Только здесь и сейчас

      Хейнрикс еще спит, когда Эльрина выбирается из его каюты на мостик. Завтракать приходится там же — не хочется будить его возней. Но она не успевает сделать даже второй глоток рекафа, как с авгуров поступает информация об интересной планете, на которой зафиксированы какие-то интересные развалины. Что ж, интересное всегда интересно обследовать. Всяко лучше, чем биться с ксеносами.       Однако никто не оказывается готов к тому, что ждет их в обнаруженных руинах. Даже на пути обратно практически все плюются от омерзения и строят теории о том, что же там на самом деле случилось. Надо бы дать залп по останкам этой мерзости, чтобы и следа не осталось. Но мысли об ударе с орбиты моментально вылетают из головы Эльрины, когда на посадочной палубе среди рабочих и пилотов она видит фигуру в красном плаще.       — Я думала мы успеем вернуться быстрее, чем ты проснешься, — она чуть не подбегает к Хейнриксу. — Как ты себя чувствуешь?       — Вы напрасно не взяли меня с собой, — не отвечает он на вопрос.       — Не хотелось тебя будить, — отмахивается Эльрина. — Ты не представляешь, сколько всего мы привезли! Похоже мы нашли один из древнейших аванпостов Империума.       Подходит Джай.       — Покажи господину дознавателю главную находку, — почему-то ее тон слишком серьезен.       Эльрина морщится.       — Ну вот вечно ты портишь сюрпризы, Джай.       Эльрина запускает руку в карман и вытягивает цепочку с диковинным украшением в виде скарабея, испещренного светящимися узорами. На поверхности странного украшения начертаны глифы цвета вермилион. Эльрина легко подбрасывает вещицу и ловит ее рукой. При соприкосновении с кожей камень как будто впивается в нее, а по краям выступают капли крови. Ладонь под ним начинает гореть, сердце — бешено колотиться, а голову будто сдавливает адамантиумная гаррота.       — Шерин ван Калокс, — испуганно начинает Джай, — скажите ей…       Но он уже и сам видит. Его глаза расширяются, он стремительно протягивает руку, со всей силы сжимает запястье Эльрины и отрывает украшение от ее ладони.       — Ай! — вскрикивает та и трясет рукой.       Участок кожи, которого коснулась брошь, горит так, будто там взорвался миниатюрный мельта-заряд.       — Ты хоть понимаешь, что ты притащила на корабль?       Эльрина впервые слышит, как он повышает голос. На посадочной палубе воцаряется тишина, и все замирают, глядя на них.       — Я тебя предупреждала, шерин, — виновато произносит Джай.       Хейнрикс крепко берет Эльрину за плечо и молча тащит за собой.       — Что ты себе позволяешь? — она пытается вырвать руку из его хватки.       — Еще одно слово, и я потащу тебя за шкирку, — его голос еле слышен, но пугает больше, чем недавний крик.       Эльрина перестает упираться. Она покорно плетется с ним до подъемника. Она открывает рот, чтобы заговорить, но он демонстративно не смотрит на нее, продолжая все так же крепко держать. В ее покоях он ведет ее в купальню и чуть ли не толкает на диванчик.       — Да что с тобой такое? — Эльрину начинает бесить эта незаслуженная грубость.       — Сиди и не двигайся, — приказывает он.       Ей хочется возразить из принципа, но глядя в его ледяные глаза, в которых сквозит бешенство, она почитает за лучшее подчиниться. Она складывает руки на коленях и демонстративно пожимает плечами, пытаясь изобразить равнодушие. Хейнрикс уходит в кабинет, и слышно, как он возится с сейфом. Не то чтобы она считала, что ему неизвестны коды, но раньше он не позволял себе такой неприкрытой наглости. Надо будет дать ему нагоняй. А еще Эльрина очень сильно надеется, что он не обратит внимания на странную плоскую коробочку, лежащую внутри, с которой у нее все не хватает времени разобраться.       Хейнрикс возвращается и встает перед ней, скрестив на груди руки.       — Ну? — недовольно говорит Эльрина. — Так и будешь молчать или все же объяснишь свое отвратительно поведение?       Он молчит еще пару секунд, уголок его рта дергается, а глаза становятся еще более злыми. Он начинает своим знаменитым менторским тоном:       — Да будет тебе известно, то, что ты притащила на корабль — проклятое ксенотворение, которое искажает разум, а затем и тело своего обладателя. Объект общего указа Инквизиции о немедленном уничтожении. Артефакты Гало вне закона. И любой — от жалкого контрабандиста до Вольного Торговца — будет сожжен заживо за его хранение и использование. Ибо такова судьба всех тех, кто поддался гнусной порче ксеноереси.       — Да знаю я, знаю, — Эльрина раздраженно машет рукой, — Джай говорила что-то такое. Если бы мне нужно было это ваше бессмертие, я бы его надела. Хватит уже объяснять прописные истины, я просто…       — Ты права, я, пожалуй, больше не буду ничего объяснять, — перебивает он. — Я уже неисчислимое количество раз предупреждал, учил, показывал, что нельзя трогать артефакты Хаоса, нельзя хвататься за каждую ксеносскую дрянь, нельзя тянуть руки к тому, о чем ты понятия не имеешь. Но тебе, я смотрю, все нипочем. Привилегии Вольного Торговца в действии! Что ты выкинешь в следующий раз? Что еще принесешь с очередной вылазки? Началось все с ксеноса, а закончится какой-нибудь бомбой Хаоса!       Он опять повышает голос, но Эльрине становится неуютно вовсе не от этого, а от того, что он абсолютно прав.       — Да хватит уже бурчать, ничего же не случилось, — говорит она.       — Вот чтобы ничего больше не случилось, я собираюсь преподать тебе хороший урок.       — Ты… что? — тут Эльрина начинает немного нервничать.       Хейнрикс продолжает задумчиво смотреть на нее. Его рука ложится на пряжку ремня. На ту самую большую аквилу. Эльрина смотрит на пряжку. Смотрит на него.       — Ты не посмеешь, — твердо говорит она.       Его губы изгибаются в усмешке.       — Кто бы мог подумать, что Вольный Торговец испугается Императорской аквилы больше, чем смертельно опасного ксеноартефакта.       Он расстегивает пряжку и начинает медленно вынимать ремень. Его глаза не отрываются от ее. Эльрина беспокойно ерзает.       — Хейнрикс, прекрати, я все поняла.       — Правда? — насмешливо спрашивает он. — Но я ведь даже еще не начал.       Ремень повисает в его руке. Эльрина старается сохранять самоуверенный вид.       — Хейнрикс, давай договоримся, я больше никуда без тебя не отправлюсь. Я обещаю! Иди лучше сюда.       Она привстает, вцепляется в его мундир и пытается притянуть для поцелуя, но только попадает в ловушку. Хейнрикс снимает с себя ее руки и зажимает запястья другой рукой.       — Хейнрикс!       Но он не слушает. Он разворачивается, с размаху усаживается на диван и увлекает ее за собой. Она теряет равновесие от такого рывка и плюхается животом ему на колени. Он отпускает ее руки только для того, чтобы завести их за спину и стянуть ремнем. Он и раньше делал это, но это было частью игры, а не наказания.       — Хейнрикс, я больше не буду!       — Я знаю, что не будешь. После такого урока ты десять раз подумаешь.       Хейнрикс заносит руку, и Эльрина вся сжимается в ожидании удара. Но, к ее удивлению, удара не случается. Вместо этого он мягко опускает ей руку на спину и освобождает руки.       — Прости. Я опять почти потерял контроль, — тихо говорит он.       Она вырывается и заносит руку для пощечины. Он перехватывает ее и прижимает ладонь к губам.       — Прости, — повторяет он. — Я просто сильно испугался за тебя.       — Да не собиралась я его надевать, за кого ты меня принимаешь?       — Принести это сюда уже было верхом глупости.       — Ты бы хотел, чтобы оно осталось там для кого-нибудь другого? Скажи спасибо, что больше никто не наткнется на эту штуку, — тут же придумывает она отговорку.       Эльрина демонстративно оставляет его одного и отправляется на мостик, пытаясь не срываться на попадающихся по дороге офицеров. Да что он себе позволяет! Нашел тоже девочку. Когда он возвращается на мостик, она даже не смотрит на него. Весь день до вечера она дуется, а он не делает попыток заговорить. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.       Работа сегодня совсем не клеится, она путает отчеты, забывает подробности, и Абеляр спроваживает ее отдыхать от греха подальше. По пути в свои покои она мысленно ругает себя. Поссориться из-за такой ерунды. Ну да, она не подумала. Но использовать же эту штуку она не собиралась. Какой он бывает нервный, просто ужас. Сделав чашечку рекафа, чтобы успокоиться, она заглядывает в сейф. Артефакта Гало нет, видимо Хейнрикс забрал с собой. Она берет смартфон. Нужно уже с ним разобраться, пока он не отнял и его, как опасный археотех.       Но к Паскалю обращаться не хочется, а то на корабле станет одним нервным больше. А вот Номос, вероятно, смогут помочь, если объяснить им, что ей конкретно нужно. Пока сервиторы пытаются понять, как зарядить миниатюрный аккумулятор, Эльрина кружит вокруг них со словами:       — Только не сожгите эту штуку, я вас умоляю!       Несколько проводов, тонких инструментов в пальцах кажущихся неуклюжими сервиторов, искра, при виде которой Эльрина на секунду зажмуривается от ужаса — и вот, наконец, экран гаджета загорается. Сбивчиво поблагодарив Номос и пообещав рассказать им, когда-нибудь, что это за штука, Эльрина начинает его исследовать. Ничего особенного: какие-то заметки, телефонная книга, календарь. Сердце сжимается, когда она добирается до фотографий — кадры какого-то города в разные сезоны, снимки из парка с кучей деревьев, куда там виденным ею здесь городам, набережные, на которых так здорово по утрам вдыхать сигаретный дым напополам с туманом, глядя на свинцово-серые низкие облака. У нее на глаза наворачиваются слезы. Вряд ли сейчас существуют исторические источники, по которым можно понять, что это был за город. Она смотрит на людей на фотографиях — веселых, свободных, спешащих по своим делам, просто гуляющих и ничего не делающих. Проведя десятилетие в темноте космоса, она уже забыла, что это такое. Тоска, которая все это время глухо ныла где-то в глубине, становится острой, практически непереносимой. Эльрина даже не замечает, как берет бутылку амасека и отхлебывает прямо из горлышка.       От мыслей ее отвлекает сигнал от входа в покои. Эльрина быстро прячет машинку в ящик стола и, спотыкаясь, идет к дверям. Хейнрикс с извиняющейся улыбкой протягивает ей букет.       — Я пришел поговорить. Если вы все еще готовы меня выслушать, Лорд-капитан.       Эльрина, покачиваясь, берет букет и вдыхает такой знакомый аромат. Глаза опять начинает щипать, и она шмыгает носом.       — Ты пьяна, — констатирует Хейнрикс, внимательно глядя на нее.       — Ммм… — только мычит Эльрина и почти падает на его плечо.       Нет, она не настолько пьяна. Но ей так хочется поделиться воспоминаниями, которые вновь разбудили фотографии, показать увиденное на смартфоне, рассказать ему наконец все. Но ее по-прежнему останавливает страх. И она просто не находится с ответом.       — Что ж, тогда отложим, — говорит он и берет ее на руки.       Она только кивает и не выпускает из рук букет. Тепло Хейнрикса, его такие надежные объятия, похожий аромат цветов, недавно увиденные фотографии — все сливается в единое ощущение возвращения давно потерянного дома. Она закрывает глаза и изо всех сил пытается представить, что она больше не Лорд-капитан.       На следущее утро Эльрина просыпается с тяжелой головой и пытается вспомнить, куда она дела цветы, в какой момент уснула и надежно ли она спрятала смартфон. Надо пойти проверить и найти для него какое-нибудь более укромное место. Но в дверях она сталкивается с Хейнриксом с горячей чашкой рекафа в руках, которую он протягивает ей. Она с благодарностью принимает предложенное.       — Ты, кажется, хотел поговорить вчера, — она забирается обратно на кровать.       — Да, хотел. Но в результате поговорить решила ты, — он садится рядом.       — Правда? — Эльрина решительно не помнит никакого разговора.       — Правда. Ты вчера говорила, пока не уснула.       — Много наболтала? — Эльрина старается говорить как можно более равнодушно.       — Достаточно.       — Достаточно для чего? Для казни? — она не может вспомнить ни полслова из того, что говорила ему.       — Прекрати, Эльрина. Я хочу знать.       — Хочешь еще больше контроля?       — Так ты это воспринимаешь? — в его голосе неожиданно слышится горечь.       — Ты остаешься аколитом Инквизиции…       — И, значит, никогда не смогу заслужить твое доверие, — заканчивает он.       — Хейнрикс, ты… — Эльрина хмурится, пытаясь найти нужные слова.       — Я вас понял, Лорд-капитан, — он встает и церемонно кланяется.       — Хейнрикс, это нечестно, — она беспомощно смотрит на него.       Он вздыхает, наклоняется и касается губами ее лба.       — Прости. Хоть я и остаюсь аколитом Инквизиции, моя единственная цель в отношении тебя по-прежнему — защитить. Я говорил это с самого начала. Один раз я уже не справился. И не хочу повторения этого.       Она обнимает его в ответ и притягивает обратно.       — Зачем тебе знать больше? Это ничего не изменит.       — Затем что… потому что я… — он замолкает, тоже не найдя слов.       — Понятно, — вздыхает Эльрина. — У нас по-прежнему на данный момент есть дела поважнее, чем ворошить прошлое. Ты, наверное, уже в курсе рапорта астропатов с требованием Лорд-инквизитора прибыть на Футфол?       Он кивает. Конечно, он в курсе.       — У меня просто масса вопросов к Ксавьеру, — едко говорит он.       — Тогда не стоит отвлекаться сейчас. Договорились?       Неохотно, но все же он соглашается. Эльрина даже несколько удивлена тем, что он готов сейчас не вынимать из нее душу расспросами. Хорошо, что вопросы к Лорд-инквизитору тревожат его больше. У нее хотя бы есть время подумать. И может даже вытянуть из него, что она успела наболтать.