Только здесь и сейчас

      Кают-компанию наполняют звуки шуршащей бумаги, писк ифопланшетов, звон бокалов, шорох ног и одежды и десяток различных голосов. Осторожные вопросы, которые продолжают тревожить команду, как будто пробуют почву. И каждый готов тут же замолчать, ощутив холод.       — После того, что произошло на Фтоне… неужели тебе не хочется задать парочку вопросов своему начальнику? — спрашивает Идира Хейнрикса.       — Когда придет время, Идира. Когда придет время, — отвечает тот.       Но видно, как он напрягается. Вызова от Лорд-инквизитора все не поступает. Он как будто прячется с того самого их визита на Футфол. Либо сильно занят. Или и то и другое.       — По крайней мере нам удалось спасти людей, — говорит Арджента. — Жаль, что нельзя просто уничтожить остальные проявления Архиврага.       Интересно, что она имеет в виду — взорвать еще одну планету? Уничтожить целую систему? Хотя в таком состоянии, в котором она была, ей и так недолго осталось.       — Система Фтона потеряна для Человечества. Нет средств, способных остановить то, что было начато руками Эмелины, — голос Хейнрикса абсолютно спокоен.       — Ежели человек носит в своей голове слишком много грязных секретов, что удивительного, что в грязи заведутся паразиты и изъязвят мысли, — говорит Ульфар.       — Вы сами порождаете врата для сил Сай'лантреш… и делаете это под личиной помощи Человечеству. Почему, ища спасения от одной беды, вы обращаетесь к иной?       Ирлиэт явно не ждет ответа — у нее уже вошло в привычку бросаться риторическими вопросами.       — Хотел бы я знать, — обращается Абеляр к Хейнриксу, — какими методами вы и ваши коллеги лечите подобный кадровый голод. Савант… пожалуй, найти такого человека может быть сложнее, чем псайкера.       — Действительно, утрата саванта — тяжелый удар для круга Лорд-Инквизитора, — отвечает дознаватель. — Найти замену Эмелине будет тяжело.       — Иногда я забываю, что вы агент Инквизиции, — морщится Джай. — А потом слышу, что вы относитесь к своей старой коллеге как к функции… и все встает на свои места.       Хейнрикс бросает на контрабандистку почти разочарованный взгляд, но не отвечает. Прошло совсем немного времени, но кажется, что Хейнрикс оправился. Кажется. Он все так же хорош в искусстве прятаться. Даже от Эльрины. И только леди Кассию не обмануть.       — Чем больше вы стараетесь сокрыть от меня свои цвета, мастер ван Калокс, тем отчетливей я их вижу. Если вам столь неприятен мой взор — просто скажите.       — Не сочтите мою осторожность за грубость, Леди Кассия. Обычно это я разгадываю тайные помыслы и чувства людей, а не наоборот.       Но вот помыслы Лорд-инквизитора для него и для остальных остаются тайной. Это неведение его мучает. Отсутствие контроля и понимания бесит. Эльрина прекрасно понимает Хейнрикса и только молча крепко обнимает, когда моментами он слишком сильно задумывается, как будто теряя связь с реальностью. Но в ожидании вызова в ставку Калькасара на Футфоле приходится бороздить системы в попытках навести порядок.       Собрание прерывает сообщение Равора:       — Лорд-капитан, мы проходим мимо конструкции, значащейся в судовых картах как пространственные врата. Авгуры не регистрируют подозрительной энергетической активности. Они спят, хвала Императору.       Все спешно собираются на мостике.       — Что это за врата? — спрашивает Эльрина, вглядываясь во тьму перед собой.       — Древний ксеноартефакт, старше самого Человечества, — отвечает Равор. — Судя по конструкции, это врата... куда-то. Возможно, в сами ужасные бездны варпа — уж больно скверная дрянь вокруг нее водилась. Раньше многие капитаны ими интересовались, Ее Светлость Теодора в том числе. Но никто, кажется, так и не понял, как они работают. Как по мне, и хорошо!       — Что интересовало Теодору?       — Ее Светлость с нами своими планами не делилась, держала в строгом секрете. Но я, знаете ли, готов смело предположить, что искала способ открыть их и заглянуть внутрь.       — Флот Осознание также проводил исследование данного ксеноартефакта, — констатирует Паскаль. — Записи об экспедициях к конструкции занесены в разведывательный каталог.       — Знаю я это место, — неожиданно вмешивается Ульфар. — Калькасар призвал обе наших стаи, чтобы закрыть этот портал в Семь Преисподних. Мы пролили немало крови... Жаль, не ксеносов и отродий варпа, а железных жрецов самого Калькасара. Пока они трудились над богомерзкими машинами, дуновение зла из врат обращало их в бесноватых монстров.       Ангел Императора тоже не прочь потолковать с Лорд-инквизитором. Ему нужно найти свою стаю, от которой он отбился из-за плена в Комморре, а без точной информации можно болтаться по Простору бесконечно. Но он так же терпеливо ждет.       — Хейнрикс, есть что сказать?       — Я не в курсе действий Лорд-инквизитора касательно данной области, — Хейнрикс старается звучать отстраненно, но в голосе слышно любопытство.       — Номос, Асклепий, а не про эти ли врата вы говорили? Может там скрывается эта загадочная Эпитафия?       — Нам было бы интересно подтвердить данную теорию, — раздается от центрального когитатора.       — Я хочу изучить этот объект, — говорит Эльрина.       — Лорд-капитан, не рекомендую приближаться к данной конструкции, — говорит Равор. — Инквизиция объявила ее запретной и нашпиговала пространство вокруг нее минами. Наши авгуры их не засекут.       Приходится оставить конструкцию в покое. Но путь до нее теперь у них на всякий случай есть.       Несколько групп пиратов, встретившихся по пути, еретиков, даже несколько судов друкари, нагло атаковавших их первыми — на Кетца Темер флагман фон Валанциус прибывает во всей красе грозного победителя пустотных врагов. И первое, что привлекает внимание Эльрины — массивный крейсер на орбите планеты, раз в десять превосходящий ее кораблик. Если бы можно было, Эльрина бы прилипла к огромным обзорным окнам мостика. Она и так смотрит во все глаза на это чудо техники и вполуха слушает историческую справку Вигдис: «Обет Императора» — крейсер, несущий в себе до ста двадцати тысяч экипажа. Длина корпуса: шесть тысяч метров. Ширина: тысяча метров. Предполагаемый срок службы во флоте династии Винтерскейл... несколько тысячелетий…»       — А также ксенозверинец, пиратская сокровищница и орбитальный бордель, — мечтательно говорит Джай, вспоминая слова Инцендии.       — Представляете, сколько всего интересного там может быть, — шепчет Эльрина, не отводя глаз. — Того же археотеха.       Равор презрительно хмыкает.       — Влияние физических размеров пустотного корабля на его эффективность переоценено, — говорит Паскаль. — Выдвигаю гипотезу, что на нашем судне археотеха больше. Флагман династии фон Валанциус несет гораздо больше различного вооружения, чем обычно позволяет данный класс корабля. Благословенный дух машин, живущий внутри — единственный в своем роде.       Витражные стекла внезапно странно запотевают.       — Номос, я знаю, что это вы, — Эльрина легко постукивает ладонью по перилам.       Ближайший когитатор пищит, словно извиняясь, и обзор опять проясняется.       Несколько дней Мастера вокса двух кораблей на орбите Кетца Темера — «Обета Императора» и «Духа прошлого» — обмениваются тревожными сообщениями. Обе команды замерли в мучительном ожидании. От обоих Вольных Торговцев нет ни весточки, ни намека на связь, ни следа того, что происходит на поверхности. И когда уже оба старших офицера решают снарядить очередные отряды для поиска пропавших, из плотных слоев атмосферы, наконец, выныривают шаттлы с гербами династий фон Валанциус и Винтерскейл. Связь между кораблями практически не прерывалась все это время, и обе команды слышат ликование друг друга от возвращения их владетелей.       Каллигос искалечен, но жив. Пришлось постараться, чтобы вырвать его из-под власти Вортена Серого. И Каллигос не медлил с благодарностью — просто закрыл Эльрину своим телом от еретического отродья. Хочется надеяться, что на его корабле достаточно имплантов, чтобы оказать ему необходимую помощь. Эльрина поначалу хотела забрать его к себе, как когда-то его сына. Недавно один из ее лекарей вспомнил о давно законсервированной и забытой аугмент-станции — теперь корабль располагал функционирующей операционной для установки аугментаций любой сложности. Абеляр тогда еще пробормотал что-то вроде: «Клянусь, иногда мне кажется, что отсеки на этом судне отрастают сами собой...» И это он еще не довел до конца проверку о том, как Кровавая Паутина заграбастала себе несколько. Но Каллигос лишь слабо усмехается на предложение Эльрины посетить ее «ведро».       — Обещаю, мы еще поохотимся вместе, новенькая, — он кивает на свой подарок — Око Гекатона — в ее руках.       Свита Лорд-капитана покрыта следами крови, тропической зелени и какой-то гадости из лаборатории гемункула. А также не досчитывается одного члена, не вернувшегося на корабль. Но состояние их намного лучше, чем Каллигоса — Идира счастлива, найдя свою дверку, сам гемункул убит, а эльдары мирно покинули планету.       Кают-компания опять оживает.       — Что ты меня взглядом сверлишь, ледышка? — беззлобно подначивает Идира Хейнрикса.       — Профессиональный интерес, ничего более, — почти дружелюбно усмехается он.       — Странно себя чувствую, — говорит Идира, словно отвечая на его немой вопрос. — Вроде бы искала управу на свою «проблему», искала, а в последний момент отказалась. И знаете, что страннее всего, Лорд-капитан? Не жалею. Ни капли.       И Хейнрикс, и Эльрина не дали случиться страшному в лаборатории — Идира не стала рабой очередного удушителя гемункула. Слова дознавателя об их душах и общем проклятии псайкеров… В тот момент он сказал именно то, что было нужно. И это помогло Идире удержаться. Никому не под силу было спасти ее душу. Оставалось лишь надеяться, что своими действиями они хотя бы облегчили ей существование. «Душу». Если она существует. Эльрина хмыкает. Интересно, что будет с ее так называемой душой, если она умрет здесь.       — Тебе на роду написано быть готи, проклятой душой, знающейся с духами, — говорит Ульфар. — Хотел бы Всеотец тебе иного пути, сплел бы судьбу получше. Не противься року.       — Косматый, никак не могу понять, ты уважаешь меня за мои способности или презираешь? — тут же ехидничает псайкерша. — Смотришь на меня сейчас, словно прокисшего амасека хлебнул — я тебе не нравлюсь?       — Я не глуп, чтобы оскорблять попусту ведьму, знающуюся с духами, — отвечает Ульфар. — Но и не беспечен, чтобы пренебречь защитным амулетом, когда ты рядом. Тебе нет доверия.       Идира лишь фыркает.       — Темные силы пожирают тебя, Вени'Идира, терзают душу, — говорит Кибелла. — Я могла бы научить тебя техникам, что очищают разум…       — Только если никаких дурманов, кровопусканий и самоистязаний! М-м, чего это ты притихла, черепушка?       Не дождавшись ответа Кибеллы, Идира оборачивается к Эльрине и пристально смотрит на нее:       — Я нашла то, что хотела, Лорд-капитан. Может и вы найдете.       — Надеюсь, Идира, надеюсь.       Иначе я тут скоро рехнусь, хочется добавить ей. Когда они попадают в очередную лабораторию гемункула, Эльрину начинает трясти. От этой такой знакомой комморрской обстановки, от мерзких аппаратов и останков того, что было результатами экспериментов. Но дальше картина становится еще более пугающей — несколько гемункулов, совершенно одинаковых на вид, заняты работой. Несколько идентичных и знакомых лиц обращают свое холодное, почти безразличное внимание в сторону отряда. Винтовка резко становится очень тяжелой и чуть не падает из рук. Это никогда не закончится. Проклятые твари будут преследовать ее вечно. Она так и будет просыпаться в кошмаре. Может, Идира была права? Может, прав был Хейнрикс с его радикальным способом развеять кошмар? У Эльрины начинают ныть старые раны. Она пытается подавить тошноту, вспоминая, как лежала там, в Анатомической опере, на столе, а механическая клешня терзала ее плоть.       — Отчего гемункул устроил себе логово посреди лесов Кетца Темера? — голос Кассии прерывает отвратительные воспоминания Эльрины. — Разве друкари не боятся реального мира?       — Меня больше удручает присутствие следов людей в том же самом месте, — говорит Хейнрикс. — Под пеленой тайны скрывается некий темный союз, который явно страшнее обычной хладной сделки.       Лаборатория Тервантьяса явно была оборудована людьми. Голос Хейнрикса сочится злостью и горечью, когда он дает обещание найти предателей в рядах Человечества. Он отвлечен и не замечает состояния Эльрины, что весьма кстати. Она не хочет опять расклеиваться со своими кошмарами.       — Тоже задаюсь вопросом, зачем ксеносу вести дела в месте, похожем на обычный имперский бункер, — говорит Абеляр.       — Если вести дела он собирался с представителями Человечества, — голос Хейнрикса глух и тих, словно у дознавателя вдруг закончились силы.       — Господин дознаватель, да кто же... — начинает Абеляр.       — Хладные торговцы. Каперы. Вольные Торговцы... — Хейнрикс осекается, словно в последний момент останавливает сам себя. — Сношения с ксеносами к взаимной выгоде не столь редки, Абеляр. Вот что происходило в том месте — месте, построенном людьми и оборудованном друкари.       Все это время Хейнрикс выглядит как обычно. Говорит как обычно. Смотрит как обычно. Дерется с обычной для него яростью. Но Эльрина внимательно наблюдает за ним. Его подозрения растут, но он не делится ими.       — Священные залы изысканий, оскверненные ксеносом Тервантьясом, объявлены подлежащими очистительной эрадикации. Кощунству, совершавшемуся в них, не должно быть постигнутым, — произносит Паскаль.       Хотелось бы знать, Паскаль это говорит, потому что так предписывают правила Алого братства или чтобы скрыть, что там был найден один из техножрецов? Его собратья, оказывается, тоже замешаны в делах мастера плоти.       — И что, даже не наложишь вето? — ехидно удивляется Джай. — Не объявишь все собственностью братии и не приберешь к рукам? Впрочем, могу понять: разбираться в дерьме, что творил гемункул, даже мне не хочется.       — Хах! — гремит голос Ульфара. — А ведь я обещал этому презренному мясорезу Тервантьясу, что увижу, как он подыхает! И не солгал... О, проклятье. Я же еще обещал помочиться на его труп!       — Я горжусь тем, что династия фон Валанциус не оставляет старые обиды без ответа, — говорит Абеляр. — Пусть каждый ксенос знает — преступление против Вольного Торговца обернется для него гибелью!       Все взгляды машинально обращаются на тот уголок кают-компании, который раньше занимала эльдарка. Но теперь он пуст. Вероятно, навсегда.       Ирлиэт не только помогла одолеть гемункула и прекратить противостояние эльдаров с Каллигосом. Она, рискуя своей жизнью, осмелилась провести ритуал единения с Контуром бесконечности мира-корабля. И тем самым предотвратила прилет другого мира-корабля эльдаров в Простор — Алайтока.       — Мне удалось убедить собратьев обратить реку их гнева в иное русло, — с трудом переводя дух после ритуала, говорила она. — Отряды Изгоев прибудут в Простор, тихие и незримые. Но не ради войны — они отыщут и заберут с собой тех, кто остался. Последних сынов и дочерей Крудараха. А затем бесследно покинут звезды мон-кай. Навсегда.       Больше ей нечего было делать подле Вольного Торговца. И у Эльрины тоже не было причин задерживать ее. Пока Эльрина соображала, стоило бы хотя бы подать ей руку на прощание или нет, Ирлиэт отделилась от собратьев и протянула ей небольшой оберег.       — Память людей скоротечна, как и ваш век, — произнесла Ирлиэт. — Но я бы хотела, чтобы у тебя осталось хоть что-то, напоминающее о нашем совместном пути. Считай это благодарностью за все, что ты для меня сделала.       Затем Ирлиэт тепло улыбнулась Эльрине и исчезла в лесах вместе с остальными эльдарами.       Ради этого стоило терпеть ксеноса. Эльрине становится стыдно — она должна быть хотя бы благодарна. Ирлиэт предотвратила масштабную войну в будущем между людьми и ксеносами. Но если честно, Эльрина не знает, что чувствовать. Радость? Высокомерная эльдарка частенько злила, раздражала, бесила, а после Комморры просто напрашивалась на пулю. И тем не менее… Это было самое странное знакомство в ее жизни. Она сжимает оберег, надетый на шею. Зачем она его надела?       — Ты доволен? — обращается она к Хейнриксу.       — Доволен? Чем?       — Тем, что мы избавились от кучи ксеносов, конечно, — Тервантьяс, Ирлиэт, Азуриани, Алайток!       Дознаватель задумчиво подпирает голову рукой.       — Признаться, я не ожидал такого исхода. Я столько ругал тебя с самого начала, а теперь… Тебя как будто вело провидение…       — Сам Бог-Император направляет Вольного Торговца! — восторженно прерывает его Арджента.       Или здравый смысл, думает Эльрина.       — Или случайность, — машет рукой Идира.       — Хороша случайность, — встревает Джай, — один Вольный Торговец в изгнании, второй серьезно искалечен. Кто-нибудь подумает, что новенькая избавляется от конкурентов.       — Я уже давно не новенькая, — возражает Эльрина. — Да и все Торговцы пока живы.       — Может это чей-то план? Как там говорил этот пестрый — кто кукловод, дергающий за ниточки?       Мысли перескакивают к сопровождавшему эльдаров Ноктюрну Забвения. Эльрина пытается отвлечься от разговора с Азуриани, спросить его о том, что ей нужно. Что он имел в виду в Комморре, что он знает. Арлекин как будто чувствует ее смятение — скорбная рогатая маска с интересом следит за ней.       Коль правильно исполнишь танец, часть ответа       Окажется в руках твоих, Купец Бездомный.       Арлекин в своем репертуаре — после его ответа у Эльрины появляется лишь больше вопросов, которые столь же бессмысленно задавать, как и предыдущий. Когда эльдары начинают скрываться один за одним в лесах, Эльрина почти бросается в заросли за Ноктюрном. И чуть не стряхивает руку Хейнрикса в раздражении.

***

      Вопросы вопросами, а блуждания в темноте космоса продолжаются. Очередной отбитый у пиратов торговый транспорт, очередной наказанный рейд друкари, неожиданная встреча с эльдарскими судами, с которыми удается разминуться мирно, очередное логово контрабандистов. Которое оказывается чрезвычайно интересным.       Эльрина завороженно смотрит на золотого ксеноидола в своих руках. Свет мерцает на металлической фигурке, изображающей таинственную инопланетную амфибию.       — Что тебя так заинтересовало? — удивляется Джай. — Это не самая ценная вещь здесь.       — Она напоминает мне о тех ксеносах, ну которых я видела, когда Провал меня коснулся.       — Ты говоришь, жабоподобные ксеносы? – Хейнрикс присматривается к фигурке.       — Ага, они так выглядели.       — Я, конечно, из Ордо Ксенос, и многих повидал. Не всегда живыми. Но тут, похоже, речь о чем-то совсем древнем.       — В полевом дневнике предполагаемая дата записана как начало тридцатого тысячелетия. Интересно, — задумчиво говорит Эльрина, — сохранилось ли что-нибудь с более древних времен.       — Более древних?       — Ну там… второе, третье тысячелетие. О нем есть вообще какая-нибудь информация?       — Ты подозрительно много интересуешься прошлым.       «А еще я это прошлое видела своими глазами. Интересно, что ты сделаешь, когда узнаешь», — думает Эльрина.       Она не отвечает Хейнриксу и продолжает исследовать помещение. По ящикам разложено странное самодельное оружие: ракета на палке, уродливое ружье в черно-белую шашку, ржавые топоры и кастеты, деталь энергетического оружия орков, способного телепортировать цель при помощи варп-энергии.       — Металлолом и шашки. Ну конечно. Каждый Хладный Торговец обязан хоть раз обобрать орка, — Джай неосознанно шевелит пальцами своей металлической руки.       Среди добра даже обнаруживается плащ с багряным подбоем, судя по всему, когда-то принадлежавший одному из судей Адептус Арбитес. Под ним находится затейливый ларец с эльдарской руной наверху. Внутри лежит россыпь эльдарских камней душ. Таких, которые носили Азуриани, которые собирал Ноктюрн. Джай азартно присвистывает.       — Едва ли местные горе-контрабандисты осознавали ценность сего сокровища. Если спросите меня, шерин, эти камни можно выгодно сдать одному надежному и очень богатому коллекционеру. И когда я говорю выгодно, я имею в виду оч-чень выгодно.       Но у Эльрины другая идея.       — Камни — моя добыча, — говорит она. — Я заберу их сама.       Если они кому-то нужны, пусть этот кто-то придет за ними сам. Но получит их только в обмен на ответы.       Эльрина подходит к ничем не примечательному на первый взгляд столу. По нему разбросаны искусно подделанные печати, бланки Адептус Администратум, пропуски Астра Милитарум и даже инквизиторская розетта. В свитках с сорванными печатями Ордо Ксенос повествуется о процессе изучения подопытных эльдаров. У Эльрины перехватывает дыхание, когда ее взгляд останавливается на трех небольших бежевых предметах вытянутой формы. Когда-то они были белыми, но потемнели от времени, словно были сделаны из кости. Их поверхность была вытертой и исцарапанной, но можно было различить серебристые полоски на соплах двигателей и красные звезды вдоль фюзеляжей. Не было сомнений — это были игрушечные ракеты. Эльрина приглядывается к клочку бумаги под ними: «До-Системный век, примерно первое тысячелетие Эпохи Терры, расшифров. С.С.С.Р., ист. Д. Абнетт.» Эльрина уже протягивает дрожащую руку к игрушкам, но застывает над плоской коробочкой, лежащей рядом. Коробочкой, очень сильно напоминающей обычный смартфон из обычного двадцать первого века. Удастся ли оживить аккумулятор, думает Эльрина, поспешно опуская его в один из подсумков.       Сзади раздается шипение вокса. Эльрина быстро оборачивается — Паскаль смотрит на этот самый подсумок.       — Нейроаугмент Деменца, — тихо говорит Эльрина, опережая его. — Тарзуса. Номос. Асклепий.       Визор Паскаля мигает и гаснет, мехадендриты замирают в задумчивости. За его плечом возникает Хейнрикс.       — Какие-то проблемы?       — Мы с Паскалем возмущены поведением грязных воров технологий, — отвечает Эльрина, продолжая смотреть на техножреца.       — Утверждение… истинно, — словно через силу произносит Паскаль. — Необходимо избавить мир от ксенотеха, что порочит учение Бога-Машины и саму суть Его законов. Если позволите, мои сервиторы позже очистят это место.       — Ну нет, шерин, — вклинивается подошедшая Джай. — Нельзя просто бросить здесь эту... ксеноересь. Позвольте моим ребятам избавить вас от грязной работы, ну а я в долгу не останусь.       — Извещаю: все акты кощунственного воровства, попрания привилегий Адептус Механикус и мародерства будут каталогизированы для исполнения правосудия, — возмущенно хрипит вокс Паскаля.       — Разве брать то, что никому не принадлежит, воровство? — пожимает плечами Джай. — В нашем с тобой деле, шестеренка, прав тот, кто оказался проворнее.       — А, прекрати, шестеренка! — фыркает Идира. — С Джай хотя бы разговаривать можно, а не «вести коммуникацию».       Частично Паскаль прав — здесь обнаруживаются весьма опасные артефакты. Например, темный обелиск, отливающий зеленым. Что странно, глифы, вырезанные на нем, согласно отчетам, уже встречались в обнаруженном на Веабосе-6 подземном ксеносском комплексе. Повезло, что жуткий металлический склетообразный ксенос с одним оком тогда был один — такие чудища им еще не встречались в Просторе.

***

      Вечером Хейнрикс и Эльрина остаются вдвоем в ее покоях. Она полулежит в кресле, закинув ноги на колени дознавателя, сидящего рядом. Он рассеянно поглаживает ее ноги. Но его мысли не с ней. Она знает, что он без остановки перебирает в голове обрывки информации, подгоняя разрозненные паззлы, складывая их в единую картину. Наконец она не выдерживает.       — Давай, говори. Будем спекулировать вместе.       Он пристально смотрит на нее.       — Хейнрикс, тут уже нечего скрывать. Уже вся команда знает, что с твоим начальником что-то нечисто.       — Я все же прошу не уподобляться господину Ульфару в его высказываниях.       Открытая враждебность Ульфара и подозрения насчет Калькасара имели давнюю историю. Но им Ангел Императора не считал нужным все рассказывать.       — Но поговорить-то мы можем?       — Ладно, — он вздыхает. — Итак, что мы знаем на данный момент. Теодора интересуется вратами, находит что-то на некоей Эпитафии. Возможно, это и есть место за вратами, на которые мы наткнулись недавно? Амарнат изобретает техночуму и исследует что-то более страшное. Они уничтожают Крударах, потом Амарнат таинственно пропадает, а память экипажа и когитаторов оказывается вычищена.       — Ты упустил момент, когда на корабле Теодоры появляются шпионы, — говорит Эльрина. — Калькасару удается как-то взять верх над Теодорой.       — Осторожнее Эльрина. Участие в этом Инквизиции так и не было доказано, а без доказательств… Завербованный Последним Восходом Войгтвир устраивает переворот, — продолжает Хейнрикс, — ксеносы крадут солнце Райкада, за Ханейманнами охотятся, кто-то явно работает с друкари, сливая нам, и им, информацию.       — Ты имеешь в виду Ахиллеаса?       Хейнрикс долго молчит.       — Я не буду отрицать, что аколиты иногда прибегают к сотрудничеству с ксеносами... но обычно это происходит в самый темный и безнадежный момент. Быть может, кто-то из шпионов Ахиллеаса опустился до подобного... но после событий на Даргонусе я отдал приказ распустить сеть соглядатаев.       — Но Ахиллеас говорил о подслушанном во время атаки Даргонуса разговоре, что «им все это время помогали другие мон-каи». Ренегаты, или пираты, или… кто-то вроде. Маражай тоже говорил, что кто-то из людей работает с ними.       — Ахиллеас точно не знал, как именно сведения приходили к его агентам.       — Маражай был уверен, что Иремерисс работала с людьми.       — Звезды Райкада и Гордости Сантиэля украдены по повелению Тервантьяса. Он делал какой-то шедевр, которому нужна была энергия звезд. Что-то, чего он лишился на Кетца Темер. Вот бы найти это что-то.       — Это пока тупик, — машет рукой Эльрина. — Кстати, я так и не показала тебе тайную комнату Теодоры на Даргонусе. Там… там была пара таких же штук, что мы видели в логове контрабандистов. Зеленых с глифами. Может это все добро «из-за врат»? Как оно попадает в Простор?       — Уж не думаешь ли ты, что Инквизиция будет торговать ксенотехом?       — Успокойся, Хейнрикс, я просто спрашиваю.       — Что тебе нужно от ксеноса? — внезапно спрашивает он.       Эльрина молчит.       — Потеряла одного, хочешь другого в свиту?       — Служителя Цегораха, ты шутишь?       — И все же?       — Он так и не ответил, зачем спас меня, — пожимает она плечами.       — Но камни ты забрала для него.       — Да.       — Придется ждать новой встречи. Как и с Калькасаром.       Произнеся имя Лорд-инквизитора, Хейнрикс опять нахмуривается. Эльрина кладет свою ладонь на его.       — Чего ты опасаешься? Что твой наставник окажется не тем, кем ты его себе представлял?       — Ты хочешь сказать как Эмелина?       — Я не это сказала.       — Но имела в виду именно это, — он вздыхает. — Мы уже говорили об этом. Я ему полностью доверяю.       Но в глазах видно сомнение. Без железных доказательств Эльрина не может настаивать. Им еще предстоит разобраться. И Хейнрикс сам должен решить, какой путь выбрать.