Только здесь и сейчас

      Через несколько часов корабль пристыкуется к Футфолу. В кают-компании идут ленивые разговоры о том, чем сначала заняться на станции. Абеляр, как всегда, толкует о своем — о церемонии. Фактически она ничего не изменит, но он все повторяет про традиции и обычаи. Несмотря на то, что Эльрина уже не первый день смиренно изображает главу династии, старый офицер считает, что все обязательно должно быть сделано по правилам.       — Надеюсь, мы не будем задерживаться на Футфоле. Все помехи в протекторате устранены, да и вы, Лорд-капитан, теперь более подготовлены к торжеству, — говорит он.       — Да уж, вашими стараниями, — отвечает Эльрина. — Я только не поняла, зачем Джай тогда подкупала Хейнрикса с танцами? Как-то непрактично расставаться с ценными сведениями ради такой ерунды.       — Шерин, ну как вы не понимаете, — наставническим тоном начинает Джай. — Церемония должна быть великолепна! Вы должны блистать. А вы иногда ведете себя как потерявшаяся самозванка. Уж мне это отлично видно.       Эльрина делает каменное лицо и даже не давится рекафом. Ничего удивительного, что принцесса-контрабандистка не видит в ней ровню. Хотя и ведет себя всегда дружелюбно. Интересно, много ли усилий ей приходится прикладывать для этого.       — К тому же, это было забавно — смотреть на довольное лицо нашего дознавателя, — Джай стреляет глазами в Хейнрикса. — Признайтесь, господин ван Калокс, информация же оказалась полезна?       — Весьма, — невозмутимо отвечает Хейнрикс. — Особенно если учесть, что досталась она мне совершенно бесплатно.       — В каком смысле? — опешив, спрашивает Джай.       Идира пытается не засмеяться. Хейнрикс бросает на псайкершу взгляд и продолжает:       — Госпожа Хейдари, вы так много времени проводите вместе с нашей многоуважаемой предсказательницей, но до сих пор не научились ее слушать. Я и так собирался заняться с Эльриной танцами, руководствуясь теми же соображениями, что и вы. Но пока я это обдумывал, вы сделали свое предложение. И я просто не смог от него отказаться.       Джай возмущенно поворачивается к Идире. Та поднимает руки в защитном жесте:       — Эй, эй, я честно сказала, что он что-то задумал после отлета с Даргонуса. Лорд-капитан это помнит.       Эльрина кивает. Эти слова сразу пришли ей на ум, когда он подошел к ней на тренировке.       — Я все еще не понимаю, как ты можешь доверять своим прозрениям, Идира? — спрашивает Арджента. — Неужели не боишься, что историю будущего тебе нашептывает Архивраг?       — Сдается мне, ты хотела спросить не это, а как другие смеют доверять презренной псайкерше. Смирись, святоша, не все такие чугунноголовые, как ты! — довольно отвечает Идира.       — Тем более они же сбываются… — неуверенно говорит Эльрина.       Ей все еще сложно понять, как здесь работают психические силы, эта странная магия. Тем более, как они влияют на будущее.       — Но ты могла бы уточнить, чего ожидать? — продолжает возмущаться Джай.       — Не могла, — коротко отвечает Идира и кивает на Хейнрикса. — Он все еще продолжает заниматься со мной психотехниками.       Тот улыбается краешком рта.       — Отдаю должное вашей находчивости, ван Калокс, — говорит Абеляр. — Вы оказали неоценимую услугу протекторату.       — Моя заслуга тут небольшая — наша Лорд-капитан умеет танцевать, — отзывается Хейнрикс.       — Вот как, — сенешаль поворачивается к Эльрине. — Зачем же вы тогда противились, Ваша Светлость?       — Абеляр, — вздыхает Эльрина, — это занятие никогда мне не нравилось.       — Видимо, у вас до этого не было подходящего партнера.       — Вероятно, — только и говорит Эльрина, стараясь не смотреть на Хейнрикса.       — Если Лорд-капитан умеет танцевать, чем вы тогда занимаетесь во время своих тренировок? — прищуривается Джай.       На этот раз Эльрина давится рекафом.       — Танцев существует великое множество, — говорит Хейнрикс. — Вы, как принцесса, должны лучше всех об этом знать, госпожа Хейдари.       После этих слов дознавателя Джай почему-то окончательно замолкает.

***

      Как только они сходят с шаттла в доке Альфа-Ро, с разных сторон начинают раздаваться приветственные крики:       — Смотрите, кто это! Ваше Сиятельство, мы у вас в неоплатном долгу!       — Да охранит вас Бог-Император от всяческих бед, как вы охранили Футфол от голодной смерти!       — Да здравствует защитница Футфола! Слава Вольному Торговцу фон Валанциус!       — Вот теперь заживем! Говорят, склады ломятся от питбрикетов — всем, даже теневым хватит.       — Слава фон Валанциус! Кабы не ее милость — друг друга бы вскорости жрать начали!       Мимо снуют рабочие, сервиторы и погрузчики, действительно разгружающие многочисленные ящики с символикой династии. Сам Футфол украшен гербами и цветами дома фон Валанциус. И даже портретами Эльрины. Похоже, память о Леди Теодоре совсем начинает стираться в сознании людей. Теперь Эльрина представляет династию, и от ее действий зависит репутация протектората. Наверное, нужно и в своих покоях сменить уже портрет на свой. Или на другой, на который тоже приятно любоваться. Но для входящих в ее покои это будет смотреться весьма странно.       — Приятно видеть, что жители Футфола вновь обретают опору под ногами, — Джай искренне улыбается. — На станции много простых людей, которые отныне могут не бояться умереть от голода.       — В первую очередь Владайм будет кормить тех, от кого зависит его власть на Футфоле, — возражает ей Хейнрикс. — Впрочем, до простых работяг очередь тоже должна дойти.       — Профилактическое сокращение излишков населения могло положительно сказаться на работоспособности станции. Анализ указывает, что под угрозой смерти находились наименее полезные единицы, — Паскаль, как обычно, нечеловечески практичен.          — Я смотрю, порядки тут остались теми же, — Абеляр рассматривает торговые ряды и хмурится, — Касбаллика почти в открытую продолжает торговать ксеноартефактами. И Ордо Ксенос не торопится с этим разобраться…       — Мы знаем все, что нам необходимо, и следим за всем, что необходимо, — отвечает Хейнрикс, но распространяться далее не собирается.       Джай не горит желанием увидеться с Владаймом, поэтому покидает их на полпути к дворцу Наместника. Но успевает шепнуть Эльрине, чтобы та заглянула в «Амасекус» после всех дел. Эльрина кивает, памятуя о своем обещании отметить получение контрабандисткой Табула Меркатум Официале.       Владайм выражает благодарность за помощь Футфолу, хотя и весьма сдержанно. Черные очки скрывают глаза, а голос настолько безэмоционален, что непонятно, сам он рад или для него это уже бывшая забота.       — Ваша Светлость, первые корабли с продовольствием уже прибыли с Януса. Больше станции не угрожают ни голод, ни хищнический интерес династии Чорда. Однако…       Этим «однако» оказывается очередная проблема. Некоторые районы теневых кварталов все еще закрыты на карантин, и никому не известно, что там происходит. Вернее, для Владайма это не то, чтобы и проблема — он вполне готов решить ее с помощью огнеметов. Но он не может упустить случая подольститься к новой покровительнице Футфола и дать ей решить самой. И так как Эльрине, естественно, жалко людей, она идет разбираться.       Официально карантин еще не снят, но Вольного Торговца и покровительницу станции, конечно же, пропускают в закрытый район. Зрелище перед ними предстает удручающее. Еще живые люди лежат прямо на земле — одни неразборчиво стонут, другие сипло кашляют. Неподалеку свалены тела мертвецов, покрытые язвами, у нескольких заметны следы омерзительных мутаций. Открытые участки кожи являют собой один сплошной вскрывшийся нарыв. Звон мух и чудовищное зловоние дополняют картину. Эльрина с трудом удерживается, чтобы не зажимать нос рукой.       Они видят горы мусора, под которыми при тщательном обследовании виднеются небрежно спрятанные тела с огнестрельными ранениями. Эти люди умерли явно не от болезни. И спрятали их специально. В том же мусоре они натыкаются на книжечку под названием «Наставление преподобного Иеронимуса о пути святого Друза». От тонкой брошюры исходит едва уловимый едкий запах. Вероятно, так пахнут свежие чернила инскрибера.       — Ха, смотрите, проповедник не оставляет попыток набрать себе еще паствы, — говорит Эльрина, помахивая ею в воздухе.       — Преподобный Иеронимус пытается спасти всех несчастных, независимо от их положения, — заявляет Арджента.       Эльрина только хмыкает.       Когда кажется, что поиски и выживших и причин всего этого безобразия заходят в тупик, Эльрина чувствует, что за стеной в трубах кто-то есть. В ту же секунду за решеткой во тьме загораются глаза — слишком большие, чтобы принадлежать человеку, слишком разумные — для животного. Вот оно! То, что они искали. Раскопав заваленный вход, они вламываются в помещение. И видят перед собой толпу мутантов. Похоже на настоящую общину. Эльрина встает в торжественную позу и собирается начать переговоры, но в метре перед ней на землю хлопается предмет, начинающий источать едкий запах. Сразу становится понятно, что переговоры отменяются.       Несчастные им не ровня, и их даже было бы жалко, если бы не удушливая вонь и слезящиеся глаза. Стрелять приходится почти вслепую, и вживленные импланты в этом прекрасно помогают. Осмотр мертвых мутантов показывает, что они явно чем-то больны — на их коже такие же следы, какие они видели на трупах. И запах очень знакомый — какая-то едва уловимая едкая химия. При более тщательном обыске логова находится целая стопка таких же буклетов, какой они нашли наверху. Однако.       Эльрина вертит их в руках и принюхивается то к ним, то к трупам. Хейнрикс отбирает у нее пачку.       — Не стоит, Лорд-капитан.       Его руки затянуты в перчатки.       — Вам не кажется подозрительным то, что они одинаково пахнут? — обращается Эльрина к спутникам.       — Подозрительным? — переспрашивает Абеляр, переворачивая носком сапога ближайший труп.       — Одинаковый запах, одинаковые повреждения на трупах. К тому же, зачем мутантам проповеди? И пропитаны они чем-то…       Эльрина замолкает и смотрит в пустоту.       — Лорд-капитан?       — А помните, у нас была пара нападений на нижних палубах. Людей так же скосила неведомая болезнь. И мы так же нашли на одном из трупов что-то похожее.       Эльрине хорошо запомнилось это происшествие. Найденная книжонка тоже содержала какие-то проповеди. Пожелтевшие страницы того потрепанного буклета источали похожий гнилостно-сладковатый запах. И после зачистки пришлось приказать пройтись по всем поверхностям огнеметами.       — Там еще упоминался какой-то Великий Нечистый, — она смотрит на Хейнрикса.       — Эльрина, я считаю не следует вдаваться в подробности того, что пишут культисты в своих пропагандистских материалах.       — Но книжечка откуда-то взялась. Как и люди, которые заразились. И было это практически сразу после отлета с Футфола. Кто-то тут развлекается распространением таких штук. И вот вам пример, — она оглядывает помещение с трупами мутантов. — Старый хрыч точно имеет к этому отношение. Уж очень он рьяно говорит об «искоренении заразы» в своих проповедях.       — Вольный Торговец! Следи за своими речами, — восклицает Арджента.       — Но он постоянно упоминает об этом. Помните его слова о выжигании скверны без всякой жалости в теневых кварталах, особенно о нелюдях-мутантах? — не сдается Эльрина.       — У нас нет доказательств, кроме наших слов, — говорит Хейнрикс.       — Но, Хейнрикс, я же нюхом чую!       — Я тоже много чего чую, Эльрина, но это вовсе не повод сразу переходить к решительным действиям.       — Какой же ты все-таки… правильный, сил нет.       — Помнится, тебе не сильно понравилось, когда я однажды поспешил с решением.       Эльрина отводит глаза. Наверное, он прав. Доказательств у них нет, кроме этих буклетов. Надо их сложить вместе, пусть лежат. Может пригодятся.       — Ладно, навестите для очистки совести Иеронимуса, вдруг он проговорится, и можете быть свободны. Я встречусь с Джай. Она звала отпраздновать получение своей грамоты в «Амасекусе».       — Нужно сопровождение, Лорд-капитан? — спрашивает дознаватель.       — Нет, Хейнрикс, это же праздник.       — Это Футфол, Ваша Светлость.       — Я уже не так беспомощна, как раньше, — Эльрина поглаживает рукоятку меча.       — Я знаю, — коротко отвечает он.       Хейнрикс говорит это так просто и уверенно, что она невольно пытается найти подвох в его словах. Остается надеяться, что он действительно так считает, хотя в бою она никогда не сравнится с ним. Конечно, она с удовольствием бы взяла его с собой. Но зная профессию Джай, приводить с собой агента Инквизиции в ее компанию было бы верхом неуважения к ней.       — Сомневаюсь, что Джай будет рада видеть тебя после того, как ты обвел ее вокруг пальца.       — Поверь, это было ненамеренно, она сама предложила, — в его глазах хитрая усмешка.       — Можно поинтересоваться, ты тогда выглядел таким довольным из-за танцев или полученной информации?       — Как вам больше нравится думать, Лорд-капитан?       — Это не ответ!       — Иногда вопрос намного интереснее ответа.       Воспользовавшись тем, что Абеляр, Паскаль и Арджента уже отошли чуть вперед, он прикладывает ее руку к губам и следует за ними.       Проводив компанию глазами и невольно вздохнув, Эльрина направляется в «Адептус Амасекус». Присутствующие встречают ее несмелыми возгласами. И неудивительно — мало кому удавалось заманить настоящего Вольного Торговца в компанию контрабандистов и душегубов. В сгрудившейся вокруг стола компании Джай выделяется роскошью наряда и сверкающим аугментом.       Друзья контрабандистки выглядят именно так, как и должны — прожженными дельцами Хладного Торга, одетыми угрожающе, но с шиком, свойственным любителям прогуляться по грани закона. Компания затихает, смущенно поглядывая друг на друга. Кажется, они особо не привыкли выпивать в присутствии особ статуса Эльрины. Что поделать, она тоже к этому еще не до конца привыкла. Было бы куда удобнее прикинуться солдатней прямо из казармы, но теперь ее лицо смотрит с каждой колонны Футфола, и приходится соответствовать.       Когда Эльрина занимает свое место во главе стола, Октавиана, хозяйка бара, тут же принимается разливать зелье по бокалам.       — Без преувеличения скажу, что это лучший амасек, который когда-либо чтил своим визитом этот бар, — говорит она. — Джай лично… добыла его для особого случая.       — Что ж, выпьем за хозяйку этого дня, за Джай Хейдари! — произносит Эльрина первый тост.       Собравшиеся разражаются одобрительными криками. Кубки целуют друг друга с прозрачным звоном. На вкус амасек оказывается безумно дорогим — он погружает Эльрину в сменяющиеся оттенки терпкой цветочной горечи, медовой сладости, а затем и в иные, куда более аристократичные ощущения, не имеющие названий в силу слишком малого числа тех, кому по карману их испробовать.       Эльрина наслаждается вкусом и ощущениями и вполуха слушает разговоры контрабандистов, которые перетекают в обсуждение не сильно знакомых, да и не сильно интересующих ее вещей. Разговор превращается в мешанину терминов из секретного наречия хладных торговцев. Надо было все же взять Хейнрикса с собой. Ему было бы интересно послушать. Интересно, чем он занят на корабле. Или остался на станции.       Праздник продолжается. Эльрина начинает ловить себя на том, что некоторые мгновения проскакивают мимо ее памяти. Похоже, этот амасек несколько крепче, чем кажется на первый взгляд. Она внезапно ощущает тяжесть в теле — коварный напиток медленно отвоевывает у нее ясность мыслей и легкость движений. И чем больше она пьет, тем больше ей кажется, что на празднике чего-то не хватает. В какой-то момент ею полностью завладевает определенное желание.       Эльрина встает из-за стола с твердым намерением отыскать Хейнрикса и притащить его сюда.  И неважно, что он подумает или придумает в попытке отвертеться. Нечего в мрачном одиночестве сидеть на корабле, или чем он там занимается. Но Джай, замечая, что Эльрина куда-то собралась, преграждает ей дорогу и буквально виснет на ней. Сладко улыбаясь, контрабандистка вкладывает бокал ей в руку. Смеющиеся огоньки в глазах Джай пляшут подобно пламени. Эльрина падает обратно на стул и больше не находит в себе сил подняться.       После еще пары бокалов туман затягивает голову, уютно драпируя собой множество увлекательных идей о том, как еще можно развлечься на этом празднике. Отдавшись водовороту хаотических мыслей, Эльрина позволяет царящему веселью самому определить ее будущее.

***

      Мысли тяжко ворочаются в голове, периодически стукаясь о стенки черепа и вызывая вспышки острой боли. Иссохший и скукожившийся язык больно царапается о зубы. Свет… свет — ее враг. Он режет глаза острее любого хирургического орудия. Осознание себя возвращается к ней неохотно. Вместе с ним приходит непонятное чувство неловкости. Беспощадно измятое тело протестует против самой идеи, чтобы подняться с мягкой кровати. Эльрина слышит рядом тихий вдох. Скосив глаза, она замечает веер темных волос. Джай, устроившаяся подле нее, спит прямо в одежде — как и она. Или не спит.       — Шерин…  вы знаете толк в веселье, — стонет контрабандистка.       Эльрина пытается вспомнить финал праздника. Восстановить в голове фрагменты безобразного кутежа удается с трудом. Почему-то особо отчетливо она помнит заискивающие лица стражей, уговаривающих ее перестать, вопли нищих, которым она раздавала до неприличия огромную милостыню, и топот сервитора, на спине которого она скакала по станции под веселый хохот Джай. И всполохи алого, которые она периодически замечала краем глаза, совсем на периферии зрения. Этот цвет преследовал ее весь вечер, куда бы они ни пошли. Тогда ей казалось, что это алкоголь играет шутки с восприятием. Но сейчас…       У Эльрины начинают гореть щеки.       — Чем кончилось вчера? — опасливо спрашивает она Джай.       И в ужасе закрывает глаза, слушая ответ: стрельба по толпе, проявившей недостаточное почтение, поверх голов, раздевание кого-то и сожжение его одежды, попытка вернуться на корабль за штурвалом шаттла. Хотя последнее и наименее страшное — Эльрина теперь может подключаться к устройствам и водить шаттлы, но не в состоянии же полного алкогольного опьянения.       — Как ты оказалась в моих покоях?       — Помогла тебе сюда добраться и не смогла выбраться, — пожимает плечами Джай.       — И из постели тоже?       Джай лукаво улыбается.       — Ты так говоришь, шерин, как будто никогда не оказывалась по пьяни в постели с девушкой.       — Ты права. Никогда по пьяни не падала в чью-либо постель. И никогда с девушкой.       Джай заливается смехом.       — Вы с Арджентой не из одного монастыря?       Эльрина чувствует, что у нее теперь горят не только щеки, но и уши. Иногда лучше пить одной.       — В любом случае я ничего не помню.       — И я, — Джай хитро смотрит и накручивает локон на палец. — Тем лучше. Что ты скажешь насчет пары бутылок вкусного лекарства для наших страдающих голов?       Эльрине кажется, что ее сейчас стошнит при упоминании о выпивке. Она чуть не падает с кровати и ползет в сторону бассейна. После долгой попытки привести себя в порядок она все еще не до конца удовлетворена – лицо выглядит зеленоватым, в голове беспорядок, руки трясутся и даже две чашки крепкого рекафа не уменьшили чувство тошноты. Но пора подниматься на мостик и приниматься командовать.       Когда она там появляется, то чуть ли не физически чувствует взгляды окружающих. Она старается не обращать внимание ни на молчаливое осуждение одних, ни на явное восхищение других. Хотя пока и не понимает причин этого. Она подходит к Вигдис.       — Вигдис, вчера мы с Джай праздновали и…       — Вашу Светлость интересуют обстоятельства возвращения на корабль? Смею заверить, что урон посадочной палубе при посадке был нанесен совсем небольшой.       Эльрина вздыхает.       — Госпожа Хейдари сопроводила вас до ваших покоев, а в ответ на попытки оказать вам помощь, вы изволили научить нас нескольким ифритским бранным выражениям.       Эльрина морщится.       — Что касается инцидентов, имевших место на Футфоле, пострадавшие не имеют претензий.       Эльрина прикрывает глаза. Чтобы она еще раз.       — Еще одно, Лорд-капитан — наши астропаты получили с Даргонуса сообщение от Ахиллеаса Скаландра. Его помощники сообщили, что один из предводителей друкари, с которым вы уже сталкивались на Веабосе-6, возглавит атаку на райский мир Грантис. Есть небольшой нюанс — он принадлежит Каллигосу Винтерскейлу. Впрочем, в сообщении господина Скаландра указано, что ответ на призыв о помощи вряд ли будет расценен как вторжение на чужую территорию…       Что ж, Даргонусу придется ждать возвращения своей владычицы. К тому же есть шанс оставить приятное впечатление о себе у другого Вольного Торговца, защитив одну из его планет. И хотя они однажды спасли одного из его сыновей, знакомство с наследником вышло мимолетным и смазанным. На тот момент было не до того, и он, словно чувствуя это, постарался исчезнуть с корабля еще перед тем, как они ступили на Футфол. Эльрина отдает приказ о смене курса.

***

      Через несколько дней Эльрина возвращается в свои покои и еще не дойдя до дверей спальни слышит необычные звуки возни, доносящиеся оттуда. Рука привычно тянется к рукоятке болт-пистолета на поясе. Приготовившись к бою и решив застать противника врасплох, Эльрина влетает в комнату, но видит всего лишь Джай. Та сосредоточенно копается в ее шкафу и не замечает ее. Или делает вид, что не замечает.       — Хейдари, Трон тебя побери! Что ты здесь делаешь?       Как же ее нервируют непрошенные гости. Проходной двор, а не покои Лорд-капитана. Быстро обернувшись, Джай ослепительно улыбается и как ни в чем ни бывало заявляет:       — Шерин, вот и ты. Я тебя заждалась.       Эльрина красноречиво кивает на шкаф и вопросительно смотрит.       — Мне стало интересно, какова ты, — невинно заявляет Джай.       — И вместо того, чтобы прийти ко мне, ты пришла к моему шкафу? Джай, ты что-то не договариваешь. Что тебе там понадобилось?       — Ровным счетом ничего. Но раз ты сомневаешься в моих словах, шерин, можешь обыскать меня.       Джай с лукавой улыбкой подается к Эльрине всем телом, разведя руки.       — Джай, что за игры? — Эльрина пытается скрыть раздражение в своем голосе.       — Почему бы и не поиграть? Без игры все становится скучным. Ну же, шерин, обыщите меня, вдруг я что-нибудь припрятала.       — Джай, в самом деле, это глупо. Давай уже скажи, что ты хотела. Я сейчас не в настроении разгадывать загадки.       — Ну хорошо, мы можем поиграть и по-другому.       Контрабандистка вздыхает, кладет руки на пояс Эльрины и притягивает ее к себе. Эльрина инстинктивно делает шаг назад и ошарашенно смотрит на нее.       — Погоди, ты что… Ты решила, что я… что мы…       Джай удивленно смотрит.       — Че… Чего? Шерин, не морочьте голову наивной контрабандистке. Сначала вы дарите мне планету, потом веселитесь со мной, мы оказываемся в одной постели, и я…       Эльрина, наконец, понимает и начинает чувствовать себя очень неуютно. Она пытается припомнить, в какой момент могла дать повод, и не может. Если это, конечно, не розыгрыш со стороны контрабандистки.       — Извини, Джай, — говорит она. — Мои подарки не нуждаются в оплате. Серьезно. У меня и мысли такой не возникало.       Губы Джай кривятся в болезненной гримасе, но уже спустя мгновение на них вновь играет ослепительная улыбка.       — Прошу меня простить, шерин. Я неправильно поняла… суть наших отношений. Это больше не повторится.       — Я удивлена, что это вообще пришло тебе в голову. Я думала тебе Арджента не дает покоя.       — Арджента… — щеки контрабандистки наливаются румянцем. — Что может быть прекраснее сестры битвы, озаряющей одним лишь своим присутствием темные уголки таких потерянных душ, как моя? Но увы, увы, остатки разума шепчут мне, что несчастной Джай остается лишь любоваться сиянием этого ангела, не испытывая надежды когда-нибудь коснуться ее крыльев.       — Так… все это было ради того, чтобы заставить сестру ревновать?       — Нет, конечно, — отвечает Джай. — Это глупо. Сестра непоколебима в своих убеждениях. Как говорят на Ифрите: «Нет звезды желанней той, что указует путь к Великому!» Но у нас с тобой могло что-нибудь выйти.       Эльрина только качает головой.       — Я понимаю, шерин, — грустно говорит Джай. — Что ж, без обид?       — Без обид, — вторит Эльрина, дружески обнимая ее.       На протяжении следующих нескольких дней в кают-компании разворачивается представление — Джай грустит, вздыхает и всячески старается показать свою неприкаянность. Все наблюдают с интересом, но не спрашивают, потому что непонятно, всерьез это или контрабандистке опять что-то надо. Поэтому однажды Джай не выдерживает.       — Скажи, шерин, ты не жалеешь о своем решении? — обращается она к Эльрине.       — О каком? — удивленно спрашивает Кассия. — Вы поссорились с Лорд-капитаном? Я заметила, что твои цвета стали темнее и мрачнее. Откуда в тебе так много печали?       — Что ты имеешь в виду, дорогая? — весело отвечает контрабандистка. — Джай Хейдари не знает печали! Ее сердце подобно переменчивому ветру, который всегда стремится вперед, не обременяя себя земной пылью!       — Гипотеза: причина эмоциональных страданий единицы кроется в разрыве романтической коммуникативной связи между… — скрипит вокс Паскаля.       — Заткнись, шестеренка! — тут же зло отзывается Джай. — Или я задушу тебя твоим же собственным щупальцем!       — Наша Лорд-капитан отказала нашей бедной контрабандистке, — то ли насмешливо, то ли сочувственно произносит Идира.       — Да не так все было, — хмурится Эльрина. — Произошло недоразумение.       — Если бы, — Арджента презрительно косится на Джай. — Кто-то нарочно после вашего совместного праздника распускал по палубам слухи об «особых» отношениях с Вольным Торговцем.       — Да уж, слухов оказалось предостаточно, — ворчит Абеляр.       А вот о слухах Эльрина не знала. Неужели, Джай решила таким образом отомстить Хейнриксу? Тогда все понятно. Детский сад, а не свита.       — Ой, да ладно вам, забыли уже, — командует Эльрина.       Но Джай не собирается успокаиваться. Ее хватает буквально на несколько минут.       — Скажи, шерин, — тянет она. — Тебе действительно никогда не нравились женщины? Ну в плане…       — Я поняла, в каком плане, — закатывает глаза Эльрина. — Нет, я исключительно по мужчинам.       Все это время она просматривает последние отчеты. Джай бросает хитрый взгляд на Хейнрикса, который делает вид, что не слушает.       — И что же такого исключительно привлекательного ты находишь в мужчинах? — спрашивает контрабандистка.       Эльрина задумывается. Какой-то дурацкий вопрос. Ей же нравятся не все мужчины подряд.       — Нуу… — говорит она наконец, — широкие плечи…       — Широкие плечи, — эхом повторяет Джай.       — … сильные руки, — продолжает Эльрина.       — Хм, руки действительно сильные… Серые глаза, — внезапно добавляет Джай.       — Серые глаза, — машинально повторяет Эльрина. — Что?..       Она отрывается от документов и краснеет.       Джай и Идира разражаются смехом, Арджента неодобрительно качает головой. Хейнрикс — сама невозмутимость.       — Очень смешно, — произносит Эльрина и продолжает делать вид, что внимательно изучает информацию.       Свита успокаивается и заводит другие разговоры. Эльрина рискует поднять глаза поверх инфопластины на Хейнрикса и натыкается на его ответный взгляд. Выражение его лица не меняется, но глаза смотрят чуть более насмешливо и, как обычно, тепло. Она краснеет еще сильнее и окончательно утыкается в прибор.