не загадывай, и сбудется

Глаза вновь застилали слезы. Только уже не от расплавлявших душу чувств, а от большого члена, который методично вбивался в глотку Тэ.  Минуту назад Чонгук чуть ли не за шкирку вытащил Тэхена прямо на центр большой комнаты, бросив на четвереньки. Еще через пару секунд нос парня уткнулся в чужой пах, где даже сквозь плотные джинсы довольно легко угадывался любимый член.  Мать вашу, да! Кто бы что не говорил, Тэхена плавило от этих качелей — мгновение назад Чонгук прижимает его к груди, лаская, как самый ценный во всей вселенной бриллиант, а уже сейчас вжимает и возит лицом у своего члена, держа за волосы, как самую дешевую в той же вселенной шлюху. Внутри начало быстро зарождаться то самое тягучее, бордово-красное чувство стыда и пунцовых щек. Собственный член настойчиво дернулся. — Снимай кофту. Руки за спину и рот открой, — приказал Чон, расстегивая ширинку черных джинсов. Смотреть на него так — снизу вверх — было отдельным удовольствием, поэтому Тэхен быстро выполнил все поручения, стараясь угодить своему мужчине, — Шире, — небрежно сказал Чон, доставая свой большой и уже полувставший член. У Тэ на эту палку рефлекс, как у собаки. Не дав Тэхену даже секунды опомниться, Чонгук положил обе руки на голову парня, немного приподнял ее вверх и резким движением вошел до упора. Хоть Тэ и умел шикарно обслуживать своего партнера ртом, такая скорость была слишком быстрой даже для него. Парень подавился, закашлялся и задрожал. Глотку просто распирало, а изо рта начала вытекать слюна, размазывающаяся по черному латексу на ногах. — Я сказал шире, — по левой щеке прилетела резкая пощечина. Кожа вспыхнула, как от ожога, — Дыши носом, — какое бы безразличие Чонгук не показывал, Тэхен знал, что все это — напускное. Часть игры. Развлечение. Гук-и просто с ума сходит от вида своего давящегося членом мальчика на коленях, — Глаза. Исполнять жесткие приказы, ползая в ногах этого мужчины было до одури приятно. Под его властью Тэ, казалось, был способен на все, чего бы захотел Чонгук. Сейчас он хочет смотреть на раскрасневшегося Тэхена с потекшей тушью. Значит он это получит. Граничащая с болью грубость толчков заставляла парня скулить и ерзать, стараясь получить хоть немного трения об эти идиотские лосины. Из-за заведенных за спину рук Тэ не мог ни за что схватиться и перенаправить свое возбуждение. Поэтому он до боли и, наверняка, красных отметин впивался ногтями в собственные ладони. Терпкий вкус Чонгука провоцировал у Тэхена сильнейшее слюноотделение. Полупрозрачная жидкость невероятно пошло хлюпала, цокала и ручьями стекала куда-то на пол, пачкая все вокруг. Подняв взгляд, парень в тысячный раз вцепился им в крепкое, упругое и отлично сложенное тело своего мужчины. И прямо сейчас это изваяние нагло, ни о чем не беспокоясь, трахает его рот. Низ живота свело тягучим спазмом, отдающим в член. Тэхен застонал, а следом услышал шипящий вздох Чонгука. Скоро Тэ-Тэ распробует его гораздо ярче. Напрягшись, мужчина приподнял голову парня выше и начал вбиваться еще резче.  — Язык, Тэхен, — с характерным звуком Чон вытащил член из чужой глотки, брызгая спермой на высунутый язык, раскрасневшиеся губы и взмокшее лицо. Тэхен, задыхаясь, собрал белесую жидкость с губ, проглотил все до последней капли и порываемый жгучей страстью потянулся руками к бедрам мужчины. Тот остановил его на середине пути, слегка оттолкнув. На лице Тэ отразилось непонимание и расстройство, когда Чонгук, обычно согласный на любую выходку своего парня, убрал опадающий член под нижнее белье. — Гук-и, — недовольно протянул Тэхен. Но продолжить ему не дали. Наклонившись, Чонгук по-хозяйски впился в его губы, придерживая за шею. Малыш хотел подняться, чтобы залезть на чоновы руки и углубить поцелуй, но его вновь затормозили. — Снимай ремень, — кинув свою футболку куда-то в сторону, Чон поправил волосы мускулистой рукой и указал взглядом на ремень собственных джинсов с массивной бляшкой. Обычно для обездвиживания они использовали наручники. Ну, или веревки, на крайний случай. Но никак не ремень. — Чонгук-а, — прокашлявшись, Тэ решил уточнить предназначение нового в их игре предмета. Да, острые ощущения он определенно любил. Но не до такой же степени, верно, — Ты меня им свяжешь? — вытаскивая кожаный пояс обеими руками из последних петель, спросил парень. — Милый, ты же знаешь, что для этого у нас есть наручники, — дьявольски улыбаясь, Чонгук немного наклонился к выпучившему глаза Тэхену и поднял его на руки. Боже, нет, только не порка. Тэ сам не знает почему, но именно этот вид сексуальных развлечений всегда казался ему каким-то неправильным. Одно дело, когда Чон слегка шлепал его ладонью по ягодицам в порыве желания. Другое — использовать для этого какие-либо предметы. Пока Тэхен размышлял об этом, Чонгук успел донести его до их большой и просторной спальни. Кажется, здесь все пахнет сексом. Этот возбуждающий запах пропитал каждый квадратный сантиметр комнаты. Войдя, Чон поставил своего парня рядом с кроватью, а сам отправился настраивать свет. В темноте Чонгук заниматься любовью не любил. В это время Тэ обреченно стоял и сжимал обеими руками злосчастный ремень. Сейчас он уже казался каким-то слишком плотным и тяжелым. Может, это все-таки для обездвиживания, а? — Давай его мне, золото, — подошел Чонгук. Он забрал ремень из рук парня и сел на кровать, — Снимай все тряпки и ложись животом ко мне на колени, — спокойно, будто прося открыть окно, сказал Чонгук. У Тэхена заколотилось сердце. Он доверял Чонгуку, он его любил и точно знал, что не получит ненужной боли. Но эта тупая кожаная лента внушала такой страх, что хотелось просто позорно убежать и спрятаться.  Плану помешал Чон, который просто схватил Тэ-Тэ за левое предплечье, словно пушинку в воздухе, развернул и положил на свои колени. Почуяв уязвимость, Тэхен взвизгнул и начал размахивать руками, задевая Чонгука. — Гук-и, прошу, давай без этого, — надеялся на понимание Тэхен. В ответ он получил крепкий шлепок по правой ягодице. Ладонью. Ладно, это было даже приятно. — Дорогой, ты же знаешь, что я не причиню тебе лишней боли. Ты получишь лишь то, что заслужил, — Тэ почувствовал прикосновение теплых рук к своим запястьям. А в следующую секунду их обожгло холодом металлических наручников, — А заслужил ты немало, — рывком стянул с Тэхена штаны вместе с бельем Чонгук. Громкое дыхание парня, распространяющееся по комнате, дополнила легкая усмешка, — Тэ-Тэ, я уже говорил, что твоя задница — это лучшее из всего того, что я когда-либо видел? Переживания испарились. Этот небольшой комплимент, который, между прочим, Чонгук повторяет чуть ли не каждый их секс, напомнил, что Тэ сейчас находится вместе со своим партнером, который всеми силами стремится доставить ему удовольствие. — До пятнадцати, маленький, — предупредил Чон и чуть сильнее, чем в прошлый раз, прижег рукой по той же ягодице. Белесая кожа вмиг стала наливаться красным. — Два, — вздрогнув ногами от хлесткого удара по другой стороне, продолжил считать Тэхен. С каждым разом шлепки усиливались, отдавая словно электрическими разрядами по телу все сильнее. К пятнадцатому стоны переросли в жалобные поскуливания, а вьющееся тело Чонгуку пришлось сдерживать рукой, — Чонгук-а, все, пятнадцать, пятнадцать, — запричитал Тэ, дергая ножками. Мужчина ослабил хватку и теперь поглаживал парня по всему телу, давая горящим ягодицам отдохнуть. — Да-да, мой маленький хулиган, пятнадцать, я услышал. Это было за то, что ты снова от меня сбежал, — не останавливал он нежные прикосновения. Господи, насколько же красиво выглядели эти отшлепанные ягодицы. Чонгука натурально вело, и с каждой секундой становилось все труднее справиться с неимоверным желанием войти в любимого. Но рано. Он еще не понял, какую глупость сотворил, — А теперь еще пятнадцать за то, что уехал хуй-пойми с кем, хуй-пойми куда, — без предупреждения Чон замахнулся и опустил на разморенное тело свистнувший в воздухе ремень. Тэ-Тэ взвыл от неожиданности. Из глаз посыпались искры. — Чонгук-а, больно! Ай-ай, Гук-и, — как маленький ребенок закуксился Тэхен. Чон умилялся. Естественно, он не какой-нибудь изверг и прекрасно контролирует силу своего удара. Чонгук был уверен в том, что его Тэ-Тэ было больше страшно, чем больно. Но наглому малышу об этом знать не обязательно. Сейчас Чонгук — большой и обозленный на него дядька. — Не слышу счета! — второй удар оставил на аппетитных половинках едва заметную розовую полоску.  С каждым шлепком Тэхен кричал все протяжнее, ближе к концу переходя на скулеж и стоны вместо наигранного плача. Чонгук же говорил, что знает, как доставить удовольствие любимому. Тело его солнца немного потряхивало, а прямо в колени Чона упирался небольшой, но твердый член. Сейчас папочка и с этим разберется. — Тэ-Тэ, — обратился он ко все еще лежащему вниз головой парню. Прямо сейчас малыш ерзал и старался найти трение, чтобы кончить. Чонгук аккуратно снял наручники, перевернул мальчика, положив на центр кровати, а сам навис над ним. — Гук-и, пожалуйста, пожалуйста, — прикрывая глазки, бормотал Тэхен. Его взмокшие волосы невероятно красиво раскинулись по подушке, а мягкой формы брови аккуратно приподнимались в мольбе. Чонгук до дрожи во всем теле любил такого Тэ-Тэ — просящего и немного безумного. Крепкая рука легла на талию, очертила округлое бедро и перешла на его внутреннюю сторону, слегка царапая. Тэхен попытался сжать ноги, но Чонгук не позволил. — О чем просишь меня, Тэ? — медленно водя пальцами с длинными ногтевыми пластинами по “ушку” бедра, мужчина едва касался поджавшихся яичек, а после сразу же отстранялся, рисуя только ему видимую линию до колена, — Маленький мой, скажи мне о том, чего хочется. — Пожалуйста, Гук-и, пожалуйста. Я очень хочу, очень хочу, — желая почувствовать своего мужчину еще ближе, причитал Тэхен. Это все, на что сейчас он был способен. Легкие касания исчезли, а вместо них парень получил слегка болезненный шлепок по нежному местечку, — Ай-яй, Чонгук! — мужчина приблизился к раскрасневшемуся лицу и нежно накрыл губами распахнутый рот.  Тэ со всей вовлеченностью утопал в поцелуе, оставляя последние крупицы разума бездумному подчинению. Гладя тонкое предплечье, другой рукой Чон продолжал оставлять невесомые прикосновения, обрывая их там, где хотелось почувствовать тепло его пальцев больше всего. — Тэ-Тэ, мы еще не закончили с твоим наказанием, — неожиданно строго сказал мужчина прямо в тэхеново ухо. Захотелось позорно задрыгать ногами, прося оставить это на потом и просто войти в него. Сейчас парень был согласен на что угодно, даже принять Чонгука совсем без растяжки, лишь бы почувствовать его внутри. Но, видимо самому мужчине такой расклад не нравился, — Достань смазку. Тэхен не сразу сориентировался, но прийти в реальность помог Чонгук. Мужчина перехватил парня под коленями и немного приподнял, чтобы положить под бедра подушку. О да, сейчас Тэ получит долгожданное. Он быстро запустил левую руку к себе под голову, где у изголовья кровати нашел небольшой бутылек. Его же и протянул Чонгуку. Тот сейчас устраивался возле ног возлюбленного. Чон оставил по невесомому поцелую на каждой из голеней и поставил их на свои крепкие плечи. — Тэ, — постарался он поймать чужое внимание, забрав протянутый флакон. Тэхен промычал, показывая, что слушает его, — Ты ведь понимаешь, что твой сегодняшний поступок безумен? — парень услышал звук открывающейся смазки и, даже не открывая глаз, понял, что Чонгук налил ее на свои ахуительные пальцы, чтобы немного нагреть, — Тэхен-а, я хочу услышать твой ответ. Блять, вот это и было самым жестоким наказанием. В момент, когда Тэхена хватало лишь на жалкие поскуливания и мольбы, заставлять концентрироваться на серьезных вопросах. Переварив сказанное Чонгуком, парень утвердительно угукнул. — Ты ведь понимаешь, чем это все могло закончиться? — мужчина поднес палец к сжавшемуся в предвкушении колечку мышц, не входя в него, а лишь оставляя холодящие капли смазки. Тэ часто задышал, сползая вниз, желая наконец-то насадиться на этот чертов палец. Но Чонгук убирал его, ожидая ответа. Мучитель.  Тэхен вновь издал звук, похожий на согласие. С легким нажимом в него вошла первая фаланга. Протяжный стон от легкой боли у входа. Ужасно приятно. Ему нужно больше, больше, больше. — Гук-и, пожалуйста, пожалуйста, — проглатывая окончания слов, бормотал парень. — Открой глаза, пока я с тобой разговариваю, — не углубляя проникновение, попросил Чон. Как бы он не был зол, нетерпелив, заведен — он всегда уделял растяжке много времени. Тэ постоянно просил закончить с ней поскорее, но потом понимал, что принимать Чонгука неподготовленным было бы слишком больно даже для него. Парень распахнул глаза. Он сразу же поймал направленный на него взгляд Чонгука. От расширившихся зрачков он казался безумным. Но сама картина его мужчины с тонкими, гладкими ногами на плечах и заведенной между ними рукой с кучей татуировок возбуждала еще больше.  — Тэ-Тэ, ты осознаешь, что не приди я туда, ты бы сейчас не под моими руками хныкал, — Чон тремя поступательными движениями проник внутрь уже на две фаланги. Тэхен вновь начал извиваться, как змея, — А вопил бы во всю глотку, пока вас бы там по кругу пускали? — резко вогнал палец до упора. Парень чуть ли не подпрыгнул от неприятных ощущений в заднице, — Отвечай мне! — Чонгук сдерживался, чтобы не сорваться на крик, видимо вновь ощущая отголоски безумного страха, который они заставили его пережить. Дыхание Тэ окончательно сбилось, превратившись в какой-то жалкий полуживой пульс. Мужчина не шевелил рукой, давая сжимающейся дырочке привыкнуть к уже знакомым тысячу раз ранее ощущением. — Дорогой, — парень почувствовал едва ощутимые поглаживания по закинутой вверх ноге. Затем они сменились градом легких поцелуев, — Малыш, если ты не будешь говорить со мной, и я сейчас не имею в виду бессознательное “угу”, мне придется действовать по-другому, — он говорил это настолько ласково, что любой иностранец, не знавший языка, подумал бы, что Чон признается в любви. Но Тэхен-то все прекрасно понимал, поэтому решил не доводить никого до ручки и поскорее получить то, чего так давно хочет. — Угу, — бессознательно вырвалось из его рта. По комнате раздался обреченный вздох. Блять! Он не это хотел сказать! — Чонгук-а, я хотел… — Я вижу, как ты хотел, — Чон вытащил из него палец, место которого сразу же заполнил холодный, показавшийся даже противным, воздух. Тэ начал размахивать руками, оправдываясь, но Чонгук не слушал.  Мужчина поймал его правую руку, на которой все это время находился довольной большой перстень с зеленым камнем обтекаемой формы. Подарок на полгода отношений. Тэхен воспринимал его больше, чем просто аксессуар, ведь точно такой же, только фиолетовый и массивнее, был у самого Чона.  Одним движением мужчина снял его с тоненького пальчика, чего не делал никто, после того, как Чонгук надел это кольцо своему парню еще тогда. У Тэ сердце в пятки рухнуло.  — Гук-и, нет! — обеспокоенно крикнул, сжав большую руку с кольцом в двух ладошках. Глаза сразу же застелили слезы. Нет! Нет! Такого не может быть, — Гук-и, прошу, пожалуйста, не надо, — заломив от переживаний брови, умолял Тэ. Чон вырвал свою руку, чтобы отстраниться от чужих прикосновений. Это конец. Сейчас он его бросит. — Надевай, — сухо произнес мужчина, протягивая Тэхену его же кольцо большим и указательным пальцем.  Тэ ничего не понял. Вытер слезы. И вновь ничего не понял. Чонгук не объяснял, застыв в одном положении.  — Чонгук-а, я… Я ничего не понимаю, — содрогающимся шепотом сказал Тэ, заглядывая в чужие глаза. Они не отражали никаких эмоций. — Надевай, — точно так же повторил мужчина. Тэхен решил сделать хоть что-то и взял кольцо из чужой руки. Чон перевернул ее ладонью вверх, слегка вытянув третий и безымянный пальцы, — Давай же, малыш, — погладил левое колено Тэ, помогая сконцентрироваться. Что он хочет от Тэхена? Он должен просто надеть свое кольцо на палец мужчины? Тэ больше не хотелось не угодить Чонгуку, чем показаться глупым, поэтому он решил осуществить первую же пришедшую в голову догадку. Дрожащей рукой Тэхен надел перстень на третий палец Чона. Он был немного влажным и прохладным. Очевидно, кольцо было слишком узким для мужских рук, поэтому крепко засело на суставе верхней фаланги, не желая идти дальше. Где-то рядом открылась смазка. — Умничка, — нежно улыбнулся мужчина, снисходительно смотря в глаза своего парня. И только в момент, когда лежавшая на голени Тэхена левая рука Чонгука взяла маленький синий флакончик, выдавила горку смазки на палец с перстнем другой руки, а та ушла куда-то вниз, Тэ наконец-то понял, что хочет сделать Чон. — Гук-а, не надо! — вздрогнул Тэхен. Наверное, Чонгук сошел с ума! Что он, блять, выдумал? Трахать его кольц… Звонкий вскрик от того, как сильно это чертово кольцо растянуло неподготовленный вход. Парень всем своим нутром чувствовал, как проклятый перстень проходит все глубже, плотно прижимаясь к мягким стеночкам. — Тише-тише, зайчонок, — Тэхен распахнул глаза и увидел слегка улыбающегося Чонгука, который чуть ли не со свисающей слюной смотрел между ног своего парня. На бедро легла теплая ладонь. Чон гладил мягкую кожу, поддерживая своего малыша в этом безумии. Мужчина отслеживал каждую эмоцию на лице Тэ.  Его мальчик так прекрасен. Прекрасен в том, как старается для него, как нежно заламывает брови, как крепко закусывает губы. Как уже самостоятельно насаживается на перстень. Да, Чон практически сразу перестал погружать палец — сразу же после того, как кольцо скрылось внутри. Все остальное сделал его Тэ-Тэ. — Чонгу-ук, — издал протяжный стон Тэхен, вцепившись в мужскую руку ноготками, — прошу… двигайся, — закончил шепотом.  — Сейчас, дорогой, — мужчина немного продвинулся назад, усевшись на колени, — сейчас, Тэхен-а, — стараясь не шевелить левой рукой, палец которой сейчас находился внутри парня, Чонгук перенес вес тела на правую — она лежала вдоль Тэ. Чон видел, насколько сложно его мальчику соблюдать их негласное правило — не трогать себя без разрешения. Тэхен напрягал мышцы ног и все крепче держал руку мужчины. Аккуратный член продолжал подрагивать от каждого, случайного, очень легкого движения внутри или прикосновения к коже. Красивая головка немного покраснела и сочилась предэякулятом. Крошечные капельки которого осторожно стекали по стволу. — Гук-и, я больше не могу, — жалобно протянул Тэхен, елозя по смятой взмокшей простыни, — Боже… Чонгук не удержался и слизнул очередную каплю, взяв в рот сразу же половину члена. Левая рука возобновила поступательные движения, точно зная, куда нужно попадать. Видимо, крупный для парня камень перстня задел чувствительный участок — Тэ содрогнулся всем телом, сильно зажмурив глаза. Чонгук опустился ниже, упершись носом в нежность смуглой кожи лобка. Палец внутри двигался все быстрее. Вместе с движениями головы он мягко держал предплечье Тэхена, который теперь сжал обеими руками смоляные волосы. — Не могу, не могу, не могу Гук-и, — неразборчиво, сквозь полностью сбитое дыхание заблеял Тэ. Его тело билось в нарастующих с каждым разом судорогах, а ножки, все еще лежащие на плечах, сжимали крепкую шею. С тягучей ниточкой слюны, Чонгук отпрянул он члена, обхватив его рукой. — Можно, Тэ-Тэ, — начал дрочить, до предела ускорив движения другой руки внутри. Вид перед глазами был настолько прекрасен, что Чон с легкостью согласился бы умереть прямо в эту секунду. Лишь бы это отпечаталось на внутренней стороне век. Собственный пах по-настоящему гудел от того, насколько же сильно хотелось опустить член в это любимое тело. Но полицейский держался. Сначала Тэ.  После такого знакомого “можно” Тэхен полностью отпустил все рули. Сейчас в нем не сохранилось ни капли рассудка. Осталось лишь единственное желание — дорваться до разрядки. Этот идиотский перстень так сильно вбивался внутрь, надавливая на чувствительную точку где-то глубоко, а рука Чонгука двигалась так быстро, что шансов насладиться острыми ощущениями еще хотя бы пару секунд не осталось. Кажется, свело каждую мышцу в теле. Кажется, его разрывает от невероятной силы волны наслаждения и дрожи. Сейчас Тэхен точно был не на Земле. Он хныкал, скулил и метался по кровати, все еще сжимая любимые волосы. Вместе с брызнувшей прямо в чужую руку спермой из него вытекали все силы, дурные мысли и прочие переживания. На секунду все прекратилось. Никакого движения. Чонгук больше не мог. Он прекрасно знал, что наступившая после оргазма гиперчувствительность у Тэхена не позволит ему насладиться процессом. Но он честно потом попросит за это прощение. Только не сейчас. Не сейчас, когда полыхающий от желания член одним толчком вошел в невероятно горячее и узкое нутро. Собственный рык и чужие стоны. Такие горячие, надрывные, самые любимые на свете стоны. Его личная симфония. Сейчас Тэхен кричал. Во все горло тянул его имя, что-то прося. Прости, прости малыш. Я обязательно это себе никогда не прощу. Но я не могу остановиться, когда ты так крепко сжимаешь меня внутри. Когда твои нежные руки впиваются в мою спину, оставляя кровавые полосы. Когда я вижу перед собой твои распахнутые губы и прекрасные глаза. Прости меня, Тэ-Тэ. Осталось совсем чуть-чуть, Тэхен. Тебе больно, мое солнце, я знаю. Обещаю, я залечу каждую рану, превратив ее в произведение искусства. Я обещаю, что буду до своего последнего вздоха наполнять твою жизнь лишь прекрасными воспоминаниями. Я обещаю, что укрою тебя от всего плохого. Клянусь. Но сейчас я продолжу яростно вбиваться в твое ангельское тело, принимающее меня так хорошо. Царапай сильнее, мое золото. Царапай, кусай и оставляй синяки. Возвращай мне боль, малыш. Она хоть немного отрезвит меня.  Ты плачешь, зайчонок. Прости меня, прости. Это я довел тебя до такого. Только я не могу. Не могу нежнее. Не могу аккуратнее. Не могу контролировать свое глупое тело, причиняющее боль. Останови меня, Тэ-Тэ. — Гук-и, — сквозь залитые слезами глаза, постарался найти чужие Тэхен. Говорить нормально не получалось. Было слишком больно. Слишком грубо. Слишком хорошо, — я люблю тебя, — положил руку на напряженную скулу парень. Буквально пара толчков. Тэхен чувствует, как внутри растекается горячая жидкость. Взмокшее тело мужчины, обессилев, опустилось на его хрупкую грудь. Прямо сейчас Тэхен в раю. Два любящих сердца стали одним целым, забывшись в любовных ласках.  Плевать на саднящую боль, плевать на наливающиеся синяки. Главное, что прямо сейчас под его мерными поглаживаниями восстанавливал сбившееся дыхание тот самый человек, при одном воспоминании о котором душа отправляется в полет. Крепкое тело под руками зашевелилось, опираясь на локти. В родных черных глазах стояли слезы, которые Тэхен никогда не видел. Он уверен, что их до этого не видел никто. — Я тоже люблю тебя, Тэ-Тэ, — заглядывая глубоко-глубоко в душу, прошептал Чонгук.  И вот на губах вновь ощущается прохлада медного колечка. И вот земля вновь уходит из-под ног.  А Гук-и все целует, целует, целует