Только здесь и сейчас

      Джай не может скрыть своего разочарования при взгляде на Эльрину — та все-таки надела удлиненный парадный мундир практически без украшений: положенная имперская аквила, компас Вольного Торговца и жезл Лорд-капитана, как символ власти. Тяжелый плащ с гербом фон Валанциус довершил скромное одеяние.       — Все мои труды насмарку, — ворчит Джай. — Хорошо хоть от солдатских штанов избавилась, шерин.       — Джай, не расстраивайся, я оставлю то платье для особого случая, — отвечает Эльрина.       — Ха, кажется, я знаю, как зовут этот «случай». Ладно, надеюсь, хотя бы это торжество в твою честь не закончится перестрелкой. Так-то твой наряд для такого случая очень практичен.       Шум, гомон, разноцветная толпа народа за оцеплением, стройные ряды солдат, техника, будто только сошедшая с конвейера мануфакторума — никто сейчас и не подумает, что несколько дней назад над столицей пронесся кровавый рейд ксеносов.       И все глаза и окуляры сервочерепов устремлены на нее — на нового Вольного Торговца. Спокойно, спокойно, не споткнуться, не спешить, не перепутать слова, не краснеть, не бледнеть, не пытаться спрятать дрожащие руки под плащ. Нужно уже принять неизбежное и перестать дергаться. Не самое страшное событие в ее жизни в последнее время. Эльрина слегка скашивает глаза — по правую руку стоит Абеляр. Периодически она слышит его тихий шепот с подсказками: «Вы же помните, что дальше? Сейчас Вашей Светлости надо будет принести клятву». Ее губы повторяют нужные слова.       Эльрина слышит шорох за спиной — стоящий слева дознаватель склоняется в церемонном поклоне. В ту же секунду глаза многих подданных вспыхивают фанатичным огнем — всего один скромный жест одного скромного служителя Инквизиции служит для них лучшим доказательством того, что она воистину является дланью Императора в этом темном секторе.       Грохот прокатывается по толпе — это ревет море подданных фон Валанциус. Тысячи глоток скандируют ее имя. Эльрина думает, что сейчас оглохнет от этой свалившейся на нее лавины звука. Она — на вершине этого мира, как и всех прочих. Счастливые крики подхватывают ее имя и несут его ввысь, за пределы атмосферы Даргонуса, к самому Трону Императора. Самодовольная улыбка невольно появляется на ее губах. Власть, сила, обожание, поклонение не могут не опьянять — за это определенно стоило проливать кровь. Эльрина спохватывается при мысли о жертвах и внутренне одергивает себя.       Пока все, действительно, идет как по маслу. «Ох, Идира, — думает она, — получишь годовой запас амасека».       Двор резиденции богато украшен: вычурные статуи, древние механизмы, включая ксеносский трофей, даже почтенный побывавший в боях танк. На столах в беспорядке расставлены бутылки дорогого алкоголя, тарелки с провизией нобилис и кальяны с обскурой. Великолепный амасек высшего качества налит в обычный солдатский бак, из каких пьют воду и рекаф простые бойцы. Фонтан бесценного вина утоляет жажду одним только видом собственного изобилия. Проходя мимо всей этой красоты, Эльрина слышит то, чего боялась услышать весь день — стрельбу, и дергается. Винтовки опять с ней нет. Сердце на секунду готовится выпрыгнуть из груди, и она спешит на звуки выстрелов.       Гроксово дерьмо! Для знати организовали тир по еще живым мишеням.       Она молча отбирает винтовку у ближайшего веселящегося аристократа и делает три выстрела. Три тела безвольно повисают. Все хлопают в ладоши и прославляют меткость Вольного Торговца. Эльрина криво улыбается и отходит в тень, чтобы перевести дыхание.       «Надо было ставить аугментированный глаз, — думает она, — мой скоро без остановки будет дергаться».       Она не успевает сделать и нескольких шагов, как слышит вопли, доносящиеся с другой стороны. Кто-то ухитрился захватить живьем одного из ксеносов, напавших на Даргонус и теперь выставил его для развлечения. Пленный друкари злобно бормочет униженные проклятья в адрес «презренных мон-кай», обещая всем собравшимся чудовищные муки. Вот уж эту мразь нисколько не жалко. Эльрина с презрением разглядывает ксеноса.       Напротив его клетки стоит клетка… с человеком. С мутировавшим человеком. Эльрина прислушивается к разговору стоящих неподалеку дворян.       — Какая удивительная ксенотварь. Мне не доводилось слышать о таких уродцах. Интересно, с какой она планеты?       — Я могу поклясться, что видела однажды такую зверушку, когда пролетала над нижними секторами столицы. Должно быть, эти ксеносы водились здесь еще до людей и не были до конца истреблены.       — В таком случае, этих паразитов надо поскорее извести. Я никогда не был в нижних секторах, но, уверен, простое население очень страдает от такого омерзительного соседства.       — Пожалуйста, отпустите меня! Я не ксенос! Я человек, просто выгляжу иначе... Я такой от рождения! — умоляет человек в клетке.       Такой же мутант, как на Футфоле. Эльрина осматривается, соображая, что можно сделать. Но тут ее внимание привлекает группа аристократов, окружившая губернатора Урбенда Драйвстема. При ее приближении знать начинает подобострастно кланяться, но глаза Эльрины прикованы к высокому мужчине в серой силовой броне, украшенной колонной с черепом, который безусловно является высокопоставленным инквизитором. Эльрина чувствует укол страха. Никто не предупреждал ее о визите таких гостей. Что ему здесь нужно? Она закладывает руки за спину, наконец спрятав моментально взмокшие ладони под плащ и пытается вести себя абсолютно естественно.       Шквал поздравлений обрушивается на нее, словно она оказалась под концентрированным огнем из комплиментов. Она рассеянно слушает и так же рассеянно отвечает, но ее взгляд постоянно обращается к Лорд-инквизитору, представившемуся Ксавьером Калькасаром. От его расслабленного лица исходит странное ощущение угрозы. Он будто хищник, вышедший на охоту, но до поры скрывающийся в зарослях лицемерных улыбок и светской болтовни. Как много он о ней знает? Что он пытается тут выяснить? Или это просто визит вежливости? Ей кажется, или в глазах инквизитора теплится насмешливый огонек, когда он ловит ее косые взгляды? Эльрина пытается подавить тошнотворную панику. Конечно, раз на нее еще никто не нападает и не тащит в застенки, можно надеяться, что пока ничего страшного не происходит.       Но Идира получит только половину запаса амасека.       Нужно найти Хейнрикса и попробовать выведать, что понадобилось его начальству в ее дворце. Внутри в главной зале Эльрина осматривается. «Ее дворец», — хмыкает она. Без карты она заблудится здесь через три минуты. Взгляд падает на трофеи — коллекцию горделиво выставленных орудий убийств, принадлежавших выдающимся Вольным Торговцам династии фон Валанциус. Эльрина читает вывеску одного из экспонатов: «Череп легендарного пирата Лакшима Выродка, терроризировавшего Простор Коронус три века назад, был добыт в абордажном бою почтенной Теодорой фон Валанциус». Ее брови ползут вверх — три века назад? Сколько же лет было леди Теодоре? Сможет ли она прожить столько же. Успеет ли найти дорогу домой.       Эльрина делает глубокий вдох и подходит к главной группе гостей — другим Вольным Торговцам. На Каллигоса Винтерскейла приятно смотреть — это плечистый атлет, сверкающий ослепительно яркими улыбкой и лезвием силового топора. Все в нем, от носков великолепных сапог до кончиков волос, светится силой и стремлением жить и побеждать. На Инцендию Чорда смотреть не так здорово — она испускает космический холод. Ее кожа имеет неестественно белый цвет, а левую сторону благородного лица постоянно пробивает строчка нервного тика. Облаченная в украшенный печатями чистоты мундир, она являет себя истинной аристократкой Империума. Подле Инцендии застыла худощавая тень священника в черной робе без украшений. Иеронимус Скорбный, знакомый им по визиту на Футфол, почтительно кивает Эльрине.       Каллигос улыбается хищно и весело и обращается к ней:       — Эй, новенькая! Можешь вернуть мне кое-что мое, осевшее в твоих карманах. Станция Футфол — не слыхала про нее?       Эльрина ощущает, как вокруг становится немного тише, и собирается по привычке замереть перед противником. Но то ли усталость от постоянных угроз, то ли ощущение, что здесь, на Даргонусе, ей ничего не грозит, заставляет ее скопировать ухмылку, почти оскал, Каллигоса и произнести:       — Хочешь Футфол назад? Ну забери.       И это оказывается не так уж и страшно. Видимо, и к угрозам вырабатывается привычка. Хочется назло пойти наперекор. Она давно уже не палубный офицер, которого вышестоящие могут шпынять, как им захочется. И хоть она и самозванка, но власть дома фон Валанциус теперь в ее руках.       Из горла Каллигоса раздается предвкушающее басовитое рычание.       — Вызов? Люблю вызовы.       Его лицо искажает исполненная ненависти гримаса... но затем он ловит взгляд Инцендии и расплывается в зловредной улыбке.       — Что ж, Инцендия тоже не сильно довольна таким поворотом. Человек, давший отпор притязаниям Инцендии Чорда, обязан получить достойный трофей.       По щелчку пальцев Каллигоса здоровяк в броне, стоящий рядом с ним, вручает ей экзотично украшенную винтовку явно не людского производства. Эльрина с горящими глазами начинает рассматривать подарок. Вот это да! Не слишком тяжелая, удобно лежит в руках, судя по словам Каллигоса должна разить наповал. Интересно, возможно ли подключение ее импланта к ней. Или Паскаль прилюдно распнет ее за такое ксенобогохульство. Она переводит восторженный взгляд на Каллигоса и почти обнимает винтовку. Надо только научиться ей пользоваться. Настало время взять в учителя Джай. Или… Эльрина морщится, Ирлиэт.       — Это трофей со славной охоты. Нам надо будет как-нибудь поохотиться вместе — покажешь себя в деле, новенькая.       Каллигос с энтузиазмом пихает ее кулаком в плечо. Эльрина с трудом удерживается на ногах, успев опереться на подарок. И если с Каллигосом еще можно весело поболтать насчет будущей совместной охоты или о его приключениях в Разломах Гекатона, то о чем говорить с Инцендией, помешанной на вере, Эльрина не представляет. Фанатичка как есть. Единственное, что цепляет ее внимание — рассказ об ее предшественнице, Аспис Чорда, и слова о возможном возвращении ее боевого флагмана.       Эльрина косится на Иеронимуса. Арджента и компания так и не поговорили с ним о буклетах на Футфоле. Но вряд ли ей сейчас удастся что-нибудь узнать, особенно в присутствии Инцендии.       — Вы случайно не привезли богоугодной литературы на Даргонус, преподобный? — пытается съязвить она и посмотреть на его реакцию.       — Если вам нужна помощь в искоренении заразы… — начинает Иеронимус.       — Нет, нет, мы справляемся, — поспешно отвечает Эльрина на его почти угрозу.       Не хватало еще проходиться огнеметами по всему Даргонусу после его помощи.       Еще одна группа аристократов держится чуть особняком от компании губернатора. В их перешептываниях чувствуется легкий душок недовольства. Ох, что бы они сказали, узнав, кто она на самом деле. Эльрина открыто ухмыляется. Хейнрикс, незаметно втершийся в их компанию, по большей части молчит и внимательно ловит каждое слово. Вот ведь, работает не покладая рук и инфопланшета. Эльрина ловит на себе его пристальный взгляд. Заметив, что она обратила на него внимание, дознаватель делает осторожный жест, явно означающий просьбу поговорить. Обведя взглядом гостей и убедившись, что на них никто не смотрит, дознаватель едва слышно выдыхает.       — Нам нужно поговорить, Эльрина. Сейчас же.       — С одним условием.       Хейнрикс поднимает бровь. На его лице появляется болезненное выражение.       — Эльрина, сейчас не время…       — Ты потанцуешь со мной до конца вечера, — перебивает она.       Он, словно нехотя, соглашается. Затем порывается сказать что-то еще, но потом останавливает себя усилием воли. Странно, что успело стрястись, пока она болтала с гостями.       Стоит им выйти из толпы и уединиться в ее кабинете, как Эльрина понимает, что с дознавателем что-то не так. На его лице по-прежнему написана привычная мрачная невозмутимость, однако что-то — напряженность в скулах или легкий прищур — выдают перемены в Хейнриксе. Когда он заговаривает, его голос чуть звенит от напряжения.       — У нас мало времени, Эльрина. Я привел тебя сюда, подальше от чужих глаз, потому что должен сообщить нечто очень важное.       Он обрывает сам себя, глядя куда-то ей за плечо — то ли осматриваясь, то ли подбирая слова. На его щеках играют желваки, уголок рта непроизвольно дергается.       — Что тебя так встревожило?       Хейнрикс натянуто улыбается, продолжая смотреть ей за плечо.       — Прямо сейчас я пытаюсь подобрать слова, подходящие для того, о чем я планировал тебе сообщить. Дай мне секунду.       Хейнрикс выдыхает и впервые за разговор смотрит прямо на нее. В его глазах — странное, мучительное выражение.       — Послушай меня. Сегодня вечером произойдет нечто очень важное. Соберись с силами и будь готова. Не делай глупостей, очень прошу. Помни: как бы там ни было, прямо сейчас тебе ничего не угрожает. Запомни это. Даю тебе слово.       — Будь готова? Готова к чему?       Хейнрикс сдавленно вздыхает.       — Клянусь Золотым Троном, Эльрина, и всем, что свято... Я не могу сказать тебе все, не преступив запреты и клятвы, что выше тебя и меня. Есть границы, которые я не могу перейти. И все же я понял, что должен тебя предупредить — если это можно так назвать. Пускай меня позже обвинят в чем хотят — я должен был дать тебе понять, что настоящей угрозы твоей жизни нет. Потому что...       Он запинается, окончательно путаясь в том, что хочет и не должен говорить.       Его предупреждение не имеет никакого смысла. Она спокойно поговорила с Лорд-инквизитором, без последствий подерзила Каллигосу, ухитрилась уколоть преподобного Иеронимуса. Ну и в какой-то мере пережила стрельбу во дворе. Эльрина ловит себя на том, что его слова начинают ускользать от нее.  Она почти перестает его слушать. Вместо этого она смотрит на его губы, на непривычное растерянное выражение лица, на руки, сжимающиеся в кулаки.       Притяжение, желание коснуться хоть на миг становится неодолимым. Настолько, что пересиливает сидящий внутри страх и неуверенность. Эльрина выдыхает и делает шаг к нему. Хейнрикс удивленно замолкает. Она привстает на цыпочки и легко касается его губ своими, готовая в любой момент отступить при малейшем намеке на сопротивление.       Дознаватель столбенеет от неожиданности — а в следующее мгновение подается вперед: его руки скользят по ее талии и затылку, притягивая к себе, сжимая в объятиях, не оставляя ей ни единого шанса улизнуть. Хейнрикс отвечает ей — так, словно ждал этого момента очень, очень давно. Время замирает.       Спустя вечность Хейнрикс со вздохом отстраняется от Эльрины — совсем немного, она по-прежнему чувствует его дыхание на своих губах. Еще мгновение он медлит — а затем прерывисто вздыхает.       — Нет. Это неправильно, — он делает шаг назад, держа ее за плечи. — Прости меня. Я не должен был...       Хейнрикс делает еще один шаг назад и бросает на нее последний взгляд, прежде чем отвернуться.       — Тебе следует вернуться к гостям. Отсутствие Вольного Торговца обязательно заметят, — он молчит несколько секунд. — До встречи.       Это самый нервный танец на ее памяти. Хейнрикс напряжен. Спина неестественно прямая. На лице ни тени улыбки. Сильные руки излишне крепко держат ее за талию. Но всю дорогу он смотрит ей прямо в глаза. Эльрина начинает беспокоиться, что сделала что-то не то, так откровенно поцеловав его. Но он же оказался не против.       Танцы сменяются застольем и наоборот. Эльрина в сотый раз механически повторяет движения. Странный разговор с Хейнриксом и его еще более странное поведение выбили ее из колеи. Перед ней мелькают лица, которых она не запоминает. Улыбка, кажется, намертво приклеилась к ее лицу. Она не выпила ни одного бокала амасека, и ее начинает потряхивать от желания хоть как-то снять напряжение.       Наконец, наступает время, когда можно с чистой совестью отправиться в свои покои, объявив вечер завершенным. Эльрина устала и сбита с толку разговором с Хейнриксом. Но, похоже, его тревоги оказались напрасны. Надо будет сделать ему выговор за такую попытку напугать. Она устало плетется за церемониймейстером в свои покои.       И несмотря на предупреждение дознавателя, оказывается абсолютно не готова к картине, представшей ее глазам в кабинете — за ее огромным старинным столом Вольного Торговца сидит тот самый Лорд-инквизитор. За его спиной женщина, затянутая в черную броню, сверлит Эльрину цепким взглядом. На ее лице написана хищная готовность немедленно приступить к насилию — характерная черта профессиональных телохранителей.       Эльрина сцепляет руки за спиной в попытке унять дрожь. Если верить Хейнриксу, Калькасар не должен про нее ничего знать. Если верить.       Святой Император, конечно же, она ему верит. Он даже попытался предупредить ее, зная, как она любит дергаться по пустякам. Но эти мысли совсем не помогают. Манера, с которой ее допрашивают, ей слишком хорошо знакома. Хоть и подается это под маской исключительной вежливости и уважения. Может, она и избавилась от привычки замирать в бою перед противником, но вот не волноваться во время допросов ее никто не учил. Стоило попросить Хейнрикса. Интересно, как бы он это делал. Мысль настолько абсурдна, что Эльрина с трудом сдерживает нервный смешок, готовый сорваться с ее губ. Она стискивает зубы и слегка вздергивает подбородок.       Идира не получит своего амасека. И Хейнрикс тоже. Она сама его выпьет, чтобы успокоиться после такой нервотрепки.       Зато общение с дознавателем с его специфической манерой вести разговор научило ее отвечать почти без запинки, даже когда ей страшно. Даже когда она немного врет. И только он, зная некоторые вещи, может это раскусить. Да и при всем желании, она не смогла бы выдумать ничего нового, чего не было в отчетах дознавателя. Хейнрикс был рядом и все видел. Остается только повторить произошедшее, умолчав о некоторых деталях. Получается, это просто формальный визит, чтобы запугать «новенькую». И про лабораторию ни слова. Значит, Хейнрикс держит свое. Эльрина изо всех сил держится, чтобы не бросить взгляд на него.       Непонятно, как Лорд-инквизитор воспринимает ее «отчет» — лицо Калькасара непроницаемо, а голос сух. Эльрина замечает, что речь Калькасара становится такой же нудной, как и Хейнрикса, когда он перечислял ей проблемы ее протектората. Только теперь Лорд-инквизитор ставит ее в известность о плачевной ситуации во всем Просторе. Ей, признаться, не особо есть дело до состояния Простора Коронус. Ей нужен только ее протекторат, который поможет ей достичь желаемого. Если Эльрине повезет найти то, что ей нужно, она не собирается здесь задерживаться. Но вот одно название в речи Лорд-инквизитора заставляет ее навострить уши — Безбожные звезды. Что интересного и полезного там может скрываться, раз туда уходят никому не известные корабли? Третий раз за день при ней говорят о недоступных областях фронтира, в которых скрывается что-то необычное и, вероятно, очень опасное. Надо будет запросить всю доступную информацию.       Эльрина уже почти успокаивается от своих размышлений, как вдруг следующие слова Калькасара заставляют ее судорожно выдохнуть.       — Какого рода жертвы вы приносили ксеноаномалии, принявшей формы бездонной пропасти и являвшей вам свои богохульные видения? Или вы предполагали, что это тоже тайна?       Она покрывается потом. В памяти очень некстати пробуждаются воспоминания о том, как они возвращались с планетарной вылазки, на которой бездонная пропасть похитила у них Хейнрикса... или все же она ей его отдала? Она все-таки бросает взгляд на дознавателя. Тот стоит с непроницаемым видом.       — Это был несчастный случай, — Эльрина еще сильнее стискивает кулаки под плащом.       Инквизитор слегка улыбается, но без какого-либо намека на теплоту.       — Напоминаю, что недреманное око Империума следит за вами даже в вашей спальне. И не только око, но и чуткие руки Империума — в моем лице и лице моих помощников.       Слова неприятно колют. Нет, не самим фактом слежки, Эльрина же с самого начала знала, чем дознаватель занимается на корабле. Но впервые она задалась вопросом, насколько подробными были его отчеты.       Но сегодня, похоже, удача все же на ее стороне. С барского плеча нового Вольного Торговца одаривают драгоценным подарком — перстнем с замысловатым личным гербом на нем. Символ на перстне черен, словно пустота. И означает он ни много ни мало принадлежность к ближнему кругу, несмотря на все ее довольно спорные решения. Эльрина не может удержаться от того, чтобы удивленно воззриться на Лорд-инквизитора. И попытаться обнаглеть еще больше. Отсутствие амасека в крови должно способствовать трезвости мышления, но у Эльрины получается все наоборот. Власть не бывает лишней. Власть, информация, возможности, которые могут помочь в ее поисках. Она решает рискнуть.       Она преклоняет колено и произносит:       — Лорд-инквизитор, для меня величайшей честью было бы присягнуть вам в верности и вступить в ряды Инквизиции.       Эльрина не смотрит на Хейнрикса, но внезапно ощущает укол холода. Инквизитор задумчиво поднимает бровь.       — Ваше рвение впечатляет, фон Валанциус. Однако я не могу принять вашу присягу, по крайней мере не сейчас. Вы будете полезнее Инквизиции в текущем статусе, нежели в статусе члена моей свиты. Тем не менее...       Инквизитор достает из-за пояса широкий кинжал с выгравированными вдоль лезвия литаниями и протягивает позолоченной рукоятью вперед.       — Этот подарок — знак, что ваше рвение не осталось незамеченным. Если оно не угаснет и в будущем, то однажды этот кинжал переплавят в вашу инквизиторскую розетту. Такова традиция нашего конклава.       Словно в подтверждение слов Лорд-инквизитора, Хейнрикс прикасается к своей розетте.       К счастью, Лорд-инквизитор не любитель долгих раскланиваний, и Эльрина с Хейнриксом опять остаются вдвоем.       — Эльрина? — Хейнрикс смотрит на нее с тревогой во взгляде. — Полагаю, теперь ты понимаешь, о чем я предупреждал тебя. Молю Трон, что понимаешь и то, почему я не мог рассказать тебе все.       — Понимаю, — она слегка улыбается. — И не заставлю тебя выбирать между собой и твоим долгом. К тому же, моя дерзость, похоже, сошла мне с рук.       Эльрина играючи вертит в руках кинжал для допросов. Взгляд сузившихся глаз Хейнрикса при взгляде на оружие становится обжигающим.       — Ты напрасно радуешься. Ты не понимаешь, с чем связываешься. Тебе мало того, что ты Вольный Торговец?       — Чего ты так нервничаешь, это твоя родная организация. Боишься конкуренции? — усмехается она.       — Если он раскопает что-то про тебя, тебя ничто не спасет! — горячится Хейнрикс. — И не вздумай упоминать при ком бы то ни было, что тебе известно о существовании Ордо Хронос.       — Меня ничто не спасет, если ты ему все расскажешь, — Эльрина смотрит на него в упор.       — Как видишь, я умею фильтровать информацию.       — Умеешь? Зачем, во Имя Императора, ты сказал ему про провал?       — Я не сказал ему про метку. На мне.       Ее глаза расширяются.       — Я просила Идиру не говорить тебе.       — Я попросил ее сказать.       Они опять смотрят друг на друга в молчаливом противостоянии. Наконец, Эльрина вздыхает и произносит:       — Давай отложим этот разговор, Хейнрикс. Сегодня случилось слишком много событий, нам обоим не помешает отдых.       Хейнрикс переводит дух и кивает. В уголках его губ появляется намек на мягкую улыбку.       — Хорошо, Эльрина. Сегодня у тебя был тяжелый день. Я оставлю тебя, чтобы ты могла выспаться — утром тебя будет ждать протекторат и твои подданные. Доброй ночи.       Хейнрикс подносит ее руку к губам и, бросив на нее последний взгляд, направляется к выходу.