Спаси меня / Save me

Бен точно не уверен в своём здравомыслии, когда заводит двигатель своего авто и смотрит на Рей, стоящую в дверном проёме. Девочка сводит брови к переносице и обхватывает предплечья руками. С такого расстояния мужчина не может расшифровать её выражения, но как минимум там должно быть удивление. В конце концов Бен сам удивляется своему поступку. Он ощущает себя безумцем. «Бен, 99 процентов на то, что она сбежит», — думает Соло, но ничего не предпринимает. Ему хочется верить ей, также как хотелось, чтобы кто-то поверил ему. И ведь действительно поверил, хотя иногда Бен думает, что лучше бы никогда не встречал Сноука. Воспоминания этого периода жизни отдают горечью. Также как юность и детство. В итоге он просто позволил прошлому умереть. А его настоящее… не то, чтобы он мечтал жить на окраине Ханна-Сити и нести на своих плечах бремя закона. Но это единственное, что у него есть, так что Бен старается лишний раз не задавать себе неприятных вопросов. Возможно, в этом кроется счастье жизни, просто тихо и неприметно жить день за днём переворачивая почти одинаковые страницы своей истории. Машина выезжает на шоссе. Одноэтажный дом и маленькая фигурка Рей исчезают из зеркала заднего вида, сменяясь яркой зеленью обочины и асфальтовой полосой. Близость мая в воздухе, она щекочет ноздри. Чувство приятное, совсем не такое, как в городе. Шериф задаётся вопросом, знакомо ли оно Рей или она провела всю свою жизнь среди стекла и бетона. Большую часть детства Бен провёл в разъездах вместе с родителями. Он менял дома и школы с завидной регулярностью. Они курсировали из Вашингтона в Пенсильванию, пока Лея Органа строила политическую карьеру, а Хан Соло занимался ремонтом, перекупкой авто, а от случая к случаю контрабандой, что неизбежно приводило к семейным конфликтам. «Может быть она из Нью-Йорка?» — рассуждает мужчина. Этот город в своё время приютил Бена, стал ему новым домом. Проведя там большую часть юности, Соло знал, что Нью-Йорк как раз такое место, из которого вполне вероятно однажды захочется сбежать. К тому же «Большое яблоко» относительно недалеко от Ханна-Сити. Бен закусывает губу, внутри него нарастает чувство тревоги. Это случается нечасто, но почти всегда тянет за собой чреду неприятных воспоминаний. «Всё давно прошло, Бен. Это история Рей, а не твоя». Чтобы как-то отвлечься, мужчина тянется к панели управления и набирает номер. Гудки звучат не лучше похоронного марша, но Бен знает свою мать. Она не оставит его в покое и чем раньше их разговор будет окончен, тем больше шансов, что к вечеру он не сойдёт с ума от её беспокойства. — Ты, как всегда, в своём репертуаре. Неужели так сложно поговорить со своей матерью? Что у тебя случилось, Бенджамин? — Лея недовольно растягивает слова. Материнский голос должен успокаивать, но сегодня, как и большую часть времени происходит наоборот. — Я не хотел смущать свою гостью. Шериф старается придать голосу максимально нейтральный оттенок. Лея Органа-Соло прекрасно знает на какие кнопки нажимать. Иногда Бен думает, что Лея родила его исключительно для этого. — Гостью? Ты так её называешь? — в тоне Леи явственно проступает укоризна. — Бен, это не бездомный щенок, а человек. Ребенок. Эмилин рассказала мне всю эту неприятную историю и, мне кажется, ты плохо подумал вчера, когда подписывал бумаги. Бен закатывает глаза. Внутри него просыпается самое мерзкое, неприятное чувство, избавиться от которого ему не помог ни психиатр, ни возвращение в лоно семьи. Гнев словно кровь бежит по венам, так что шериф вынужден притормозить на обочине. В таком состоянии он опасен не столько для себя, сколько для окружающих. Даже если движение в Ханна-Сити до смехотворного безопасно. Местные жители, переняли привычку своих прародителей, так что на дороге они никогда никуда не спешат. — Эмилин, как всегда, знает лучше всех, — саркастично отвечает младший Соло, сжимая рулевое колесо. — Бен, я просто беспокоюсь о тебе. Это огромный шаг, я боюсь, что в итоге… — Кто-то может пострадать? — Сынок, я не была бы столь категорична. Просто ты… ты никогда не заботился о другом живом существе. Разумеется, она права. Соло хочется съязвить про все те разы, когда он просил у родителей домашнего питомца. Про все их отказы, слишком серьёзную для ребенка аргументацию. Про чувство обиды, которое после преследовало маленького мальчика. Родителям было не до него. Конечно, он был лишен возможности любить хоть кого-то. Ведь в этом кроется основная причина его проблем с социализацией. Однако Лея прекрасно об этом знает и без напоминаний. Они успели откровенно проговорить с ней и с Ханом чуть ли не каждый день его детства и юности. Разобрать под пристальным вниманием доктора каждую неприятную ситуацию, каждый неверный выбор. Для него это было намного хуже, чем время, проведённое под началом Сноука, однако тогда он не мог сбежать. Лея Органа-Соло, как истинный политик выбрала идеальное время, чтобы вновь объединить семью. Наваждение медленно отступает. Бен прикусывает губу, наслаждаясь видом. Он сосредоточен на дорожном полотне, уходящем струящейся между зелени змейкой за линию горизонта. Глубокие вдохи и выдохи ослабляют напряжение мышц. — Может быть ты не станешь осуждать меня? А просто поддержишь? — повысив голос отвечает Бен. — Бен… — по его тону Лея наконец понимает, на какую опасную тропу ступила. — Я не имею ввиду ничего плохого. Просто… я твоя мама и прежде всего я беспокоюсь о тебе. — Тут не о чем говорить. Девочка попала в неприятную ситуацию, и я хочу помочь ей вернуться… — перейдя на шёпот, Бен добавляет, — вернуться домой. Даже на расстоянии напряжение ощущается между матерью и сыном. Сколько бы не прошло лет, опасная тема их прошлых взаимоотношений, ошибок, неверных выборов и раскаяния никуда не исчезла. Это был их общий крест. Лея долго молчала в трубку. Бен слушал её дыхание. В конце концов ритмы их дыхания синхронизировались, как бывало многие годы назад, когда молодая, полная материнского энтузиазма женщина укачивала младенца на своих руках. — Хорошо, Бен. Что бы я не сказала ранее, мы с отцом поддерживаем тебя, помни об этом. — Спасибо, мам… — Вот и отлично. А теперь Бен, расскажи мне об этой девочке.

***

Разговор с Леей изрядно затянулся, так что Бен и без того выбившийся из привычной утренней рутины, опоздал в офис почти на час. Кроме Хакса в офисе больше никого не было. Соло сдержанно кивнул ему вместо приветствия, проходя в свой кабинет. Сейчас в офисе шерифа помимо Бена работало четыре человека. Довольной большой штат для такого маленького округа, как Чандрила. Это было связано прежде всего с тем, что сам Бен получал чисто символическое жалование, так как в деньгах не нуждался. Само собой Армитаж пришёл вместе с ним, что понравилось горожанам куда меньше, чем назначение младшего Соло, сына сенатора от штата Пенсильвания на должность шерифа. Что-то подсказывало, что Лея купила их голоса, но Бен никогда не обсуждал с ней эту тему. У неё были свои условия, у него свои (в том числе в лице одного рыжего недоразумения). Двое ребят достались ему в нагрузку от предыдущего шерифа, вышедшего на пенсию и исполнившего свою давнюю мечту переехать в Майами. Бен надеялся, что мистер Стоун искренне доволен своим выбором, лично они никогда не были знакомы. Так что, когда Соло приступил к своим обязанностям их было четверо. Добродушный толстяк с кучей болячек — Джерри Спринг, которому оставалось всего ничего до пенсии. Он не уставал напоминать об этом, работал не слишком усердно, но был душой компании, и серьёзный Джон Смит, ровесник Бена, двоюродный племянник Барри Смита (о чём Бен узнал не сразу). Джон отличался от своего родственника и характером, и манерами. В нём была выправка военного, хотя он никогда не служил. Судя по всему, Смит был фаворитом шерифа Стоуна, так что все прочили ему следующему место шерифа. До тех пор, пока Соло не объявился в Ханна-Сити. Поначалу Бен испытывал некоторую неловкость по этому поводу, но учитывая, что с его приходом на должность шерифа было пересмотрено штатное расписание и оклады — шериф считал, что они в расчёте. В конце концов его помощник получал вполне достойную оплату. Виктор был незапланированным и можно сказать личным приобретением. Порой Бен задавался вопросом, не погорячился ли он, но после вспоминал, что первые месяцы своего пребывания в городе, парень доставил ему немало хлопот. Закончив колледж по юридической специальности, Виктор Брук вернулся к родителям «на время», передохнуть перед тем, как устроиться на работу. Парень оказался слишком лихой для тихого округа. Он наводил суету, устраивал вечеринки, от которых соседи сходили с ума, приглашал свои товарищей из братства изучить «сельскую жизнь». Делал он это не со зла, скорее наоборот, из-за слишком доброго, дружелюбного сердца. Впервые встретив его, Бен понял, если не направить бурлившую гормонами энергию этого паренька в мирное русло, весёлая жизнь городку обеспечена. Так и вышло, как только Вик заступил на должность помощника шерифа, его поведение кардинально переменилось. Вот только юношеский максимализм продолжал давать о себе знать. В своём кабинете первым делом Бен включил компьютер и стал просматривать электронную почту. Из-за вчерашнего инцидента с Рей писем оказалось в два раза больше. Одна мысль о девочке, оставшейся у него дома и мужчина перевёл взгляд на часы. «Ещё рано звонить». Шериф как раз набирал ответ для местного Департамента образования, когда Хакс без стука заглянул в его кабинет. Губы рыжеволосого растягивала снисходительная полуулыбка, которая бесила Бена. Наверное, именно поэтому всякий раз Армитаж натягивал на лицо это выражение, стоило Соло появиться поблизости. Бен кивнул мужчине, понимая, что шансы отвязаться от него также невелики, как и от Леи. — Господи, Соло. Ты выглядишь так дерьмово, будто совсем не спал. — Армитаж, знаешь ты как обычно само очарование, — отвечает Бен, наблюдая за Хаксом. В кабинете босса тот чувствует себя также раскрепощённо, как у себя дома. Мужчина плюхается в кресло и вытягивает ноги вперёд. Всё это время дебильная полуулыбка не покидает его лица. Очевидно, Армитаж ощущает себя уязвлённым. Характер мужчины полностью соответствуют предрассудкам о цвете волос. Впрочем, в отличие от горячего Соло, Хакс обычно безжалостен и холоден в своей мести. — Ну что шериф, вы вчера разобрались? Что за девчонка? Куда делась? Эмилин её забрала? Как ни крути Бен влез на территорию своего рыжего товарища и вполне может за это поплатиться. Хулиганящие подростки птицы не его полёта, а Армитаж страсть как любит их стращать. «По крайней мере после Армитаж не постарается меня убить», — думает Бен. Он прочищает горло, обдумывая свой ответ. — Нет, Холдо ничем не смогла помочь. Больше, чем имя и возраст вытянуть из девочки ничего не удалось. — Оно и понятно, если сбежала, значит не хочет домой. Или ещё не прижало так, чтобы захотела к родителям, — со знанием дела ответил Хакс. — Эмилин хотела отправить её в центр временного размещения, но в округе нет свободных мест. — Не повезло. Погоди, но ведь камера пустая. И в допросной её тоже нет, я проверял. Куда ты дел девчонку? — недоумевает Армитаж, покачивая носком идеально начищенного ботинка. Зелёные глаза встречаются с карими. Хакс не дурак и за долгие годы знакомства порядком изучил Соло. До него начинает доходить. — Господи, да быть не может! — восклицает он, подскакивая на ноги. — С того дня, когда мы впервые встретились — я знал, что ты сумасшедший. Но чтобы настолько… Ты уверен, что шизофрения — это не наследственное в вашей семье? Бен позволяет ему высказаться, прикрыв ладонью глаза. Он даже не злится на него, в конце концов рыжеволосый чертовски прав. — Соло, да что ты вообще знаешь о детях? Ты реально с ума сошёл? Ей, конечно, не нужна соска и бутылочка, но ты же огромный мужик. Твои трусы ей вместо платья… Ты хоть подумал, что ей нужны личные вещи? Бен вспоминает о том, какой Рей вошла утром на кухню, в его футболке и шортах. Конечно, он не подумал. Ну может вчера перед сном о зубной щетке, а запасная у него всегда была. Это же Хакс всегда был практичен. Насколько Бен знает, а знает он чуть меньше, чем бы хотел, Армитаж вырос в семье военного. Его отец был человеком жестким, отстранённым и холодным. Служба была для него превыше заботы о сыне, так что выросший на военных базах Хакс знает всё про утилитарность. И это не изменилось, в офисе шерифа именно Хакс занимается закупками расходных материалов. Ему удачно удаётся лавировать между поставщиками, сохраняя со всеми нейтрально приятельские отношения, достаточные для получения скидки, но недостаточные для совместного похода в бар. По сути Армитаж, как и Бен социофоб. Это их серьёзно объединило на первых порах. Уже позже, много позже между ними возникло взаимопонимание, немного уважения и страшно подумать — нечто, что в других обстоятельствах могло зваться дружбой. — Спасибо за такую высокую оценку моих способностей, — язвительно отвечает Соло, соображая, что Хакс прав. Даже если Рей останется у него на пару дней ей необходимо нижнее белье и хотя бы пара смен одежды. Для него это даже не большие траты. «Даже от Хакса бывает польза», — с неохотой признаёт Бен. — Рад, что сумел вложить в твою голову дельные мысли. А если серьёзно, дальше что? — Холдо оформила запрос в федеральной системе, сделала фото Рей. Она попытается найти её семью по своим каналам, а я попробую разговорить девочку. Как только она начнёт доверять мне… Шериф не успевает продолжить. Мобильный Армитажа вклинивается между ними надрывной мелодией. Рыжеволосый вытаскивает его из кармана, бросает взгляд на экран и стонет. — Не хочешь ответить!? — пытаясь перекричать мелодию, говорит Бен. — Определённо нет. Я знаю кто это. Твоя любимица… она уже сегодня звонила. Хряк Джонсона снова потоптал её клумбы. Я обещал, что кто-нибудь приедет составить протокол, но ты же знаешь, что это абсолютно мёртвое дело. Шериф усмехается. Долли Мактавиш весьма упорная женщина, что-то подсказывает Бену, что Хаксу не удастся так легко соскочить. — Слушай, давай к ней съездишь ты? Под напором отчаянного взгляда Бен сдаётся. Ему и смешно, и грустно одновременно. Пожилые леди, угощающие какао и печеньем его особая слабость. Он не застал ни одной живой бабушки, хотя со стороны матери у него их было две. Так что к миссис Мактавиш он проявляет особую сентиментальную симпатию. — Только на этот раз, — соглашается мужчина. — Ответь ей, скажи, что я подъеду после обеда. Хакс довольно улыбается, отвечает на звонок и тянет телефон к уху. — Ну я пошёл, — одними губами говорит он, слушая недовольное ворчание старушки и словно уж выскальзывает из кабинета. Бен слышит, как за дверью Хакс с напускной серьёзностью отвечает на вопросы и заверяет, что в ближайшее время сам шериф посетит миссис Мактавиш. Соло пытается вернуться к недописанному письму, но понимает, что после слов Армитажа не может. Ему действительно недостаёт опыта. Шериф открывает Амазон, заходит в свой аккаунт и выбирает доставку в течение дня. Путём нехитрых манипуляций Бен находит раздел женской одежды. Товаров не слишком много, но несколько местных магазинов позволяют закрыть вопрос от и до. Бен начинает с самого главного и его щёки краснеют. Смущение охватывает всё его существо. Прежде он никогда всерьёз не задумывался о нижнем белье, которое носят женщины. И тем более его не покупал. На картинках перед ним яркие тонкие веревочки кружева сменяются вполне практичными белыми шортиками. Здесь есть наборы, есть поштучно, и чёрт возьми, чем стринги отличаются от тонг? Соло тяжело вздыхает, сортируя товары по количеству отзывов. Пока есть время, ему предстоит как следует изучить вопрос. И чёрт возьми, какой размер ему нужен? Бен чувствует, сегодня у него будет крайне утомительный день. А ведь он даже не уверен, что Рей от него не сбежала.

***

Бен заворачивает на подъездную дорожку к дому. Его слегка потряхивает от волнений прошедшего дня. Дом выглядит также, как и всегда. Солнце не начало садиться, так что свет в окнах ещё не горит, но это ничего не значит. Рей ответила ему на оба звонка, в связи с чем его волнение несколько меньше, чем было утром, когда он оставил её одну. Шериы просто надеется, что девочка не передумала, что он распахнёт дверь, войдёт в дом, а там она. Ждёт его. «Ну вот, кто-то уже ждёт тебя дома. Прогресс на лицо». Припарковавшись, Соло выходит из машины, открывает багажник и достаёт пакеты с продуктами. Девочка так и не сказала ему, чего она хочет на ужин, поэтому он набрал всякой всячины. Мужчина идёт к дому, открывает дверь и прислушивается. В комнате работает телевизор. Бен растерянно стоит в коридоре, не решаясь пройти дальше. От напряжения он сжимает губы. В проёме возникает тёмная фигурка Рей. Всё-таки освещения недостаточно, он не может разглядеть её лица. Довольна ли она его подарками? Что, если это чересчур? А если он обидел её этими смешными трусиками? «Но ведь в отзывах написали, что девочке-подростку они идеально подошли», — вспоминает он. — О господи, — наконец шепчет Бен с облегчением, понимая, что надо что-то сказать. — Ты и вправду всё ещё здесь. — Я же обещала вам, — серьёзно отвечает девочка. Это самые прекрасные слова, которые она может ему сказать. Бен скидывает обувь, проходит мимо Рей в сторону кухни. Девочка следует за ним. — Проголодалась? — буднично спрашивает мужчина. — Ага. — Так и знал, что ты будешь голодная, — смеётся он. К моменту, когда пакеты поставлены на столешницу от былого напряжения ни остается и следа. Рей помогает ему достать продукты, с интересом рассматривает упаковки и иногда даже задаёт вопросы зачем он купил то или это. Это немного странно, однако шериф доволен и таким взаимодействием. — Мне можно называть вас мистер Соло? — Рей впервые обращается к Бену по имени. До этого она в основном использовала односложные ответы и избегала обращаться к нему напрямую. — Конечно, — подтверждает Бен, промывая салат, — Рей, ты можешь обращаться ко мне так, как тебе будет комфортно. После этих слов Соло оборачивается и бросает на свою гостью осторожный взгляд. Девочка увлеченно режет томаты. — Как прошёл твой день? Интерес мужчины интригует Рей, но девочка не уверена, что знает правильный ответ. — Хорошо, — настороженно отвечает она. — Чем ты занималась? Смотрела телевизор? — подсказывает мужчина. — Ага. — А почему ты не переоделась? Тебе не понравилась одежда? От волнения Бен трёт переносицу. Он до сих пор совсем не уверен, что всё сделал правильно. На Рей её старые джинсы и свитер. — Вещи очень красивые, — Рей чувствует, как к глазами подступают слёзы, — большое вам спасибо… они правда замечательные. Я просто побоялась их испачкать. Бен передает девочке салат и Рей режет укладывает его к томатам. — Я взял стейки, какую степень прожарки ты любишь? Возникает пауза. Рей боязливо смотрит на мистера Соло. «Какая прожарка у мяса? Что это значит? Что мне ответить?» — мечется в мыслях. Девочка не хочет, чтобы мужчина подумал будто она совсем глупая. — Я буду как вы, сэр. — Хорошо. Бен забирает со столешницы стейки и идёт к плите. Пока он возится с мясом, девочка разглядывает его статную фигуру. У мистера Соло широкая спина, узкие бёдра. Он в хорошей физической форме. «Да, мистер Соло полная противоположность Ункара. Он добрый, заботливый и совсем не жадный», — подытоживает она, разглядывая покупки. Помимо фруктов и овощей там есть пачки чипсов, шоколадки и другие продукты, о которых девочка даже не слышала. Она надеется, что потом мистер Соло позволит их ей попробовать. Рей ставит две большие тарелки напротив друг друга, на те же места, где они сидели за завтраком с мистером Соло. Тарелку с зеленью, кружочками томатов и маленькими шариками сыра она ставит по центру между ними. К ней добавляет корзинку с хлебными шариками. Один она уже попробовала. Он на вкус почти как небеса. Слегка пряный, хрустящий и как будто тёплый. Девочка наполняет два стакана водой, старательно укладывает вилки так, чтобы было красиво, как по телевизору. «Если бы ещё маленькую вазу с цветочками», — мечтательно думает девочка. — Рей, подай пожалуйста мне тарелки, — просит мужчина и она тут же подчиняется. Стейки огромные, они почти целиком занимают всё пространство тарелки. Мясо украшено узором полосок от сковороды. Оно пахнет намного лучше, чем хлеб. — Выглядит аппетитно, правда? — Ага, — глотая слюни, подтверждает Рей. Мясо в её рационе всегда было редкостью. Начало ужина проходит в тишине. Когда Рей успевает съесть половину своего стейка, крайне неумело орудуя ножом, стараясь повторять движения шерифа, Бен решается с ней заговорить. Впрочем, тут главное не показать виду, насколько смешной он находит неловкость девочки. Если она сейчас обидится на него, то его наступление может быть бессмысленным. Ещё вчера он ощущал между ними напряжение, Рей словно хотела выпрыгнуть из своей кожи, чтобы сбежать от него. Сегодня она намного спокойнее. Возможно, своими поступками Бен сумел завоевать хотя бы немного доверия. От Холдо сегодня не было никаких новостей, так что мужчина надеется, что сможет разговорить Рей. Не то чтобы он хотел избавиться от неё, но быть может кто-то волнуется из-за того, что она пропала. — Пожалуй ужин нам удался. Ты любишь готовить? — Думаю да. У вас хорошая кухня. — Спасибо, Рей. — Вы хорошо готовите. — Научился, когда стал жить один. Повисает тишина. Бен не знает, что ещё спросить, Рей тоже не уверена, что допустимо в её отношениях с мистером Соло. Вопросов-то у неё предостаточно. — Ты воровала до этого? — мягко спрашивает Бен, но это вырывается само собой. Намного раньше, чем мужчина успевает сообразить, что произнёс это вслух. Правда этот вопрос беспокоил его уже вторые сутки. Для Рей это неожиданный вопрос. Она сразу напрягается, окладывает нож и вилку. Есть уже и не хочется, желудок болезненно сжимается. Девочка так надеялась, что шериф больше никогда не вспомнит о причинах их знакомства. Жизнь никогда не была простой, но Рей не считала себя воровкой. Она… прибегала к воровству в крайне редких случаях. На самом деле не так уж часто. И само собой только у Ункара Платта. Обычно она тягала у него доллар-два, когда тот напивался. В противном случае у неё никогда бы не было денег, чтобы сбежать. Но Рей считала, что честно заработала эти деньги. Она работала по дому, пытаясь навести там хоть какое-то подобие порядка, помогала на свалке, разбирала машины, ремонтировала всё что могла, только чтобы получить свой обед. Ункар рано объяснил ей, что в его доме кто не работает, тот не ест. И Рей уяснила. Она была понятливой девочкой. Рей с тоской посмотрела на недоеденный кусок мяса. Молчание затягивается. Бен тоже отложил свои приборы и теперь внимательно смотрит на девочку. — Господи, Рей! Я задал простой вопрос, я пытаюсь тебе помочь! Громкий хлопок ладони по столешнице становится неожиданностью. Рей подскакивает на стуле, издавая странный полузадушенный визг. Мистер Соло, мягкий и добрый мистер Соло смотрел на неё с таким выражением, что по коже девочки побежали мурашки. — Если ты и дальше будешь играть в молчанку я не могу тебя защитить. Ты должна мне немного помочь. После этих слов мужчина встаёт из-за стола и выходит из комнаты. На Рей он не смотрит.

***

Спустя час Рей и Бен сидят в гостиной, перед телевизором. За это время Рей успела прибрать на кухне и вымыть посуду. Мистер Соло закрылся в кабинете и вышел к ней не так давно. Атмосфера в комнате, мягко говоря, напряженная. Они сидят на противоположных концах дивана, игнорирую присутствие друг друга. Всё это время девочка крутит в голове последние слова мужчины. Конечно, в них есть резон. Но она так боится, что её заставят вернуться к Платту, что это перевешивает любые разумные доводы. Рей вздрагивает от участливого прикосновения к своему плечу. Её тело напрягается. Девочка поворачивает голову и видит, как близко к ней теперь сидит мистер Соло. Выражение его лица сосредоточенное и виноватое. — Мне не нравится, когда меня трогают, — холодно произносит она. Бен кивает, подтверждая, что понял Рей. Мужчина медленно убирает от неё свою руку, отодвигаясь. Но расстояние между ними всё ещё меньше метра. — Хорошо. На самом деле это нормально. Я тоже не очень люблю, когда ко мне прикасаются. Тем более незнакомцы. Извини, что я повысил на тебя голос. Иногда мне бывает трудно контролировать свои эмоции. Рей отвечает кивком. Она не находит правильных слов, чтобы ответить. Мистер Соло был добр к ней. Днём она думала, что почти может ему доверять. «Так может в этом вся суть?» Девочка совершенно точно не собиралась рассказывать мистеру Соло свою историю. Рей отчаянно хотела похоронить её в памяти, постараться сделать вид, что она всегда жила в уютном домике посреди леса. Но доброта мистера Соло, его участие и желание помочь творят с ней нечто невообразимое. Внутри неё словно борются два человека. Это причиняет ей ужасную боль, нагоняет слёзы к глазам. Рай сжимает ладони в замок, покусывая губу. Краем глаза она видит, что мистер Соло сидит в схожей позе. Такой уязвимый, такой одинокий. Девочка открывает рот, как рыба, хватая воздух и силится произнести первое слово. А когда первое слово покидает её, остальные льются словно нескончаемые потоки воды, прорвавшей плотину. — Сколько себя помню я всегда жила в Джакку. Это в Аризоне. Знаете, там было жарко, так много песка. Рей тяжело вздыхает. Ей никогда не забыть жалящий кожу зной, обожженную кожу носа и плеч. Малышкой она часто бегала по свалке Платта легко одетой и её нежная кожа, покрытая ожогами, болела и ныла. Но никому не было до этого дела. Девочка чувствует движение рядом с собой, она чуть наклоняет голову и видит, что мистер Соло развернулся к ней, словно боится пропустить хотя бы одно её слово. Его темные глаза настороженные и внимательные. — С кем ты жила, Рей? Рей мнётся, потому что этот вопрос куда более неудобный. Девочке кажется, что, если шериф узнает, как она жила до того, как встретила его, он обязательно передумает её оставлять у себя. — С мистером Платтом. У него большая свалка за городом. — Он твой опекун? Рей отрицательно качает головой. — Я не знаю, сэр. Точнее не уверена, — она старательно отводит глаза. — Объясни, — полушёпотом просит Бен. Он словно молит её и Рей находит в себе мужество продолжать, хотя к глазам уже подступили слёзы. А ведь она даже не приблизилась к кульминации своей истории. — Мистер Платт говорил, что родители оставили меня на его свалке, а он взял меня к себе из жалости. — И никто никогда не приезжал тебя навестить? Может быть социальный работник? Девочка снова мотает головой, отчего дорожки слёз становятся шире. — Платт предпочитал, чтобы меня никто не видел, — шепчет Рей, словно она действительно страшный грязный секрет. Бен, успевший в жизни повидать многое, искренне недоумевает, но боится прерывать девочку и говорить слишком много. «Он не получал никакой выгоды от того, что оставил её у себя. Неужели такой альтруист?» Но глядя на тощую Рей, вспоминая её потрёпанную одежду, голодный взгляд, мужчина сомневался, что такое возможно. Очевидно, что этим ребенком пренебрегали. — Что ты там делала? — Я помогала мистеру Платту, — едва различимо произносит она, — на свалке. — Ты ходила в школу? — Нет. — Мистер Платт учил тебя дома? Самостоятельно? — Нет. «О Господи!» Грудь сдавливает от осознания. Бен словно читает между строк, всё то, что не осмеливается произнести Рей. Кривые огромные буквы её имени, её возраст… Всё это обретает смысл. Бен встретил Сноука в свои худшие годы подросткового максимализма, однако в детстве он был сыт, ходил в школу, о нём заботились. Местами неумело, слишком часто чужие люди, но то, что пережила Рей… это просто не укладывается в его голове. Чтобы годами ребёнок жил словно раб, и никому, абсолютно никому не было до этого дела. Соло до боли в суставах сжимает кулаки. Внутри закипает неконтролируемая ярость и только тихий, безжизненный голос девочки удерживает его от истерики. — Я слышала, что в Нью-Йорке можно исчезнуть. По телевизору была передача, в которой рассказывали, что там много… много таких как я. Бен знал о чём она говорила. Он был тем, кто сумел спрятаться в Нью-Йорке и даже неплохо устроиться там на долгие годы. — Таких как ты? Я не понимаю тебя Рей, что это значит? Девочка разворачивается к нему. Её лицо, мокрое от слёз, обескураживает мужчину. Он видит горе маленького человека, такое большое горе ребёнка, с которым он рос. Жил каждый день. — Я никто, — взахлёб выдавливает Рей из себя. Бен придвигается к ней, тянет свои руки, желая обнять, объяснить. Но он боится. Он так боится сломать её, причинить ей боль. — Но не для меня, — шепчет он вместо этого. Рей воет в голос, её трясет. Соло ощущает вибрацию через мягкую обивку дивана. Теперь, когда Бен знает чуть больше, он понимает, что это не всё. Что Рей, такая удивительная, маленькая, но сильная Рей всю жизнь противостояла большому злу одна. Она не видела добра, она привыкла бороться и выживать. Она совсем не знала ничего о другой жизни, о мире, но она рискнула сбежать. И на то должна быть причина. Веская причина. Нервная дрожь Рей передалась и ему. — Почему ты убежала от мистера Платта? Он тебя обижал? — слишком нетерпеливый тон, Бен спросил слишком рано, поэтому не надеется получить ответ. Рей всхлипывает. Как будто всё внутри онемело. Ей бы чуть-чуть успокоится. Ункар, бывало, поднимал на неё руку, но с годами девочка научилась избегать подобных моментов. Можно сказать, что чем старше она становилась — тем ловчее обходила установленные мужчиной правила. Она могла бы соврать. Рей стыдливо прячет лицо в ладонях. Конечно, мистер Соло был добр к ней и по-своему даже щедр, но она не обязана… ему не обязательно знать абсолютно всё. «Ты сказала достаточно! Он получил всё что хотел!» — кричит та часть, что всегда скрывается в тени. Маленькая проказница Рей, которая воровала у Платта еду и деньги. «Скажи ему Рей… скажи… Бен тебя защитит…» — шепчет другая, та самая, что делила свой скудный обед на свалке с котятами. — Нет… да… Я не знаю… В тот вечер я… я… я слышала, как он разговаривал по телефону…. Он был пьян как свинья… Он сказал, что я… что тот мужчина… что он может делать со мной всё что захочет, если заплатит… Большие ладони обхватывают её предплечья и прижимают к себе. Руки мистера Соло горячие, сильные. Рей воет, как раненный зверь. Всё внутри переворачивается. Она не помнит, чтобы её обнимали. Рей всю жизнь испытывала тактильный голод и даже не подозревала об этом. Это остро и больно одновременно. От Бена Соло пахнет теплом и домом, и девочка ныряет глубже в его объятия, пряча мокрое лицо на груди мужчины. Бен крепко обнимает её, раскачивая из стороны в сторону. Он помнит, как утешительны были объятия Леи и редкие попытки утешить от Хана. — Всё хорошо Рей… ты всё сделала правильно… всё будет хорошо… я рядом с тобой. Я тебя никому не отдам, — бормочет мужчина в её макушку. Мужчина тяжело дышит, стараясь совладать со своим гневом. Он крепче сжимает Рей, позволяя ей стать его второй кожей. Девочка цепляется за него. Ей кажется, что прямо сейчас в объятиях шерифа Соло, она впервые в жизни счастлива.