Подчиниться шепоту

У Юнги работа непыльная. Иногда происходят казусы, которых, к сожалению, не избежать, но от него это никак не зависит. Проблемы зачастую приходят извне. Неожиданно рушатся на голову, и приходится тут же срываться, чтобы все уладить. Но это не про сегодня. Сегодня Юнги успешно завершает свои дела, успев утрясти и то, что отложилось со вчера. Удобно, когда все работает, как часы. Удобно, когда люди боятся потерять голову за промахи. Притом потерять буквально. Юнги этим страхом пользуется, он им управляет. Поэтому возвращается ранним вечером, когда на улице еще довольно светло. Юнги прикладывает ладонь к сканеру, толкает калитку и неспешным шагом идет по дорожке. Ему кажется, что пахнет цветами, но это вряд ли, сезон уже прошел. Однако когда он переступает порог дома, в нос ударяет сильным ароматом. Такое ощущение, что поляну ландышей со двора пересадили Юнги в дом, и они расцвели все до единого. Юнги забывает разуться. Он идет на запах, как завороженный, и осознает себя, лишь когда его начинает раздражать чужой взгляд. Внимательный, буравящий. Юнги вскидывает глаза и натыкается на Камилу. А опустив их обратно, упирается в светлые пушистые волосы. Благоухают не цветы, а Чимин. Да так ярко, что выделяется слюна. Не оторваться. Юнги обнимает сидящего на стуле боком Чимина за талию и снова утыкается в макушку носом. Ведет ниже и в бок, касается маленького ушка и ныряет вниз. Шея пахнет умопомрачительно. Хочется тут же укусить, впиться зубами, оставить след. Юнги сдерживается с трудом. Но губами кожи все-таки касается, а после и языком. Пробует на вкус. Вкус слегка солоноватый, но это его не портит. — Господин Мино, это неприлично! — И что? Он отвлекается от шеи неподвижного Чимина и тянет его теперь на себя, впечатывает спиной в грудь. Чимин наконец подает признаки жизни, вцепляется в край столешницы, чтобы не упасть со стула. — Мы мешаем моей прислуге, пойдем в спальню? — предлагает Юнги, а после добавляет насмешливо. — Буду тебя насиловать. Чимин идти не хочет. Вцепляется в стол сильнее, до побелевших пальцев. Забавный. — Господин Мино, вы, наверное, голодный. Давайте я разогрею ужин. Камила пытается влезть, пытается отвлечь, а после набирается храбрости и подходит маленькими шажками. Начинает Юнги теснить, пытается Чимина из его рук выковырять и объясняется сразу: — А Чимин мне поможет. Все платить должны за кров и еду. Господин Мино, отпустите мальчика, пусть поработает. Когда люди работают, Юнги нравится. Его это устраивает. Потому что кто не работает, тот не ест. Он знает не понаслышке. Потому что когда-то не работал и, естественно, не ел. Юнги усмехается. Чимин тут только сутки, а Камила уже носится вокруг него и идет наперекор Юнги. Увидела в Чимине своего покойного сына? Странно, ведь Чимин азиат, а Камила нет. Или, может, Чимин единственный в этом доме, за кого можно переживать и кто это позволит? Такой испуганный, без права голоса. Настоящая жертва в лапах монстра. Но Юнги действительно голоден, поэтому выпускает его из своих рук. Чимин слетает со стула со скоростью света, а Юнги занимает его место. — Чимин готовит, Камила свободна. Она медлит. Смотрит на Юнги с вопросом. Юнги не понимает, почему с появлением Чимина его прислуга начала открывать свой рот и перестала слышать с первого раза. — Я ненавижу повторять, Камила. Она мрачнеет, но кивает. Опускает взгляд. Интересуется, прежде чем уйти: — Мне покинуть дом? — Да. На сегодня ты здесь не нужна. Больше она ничего не спрашивает. Разворачивается и семенит к заднему выходу. А Чимин натягивает подол футболки ниже. Юнги только сейчас замечает, что футболка из гардероба Камилы. Просторная и удлиненная, но женского кроя. С большеватым вырезом для декольте, ярко оранжевого цвета и с большим принтом алого мака. А под ней... — Подними футболку, — говорит Юнги. Чимин кусает губы. Вцепляется в ткань еще крепче, но все же поднимает ее. Юнги всматривается в белую ткань, усеянную малюсенькими цветочками. И, еле сдерживая смех, интересуется: — Это что, панталоны? Чимин идет красными пятнами, отворачивается в сторону и кивает. — Они новые, резинка тугая... единственное, что с меня не спадало. Юнги все-таки хохочет. Искренне, во весь голос. Скатывается со стула и подходит к Чимину, щупает ткань. Тонкая, хлопковая. Приятная. — А ну, покрутись, — просит. Чимин крутится, а Юнги снова смеется. Но после его смех резко обрывается, потому что у Чимина, повернувшегося лицом, в глазах слезы. — Не реви, зайка. Я не издеваюсь. Это довольно мило. Юнги перехватывает его маленькие ручки и опускает их вниз вместе с футболкой. А после тянет носом. Запах ландышей становится привычным, перестает перекрывать все вокруг. Поэтому Юнги ощущает за ним мясные нотки. Он отпускает ладони Чимина и отходит на шаг, потому что зайка слишком пугается его близости. — Камила приготовила ужин, да? — Да. Суп Писоле. — Посоле? Чимин задумывается и соглашается: — Наверное. Я не слышал раньше о таком. Нужно положить тебе? — Да. Чимин будто этого и ждал. Он тут же отпрыгивает от Юнги и идет к индукционной плите. Правда, потом стопорится. Оглядывает все шкафчики и ящики. Оборачивается. Юнги не хочет подсказывать. Он хочет, чтобы Чимин сам. Сам все сделал. И Юнги отдает себе отчет, что это желание кроется не в услужении, а в том, что Чимин хорошо смотрится на его кухне. Возможно, это из-за синих цветочков на панталонах. Они идеально подходят по цветовой гамме. Чимин начинает неуверенно открывать все шкафчики. Заглядывает, закрывает, открывает следующий. Один за одним. И почему-то увлекается. Юнги прекрасно знает, где хранятся столовые приборы, и Чимин только что сунул нос в нужный ящичек, но почему-то задвинул его обратно, так ничего и не достав. И пошел дальше. Зайка любопытный, зайке интересно. Юнги наблюдает за ним с улыбкой. Пугать не хочется. Когда Чимин пугается, у него стекленеют глаза и он становится каким-то не живым. Даже без феромона Юнги — стоит только приблизиться к нему. Чимин все еще похож на фею или нимфу, на фантастическое создание прямиком из сказки. А Юнги сказки нравятся, ему их рассказывала мама. Камила, как ни странно, тоже. Но ее сказки были немного злыми и страшными. Юнги по началу даже снились кошмары. Оказалось, сын Камилы любил всякую жуть. Юнги позже тоже оценил и пристрастился. Особенно, когда Камила начинала менять свой голос, говорить разными интонациями в зависимости от героя, а после пугала неожиданным вскриком и щипком за бок или бедро. После первичного испуга Юнги становилось весело и он просил еще. Но мама запрещала. Мама много что запрещала, потому что нужно было вести себя тихо. Однако кое-что запрещала и Камила. Например, трогать еду. Готовила либо она, либо мама, Юнги нельзя было подходить и вмешиваться. Продукты были на вес золота, испортить их означало остаться голодным. Камила и сейчас ведет себя подобным образом. Заведует кухней и всем продовольствием. Теперь она, естественно, запретить Юнги ничего не может, но ей и не приходится. Камила всегда в его распоряжении. Она готовит завтраки, обеды и ужины. Варит кофе, балует десертами. И обожает кормить Юнги мексиканскими блюдами. А Юнги не против по утрам есть неизменные кукурузные тортильи, напичканные всем подряд. Прошло уже столько времени, как ограничения в еде закончились, а он так и не научился подходить к трапезе с избирательностью. Пока Камилы нет, Чимин обшаривает все укромные уголки на кухне. А после безошибочно возвращается к отсекам с посудой и столовыми приборами. Накладывает Юнги в тарелку суп. Ставит ее на островок и двигает на другую сторону, ближе к Юнги. Чтобы не подходить и не становиться рядом. — Ты не голоден? — Нет, я уже поел. — Посоле? — Нет. Я ел... — Чимин запинается, потом рисует на столешнице круг, — Такие маленькие блинчики, в них нужно заворачивать начинку. — Фахитос. Чимин кивает, но неуверенно. Он, очевидно, не запомнил правильно ни одного названия. Это нормально, Юнги сначала тоже не запоминал и все для него было одинаковым. Он не понимал, почему при смене буквально одного незначительного ингредиента блюдо начинает звучать по-другому. Прошли годы, прежде чем он разобрался, а точнее, просто перестал задумываться об этом и задавать вопросы. Пахнет вкусно, есть можно, этого достаточно. Юнги и из мексиканской кухни знает только пять-шесть названий, и то только из симпатии к Камиле. — Налей мне чай. Камила должна была заварить, — Юнги кивает в сторону маленького заварничка. Он не прозрачный. А темный, глиняный. Его Юнги подарил потенциальный партнер из китайской мафии. Он устроил целую церемонию, показывал древние традиции своей страны. Кажется, в комплекте шли еще пиалы, но они разбились при перестрелке. Потому что чай оказался с примесью яда, а у Юнги слишком хорошее обоняние. По итогам чайничек Юнги забрал себе. Подарок же... Чимин снова оглядывается. Находит искомое. Включает электрический чайник. Достает чашку, наливает заварку, ждет. Через пару минут добавляет кипяток. Чашку тоже двигает Юнги через стол, не приближаясь. Смотрит, пока Юнги ест. Спрашивает: — Еще что-то? — Нет. Чимин мнется. Видно, что хочет убежать, но его никто не отпускал. По всей видимости, Камила все-таки объяснила ему некоторые вещи и правила. Зайка, кажется, умненький. Он ждет немного, а после вздыхает и забирается на свободный стул. Ставит локти на столешницу, подпирает подбородок. Наблюдает. Юнги это никак не стесняет, он пропустил обед, из-за разъездов. В одном из его ресторанов быстрого питания пьяные альфы устроили драку. Приезжала полиция. Выяснения затянулись. Дело с пьяными драками обычное, в порядке вещей, даже если посреди дня. Но у полиции есть к Юнги свои вопросы, поэтому они мурыжат любой мало-мальский случай. Год назад, когда штат главного полицейского участка сменился, у всего теневого бизнеса появилась головная боль. Новенькие стражи порядка — такие неподкупные, гордые, лезли во все дела, которые им не по зубам. Они копали активнее кротов. Задолбали всевозможными проверками, пытались уличить в нарушении закона. Пытались раскрыть преступную сеть. Посадить. Смешные. Можно подумать, что у мафии в арсенале только деньги. Впрочем, бравые полицейские быстро поняли, что их дело заниматься мелкими сошками и не соваться дальше. Иначе можно сыграть в ящик. А еще в ящик может сыграть их семья. Омеги могут быть изнасилованы, а дети подсажены на наркоту. Полиции пришлось вновь притихнуть, но доставать они не перестали. Сначала это злило. Сейчас Юнги распугивает их включенным неожиданно светом, как тараканов. А иногда платит. Многим просто требовалось время, чтобы распробовать вкус денег. А у Юнги их достаточно. Грязных и порой кровавых, но как следует отмытых через сеть ресторанов и парочку ночных клубов. Бизнес есть бизнес. — Чем ты занимался сегодня? — спрашивает Юнги, закончив с едой и делая первый глоток чая. — Сначала был в комнате. Потом играл с собаками. — Играл с собаками? — уточняет Юнги. Чимин морщится и признается, уже знает, что от Юнги не скроешь. — Пытался убежать. Меня поймали и отвели к вольеру. — Зачем? — Показали наглядно, кто мне откусит голову, если попробую повторить. — Они блефовали, — спокойно оповещает Юнги. — Правда? — Конечно. Если ты еще раз попробуешь убежать, за тобой не пустят собак. Тебя просто подстрелят. Не насмерть. Убивать тебя я запретил. Но будет больно. Очень. Попробуешь еще раз сбежать? — спрашивает Юнги с улыбкой. Чимин вскидывает на него взгляд и отвечает: — Да.

***

Возможно, Чимин не зайка. Возможно, он кот. Молодой, бесстрашный и наглый. Он выходит во двор, даже если ему запрещают. Вылезает из окон, даже если с них сняли все ручки. Он изучает местность, осматривает все углы. А еще дразнит псов. Стоит перед металлической сеткой вольер, стучит по ней палкой. Бесит собак, рычащих, лающих и пытающихся напасть. Чимин смотрит им в глаза и улыбается. Говорит: — Ваш хозяин сказал, что голову вы мне не откусите. Так что... Чимин запихивает палку в ромбик сетки. Один из доберманов вцепляется в нее зубами и тянет. Чимин хватается двумя руками за свой конец и не отдает. Удерживает, пытается тянуть на себя и злорадно хихикает. Таким его находит Юнги. К такому Чимину он подкрадывается и опускает руки ему на плечи, спрашивает: — И что ты делаешь? Чимин громко вскрикивает. Палка из его рук выскальзывает и он, потеряв опору, падает назад, спиной на грудь Юнги. И замирает. Замирает, как обычно. Юнги обнимает его одной рукой за талию и ставит ровнее, но от себя не отпускает. — Мои псы выдрессированы, но если их разозлить, они бросаются. Зачем ты разозлил их, Чимин? Разве они тебя чем-то обидели? — Нет... Юнги усмехается. Он знает, зачем. Чимин пытается выбесить всех на этом участке. Охрану, Камилу, собак... Он вроде понял, что все они у Юнги в подчинении, но все еще считает, что если заебет всех, то они нажалуются и у Юнги переполнится чаша терпения. Что он Чимина выставит за ворота. Он ведь за Чимина не платил. Чимин не его, он теперь ничей, он свободен. Юнги перехватывает Чимина за запястье, фиксирует крепко и тянет за собой вдоль вольера, пока не доходит до такой же сетчатой двери. Юнги открывает задвижку, за ней дверь и входит внутрь. Затягивает вслед за собой Чимина. Пять псов садятся в ряд. Смотрят на Юнги, виляют хвостами. Смотрят на Чимина — облизываются. Перебирают передними лапами в предвкушении. Из-за ожидания начинают скалиться, а после переходят на скуление. Им хочется Чимина сожрать, потому что Чимин чужой, а еще наглый заяц, на которого хочется поохотиться, которому хочется перекусить хребет. Чимин стоит ни жив, ни мертв. Цепляется за Юнги. Собаки чувствуют его страх. Становятся еще беспокойнее. Жертва напугана. Жертва боится. Жертву нужно поймать и придушить. — Сидеть. Строго командует Юнги, и так сидящие псы перестают ерзать, замирают. — А теперь, зайка, пойдем знакомиться. Надеюсь, ты не успел выбесить их слишком сильно и они не отгрызут тебе руку. Чимин снова упирается. Бороздит пятками землю. А потом все-таки подает голос: — Не надо! Юнги, не надо, я больше не буду их трогать! — Будешь. Юнги подтаскивает его к первой собаке. И подставляет под его нос Чиминову ладонь, сомкнутую в маленький кулачок. — Это Джеки. Джеки хороший мальчик. Самый спокойный и терпеливый, — представляет пса Юнги. Джеки утыкается мокрым носом в кулачок Чимина. Сначала безобидно. Будто обнюхивает, но ему требуется мгновение для броска. Юнги отдергивает руку Чимина молниеносно, не позволяя клыкам его ранить. — Джеки нельзя! Свой! — Юнги не повышает голос, но говорит резко, а после поворачивается к напуганному до смерти Чимину: — Ты умудрился выбесить даже его, это талант, зайка. Но талант плохой. Знаешь, почему? Если вдруг на территорию кто-то проникнет, Джеки не будет тебя защищать. Он сначала нападет на тебя, а потом на чужака. А так быть не должно. Ты бы хотел, чтобы Джеки тебя защищал или чтобы тебя сожрал? — Защищал, — еле мямлит Чимин. Он пытается отойти, но ему удается лишь половиной корпуса спрятаться за Юнги. Что не слишком удобно. Юнги хмыкает и отступает от псов вместе с Чимином. Но из вольера выйти не дает. Юнги присаживается на корточки, Чимина тянет за собой, усаживает его на свое колено. — Джеки, ко мне. Собака срывается с места тут же, но больше не бросается. Подскакивает к Юнги. Пытается ткнуться ему носом в лицо, облизать, и чуть не заваливает на спину. Юнги отфыркивается и отмахивается от пса. Говорит ему успокоиться. Джеки успокаивается с трудом, садится напротив. Виляет не обрезанным хвостом так, что ходуном ходит половина его тела. — Чимин, дай еще раз себя обнюхать. Юнги не использует феромон. Он просто ждет. Обнимает Чимина все также за талию. Чимин в ответ обнимает его за шею. Кажется, хочет на эту шею взобраться. Чтобы повыше, чтобы не достали. — Давай. У нас тут очередь. Джеки не укусит. Чимин решается только через долгие минуты. Он тянет к Джеку также сомкнутый кулачок. И тихо вскрикивает, когда Джеки его прикусывает. Не сильно, не до крови, не оставляя отметин, но все же прикусывает. А после взрыкивает отомщенный и возвращается в «строй». Следующий на очереди Тако. Кулачок Чимина он только облизывает, но потом кусает за ногу исподтишка и быстро отскакивает, чтобы не получить. Чимин всхлипывает, накрывает пострадавшую коленку ладонью и смотрит на Юнги просительно и несчастно. Юнги жаль, но он не отпускает. Чимина прикусывают все пятеро. А Буритто и вовсе рвет на Чимине краешек панталон и визжит потом, получив от Юнги по ушам. Буритто самый молодой и, видимо, самый обиженный. Чимин сам в этом виноват. Юнги выводит Чимина из вольера, закрывает дверь и осматривает. Псы его, конечно, испугали знатно, но кровь не пустили. Скорее, предупредили, что с ними шутки плохи. — Ну что? Будешь еще их злить? — Нет. Чимин теперь идет за Юнги в дом добровольно и трет заплаканное лицо. Он теперь выглядит обиженнее собак, всех пяти вместе взятых. — Камила приготовила чуррос, заешь свою печаль. Я поделюсь. Подбадривает Юнги. Чимин в любом случае их еще не ел. Потому что после разговора с Юнги о побеге ночью устроил на кухне погром. Камила была вне себя. Проела плешь Юнги, а Чимина оставила без еды. И теперь сидит на кухне безвылазно, как сыч. Собственно, в тот же день, будучи голодным, Чимин спер из будки охраны только-только сваренный рамен и панчаны. Чем выбесил охранников. А на следующий день, то есть сегодня, перешел на собак. Маленькое исчадье ада, которое своей вины не чувствует. — Что такое чуррос? — спрашивает, убирая руки от лица и спотыкаясь на ровном месте. — Жаренные палочки из теста. Сладкие, хрустящие с сахарной пудрой. Очень вкусные. А если макать в шоколад, то еще вкуснее. Чимин приободряется, но старается не подавать виду. Все еще обиженно хмурится и дует свои пухлые губки. — Камила, можешь идти, — сообщает Юнги, заходя на кухню. — Но господин Мино! Этот поганец... — Его покусали собаки, сжалься. — Они отгрызли ему задницу? — Нет. — Тогда не давайте ему чуррос, он не заслужил! Камила смотрит на Чимина с упреком и шипит в придачу: — Мерзкий япошка! А после покидает кухню, как ей и сказали. Чимин, естественно, не японец, он такой же кореец, как и Юнги. Но Камилу это мало беспокоит. Она ударилась в историю, перечитала хроники японско-американской войны и теперь всех неугодных кличет мерзкими япошками. Даже Буритто, который выхватил у нее из рук лишний кусок мяса, когда она зашла их покормить. — Ты сегодня завтракал? — спрашивает Юнги у Чимина, когда они остаются одни. — Да. — Обедал? — Нет. Твои охранники охраняют свои рамены теперь лучше, чем твой дом. Юнги хмыкает. Моет руки в раковине на кухне и Чимину тоже напоминает. А после сам накрывает на стол. Сегодня на ужин простое тушеное мясо с овощами и рис. Юнги накладывает Чимину такую же порцию, как и себе, а посреди островка ставит Чуррос и две пиалы. В одной шоколадная паста, в другой клубничный джем. Чимин поглядывает на десерт с интересом, поэтому орудует палочками очень быстро. Да так, что справляется раньше Юнги. Ему даже приходится поторопиться, потому что чуррос начинают исчезать в Чимине с завидной скоростью, будто он не зайка, а слон. Впрочем, очень быстро становится ясно, что это Чимин делает тоже назло. Когда пихает очередной чуррос в рот, еле проглатывая уже не лезущую еду. Юнги качает головой. Чимин так старается потрепать ему нервы, но у него это совсем не получается. Юнги удивлен, потому что терпения у него гораздо меньше, чем у Джеки.