не загадывай, и сбудется

— Тэ, мне кажется, Чонгук будет очень недоволен нашей выходкой, — пьяненько хихикнув, выдал Чимин, выходя из съемной квартиры за целой кодлой едва знакомых парней и девушек. — Он не просто будет недоволен, он меня на британский флаг пустит, — смеясь, ответил Тэхен, — Хван! А ну, прекрати меня лапать! — отбросил в сторону наглую руку нового знакомого. На дворе стоял теплый октябрь. Приемная кампания давно закончилась, и перваки уже отучились первый месяц в новых учебных заведениях. Чимин, как и хотел, поступил на бюджетное направление международных отношений в Сеул. Тэхен же пошел на модельера в одну из самых известных дизайнерских школ Кореи.  Именно сегодня по всей стране гремели именитые Дни первокурсника, где новоиспеченные студенты активно знакомились со своими “коллегами”. Конечно, великий праздник закатили и в Бездне. Более того, по традиции туда стеклись кипы знакомых Чимина и Тэ, их бывших одноклассников и друзей.  Все они настойчиво звали их на общую вечеринку. Но, даже несмотря на это, Тэхен туда не пошел. Кхм-кхм. Был у него один знакомый, тесно связанный с этим местом. Чимин же просто хотел провести этот день вместе с другом — за месяц разлуки они сильно соскучились по совместному времяпровождению.  Как они оказались на Богом забытой окраине Тэгу? А черт его знает! Пропустив по паре коктейлей из соджу и пива в доме Чима, друзья вышли на прогулку во двор. Там к празднованию готовились какие-то ребята, с которыми те быстро сцепились языками. А через пару десятков минут их уже куда-то везли в не особо крутых тачках, обещая самую лучшую в жизни вечеринку. Чуть позже выяснилось, что новая компания была значительно старше Тэхена с Чимином — самому младшенькому там было 24 года. Да и от вузов они были далеки — лишь один из примерно пятнадцати человек когда-то оканчивал универ. Но хмельные и оттого веселые головы это уже волновало мало. Примерно через сорок минут они приехали на стремненькую, плохо (а скорее, пиздец как плохо) отделанную квартиру. В итоге она и вовсе оказалась съемной. Там новые друзья раздули кальян, притащили пару ящиков дешевого алкоголя и несколько пачек смрадных цыбар. Хоть находиться там было и не особо приятно, выпивка делала свое дело — через пару часов наши герои отрывались под громкий, но плоский звук сабуфера посреди так называемого “зала”.  Чимин, долго сохранявший хоть каплю здравого зерна, несколько раз просил Тэхена уехать из этого места, но дешевое пойло брало и его. В итоге несколько минут назад самый старший заводила шайки — тридцативосьмилетний Хван Соди — призвал собравшихся к новым похождениям “кое за чем для нас и двух наших новых секси-студенточек”, кивнув на целующихся Тэ и Чима. Сами они не поняли, куда все выдвинулись, но тоже быстро обулись и вышли за ними. Хоть компанию примерно наполовину и составляли девушки, большую часть внимания остальных мужланов привлекал Чимин. И его очаровательная мягкость. Тэхен видел, что его грация тоже нравилась многим, но вдоволь насладиться чужим обожанием не давал этот конч-Хван. Ну, не сказать что он был совсем утырком, даже, наоборот, забавно шутил и ухаживал, но вместе с тем постоянно использовал какие-то сальные подкаты, отдающие грязью бордельных диванов.  А в этом Тэ совершенно не нуждался. Вот уже девять месяцев он состоял в прекрасных отношениях с самым лучшим мужчиной на свете — полицейским высокого ранга Чон Чонгуком. Поэтому и внимание к его персоне значительно снизилось, ведь все просто до дрожи в поджилках боялись столкнуться с избранником Тэ. Видимо, была у него какая-то дурная слава. Тэхен не особо вникал. Но вчерашним вечером, ближе к сегодняшней ночи, Чонгук просто вывел его из себя с одним тупорылым запретом. — Нет, ты не поедешь в загородный дом со знакомыми своего ебанутого одногруппника! — толкал он Тэхену, искрясь молниями от того, что тому было абсолютно плевать, — Тэ, я не ставлю тебе никаких запретов. Иди и гуляй в Бездну хоть до посинения! Даже с этим уродом. Но только не нужно никуда с ним ехать, тем более на какие-то задворки! Я же говорил, что пробил его. И у него просто припизднутая семейка! Тэхен так разозлился на абсолютно глупый запрет Чонгука вне постели, что хлопнул дверью большого дома, в котором они сейчас жили, и уехал на своей красной мазде, куда глаза глядят. Ладно, глаза глядели к Чимину.  И он прекрасно знал, что Чонгук в курсе его местоположения. Поэтому, приехав к другу, парень сразу же заставил его отключить телефон, спрятав в дальний ящик. Куда и свой закинул. Пусть этот старикан побесится. Соответственно, сейчас друзья были полностью оторваны от всего мирского и просто веселились в компании новых знакомых.  — Хван, я же сказал тебе, блять! — этот дебил никак не отлипал от вкусно обтянутых черным латексом бедер Тэ, — Я вообще-то занят! — посмеялся парень, пьяно ударив того по груди рукой с массивным круглым перстнем. — Ладно тебе, сладенький, — Хван хотел закинуть свою руку на плечо Тэхена, но парня отдернул Чимин, — Тебе со мной так понравится, что обо всех забудешь! — он разулыбался, обнажая кривые зубы, — Ну что, все за мной! — скомандовал мужик, развернувшись к дороге. Разгоняемую лишь гулом веселой компании тишину улицы пронзил резкий рык мотора. Чертовски знакомый рык мотора. Австрийский рык мотора. Казалось, от злости в машине рычал еще кое-кто. Тэхену пиздец. Машина резко затормозила, но водительская дверь открылась будто даже чуточку раньше. Из нее вышел Чонгук. Ужасно злой и пышущий яростью Чон Чонгук. Сзади послышался чей-то бег, но Тэхен уже не обращал на это внимания. Он опустил глаза и сейчас слышал лишь звонкий стук тяжелых берцев об асфальт.  — Добрый вечер, молодежь, — остановившись прямо перед Тэхеном, все так же не поднимающим взгляда, сказал Чон.  Его голос был настолько стальным, что, казалось, можно было порезаться. Алкоголь вмиг испарился из организма, вместе со всем весельем.  Девушки громко заулюлюкали, видимо, увидев статного мужчину, с которым и рядом не стояли сопровождающие их чехлы. Но говорящему важен был лишь один человек. — Привет, Тэхен, — с напускной нежностью обнял парня Чонгук. Но хотя бы по тому, что он назвал Тэ именно Тэхеном, а не Тэ-Тэ, как это бывало обычно, можно было легко предугадать, что сейчас сам Цербер — сущий добряк, по сравнению с полицейским.  Крепко сжав хрупкую талию, мужчина положил правую руку на затылок Тэхена, а затем до боли сжал волосы в пальцах. — Накажу, Тэхен, — сказал сквозь зубы, — Очень сильно накажу. Готовься, — прошипел парню на ухо. Волосы на спине Тэ встали дыбом, а по коже пошел морозец. Он не жилец, — Чимин, в машину. Тебя довезут. Левой рукой мужчина указал на подъехавшую полицейскую машину со включенными мигалками. *** Чонгук вновь терял рассудок. Естественно, он проконтролировал поездку Тэхена к Чимину. Ранее они сами закрепили друг другу метки геолокации, чтобы всегда знать местоположение партнера. Причем, это была идея Тэ. Вообще, тот не впервые уезжал на другой конец города, чтобы помотать Чонгуку нервы. Но они оба прекрасно знали, что все это — не больше, чем провокация. Повод. Зацепка. Прелюдия к жаркому примирительному сексу.  Об ограничениях в их отношениях и речи не шло. Причем нигде: ни в друзьях, ни в походах в те же клубы, ни в чем ином. Ну, бывали, конечно, прецеденты. Но там они были лишь в радость и к месту. В общем, все шло ладно. В те дни, когда голубки ругались, обычно Тэхен находился у Чимина не более часа, а потом сам возвращался домой, чтобы долго и вкусно выпрашивать прощение. Либо же дожидался своего фараона, который приезжал за принцессой на служебной машине с мигалками.  Спокойный район друга Тэ, начав видеть полицейские сирены слишком часто, даже переживать начал. Тогда Чонгук познакомился с родителями Чимина. Они  быстро все поняли, объяснили соседям и больше не переживали. Так случилось и в этот раз. Маленький сорванец отключил телефон сразу после того, как приехал к Чиму. Геолокация тоже перестала отображаться. Мало того, что время тогда уже перевалило за полночь, а Чонгук только что приполз после смертельно тяжелой смены на работе, его любимый парень решил устроить очередную промывку мозгов по поводу тусовки с каким-то имбицилом-одногруппником. Очевидно, что Чон пробил чуть ли не весь поток студентов нового места обучения Тэ еще до 1 сентября. И именно этот мракобес не понравился ему больше всего. Скользкая семейка, скользкий ребенок. Какие-то прецеденты с наркотиками, борделями и нелегальщиной прикрывались надежной крышей. Лезть туда без какого-либо повода Чон ну никак не мог. Поэтому сотни раз попросил Тэ-Тэ не сближаться с представителем этого рода. А тут он заявился к нему с открытым плевком на все чонгуковы беспокойства: — Я пошел тусить с Шихеком. Приеду завтра. Естественно, первой реакцией была пусть и не разрушительная, но все же злость. Приложить к этому навалившуюся усталость и желание просто заснуть, обнимая свое солнышко — все пошло по пизде. Они кричали друг на друга, как цепные псы. Поэтому, когда Тэхен уехал, Чон даже немного порадовался минутной тишине. Но это закончилось так же быстро, как и началось. Мужчина верил, что Тэ-Тэ приедет буквально через час. Все это время Чонгук просидел напротив телефона, как Хатико, готовый сорваться в любую секунду за возлюбленным. Но проходил час, второй и третий — звонка так и не поступило. Более того, дозвониться тоже было невозможно. Причем ни к нему, ни к Чимину. А вот это уже очень настораживало. С Чимином у Чона были хорошие отношения. Возможно, друг Тэ его даже немного побаивался. Как он это понял? Например, Чимин всегда отвечал на звонки и частенько рассказывал Чонгуку секрет, который ему нельзя было знать ни при каких обстоятельствах: — Да, Тэхен у меня, все хорошо, — выдавал он крайне тихо, чтобы главный герой ничего не услышал. Ведь на самом деле Чим тоже переживал за их отношения. Поэтому и нравился Чонгуку. Как надежный союзник Тэ-Тэ, конечно. Но сейчас этот абонент также находился вне зоны доступа. В час ночи Чонгук сорвался. Больше ждать было просто невозможно — от переживаний хотелось лезть на стену. Вжимая педаль австрийца в пол, Чон старался успокоить себя тем, что сейчас приедет к Чимину, увидит их живыми-здоровыми и увезет Тэ домой. Но внутри все доходило до параноидальной дрожи, которую в последний год мужчина чувствовал лишь дважды. И оба раза могли закончиться невероятно плачевно. Знакомую дверь открыла бабушка Чимина. Старушка явно спала и страшно перепугалась, увидев взбешенного Чонгука. Поняв, что чуть ли не до обморочного состояния перепугал пожилого человека, Чон успокоил ее, сотню раз извинился и попросил позвать Тэхена. Женщина ответила, что друзья уехали к нему домой еще час назад. — Чонгук, как это? Они разве еще не дошли? — старушка округлила глаза и задышала чаще. Ей нельзя так переживать. — Мадам Пак, ну что же вы так заволновались, — старался он взять себя в руки, — Я ведь просто с работы ехал, думал, сейчас заодно заберу Тэхена. Если они уехали еще час назад, значит уже у нас сидят. Не переживайте, молодежь под моим присмотром, — заверил он женщину, чувствуя, что слова от полицейского ее успокаивают. — Спасибо тебе, Чонгук. Спасибо, ты очень хороший человек, — протянула она ему горсть откуда-то взявшихся шоколадных конфет. У Чона аж сердце екнуло, — Я хоть теперь переживать не буду. Спасибо! Пиздец. Пожелав бабуле спокойной ночи, Чонгук чувствовал, что начинает седеть. Они не у Чимина. И не дома. Телефоны отключены. Ни единой зацепки. Жалкое сердце стучало, как в невменозе, а руки страшно тряслись. Такой стресс растаптывал в пыль всю выточенную годами выдержку.  Остался лишь один вариант. Юнги. — Да, Чонгук — трубку подняли сразу же после первого гудка. — Сегодня ведь ты дежуришь? — безостановочно закусывая медное кольцо на губе, спросил Чон. На линии раздалось хриплое и, на первый взгляд, не особо заинтересованное “угу”. Тем не менее, Чонгук знал, что Юнги поможет. Все бросит, но приедет, — Брат, мне нужна помощь. Это пиздец, как срочно.  Через пару минут они вдвоем выстраивали цепочку записей городских камер, чтобы отследить передвижение дешевых ведер, в которые додумались залезть эти два идиота. Юнги рассказал, что шайка, которая подцепила Чимина и Тэ, собирается вокруг одного из местных авторитетов. Однажды тот даже подбивался в крышу и к Юнги. Но с такими полковник Мин дел не имел.  — Зато имеют эти малолетние долбоебы! — взрываясь от чужой тупости, кричал Чонгук, — Они, блять, ебанулись совсем?! Куда с такими упырями поперлись? Он просто не выдерживал. Чон обкусал себе все ногти, добивал уже вторую пачку сигарет и, не переставая, дергал ногой. — На Донсу, 64, — монотонным голосом констатировал Юнги, закрыв ноутбук и поправив на груди маленькую брошь в виде желтой японской розы.  — Это пиздец. Мы только ехать туда будем полчаса, — чувствуя, как все внутри разрывается и кровит от страха за двух дураков, пересел в свою и уже заводил машину Чон. — Сопли сбавь. Я ебал еще тебя откачивать, — чуть громче сказал напарнику Юнги, — Едь за мной. *** Видит. Он его видит. Чуть ли не на ходу выпрыгивает из машины и на негнущихся от пережитого ужаса ногах идет к нему. Обнимает. Старается не обращать внимания на рядом стоящую шваль, ведь Юнги попросил не устраивать здесь разборок. Внутри бурлит страшная ярость. Невероятной силы злость на Тэхена. За эту выходку, за глупость, за идиотизм. И на себя — за то, что отпустил и не приехал раньше.  Тэхен живой, теплый и пахнет весной. Родное солнышко. Зайчик. Самое драгоценное, что у него есть. Чонгук чувствует его всем своим нутром, а руки подрагивают от прикосновений к желанному телу. Но он все еще чрезвычайно зол. И жалкое “накажу” не отражает даже толики того, что должен получить за учиненный беспредел Тэхен. *** Ехали молча. Тэхен так испугался вида обозленного Чонгука, что хотел сесть на задние сидение, но тот чуть ли не силком затащил его вперед. Он понимает. Тэ прекрасно понимает, что он устроил Чонгуку. Осознание пришло буквально в момент, стоило увидеть будто даже осунувшееся от переживаний лицо своего парня. Гуляя здесь, Тэ вовсе не думал, что творит. Не думал и о том, что Чон начнет так волноваться. Но сейчас, сидя в машине и стараясь слиться с обивкой кресла, до него начало доходить, что он повел себя просто, как ублюдок. Извиняться было стыдно. Оправдания Чон и вовсе не переносил.  Тэ слегка повернул голову влево, чтобы посмотреть на Чонгука. О Боги. Он очень зол. Складывалось ощущение, что Тэхен его еще таким не видел. — Гук-и, — аккуратно просипел Тэ. Эта гнетущая тишина давила слишком сильно. — Замолчи, — коротко отрезал Чон, показывая, что не намерен на разговоры. — Гук-и, пожалуйста, — вновь попробовал парень. — Я сказал тебе закрыть рот! — еще сильнее, до вздувшихся вен, сжав руль в татуированной руке, прикрикнул Чонгук. Больше Тэхен и не порывался. Тэ прекрасно знал, что его мужчина не причинит боли. Ни разу за все их отношения Чонгук не показал даже малейшей замашки в сторону насилия. Причем неважно: физического или морального. Что бы Тэхен не вытворял, в какие бы передряги не залазил, Гук-и просто помогал, немножко ругал, а потом крепко прижимал к себе, говоря о том, насколько сильно любит. Только сейчас Тэ осознал, что ведет себя по-свински, уже в который раз заставляя Чонгука так переживать. Захотелось расплакаться от собственной глупости. А что, если Гук решит закончить отношения? Что, если ему все просто надоело, и он захочет освободится от такой обузы? Нет. Нет. Нет. Нет. Только не это. Сейчас Тэхен просто не мог представить свою жизнь без этого человека. Чонгук спас его от всего плохого — от ужасного детства, от боли, от переживаний, взамен заполнив душевную пустоту новыми, яркими и незабываемыми впечатлениями. Тэхен умрет, если потеряет его. — Выходи, — голос мужчины выдернул из размышлений. Через пару секунд с его стороны хлопнула дверь. Парень решил не нервировать Чонгука еще больше и послушно поплелся в дом. Большая светлая прихожая встретила уютом, который они вместе и создавали. Чонгук молча снял верхнюю одежду, разулся и, не оборачиваясь, поднялся на второй этаж.  Когда Тэ, путаясь в собственных ногах, прошел через бело-черный коридор с фиолетовой подсветкой в гостиную, то увидел Чонгука сидящим на большом замшевом диване. Кроме этого в комнате также располагался небольшой столик, несколько шкафов по стенам и большая плазма. — Идем ко мне, — похлопал себя по коленям мужчина. В его глазах будто не осталось никакой злости — лишь страх и переживания, которые никак не хотели уходить, — Ну же, малыш, скорее, — повторил он свой жест, когда увидел, что Тэхен мнется на входе, боясь подойти. На самом деле, парень просто не верил, что Чонгук не злится. Не хотел верить, что причиненная им же боль оказалась сильнее закономерной ярости. Тэ засеменил вперед и вплотную подошел к мужчине, упершись в его колени. Чонгук аккуратно положил руки на талию Тэхена и слегка потянул на себя, чтобы тот оседлал его бедра. — Тэ-Тэ, — протянул мужчина, зарывшись носом в воротник его водолазки. От нежного голоса у Тэхена дрогнуло сердце. Опять. Опять он косячит, а Чонгук обнимает его, — Солнце мое, ты ведь знаешь, что я тебя очень сильно люблю? — мужчина крепко обхватил чужую хрупкую спину и слегка откинулся назад, на диван, чтобы Тэ мог полностью лечь на его грудь. Тэхену было больно это слышать. Он тоже. Он тоже любит Чонгука больше жизни. Но сука, своими идиотскими поступками показывает обратное. Глаза застилали слезы. — Ангел, прошу, ответь мне, — вторил Чон. Дыхание Тэ начинало сбиваться от наплывающего плача, но он смог жалко прохрипеть что-то похожее на “угу”, — Спасибо, мой дорогой. Спасибо тебе за это, — Чонгук продолжал нежно поглаживать дрожащую спину Тэхена, успокаивая, — Прости, что разозлился сегодня. Знаю, что мои переживания — это не оправдание грубости, но прошу, не делай так больше. Почему этот человек так чертовски добр к Тэхену? Почему он извиняется за свои переживания? Почему он его вообще любит?! Тэхен искренне этого не понимал. Он этого не заслужил. Единственное, чего он, может быть, и заслуживает — так это все сильнее сжирать себя изнутри, внушая собственную мерзость. — Тэхен-а, — как обычно, Чонгук отвлекал от дурных мыслей, — Только не нужно корить себя за что-то. Мы — люди, и нам свойственно ошибаться. Сегодня мы оба были неправы. Зато теперь мы знаем, что нужно постараться исправить, — будто мантру, спокойно проговаривал мужчина, не останавливая нежнейших касаний. Становилось легче, хотя слезы еще не думали уходить, — Мы со всем справимся Тэ-Тэ, — Чонгук немного отстранился, чтобы посмотреть парню в глаза, — Я люблю тебя, Тэхен. Видеть эту родную улыбку, чувствовать эти родные пальцы, привычно смахивающие слезы, слышать размеренный стук родного сердца было так окрыляюще приятно. Складывалось ощущение, что не существует вокруг никакого мира, никаких проблем и трудностей — лишь любовь между двумя трепещущими душами. — И я тебя, Гук-и, — зайдясь рыданиями, сказал Тэхен. Теперь он по-настоящему плакал, разрываемый полярностью возникающих чувств. Но главным среди них была любовь — невероятная и волшебная. Она дарила уверенность в завтрашнем дне и, словно мягким покрывалом, отделяла от всего того, что может причинить боль.  Ничто не может его задеть, пока прямо сейчас его целует самый лучший человек на планете. Пока прямо сейчас мягкие губы с любимым прохладным колечком забирают все переживания, выдыхая их куда-то в космос. Пока прямо в эту минуту два дыхания соединяются в одно, чтобы показать всем существующим на свете звездам, что они любят друг друга. И крепче на этом свете ничего нет. — Успокаиваешься? — полушепотом спросил Чонгук, положив голову Тэ к себе на грудь.  — Ага, — пребывая в неге от теплоты прикосновений родных рук, промычал Тэхен. Рыдания и правда сходили на нет. — Вот и славно, — Чон запустил пятерню в копну шоколадных волос, чтобы до легкой боли сжать их меж пальцев, — А теперь на колени, мой хороший.