Причины и доказательства

      Я могу назвать тысячу причин, почему люблю тебя.       Одна из немногих, почему я люблю тебя, потому что ты слушаешь меня. Вступаешь в диалог, даже если не разбираешься в теме и задаёшь много вопросов.       Ты чуткий и внимательный. Грубоватый, но не со мной. Обсуждаешь левых девчонок, которых даже не знаешь, а я болтаю без умолку. Позволяешь быть ребёнком, капризничать, за что всегда целуешь в нос. Обнимаешь в людных местах, даже если стесняешься или твои друзья что-то шутят. Приносишь мне игрушки в шуршащих упаковках с милыми котиками, в после говоришь: "Это мы".       Существует так много причин, и я шепчу это почти каждый день тебе в губы. А ты всегда это доказывал без слов.       Помнишь, мы стояли в супермаркете ночью, сбежав с вечеринки? Мы стояли и выбирали газировку пятнадцать минут, обсуждали, что любой напиток "zero" имеет отвратительный вкус. А после заиграла одна из популярных песен, что включали для медленного танца. Ты так уверенно взял меня за талию и начал танцевать.       Я была потрясена, выпучив глаза, а ты нежно улыбнулся и поцеловал меня в щеку! На секунду я забыла, где мы и что делали ранее.       Ты не любишь танцевать, я знаю. Твои движения были робкими, неумелыми, в моменте мы почти упали. Но, я расценивала это как признание в любви.       А, помнишь, я упала и сломала лодыжку? Я нехотя всё же рассказала об этом по телефону, а ты злился, ведь была одна и не сказала тебе. Ты хотел приехать, да? Ты приехал, забрав ключи от машины у наглого Пьетро.       Пришёл в дом, где на тебя косо глазеют и шепчутся за спиной. Они боятся, а я - нет. Мне оставалось лишь краснеть, и что-то щебетать под нос, пряча глаза.       Каждый день ты был рядом, принося мне мои любимые веганские сладости. Ласково целовал в скулу, просил быть аккуратнее. А я не хотела, чтобы эти дни проходили.       На каникулах я уехала домой, в Бейвиль, увидеть родителей и ты намекнул, что хочешь тоже. И я тихо хихикала, смотря, как ты знакомишься с моим папой заново. Как мой парень. А мама сказала, что ты очень даже милый, на разрушая здания на своём пути.       Папа грозно запретил нам спать в одной комнате, но он видимо забыл, что я фазирую и через минуту уже сидела с тобой на кровати, обсуждая прошедший вечер.       Осталось лишь рассказать друзьям, что мы начали встречаться. Но, я даже не успеваю. Ты кричишь на меня, произнося грубые слова. Плюёшь каждое, будто яд.       — Я слишком плохой для тебя.       Почему? Почему ты так говоришь? Я не понимаю, что сделала. Обидела тебя? Ты ведь сам сказал, что мы идеально подходим друг другу, две противоположности.       Разве не ты мечтал со мной о небольшой квартире, где всё будет олицетворять наши интересы? Ты улыбался, представляя чёрную плитку с росписями общих фраз, немного дурацких, но греющих душу. Ты вредничал, когда слышал о шторах розового цвета, гирляндах и цветах в горшках.       Это были общие мечты и ты их отверг. Так быстро и болезненно.       Я молчала, когда ты рвал горло. Не хотела истерить, показывать боль и разочарование. Для других это были пустые фразы – ведь никто и не знал о наших мечтах, нашей близкой связи. Весь путь до дома я практически молчала, жевала губы, смотря в окно. Все устали и не задавали лишних вопросов, а уж тем более не лезли в голову.       В комнате, стянув костюм, я начала лить слёзы, окидывая его взглядом. Я беззвучно кричала, впивалась пальцами в кожу, болезненно терзая. Хочу сменить то, что внутри, на физическую боль, но не могу.       Проходит день за днём, а я не понимаю что между нами. Не понимаю, ведь не вижу тебя. Тебя выгнали из школы вместе с друзьями, а я ушла на домашнее обучение, ведь устала слушать обвинения за действия, что не совершала.       Каждый вечер я тяну руку к телефону, желая набрать заученный номер и услышать твой хриплый голос, что ломается и становится ниже. Но, каждый раз откидываю идею в сторону, а из телефона и вовсе вытащила сим-карту.       Хватит, Китти. Это была точка.       Я вижу тебя через месяц…издалека. А у меня день рождения. Надела новый красный топ-блузку с длинными руковами-фонариками, что довольно акцентно выделял мою небольшую грудь, и джинсы на высокой посадке с новыми туфельками мэри-джейн в цвет топа. Выпустила волосы из привычного хвостика, закрутив лёгкие локоны, и сдвинула весь тот стиль маленького ребёнка на второй план.       И мне так хотелось услышать твою реакцию, чтобы ты оглядел меня со всех сторон, как тогда на балу, и шептал комплименты весь вечер. Даже когда бал закончился не совсем хорошо, ты поцеловал мою руку на прощание, не позволив лишнего. А я позволила – оставила влажный отпечаток помады на уголке губ.       Но ты не смотрел, даже глазом не повёл. Стоял со своими друзьями в каком-то магазине, а я там, на противоположной стороне выбирала книгу. Романтическую, ванильную, с хорошим концом, чтобы представлять на их месте – нас.       Мне становится немного обидно: Как? Почему? Даже не взглянет на меня? Кто я для него? И словно током меня пронзает мысль: для него я — пустое место.       Снова слёзы наворачиваются, а Курт пихает в плечо, подсовывая книгу с розовой обложкой.       — Что-то случилось?       — Пыль в глаз попала. — Отнекиваюсь от друга, но не выдерживаю, пуская слёзы.       Присаживаюсь на колени и тихо реву, прикрывая лицо. Курт ласково гладит по плечу, а после обнимает.       Он всегда был рядом, как и я. Как когда-то ты. И…я не выдерживаю. Пропадаю в истерике, зарывая пальцы в волосы, и лью солёные дорожки без остановки.       Курт переносит нас из книжного в какой-то парк, где обычно никто не гулял в такое время, и шепчет, что я могу рассказать правду.       Рассказываю всё с самого начала. С момента знакомства с ним, моими родителями; наши разговоры и те грубые слова, что меня растоптали. Становится легче, когда друг слушает, иногда улыбаясь, но после он и вовсе мрачнеет и молчит.       — Ты же знаешь его, он эмоциональный.       — И что я должна сделать?       — Ждать.       И я жду. Долго, томно, нервно. Неделю, две, месяц. Мы не общались и не виделись, а телефон всё валяется в отключке.       Я вижу тебя на заданиях, но так же издалека, выбрав себе роль разведчика или того, кто лучше прячется. Вот только…мне это не удаётся при битве с Апокалипсисом.       Боль растекается по телу, веки наливаются свинцом, а глаза закрываются. Сквозь сон слышу твой почти сломавшийся голос. Огрубевший, но всё такой же приятный. Бархатный. Ты снимаешь перчатки, чтобы прощупать мой пульс, а после водишь большим пальцем по щеке и ругаешься, что я была неосторожна. Поднимаешь, несёшь к самолёту, пристегивая меня к креслу. Слышу, как помогаешь остальным в команде и совсем тепло просишь за мной присмотреть.       Уходишь? Надолго?       Открыв глаза, я вижу любимую комнату и тебя. Сидишь ко мне спиной, возишься с чем-то у моего рабочего стола с тусклым светом. В той "глупой" пижаме, что ты не принял как подарок, и я сильно злилась на тебя в тот вечер. Ты упрямый, эгоистичный, а я это терплю, прощаю, потому что люблю.       Хочу произнести твоё имя, но не могу, ощущая едкий ком обиды в груди. Ты обидел меня до самой глубины души. Поэтому я лишь смотрю, пытаясь понять, что ты делаешь.       Спустя несколько минут в твоих руках загораются маленькие огоньки, значит, починил мою гирлянду. Сломала её чуть ли не год назад, так и не починив. Помню твоё лицо, когда призналась, что имею коробку с названием "почти умер". Скидывала туда всё, начиная от колец с выпавшими камешками и сломанными застёжками серёжек, до гирлянд и старенького ноутбука.       Растягиваю улыбку на губах, но зарываюсь в одеяло сильнее, пряча лицо, и закрываю глаза. Ты оборачиваешься, слышу, как произносишь моё имя. Не хочу говорить с тобой, сохраняя абсолютно нейтральное лицо, но вдохнув слишком глубоко, чихаю в неподходящий момент.       Ты смеёшься, подходя к кровати и заглядывая в глаза своими карими, практически чёрными из-за темноты.       — Давно не спишь, принцесса?       — Что ты тут делаешь?       — Как-то это грубо звучит.       Садишься на край матраса, а я отодвигаюсь от тебя дальше, всё ещё пряча лицо в одеяле.       — Подумал, что я не помешаю. Позабочусь, как в прошлый раз. Да и никто не был против.       — Я против. — Недовольно бурчу под нос, начиная злиться на всех окружающих за такую подставу.       А ты стягиваешь одеяло, тянешь за руку, заставляя сесть и посмотреть в глаза снова.       — Ты обижена, знаю. Я ужасно поступил, накричал, не приходил. Я, правда, думал, что будет кто-то лучше. Лучше понимать тебя, поддерживать в сумасшедших идеях, быть ближе и не сломать зубы об твои кексы. Но я не хочу, чтобы этим был кто-то другой. Честно, готов умереть только от твоих рук, желательно не от попыток что-то приготовить.       Мои глаза наполняются слезами, а ты вытираешь эти дорожки. Укладываешь руку на мою макушку, после чего я утыкаюсь в плечо и тихо хнычу, как маленькая девочка.       Ты позволяешь плакать мне всего пару минут, после заваливаешься рядом и крепко обнимаешь. Говоришь, что любишь. Я никогда этого не слышала раньше, и моё лицо пылает от смущения. Знаю, что ты любишь меня без слов, и понимаю, как это было важно и волнительно для тебя в этот момент.       А моё сердце открывается, позволяя полностью отдаться чувствам.       — Не бросай меня больше.       — Не брошу. И будь поаккуратнее.       — Не могу, иначе тебя бы не было рядом.       Был. И будет.       Будет целовать редкие веснушки на щеках по утрам. Будет успокаивать перед экзаменами. Будет чинить каждую мелочь в её коробке под столом. Будет готовить еду. Будет помогать вешать нежно-розовые шторы в спальне.       Всё будет.