимин не смог сразу найти себе жилье, потому что цены космические, а он прекрасно понимал, что, помимо крыши над головой, нужно еще и питание. Чимин на удивление распорядился своими финансами с умом. Не спустил все сразу, приценивался. Он рассказывает, что хозяин той закусочной не внушал ему доверия. Что он не был таким уж хорошим стариком, который помог юному мальчишке. Он смотрел на Чимина по-особенному, смотрел с желанием, но благо не пытался тронуть. Но Чимину хватало и этого, чтобы чувствовать себя некомфортно, чувствовать себя в опасности. В общежитии, где он сейчас снимает комнату, обстановка не лучше. Потому что там не так много студентов, место неудачное. Там больше отбросов общества и тех людей, которые попали в сложную ситуацию. Их Чимин не боялся, а вот местных пьяниц, которые работают через раз и тратят больше на алкоголь, чем на жизнь — да. Чимин говорит, что там неспокойно. Что по ночам иногда случаются потасовки. Что периодами кто-то в неадекватном состоянии ломится к нему в дверь, спутав комнаты. И вообще-то, Чимин бы предпочел пижаму, состоящую из штанов и кофты, но во-первых, пока не попадалось что-то такое же дешевое, а во-вторых, в комнате слишком жарко. Прошлые жители залатали дырки в окнах и под подоконником. Заклеили все наглухо, так что в одежде слишком душно. А в одних трусах опасно. Потому что Чимин не уверен, что кому-то не придет в голову по пьяни выломать дверь напрочь. Ему бы не хотелось быть в этот момент голым. А свои футболки он не надевает, потому что их слишком мало и нужно беречь. Чтобы выходить из дома. Чтобы над ним не стали смеяться еще и за неопрятный вид. Чимин не хочет признаваться, насколько он действительно беден и в насколько патовой ситуации находится. — Привезут завтра утром, — отвечает Юнги по поводу их заказа. Вообще-то доставка не везет вещи за черту города, но раз Чимину захотелось, значит, завтра его водитель поедет забирать пуховик и ботинки. — О, так быстро? — Конечно. Я не позволю ходить голяком. Зайка, тебе действительно стоило обратиться с этим раньше. — Я как-то звонил тебе. Ты сказал, что дашь денег за минет. — И ты обиделся? Чимин поправляет маленькое полотенце, которое тряпкой висит у него на голове. — Я... да. Обиделся, — он вздыхает и поправляет вновь пытающееся съехать полотенце. Юнги подсаживается ближе к нему. Не резко, а осторожно, приближается, как к дикому, и, протянув руку, кладет ее Чимину на макушку. Потом добавляет вторую, начинает вытирать его мокрые волосы. Чимин сам этого почему-то не делал. То ли лень, то ли просто забылся. — Я знаю, что ты мне ничем не обязан вообще-то, — признается, чуть склонив голову, чтобы Юнги просушил его затылок. — Я понимаю и... уже не обижаюсь. Честно. Я много думал и думаю до сих пор. Обо всем. Я наконец-то вырвался из всех клеток. И, может, ты считаешь иначе, но я, по крайней мере, чувствую себя более свободным. А еще я смог познакомиться со многими людьми. Научился общаться, узнал, как устроен этот мир. Раньше я не знал. Все, что я умел, это добираться до денег своих хозяев, чтобы украсть их и заплатить шлюхам или персоналу, чтобы они купили мне блокаторы. И я вообще-то частенько тащил что-то, что мне было нужно, начиная от еды, заканчивая мелочью из украшений тех же гостей или прислуги. Мне нравились всякие заколочки, шпильки с жемчужинами и гребешки. Правда, я не мог их носить, чтобы не узнали и мне не влетело. Поэтому я их прятал всегда вне дома. И потом рассматривал, когда мог остаться один. Чимин хмыкает и похлопывает Юнги по запястью своей ладошкой, прося остановиться и отстраниться. Юнги забирает полотенце, больше не прикасаясь, но не отсаживается. Чимин смотрит на него и грустно усмехается. — Как собака стащившая кость и спрятавшая ее в саду. Понимаешь? На работе я попытался как-то стащить деньги из кассы. Меня поймал Сынгу, но пожалел, не стал доносить. И потом старался прикрыть, когда я стаскивал еду. Я периодами попадался, но не так часто. Сынгу мне вообще предлагал занять, но я не стал брать. Отдавать-то нечем будет. Но он мне сильно помог. Со всем. И рассказал, чем мне грозит привычка брать то, что плохо лежит. Так что... Я не держу на тебя обиду, но, получив один раз отказ, мне не хочется больше обращаться. Мне и тогда было сложно решиться, а ты еще и издеваться начал. Но я понимаю. Ты мне не должен. Ничего не должен. Но ты все равно даешь, а я принимаю. На свой страх и риск. Потому что это все еще не просто так. И мы оба это знаем. — Ты же понимаешь, что я не стану отрицать. И не буду убеждать тебя в своей бескорыстности? — спрашивает Юнги. — Я бы и не поверил, даже если бы ты стал. — Хорошо. Хочешь, дам тебе свою футболку? — резко меняет тему Юнги. — Что? — Футболку. Хлопковую. Найду подлиннее. Чтобы прикрывала все и была приятна к телу. Чимин лупает на него своими глазищами, а после медленно кивает. — Ладно. Но мне и в этом удобно. Ничего не чешется. Не знаю, чего ты так прицепился? А Юнги в целом сам не знает, почему он прицепился. Наверное, потому, что гладить Чимина ночью по спинке комфортнее, когда он в нормальной, мягкой одежде. А не в этом говне. Но Чимину он об этом не скажет. Чтобы опять не слушать истерики по поводу приставаний и домогательств. Хотя и молчать Юнги не думает. Он достает из шкафа черную футболку, кидает Чимину и говорит: — Может, потому что я хочу посмотреть на свою омегу в своей одежде. Это, знаешь ли, возбуждает. Чимин почему-то не бесится. Чимин смотрит на его клыкастую улыбку, цокает и закатывает глаза. — Отвернись, давай, — требует. Юнги отворачивается. Он вообще идет относить полотенце в ванную и выжидает около минуты. А когда возвращается, Чимин уже не сидит на кровати. Он стоит около нее, выставив ножку вперед и приподняв подол чуть выше, оголяя бедро. — Так нравится? — Именно так, зайка, лезь под одеяло, пока я не залез под твою одежду. Чимин проказливо смеется, но слушается. Юркает под одеяло, натягивая его по самый нос. Про этот страх говорила Камила? Кажется, Чимин не боится нихрена.

***

Юнги ловит Чимина на кухне. Ловит, как воришку, подкравшись сзади. Чимин испуганно пытается отскочить от холодильника и пищит. Не как зайка, а как мышонок. А потом прижимает ладони к груди и жалобно скулит: — Ты напугал меня. И не вырывается. Совсем. Даже когда Юнги касается носом его шеи. — На то и был расчет, зайка. Когда ты будешь строить гнездо? — Сегодня. Я ждал, когда ты проснешься. — Зачем? — Ну... — Чимин барабанит пальцами по тыльной стороне ладоней Юнги, которые он все еще держит сцепленными на его животе, — я вообще хотел предложить, чтобы ты уступил мне свою спальню. И пошел жить на чердак. — О, да неужели? — Да. Это будет слишком сложно для тебя? Юнги чмокает его в затылок и нехотя отстраняется. Наглеть тоже нужно понемногу. С учетом того, что Чимин его скорее терпит сейчас из-за надобности, а не из желания. — Не сложно. Я все равно оставлю тебя в течку. Камила, свари кофе. Зайка, ты тоже можешь попросить что-то для себя. Чимин кивает, но снова сам открывает холодильник. Осматривает полки и в итоге достает два яйца. И повернувшись, почему-то сует их в руки Юнги. — А ты бы хотел приготовить мне завтрак сам? Юнги смотрит на него с изумлением. А после тянется вперед и снова вдыхает аромат с пахучей железы на шее. Пахнет сильно, но до течки еще есть время. Тогда что происходит? Юнги, что ли, не проснулся? — Я в своем уме. Просто мне интересно посмотреть на твою корысть в приятном для меня ключе. Так что? — С желтком или без? — Хочу омлет и острый соус. Есть? — Все есть. Юнги разворачивается на пятках и достает сковородку. Шикает на Камилу, которая пытается влезть, и в итоге вообще отсылает ее из кухни. Остается без кофе, но с каким-то невероятным энтузиазмом мешает яйцо с молоком и специями. Оборачивается на Чимина. Тот тискается с Блохой, но на Юнги тоже взгляды бросает. Заинтересованные и довольные. Неизвестно, что произошло за ночь, но мир точно успел перевернуться.

***

Чимин не рад. Ни когда Юнги готовит ему завтрак, ни когда уступает спальню, ни когда дает ему свои пропахшие морем вещи. Чимин остается недовольным и подавленным. Он из-за чего-то грустит, и Юнги это чувствует. Ландыш будто вянет, он будто портится и начинает пованивать. Неприятно. Тревожно. — Зайка, поделишься, что не так? Юнги не выдерживает. Ему не нравится то, во что превращается цветочный аромат омеги. Это неправильно, так быть не должно. Тем более в преддверии течки. Чимин должен был снова устроить в доме целую поляну. Пропитать своим запахом все вокруг, каждую комнату, каждый уголок. Но он не пропитывает, он прованивает, и это ужасно. Юнги не по себе. А что если долгое употребление блокаторов аукнулось именно сейчас. Протекало бессимптомно, а теперь вылилось в какую-то болезнь? Юнги ненавидит болезни, так что если Чимин не сможет ответить ему четко на поставленный вопрос, они поедут в больницу. Юнги не потеряет вторую самую важную омегу в своей жизни, потому что слишком поздно спохватился. Такого не произойдет. Он не допустит. И из-за этого он даже готов признать, что игра с зайкой давно уже перешла границы его правил. Она Юнги больше не подчиняется. — А что не так? — переспрашивает Чимин. — Твой запах. Он не слишком приятен, перед течкой так быть не должно. Чимин клонит голову к плечу. Смотрит на Юнги недоверчиво, а потом вздыхает и отмахивается. — Я здоров, но расстроен. Это тебя не касается. — Пока ты в моем доме, меня касается все, что с тобой происходит. Чимин хмурится. Чимин злится и выдирает из рук Юнги его очередную футболку и тычет ей ему в лицо. — Вот это, Юнги, твоя вещь. А я нет. Я тебе не принадлежу. И хлопает дверью в спальню прямо перед его носом. Вот и решили проблему. Вот и поговорили.

***

— Я просто... Просто не хочу оставаться один. Чимин признается, когда его гнездо полностью готово и когда он зовет Юнги посмотреть. Молчаливо просит оценить. Хочет похвастаться перед альфой своим сокровенным. — Камила будет в доме. Она присмотрит. Зайка... мы уже проходили твою течку, да? Теперь ты ходишь с моей меткой. Хочешь вторую? — Альфе незачем ставить мне новую метку. Эта еще не сошла. И даже обновлять нет смысла, я все еще пахну... тобой. Я чувствую это. Всегда чувствовал, а сейчас тем более. И другие тоже чувствуют. А еще ты можешь снова принять блокаторы. На этот раз обещаю не приставать к тебе. Просто не уходи. Чимин смотрит куда угодно, но только не на Юнги. А его запах становится еще отвратительнее, он отдает горечью. Отравляет. И Юнги может перебить его своим феромоном, может с легкостью, но не делает этого. Он отслеживает состояние Чимина. — Хочешь полежать в моем гнезде? — предлагает Чимин после молчания Юнги. — Я могу выпустить феромон и пахнуть будет вся комната, включая гнездо. И я не стану пить блокаторы. Не из вредности, а из-за вредоносности. Подумай, зайка, почему ты просишь меня остаться? Потому что тебе страшно одному? Тебе нужен кто-то рядом? Я уже сказал, что Камила будет. Она напоит, накормит, если потребуется, отведет в ванную. Она хорошо позаботится о тебе. Она не обидит, не сделает больно. И ты понимаешь это. Ты знаешь это, но просишь остаться меня. Чимин, либо ты попросишь без блокаторов со всеми вытекающими, либо не проси вообще. Потому что это самообман. Будь честен с нами обоими. — А что если я не хочу? — Я не пойду у тебя на поводу. Чимин сжимает кулачки. Он все так же не смотрит на Юнги. Он тужится и пытается решиться, а после выдыхает, спускается как воздушный шарик и шепчет: — Уходи. Юнги уходит. Он не видит смысла уговаривать, не видит смысла продолжать разговор. Если это сделать, они поругаются. Зайка начнет психовать, отрицать, пугаться и попробует сбежать. А когда он сбегает, о последствиях не думает совсем. С него станется драпануть на пороге течки и попасться в лапы каким-нибудь альфам, которые не будут столь благородны, как Юнги. Так что... Он просто выходит из спальни и прикрывает за собой дверь. Но чего Юнги точно никак не ожидает, так это Чимина на чердаке поздно вечером. Уже даже ночью. Он поднимается к нему в полной темноте, садится на краешек узкой кровати и трогает за плечо. Спрашивает негромко: — Ты спишь? И когда Юнги отвечает, Чимин вздыхает снова. Сжимает пальчики на его плече, так и не отпустив его, и просит: — Останься со мной в течку, пожалуйста. — Останусь. Соглашается Юнги без лишних слов и разговоров. Без каких-либо условий. А после кладет свою ладонь поверх Чиминовой и тянет зайку на себя. — А теперь перестань переживать и волноваться, и дай мне наконец надышаться тобой. И ландыши снова распускаются.