Подчиниться шепоту

Юнги хочется загрести всю одежду с полок руками и смахнуть их одной смешанной кучей. Но он достает вещи по одной, сворачивает и кладет в чемодан. Чемодан на колесах, довольно вместительный, но не слишком большой. Чимин сидит за его спиной на кровати. Смотрит непонимающе. Мотыляет ногами, не достающими до пола в воздухе. — Что ты делаешь? — спрашивает. — Собираю твои шмотки. — Зачем? — Ты хотел уйти, я тебе помогаю. — Куда уйти? — Куда хочешь, мне без разницы. — Ты серьезно? — Да. — Тогда я сам! Чимин соскакивает со своего места и в пару шагов оказывается рядом. Выгребает все с полок, рассматривает и не особо аккуратно забрасывает вещи в чемодан. Спешит, торопится, под конец уже даже не разбирает, что именно упаковал. Закрывает «крышку» чемодана, усаживается сверху задницей, чтобы придавить и застегивает молнию. — Готово! — Отлично. Юнги поднимает чемодан, выкатывает его из комнаты. Ставит у входной двери. Уходит в свой кабинет, возвращается с телефоном. Протягивает Чимину. — Там вбито два номера, мой и Ёнсона. На случай, если начнешь бомжевать, но мне гордость позвонить не позволит. — Постой, так… Ты правда отпускаешь? — Да. Обувайся и на выход. Машина ждет у ворот, прощаться не буду. Довезут куда скажешь. Юнги смотрит на Чимина не моргая, не сомневаясь в своих словах. Берет с вешалки ветровку, которая принадлежит ему, а не Чимину, и набрасывает зайке на плечи. А после достает из пиджака не слишком толстую пачку с купюрами. — Это на первое время. Дальше ебись, как хочешь. Чимин деньги берет, но морщится, будто от лимона, и хмыкает: — Что, прям ебаться можно? — Можно. Хоть в бордель, хоть на трассу иди. Только с мозгом моим не сношайся больше. Чимин кривится, но в глазах его все еще виднеется непонимание и недоверие. А Юнги просто устал от его истерик. Складывается ощущение, что он Чимину не метку поставил, а говном его обмазал. Причем с ног до головы. И значит, лечь под него в течку Чимин был согласен, а с укусом нет. Это его, видите ли, оскорбило до глубины души. Пусть проваливает. Юнги посмотрит, сколько Чимин протянет без помощи. Потому что сумму Юнги ему выдал скудную. Месячная зарплата его кассиров в фастфуде. Комнату на месяц снять получится, и даже на еду хватит на этот промежуток времени. Но не более. У Чимина есть тридцать дней, чтобы найти себе какую-то работу и устроиться. Только вот у Чимина ни документов, ни образования, ни мозгов. И это даже не оскорбление. После одиннадцати Чимином никто не занимался. Никто не водил его в школу, никто не нанимал репетиторов. Так что даже если там и были какие-то знания, то они похоронены под вековой пылью. Юнги об этом особо не задумывался. Пока Чимин не начал читать по слогам состав паштета для Блохи. Притом не медленно, а именно по слогам и вслух. Он просто не заметил зашедшего на кухню Юнги, поэтому так глупо спалился. А потом еще глупее пытался оправдаться, что это шутка и все он умеет. Не умеет. Нихрена. Вообще. И Юнги, возможно, занялся бы этим вопросом, но Чимин начал гнездиться, а потом было не до этого. Так что путь Чимину либо на трассу, либо в уборщики. Потому что даже официантом его не возьмут. Чимин буквально не сможет адекватно рассчитать людей. И когда ему ткнут в меню и попросят объяснить, он название блюда читать будет дольше, чем есть терпения у посетителей. И, естественно, ни о каком официальном заработке речи идти не будет. И если кто-то захочет Чимина обмануть — его обманут, и он ничего и никогда не сможет доказать. Не сможет обратиться за помощью и потребовать отстоять его права. Потому что без документов он не гражданин. Он никто и звать его никак. Но Чимин, очевидно, об этом не задумывается. Юнги еще посмотрит, как Чимин себе жилье искать будет. Не зная города, не зная цен, не зная абсолютно ничего. Маленькая, упертая, безмозглая омега. У него ведь все было. Абсолютно. Дом, одежда, еда, свежий воздух. И было бы гораздо больше, если бы он хоть раз попросил. И необязательно материальное. Юнги бы без вопросов помог с дистанционным обучением. Помог бы с каким-то занятием. Что там сейчас в моде? Сумочки из бусин? Декор и украшения из эпоксидной смолы? Да что угодно, что можно освоить без образования. Но Чимин не говорил, что ему нужно. Что он хочет. Его желанием была — свобода. Только вот желание это довольно размытое, когда ты необразованный кусок идиота. Юнги злится, поэтому открывает дверь сам и кивает на выход. Он бы отвез Чимина, но все еще пережидает бурю дома. Ёнсон остается также с ним. Юнги не будет приставлять людей к Чимину, он свое слово сдержит и просто подождет, пока зайка придет в себя и осознает свои ошибки. А в том, что он осознает, Юнги не сомневается. Хотя есть угроза, что Чимин упрется своим рогом и лучше попрощается с жизнью, чем позвонит. Юнги отмахивается от этой мысли. Доступных омег предостаточно. Он сможет найти себе экземпляр посговорчивее, даже не обращаясь к платным услугам. Он и так досточно подтирал задницу Чимину и перемещался на цыпочках, чтобы продолжать в том же духе. Либо тот осознает и вернется, либо пусть делает что хочет. Живет, как хочет. Умирает, как хочет. Это не забота Юнги. Он не его папочка, продавший в сексуальное рабство собственного сына за долги. Юнги не чувствует за собой никакой вины. Ему нечего исправлять. Шаткое положение Чимина — не его ошибка. Он ему ничего не должен. Чимин выходит, катя за собой чемодан. Тот бахает колесиками по ступеням, потому что Чимин не пытается его приподнять, а просто тащит волоком. Юнги захлопывает за ним дверь и даже в окно не смотрит. Ему потом отчитаются. Как довезли, где высадили. На этом затянувшаяся глава кончится, а может, и вся история в целом. Юнги уже не столь важно. У Юнги работа, у Юнги неотложные дела, которые он должен решать. У Юнги, в конце концов, суд на носу с бывшими работниками, которые проводили оплату мимо кассы. А Чимин… Чимин свободен.

***

— Мне нужны деньги. — Заработай. В ответ молчание и недовольное сопение. Чимин звонит через три недели. Неплохо продержался, Юнги думал, что тот и недели не протянет. — Я пытаюсь, но получается меньше, чем мне нужно. — Хочешь больше? — Да. — Могу скинуть адрес, подъедешь, отсосешь, я заплачу. — Юнги, я не шлюха. — Поэтому на жизнь и не хватает. — Мне нечего есть. — Ты свободен, Чимин. Какие ко мне вопросы? Чимин матерится куда-то в сторону и переходит от жалости к угрозам. — Я продам твой телефон и никогда не позвоню. — Смотри не продешеви. И да, перед продажей потрудись выучить хотя бы один из двух номеров. Потому что если ты не позвонишь, моя жизнь продолжит идти своим чередом, как шла раньше, а твоя? Как думаешь, зайка, когда продавать, кроме жопы, будет нечего, твоя жизнь останется прежней? — Ненавижу тебя! Чимин сбрасывает. Сбрасывает, как и ожидалось. Юнги пожимает плечами, убирает телефон в карман и подняв взгляд говорит: — Можете продолжать. Судья назначает Юнги штраф в тысячу долларов за неуважение, но он все равно выигрывает.

***

Юнги наказывал себе оставить Чимина в покое. Но слова не давал. Поэтому запрашивает информацию. Где живет, чем зарабатывает, с кем общается, какие планы. Потому что ему приходит уведомление о блокировке симкарты. По всей видимости, Чимин действительно избавился от телефона и всех его составляющих. Болван. Отчет ему приносят через день. Подробный, со всеми именами. Юнги читает внимательно, изучает. Чимин действительно устроился на работу в небольшую забегаловку сразу на две вакансии. Уборщик и посудомойщик. Живет у хозяина забегаловки Чон Юнхо, старого одинокого альфы. Половину своей мизерной зарплаты отдает за комнату. Вещи носит стирать в прачечную через две улицы. Питается в закусочной тайком, за что получал уже несколько выговоров. Написал заявление по восстановлению документов. Оплатил штраф за слишком позднее обращение и пошлину за паспорт. Из-за чего остался без средств и звонил Юнги. Подружился с официантом Ким Сынгу. Студентом-второкурсником на юрфаке. Именно он подсказал, куда обращаться по поводу документов. Больше ни с кем не общается, из дома выходит только по необходимости. К новым знакомствам не стремится, выглядит потерянным и нервным. На улицах часто оглядывается, перемещается быстрым шагом. Телефон сдал в ломбард. Обменял на обычную кнопочную звонилку и сотню долларов. Юнги вздыхает. Телефон был новый и стоил больше тысячи. Юнги, естественно, не жалко, просто если бы Чимин хоть немного разбирался, мог бы продать кому-то из рук в руки и выручить сотен семь, а то и больше. Но Чимин очевидно не разбирается. Ни в телефонах, ни в жизни. И к чему это приведет, неизвестно. Юнги дочитывает отчет до конца. Он занимает всего пару страниц, потому что у Чимина в целом ничего не происходит, кроме жалких попыток выжить и выкарабкаться. С Юнги бы он сделал это по щелчку пальцев, но не захотел. Надумал себе что-то. Обиделся, поставил неверную цель. Решил, что Юнги очередной хозяин, от которого нужно сбежать, потому что прятаться не выйдет. Решил, что Юнги взял его, как шлюху, которой обязательно воспользуется. И хоть ни одно из утверждений не подтвердилось за довольно продолжительный срок, правильных выводов Чимин так и не сделал. Придумывал игры, игрался в них, проигрывал, злился и выбирал все новые и новые ходы. Все неверные. И ни разу не подумал взглянуть на Юнги, как на альфу, который им заинтересовался. Заинтересовался и хотел попробовать нечто большее, чем парочку обычных перепихов. И пусть знакомство не подразумевало такой итог, но все, что происходило позже, давало довольно толстые намеки. Чимин не обращал на них внимания. Глупенький, маленький омега. Юнги рвет отчет и выбрасывает в мусорку. Делать он все так же ничего не собирается, просто узнал, насколько все плохо. Как долго ему еще ждать. Потому что ждать он задолбался. Блоха вон скучает. Спит на подушке Чимина. Юнги сказал не трогать наволочку, чтобы она продолжала пахнуть ландышем. Подушка теперь в спальне Юнги, он спит на ней вместе с Блохой. Но аромат выветривается. Гнездо остается также нетронутым на чердаке. Юнги поднимается туда исправно, чтобы полить Кармону. Но в гнездо не лезет. Мысли были, но Юнги их отринул. Не пристало ему заниматься такой сопливой хуйней. Он не занимается. Блоха периодами мяучит и смотрит грустно. Катается на плече Юнги постоянно, когда тот дома. Не слезает, не уходит. Юнги привык к его тяжелеющей с каждым днем тушке на плече, привык чесать за пушистым ухом и слушать мурчание. Блоху вон тоже забрали с улицы без спроса. Оставили без матери, но он не жалуется. Он любит и убегать никуда не планирует. Этим он от Чимина отличается. Ученик, превзошедший учителя. Юнги говорит подать машину. Пора возвращаться. Уже вечер, а Блоха устроит концерт, если еще и Юнги решит его бросить.

***

Через два с половиной месяца Чимин умудряется восстановить и получить самые основные документы и меняет работу. Он устраивается также в закусочную, но уже повыше классом и с хорошей проходимостью. Вообще это закусочная Юнги, но Чимин очевидно об этом не догадывается. А Юнги, покривив душой, решает не раскрывать карты и отдает приказ Чимина принять. В целом, его заработок выходит по-прежнему копеечным, но на новом месте Чимину никто не запрещает есть за счет заведения, потому что это разрешено по контракту. Хотя, питаться одним фастфудом такая себе экономия. Со временем аукнется, и счет в больнице окажется астрономическим. Помимо этих изменений, Чимин пока больше ни к чему не пришел. Хотя Юнги знает, что Чимин узнавал о вечерних школах. Но во-первых, он опоздал по времени, потому что на носу зима, а во-вторых, классы нигде так и не набрались. Учеников, которым нужно пройти программу не десятых-одиннадцатых классов, а более раннюю, практически нет. И Чимина предупредили, что и на следующий год, если достаточное количество учащихся не наберется, то никто его не возьмет. Не в государственных, а в платных учреждениях дела обстоят иначе, но и обучение там было платным, а денег у Чимина на такую роскошь, как получение знаний, не хватает. Хотя он начал откладывать. Юнги в целом нравится то, как Чимин старается, как пытается прорваться, как сопротивляется той силе, которая тянет его на дно. Но Юнги понимает, что этого недостаточно. С прошлого места жительства Чимина выгнали, потому что посмел уволиться, а новое жилье обходится ему теперь дороже. Дороже, но не комфортнее. А еще оно довольно далеко от работы. Чимин берет себе дополнительные смены. Буквально выпрашивает и вымаливает их. Но добивается этим только сокращения своего личного времени и отдыха. Когда-нибудь трясина его засосет, и он не сможет сделать ни очередного рывка, ни даже вдоха. — Господин Мино, как там мальчик? — спрашивает Камила, ставя перед ним свежезаваренный чай. — С переменным успехом. — Не боитесь, что улизнет от вас навсегда? — Ему некуда, все дороги ведут ко мне. Камила качает головой и смотрит на Юнги сверху вниз, смотрит так, будто знает больше, смотрит, как на своего глупого ребенка, утверждающего, что можно поймать слона сачком. — Он упрямый омега. Вам бы к нему по-хорошему. По-правильному. — А я что, не по-правильному? — А вы слишком самоуверенно. Чимин вас знать не знает. Кто вы и что вы. Ему плевать на ваши деньги, на ваши связи и на ваш статус. Он кроме страха к вам ничего не испытывает. — Страха? Ты про его выходки забыла, там не страх, а сплошная наглость. — Напуганные животные не только забираются в угол, но еще и нападают. Чимин боялся, всегда. Как, впрочем, и все. Юнги кривится. Делает глоток чая. Одобрительно кивает. — Кто боится, тот подчиняется. Камила тоже кивает. — Подчиняется, но не любит. Она вытирает руки о фартук, смотрит еще раз на Юнги и быстренько ретируется. Юнги приходит в бешенство от ее слов, и она это прекрасно знает. Также знает, что ландыш уже полностью выветрился из дома.

***

Звонок с незнакомого номера раздается ровно через три месяца. Юнги отвечает и слышит быстрое отрывистое дыхание. Юнги говорит: — Слушаю. И сначала в трубке раздается не громкий четкий голос, а крик где-то на фоне: Гребаная сука, выходи по-хорошему, пока мы не выломали двери! А потом уже звучит испуганное и звонкое: — Юнги? — Зайка? Все-таки выучил номер, похвально. — Юнги, помоги, пожалуйста. Мы пустим тебя по кругу и скажем, что тебя попользовали до нас! — Решил вернуться? — Нет… нет… я. Пожалуйста. — Зайка, я думал, что ты все понял после первого звонка, разве нет? Ты свободен и распоряжаешься своей жизнью, как хочешь. Сам себя обеспечиваешь, сам себя спасаешь. Помимо угроз, слышатся еще и глухие удары. Чимин испуганно вскрикивает. — Юнги, Юнги! Если не поможешь, то я не смогу вернуться, даже если захочу. Пожалуйста. Хочешь я тебе заплачу? У меня есть сбережения. — Две сотни баксов? Думаешь, мои услуги стоят так дешево? Или, м, твоя жизнь стоит так дешево? — Помоги в кредит, и я буду выплачивать частями. У меня есть работа. Пожалуйста. Прошу, что ты хочешь? Юнги цокает и вздыхает. — Где ты? — На заправке. На той самой, помнишь, где я сбежал? Рядом поля кукурузы. Меня везут обратно. Обратно к хозяину. — У тебя нет хозяев, зайка. — Он считает иначе. — Скажи им, чья ты омега, Чимин. Скажи, и они оставят тебя в покое. — Твоя? — переспрашивает шепотом. — Моя. Чимин судорожно выдыхает, а потом, судя по звуку, отводит телефон от уха и старается перекричать громкие голоса. Дверь действительно пытаются выломать. Юнги — мой альфа! Слышите, он приедет и оторвет вам яйца! Пусть едет, оторвем твоему альфе узел и скормим собакам. Юнги закатывает глаза и качает головой. Шестерки бывают такими тупорогими, что диву даешься. Хотя, не только они. Если Хон не знал, кто забрал Чимина, то он идиот. Если знал и попытался вернуть, то идиот вдвойне. Потому что тогда Юнги приедет и оторвет член ему. Оторвет и запихает в глотку. И никакие аргументы не помогут. Неважно, где они нашли Чимина, не важно, что рядом не было Юнги. Перед тем, как взять, нужно было спросить разрешение. Убедиться, действительно ли Чимин стал бесхозным или Юнги просто ослабил поводок. — Зайка, чтобы им было понятнее, назови имя «Ласкер» и добавь, что они станут моими жертвами. Чимин слышит его и послушно передает. Наступает тишина. А следом раздается недоверчивое. Да ты гонишь… Чимин не гонит и предлагает передать им трубку. Никто почему-то не соглашается, и снова возникает тишина. — Мне кажется, они ушли, — шепчет Чимин. — Или вернулись в машину для обсуждения. — Что мне делать? — На твое усмотрение. Можешь попросить меня приехать и забрать тебя. А можешь добраться до города самостоятельно. Если, конечно, у тебя есть деньги и если не боишься, что они выбрали другую тактику и просто ждут, когда ты выйдешь сам. — Ты не оставляешь мне выбора. — Почему же? Я тебе предоставил два варианта. Чимин сопит в трубку, а потом говорит: — Забери меня, пожалуйста. Две сотни хватит за услуги такси даже люкс-класса. Юнги смеется, но соглашается. Соглашается, потому что он уже на полпути к Чимину.

***

— Почему Ласкер? Это прозвище? — спрашивает Чимин, когда забирается на заднее сидение к Юнги. — Ласкер — чемпион мира по шахматам. — Ты хорошо играешь в шахматы? — Не особенно. Мне предложили в них сыграть на первой крупной сделке. Я тогда знал несколько схем и решил действовать по принципу Ласкера. Он однажды разыграл партию и пожертвовал своих двух слонов. Ласкер выиграл, а я проиграл. Потому что, помимо приношения в жертву слонов, нужно было просчитывать и другие ходы. — Но твои старания все равно оценили? — Нет, конечно. На кону стояла сделка. Я отказался принимать поражение, и когда дело запахло жареным, мне пришлось пожертвовать двумя другими своими слонами. И тогда я уже победил. И больше никогда не проигрывал. Чимин ежится и зачем-то спрашивает: — Ты убивал людей? — Да. — И омег? Юнги усмехается, потому что звучит так, будто омеги не люди. — И омег. — Потому что они не ложились под тебя? Юнги смеется. Громко и искренне. А после берет Чимина за запястье и тянет на себя. Усаживает на свои колени боком, обнимает за талию и прижимается носом к шее рядом с меткой. Пахнет, как и прежде, ландышем, а еще немного соленым морем. — Нет, Чимин. Омеги мне крайне редко отказывают, а если и да, то такие поражения я принимать умею. Но не все омеги милые и пугливые зайки, как ты. Некоторые ведут свой бизнес самостоятельно, без альф, и как ты должен понимать, бизнес теневой. И частенько играют не по правилам. Обычно они более хитрые и изворотливые, знают, как выкрутиться в случае чего. Но есть и те, которые прут на таран. И в таких случаях я не делю соперников по половому признаку. Это слишком опрометчиво. — А со мной ты примешь поражение? — Возможно. — Но не сейчас? — Сейчас еще рано. Чимин вздыхает, но сидит смирно. Не дергается, не пытается слезть с коленей Юнги. Наоборот, усаживается удобнее и кладет голову ему на плечо. Позволяет дышать ландышем, а сам дышит морем. Пытается украдкой, но Юнги его раскусывает, правда, ничего не говорит. Он подвозит Чимина до работы. И заходит вместе с ним. Предлагает сесть за столик и пообедать. Чимин соглашается и очень быстро узнает, на кого на самом деле работает. Его эмоции довольно яркие, и досада сияет ярче всего. Но вместо заявления на увольнение, которого ожидал Юнги, Чимин требует повышения. Он говорит, что ему не нужен школьный аттестат, чтобы жарить котлеты и пихать их в булки. В целом, Юнги согласен. В целом, он идет на уступки и дает добро. Потому что Камила может быть права. Может быть, Юнги не стоит ждать, пока Чимин увязнет в болоте, может, стоит попробовать помочь ему выбраться. Вроде как безвозмездно. Вроде как действительно предоставить выбор. И надеяться, что Чимин посмотрит на Юнги иначе. Посмотрит и выберет.