Только здесь и сейчас

      Тот, кто сейчас поднимется в покои Лорд-капитана, у самого подъемника увидит лежащий красный плащ и тяжелые наплечники. Недалеко от них будут небрежно брошены ножны с психосиловым мечом и кобура с лазпистолетом. Следом обнаружатся болт-пистолет и силовой меч Лорд-капитана, накрытые ее кителем. При входе в кабинет посетителя встретит оставленный на спинке кресла мундир с золотой строчкой. Чуть дальше будут в беспорядке лежать две пары тяжелых ботинок. За ними в кучу будут свалены жилет, блузка и белая рубашка без воротника. В комнате отдыха дознаватель будет пытаться стянуть штаны с Лорд-капитана, ни на секунду не прерывая поцелуй. Но он не успеет этого сделать, потому что раздастся звук сирены.       Он все же сделает движение и повалит ее на низкий диванчик. И тут же выругается на низком готике.       Лорд-капитану и дознавателю удастся прибыть на мостик только через шесть минут.       Сирена, означающая вторжение на флагман уже выключена, но голос Мастера вокса остается озадаченным:       — Лорд-капитан, прошу прощения, ко мне только что поступило срочное донесение. В грузовом отсеке 73-G появился странный... груз, если его можно так назвать. Матросы хотели от него избавиться, но не решились этого сделать без вашего прямого приказа. Груз, пожалуй, не совсем верное слово — это толпа людей в потрепанной форме войск Империума. Они уверяют, что вы их командир, и это именно вы спасли их из Комморры. По их рассказам, некий ксенос в маске, говорящий загадками, каким-то образом провел их на корабль.       Хейнрикс бросает многозначительный взгляд на Эльрину, но она не смотрит на него, а уже несется на посадочную палубу. Вопросы безопасности волнуют ее сейчас меньше всего. Да и люди, признаться, не очень — она напрочь о них забыла. Как и о своей просьбе спасти их и обещании Ноктюрна. Разве можно доверять ксеносу? Она спешит увидеть того, кто доставил их. Ей нужны ответы.       Но на палубе пусто. Клетчатый словно растворился в воздухе. Эльрина пинает пустую канистру.       — Я тоже не в восторге от того, что корабль продолжает напоминать проходной двор, — комментирует Хейнрикс, следовавший за ней по пятам.       — Дело не в этом, Хейнрикс, мне нужно его спросить… — и тут она замолкает, вспоминая, что об этом разговоре в Комморре он не знает. — Да, действительно, проходной двор. И ты обещал это исправить.       Дознаватель морщится.       — Мы с культистами Кровавой Паутины делаем все возможное. Я надеюсь, ты не станешь учить меня, как делать эту работу.       Эльрина уже готова огрызнуться, но он не виноват в том, что она, как обычно, что-то скрывает. Она касается его руки.       — Извини, Хейнрикс, конечно же, нет. Предоставьте людям каюты и найдите чем им заняться на корабле — они теперь часть экипажа, — отдает она приказ.

***

      На следующий день Эльрина, как порядочный Лорд-капитан, корпит над документами в кабинете. От подъемника доносятся шум и приглушенные голоса. Она поднимает глаза на вошедшего без предупреждения Хейнрикса и следующую за ним по пятам Кибеллу.       — Эльрина…       — Домин…       Они начинают одновременно и оба замолкают. Ладони обоих лежат на рукоятях мечей.       — У меня приватный разговор к Лорд-капитану, — наконец, холодно говорит дознаватель, переводя взгляд с Эльрины на Кибеллу.       Последняя, получив подтверждающий кивок от Эльрины, возвращается обратно на пост охраны у дверей.       — Прошу прощения, что ворвался без предупреждения, Эльрина. Я получил известия, которые мне необходимо обсудить с глазу на глаз. Возможно, ты помнишь, как я упоминал, что Ахиллеас... — дознаватель делает паузу прежде чем продолжить. — Ахиллеас Скаландр был передан мне сторонним лицом. Это стороннее лицо вышло на связь со мной. Ей требуется моя безотлагательная помощь.       Рассказывая об Эмелине и ее миссии, он, как всегда, ограничивается сухими профессиональными фразами. Тщательно дозирует информацию, чтобы не раскрыть больше, чем считает нужным. Но от Эльрины не укрывается, с какой теплотой он говорит о своей коллеге. И это удивительно. Она раньше даже не задумывалась о людях в его жизни. Ей казалось, что он абсолютно, катастрофически один. Как и она. Заметив ее удивление, Хейнрикс криво улыбается.       — Эмелина была... кем-то вроде наставницы для меня. Она помогла мне, когда я только занял свое место подле Лорд-инквизитора. Обучила психотехникам для концентрации и успокоения. Посвятила в нюансы работы с архивами и инфокриптами. Дала мне возможность отдыхать за делом, разыгрывая с ней партии в регицид.       — И теперь ты так же обучаешь Идиру.       Он кивает и продолжает:       — Когда-то обитатели Кьявы Гамма остались без помощи — и это обернулось трагедией. Когда-то те, кто был призван оберегать Райкад Минорис, допустили ошибку — и Империум потерял целый мир. Фтон IV и его обитатели могут стать следующими.       — Хейнрикс, тебе не нужно убеждать меня помочь тебе. И не делай вид, что в данном случае благо Империума для тебя стоит выше, чем помощь одному из вас.       — Каждый агент Золотого Трона — лишь ничтожный винтик в системе, призванной защищать Империум Человечества. Я руководствуюсь своим обязательством незамедлительно реагировать на угрозы нашему виду, — Хейнрикс медлит. — Подобная необходимость редко совпадает с шансом спасти одного из наших. Я не буду врать, утверждая, что я не рад этому. Координаты Фтона IV уже переданы служителям навигаторской. Мы можем отправляться сразу же, как только ты отдашь приказ.       Эльрина вздыхает.       — Хейнрикс, я понимаю, что ты переживаешь, но мне кажется нецелесообразным менять курс прямо сейчас. Мы почти у Футфола. Возможно, ты сможешь узнать что-нибудь у Лорд-инквизитора.       Хейнрикс сплетает пальцы в замок и молчит несколько секунд.       — Я понимаю. Что ж, это… разумно. Буде на то воля Бога-Императора, мы успеем предотвратить беду и остановить угрозу до того, как она наберет силу.       Эльрина, конечно, рада впервые сделать для Хейнрикса хоть что-то. Но теперь на Футфоле не получится задержаться, чтобы собраться с мыслями. А она уже размечталась, как посидит в баре Октавианы. Может даже съест какой-нибудь пончик. А теперь вместо этого придется тащиться на Фтон IV.

***

      Хейнрикс начинает проводить много времени в капелле астропатов, надеясь услышать еще хоть что-нибудь от Эмелины. Эльрина надеется, что он не сильно утомляет Заккари Вайса своими просьбами, но проверять не собирается. Как ни странно, частенько компанию ему составляет Идира, хоть астропаты и не любят ее. Дознаватель обычно выходит оттуда мрачнее некуда, но Эльрина не может каждый раз кидаться к нему с расспросами и утешениями, ведь вокруг куча офицеров.       Хейнрикс следит за работой блюстителей, и Иокаста Зауэрбэк лишь стискивает зубы, не имея возможности высказать все, что считает нужным, по поводу контроля со стороны агента Золотого Трона.       Его словесные перепалки с Ирлиэт становятся еще злее. Дознаватель даже сопровождает Лорд-капитана на тренировочную палубу. Когда Ирлиэт показывает ей хитрости обращения с эльдарской винтовкой, Эльрина постоянно ощущает направленный на них ледяной взгляд. Но пока этот возросший контроль с его стороны не тревожит ее. Если ему так легче, пусть.       Его молчаливое противостояние с Кибеллой продолжается. Хейнрикс не собирается уступать свое место рядом с Лорд-капитаном даже ее «тени». «Тень» же невозмутимо исполняет свою роль. Эльрина периодически ненавязчиво пытается взывать к благоразумию обоих, но ее как будто не слышат.       Иногда Хейнрикс даже начинает позволять себе огрызаться на Идиру и Джай. Пока еще не очень ядовито.       Только Кассия по-прежнему не боится заговаривать с ним.       — Ваш разум окутала сизая дымка, мастер ван Калокс. Тяжелый цвет… для тяжелых дум, я полагаю?       — Вы опасный человек, леди Орселлио. Все Навигаторы опасны, но ваши способности выделяют вас в особую категорию, — вежливо уходит он от ответа.       У Эльрины возникает мысль как можно чаще «изолировать» его у себя в покоях. Потому что только в ее присутствии Хейнрикс позволяет себе немного расслабиться. Но новая телохранительница теперь почти все время рядом с ней. Это начинает создавать определенные проблемы.       — Кибелла, а ты не можешь быть… чуть менее телохранительницей? Хейнрикс же довольно часто со мной, он вполне справится.       — Как уже справился ранее?       — Кибелла! В любом случае ты должна пропускать его без вопросов, он мой… — она безуспешно пытается подыскать слово. — В общем, пропускать.       — Вени'Хейнрикс приставлен к тебе как страж — ты надеешься затуманить его разум, усыпить бдительность? Подобные ритуалы недостойны тебя, Домин'Эльрина!       На секунду внутри опять просыпаются сомнения по поводу дознавателя и причин, по которым его отправили на корабль, которые переполняли ее вначале. Но Эльрина заставляет себя успокоиться.       — Я знаю кто он, Кибелла. В любом случае, на корабле мне ничего не грозит.

***

      Избавившись на время от Кибеллы, можно позволить себе немного вольностей. Эльрина ведет Хейнрикса за руку по пустым коридорам. С некоторых пор она замечает, как легко заставить его замолчать одним прикосновением. Прикоснуться к груди, провести рукой по щеке, переплести пальцы. Как будто эти простые жесты застают его врасплох, заставляют теряться. Он моментально берет себя в руки, но ей хватает этой секунды, чтобы внутренне победно улыбнуться. И она собирается пользоваться этим без остановки. Тем более это весьма приятно.       — Почему ты никогда не остаешься на ночь?       — Не думаю, что нам нужны лишние разговоры о том, когда и сколько времени я провожу с тобой.       — Как будто мне есть дело до разговоров.       — Не хочу, чтобы мои действия сочли за попытку опорочить твою репутацию. В нашем мире репутация — это не пустой звук.       — Я прикажу слугам молчать.       — Так же, как они молчали, когда варп облил меня амасеком?       Эльрина прыскает, вспоминая, как ей впервые удалось заманить его в купальню.       — Иногда, — продолжает он, — методы леди Кассии начинают казаться мне симпатичными не только применительно к ксеносам.       — Фу, я надеюсь ты пошутил, Хейнрикс. Кстати, в мои покои ведет секретный лифт леди Теодоры, который может помочь нам.       — Интересно, насколько он секретный.       Эльрина пожимает плечами.       — По-моему, кроме Абеляра, Идиры и Ардженты, никто не знает. Будешь лазать ко мне в ок… то есть в лифт, как в старые добрые времена.       — А потом твоя ручная убийца услышит то, что ей не понравится, и я окажусь с клинком в горле.       — В тебе ни капли романтики, — деланно вздыхает Эльрина.       — Возможно, я представляю себе романтику несколько иначе.       Даже эти разговоры не всегда помогают отвлечь Хейнрикса, разгладить эту складку между его бровей. Он остается упрямо сосредоточен. Поэтому Эльрина не настаивает. И не рассказывает ему, что ее нервы тоже шалят и как ей теперь страшно спать.       Как и о том, что иногда в зеркалах ей видится странная мелькающая тень. Она cтарается как можно реже смотреть в них. Часто ей чудится, что ее кто-то преследует. Но больше всего ее изматывает повторяющийся сон. Даже не совсем сон. Это то же самое видение из Провала, что периодически всплывало в памяти, а теперь все чаще приходит, когда она закрывает глаза.       Чье-то омерзительное присутствие чувствуется за спиной, а хриплое зловонное дыхание щекочет ноздри. Капля воды стекает с каменного потолка и с оглушающим плеском разбивает тишину. Эльрина оборачивается, намереваясь убить преследователя голыми руками, но тут же вскрикивает в нерешительности — она узнает безобразную тварь, что злобно пялится на нее из темноты. Она тяжело выдыхает, и облачко горячего смрадного пара оседает на гладкой поверхности зеркала.       Эльрина всегда знала, что во сне нельзя смотреть на себя. Иначе можно выпустить темную тварь изнутри, мрачного двойника, который изуродует и убьет твою природу, натянет тебя на себя, как маску. И все же она смотрит. В зеркале — растянутая улыбка, слишком широкая для анатомии человеческого лица. На правой стороне лица странные наросты. На левой стороне челюсти зубы заметно реже, но больше и острее.       «Так вот я теперь какая», — думает она, улыбаясь.       Эльрина с облегчением просыпается, и у нее уходит около минуты, чтобы понять, что она не в своей кровати, а лежит рядом с Провалом. Она разворачивается и уходит прочь от зловещей дыры и ее тайн. По возвращении на корабль она отдает несколько приказов, играет партию в регицид с Хейнриксом и ложится спать. Открыв глаза, она снова обнаруживает себя рядом с бездной. Эльрина бежит от нее со всех ног, возвращается на корабль, сменяет систему... А когда просыпается на следующее утро — тьма снова смотрит на нее из-за края ямы.       Эльрина снова просыпается, снова бежит, снова меняет систему за системой, не спит уже несколько дней... Но все повторяется. В отчаянном побеге проходят месяцы, может, годы. Однажды она просто сдается. Смиренно садится у края ямы и больше никуда не двигается. Чувство чужого удовлетворения наполняет ее разум.       Эльрина просыпается окончательно и надеется, что она не кричала.       После таких ночей она старается не показать, как за завтраком дрожат ее руки, когда она берет чашку рекафа. Но Хейнрикс бывает ужасно наблюдательным. Несколько раз он пытается спрашивать, но Эльрина лишь отмахивается от вопросов. И на самом деле старается не спать и опять бродит по кораблю. Все же хорошо, что Хейнрикс не остается. Сейчас не время тревожить его этой ерундой.       Вместо него Эльрина решает пристать с расспросами к Идире — после Комморры та так же не может найти себе покоя. Вид у Идиры зачастую изможденный — под глазами мешки, волосы всклочены, а по рукам то и дело проходит мелкая дрожь. В ее видениях Идиру преследует дверь. И она уверена, что ее можно найти. Идире чудятся дверки, Эльрине зеркала. Но сказать про зеркало кроме того, что Имматериум — это искаженное зеркало реальности, Идире нечего. Занятно. Но Эльрина не так уж много общалась с еретической дрянью, чтобы «заразиться». Хейнрикс всегда был на страже. Просто усталость. Просто пришлось пережить Комморру. Просто надо это перетерпеть.       — А что насчет предсказаний?       Идира резко втягивает воздух и закашливается.       — Глотать кровавую пыль осталось недолго. Искаженное зеркало без отражений манит в свой лабиринт и дарует надежду в момент, когда смерть неизбежна.       — Ничего не понятно.       Идира лишь разводит руками.

***

      Стоило бы все же спокойно поговорить с Хейнриксом или просто провести время вместе. Отвлечь и его и себя, может это успокоит расшатавшиеся нервы. Отдохнуть и забыть обо всем. И ей приходится долго гадать, как может выглядеть торжественное приглашение от Вольного Торговца агенту Инквизиции вместо обычного «бокала амасека».       В назначенное время он стоит на пороге, но почему-то держит руки за спиной. Что бы он там ни прятал, его широкая спина надежно скрывает принесенное. Но все же она не может не уловить знакомый аромат, которого в этом мире она еще не встречала. Она только собирается поделиться догадкой, как он протягивает ей небольшой букет. Эльрина ахает.       — Ты обворовал дендрарий?       — Агенты Инквизиции не воруют, они реквизируют, — со смешком замечает он. — Не знаю насчет лазанья в лифт, но как по мне изъятие цветов тоже может быть расценено, как романтический жест, не находишь?       Эльрина зарывается носом в цветы.       — Я не помню таких в дендрарии.       — Потому что ты их там не видела. Это был тщательно охраняемый секрет.       Вот хитрец. А делал вид, что абсолютно равнодушен к такому дорогостоящему уголку корабля.       — Они похожи на… лилии.       — На что?       — Были такие на моей планете.       Хейнрикс все это время с улыбкой ее разглядывает.       — Ты все-таки опять надела его.       Эльрина поводит голыми плечами, которые давно уже не собирается прятать от него. Сюрприз, судя по всему, удался. Джай все-таки очень удачно тогда подобрала это платье.       — Я видела, как оно тебе тогда понравилось, — говорит она и увлекает Хейнрикса внутрь.       Фигуры на доске для регицида уже расставлены. В бокалах с амасеком отражается приглушенный свет. Все настраивает на спокойный вечер и неспешный разговор. Он проводит пальцем по ее щеке, там, где она получила шрам на Райкаде Минорис.       — Надо было тогда сразу же залечить.       — Шутишь, — фыркает Эльрина. — Когда ты впервые взял меня за руку в тот вечер, я подумала, что мне пришел конец.       Он качает головой и молчит некоторое время.       — Меня все же тревожит твое состояние, — Хейнрикс почти сразу нарушает спокойствие.       — А меня твое, — перебивает она.       — Что тебе сказала Идира? — раздается одновременное.       Он хмурится. Она осторожно подбирает слова.       — Ты в последнее время бываешь излишне… нервным. Я знаю, что путешествие со мной выдалось не из легких. Ты прикасался к когитатору на Кьяве Гамма, что-то прикоснулось к тебе в Провале. Ты сам говорил, что это может влиять. Особенно на псайкера.       Хейнрикс неверяще смотрит на нее.       — Ты пытаешься обвинить меня в отклонении от Кредо?       — Что? Я все лишь беспокоюсь о тебе! — Эльрина с трудом сдерживается, чтобы не добавить «идиот». — Нервничаешь из-за Эмелины?       — Не очень, — словно через силу говорит он. — Эмелина — опытный аколит. Просто хочу прибыть туда как можно скорее.       Но слова дознавателя звучат неубедительно. Особенно, когда Эльрина вспоминает то, что произошло на Футфоле. Посещение станции сбило всех с толку — кровавые расправы Инцендии Чорда, полное отсутствие интереса к этому Лорд-инквизитора, дурацкие проповеди Иеронимуса посреди кровавого пиршества его воспитанницы. Как будто из Комморры они вернулись в… ее человеческую версию. Эльрина даже поужасалась бы какое-то время, если бы ее не встревожила и не испугала другая вещь — поведение Хейнрикса. Как будто безумие, царившее на станции, передалось и ему.       У нее перед глазами до сих пор стоят его широко распахнутые глаза, его взгляд, впивающийся в стражника, словно раскаленная игла. Булькающий звук, издав который стражник начинает трястись. Как его лицо начинает багроветь, а глаза вылезают из орбит, когда его колени подламываются.       — Ты так и не сказал, получил ли ответы на свои вопросы от Калькасара?       — Частично. Я все еще не знаю все ответы... но теперь, по крайней мере, мне стали яснее мотивы и причины.       — Ты доволен собой? Тем, как обошелся со стражником?       Хейнрикс застывает.       — Нет. Нет, мне не доставило это ни довольства, ни радости. Я... поступил как должно агенту Золотого Трона, на пути которого появилась преграда. Я поступил как Калькасар. Я не горжусь этим.       — Ты так просто прибег к своим силам...       — Они... просто всколыхнулись во мне. Без раздумий, без контро... знаешь, что? Оставим это.       И Эльрина перестает спорить.       Она заносит руку над фигурой, но не решается сделать ход. Рука движется к следующей, но она так же долго думает. Все это время Хейнрикс как будто завороженно следит за ее рукой, потом берет в свою, наклоняется и осторожно касается губами. Каждый раз как в первый — немного неожиданно и всегда приятно. Он продолжает оставлять легкие поцелуи. Эльрина не против прервать игру, ведь на доске для нее тупик. Хейнрикс переворачивает ее ладонь и целует запястье, наклоняется еще ближе, его губы скользят выше. Она отнимает руку, но только для того, чтобы положить ладонь на его щеку. Хейнрикс слегка прикрывает глаза от удовольствия. И наконец перестает хмуриться. Потом резким движением подается вперед и оказывается перед Эльриной на коленях. Он смотрит снизу вверх, берет ее лицо в свои ладони и касается ее губ в нежном поцелуе. Затем раздвигает ей ноги, чтобы прижаться всем телом.       — Предлагаю устроиться поудобнее, — шепчет Эльрина, и Хейнрикс согласно подхватывает ее на руки.       Горячая вода купальни согревает. Еще лучше согревают его руки. На его лице появляется действительно спокойная улыбка, такая редкая в последнее время.       И в этот момент на них обоих обрушиваются кровавые потоки воды.