cherry : вишня

『 Было время, когда люди стремились задобрить богов, чтобы те смиловались над ними, подарив желанный дождь, воссиявшее солнце или хороший урожай. Но никто и не вспомнит, в какой момент по прошествии веков, жители тихого городка на окраине в страхе стали поддерживать снисходительностьвампиров, отправляя к ним тех, кому не повезло остаться в неведении. 』

***

Юноша весело размахивал двумя плетеными корзинками, ступая на еще зеленый порог вишневого сада. «Выбирай ягоды тщательнее», «Не торопись» - все повторялись в пшеничной макушке слова мачехи, что с улыбкой отправляла его в некогда неизвестный сад. Феликс не помнит, чтобы она когда-то так улыбалась ему. И ведь верит мальчишка, что люди меняются. Ветер нес с собой запах спелой вишни, дурманя, уводя Ли вглубь сада, пуская по его лицу лучи солнечного света, пробивающегося сквозь дрожащую листву. ― Такая красивая... ― шепчет он выбранному вишневому древу, бережно поглаживая шероховатый ствол и приземляет две плетеные на низкую траву, отряхивая свои шорты, да закатывая рукава молочной рубашки. На дно одной из корзинок падают первые ягоды.

***

— Куда это Вы собрались? Со... — служанка медленно провела по рукаву, разглаживая смятую ткань. — Вы же знаете, что днем лучше не выходить. — Но мне это не вредит! Сколько можно?! Как курицы наседки, а я хрупкое яйцо. Но это совсем не так... Я сильнее. — одергивая руку парень сбегает вниз по лестнице, беря с собой зонт. Нет, он не боится солнца, ничуть, ему нравится его ощущать. Нравится как утренние лучи пробираются в комнату, в отличие от полного мрака ночи. Но для спокойствия матушки и прислуги, которым явно не поздоровится от такого упущения, он все же раскрывает зонт, прогуливаясь по саду. Помимо солнца, Чанбин ничуть не боялся и людей. Они, наоборот, притягивали его. Дело не в том, что те совсем другие, просто… и ему хотелось подружиться. Не проводить все часы дневного солнцестояния за зубрежкой или очередной партией в шахматы. Незачем торопиться изучить все, незачем переживать о потерянном времени, когда впереди немало столетий, а лет - просто несчитано. В глубине сада влечет шум - это шелест ветвей. Ветер ли? Думается он. Но ближе шаг и за очередной бледно-древесной перегородкой встречается неправильное, запретное для этого места, но с такой чуткой осторожностью собирающее вишню. — Тебя не должно здесь быть. — единственные слова, которые произносит брюнет, отходя на пару шагов от спины. Ликс вздрагивает. Рубиновая ягода выпадает из его руки, катясь к ногам незнакомца. Он прослеживает за ней взглядом, после глаза поднимая и лёгкий испуг стирается с лица, уступая место яркой улыбке. ― Извините, не думал встретить здесь кого-то помимо ветра. Не должно...быть? ― блондин активно оглядывается по сторонам. ― Это городской сад, разве нет? ― тонкие кисти рук скрещивают на груди. «Ты правда настолько глуп или хорошо прикидываешься?» Оценивая парня с головы до ног, Со все же держит осанку и голову высоко. На минуту эта широкая улыбка вводит в замешательство. Она - не что-то сверхъестественное, но в его семье достаточно редкое явление. Феликс с теплой улыбкой касается тонкой листвы, из глубин невесомо срывая веточку двух ягод. ― Эти деревья так щедры. Они подают людям хороший пример. ― вишенки на раскрытой ладони протягиваются парню. — Верно. Здешние деревья самые лучшие и то, что ты держишь эти ягоды в руках, уже многого стоит. Казалось бы, тон мистера «кто-то» напротив был нейтрален, но внутри Ли прорастало чувство, словно его отчитывают. Или же то было подсознательное: инстинкт самосохранения, лёгким трезвоном разносящийся по телу. Тот остается незамеченным. Феликс поджимает губы в тонкую полоску, когда парень не принимает ягоду из его рук и почесывает светлый затылок. «Кто-то из знати...? Поэтому так сдержан и отстранен… Но лучше так, чем жадное, ненасытное зло, гуляющее по рынку.» Юноша с интересом взглянул на бледное лицо под зонтом, про себя вздохнув со столь фарфорой кожи, тут же тряхнув макушкой, чтобы редкие пряди скрыли собственную россыпь веснушек. ― Вы переживаете, что Вам не достанется? ― искорки озорства в шоколадных глазах, тихий смех. —Не достанется? — легкая усмешка так и не сходила с лица. — Напоминаешь мне горлицу, что приманили плоды вишни. — поправляя зонт Со подошел ближе, осматривая содержимое корзины: незнакомец и правда выбрал самые спелые ягоды. Хоть этот парень и не показывал сейчас эмоции в полную силу, но даже от его лёгкой усмешки внутри что-то искрилось, вызывая улыбку. ― Горлицу? ― брови приподнимают. ― Это Вы меня сейчас голубем назвали?? ― мальчишка готов лопнуть от возмущения. ― Ну спасибо. Очень красиво с вашей стороны. Обращаетесь ко мне на «ты», а ведь мы совсем незнакомы, так я ещё и птица... ― фыркает Ликс, возмущенно губы дуя. А он думал эти перепалки только в городе бывают, где детей полно. ― Вот и будете тогда филином. Что смотрите? У вас глаза такие же… Внимательно рассматривая возмущенное лицо напротив, брюнет зацепился за веснушки, изучая их, как витиеватый узор. «Что это? Такие маленькие, беспорядочные.» Играть в гляделки, неважно с миром или людьми, это то, что Ликс действительно любил. Наблюдение являлось главным развлечением и никогда ещё не вгоняло в скуку. Порой лишь навевало тоску, но с ней юноша с каждым разом справлялся всё более и более умело, отвлекая себя. Поэтому сейчас, когда незнакомец так открыто рассматривал лицо обычного городского мальчишки, всё время сбегающего от шума в поле, тот делал то же самое. Феликс просто уставился на него своими оленьими глазами, не моргая. «Красивый... Но будто измазан в муке.» — Ты ведь мало что знаешь о птицах? По поверьям горлицы приносят удачу, благополучие и достаток. — «Но и правда, почему я вспомнил их?». Со теперь был не менее возмущен, но стараясь не показать этого, промолчал. А вот извиниться было не подобающе, его этому не учили. Его учили быть лучшим, идеальным во всем, безошибочным. То, что он перешел с "Вы" на "ты" уже странно. Прежде он не позволял себе такую оплошность. ― Приносят удачу... Хотел бы я в таком случае быть пернатой. Светлая макушка задирается к небу, где сейчас их не наблюдается. Вокруг - подозрительно тихо. ― У них есть крылья. И они свободны. Могут двумя взмахами спасти себя от опасности, никогда больше не возвращаясь. Могут просто исчезнуть за горизонтом, если их предали. Темные брови чуть сводятся к переносице в непонимании и задумчивости. Птиц нет и здесь, в саду, что большая редкость для таких мест. Словно вся живность обходит эту территорию стороной. — Не много ли ты мечтаешь? Ах... Хоть птицы и вызывают чувство полной свободы, в их жизни немало опасности. Не идеализируй. ― «Не много ли»? ― лучистый смех заменяет солнце. ― А что делать, если не мечтать? Серый мир нужно либо принять таким, какой он есть, либо окрасить его в собственные цвета и я выбрал второй путь. Мысли и действительное - для меня все одно и то же. Если я мечтаю - мое сердце быстрее бьется. Я живу в иных мирах и от этого проще свыкнуться с тем, что есть здесь. Я как бы здесь, но меня здесь нет. Никогда не было. В мечтах я гладил волков, зарывался от жары в снег, чувствовал запах живой травы, будучи под замком. И мое сердце верило мне. Верило в эти яркие картины. И становилось легче. — невольно, юноша втянул носом воздух: было интересно, как пахнет этот, пока ещё думается ему, человек. «Холод, только что погасшие восковые свечи и что-то...сладковатое.» Хоть и не было у Феликса познаний из книг, которых он никогда не держал в руках, было у него другое, нечто не менее ценное - время в одиночестве и тишина. Он мог говорить о многом, потому что о многом думал. — Это совсем не городской сад. ― Не...городской? ― Ли не понимает и это отражается в блестящих, как ягоды в корзинке, глазах. ― Как... Но мачеха- ― и тут до него доходит. Разочарованность вуалью ложится на некогда сияющее лицо и даже солнце человеческое дитя подбодрить не пытается, молчаливо скрываясь за серыми облаками. ― Мачеха... Как же... ― руки цвета молочного чая медленно поднимают увесистую корзинку. ― Сад этот - ваш. А Вы - кто-то очень сильный, так...? ― дары вишневых деревьев ставятся пред их хозяином. Блондин склоняет голову в поклоне, рассматривая свои колени в маленьких царапинах. ― Извините. Если Вы мне поверите - то я правда не знал… — Оказавшись здесь... Тебе повезло что тебя нашел я, даже не знаю, что бы сделала прислуга. — внимательно слушая продолжил изучать лицо, только уже хотелось прикоснуться к россыпи веснушек. Ликси выпрямляется, отшагивая назад. Поднявшийся ветер срывает слабые листочки, кружа их у ног, треплет ленточные завязки на лёгкой рубашке юноши. ― Я не воришка! ― серьезно заявляет, выставляя перед собой указательный палец. ― Извините еще раз и... только корзинку потом верните. Иначе от "матушки" мне влетит совсем сильно. И еще надеюсь, вы не решите меня казнить. Иначе я убегу!! Я быстро бегаю, так что...убегу...от Вас. ― а ведь заканчивает не так уверенно, как начал. ― И- и за филина...простите. Мне очень жаль. ― вновь кланяется, поджимая губы, да жмурясь. ― Но вы правда на него похожи. «Вот же- зачем только ляпнул... Филин, ну да. Мне так же на 360° головешку и открутят. Боже помоги...» Феликс прикусывает нижнюю, украдкой из под пшеничных прядей выглядывая на парня, наблюдая за его реакцией. ― Я...больше не буду. Ничего не буду. «Эта фраза ведь добавляет убедительности…?» «"Матушка"?» — подняв корзину, брюнет подошел ближе, возвращая ее парню. — «Так его правда привели сюда случайно? Какая мать зная это место пустит свое дитя? Сбор урожая - все равно, что воровство из под носа.» Молча изучая потерянное лицо, брюнета это все больше забавило. — Не сказать что я рад, но и не скуп. Это будет первое и последнее предупреждение, больше никогда тут не появляйся, а уж тем более не вздумай собирать вишню. — «Его одежда так проста, какой ужас, ему бы стоило заняться своим внешним видом.» — Тц... Да не похож я на филина, ни капельки. Феликс удивленно принимает корзинку собственноручно собранной вишни назад, сдувая светлую прядь с веснушчатого носа, обходясь без помощи и так занятых грузом рук. ― А- хорошо! Спасибо. Правда спасибо. На рынке вишня дорогая, а из этих сокровищ я могу два, нет, три ягодных пирога сделать. Вы когда-нибудь пробовали такой со сметанной заливкой? Невероятно вкусно. Я серьезно! Попробуйте обязательно. Иначе жизнь прожита зря. Юноша хихикает, морща нос и склоняя голову к плечу. ― Вы что это, дуетесь сейчас? Ворчите? Плюс одна эмоция в копилку. И очень даже похожи. Они смешно могут нахохлиться. Как Вы сейчас. И из-за своей неподвижности в большее количество времени, походят на сонных. Вы тоже всегда кажетесь таким сонным, или просто сегодня не выспались? Спать нужно всегда ложиться вовремя. Иначе придет волк и кто знает, что он вам откусит. — Ты пришел, так тщательно собирал ягоды... Чтобы просто сделать пироги? Не для продажи? — «Какой странный...» — Я не люблю выпечку, да и...имея такой сад сложно ее не переесть. ― Я не мог бы продать эти ягоды. ― светловласый с любовью и благодарностью смотрит на спелые плоды. ― Не я садил эти деревья. Не я оберегал их. И не мне менять их на монеты. Я работаю в пекарне отца, но продукты покупаю у торговцев, что растят собственные сады. ― приходит осознание, что сейчас он берет то, за что не платит. — Ты такой забавный, раз ты в курсе что вишня в основном у торговцев с их участков, думаешь был бы такой ухоженный городской сад? Или тебя слишком покорило это место. Еще…да как ты вообще решился сравнить меня с Филином? Я же сказал что нет. Не веди себя так, словно ты мой друг. — устало вздохнув Со расслабился, опуская зонт и закрывая его. Веснушчатое лицо выражает непонимание, а тёмные брови на нём хмурятся. ― Но Вы же так сделали. Вы сравнили меня с этой...как ее...на «г». Так почему я не могу сделать то же самое? Я ведь могу. Не вести...как друг? Я просто отношусь к вам, как к равному, без предрассудков. Это еще не дружба. Но это называется «хорошим отношением». Разве в ваших умных книжках о таком не пишут? — Как к равному? Вот только. — взгляд опустился на одежду. — Мы совершенно на разных уровнях, ты сельский мальчишка что занимается выпечкой не имея должного образования для чего-то большего. Хотя... В твоем случае это не обязательно, не думаю что ты этим опечален. А сон… Я сплю достаточно. Усталость лишь от тонны занятий и плотного графика. Ли с детства увлекался лишь ездой на велосипеде и более серьезно - готовкой. Об обучении речи не шло: его занятиями стали дни в пекарне. ― Тонны...занятий? Но зачем заниматься, если не нравится? По вашему лицу не скажешь, что Вы счастливы иметь большое количество знаний за такую цену. Усаживаясь рядом с деревом Со плавно мотал ногами постукивая туфлями. — Здесь так хорошо, всегда тихо, спокойно и никто не суется. «"Зачем заниматься, если не нравится? " Если бы все было так просто.» Феликс смотрит на умиротворенно устроившегося под деревом парня. Шум листвы привлекает к себе внимание и взгляд ускользает по саду, после вновь возвращаясь. ― Да. Думаю, этот сад можно сравнить с полем или лесом. Здесь такой же покой и дурманящий запах, от которого мне хочется спать. Вы пауков боитесь? Светловласый опускает корзинку на траву и наклоняется к незнакомцу, чей нос щекочут отросшие пшеничные пряди Феликса. —Что ты? Руки. Держи дистанцию ты- Он большим пальцем ведет по его щеке, оглаживая и этим движением снимая переливающуюся тонкую нить с фарфоровой кожи. ― Паутинка. ― показывает ту и сдувает со своей руки. Недовольно поморщившись от прядей что щекотали нос, Со удивился вопросу, рассматривая паутину. — Нет.. Но... Где я успел ее зацепить. Ликси замирает, когда они встречаются взглядами. С такого расстояния он мог разглядеть темные ресницы напротив и даже попробовать их пересчитать. «Кожа такая бледная... Ни одной венки не видно, даже под глазами. И его щека...» Рука, опустившись, слабо сжимается. «Была такой холодной...» ― Тебе нехорошо? Что-то не то съел? ― мальчишка выпрямляться не спешит, уставившись в глаза напротив. ― Попей ромашковый чай. Почти от всего на свете помогает. ― он подмигивает, все же подавшись назад и вновь увеличивая расстояние между ними. Со и сам был не свой. Раньше он никогда не был в такой близости с людьми, да еще чтобы те касались его лица, просто немыслимо. «Такие теплые, теплее чем лучи солнца, даже нет...Они ощущаются такими...живыми? Мягкими.» — Что? Нехорошо? Нет.. Нет. Брюнет плавно пытался ухватиться за руку, но не успел, наблюдая как от него тактично отходят. — Постой. Не рассчитав силу, Бин хотел снова коснуться руки, притянуть к себе, но все что они смогли это прокатиться кубарем с возвышенности. Визг незваного мальчишки разносится по округе. Редкие вороны срываются с верхних ветвей ближнего леса, взмывая вверх и горланя, то-ли смеясь над мальчишками, то-ли повторяя: «только не нас, только не нас». Корзинка так же летит за ними, рассыпая почти бордовые наливные плоды вишни, сверкающие на солнце. Но взгляд прикован совершенно не на них: Со потряхивает, то ли от такого кувырка, то ли от вида младшего под ним. Он не может оторвать себя от золотистых прядей, загорелой кожи с россыпью хаотичных веснушек и глаз, которые так напоминают миндаль. Феликс сдавленно мычит, хмурясь от тупой боли в затылке и приложив усилия, открывает глаза. ― Не ударился...? ― та самая загорелая ладонь невесомо ложится на тёмную макушку, как если бы она могла излечить. ― Эй, ты- Наклонившись, Чанбина что-то манило: теперь он ярче чувствовал запах, переходя из самообороны в изучение. Ресницы Ли распахиваются в немом шоке, когда незнакомец склоняется к шее. Сердце начинает так гулко стучать о рёбра, словно то увеличилось в размерах и вымещает собой легкие, не давая полноценно вдохнуть. Юноша не поднимал взгляд, а ответная реакция на его действия только забавляла. Феликс издаёт сдавленный писк, вздрагивая и дрожь эта мелкими частицами расходится по всему телу: холодный нос касается его нагретой солнцем кожи. С серого неба падает тяжелая дождевая капля, разбиваясь о щёку в алмазную крошку и вынуждая закрыть глаза. Тело обостряет тактильные ощущения, пока лишено одного из органов чувств. Дождь усиливается. Кролики, которых волк придавил своей массивной лапой, так себя и ведут: лежат, замерев, не издают ни звука и дышат загнанно, пока их маленькое сердечко бьётся с частотой три удара в одну лишь секунду. А оно ведь и лопнуть от страха может. Вот только если зверек в любой момент готов устроить побег, то Ликси в этом явно проигрывает. Когда носом по чувствительному месту ведут, тело моментально немеет, обмякая. Светловласый перестает дышать, а его рука, покоящаяся на волосах парня, соскальзывает тому на шею. Так... зверьки принимают свою скорую смерть, да? Это... смирение? Но почему тогда так тепло в груди? Что это? Что это такое. Интересно что это такое? Инстинктивно чуть обнажая клыки наконец-то стало понятно. Еда. Просто еда. То, чего Чанбин никогда не хотел испытывать. С силой отрывая себя от чужого тела брюнет повалился рядом перекатываясь на спину. Запах что будоражил, начинал душить. — Извини, не хотел чтобы мы свалились. Феликс медленно, сквозь подозрительную вялость открывает глаза. Движущаяся картинка собирается в одно целое. К нему возвращается шипяще-громкий шум дождя, удары капель о лицо, ветер, сквозь стремительно промокающую рубашку пробирающийся под кожу, обдающие холодом мурашки, приводящие в чувства. Глубокий вдох. Глаза расширяются от осознания только что произошедшего. Непонятного произошедшего. Юноша рывком принимает сидячее положение, так же спешно поднимаясь и оборонительно указывая на того, кто это устроил. ― Ты- Ахк! Ногу простреливает боль, когда ей делают шаг назад.Подвернул. Тело неконтролируемо оседает обратно на влажную траву и Ли сжимает пострадавшее место, болезненно жмурясь. Промокшая рубашка, брюки, до всего этого не было дела.Резкая смена погоды была неожиданна, не более, Со не волновал холод ничего из этого не вызывало дискомфорта кроме сидящего напротив парня. — Т.. Ты впорядке? — осматривая чужую ногу, та заметно начинала опухать, не сейчас, почему он, все это так не вовремя. Небо громыхает, пуская неподалёку молнию, словно прогоняя чужого из этих мест. Светловласый испуганно сжимается, сквозь пелену дождя находя парня и не может отвести взгляда. Вновь забываются звуки, страх грозы, боль. ― Это... Твой глаз… — Мой глаз…? А что с ним? Раскрывая зонт брюнет вручил его, в свою очередь собирая злосчастную корзинку с ягодами, им сегодня везет не меньше. Феликс принимает зонт по наитию, просто потому что его дали в мерзнущие руки и держит так же, неосознанно, от чего и неровно. Капли с верхушки зонта собираются в маленькие ручейки, стекая на неприкрытое им плечо. Сидя напротив мысли Со были кувырком, хотелось помочь, защитить, но вот от заметного испуга незнакомца или же от непонятного чувства сидевшего внутри.Защитить чтобы съесть. Дождь начал усиливаться, но взгляд все продолжал смотреть куда то сверля насквозь. — Он... похож на закат? Почему... он фиолетовый? Нога слабо пульсирует, словно зверь спит, и предупреждает этим, что лучше её не беспокоить, иначе клыки боли вопьются, разнося этот яд всё выше. — Я... Я не знаю… — опуская взгляд Со не хотел еще большего внимания так и до клыков не далеко. Сейчас он просто обычный парень, верно? — Сейчас это не важно. Светловласый непонимающе хмурится. «Не знаешь...?» ― Но-... Разрывая край своей рубашки брюнет наспех снимает чужую обувь, всё же стараясь не доставлять лишнюю боль туго перевязывая ушиб. «Дом? Бред... Кто приведет человека в такое место? Да и... Если гроза только усилится? Что если его потеряют?» Ли настораживается, когда его ноги касаются. Крепче сжимает ручку зонта, но позволяет. «Он ведь знает, что делает...? Выглядит так, будто знает.» — Идти ты сам не можешь... Далеко до твоего дома? — нос чешет, хоть не дыши совсем. «Свою пропажу я еще переживу… Но вот его ближе вытянутой руки - ...» ― Дом... недалеко от колокольни. Но ты ведь там не был, верно? Тебе... ― указательный палец нерешительно прикладывают к своему глазу, отзеркаливая тот, что необычен у незнакомца. ― Туда нельзя...? — Недалеко от колокольни значит... — запрещенная территория, но Чанбин был бы не он если бы не ослушался. — Хорошо, тогда я сейчас присяду и ты залезаешь на спину, понятно? Держи зонт и корзину... Не хочу, чтобы ты промок еще больше. Присаживаясь часть разума все еще просила остановиться, оставить его одного, пусть сам ковыляет, терпеть еще этот приторный запах. Он не ангел, но оставить одного он не способен. «Я же говорил что сильнее, я не позволю какому-то мимолетному животному желанию испортить себе жизнь.» ― М... ― все еще боязно, что будет больно, но все же мычат в согласие, стараясь так по-детски не дуть губы. Ли неуверенно на спину забирается, как сказал парень, не забывая корзину и держит зонт над ними посередине, чтобы и он не вымок до последней нитки. Молчит, но лишь непродолжительное время. ― Мне жаль твою рубашку… Резко поднимаясь Со спокойно удерживал чужие ноги и вес крепче прижимая к себе. Для него блондин казался не больше чем стопка книг, хотя дрожь незамедлительно прошлась по всему всему телу. Это не было от холода, он чувствовал другое, то что не описать, его прошиб запах окутывающий словно пеленой. Биение сердца, теплое дыхание куда-то в шею на контрасте с его окоченевшим телом. И вот еще одна причина любви к солнцу - он чувствовал себя живым. — Это просто рубашка… А вот ты без повязки можешь травмировать еще больше. Медленно пробираясь к выходу из сада он немного замер, ведь никогда прежде не покидал эту территорию, неизвестность пугает. «Всë будет хорошо... Я просто отведу его домой и вернусь.» Ветер начал усиливаться, но не слишком ли странно если он увеличит скорость? Все же он несет не пушинку, хотя сколько раз он уже оплошал выдавая себя? «Запах все больше тяготит, сколько тут еще пройти?»