The Silver Trio

      Шум, гам, голоса и возня. Всё это доносилось до девушки, которая начала приходить в себя. Она открыла глаза и несколько раз проморгалась, но перед ней была лишь темнота. Рейвен не видела ничего, но ощущала вокруг невидимое пространство. Подушечки пальцев нащупали мягкую ткань, а нос учуял запах трав и лекарств. Юная ведьма медленно приподнялась, щупая вокруг себя всё, до чего дотягивались руки. Металлическое основание, жёсткий матрас, мягкая подушка. Сердце забилось сильнее, страх и паника стали поглощать её. Неужели она ослепла до конца своих дней? Рейвен поджала губы, прикусив щёку до боли. Металлический привкус и пронзительная боль привели в чувство. Девушка начинала вспоминать, как вытянула из Мракса его проклятие и отправила эту энергию в Хранилище. Она это точно сделала, как и советовала Исидора, но почему же не сработало не понимала. Не могла же Морганак так подставить или вовсе ошибиться? Рейвен позволила себе немного улыбнуться, когда вспомнила шокированное лицо Оминиса, который пристально рассматривал её своими кристально чистыми голубыми глазами.       За несколько дней проведения в больничном крыле Рейвен пыталась свыкнуться с мыслью об обретённой слепоте. Парни посетили её лишь раз. Оминис тихо поблагодарил её за эту жертву, а Себастьян злился, вёл себя отстранённо, не поддерживая то, что его возлюбленная совершила. Но сама девушка ни капли не жалела, без тени сомнения совершила бы это снова, ведь Мракс заслуживал спасения, хотя и отрицал, что это стоило того. Перед уходом, Сэллоу всё же смягчился и поцеловал её. Рейвен порывисто обняла в ответ, запоминая его запах. Старалась снова представить его веснушки, взлохмаченные волосы, карие глаза и хитрую улыбку. На следующий день Рейвен открыла глаза, уже смирившись со своей судьбой, но страшно удивилась, когда смогла увидеть мутные очертания больничного крыла. Была ли это заслуга мисс Паттерсон или же сама древняя магия восстанавливала её зрение, она не знала. Когда парни снова навестили её, Рейвен с улыбкой кинулась им в объятия:       — Я вижу вас, смутно, но всё же вижу! — с восторгом поделилась юная ведьма.       — Хвала Мерлину, — Оминис выдохнул, хлопая девушку по плечу.       — Шарп вызывает нас к себе, — сказал Себастьян с дрожью в голосе.       Рейвен слышала, как он тяжело дышал. Чувствовала, как парень переживал за неё и с каким облегчением вздохнул, услышав новости. Но от Сэллоу так же исходила настоящая тревога, как и от Оминиса. У девушки зачесалось неприятное чувство, словно парни перестали ей доверять, хоть и делали вид, что всё в порядке. Рейвен решила не разводить ссору с ними, но злилась от несправедливости, она совершила невозможное — настоящее чудо.       Кабинет зельеварения всегда казался особенным местом. У него был свой оттенок, запах и аура настоящего искусства. На уроках здесь бурлили котлы, создавались удачные, а иногда и нет, зелья с помощью замысловатых ингредиентов. Верно измельчить, подобрать правильную порцию порой было невероятно сложным занятием. Хоть и многие недолюбливали Шарпа, Рейвен уважала его, даже когда профессор одаривал учеников своими мрачными речами и наставлениями. Бывший мракоборец никем никогда не восхищался, его одобрение невероятно сложно заслужить, этим он и нравился юной ведьме. Парни помогли ей дойти до стола, рядом с которым стоял преподаватель зельеварения. Эзоп развернулся, от него веяло недовольством. Троица предчувствовала своё наказание и невольно съёжилась.       — Скажите, почему когда что-то происходит, вы трое всегда рядом? — спросил он строгим голосом.       — Поверьте, профессор, я задаю себе тот же вопрос уже целый год, — ответил Оминис с иронией.       Себастьян и Рейвен виновато опустили головы, ведь всё, что происходило, возникало из-за них обоих. Им пришлось рассказать Шарпу про недавние события, опустив детали про влияние Исидоры и посещение Хранилища под замком, ведь не смогли придумать достаточно реалистичную причину исцеления зрения Мракса и слепоты Рейвен. Выслушав подростков, Шарп устало потёр переносицу.       — К вам следует приставить надзор, — произнёс он, решив припугнуть их.       В другой ситуации парни бы не согласились на такое, но сейчас жаждали этого, как никогда. Оминис размышлял, что, возможно, влияние профессора огородило бы Рейвен от Исидоры. Себастьян ждал этого приговора, хотел этой поддержки от Шарпа, ведь их совместные усилия с Мраксом не сработали. Сэллоу старался не смотреть на Рейвен, чувствовал, как она изменилась, и боялся, что не остановится. Исидора завладела её разумом, ему оставалось только удерживать девушку от окончательного падения в бездну. Ему было больно, так как он только недавно познал настоящее счастье, но всё вдруг рухнуло, как карточный домик, и парень не знал, смогут ли они его восстановить. Рейвен же сжалась от беспокойства, любопытный нос профессора был ей ни к чему. Она ведь только почувствовала успех и ещё сильнее уверовала в свою миссию по спасению мира. Девушка всё ещё была полна древней энергией, не успела её сбросить, так как потеряла сознание рядом с Хранилищем.       — Мисс Кемпбелл, более не прибегайте к вашей силе, она опасна, и вы уже лично в этом убедились. Все трое: без моего одобрения не покидать замок до конца каникул, — строго сказал Шарп. — Ослушаетесь, проведёте последние дни лета в камере. Всё понятно?       — Да, — ответила троица.       Они покинули кабинет зельеварения и вернулись в гостиную в полном молчании. Оминис никак не мог привыкнуть обходиться без своей палочки. Разглядывал всё вокруг, поражаясь красотам древнего замка. Он и подумать не мог, как же прекрасен этот мир, и глубоко внутри был безгранично благодарен Рейвен за такой подарок. Парень невольно вспоминал те ощущения, когда они трогали лица друг друга. Как запоминал Себастьяна, как ущипнул Рейвен за нос. Ещё ему до жути хотелось увидеть своими глазами саму Анну, но пока не мог. Боялся за свою подругу, которая стала другой. Он помнил свои ощущения, когда девушка вытягивала из него проклятие слепоты. Её чёрную ауру, тёмную магию, которая бурлила в теле волшебницы.       С Себастьяном они поставили ловушки около главной двери в гостиную, чтобы помешать Рейвен сбежать. Парни стали пристально следить за девушкой, которая всё ещё восстанавливалась. Вскоре её зрение полностью вернулось. Сэллоу погрузился в апатию, ощущение безысходности пожирало его, он не знал, как помочь своей возлюбленной, как вернуть ту Рейвен, которую он полюбил. Девушка вела себя как обычно, но оставленный след произошедшего в Хранилище не отпускал юношу.       В одну из ночей они подскочили со своих кроватей, услышав звук ловушки. Парни с ужасом ждали этого момента. Рейвен пыталась улизнуть. Себастьян и Оминис побежали следом, но в коридоре подземелий уже никого не было. Они кинулись в крипту, рассчитывая, что девушка решила навестить Исидору. Но подруги там не оказалось. Тайное место пустовало, как и полотно картины. Они поняли, что потеряли Рейвен, и их стал поражать настоящий ужас.       — Что делать? — в панике спросил Оминис, схватившись за светлые волосы на голове. — Скорее к Шарпу!       — Чем он поможет? — скептически спросил Себастьян. — В итоге запрёт нас под замок. Так Рейвен мы не найдём.       — Предлагай тогда, гений, — буркнул Мракс, тяжело вздохнув.       — Может Хранители смогут нам помочь? Они знатоки древней магии и наверняка обладают способностью её отслеживать, — сказал Сэллоу, пожав плечами.       — Ладно, пошли.       Они побежали к месту, которое им ранее показывала Рейвен. Оминис с интересом всё разглядывал, на миг позабыв зачем сюда пришёл. Вход в подземелья был скрыт под полом, а значит девушки здесь не было, так решили парни. Себастьян подошёл к огромным портретам.       — Персиваль Рэкхем? Профессор! — позвал он несколько раз.       Пожилой мужчина на портрете показался не сразу. Он с подозрением взглянул на гостей, производя впечатление настоящего мудреца. Был одет в богатый наряд, карие глаза блестели, а седая борода придавала ему величественности.       — Вы проникали в Хранилище, — произнёс волшебник.       — Рейвен отыскала Исидору, та научила её пользоваться своей силой, она захватила её разум. Рейвен показала нам Хранилище и избавила моего друга от слепоты. Сейчас она сбежала, и мы не можем найти её.       — Думаю, мне удастся определить, где она находится. Девушка вобрала в себя слишком много древней магии. Она опасна для себя и всего магического сообщества, как была и Исидора в наше время. Вы должны её убить.       — Нет... — отрицательно покачал головой Оминис, а Себастьян сделал шаг назад, пребывая в шоке.       — Подруги, которую вы знали, больше нет. Раз Исидора захватила её разум, то скоро попытается проникнуть и в тело. Так она вернётся в наш мир, мы боролись с этим много лет, но не смогли полностью уничтожить наследие Морганак, — объяснил Персиваль и назвал место, где почувствовал большое количество древней магии.

***

      Между тем Рейвен не теряла времени зря. Попавшись на ловушке, она мигом побежала по коридору и спряталась за статуей, пока шаги парней не стихли окончательно. Девушка судорожно сжимала флакон из гоблинского серебра, думая лишь об одном: не дать Себастьяну снова спасть в бездну боли и отчаяния. Она понимала, что хрупкий баланс в их компании держится лишь на Анне. Если её не вылечить, то девушка совсем утратит себя или может вовсе умереть. Тогда Себастьян не сможет пережить потерю родной сестры, а за ним Рейвен в пропасть бросится сама, а за ними вслед и Оминис. Все они погибнут, если не избавить Анну от проклятия. Она должна закончить дело, которым жил Себастьян весь этот год, все их труды не должны пропасть даром. В её голову стали всё чаще проникать мысли, которым она долго сопротивлялась. Казалось, что в ней говорит сама Исидора. Рейвен чувствовала её присутствие нутром. Девушка стала верить идеалам этой волшебницы, чувствовала, что способна на большее и древняя магия могла ей это дать.       Анна пришла к назначенному времени первая. Озираясь по сторонам, девушка удивлялась, почему Рейвен вообще позвала её в такой час и в такое странное место. Рядом находилась заброшенная постройка, видимо некогда величественного замка. Ветер зловеще пронизывал, ночь пугала, а вокруг клубился густой туман. Вскоре и возлюбленная её брата явилась на встречу.       — Рейвен, всё в порядке? Я получила твою сову, — забеспокоилась Анна, поправив чёлку.       — Да, — улыбнулась девушка. — А как твоё самочувствие?       — Сносно, — отмахнулась она, немного согнувшись.       — Я могу облегчить твои страдания, — сказала Рейвен. — Мы стоим рядом с источником древней магии, у меня есть сила её обуздать и избавить тебя от проклятия.       — Себастьян снова затеял поиски, так? — скептически спросила она.       — Он не знает, что я здесь, — уверенно ответила та.       — Лекарства нет, мне жаль тебя разочаровывать.       — Ошибаешься, и я сейчас докажу это, — девушка достала свою палочку.       — Рейвен!       — Стой!       Девушки обернулись на звук. Себастьян и Оминис подбежали к ним. Запыхавшись, они обступили Анну, защищая девушку словно щит. Рейвен палочку не опустила, лишь недоумённо уставилась на друзей. Даже сейчас они пытались ей помешать, это раздражало юную ведьму. Она же хочет как лучше для всех, как же они не понимают! Разве юная Избранная сможет спокойно жить дальше, зная, что могла помочь?       — Оминис? Что с твоими глазами? — спросила Анна, заметив изменение в парне.       — Я вылечила его слепоту, — заявила Рейвен. — Могу помочь и тебе.       — Ты чуть сама не ослепла, забыла? — вмешался Себастьян.       — Неизвестно, сможешь ли ты справиться в этот раз, — объяснил Мракс. — От этого проклятия нет лекарства.       — Вы знаете, почему я это делаю, — ответила Рейвен и взглянула на Себастьяна со всей нежностью, которая в ней была.       — Я не просил этого, — произнёс Сэллоу, опустив ресницы.       — Просил, неужели забыл? — чуть улыбнулась она, вернув его вопрос. — Тогда, в крипте, когда мы нашли триптих.       — Тогда я был одержимым идиотом.       — Ты уже не хочешь избавить сестру от проклятия?       — Не такой ценой. Вдруг ты останешься проклятой до конца жизни? Я не могу этого допустить, — сказал Себастьян и достал свою палочку, но не спешил её наставлять на девушку, которую любил.       — Рейвен, послушай меня, — вмешался Оминис, говоря спокойно и умиротворённо. — Исидора проникла в твой разум, это говоришь не ты. Она хочет завладеть не только твоей душой, но и телом.             — О чём вы говорите, во имя Мерлина? — спросила Анна, пребывая в растерянности.       — Кто же придумал этот вздор? — рассмеялась Рейвен.       — Персиваль Рэкхем, — твёрдо ответил Себастьян.       — Вы решили поверить тому, по чьему приказу истребили мою семью? — девушка разозлилась.       — Он приказал убить тебя, — тихо произнёс Оминис.       Рейвен сжала свою палочку, нахмурившись. В ней подкипала настоящая ярость.       — Как вы можете так подло меня предать? Оминис, я подарила тебе зрение, — разочарованно произнесла она, едва сдерживая слёзы, и снова взглянула на Себастьяна. — Я всегда была на твоей стороне до самого конца. Всегда.       — Прости, — произнёс Мракс, достав свою палочку.       Рейвен встала в боевую стойку. Никто не мог и представить, что такое случится. Друзья, ставшие практически семьёй, теперь были готовы сражаться друг против друга. Себастьяну стало невыносимо больно, что он не смог достучаться до девушки, не смог вовремя вытащить её из дьявольских силков, которыми окутала её Исидора. Он практически поднял палочку, но с рывком опустил, не решившись наставить её на Рейвен. Он закрыл лицо рукой, вцепившись пальцами в волосы, испытывая отчаяние. После смерти дяди Соломона парень поклялся себе больше никогда не использовать убивающее заклятие. Он никогда этого не сделает. Никогда. Слишком сильно полюбил ту, которая вытащила его из тьмы. Рейвен, поджав губы, тоже опустила палочку. Чувства к друзьям были сильнее злости от предательства. Любовь к Себастьяну оказалась сильнее всего на свете.       Всё решилось в считанные секунды. Мракс, воспользовавшись тем, что подруга отвлеклась на борющегося с собой Себастьяна, выкрикнул заветное заклинание:       — Экспеллиармус!       Обезоруживающее заклинание выбило палочку из рук Рейвен. Девушка вздрогнула, ошарашенно взглянув на Оминиса. Сэллоу убрал руку с лица и поднял палочку. В голову пришло решение, они достигли точки невозврата, другого выхода парень больше не видел. Себастьян тихо произнёс:       — Обливиэйт.       Рейвен не успела среагировать. Её парализовало, серые глаза засветились, лицо приняло покой. Парень изменял её память, стирая все воспоминания этого лета. Все их приключения, его признание в любви, дурачества, выполнение пяти желаний, их первый раз на пляже исчезали навсегда. Со щеки Сэллоу потекла слеза. Закончив, он обречённо упал на колени, забрал слишком много. Рейвен закрыла глаза и рухнула на землю.       Он забрал слишком много.       Из тела Рейвен стала сочиться древняя магия, которая теперь не поддавалась контролю и соединялась с энергией этого места. Оминис поднял её палочку с сожалением глянув сначала на подругу, потом на Себастьяна, который не моргал, лишь смотрел на возлюбленную. Анна присела рядом, поглаживая брата по спине, пытаясь как-то успокоить. Но Себастьян понимал, что ему ничего не поможет, ведь он пожертвовал всем хорошим, что у него было, ради того, чтобы Рейвен жила. Парень не чувствовал поглаживаний сестры, не слышал её слов. Он медленно подполз к лежавшей без сознания Рейвен и притянул её безвольное тело к себе, уткнувшись лицом к груди любимой, которую потерял навсегда.       Отнеся в очередной раз Рейвен в больничное крыло, парни поспешили разбудить профессора Шарпа. Увидев преподавателя в одной пижаме, в забавных тапочках с колокольчиками, они бы рассмеялись, но не сегодня. Себастьян и Оминис объяснили, что подруге пришлось стереть память, чтобы обезопасить её от использования древней магии, ведь девушка не хотела останавливаться. Про Исидору они снова умолчали, не хотели больше усугублять и без того сложную ситуацию, да и пришлось бы поведать об их вылазке к замку Кэббелов, парням не хотелось получать наказание ещё и за это. Эзоп устало вдохнул и, прихрамывая, встал с кресла.       — Нужно что-то придумать, чтобы она ничего не заподозрила. Я стёр практически всё, что происходило этим летом, — сказал Себастьян.       — Предоставьте это мне, — ответил профессор. — А теперь идите в гостиную. Завтра зайдёте ко мне в кабинет.       Оминис хотел было свернуть к лестницам, но друг остановил его.       — Мы должны кое-что закончить, — сказал он. — Пошли.       Мракс недоумённо взглянул на него и поспешил расспросить, что тот задумал. Но Сэллоу молчал. Выглядел он как никогда серьёзно, на лице застыла гримаса злости, затмевая подавленность и боль утраты. Миновав центральный зал, Оминис, наконец понял, куда его вёл друг. Крипта. Оказавшись в секретном месте его родни, Себастьян подошёл к пустой картине. Даже сейчас Морганак не считала нужным появиться.       — Все кончено, Исидора.       Волшебница вышла из-за ширмы и грозно взглянула на парней.       — Что случилось с Рейвен? Я её не чувствую.       — Мы разорвали вашу связь, ты её больше не захватишь, — ответил Оминис, выставив палочку.       — Твои слова исчезнут. Твой дом исчезнет. Твоё имя исчезнет. Вся память о тебе исчезнет, — сказал Себастьян спокойно, направив палочку вперёд.       — Что вы собираетесь сделать? Стойте!       — Инсендио! — хором произнесли парни.       Картину поглотило пламя, женщина закричала так громко, даже показалось, что крипта пошатнулась. С потолка посыпались мелкие камни, канделябры закачались, несколько бочек упали и покатились по полу. Себастьян и Оминис не сдвинулись с места, лишь закрыли рот рукавами, чтобы не дышать поднявшейся пылью. Полотно горело долго, Сэллоу с наслаждением наблюдал за совершённой местью. Мракс же почувствовал облегчение, только жалел, что оказался в своих опасениях правым.       Вернувшись в гостиную, парни обыскали вещи Рейвен. Взяли все дневники, заметки, чертежи и формулы, связанные с Исидорой, и придали огню. Себастьян выполнил обещание, которое дал Морганак. Вся память об этой волшебнице была уничтожена.