Ветер над волнами

Научи себя быть светом там, где тьма Рекой беги по стонущим пескам Но заклинаю я Самым чистым и святым Ни мира, ни любви У сильных не проси* Поскольку Гильдия находилась в подземелье, и определить точное время суток изнутри было невозможно, Уилл не знал, встало уже солнце или ещё нет. Но он сам давно подскочил с постели и был в полной боевой готовности, ведь сегодня настанет день, который возможно, определит его дальнейшую судьбу. Сегодня ему предстоит войти в Храм Баала, отыскать там Орин Красную и сразиться с ней за второй нетерийский камень. У него не было плана, что делать потом – любое из дальнейших решений приводило к гамбиту, в котором можно было лишь выбрать, чем жертвовать: освободить отца, прослыв предателем, или рискнуть жизнью Рейвенгарда-старшего, чтобы сохранить преимущество перед Горташем. Если верить исследованиям Гейла, без камня баалистки одному только эрцгерцогу будет намного сложнее управлять Старшим Мозгом, но цена за это может быть слишком высока… Только вернувшись с аудиенции у Избранного, Клинок сразу же без утайки сообщил о своей дилемме Джахейре, на что она мудро порекомендовала не выдавать другим спутникам то, что у него в этой истории имеется личный интерес. – Никому не говори про отца, чтобы не выглядеть предвзято, – наставляла Арфистка. – И Карлах попроси молчать, хотя это не факт, что поможет – она у нас бочка без пробки. Горташ однозначно задумал какую-то подлость, но, как бы то ни было, пока наш путь ведёт в одном направлении: надо добыть камень, а дальше разберёмся, как помочь твоему отцу. И мысленно охотник был с ней согласен, но каждый день, каждая минута промедления давили ему на нервы. Он готов был броситься на штурм в любой момент, даже в одиночку, и только авторитет Джахейры не позволял ему наделать глупостей. События в городе продолжали выбивать его из колеи, и, стыдно признать, Уилл едва не сорвался, когда потерял ещё и друга-аптекаря. В ту ночь он впервые молился. Не за мир и процветание, как учили его в детстве, когда он с отцом посещал обязательные службы в храме Тира, а ради возмездия. Он взывал к Латандеру, прося даровать его рукам и оружию силу, способную покарать зло. Той же ночью его мучили кошмары: сны то погружали мужчину в непроглядную мглу, в которой охотник мог различить мелодичный смех дьяволицы, то наполнялись нестерпимо ярким светом, от которого болели и слезились глаза. А проснувшись утром и подойдя к зеркалу, Клинок с удивлением обнаружил, что камень-передатчик в его правой глазнице треснул. Он знал, что новая встреча с Мизорой теперь точно не за горами – если на его дружбу с храмовниками женщина и могла смотреть сквозь пальцы, не веря в серьезность намерений Уилла, то порчу артефакта игнорировать точно не станет. И только с появлением в лагере аасимар дело сдвинулось с мертвой точки: всё это время дева Эйлин и Изобель пытались навести порядок в Тёмных Землях и устранить хаос, что оставил после себя Кетерик Торм. По их словам, Хальсину удалось разобраться с проклятьем, и теперь в Рейтвин медленно, но верно будет возвращаться жизнь. И, как только их миссия там была завершена, селуниты поспешили в осаждённый город на помощь Арфистке. Буквально одним вчерашним днём жрице удалось привлечь на свою сторону братьев и сестёр по вере из окрестностей Балдура, а на сегодня был уже назначен штурм. Утренняя таверна, как обычно, пустовала, если не считать немногочисленных бойцов Кины, избранных для участия в битве. Основной же костяк их сил составляли храмовники: латандриты и селуниты, отозвавшиеся на клич о помощи в борьбе с баалистами, а также Арфисты в подчинении Джахейры. Гильдейцы позёвывали в кулаки, хозяйничали на кухне, варя себе кофе, и лениво облачались в доспехи, а Уилл был уже настолько на взводе, что ждал только сигнала о спуске в Подземный Город. Эльфийка пришла в таверну примерно через час, по дороге наставляя новую неразлучную парочку их лагеря – Вестара и Гейла. – …мои люди тебя прикроют, но ты всё равно старайся не лезть вперёд так активно, как это было в Лунных Башнях, – напомнила она волшебнику его предыдущий штурм. – Тебя, Вестар, это тоже касается – не хочу узнать, насколько хорошо зажили твои раны, прямо посреди боя… Уилл скептически приподнял бровь – Арфистка явно выделяла дроу среди прочих своих солдат, но охотник никак не мог взять в толк, почему. Нет, за последнее время Клинок даже проникся к эльфу чем-то вроде уважения, хотя всё равно не понимал причин его популярности в команде. Казалось, с ним было комфортно всем: Гейл не отпускал его теперь ни на шаг, Карлах считала весёлым и надёжным, даже чародейка и ее вечно недовольное отродье находили общество Вестара сносным, пока ещё были здесь. О том, куда подевались эти двое, Клинок теперь не переживал вообще – сгинули и ладно, от их отсутствия в Гильдии стало лишь спокойней. Но, стоило только Уиллу об этом подумать, как злодейка-судьба преподнесла ему неприятный сюрприз: – Астарион? – раздался среди людского гомона голос дроу. Посетителей таверны этот возглас мало взволновал, но все, кто был знаком с вампиром лично, повернули головы по направлению взгляда Вестара, и охотник не стал исключением. Отродье вошло в убежище с дальнего входа и сейчас медленно приближалось к отряду откуда-то со стороны спален. От вычурности и неуместности здесь его дорогого костюма у Уилла снова заболел единственный здоровый глаз, и только потом мужчина заметил гораздо более важное изменение, произошедшее с его клыкастым спутником – кровососа больше не сопровождала чародейка, верной тенью следовавшая за ним повсюду. Это было странно и заставило охотника приглядеться ещё внимательней. Вторым необъяснимым фактом стал его усилившийся магический фон, раньше едва тлеющий, а теперь сияющий так ярко, что это смог различить даже колдун с заёмными способностями к чарам. – Боги всемогущие! – вырвалось у Гейла, взглянувшего в сторону Астариона. В отличие от своих менее академически образованных друзей, волшебник как раз отлично видел, во что превратилась энергетическая структура их спутника за время отсутствия в лагере. Его эмоции не укрылись от дроу, бросившего на партнёра вопросительный взгляд, но ответить маг не успел – его оттеснила и вышла вперёд Джахейра. – Астарион? Явился, наконец, – проворчала эльфийка, пристально разглядывая вампира. – Живой, и на том спасибо. – О, Арфистка, ты даже не представляешь, насколько, – клыкасто улыбнулся мужчина, но в его ответном взгляде не отразилось ни тени веселья. – Полагаю, что бессмысленно интересоваться, чем ты был занят все эти дни? – обманчиво мягким тоном спросила женщина, скрещивая руки на груди. – Я не могу запретить тебе задавать вопросы, – Астарион сделал несколько шагов мимо опешившей Джахейры, скользя пальцами по барной стойке и пристально изучая взглядом собравшихся в таверне воинов, будто искал кого-то. – Но не обещаю, что ты получишь ответы. Уилл презрительно скривился: что бы эта самовлюблённая нежить ни сотворила с собственным телом, поганый нрав остался на своём месте. – Тогда я ничего не стану спрашивать, а просто, как твой временный командир, велю заканчивать с нагнетанием таинственности и готовиться к штурму Храма Баала, – невозмутимо продолжила женщина, но по ее взгляду охотник понял, что потом, в более приватной обстановке, Астариона ждёт очень неприятный разговор. – Вы считаете, что готовы войти в Храм? – кажется, это была первая фраза, которая по-настоящему заинтересовала вампира. – Когда? – Выступаем через пару часов. Ты знал бы об этом, если бы чаще появлялся в лагере или отвечал на письма. – Я был занят, – мужчина присел на барный стул и почему-то внимательно уставился на волшебника, словно напряжённо размышляя о чём-то. – И тебя, я вижу, можно поздравить? – мягко произнес Вестар, делая шаг вперед и облокачиваясь на барную стойку неподалеку от Астариона. Уилл обратил внимание на то, как ненавязчиво дроу оказался между волшебником и отродьем, не выказывая явной подозрительности. – Зависит от того, что именно ты видишь, – вампир ответил ему оценивающим взглядом. – Расскажи мне? – Силу. Уверенность. Изменившийся магический фон, хоть мне и сложно распознать детали. Предполагаю, что у вас получилось осуществить задуманное и даже несколько больше? – Разве когда-то я был слабым, дроу? – насмешливо приподнял бровь мужчина. – Мне присыпать свои наблюдения комплиментами о том, насколько ты был хорош и раньше? – иронично парировал тот. – А я бы не отказался послушать, – ничуть не смутившись, заявил вампир. – А ещё вы можете обменяться любезностями в более приватной обстановке. Я тоже чувствую, что ты стал другим, Астарион, – включилась в их диалог Арфистка. – Не подскажешь, какой ценой? При ее словах про цену губы вампира пренебрежительно и зло скривились. – Приемлемой, раз уж я решился заплатить ее. Но тебе не о чем переживать, Джахейра – благодаря мне в твоём возлюбленном городе стало на одно кровожадное чудовище меньше. – Так вот оно что, – теперь на лице эльфийки отразилось понимание. – А его место, я полагаю, теперь занял ты? – Хорошо, что, в отличие от него, мы с тобой такие добрые друзья, правда? Арфистка ощутимо задумалась, глядя на отродье, а Уилл, слушающий их диалог, мысленно выругался. Похоже, что его неприятель всё-таки нашел свой способ расправиться с пресловутым Касадором и, собственно, отродьем быть перестал. Пока Джахейра ещё держит его в узде, это может даже сыграть им на руку, но позволять этой твари и дальше резвиться в городе Клинок не мог – как только их противостояние с Абсолют завершится, стоит вплотную заняться Астарионом. Когда он только напросился к ним в отряд, то клялся, что его интересует лишь освобождение от хозяина, но раб не был бы рабом, если бы сам втайне не метил на господское место. И сомнения Арфистки охотник тоже понимал: поступиться собственными принципами, продолжая союз с ещё более опасной нежитью, или же назначить себе нового опасного врага в самый разгар борьбы с сектантами. – В таком случае позволь дать тебе дружеский совет, – наконец определилась со своим отношением к происходящему эльфийка. – С нами в Храм пойдут жрецы Латандера, так что постарайся сильно не увлекаться своими новыми способностями, да и клыки лучше держать при себе. – Спасибо за заботу, я буду скромным… как вампирское отродье, – тихонько рассмеявшись, ответил Астарион. – Возьму пару кинжалов и сделаю всё по старинке. Он изящно соскользнул со стула, явно намереваясь пойти вооружиться, но его остановил новый вопрос эльфийки: – Почему Этера не пришла с тобой? Вампир замер на секунду, но даже не обернулся в сторону Джахейры по ту сторону барной стойки. Зато Уиллу было хорошо заметно, какая тень промелькнула у него в глазах. – Разве это важно? – надменно бросил он через плечо. – Я бы всё равно не позволил ей участвовать в штурме. Эта формулировка резанула охотнику слух, хотя на первый взгляд звучала вполне закономерно – девушка уже давно ничего не делала без оглядки на своего клыкастого любовника. Но таких собственнических нот в голосе Астариона Клинок ещё не слышал. И, судя по лицам остальных членов отряда, они были с Уиллом солидарны. *** Гейл смотрел вампиру вслед и не знал, что думать: ему очень не понравился взгляд, которым мужчина прожигал его всё это время, только маг совершенно не мог понять, что стало тому причиной. Они с Астарионом никогда не враждовали и ничего не делили, но сегодня он смотрел на волшебника так, будто размышлял, с какими специями его лучше приготовить. Отсутствие рядом с ним Этеры тоже здорово настораживало и нервировало: не только потому, что девушке обычно ловко удавалось гасить агрессию вампира – просто видеть его одного было так же странно, как человека, потерявшего свою тень. Да, чародейка не была бойцом, но она наверняка захотела бы как минимум подождать их возвращения в гильдейской таверне. – Никогда не думал, что истинные вампиры так радикально отличаются от своих порождений, – полушёпотом начал Вестар, когда они с Гейлом устроились завтракать за дальним столиком. – Мне почему-то совсем не кажется, что дело тут в одном Касадоре, – так же тихо поделился своими опасениями волшебник. – Чёрт возьми, ты бы видел теперь ауру Астариона! Такое ощущение, что наш кровожадный друг проглотил солнце, а не другого вампира. – Если честно, – начал было дроу и задумался, как продолжить. – Я теперь начинаю опасаться, как бы он не проглотил тебя. Его взгляд был совсем… недружественным. – Поверь, ощущать его на себе тоже было испытанием не из приятных, – Гейл невольно вздрогнул, вспоминая это чувство давящего внимания. – Есть идеи, в чём может быть дело? – Даже не представляю. Эта его магия – не Плетение, которым пользуются волшебники, а что-то из очень специфических вампирских сил, – он почесал подбородок и с неприязнью обнаружил, что опять пора стричь бородку. – Но я ни в одном из источников не встречал описания нежити как настолько могущественных существ, следовательно, дело не в победе над Касадором, а в чём-то ещё. Жаль, что Этеры здесь нет – вот уж кто точно знает ответы на наши вопросы. – И, я думаю, ты тоже понимаешь, насколько это подозрительно. Астарион что-то скрывает насчет нее: либо что-то случилось с ней, либо с их отношениями. Но не задавай ему об этом вопросов – судя по тому, как он ответил Джахейре, поднимать эту тему сейчас небезопасно. Возможно, для тебя даже более, чем для остальных. Необходимость сторониться союзников перед самым началом штурма только добавила магу нервозности. Вампир вернулся из спален с двумя кинжалами на бёдрах и поясной сумкой, но доспехи надевать не стал, так и оставшись в парчовом дублете. Подозрительных взглядов в сторону Гейла он больше не бросал, и вообще делал вид, одиноко сидя за стойкой бара, что волшебника не существует. Никого вокруг не существует – настолько погруженным в свои мысли он казался. Жаль, что по его непроницаемому лицу было совершенно неясно, о чём он так напряжённо думает. Зато дополнительная тревога подвела мага к идее оставить свой нетерийский камень в лагере – если вдруг что-то пойдёт совсем не по плану, он не может рисковать тем, чтобы инструмент контроля над Мозгом попал в руки Орин. А если у их маленькой армии всё получится, то волшебник спокойно вернётся сюда и заберёт свои вещи. В иной ситуации он бы отдал сумку Этере, только девушка сейчас пребывала неизвестно где и в каком состоянии, поэтому пришлось выбрать другого союзника, которому он мог сколько-то доверять: Изобель. Селунитка, хоть и помогла завербовать своих братьев по вере, в бою против баалистов участвовать не собиралась, как и чародейка, предпочитая поддерживать своих из тыла. Он передал жрице мешочек с камнем, по крайней мере уверенный, что, если не вернётся сам, то она продолжит его борьбу против Абсолют. Он бы оставил в лагере ещё и Призму, но малодушно не смог отказаться от перспективы получить помощь от Хранительницы, уже однажды вытащившей их с Вестаром из самого пекла. Жрецы Селунэ и Латандера уже ожидали гильдейский отряд рядом с неприметной дверью, открывающей проход в логово Баала, воодушевлённо глядя на аасимар и Джахейру. От каждой стороны бойцов было не так уж и много, но вместе они уже выглядели, как сила, с которой стоит считаться. Гейл обратил внимание на то, как Уилл приближается к храмовникам и тепло приветствует высокую светловолосую эльфийку в алой жреческой тунике поверх лёгкого доспеха. Убедившись, что все готовы, и раздав последние напутствия, Высшая Арфистка достала медальон с символикой Храма и приложила его к углублению в центре двери. Влажная каменная плита, в которой и вход-то было заподозрить сложно, дрогнула и с лёгким гулом отъехала в сторону. Жестом скомандовав двум своим подчинённым заходить первыми, Джахейра последовала за ними, а спину ей прикрывала Карлах, за которой уже давно закрепился статус телохранителя эльфийки. Из курса истории и благодаря красочным описаниям в книгах, Гейл примерно представлял, что ждёт его внутри логова баалистов – горы трупов, костей, крови и разлагающегося мяса, являющиеся обязательными атрибутами веры сектантов. Но первым, что бросилось ему во внимание, стал запах, едкий настолько, что волшебник предпочёл зажать нос рукавом. Они ещё даже не добрались до источника вони – тропинка от входа вела их вниз в подземелье – а от смрада уже едва не слезились глаза. Волшебник бросил взгляд на идущего впереди вампира и в очередной раз позавидовал способности нежити не дышать. И, судя по лёгкой походке и гордо выпрямленной спине Астариона, его в этом походе ничего не смущало. Вестар рядом с магом тоже вёл себя сдержанно, но тут уже, очевидно, сказывалась многолетняя выучка дроу. Тропинка от тайной двери привела отряд к древним руинам, и Гейл наконец разглядел первые трупы. Удивительно, но в таком масштабе, приняв практически будничную форму, смерть не казалась человеку чем-то ужасающим и вызывала только отвращение. Подчиняясь сигналам своих командиров, отряд рассредоточился и начал исследовать заброшенное строение с разных сторон. Воины внимательно выискивали ловушки, прислушиваясь к любому шороху, но до сих пор не встретили ни одного противника – только бесчисленное количество мёртвых тел. И с каждой минутой бесплодных блужданий по руинам это напрягало людей всё сильнее. Даже прежде невозмутимый Астарион с задумчивым видом оглядывался по сторонам, явно не так представляя себе штурм логова культистов. Бойцы снова слились в один отряд внизу, оказавшись перед широким мостом, за которым их ждала новая дверь, на этот раз огромная, двустворчатая, украшенная резьбой с популярными сюжетами культа. Вся эта ситуация невыносимо напоминала ловушку, но никто не мог понять, в чём она заключается. Дева Эйлин первая ступила на мост, прошла по нему до ворот, но не смогла открыть их без медальона. – Не нравится мне всё это, ох как не нравится… – Джахейра тоже двинулась вперёд, подавая пример остальным. – Вестар, ты уверен, что в воспоминаниях Шаграта больше не было никаких зацепок? – Если и были, то ни я, ни Этера этого не поняли, – признался дроу, следуя по левую руку от Арфистки. – А знаете, почему вы ничего не поняли? – неожиданно подала голос Карлах и как-то странно хихикнула. – Потому что Отец учит своих последователей не выдавать его секретов, – тифлинг внезапно выхватила с пояса кинжал и вонзила его эльфийке в спину, продолжив уже совершенно чужим полубезумным голосом. – Зато без труда позволяет узнавать чужие. Гейл не успел даже толком ничего осознать, как Вестар уже отдёрнул его в сторону и выхватил меч, глядя, как Джахейра со стоном оседает на пол. Силуэт атаковавшей ее Карлах подёрнулся рябью и начал расплываться, трансформируясь в более тонкую и изящную фигуру. Но одновременно с этим маг почувствовал ещё один всплеск чар – по всей поверхности моста, прямо у отряда под ногами. – Порта… – инстинктивно выкрикнул он, пытаясь предупредить остальных, хотя умом понимал, что, судя по интенсивности магических вихрей, его слова безнадёжно опоздали. Вверх успела взмыть только аасимар, а все остальные бойцы в зоне его видимости, что стояли на мосту, одновременно с Гейлом провалились в пространственное заклинание. Несколько секунд волшебника крутило внутри бесконтрольного потока, пока Плетение не выплюнуло человека прямо на камни посреди всё тех же руин. Только на этот раз маг оказался в полуразрушенных коридорах один: вокруг, насколько позволял видеть глаз, не нашлось ни врагов, ни союзников. Вернее, он думал так совсем недолго – ровно до тех пор, пока чьи-то тонкие пальцы не зажали Гейлу лицо, и ноздри не наполнил резкий химический запах, погрузивший его разум во тьму. В сознание он приходил медленно, с трудом возвращая себе ощущения тела: маг даже не сразу смог сообразить, сидит он или лежит. Единственное, что он понял без сомнений – что его руки заковали в кандалы и вывернули в запястьях, лишив возможности делать колдовские пассы. Хорошо, хоть язык остался на месте, только казался опухшим и неповоротливым, а во рту и носу скопился сильный привкус эссенции эфира. Раньше, чем волшебник успел открыть глаза, его лица коснулся холодный острый металл. – Только не пытайся прикинуться спящим, падаль, – пропел совсем рядом мелодичный женский голос. – Я слышу, как воздух наполняет твои пока ещё целые лёгкие. Знаешь, как забавно они начнут шуметь и булькать, если сделать здесь хотя бы одно отверстие? Кончик лезвия упёрся уже наполовину обнажённому магу в грудь. Гейл открыл глаза и осознал себя лежащим на плите, судя по всему, служившей алтарём для жертвоприношений. Голую кожу спины холодил окровавленный камень, руки нещадно ныли, а над ним склонилась женщина – если это существо ещё можно было так назвать – с кинжалом в руке. Несмотря на остаточное головокружение, мужчина сразу обратил внимание, что в его эфес инкрустирован нетерийский камень. Орин Красная. В горле Гейла мгновенно пересохло ещё сильнее, но он всё равно нервно сглотнул и закашлялся. – О, так тебя интересует это? – серокожая баалистка с глазами, словно затянутыми туманом, приподняла лезвие к лицу волшебника. – Маленький самонадеянный мальчик решил поохотиться за моим нетерийским камушком? Ответить ей мужчина не мог, продолжая кашлять, да и был ли смысл? Вторая Избранная Абсолют явно была окончательно и бесповоротно спятившей, что для служительницы Баала даже не удивительно. – Если ты как следует попросишь, я могу даже дать тебе его подержать, хочешь? – тряхнув длинной светлой косой, женщина ловко забралась на алтарь и оседлала бёдра мага. Ее кинжал заскользил от груди волшебника к пупку, оставляя на коже тонкую царапину. – Ты почувствуешь его прикосновение, когда я по запястье погружу руку в твои внутренности… хочешь? Гейл замер под ней в ужасе и не сумел бы ответить, даже если бы захотел. Чёрт возьми, только бы Вестар не попался в лапы к этой сумасшедшей! Он очень надеялся, что у дроу хватит смекалки унести отсюда ноги до того, как Орин расковыряет тело мага и спровоцирует активацию Сферы. – А, я знаю! – кажется, баалистку нисколько не смущал разговор без участия собеседника. – Ты, наверное, хочешь послушать, почему из всего вашего славного отряда я выбрала поиграть именно тебя? – она расхохоталась, запрокинув голову к потолку, а затем резко наклонилась к уху мага и продолжила уже совершенно другим тоном. – За это можешь поблагодарить своего дружка-дроу! Не стоило ему притворяться нечестивым слугой моего кровавого Отца. Он нанес Баалу оскорбление, и теперь я отниму у твоего любовничка то, что дороже ему больше всего на свете… а потом, когда он сполна налюбуется твоими потрохами, я возьму и его никчёмную жизнь. *** Уилла выкинуло из портала и ощутимо приложило спиной о камни, но охотник не дал себе времени отлежаться и прийти в чувство: он перекатился по земле и вскочил на ноги, одной рукой выхватывая рапиру, а второй готовясь атаковать магией. Вот только атаковать оказалось некого – рядом с мужчиной не было ни души. Даже союзники куда-то исчезли, судя по всему, точно так же поодиночке раскиданные по территории руин. Клинок позволил себе на пару секунд прижать пальцы ко лбу, пытаясь успокоить плящущее после принудительного перемещения сознание. Откуда-то сбоку донеслись звуки криков и зарождающегося сражения, так что Уилл резко прекратил рефлексию и поспешил на шум. Полуразрушенный храм оказался настоящим лабиринтом, и, когда мужчина добрался до места стычки, всё уже было кончено – на грязном полу в луже растекающейся крови лицом вниз лежал одинокий селунит. – Дьявол! Выругавшись вполголоса, Клинок приблизился, чтобы проверить у союзника пульс, и чудом успел заметить отделяющуюся от стены тень. Ассасин в едва различимом среди полумрака доспехе метнулся к охотнику, намереваясь повторить атаку со спины, но тот стремительно развернулся, ударив противника потусторонним разрядом. Не попал, но хотя бы вынудил отскочить подальше. Голову и лицо убийцы полностью скрывала ткань маски и капюшона, так что Уилл не мог определить ничего, кроме пола своего врага. Лишившись преимущества неожиданности, культист вынужден был осторожничать, вооружённый только двумя ножами против длинной рапиры и магии колдуна. Зато охотник использовал это, заставив баллиста отступать спиной вперёд, и наколдовал позади него облако волшебных кинжалов, буквально за считанные секунды выпотрошивших противника. Было странно, что Мизора ещё не отрезала Уилла от своей магии, да и в целом притихла. Впрочем, подумать о своих отношениях с дьяволицей он может и позже – сейчас главное выбраться из храма живым. Клинок продолжил наугад бежать по коридорам, на него нападали ещё дважды: один раз такой же ассасин в маске, от которого удалось отбиться, зато второй застал мужчину врасплох и едва не прикончил. Враг выбежал на охотника в облике Вестара и сумел подобраться ближе, заговорив ему зубы. Уилла спасло только то, что он, в отличие от большинства, всё ещё не доверял дроу, а одинокое блуждание по логову Баала сделало его ещё более подозрительным. Лишь поэтому Клинок сумел среагировать вовремя, когда эльф кинулся на него с кинжалом: они покатились по земле вместе, и сначала охотник был искренне уверен, что это Вестар неожиданно спятил, но потом заметил одну важную нестыковку – их дроу был левшой, а этот держал оружие в правой руке. Враг успел уколоть мужчину в руку через щель доспеха, но Уилл ударил его магией, не сдерживаясь, а, вскочив, добавил ещё и контрольный выпад рапирой. Конвульсивно дёрнувшись в последний раз, тело противника начало преображаться, и уже через полминуты перед Клинком лежало уродливое серокожее чудовище, чем-то отдалённо напомнившее ту тварь, в которую превратилась Карлах. При воспоминании о тифлинге сердце болезненно сжалось. Если на ее месте долгое время была Орин Красная, то неудивительно, что отряд так легко угодил в засаду, ведь баалистка знала об их плане с самого начала. Вопрос только, как долго она скрывалась под чужой личиной, и где сейчас настоящая Карлах? Уилл мысленно взмолился Латандеру о том, чтобы женщина была ещё жива, хоть и понимал, что может быть уже слишком поздно. Через пару минут блужданий ему показалось, что он слышит впереди голоса, и замедлил шаг, чтобы скрытно подобраться поближе. В конце коридора, по которому охотник шёл, располагалась небольшая зала с высокими потолками и квадратным провалом в полу, некогда бывшим бассейном. И, судя по обилию символики Баала на стенах и цвету камня, наполняли купальню вовсе не водой. В помещении сейчас находились двое, а голос, что ещё издалека показался Уиллу знакомым, принадлежал главе церкви Латандера, читающей тихую молитву над раненой Арфисткой. Больше ничего не подозревая и не таясь, Клинок поспешил к настоящим соратникам – представлять себе культистов, разыгравших такую сцену ради него одного, было абсурдно. – Слава богу, друзья. Как Джахейра? – мужчина вышел из за угла и кивнул на раненую женщину. Но вместо того, чтобы обрадоваться внезапной встречей с союзником, Эланор посмотрела на него так резко и подозрительно, что охотник замер на месте и поднял руки вверх, показывая, что не опасен. Очевидно, жрица тоже успела повстречаться с оборотнями: ее туника была порвана в нескольких местах, булава на бедре окровавлена, а на щеке алели три полосы от когтей. – Эй, спокойней! Это правда я, – поспешил уточнить Клинок. Эльфийка пристально смотрела на него ещё несколько секунд и только потом расслабилась. – Знаю, я до сих пор чувствую в тебе присутствие дьявола. Подменыш бы так не смог, – она отвернулась обратно к Арфистке. – Насколько всё серьёзно? – Я нашла ее слишком поздно, но ещё смогу вытянуть, если мне никто не помешает. Не знаю только, как скоро вернусь в бой, так что не теряй времени, Рейвенгард – найди остальных и помоги им. Сожгите заразу дотла. – Да, мэм, – не задумываясь ответил Уилл – одна только встреча с главой церкви Латандера придала ему новых сил. – Да пребудет с тобой Рассвет. – Да пребудет с тобой Рассвет, – эхом откликнулась женщина. Ещё несколько раз по мере своего продвижения внутрь храма Клинок слышал в окрестностях звуки сражений, но так сильно плутал в коридорах, что не мог сразу броситься на помощь. А обилие старых трупов и пятен крови на полу и стенах не позволяло понять даже, где произошла стычка культистов с сопротивлением. У следующего встреченного им врага снова оказалось лицо Вестара, и это так взбесило Уилла, что он воскликнул: – Ну уж нет, второй раз я на это не куплюсь! – рапира сразу же нацелилась в сторону выскочившего из-за угла эльфа, а под ноги ему предупреждающе полетел потусторонний разряд. – Совсем сдурел, что ли! – дроу шарахнулся в сторону, ударившись в стену плечом. Его меч был в левой руке, но это не давало гарантий, что перед охотником настоящий союзник – возможно, принявший его форму оборотень просто оказался более внимательным. – Я сегодня уже столкнулся с допплером под твоей личиной, – кончик рапиры переместился в направлении эльфа. – Чем докажешь, что ты – это ты? Вестар выпрямился, а на его напряжённом лице появилась кривоватая улыбка. – Я держал твоё бессознательное тело на руках, пока Джахейра отпаивала тебя зельем после пьяной истерики, – неприязненно сообщил собеседник. В принципе, его ответ был достаточно исчерпывающим, чтобы Клинок, чертыхнувшись, опустил оружие. – Прости, я не хотел навредить тебе настоящему, – признался Уилл, смиряясь с тем, что даже не самый лояльный союзник лучше, чем никакого. Он сделал шаг вперёд, но теперь уже меч Вестара смотрел ему в грудь. – Я ещё не сказал, что доверяю тебе. – Что ж, это разумно, – признал его правоту охотник. – Я помню, как ты наловил для нас рыбы, а Гейл потом ее приготовил. Было вкусно. Ещё помню, как ты раздел меня, обыграв в Трёх Драконов – это на случай, если в твоей памяти оседают только унизительные воспоминания с моим участием. – В моей памяти оседают яркие. Не моя вина, что самым впечатляющим твоим поступком в нашем общении оказалось… это. – Ты встречал кого-нибудь из наших? – поспешил перевести тему Клинок. – Да, но, к сожалению, никто из них уже не смог пойти со мной дальше. А ты? – Видел одного мёртвого селунита, а потом встретил Джахейру и Эланор, – ответил охотник и поспешил уточнить, заметив непонимание в глазах эльфа: – Это жрица Латандера – она поставит нашу Арфистку на ноги. Идти вперёд вдвоём оказалось быстрее и проще: вместе они отсекали направления, которые были уже исследованы, а Вестар мастерски обнаруживал на их пути ловушки. Когда дроу в очередной раз отвязал натянутые посреди прохода ниточки, по спине Уилла пробежал холодок: чудо, что он не попался ни в одну западню. Отбиваться, стоя спиной к спине, тоже было намного легче. Судя по тому, что в интерьере заброшенного храма начали появляться обжитые помещения, им с эльфом всё-таки удалось приблизиться к сердцу культа, но и враги здесь встречались чаще. От одной группы противников им даже пришлось спасаться, отгородившись огненной стеной, наколдованной охотником, и стремительно бежать дальше. Как бы ни была сильна Мизора, ресурс собственного человеческого тела Клинка был сильно ограничен: он чувствовал, что ещё парочка слабеньких заклинаний, и в его распоряжении останется только рапира. Направление их побега случайно вывело союзников к балкончикам над просторным внутренним двором. Возможно, когда-то он был цельным, но время или чья-то злая воля вынудили землю растрескаться, обнажая тёмные провалы пропасти прямо под обломками широких лестниц. Хорошо сохранилась только ритуальная площадка с идолом Баала и жертвенником перед ним. На ней-то сейчас и шло основное сражение: первым в глаза охотнику бросилось огромное – под два человеческих роста – чудовище с четырьмя когтистыми руками и клыкастой мордой. Его пытались атаковать сразу несколько бойцов сопротивления, включая деву Эйлин, но тварь играючи отмахивалась от аасимар и уворачивалась от атак ее меча. Людей вокруг она, казалось, даже не замечала. И только когда монстр прыгнул на дочь Селунэ, подмяв ее под себя и обломав крылья, так что яркий лунный свет, окружающий воительницу, померк, Уилл заметил ещё одну важную персону этого сражения. По одной из уцелевших лестниц, ведущих к алтарю, не таясь спускался Астарион, что уже показалось охотнику странным – этот любитель бить в спину обычно всеми силами избегал прямых столкновений с противником. Но сейчас он шёл вниз так спокойно, будто навещал приятеля, а не готовился к сражению с опасным врагом. Длинный тонкий клинок в его руке был чёрен, хотя охотник вообще не мог припомнить, чтобы тот брал с собой меч. Может быть, он нашёл его в Храме? Пытаясь понять, как быстрее отсюда спуститься, Клинок осматривал балкон и двор внизу, прикидывая нужное направление, когда услышал сбоку от себя ошеломлённый шёпот Вестара: – Нет! – едва слышно выдохнул эльф и напряженно подался вперёд. – Что случилось? – с тревогой обернулся к спутнику Уилл. – Там Гейл! На алтаре… Клинок поспешил взглянуть в указанном направлении: своим человеческим зрением он бы никогда не опознал в окровавленной обнажённой фигуре на жертвеннике своего давнего приятеля, но причин не доверять словам дроу у него не было. – Мы его вытащим, – не задумываясь, пообещал эльфу охотник, и вместе они рванули в сторону ближайшего спуска. *** За всю жизнь, наполненную магическими изысканиями вдали от повседневной мирской суеты, у Гейла сложилось чёткое мнение о насилии и тех, кто его применяет. Пользоваться для достижения целей такими грубыми приёмами, как запугивание или пытки, всегда казалось ему преступлением против интеллекта. А насилие без цели было и вовсе за гранью его понимания. О том, что такое боль – настоящая, всепоглощающая боль, низводящая всё твоё высокоразвитое существо до уровня животного – маг узнал только тогда, когда в его теле поселилась Сфера. О, она быстро спустила заносчивого мальчишку с небес на землю: ради выживания научила его искать выходы в том, о чём он раньше даже не задумывался. Превратила его в затворника – он ведь так и не рассказал своей дражайшей матушке о том, что произошло. Несчастная Морена Декариос по сей день уверена в том, что ее сын просто увлечён исследованиями настолько, что не может выделить время и нанести ей визит. Превратила в вора – опосредованно, конечно. Магические предметы, которые он мог поглощать, находила для него Тара, но вряд ли трессум оставляла монеты на месте украденных артефактов. Сфера заставила его бороться за каждый прожитый день, всё глубже и глубже вгрызаясь в энергетическую структуру волшебника, убивая тем самым и его тело. Это было больно. Быть раненым в башне Рамазита тоже оказалось больно. Но ни то ни другое не шло ни в какое сравнение с тем, что делала с его бренной плотью Орин. Несмотря на всё, что ему пришлось пережить по вине нетерийской магии и во время изматывающего похода в Балдур, до этого дня Гейл даже не догадывался, что страдания могут быть такими насыщенными. Сначала Избранная измывалась над ним в своей гуманоидной форме – назвать ее человеческой у мага не повернулся бы язык. Но вскоре к алтарю поодиночке или небольшими группами начали спускаться его союзники, и Орин преподнесла волшебнику ещё один сюрприз, превратившись в огромную уродливую тварь. У Гейла даже мелькнула мысль, что женщина наконец-то от него отстанет, отвлёкшись на противников… увы, с ними она расправлялась быстро и тут же возвращалась к своей игрушке. А ее когти оказались едва ли не острее, чем алый клинок. Сколько всего бойцов сопротивления она уже положила? Волшебник потерял им счёт. Весь его мир сконцентрировался вокруг единственно важного и доступного сейчас чувства – боли. Мысли о спасении и сопротивлении покинули его практически сразу, и только одна продолжала упрямо стучать в голове тактом сердечного ритма: пока он способен чувствовать боль – он ещё жив. Если бы смерть могла стать его избавлением, мужчина звал бы ее изо всех сил, но его гибель способна была обернуться только катастрофой для города и для всех, кого он любит, поэтому маг столь же отчаянно продолжал цепляться за жизнь и ускользающий разум. К моменту, когда он услышал воинственный клич аасимар и шелест ее крыльев, Гейл уже практически ничего не видел, ослеплённый слезами и кровью, залившей глаза. Своей? Чужой? Он не знал. Не мог и не хотел даже поворачивать голову, чтобы следить за динамикой боя, только слушал и изредка ловил взглядом размытые фигуры, когда они оказывались в поле его зрения. Эйлин была могучим воином, и на какой-то краткий миг волшебник позволил себе робкую надежду, что она расправится с Орин так же, как с Кетериком, но сражение затягивалось. Одна из жриц Селунэ попыталась прорваться к магу и оказать ему помощь, пока чудовище было занято Лунной Девой, но баалистка даже в горячке битвы не забывала про свою жертву – целительницу буквально смяло ударом мощного шипастого хвоста. Практически сразу за этим раздался треск сломанных костей, крик аасимар и глумливый хохот из пасти чудовища. Почти безучастно Гейл подумал о том, что его передышка закончена, и сейчас монстр снова вернётся к своему прежнему развлечению. Только какой в этом смысл? – в его теле и так не осталось ни клеточки, которая бы не болела. Орин недовольно зарычала, и маг даже удивился тому, что сумел как-то прогневать женщину, неподвижно лёжа здесь, но затем услышал новый голос. Услышал и понял, что, если до этого у него и оставались шансы на спасение, то теперь он точно умрёт. – Боги преисподней, какая же ты потрясающая мерзость! – прозвучало в равной степени впечатлённое и насмешливое восклицание. Астарион. Он был первым, кто вообще догадался обратиться к чудовищу: все прочие воины сопротивления молча бросались в бой. Рычание стало громче – баалистка явно не оценила комплимент, а затем Гейл окончательно ослеп. Это было уже не полупрозрачное марево из-за слипшихся ресниц, а непроглядный чернильный мрак, окруживший со всех сторон и оставивший в распоряжении мага только слух. Свист когтей, рассекающих воздух, топот исполинских лап, прыжок, от которого начинает дрожать земля. Злобный вопль, перерастающий в скулёж, мелодичный мужской смех… а затем удар волшебнику под дых. Чудовище всем телом врезалось в жертвенник, задело мага какой-то из тяжёлых шипастых конечностей, и выбило из него дух. Перед сомкнутыми веками заплясали яркие алые пятна, дыхание перехватило, по животу поползла новая теплая струйка и на этом моменте волшебник окончательно сдался. Его плоть и так держалась гораздо дольше, чем мужчина того от нее ожидал, но теперь достигла предела. Гейл больше не пытался смотреть и даже не слушал, как продолжается бой, медленно погружаясь уже в свою собственную тьму. Выныривая из нее на секунду, чтобы сделать отчаянный вздох, и снова проваливаясь обратно. Резанувший по векам яркий свет казался таким пронзительным, будто прожигал глаза прямо через кожу, но когда волшебник из последних сил заставил себя их открыть, то обнаружил, что в обстановке храма ничего не изменилось – только рассеялся колдовской мрак. А ещё было слишком тихо. Орин постоянно издавала звуки, даже когда стояла неподвижно: скрипела клыками, шумно дышала, шелестела чешуйками панциря… но безмолвие вокруг казалось слишком мёртвым. Может, это он, Гейл, наконец умер? Мысль потонула в тумане накатившей слабости и пульсирующей боли, которая не думала никуда исчезать. На секунду он снова отключился и пришёл в себя только различив шорох шагов, приближающихся к алтарю. Астарион присел на краешек жертвенника, и магу даже с трудом удалось сфокусироваться на его фигуре. Вампир вертел в руках красный кинжал с нетерийским камнем, ранее принадлежавший Орин… а может, это и есть сама Орин, решившая напоследок поглумиться над Гейлом в облике его союзника. Волшебник ведь даже не знал, кто из них победил. Новый секундный провал во тьму. Дышать с каждой минутой становилось всё тяжелее, тело холодело – если баалистка ещё хочет выдавить из мага какие-то эмоции, то ей стоит поторопиться, пока мужчина банально не истёк кровью. – Не так я представлял себе этот выбор, – неожиданно признался Астарион, с интересом рассматривая тело союзника рядом с собой, но и помогать не спешил. – Ты, наверное, даже не догадываешься, как много мне пообещали за то, чтобы я тебя предал? – он наклонился поближе к лицу Гейла. – Впрочем, можешь не отвечать. Волшебник бы усмехнулся, если бы мог. Не потому, что вампир произнёс сейчас что-то смешное, а потому что сука-судьба ещё никогда не была столь цинична: дожить до смерти одного чудовища, чтобы тут же попасть в когти другого – да, это было вполне в духе мага. Но Гейл не мог не то что улыбнуться – даже шевельнуть губами. – Я сейчас мог бы ничего и не делать – просто найти твои вещи и взять то, что мне нужно, – невозмутимо продолжал Астарион, поигрывая кинжалом в пальцах. – Меня даже невозможно будет обвинить в убийстве – ты всё равно уже считай, что труп… Только вот какая незадача: моя женщина искренне считает вас с дроу своими друзьями и расстроится, если потеряет. Тем более, что однажды ты здорово ей помог, – мужчина прижал кончик лезвия к своему подбородку. – Ее сердечко всегда было гораздо нежнее, чем моё, хотя вынужден признать, что вы оказались далеко не самыми скверными моими спутниками. Иногда нам даже бывало весело всем вместе… Маг искренне пытался вслушаться и вникнуть в эту неожиданную исповедь вампира, но сознание гасло и проваливалось во тьму почти через каждое слово. Сердечный ритм сбоил, отзываясь болью под рёбрами, взгляд расфокусировался. Когда голова волшебника начала заваливаться набок, Астарион неожиданно резко схватил его за подбородок. – О нет, не смей убегать сейчас, после всего, через что я тут прошёл! – громкий голос вампира ненадолго вернул магу ясность ума. – Я не для того падал из портала на камни, пачкал костюм и дрался с вонючей тварью, чтобы ты теперь снял с себя всю ответственность за свою жизнь! Рука отпустила лицо волшебника, лежащего с закрытыми глазами. Что его безумный союзник собирается делать дальше, Гейла уже совершенно не волновало: всё, о чём он мечтал – раствориться наконец в блаженном ничто. – Лечебного зелья у меня с собой нет, извини, но… думаю, что это должно сработать. Астарион надавил на щёки мага, заставляя открыть рот. На язык тонкой струйкой полилась горячая жидкость с привкусом железа и соли. Кровь? Чья? А главное – зачем? Волшебник закашлялся, не в силах ни отстраниться, ни сплюнуть, и терпкие капли проскользнули в горло… – Не думал, что когда-нибудь это скажу, но даже я хотел бы, чтобы ты выжил – мне будет слишком скучно, если вы с дроу здесь умрёте… Это были последние слова вампира, которые Гейл расслышал, прежде чем его утомлённое сердце вдруг заколотилось, как бешеное, а затем так же резко замерло, утягивая мага за собой во тьму. *** Уилл всегда считал, что достаточно атлетично сложен и хорошо бегает, но это было ровно до того момента, как он попытался угнаться за сорвавшимся с места дроу. Длинноногий эльф легко опередил охотника, прямо на бегу доставая из сумки флаконы с зельями и выпивая содержимое. По прикидкам Клинка они сейчас были примерно на уровне третьего этажа, так что нужно было срочно найти лестницу и выход наружу. Вестар скрылся за поворотом, и оттуда донёсся звук скрещиваемых клинков – значит, ещё один баалист – но не успел человек подбежать на помощь союзнику, как внезапно ослеп и поспешно затормозил, чтобы не налететь на стены. Уилл усиленно заморгал, пытаясь понять, в чём дело, но мрак со всех сторон оставался таким же непроницаемым – он не видел даже отсветы от горящих факелов. – Дьявол! – выругался охотник, пытаясь зажечь на руке колдовское пламя. Магия отозвалась покалыванием в пальцах, но свет так и не появился, и мужчина чертыхнулся ещё раз. Тем временем звук боя за углом стих, сменившись глухим ударом падающего на пол тела. Он хотел было окликнуть Вестара, но понял, что только глупо подставится, если победил не дроу. Впрочем, продолжать стоять на месте тоже было глупо, и колдун практически на ощупь двинулся вперёд, прислушиваясь к шорохам. Судя по рычанию и ударам, сражение с монстром снаружи продолжалось, только теперь охотник не смог бы даже вернуться к балкону. Примерно представляя себе расстояние до поворота, за которым скрылся дроу, Уилл коснулся рукой стены и ориентировался уже по ней. Достигнув угла, он повернул направо, но едва успел сделать несколько шагов, как споткнулся о чьё-то тело на полу и чуть не упал. Опустившись на колени, мужчина внимательно ощупал мертвеца и с облегчением выдохнул – баалист. Похоже, что выросший во мраке Подземья эльф мог оставаться эффективным, даже будучи полностью ослеплённым. Удобно, чёрт его дери! Пусть не сразу, но лестницу Уилл тоже нашёл – едва не свалившись вниз по ступенькам. Он спустился на этаж, и здесь его ждал ещё один сюрприз: по коридору медленно плыл огонёк — слабый, едва освещающий пространство в паре метров от себя, но это был первый и единственный источник света среди колдовской тьмы, и для ослепших глаз Клинка он казался ярче тысячи солнц. Сгусток белого пламени светился на ладони Эланор, второй рукой поддерживающей Джахейру. Судя по лицу жрицы, покрытому испариной, даже такая простая магия внутри чернильной мглы давалась ей с трудом, и охотник поспешил на помощь. – Леди, что происходит? Что это за чары? – убедившись, что она его узнала, Уилл подошёл ближе и перекинул на себя руку Арфистки. – Как ты вовремя, Рейвенгард! – слабым, но уверенным голосом приветствовала его женщина. – Веди нас вниз. – Я не знаю, что это за чары, Уильям, – тяжело дыша, ответила эльфийка. – Чувствую только, насколько они противны Латандеру, если сквозь них не проникает даже его божественный свет. Вместе они спустились ещё на пролёт, и тьма рассеялась так же резко, как появилась, резанув по глазам теперь уже вернувшимся освещением. – Хвала Лорду Рассвета, – пробормотала Эланор, гася пламя в пальцах. Они ускорились – насколько это позволяла раненая Арфистка, всё ещё висящая у Клинка на плече – и как раз стали свидетелями финальной сцены битвы Вестара с двумя культистами. Дроу выглядел уже гораздо более потрёпанным: прихрамывал, перекинул клинок в правую руку, а левая алела от самого локтя до кончиков пальцев. Он вырвал меч из груди противника, и баалист сполз по стене, а эльф уверенно продолжил свой путь в сторону выхода, правда, бежать он уже не мог. – Постой, Вестар, тебе нужна помощь! – окликнула его Джахейра. – Нет времени, – коротко бросил дроу и ускорился ещё чуть-чуть. – Много ты навоюешь в таком состоянии, дурень?! – Арфистка не теряла надежды его вразумить, но Вестар даже не обернулся. – Дьявол! Рейвенгард, оставь нас и давай за ним. Клинок повиновался, снова передав эльфийку жрице, а сам побежал за дроу, который уже почти добрался до ворот, выводящих на лестницу во внутренний двор. Уилл опередил союзника и, толкнув створки, выпустил их наружу. Бой перед жертвенником уже закончился, и теперь землю устилали только трупы – в том числе четырёхрукого чудовища, порванного пополам. Дева Эйлин тоже лежала неподвижно, но про нее охотник хотя бы знал, что рано или поздно бессмертная аасимар придёт в себя. Единственным однозначно живым можно было назвать Астариона, сидящего на краешке алтаря рядом с телом Гейла и поигрывающего алым клинком в длинных пальцах. Вестар, игнорируя собственные раны, стремительно подбежал к каменному ложу с распростертым на нем магом и упал перед ним на колени, едва не сбив сидящего рядом вампира. – Боги, сколько экспрессии! – проворчал союзник, увернувшись от локтя дроу и поднимаясь на ноги. Он отошёл от жертвенника на пару шагов. – Встречи возлюбленных всегда такие трогательные. Возлюбленных? Слово резануло слух, но Клинок благоразумно рассудил, что это не его дело. Вестар же, казалось, слов вампира даже не расслышал. Только замер на секунду и после этого аккуратными и четкими движениями приподнял волшебнику веко, проверяя реакцию зрачков, прижал пальцы к шее, прощупывая пульс, наклонился к лицу, слушая дыхание. Кивнул сам себе и снова замер, прикрыв глаза. – Сможете обеспечить мне безопасность на пару минут? – обернулся он к Уиллу и Астариону. Безопасность рядом с тварью, едва ли не более смертоносной, чем было это огромное чудовище? Да Вестар, вероятно, шутит! – Я тебя прикрою, – пообещал Клинок, ненавязчиво перемещаясь и становясь между дроу и вампиром, но последний только пренебрежительно рассмеялся. – Вообще-то я не планировал здесь задерживаться, но эту драму, пожалуй, хочу досмотреть до конца, – Астарион заткнул кинжал с нетерийским камнем за пояс, демонстративно отошёл ещё дальше и продолжил язвительно, – А это чтобы мои дражайшие союзники чувствовали себя поспокойней. Вестар достал из сумки длинную шпильку, блеснувшую в тусклом освещении храма, несколькими движениями вскрыл замки на кандалах, удерживавших запястья мага. Почувствовав прикосновения, Гейл сдавленно застонал, хотя в себя так и не пришёл. По его мышцам прошла судорога, а рот широко раскрылся, но из него не вырвалось ничего, кроме хрипа. Дроу наклонился к уху мужчины, зашептав ему что-то ласковое и, кажется, приём сработал – по крайней мере, человек снова притих. Эльф быстро расстегнул крепления кирасы, сбросил поддоспешник и стянул с себя рубашку, разрывая ее на лоскуты. Несколькими из них он перетянул самые глубокие порезы на теле волшебника, остаток ткани обернул вокруг его обнаженных бёдер. Потом снова надел доспехи прямо на голое тело. Наблюдая за этими манипуляциями, Уилл чертыхнулся и огляделся вокруг. Не в его правилах было брать что-то у мертвецов, но сейчас от его расторопности, возможно, зависит судьба живого человека. На одном из селунитов он заметил почти целый плащ и, недолго думая, снял его. – Вот, держи, – он протянул эльфу одежду, и вместе они кое-как укутали тело волшебника. Вестар приподнял бессознательного Гейла в полусидячее положение, бережно устраивая его голову на своем плече, второй рукой подхватил под колени и встал, выпрямляясь. – Не уходи далеко, – предупредил дроу Клинок, видя, что тот уже направился в сторону лестницы. – Джахейра и Эланор уже идут сюда, они ему помогут. На лице Вестара отразились сомнение и внутренняя борьба, но он разумно рассудил, что в одиночку всё равно не пронесёт раненого друга через весь храм, а затем ещё и путь в Гильдию. – А вот и они! Дверь, через которую недавно вышел сам охотник, снова открылась, впуская во двор сразу троих: Арфистку, Леди Рассвета и ещё одного латандрита из ее команды, на которого теперь опиралась Джахейра. – Господь всемогущий! – воскликнула жрица, спускаясь первой и с отвращением разглядывая труп чудовища на полу. – Что это за тварь? – Орин Красная, – невозмутимо подсказал Астарион. – То, что от неё осталось. – Леди, Орин больше не опасна, – прервал размышления женщины Уилл. – Но наш друг сильно пострадал и ему нужна помощь. Прошу вас, Леди! Он указал в сторону Вестара, продолжающего держать мага на руках. Жрица внимательно оглядела ожидающего дроу и сделала повелительный жест рукой: – Клади его на землю. Эльф повиновался, осторожно располагая человека на полу, позволил женщине приблизиться, но не сводил с нее подозрительного взгляда. – Я смотрю, тебе удалось добыть нетерийский камень, – Джахейра тем временем отпустила латандрита, доковыляла до вампира и требовательно протянула руку. – Хорошо, давай его мне. Губы Астариона растянулись в снисходительной усмешке, и он потянулся к клинку. – Столько суеты из-за такой крошечной безделицы, – он поднял кинжал повыше, любуясь отсветами факелов на гранях камня. – Ну надо же. – Астарион… – поторопила его Арфистка. Уилл почувствовал, как в воздухе повисло напряжение, и повернулся в их сторону. – Извини, Джахейра, но я больше не подчиняюсь твоим приказам, – вампир опустил руку с ножом. – Я уже получил то, что мне было нужно. Глаза эльфийки изумлённо расширились, жрец за ее спиной положил руку на оружие и даже Эланор отвлеклась от раненого, чтобы взглянуть на предателя. Безразличным остался только Вестар, полностью сосредоточенный на волшебнике перед собой. – Ты не посмеешь! – вырвалось у охотника. Только сейчас он начал осознавать, какая катастрофа может произойти, если они не вернут себе камень. Все их планы по противостоянию секте, договорённость с Горташем, жизнь его отца, чёрт возьми! Их будущее сейчас висит на волоске из-за одного самоуверенного ублюдка, которого они по какой-то нелепой случайности решили считать союзником. – Правда? – притворно удивился Астарион. – А я-то думал, что ты единственный из всех здесь присутствующих не питаешь на мой счёт иллюзий. – Астарион, верни камень, и мы сможем всё обсудить. Арфистка говорила спокойно, но Клинок видел, что внутренне она напряжена и готова сражаться, если потребуется. Слишком уж хорошо он знал эти желтеющие глаза их лидера. Рука колдуна тоже легла на рапиру, он ждал только сигнала… – Тц, Джахейра, ты ведь мудрая женщина, – разочарованно качая головой, протянул вампир. – Пускай мы больше не будем союзниками, но, кажется, это не повод становиться врагами. – Тогда скажи, зачем он тебе сдался? – она кивнула на камень внутри клинка. – Какая бы цель у тебя ни была, возможно, для нее найдётся иной способ, кроме как уносить с собой наше оружие в борьбе с Абсолют? В ответ на это Астарион искренне рассмеялся. – Знаешь, Арфистка, меня всегда восхищала твоя способность сидеть на двух стульях разом. Ты никогда не думала о карьере магистрата? Возможно, эльфийка бы попыталась затянуть разговор ещё, но жрец за ее спиной неожиданно метнулся вперёд, повинуясь едва заметному кивку Леди Эланор. – Стой! – Джахейра попыталась образумить храмовника, но тот ее проигнорировал. Наполнив свой меч божественным сиянием, он обрушил оружие на врага, только Астарион не стал ни парировать, ни уклоняться. Вместо этого он выбросил навстречу левую руку, прямо на глазах Уилла затянувшуюся чем-то наподобие перчатки из живых теней, и схватил клинок за лезвие. Одно короткое движение кистью, и металл переломился пополам, точно сухой прутик. Воин с обрубком меча продолжил инерционное движение вперёд, и вампир воспользовался этим, чтобы всадить кинжал Орин ему между рёбер. – Нет! – вскочила на ноги Эланор, глядя, как тело ее соратника обмякает, но противник не даёт ему упасть. Жрец сдавленно булькнул, из его рта заструилась кровь, а Астарион почти любовно удержал его за спину и слизал алую дорожку с подбородка мужчины. Джахейра болезненно охнула, прижимая руку к животу, но всё-таки заставила свое тело принять звериный облик, понимая, что теперь драки точно не избежать. В руках Леди Рассвета начали формироваться концентрированные лучи солнечной энергии, а охотник кинулся вперёд, в прыжке выхватывая рапиру. Но их противник не стал даже вступать в бой: его фигура распалась чёрным туманом, который сконцентрировался в небольшое облачко и устремился под потолок подземелья, мгновенно слившись с обычными тенями. Тело мёртвого жреца, лишённое поддержки, осело на землю. Уилл выругался так грязно, как не позволял себе никогда раньше, а Эланор напустилась на Джахейру: – Вампир? У тебя в отряде всё это время была нежить? Да ты вообще в своём уме?! – Мне плевать, кто он, – тяжело дыша после обратного превращения, ответила Арфистка. – Он был мне полезен, и я его взяла. – И тем самым пригрела на своей груди змею! – с отвращением бросила жрица, эмоционально тыкая в эльфийку пальцем. – Не существует смягчающих обстоятельств для того, чтобы довериться нежити. Никаких. Никогда. Вампиры играючи прикинутся кем угодно: друзьями, союзниками, любовниками, но итог всегда будет один – рано или поздно они ударят тебе в спину! Что именно сейчас и произошло. Я ещё могла бы понять, если бы ты не знала, но ты знала, и осознанно подвергла нас всех ненужному риску. Латандрийка распалялась всё сильнее, ее уже практически трясло от гнева. Джахейра слушала молча, с гордо поднятой головой, но не перебивала, позволяя женщине высказаться. – Я привела на битву своих людей, и они положили жизни ради того, чтобы добыть этот камень! Мы попали здесь сразу в две ловушки и всё из-за того, что ты не можешь навести порядок в своих рядах: сначала проворонила среди бойцов доппельгангера, а потом не удержала контроль над вампиром! Уилл слушал гневную речь Эланор и понимал, что в целом согласен с ее словами. Но так же он знал и то, с каким трудом Джахейра выцарапывала для них каждую предыдущую победу. И, если женщины велят ему выбирать, за каким лидером следовать дальше, Клинок опасался, что не сможет дать однозначного ответа. – Возможно, мои методы неидеальны, а планы несовершенны, – признала Арфистка, когда Леди Утра выдохлась и замолчала. – Но я всё это время делала хоть что-то, а не запиралась в своём храме, ожидая, пока другие принесут мне готовое решение на блюдечке. Если бы не вампир, которого ты так ненавидишь, мы бы не продвинулись в борьбе с Абсолют даже до этого момента. – То есть, после всего, что произошло, ты… продолжаешь его защищать? – едва не задохнулась от возмущения жрица. – Не держи меня за идиотку, – спокойно парировала Джахейра. – Я говорю, что он был нам полезен, но это не значит, что я прощу ему предательство. – Я уверен, что вы можете обсудить все это позже! – резким и встревоженным голосом напомнил о себе Вестар. Женщины и Уилл обернулись к нему. Дроу больше не сидел перед неподвижным телом Гейла, а взял его себе на колени, крепко обнимая за плечи – мага лихорадило так, что он весь покрылся испариной, голова металась из стороны в сторону. – Дьявол! – выругалась жрица, поспешив к раненому. – Клади обратно и держи его крепче. Вот так. Она помогла эльфу вернуть волшебника на землю и стала водить над его дрожащим телом светящимися ладонями. – С ним что-то не так… ничего не понимаю… – Что? – ещё сильнее запереживал Вестар, переводя взгляд с Гейла на храмовницу. Нахмуренная женщина повторила пассы руками, ничего не добилась и стала внимательно осматривать каждую рану волшебника, словно пыталась найти ответы в глубине порезов. Добравшись до головы, которую дроу сейчас удерживал обеими ладонями, она наклонилась к лицу, как будто для поцелуя, но вместо этого шумно втянула воздух над губами мужчины. – Неживая кровь! – жрица рывком выпрямилась и отстранилась. – Он пил кровь вампира! Он осквернён! Уиллу показалось, что он ослышался – зачем Астариону было давать измученному магу свою кровь? Что за подлость он решил сотворить напоследок? — Он изранен!! — зарычал Вестар, подаваясь вперед. — Ты позволишь ему умереть только потому, что тебе не нравится, как от него пахнет?! Леди Эланор мрачно поднялась на ноги, явно не намереваясь больше прикасаться к раненому. – Боюсь, что я ничем не могу помочь этому человеку. – Не можешь или не хочешь? – Джахейра, напротив, подошла ближе и, кряхтя, присела рядом. – Латандер не станет помогать тому, кого осквернил вампир. Я даже не уверена, что он всё ещё человек, – надменно произнесла жрица, игнорируя готового схватиться за оружие дроу. – Кровь нежити может сотворить с его телом всё, что угодно. Возможно, убьёт, возможно, превратит в то, в чём уже не останется ни капли прежней личности. Будь на его месте один из моих бойцов, я бы даровала несчастному быструю смерть. Но его командир всё ещё ты, так что и решать тебе, – женщина развернулась в сторону выхода из внутреннего двора. – Надеюсь только, что ты будешь учиться на своих ошибках и не пригреешь на груди ещё одного змея. А я пойду поищу других выживших. – Не переживай, Вестар, я его так не оставлю, – ответила на напряженно прищуренный взгляд эльфа Арфистка и принялась сама пробовать целительные чары, явно рискуя магическим истощением. Уже поставив ногу на первую ступеньку, Леди Эланор обернулась к охотнику и бросила на него короткий, но очень многозначительный взгляд. Уилл сразу понял, о чём жрица пытается ему сказать, и так же незаметно кивнул. Как бы Клинок ни уважал Джахейру, как бы хорошо ни относился к Гейлу, сколько бы они ни прошли вместе – ещё одного вампирского отродья в их отряде не будет. Этот урок он усвоил на всю оставшуюся жизнь. Видишь вампира – убиваешь вампира. Без сомнений, страха и сожалений, кем бы тварь тебе ни приходилась, будучи смертным. Не слушая лживых речей, не веря фальшивым улыбкам и коварным взглядам. Сердце вампира – ночь, и дорога его – тьма, но Уилл был готов сделать всё, чтобы вернуть всякое чудовище к свету. Даже если единственный свет, которого они все заслуживают – это костёр инквизиции. *Сергей Маврин – “Заклинание”