Во сне и наяву

С тех пор что-то изменилось. И Юта, и Арман не сразу поняли, что именно. Ей стало чудиться при глубоком вдохе, что он держит её в когтях. Они были вместе ночами, но драконья суть почти не проявлялась в Армане. В постели он был человеком, во всяком случае, внешне. Ящер, удовлетворённый, не пытался вырваться наружу. А человек был ласков, осторожен. Подолгу обнимал возлюбленную, разговаривал с ней перед сном. Но Юте с некоторых пор стал являться навязчивый образ змея. В этом образе сходились и смутное напряжение, рождающееся где-то в глубине живота за мгновение до экстаза, и лёгкие игривые намёки, и кровь, приливающая к губам, когда Арман её целовал. Она чувствовала, что близость с ящером сделала что-то с её телом, но до конца не понимала ещё, что именно. Он словно прорастал где-то внутри, и неведомые всходы колосились где-то под грудиной, уходя корнями вглубь. Прошло несколько дней, но Юта явственно ощущала, как густое семя перетекает в её пульсирующем лоне. Арману постоянно хотелось пить. Не вино, а просто воду из родника. Черпать ладонями и пить, много и жадно. Увидев Юту, он немедленно чувствовал прилив слюны. Теперь она была для него змеёй, Арман испытывал незнакомое прежде желание не отходить от нее ни на шаг, держать в поле зрения. Ещё лучше — стоять у нее за спиной, чуть касаясь подбородком макушки. Он заметил, что в её движениях появилось что-то новое, какая-то незнакомая раньше плавность в движениях рук, плеч. Изгиб спины стал иным, придав её фигуре особую, невероятно притягательную грацию. Юта привлекала его, заигрывала с ним, но он снова приказал себе терпеть. Надо подождать, дать ей привыкнуть. Однажды ему в руки попался гребень, которым женщина до того расчёсывала волосы. Арман потихоньку спрятал его в рукав, а оставшись наедине с собой, принялся облизывать каждый зубец. Он долго отводил душу, опираясь локтями о каменный подоконник, и слюна стекала за окошко двумя длинными струйками. Ему нравилось собирать языком её запах, оставляя вместо него свой. Смутившись своего поступка, Арман тщательно вымыл гребень и вернул на прежнее место. Спустя недолгое время он проснулся ночью от того, что Юта приникла щекой к его плечу. Она лежала рядом, касаясь его своим телом по всей длине, и прерывисто вздыхала. Бёдра её слегка двигались, отчего стиснутые изо всех сил ноги терлись одна о другую. В темноте на секунду сверкнули её глаза. — Ты что? — спросил он, и сразу сглотнул слюну, так от неё пахло страстью. Она стыдливо отстранилась, но Арман гибко подался за ней, обнял. Он начал догадываться. Женщина спрятала лицо в подушку, прошептала что-то неразборчивое, попыталась отстраниться. Сон как рукой сняло. Арман погладил её по спине, осторожно перевернул. Она взяла его ладони, поднесла к лицу, поцеловала холодные пальцы и с силой прижала их к своим рёбрам. Он понял. Юта торопливо зашептала: — Я… Мне не надо этого хотеть, не смейся надо мной, но… Это странно, я не думала, и это ведь совсем не важно, просто… Нет, мне не хочется, я просто… — Я не буду над тобой смеяться, — хрипло ответил Арман почти спокойным тоном, сжимая её рёбра, — Но я могу тебя укусить. Хочешь? Юта хихикнула и попыталась закрыть ему рот ладошкой. Он изогнулся, не выпуская её из своей хватки, и прикусил её за бок. Растёр языком набежавшую слюну. Она выгнулась, часто дыша приоткрытыми искусанными губами. — Мне нельзя этого хотеть, — повторила она, словно заклинание. Арман долго молчал, целуя и облизывая её живот. Она шевелилась, пыталась упереться ему в грудь коленями, поводила бёдрами. — Почему? — Юта, задыхающаяся от желания, уже потеряла нить разговора, но он все же переспросил, — Почему нельзя? — Так говорят… Так наставляют. Я не хочу, чтобы ты подумал обо мне, как о… — она не нашлась, что сказать. Арману оставалось только гадать, что он мог бы подумать о ней. Кровь его закипала, и рассуждать становилось всё сложнее, а тем более не было желания обвинять свою женщину в развратном поведении. Хотелось совсем другого. — Тех, кто так наставляет, здесь нет, — прошипел он ей в самое ухо, почти захлёбываясь слюной, — А если ты хочешь того, о чем я думаю… Он долго ласкал языком её грудь, вырывая из неё всё более и более мягкие вздохи. Теперь она упивалась его лаской, а он уже вошел в тот неторопливый ритм, что диктовал инстинкт. Арману хотелось сказать, что он хотел бы каждую ночь просыпаться от её желания, но его горло уже не могло издавать членораздельные звуки. Юта коснулась пальцами дорожки слюны, оставленной им на животе, откинулась на подушку. Арману захотелось облизать её лицо и волосы, и он едва сдержался. — Почему ты… — она судорожно вздохнула, когда его рот добрался до её подмышки. Арман прикусил её руку у самого плеча, и она тихо ахнула, извиваясь всем телом, — Почему ты меня так… Вместо ответа он изогнулся и провел языком от её лобка до шеи, выпуская избыток слюны. Потом накрыл ее губы своими и долго, упоённо целовал. Юта игриво закинула ногу ему за спину, и он с рычанием сжал её рёбра сильнее. Женщина выгнулась и закинула вторую, дразня его, как человека. Арман приостановился, пытливо заглянул ей в глаза, оценивая, правильно ли он всё же её понял. Раскрасневшиеся щеки горели озорным румянцем. Она совсем осмелела. Тогда он плавно выпутался из её хватки и выплеснул текущую ручьём слюну на её лобок. Юта снова почувствовала, как он обхватил её рёбра когтями. Как и в первый раз одну ногу крепко обвил его хвост. Она задыхалась, отдаваясь ящеру. Ноги дрожали от острого, неведомого ранее наслаждения. Ей уже не думалось о том, правильно это или нет. Змееподобный член жадно овладевал ей, при каждом движении задевая скользкий от его слюны клитор. По спине, там, где он слегка касался её зубастой пастью, побежала горячая, липкая струйка. Юта застонала, цепляясь руками за когти. Всё тело била дрожь, а во рту появился вкус крови. Она почувствовала, как то, что он оставлял в её теле, выходя, тягуче впитывается в её лоно. На этот раз Арман не торопился принять человеческое обличие, растягивая блаженное ощущение. Огромная голова потерлась бронированной щекой об узкую спину, гортань издала неразборчивое, но безусловно ласковое ворчание. Юта попыталась обхватить руками змеиную шею. Угадав это желание, Арман прижался мордой к её груди. Женщина ласково гладила его щёки, лоб. Коснулась губами огромных ноздрей, слегка поцарапала палец об обнажённый зуб. Эти ласковые прикосновения, почти не ощущаемые им из-за толстого слоя окаменевшей чешуи, были приятны. Дракон блаженно зажмурился. Ему захотелось коснуться её в ответ, и он обернулся человеком. Они долго лежали в объятиях друг друга и молчали, насытившись страстью. Арман чувствовал, что и Юта вростает в него, впечатывается в тело и душу. Любимая, желанная, как он жил без неё столько лет? Неужели ей не страшно, и даже хочется быть с ним? Арман огладил её живот, положил сверху тяжёлую руку. Ему нравилось касаться её тела теперь, после того, как он только что овладел ею. — Тебе правда хотелось быть с драконом? — всё же спросил он её после долгого молчания. Юта улыбнулась, он почувствовал это плечом. Потом спохватилась и смущенно замялась, заворочалась. В его тоне появилась насмешливая нотка: — Извини, я хотел спросить, тебе правда не хотелось… Она зажала ладонью его рот, пихая в бок коленом. Её волосы щекотали его кожу, лезли в глаза и нос. — …быть с ужасным чудовищем, у которого при виде тебя капают слюни? — промычал он, мотая головой, пытаясь высвободить челюсти. Конечно, он был гораздо сильнее неё, но захотелось поиграть. — Говорят, все мужчины ужасные чудовища. — Ну я-то особенно. — А ты особенно. Она смеялась, целуя его в щёку. Да уж, скажи ей кто-то пару лет назад, что она будет лежать, обнажённая, в объятиях чудовища на залитой слюной постели в его логове и счастливо улыбаться… Она бы тогда предпочла, чтобы её съели. Тогда. Кто бы мог подумать, как всё обернётся. Арман встал, стянул на пол промокшее насквозь одеяло. Когда он оторвался от Юты, она поняла, что озябла. Мужчина заботливо укрыл её вторым одеялом, почти не пострадавшим. Потом принялся одеваться. — Пить очень хочется, — пояснил он, выходя из спальни. Юта свернулась клубком, спрятавшись под одеяло с головой. Озноб бил всё сильнее. Что-то менялось. Нечто происходило с её телом и душой, поднимала голову какая-то иная её суть, о которой бывшая принцесса ранее не знала. Простая и мудрая догадка постепенно проникала в её мысли. Может быть, это ребёнок? Может быть, появление жизни чувствуют так? В замке было очень тихо, и Юта услышала, как Арман быстрыми шагами возвращается к ней.