Ветер над волнами

Я отдаю тебе власть Я отдаю тебе трон Когда война началась Наш город был обречён Разрушен мира остов Ветра меж стылых камней Реальность – худший из снов И я дарю тебя ей* Боевая машина Аверно Когда Карлах открыла глаза, перед ними был белёный деревянный потолок, тускло освещённый немногочисленными лампами – совсем не похожий на каменные своды Храма Баала. Что это, лазарет? Женщина чуть повернула голову, и это простое движение отозвалось острой болью в районе груди – движитель, заменяющий ей сердце, полыхнул особенно горячо. Зрение утверждало, что она находится в медицинской комнате, но было ли это правдой? Или сумасшедшая садистка Орин снова опоила ее какой-то дурманящей дрянью, чтобы выведать тайны сопротивления? Кровать была Карлах маловата – женщина попыталась полностью распрямить ноги, но упёрлась босыми пятками в спинку. На удивление, если не считать жара адской машины внутри, тифлинг чувствовала себя вполне сносно. Откуда-то сбоку донеслись шевеление и стон, как будто кто-то метался в бреду, и женщина приподнялась на локте, чтобы взглянуть. На самой дальней койке лазарета тяжело дышал и ворочался Гейл, почему-то привязанный к кровати кожаными ремнями поперек тела. Рядом с ним на стуле сидел Вестар, заботливо обтирая лоб мага влажной тканью. Другие лежанки тоже не пустовали, но тифлинг опознала только светлую гриву Джахейры. Если это всё и была галлюцинация, то очень уж затейливая – баалисты предпочитали работать грубее и проще. Карлах села, спустив босые ноги на пол, поняла, что на ней нет никакой одежды, и завернулась в ту же простынь, которой была любезно прикрыта всё это время. – Эй, солдат, – окликнула она сосредоточенного дроу. – Что это с ним? – Попался одной чокнутой баалистке, – хмуро буркнул эльф, не отвлекаясь от своего занятия. – Орин? Понимаю, – женщина зябко дёрнула плечами, вспоминая свои эмоции после того, как оказалась в плену. Она хотела спросить, что произошло за то время, пока она отсутствовала, но, глядя на Вестара, поняла, что ему сейчас сильно не до расспросов. Стоять и смотреть на них с волшебником тоже было глупо, так что женщина начала отступать обратно к своей постели, когда дверь в лазарет открылась. – Карлах, ты очнулась! – негромко, но очень радостно приветствовал ее вошедший охотник. – Как ты, в порядке? – Меня не так-то просто поломать! – тифлинг просияла, демонстрируя клыки. – Хотя красная сука очень старалась. – Пойдём посидим в таверне, если хочешь? – Уилл бросил подозрительный взгляд в сторону кровати Гейла, будто проверяя, не случилось ли чего за время его отсутствия, и получил в ответ мрачный и такой же подозрительный взгляд дроу. – Расскажешь мне всё, что произошло. – Было бы здорово, только сначала придётся надеть что-то кроме этой тряпки. – Чёрт, конечно, я принесу! – спохватился охотник, снова исчезая за дверью. Лучезарная улыбка тифлинга тут же померкла, превратившись в кривую гримасу, и женщина присела на свою постель, прижав руку к груди. Кажется, теперь она начала слышать запах не только палёного металла, но и собственной плоти. Это плохо. Значит, счёт идёт уже на дни… Несмотря на поздний час, в таверне было полно народу, и все, с кем Карлах подружилась за это время, тепло ее приветствовали. Простая и весёлая тифлинг легко нашла общий язык с гильдейскими разбойниками – возможно, будь у нее чуть больше времени, она бы даже не отказалась поработать под началом Кины. Бесславно исчезать захотелось ещё меньше, но и в Аверно женщина уйти не могла. Не после того, как впервые за все эти годы глотнула свежего воздуха. Уилл вернулся за столик с двумя кружками пива и тарелкой печёных на углях колбасок. И если при виде прохладного пенного напитка она улыбнулась, то запах жареного мяса едва не заставил ее скривиться. Карлах поспешила схватить пиво и сделать несколько больших глотков – нельзя было позволять себе раскисать и, тем более, демонстрировать своё состояние Клинку. Он поймёт ее, конечно, будет активно сочувствовать и уговаривать спастись, но, чем больше друзья уделяли этому вопросу внимание, тем сильнее трещала решимость тифлинга. Смерть пугала женщину до дрожи, но возвращаться в жизнь, из которой она сбежала – стократ хуже смерти. Столик, пол под ногами и стены вдруг неожиданно задрожали, как будто началось землетрясение. Гильдейцы притихли на своих местах, подозрительно глядя на дребезжащую посуду, но вскоре всё прекратилось и зал снова наполнился шумом. – Что это было? – потрясённо спросила тифлинг. – Мы не знаем, – Уилл пожал плечами, оставаясь при этом достаточно спокойным. – Но, после того, как мы вышли из Храма Баала, периодически вот так потряхивает. – Ну дела… – Расскажешь, как ты угодила в ловушку? – поинтересовался охотник, подцепляя колбаску вилкой. – По глупости, как обычно, – Карлах шумно стукнула тяжёлой кружкой по столу. – Хотела навестить могилы своих родителей: пошла, когда Джахейра дала мне отгул, там-то меня и сцапали. Швырнули в лицо какой-то вонючий порошок, я от него отключилась… пришла в себя уже в кандалах в подземелье. – Получается, это было два дня назад… – Угу. Мне ещё повезло, что Орин нужна была информация: меня почти не пытали, только опаивали каким-то зельем и задавали вопросы. А я отвечала… не хотела, конечно, но не могла не ответить – так уж оно работало. Уилл молча протянул руку и ободряюще сжал подруге пальцы. А ей стало неловко уже от того, что в скором времени она вынуждена будет вот так подло сбежать. – Брось, солдат, со мной всё в порядке, – со всей возможной уверенностью заявила тифлинг и схватилась за кружку свободной рукой. – Я же вижу, что нет, – ответил он серьезно. – После всего, что сделала с тобой Орин… но ты не обязана проживать это одна, слышишь? Таверна вдруг показалась женщине слишком шумной, столик тесным, а пиво кислым. Мучительно хотелось вырваться куда-нибудь под открытое небо, к звёздам. – Не хочешь прогуляться? – решение было спонтанным и неожиданным даже для нее самой, но виделось сейчас очень правильным. – Пойдём, – Клинок опустошил свою кружку сразу наполовину, сунул в рот недоеденную колбаску и двинулся за женщиной. – А куда? – Да куда глаза глядят. Надеюсь только, в этот раз обойдётся без похищения. Выйдя за дверь, Карлах втянула носом воздух. Не по-осеннему тёплая ночь отозвалась в ноздрях запахами человеческого жилья и помойки, но тифлинг была рада и этому. Таким уж он был – ее город, в трущобах которого она выросла. Ноги сами принесли ее в тот квартал, где они с родителями раньше жили. В тёмное время суток сюда предпочитала не соваться даже стража, но после всего, что она пережила, женщину уже давно не способны были напугать головорезы. А ночные разбойники как будто чувствовали, что сегодня по этим улицам идёт одна из местных, и не торопились преграждать забредшим путникам дорогу. Окна ее бывшего дома оказались заколочены, а сам он давно заброшен и перекошен гораздо сильнее, чем Карлах его запомнила. – Похоже, что никто так и не захотел купить эту халупу. – Вы жили здесь раньше? – понимающе откликнулся охотник. – Ага, после смерти мамы с папой за домом следил дядя – мне тогда было совсем не до старой развалюхи, я уже собачкой бегала за Горташем. – Так может, он не продавал, чтобы дом дождался тебя? Тифлинг опустила глаза. Ну что ж, вот он и дождался – теперь они с ним друг друга стоят: оба держатся в этом мире на последнем издыхании. – Сомневаюсь, – преувеличенно бодро заверила Уилла Карлах. – Он был ужасно прижимистый, мой дядька: если уж что попадало к нему в руки, то обратно уже не возвращалось. Я скорей поверю, что эта рухлядь просто никому не сдалась. Ну-ка, пойдём! Женщина легко перемахнула через невысокий заборчик – такой же кривой и старый, как и всё на участке – и поманила спутника во двор. В груди снова закололо и задребезжало, на этот раз навязчивей, но хвала богам, Клинок этого не заметил, занятый перелезанием через забор. Ее мама всегда мечтала о большом саде с прудиком и плодовыми деревьями, но на их крошечном заднем дворе прижился и вырос только клён, сейчас уже царапающий стены дома раскидистыми ветками. – Смотри туда! – тифлинг ткнула пальцем в уже начавшую желтеть крону, в глубине которой ещё угадывался силуэт грубо сколоченной постройки из кривых досок. – Мой персональный домик на дереве. Отец подарил мне его на десятилетие, почти два дня стучал молотком, не переставая. Я тогда сразу стала самой уважаемой девчонкой квартала. Карлах улыбнулась воспоминаниям. Ничто другое в родительском доме не запомнилось ей так ярко, как собственное разбойничье логово. – Хочешь туда подняться? – предложил охотник. – Сомневаюсь, что после стольких лет доски способны нас выдержать, – огорчённо покачала головой женщина и подозрительно посмотрела на крышу. – Зато черепица выглядит ещё крепкой… местами. Она забралась наверх первой и помогла залезть Уиллу. Их домик был одноэтажным, поэтому какого-то чудесного вида на город отсюда не открылось, но просто сидеть вдвоём с Клинком и вдыхать предрассветные сумерки тоже оказалось приятно. – Ты так и не рассказал, что произошло в Храме Баала. Охотник в ответ только разочарованно и зло скривился. – Проще будет сказать, чего там не произошло… ладно, слушай. Клинок погрузился в повествование, но чем больше подробностей он открывал, тем сильнее тифлинга накрывало чувством вины: если бы она так бездарно не попалась культистам, Орин бы не заняла ее место и не заманила отряд в ловушку. Десятки славных бойцов легко бы одолели баалистов, вместо того, чтобы быть разбросанными и убитыми, оказавшись в логове врага поодиночке. Когда охотник дошёл до предательства Астариона и потери нетерийского камня, Карлах зарычала и спрятала лицо в ладонях. – Эй, только не принимай это всё на свой счёт, слышишь? – строго предупредил ее мужчина, кладя руку на ее согнутое колено. – Ты ни в чём не виновата. Если уж кого и винить, так это меня – надо было прикончить мерзавца на месте, едва он только впервые сверкнул клыками, а не позволять развешивать мне на уши лапшу о том, как личинка вернула ему человечность. Я обманулся его способностью ходить под солнцем, а расплачиваться теперь всем нам. – Ты просто пытался поступить по совести, – теперь настала очередь тифлинга ободряюще сжимать его ладонь. – Ты дал ему шанс исправиться, начать новую жизнь, и не твоя вина в том, что он этим не воспользовался. Дальше они сидели молча, но так и не отпустили руки друг друга. Карлах впитывала это приятельское прикосновение, убеждая себя в том, что большего ей и не нужно, но мысли то и дело возвращались к их единственной совместной ночи. – Как думаешь, в других обстоятельствах у нас бы получилось что-нибудь, ну… более серьёзное? – Вопрос сорвался с языка, как бы женщина ни пыталась его удержать. Клинок не ответил сразу, но перевернул ладонь, чтобы переплести с подругой пальцы. – Я до сих пор надеюсь, что всё ещё может получиться, – признался он негромко и улыбнулся. – Когда разберусь с личинкой и освобожусь от Мизоры – первым делом приглашу тебя на свидание. На этот раз без всяких посторонних. Карлах буквально заставила себя рассмеяться шутке, хотя больше всего сейчас ей хотелось разрыдаться в голос. Если бы охотник только знал, как мало времени у неё осталось на то, чтобы ходить по свиданиям. Жить хотелось просто невыносимо. Может, у нее ещё есть крохотный шанс? Что, если она вернётся в ад не одна? На такой вариант она была бы согласна. – А ты когда-нибудь думал о том, чтобы пойти истреблять дьяволов в преисподнюю? – издалека начала тифлинг, чтобы не спугнуть мысль и не выдать Уиллу своего истинного интереса к вопросу. – Сколько ещё людей попадётся на их подлые уловки, как ты попался Мизоре? Стал бы не Клинком Фронтира, а Клинком Аверно! – Звучит очень грозно, прям как я люблю, – усмехнулся охотник, но тут же помрачнел. – Возможно, однажды так и сделаю. Но, после всего, что случилось в Храме Баала, я просто не могу оставить свой родной город на растерзание Астариону. Я и так слишком долго не догадывался, что в Балдуре образовалось вампирское гнездо – теперь придётся выжигать его до самого основания. – Конечно, я понимаю, – женщина отвернулась, делая вид, что любуется первыми лучами солнца, вызолотившего крыши соседних домов. – Я бы тоже предпочла Балдур, по которому не разгуливают клыкастые монстры. – Однажды он таким и будет, – пообещал Клинок, кажется, не заметивший неловкости подруги. Если бы она была обычным тифлингом, ее пальцы бы сейчас похолодели от тревоги и осознания, что ждёт женщину в скором будущем. Но адская машина разгоняла кровь настолько неистово, что Карлах могла лишь сильнее гореть. Так странно. Она сама – воплощение огня, но всё равно продолжает тянуться к самым тёплым вещам на свете: переплетению пальцев, поцелуям солнца на своей коже, уюту домашнего очага. Странно, что после жизни в Аверно она не перестала быть… такой. А может, наоборот, только-только научилась это ценить? Тифлинг пришла к Горташу, будучи неуравновешенным агрессивным подростком, считающей, что ей и море по колено. Теперь, вот, поглядите на неё – стала сентиментальной и жалостливой, способной расплакаться даже от такой ерунды, как светящее в глаза солнце. Конечно, дело было просто в солнце. Уж больно яркий сегодня выдался Рассвет. *** Гончий пёс Бейна Внешне Алый Дворец совсем не изменился: всё те же узкие витражные окна, башни, горгульи на крыше, но мужчина прекрасно знал, что старый замок в очередной раз пережил смену хозяина. Он догадался об этом ещё несколько дней назад, когда перестал получать регулярные отчёты от своих шпионов среди слуг, да и те его люди, которые следили за зданием снаружи, в один голос утверждали, что после последней вечеринки Касадора никто из жителей не выходит наружу. Кроме одного мужчины, покидающего территорию поместья и возвращающегося обратно, когда ему заблагорассудится – высокого бледного эльфа, светловолосого и красноглазого. Значит, у мальчика всё-таки получилось? Это было прекрасно, просто великолепно и полностью соответствовало замыслу Гончего Пса. Странно только то, что теперь Астарион расхаживает по своим владениям один. Но ничего – совсем скоро Густаво выяснит, что тут произошло. Мужчина ещё раз перечитал простую записку на клочке пергамента и толкнул калитку. Сколько раз он уже проходил по этой тропинке и сколько ролей примерил за это время? Рука по привычке потянулась постучать в дверное кольцо, но бейнит вовремя спохватился и, усмехнувшись, просто открыл ворота парадного входа. Холл встретил его тишиной и ощутимым запахом падали, непривычным даже для вампирского логова – пока здесь властвовал Касадор, к уборке относились так же трепетно, как к подготовке праздников, но, кажется, у нового хозяина замка сейчас были другие приоритеты. В приглашении были указаны только день и время, но Густаво начал подниматься по лестнице, практически уверенный, что найдёт Астариона в кабинете бывшего владельца. Видеть в ранее мрачных коридорах такое обилие света из распахнутых штор было непривычно, и мужчина подумал, что нынешний лорд вампиров ещё не раз удивит его своей эксцентричностью. Кое-где по пути бейниту попадались засохшие пятна крови и нечто похожее на кучки праха, а вот ни одной живой души он пока так и не встретил. Он пересёк такой же грязный бальный зал и без предупреждения шагнул в бывший кабинет Касадора. – Очень рекомендую нанять управляющего или хотя бы пригласить уборщиков, если не хочешь потом менять паркет во всём дворце, – вместо приветствия проворчал Пёс, небрежно скидывая плащ на один стул и садясь на другой – поближе к рабочему столу, за которым вампир перебирал пухлую стопку пергаментов. – Дерево от крови портится. – Так не терпится наполнить мой замок новыми шпионами? – Астарион оторвал взгляд от документов и поднял глаза на гостя. Что-то неуловимо изменилось в этом мальчике за прошедшие дни, и дело было не только в том, как возрос его магический потенциал: гораздо, гораздо больше, чем был у Касадора. – А что мне остаётся делать, если всех предыдущих ты перебил? – флегматично пожал плечами Густаво, даже не пытаясь отрицать факта: он знал, что эта игра нравится им обоим. Вампир коротко улыбнулся и встал из-за стола, чтобы взять из шкафа прошлого владельца бутылку вина и два бокала. Не спрашивая желания гостя, он выкрутил пробку, наполнил оба кубка и поставил один перед бейнитом. – Даже так? – удивился мужчина, глядя как Астарион первым делает глоток и отодвигает напиток в сторону, принимаясь собирать бумаги. – Тебе предстоит узнать обо мне ещё очень много нового. Если в голосе лорда и проскользнуло самодовольство, то совсем чуть-чуть. – Остальные Зарры уже в курсе, кто теперь занимает кресло их возлюбленного патриарха? – Густаво попробовал вино и одобрительно хмыкнул. – Пока нет. С их последней семейной встречи прошло не так уж много времени, подозреваю, они налакались крови на неделю вперёд и до сих пор отсыпаются, – мужчина выдвинул ящик стола, с отвращением сгрёб пергаменты в кучу и небрежно сунул внутрь. – Когда я расправлялся с Касадором, я был готов к тому, что впереди меня ждёт противостояние и с другими опасными врагами. Но знаешь, что? Пока самым страшным из них оказалась, мать ее, бюрократия! – он шумно задвинул ящик обратно и гневно зашипел в сторону собеседника. – Ты вообще представляешь, как много документов мне придётся подделать и скольких чиновников подкупить, чтобы официально переоформить на себя дворец?! – Бейн миловал, – рассмеялся Пёс тому, что этот самоуверенный мальчишка теперь искренне считает своими проблемами. – Но могу посоветовать тебе парочку хороших юристов. – Я и сам юрист, если ты вдруг забыл, – продолжал ворчать вампир, отпивая ещё вина. – Тогда посади за бумажки свою ведьму, она отлично с ними справляется, – предложил бейнит, увидев наконец повод ненавязчиво поинтересоваться судьбой чародейки. Вампир ожидаемо помрачнел и уголки его губ едва заметно дрогнули. – Этера ушла. Он произнёс это спокойно, слишком спокойно для мужчины, пытающегося показать, что его этот факт больше не задевает. Рискнуть копнуть поглубже или нет? Рискнуть. – Правда? Я всегда считал, что уйти от тебя возможно только одним способом, – он демонстративно покачал пальцем вниз, намекая на то, что все несогласные с вампиром очень быстро ложатся в могилу. – Не говори так, – беззлобно, но твёрдо попросил Астарион. – Всё-таки эта женщина была мне дорога. “И всё ещё дорога, судя по тому, как стекленеет твой взгляд”. Ситуация, конечно, складывалась интересная. Девчонка была влюблена в своё отродье без памяти, и Густаво скорей бы поверил в то, что она позволит ему себя убить, чем испугается и сбежит. Жаль, конечно, но свою главную роль чародейка уже выполнила: осознаёт ведьма или нет, но она приложила к созданию этого чудовища, что сидит напротив, не меньше стараний, чем и сам бейнит. Она была достаточно сильной, чтобы поддерживать нежить во всех его жестоких авантюрах, и достаточно хрупкой, чтобы дать ему возможность прочувствовать свою ответственность. Но самое главное – она вручила вампиру столько власти над собой, что он стал постепенно отходить от своих рабских стратегий и начал принимать решения сам. Когда Астарион прикончил Зарелл, вместо того, чтобы ублажить ее и получить желаемое, Густаво просто ликовал. Это означало, что его непредвиденные вложения в создание лояльного себе лорда вампиров имеют всё больше шансов принести плоды. Пёс готов был даже простить отродью то, что он оказался шпионом, если тот доведёт своё мстительное дело до конца. И вот, полюбуйтесь – спустя столько дней они оба сидят и пьют вино в бывшем кабинете Касадора. – А знаешь, что ещё немаловажно? – неожиданно воодушевился вампир. – Сбежала она на вашем корабле, так что в следующий раз думайте лучше, кому делать такие дорогие подарки, чтобы инвестиции… не уплывали. – Так вот оно что! – протянул Густаво, последние дни гадающий, что заставило капитана Амаретт так неожиданно бросить всё и сняться с якоря, не дожидаясь приказа эрцгерцога. Оказывается, рогатая бестия просто спасала свою подругу от преследований лорда. К сожалению, Энвер, как и сам Пёс, тоже был просто человеком, и мог совершать ошибки. Потеря экспериментального судна, необходимого, чтобы доставить порцию личинок в Амн, сильно затормозила реализацию второй части их плана. Да и насчёт первой бейнит уже не был так уверен: они накопили критическую массу ошибок, и теперь она, как снежный ком, притягивала за собой новые. Начавшиеся вчера землетрясения и нервозность эрцгерцога свидетельствовали о том, что и второй нетерийский камень сменил владельца. Густаво бы не отказался узнать подробности, вот только его шпионы среди баалистов тоже были убиты, а остаточные следы сражения указывали на участие в этом сил сопротивления… Похоже, что в руках Арфистов теперь уже два артефакта, и замысел Горташа трещит по швам. – Ты уже принял решение насчёт предложения эрцгерцога? – если у бейнита ещё был шанс спасти ситуацию, то лишь склонив Астариона к предательству. Он надеялся только, что этот дерзкий мальчишка ещё не рассорился со всеми и имеет доступ в логово сопротивления. – Да. Лорд сунул руку в карман и положил на стол перед собой нетерийский камень. Камень Орин Красной. Пару мгновений Гончий смотрел на него неподвижно, а затем шумно выдохнул, зажмуриваясь на секунду и прижимая пальцы к переносице. Ситуация грозила обернуться катастрофой. – Мы договаривались не об этом. – Я знаю, – невозмутимо откликнулся Астарион, откидываясь на спинку кресла. – Но это не я здесь пёс, чтобы беспрекословно выполнять хозяйские команды. Густаво не выдержал и усмехнулся – после всего, что он сам вкладывал вампиру в голову, глупо было надеяться, что тот станет играть по правилам. Что ж, бейнит, как обычно, придумает способ обернуть это на пользу своим планам. – Хорошо, я устрою тебе аудиенцию у эрцгерцога и попытаюсь подать это всё так, чтобы тебя не прикончили сразу, – о реакции Энвера на внезапную рокировку нетерийских камней Пёс иллюзий не испытывал. Ведь теперь ему нечем шантажировать Рейвенгарда: этот принципиальный юнец не станет драться с союзниками даже ради спасения отца. – Если бы я хотел говорить с Горташем – пришёл бы к нему во дворец, – пренебрежительно фыркнул Астарион. – Но я позвал тебя. А вот это становилось уже действительно любопытным. Мужчина прищурился, гадая, что на этот раз задумал его непредсказуемый собеседник. И ведь теперь Густаво даже не рискнул бы применить против вампира силу – магически Астарион его превосходит, и страх отродья перед бейнитом умер вместе с самим отродьем. А вот кто родился вместо него, Гончий и сам ещё не понял. – Раз так, то самое время объяснить, зачем я тебе здесь, – предложил гость. – Не для того же, чтобы похвастаться новыми способностями и нетерийским камнем? – Условия сделки не изменились, только заключать ее я буду с тобой, а не с тем, кто не соизволил даже обратиться ко мне лично. У меня вот здесь, – мужчина постучал пальцем по своему виску. – Кое-что лишнее, и я хочу это убрать. Избавь меня от паразита, а дальше делай с камнем, что хочешь: можешь вернуть хозяину, можешь перегрызть наконец поводок и сам стать Избранным. Хоть в Чионтар выкидывай – мне всё равно. Забрать камень себе и стать новым Избранным? Густаво бы солгал, сказав, что его это совсем не интересует: за время службы у эрцгерцога он освоил способности иллитидов в достаточной степени, чтобы отдавать приказы Мозгу. Соблазн был очень, очень велик, и, будь на месте Астариона кто-то другой, Пёс бы уже держал камень в своей ладони, но он никак не мог понять, что на самом деле движет его собеседником. – Если бы я стремился быть на передних ролях, то уже давно занял бы трон Избранного рядом с эрцгерцогом, – к счастью, бейнит безупречно владел своими эмоциями, чтобы не выдать волнения даже участившимся пульсом. Иначе он бы никогда не смог работать с Касадором. – Лорд Горташ не просто так предложил это место тебе. У тебя есть все качества, чтобы быть ему достойным, равным партнёром, есть амбиции! В Лунных Башнях я дал тебе крохи знаний, но сейчас могу научить управлять личинкой настолько искусно, что вместе с ней и своими вампирскими способностями ты станешь неуязвим. А ты хочешь от нее избавиться? Так просто возьмёшь и откажешься от этой власти? Я тебя не узнаю, мой кровожадный друг. – Выходит, что так – отказываюсь. – Но… – теперь Густаво искренне недоумевал. – Астарион, почему? – Потому что я доверяю только тому могуществу, что струится в моих собственных венах. Мужчина встал из-за стола и подошёл к окну, с высоты глядя на город. Камень он так и оставил лежать на столе, на расстоянии вытянутой руки бейнита, и эта небрежность говорила о возросших способностях вампира лучше всяких слов. – Я чувствую, как Мозг бунтует: не только дрожь под ногами, но и постоянный гул внутри своего черепа. Мне не нужна сила, у которой есть собственное мнение, мне не нужна сила, с которой приходится драться, и которая легко может сменить хозяина вместе с нетерийским камнем. Я собираюсь использовать вечность, чтобы расширять горизонты, а не сидеть на охране своих сокровищ, – Астарион обернулся к гостю и продолжил очень серьезно. – Я не верю в успех вашего плана и подозреваю, что в глубине души ты тоже не веришь, хоть никогда и не признаешься в этом вслух. Слишком многое вы уже проиграли, чтобы вернуть себе прежний контроль, но, если ты по какой-то причине всё ещё отказываешься бежать с тонущего корабля и хочешь забрать себе артефакт – он будет твоим, как только выполнишь условия нашего договора. Что скажешь… мой друг? – С чего ты вообще взял, что я смогу это сделать? Пёс с интересом подался вперёд, стараясь не выдать, насколько точно вампир попал в его собственные опасения. Фантазировать о себе на месте Избранного было приятно, но бейнит не мог не признать, что сражение с каждым днём даётся им всё сложнее – причём главным их противником было не сопротивление, а бунтующий Старший Мозг, чувствующий, как ослабели цепи. – С того, как легко вы предлагаете место Избранного всем желающим, – Астарион вернулся за стол, подобрал камень и протянул его Гончему на раскрытой ладони. – Если для того, чтобы отдать Мозгу приказ, нужно просто хорошо управлять паразитом и держать в руках эту штуку, то лучше тебя не справится никто. – Мне нужно подумать, – Густаво поставил локти на стол и сложил пальцы домиком. – Думай, – понимающе разрешил ему лорд, сжимая кулак. И всё-таки, какой же дерзкий… не-ет, и дальше называть Астариона мальчишкой не получалось даже мысленно. Одно из самых слабых отродий Касадора клыками и когтями выцарапало себе путь в великое будущее, в то время как его более сильные братья и сёстры сгинули в недрах этого дворца вместе со своим хозяином. А в том, что нынешний лорд может стать великим тираном, бейнит нисколько не сомневался: человек не был застрахован от промахов в планах, но в одной вещи не ошибался никогда – в определении тех, кому суждено взлететь. Таким однажды он встретил Энвера и таким видит сейчас Астариона. Чем он рискует, помогая ему? Недовольством эрцгерцога? О да! Лорд Горташ явно будет не в восторге, если Густаво отдаст Мозгу несанкционированный приказ от своего имени. Но с другой стороны, разве его лидер не обещал вампиру то же самое? Пёс не сомневался, что Избранный сдержит своё слово, так что теоретически он ничего не нарушает. Гораздо важнее было сейчас повысить лояльность Астариона к церкви Бейна – если не для этого их плана, то для следующего – а не бежать к Энверу утрясать формальности. В любом случае, если второй нетерийский камень окажется у них, как и было задумано, ради этого стоит рискнуть. – Хорошо, я готов попробовать, – бейнит протянул мужчине руку, и тот спокойно вложил в нее камень. Искры давно забытой магии отозвались покалыванием в пальцах, и Густаво вспомнил ещё кое-что важное. – Не собираешься задёрнуть шторы? – напомнил он невозмутимо сидящему в лучах дневного света лорду вампиров. – Без защиты паразита солнце будет к тебе далеко не так ласково, как сейчас. – В этом нет необходимости, – в голосе Астариона наконец-то проскользнуло настоящее самодовольство, а Гончего кольнуло неожиданной догадкой. Конечно, это были только слухи, байки на уровне фантазий о вампирах, способных ходить под солнцем. Но Густаво вспомнил звенящее напряжение Касадора в последние месяцы, его туманные намёки на скорую смену своего статуса, а теперь перед ним сидит его бывшее отродье, не боящееся дня… И, если предположение бейнита верно – это значит, что время наставлений для его ученика давно прошло. Настало время гордиться им. *** Солнечный регент Сегодня Балдур отличался от себя прежнего ещё сильнее, чем обычно. Дрожь под ногами практически не прекращалась, но жители Нижнего Города, очевидно, настолько привыкли к катастрофам, что на их повседневный быт это никак не повлияло. Люди пережидали тряску, подозрительно косясь на стены и крыши окружающих зданий, и тут же возвращались к своим делам. А самым главным из них этим утром была передача друг другу свежих сплетен. – …прямо на моих глазах… во-от такие щупальца… – …кровь на паркете и больше ничего! – Господь Тир, защити… – …сначала Рейвенгард старший, теперь ещё и это… – А я вот ему никогда не доверял! Людские голоса сливались в монотонный гул, но при желании Астарион мог прислушаться к сплетням и вычленить то, что его интересовало – вот и сейчас разум зацепился за знакомую фамилию. Вампир ненадолго замер, но продолжения темы про отца Уилла так и не последовало. Мимо пробежала троица стражников: сегодня у Кулаков было много работы – то тут, то там появлялась информация о неожиданных жертвах цереморфоза, обросших щупальцами и нападающих на всех без разбора. В недрах земли снова начала зарождаться вибрация, но на этот раз Астарион чувствовал ее только подошвами сапог – со вчерашнего дня навязчивое давление внутри черепа больше его не преследовало. Наконец-то его разум принадлежал только ему: в голове больше не будет ни приказов Касадора, ни тошнотворного шёпота личинки, ни… мужчина тряхнул кудрями, отгоняя мысль. – Срочный выпуск Балдурского Вестника! Бесплатная газета! – на площади перед башней Рамазита надрывал глотку мальчишка-распространитель. Бесплатная? Астарион заинтересованно приблизился – клочок пергамента никогда не стоил больших денег, чтобы на нём хотелось экономить, но печатники ухитрялись извлекать выгоду даже из горсти медяков, и, чтобы они вдруг начали раздавать выпуск бесплатно… должно было произойти нечто действительно экстраординарное. Лорд терпеливо дождался своей очереди, чтобы получить экземпляр, и развернул передовицу: “Врата Балдура прокляты? Без лишних предисловий редакция спешит сообщить об очередном исчезновении градоправителя. И, если до этого печальная участь постигла маршала Огненных Кулаков – Улдера Рейвенгарда, – то на этот раз сектанты замахнулись на самого эрцгерцога, сегодняшней ночью пропавшего прямо из своих покоев. Дежурные охранники из его личной гвардии утверждают, что не встречали в крепости никого постороннего, и не слышали из апартаментов господина Горташа никаких подозрительных звуков. Пропажу заметили только ранним утром, когда эрцгерцог не вышел к завтраку. В его комнатах не было обнаружено никаких следов борьбы, а о том, что произошла трагедия, свидетельствовали только пятна крови на полу гостиной. Словно почувствовав потерю нашего возлюбленного лидера, город отозвался участившимися землетрясениями. В целях безопасности граждан редакция рекомендует подготовить свои жилища: зафиксировать мебель, убрать с открытых мест мелкие предметы…” Астарион коротко усмехнулся, сложил пергамент и спрятал в карман. Он не мог сказать, что произошедшее его удивило: в том, что изначально камнями владели избранники Мёртвого Трио, была своеобразная гармония, сделавшая их безумный план возможным. Но, стоило только двум артефактам оказаться в руках двух бейнитов, как они тут же сцепились друг с другом. Густаво сколько угодно мог притворяться преданным зверем, даже убеждать самого себя в этом, но философия церкви Бейна признаёт только единоличную власть. А уж после того, как ты прикоснулся к настоящему могуществу, возвращаться на вторые роли совершенно не хочется… о, Астариону прекрасно было знакомо это ощущение. Даже если Гончий преодолел все соблазны и остался верен своему Избранному, Горташ был не из тех, кто способен простить слуге посягательство на правящую роль. Но вампир почти не переживал за Густаво, зная, как больно порой домашний пёс способен укусить хозяйскую руку. Их стычка виделась лорду неизбежной, а сегодняшний номер газеты только подтвердил догадку. И, судя по тому, что в Вестнике написали про исчезновение эрцгерцога, а не его телохранителя – о такой скромной персоне бы точно не стали печатать в срочном выпуске – у бейнитов уже объявился новый глава. Глава, с которым Вознесённый вампир всегда сможет договориться на взаимовыгодных условиях. Настроение было отличным, и Астарион неспешно двинулся от площади в сторону Счётной Палаты. Несмотря на хаотичность сегодняшнего дня, мужчина чувствовал, что любит этот жестокий и непредсказуемый город. Его город. Касадор стремился отгородиться от повседневной суеты толстыми стенами и задёрнутыми шторами окон, а вот Астарион ощущал себя частью Врат Балдура: его воздух наполнял лёгкие вампира, жизни сотен людей, когда-то обитавших здесь, текли сейчас по его венам. Лорд был и останется в этом городе хищником, с той лишь разницей, что теперь может не ограничивать свою охоту тёмным временем суток. Его бывший хозяин требовал,чтобы еду доставляли к порогу, но Астариону нравилось самому выбирать и преследовать добычу. Особенно теперь, когда жертву можно просто и незамысловато прикончить, а не очаровывать, пытаясь завлечь во дворец. Вот и сегодня мужчина оделся совершенно скромно и неприметно для своего статуса, чтобы медленно блуждать по улицам в поисках смертного, который приглянется ему в качестве ужина. Проходя под аркой городской стены, вампир неожиданно замер, заметив симпатичного человеческого юношу, громко спорящего со своей спутницей. Возможно, если подождать окончания скандала, то эти двое разойдутся в разные стороны, и лорд сможет перехватить мужчину в одном из безлюдных переулков? – Эй! Нашёл место, где встать! Удар в плечо был таким сильным, что Астариона дёрнуло вперёд, и с него едва не слетел капюшон. Толкнувший его мужчина напоминал огромную бородатую гору в доспехе… но и мозгов у него явно отросло не больше, чем у камня, раз уж он рискнул налететь на вампира. Кажется, вопрос с сегодняшней жертвой закрылся сам собой – в жизни лорда будет ещё много смазливых юнцов, а этого наглеца стоило проучить прямо сейчас. Ничего не ответив на грубость, Астарион позволил воину отойти вперёд на десяток шагов и двинулся следом. Мужчина, словно назло, держался многолюдных центральных улиц, но вампир не собирался отступать, даже если ему придётся таскаться за ним до ночи. Его жертва свернула только у неприметной лавочки с названием “Карминные настойки” и скрылась внутри. Позволив себе клыкастую ухмылку, лорд поднялся на крыльцо и взялся за дверную ручку. Он не помнил здесь этого заведения раньше, и не знал, чем тут торгуют, но Астариона, преследующего добычу, не остановила бы даже необходимость вырезать полный зал посетителей, если они встанут у него на пути. К счастью, изнутри доносились только два голоса, а при звуке одного из них вампир едва не расхохотался и уверенно толкнул дверь. Сегодня действительно чудесный день! Он и не подозревал, что, загоняя одну дичь, неожиданно обнаружит другую, гораздо более ценную. На первом этаже помещения не было ничего, кроме старой покосившейся мебели – похоже, что новый владелец здания ещё не обжился здесь до конца. Астарион запер вход на засов и двинулся к лестнице в полуподвальную комнату, откуда и звучала беседа. В нос ударил мерзкий запах химических реагентов и протухшей крови, но лорд обладал преимуществом дышать только по своему собственному желанию. Совершенно не таясь, он поставил ногу на первую ступеньку спуска, уже догадываясь, какой будет реакция хозяйки магазина на его визит. Двое у лабораторного стола синхронно обернулись к вошедшему, услышав скрип рассохшегося дерева под его ногами. – Ты говорила, что больше никого сегодня не ждёшь! – рыкнул на эльфийку ее первый несдержанный посетитель. – Не горячись, – спокойно откликнулась дроу, видимо, привыкшая к резкости своего клиента, и подозрительно вгляделась в скрытое капюшоном лицо нежданного гостя. – Кто ты и зачем пришёл? Не желая затягивать интригу, Астарион стянул со своей головы покров и широко улыбнулся, успев в мельчайших деталях рассмотреть, как выражение лица его собеседницы меняется с выжидающего на испуганное. – Здравствуй, Арай, – бархатным голосом приветствовал ее лорд. – Скажи, ты всё ещё мечтаешь о моём поцелуе? *Ясвена – “Феникс”