Твоя реальность

– Это какая-то грустная, но не очень логичная история, – чуть наклонив голову, прокомментировала Моника. Семён ухмыльнулся. – Нелогичная? Разве? – и развёл руками. – Человеку свойственно делать свою жизнь лучше. И если не в настоящем или хотя бы будущем, то он начинает украшать прошлое. Это болезнь «раньше было лучше» развивается из вымарывания чёрных пятен и полос. Японка вздохнула. – Может быть, и так. – Наконец улыбнулась. – Определённо, мы делаем мою жизнь лучше, потому что я вижу этот процесс как попытку выплыть из чёрных вод. Влюблённые обнялись. – Кстати, о «лучше». Сегодня вечером танцы – что бы ни произошло до этого, они состоятся в нашем лагере. Семён наклонил голову и слабо улыбнулся. – Хочешь узнать, пойду ли я на них? – Парень кивнул, а уголок губ напряжённо подрагивал. – Да, у меня с этим проблема, потому что я инвалид как раз после попытки пойти на танцы. Но, знаешь… – Моника улыбнулась и потёрлась щекой о щёку Семёна, – я пойду, потому что я – это я. Меня не должны определять мои травмы. – Оба улыбнулись. – И я не буду бегать от возможности хорошо провести с тобой время! И даже, – зажмурившись, японка рассмеялась, – не потому что у меня протез. Рассмеялся и Вожатый. Да, шутить по поводу своих недостатков, травм – что ещё остаётся, если нельзя их вылечить? Только принять и позволить себе и окружающим спокойно жить дальше. – Я люблю тебя! Подняв девушку, он закружил её под счастливый крик. Когда парень наконец поставил Монику на землю, та с улыбкой задала интересовавший её вопрос. – Мы опять развлекаемся, а у нас, поди, миллион важнейших дел. И как у жителей лагеря, и как у сотрудников. Вожатый кивнул. – Что у нас дальше по плану? Жизнь, сейчас – своя жизнь в общем и жизнь лагеря в частности! Что конкретно? Хм… Костюмы, да. – Он почесал подбородок. – Шить у нас умеет Славя. Моника пожала плечами. – Это прозвучало несколько потребительски. Семён ухмыльнулся. – Есть возражения? – Чего нет, того нет! Выражения на лицах предельно похожи. Разница между «не соглашаться» и «быть против» наглядно, как она есть. – И где же Славя может быть в этот день и час? Отпустив Монику, Семён начал постукивать себя пальцами по лбу, хмурясь. Можно было, конечно, через консоль уточнить, но… – Площадь подметает, как обычно? – предположила японка. И тут парень с торжествующим видом хлопнул в ладоши! – А вот и нет! Пусть мы с Ульяной и не устроили бедлам в столовой, Славя убирается в библиотеке. Не всё забыл я, не всё. Моника улыбнулась. – Ты молодец, я не сомневалась в тебе. – Ну, тогда пошли? Он подставил руку, чтобы повести девушку, но та покачала головой. – Секундочку! – она подняла палец. – Сейчас вернусь. Одна нога здесь, другой нет. Семён лишь кивнул. Лучше не спрашивать, на кой ляд ей отлучаться: надо – значит, надо.* – В благородство играть… Впрочем, пофиг. Исчезнув с улыбающимся, но слегка напряжённым лицом, Моника через секунду вернулась уже абсолютно довольная. Даже запела. – Somebody once told me the world is gonna roll me!* Прикрыв ладонями лицо, Вожатый засмеялся. – Если до этого я мог только догадываться, то сейчас я уверен, где ты была, милочка! Девушка развела руками. – Как будто я что-то скрывала! – Вот за это я тебя и люблю. – Рассмеялся. – Вру. Люблю я тебя просто так, а это – приятный бонус.

***

В библиотеке было привычно пыльно и в то же время необычно людно. Хотя… судя по составу присутствующих, «людно» было от одной библотекарши, то скрупулёзно переписывавшей целые абзацы из книги за столом, то срывавшейся с места и несшейся к очередному стеллажу. – Заходи, дорогой! – бросила, повернув голову к выходу во время одного из набегов девушка. – Работником будешь! Вожатый всплеснул руками. – Что, прямо-таки не гостем? Анна рассмеялась. – Гостем – когда всё уберёте. Помогите Славе, пожалуйста! Пока, между прочим, я помогаю вам! И подмигнула. Семён зажмурился и рассмеялся. Как там говорила одна из Жень? «Ко мне на чай можно попасть только через уборку!» Эта хорошо подражает своему сварливому, но задорному боту. – Славь, у нас есть вода? – Конечно! – тут же кивнула пионерка, оторвавшись. – И тряпок в достатке! Вожатый развёл руками. – От каждого по способностям, каждому тряпку… Библиотекарша кашлянула. – В зубы, чтоб не болтал. Ерундой. Пришлось прислониться лбом к стеллажу и отсмеяться, прежде чем приступить. – Когда приказ отдаст товарищ Сталин и нас в атаку Родина пошлёт…* Втроём работа спорилась даже лучше, чем вдвоём, и даже самый рослый из присутствующих, Семён, умудрился общими усилиями устоять на стуле и никого не придавить. Не то чтобы всё блестело, но… Книги, вообще, редко блестят! Наверное, для этого нужны специальные металлические или пластиковые полированные обложки. Помощница вожатой выдохнула и стёрла пот с лица сухой тряпкой. Забавно: только что убирала мокрой тряпкой сухую пыль. Ещё один пример единства и борьбы противоположностей. – Спасибо! Ой как помогли лагерю и мне лично! А может, вам самим тоже нужна помощь – от меня? И неясно – то ли благодарность, то ли обвинение в неискренности. Но что бы то ни было – отказываться бессмысленно. Затем, в конце концов, и пришли. Да, неискренне. – Славя! Нам, действительно, нужна твоя помощь! – согласился Семён. Пионерка с улыбкой кивнула. – Буду рада! – Даже закивала, а сама лучилась счастьем, как небольшое солнце. – Так что вам нужно? Семён ухмыльнулся. – Нам нужна твоя одежда! Девушка на миг выпучила глаза, после чего со спокойным лицом кивнула. – Можно. Пионерка подняла руки и развязала галстук. Семён резко выдохнул и прищурил один глаз. Девушки рассмеялись почти одновременно, а Славя принялась заново повязывать галстук. – Определённо, парни нужны для чудес! – резюмировала Моника. – Иногда для чудес счастья, а иногда для чудес тугодумия! Шутка же. Семён развёл руками. – Вы успели сговориться? Когда?! Славя покачала головой. – Нет, не успели: всё и так ясно. А что, другой вариант был вероятнее? – Пришлось лишь прикусить губу. – Так чем могу помочь с одеждой? Новый комплект? Зашить? Покрасить в неуставной цвет? Семён улыбнулся. – В общем… нужны костюмы для представления, но не думай, что с нуля: у нас даже кое-что есть! – Выкройки? Часть костюмов? Вожатый натянуто улыбнулся. – Лучше! У нас есть рисунок костюмов!* Авторства Лены, кстати. Моника картинно отвернулась, изображая, что не представляет, как, вообще, оказалась в эпицентре этого балагана. Блондинка покачала головой, обхватив лицо ладонями. – Ай-ай-ай. Ты хоть представляешь, насколько это непросто? Семён лишь пожал плечами. – Чем меньше знаешь, тех хуже понимаешь масштаб катастрофы! Пионерка хитро улыбнулась, покачав головой. – И что, совсем шить не умеешь? Вожатый сдержал наглую ухмылку. – Ну, разве что зашивать. Чуточку.

– И что же ты умеешь зашивать? Раны, небось? Вожатый при Монике мог не скрывать себя настоящего. – Их! Да, можно было, конечно, с такими травмами уходить на перезагрузку, но просто так сдаваться – не моё. Японка хитро прищурилась. – И не только твоё. Они покивали друг другу. Конечно, не только его, но и Алисы.

– Думаю, справлюсь, – после размышлений вынесла вердикт Славя. – Я сейчас кое-куда схожу, а потом вернусь сюда. Вожатый кивнул. – Да, сейчас с Женей обсудим матчасть пока что. Пионерка спешно вышла. Упираясь кулаком в скулу, Анна насмешливо ухмылялась. – Ещё раз озвучь: какие роли подготовил для себя и Моники? Парень покраснел. – Свадьба… Пётр III и юная Софья-Фредерика-Августа. А что? Ухмылка библиотекарши стала шире. – А Виола – Екатерина II? Семён понимал, что что-то не так, но что? – Ну… да. Уткнувшись лбом в стол и прикрыв лицо, девушка хохотала. Моника тоже не понимала и ждала объяснений. – Уф… – наконец отдышалась Анна. – В общем, это один человек, только Екатерина она после крещения, а цифра – после коронации. Именно, Семён, именно. Виола – это старшая версия Моники. Снова прикрыв лицо, девушка продолжила веселиться. Вожатый улыбнулся, но тут же выпучил глаза и схватился за голову. – И что теперь? – озадаченно выдал парень. Моника же пожала плечами. – Из смешливой доброй девушки стану злым доктором, экспериментирующим на людях, со злым юмором и непомерной пошлостью? Что-то ещё? – она с улыбкой тряхнула головой. – Кажется, всё уже в комплекте, кроме одного! – И чего же? – уточнил Вожатый осторожно. – Поцеловать! Анна отвернулась, и пара поцеловалась. Они не готовы были признаться в этом друг другу и, пожалуй, даже себе, но при ботах бы не постеснялись, а при настоящей одинокой девушке – да. Только с позволения. Один шаг к взаимности, один шаг к ирреальности происходящего. – Кхе-кхе, – решила обратить на себя внимание библиотекарша. – В общем, я всё проверила и теперь точно знаю: в стандартных книгах, без аномалий… Вожатый кивнул. – Если замечала другие книги, то это мои заказы. То есть мы пересекались… Прости. Девушка с деланным равнодушием пожала плечами. – Так вот, в стандартных книгах упомянута только одна свадьба – Пётр III и Екатерина II. Семён похлопал в ладоши. Так вот почему ОНИ выбрали этот сюжет! – И эта книга была у Лены для того, чтобы она срисовала то, что нужно. Кивок. – Я в паре мест нашла записи о тканях и крое. Как вернётся… Дверь распахнулась. – «Как» вернулась! Славя рассмеялась. Анна кивнула и невозмутимо продолжила. – Можешь взять мои записи. Не знаю, пригодятся ли, но… Но я сделала всё, что смогла. Теперь могу глянуть и для других костюмов. Моника подошла и обняла библиотекаршу. – Спасибо! Что бы мы без тебя делали! А что будем? Скучать по тебе! А теперь совет дня от Моники! Давненько их не было, вроде! По нам не скучай, ни о чём не жалей – просто живи с лёгким сердцем, зная, что сделала всё, что могла, и сделаешь то, что захочешь. Отпустив её, увидела едва различимые за бликующими очками слезинки из-под смеженных век. – Спасибо…