Ветер над волнами

Смотри, смотри Как затишье закончилось, штормы вернулись Смотри, смотри И прислушайся к песням коварных сирен* От волнения ложка супа, которую чародейка только что отправила в рот, показалась совершенно безвкусной. Она так и не обернулась назад, но прекрасно слышала звук шагов, приближающихся к их столику, и наблюдала, как настороженно вампир провожает взглядом того, кто всё ещё был у неё за спиной. – Не стоит делать из меня зверя, Астарион, – прошелестел голос, от звука которого руки Этеры похолодели. – Клыки здесь только у тебя. Конечно же, вошедший слышал последнюю фразу вампира. – Добрый вечер, Густаво, – в меру приветливо ответил мужчина наёмнику, но не поднялся с места и руки не подал. – Заскочил перекусить? – Мне нравится, что ты не побежал, – носком сапога Пёс выдвинул себе третий стул, повесил на его спинку дорожный плащ и жестом подозвал разносчика. – Вижу, мои уроки не прошли даром. Ты знаешь, почему это заведение называется “Остролист”? – Я не обязан знать, что творится в головах у каждого владельца местных забегаловок. – Кружку вашего фирменного эля, свиные рёбрышки с картошкой на углях, хлеб и сыр, – продиктовал Густаво подошедшему работнику харчевни и только тогда сел за стол. – Не обязан, разумеется, – он достал из кармана свёрнутый в несколько раз пергамент. – Эта таверна принадлежит печатникам Балдурского Вестника, и они не упустили возможности намекнуть миру о том, что сила острого слова, написанного в статье, зачастую превосходит силу клинка. Полюбуйся. Наёмник бросил пергамент на стол перед вампиром. Это оказался газетный разворот, датированный вчерашним днём, и Этера придвинулась к мужчине поближе, чтобы иметь возможность читать одновременно. “Новая трагедия в Ривингтоне! Кто такие гурцы – звери среди людей или невольные заложники своего дикого нрава?” – гласил заголовок. – “Не успел пригород нашего славного города оправиться от убийства в храме Открытой Длани, как его потрясло новое шокирующее событие: племя гурцев, живущее с нами бок о бок, наконец-то продемонстрировало свою истинную натуру. Не далее, как позапрошлой ночью в лагере кочевников, так же именующих себя детьми Селунэ, произошла междоусобица, приведшая к масштабному кровопролитию. Нам пока не известно, что стало причиной конфликта, но он вышел за пределы стоянки гурцев, приведя к жертвам среди беженцев и почётных граждан Врат Балдура, волею случая оказавшихся поблизости. Вот, что говорят об этом свидетели трагедии…” Дальше статья продолжалась в том же духе, не проливая света на произошедшее, зато усиленно нагнетая страх перед племенем. Этера никогда не интересовалась кочевниками и даже не подозревала, какая драма вокруг них может разыграться. Но Астарион действительно постарался на славу, сначала уничтожив репутацию этих людей, а затем и их самих. Дочитав статью, Астарион отложил газету и довольно усмехнулся. – Я всегда говорил, что этим и закончится заигрывание с дикарями. – Наверное, мне стоит тебя поздравить? Ты долго к этому шёл, – Густаво как раз принесли эль, и он отсалютовал вампиру кружкой. – Должен признать, что твоё возвращение во Врата получилось эффектным. Этера скосила глаза на Астариона, прикидывая, что он обо всём этом думает. Пёс практически прямым текстом объявил о его причастности к этому преступлению, но какие в этом риски? Наёмник не напал на них сразу, не использовал магию личинки, чтобы выманить в безлюдное место, да и следил за ними наверняка не первый час или даже день. Если бы ему нужна была только смерть, было бы проще прикончить зарвавшегося вампира и его подругу в подворотне или том же парке. Но Густаво пришёл к ним говорить, а не сражаться, по крайней мере, пока. А учитывая то, кому он служит, и сколько сломанных жизней и судеб на его собственном счёту, вряд ли Пёс здесь ради правосудия. – Управился бы быстрее, но двухсотлетнее рабство немного спутало мне планы, – не стал отрицать своей вины Астарион. – Кстати, о рабстве, – мужчина подтянул к себе принесенную разносчиком тарелку с рёбрышками. – Касадор тоже заинтересовался такой неожиданной и трагической кончиной целого племени гурцев. – Пускай не благодарит, я предпочту остаться безвестным благодетелем. – Попробуй, – улыбнулся наёмник, обгладывая свиную косточку. – Пока у него нет против тебя улик, только подозрения. Но советую в дальнейшем соизмерять размах своих развлечений с рисками – он отправил Леона расследовать резню у кочевников. Леона? Чародейка удивлённо подняла брови, вспомнив, что совсем недавно Астарион представлялся этим именем, а теперь недовольно скривился при его упоминании. – Ещё один мой братец, – наклонился в сторону девушки вампир. – К сожалению, этот, в отличие от Петраса, не идиот, а полная его противоположность. Пожалуй, самый опасный среди отродий Касадора. – А самого Петраса ты сегодня не найдёшь, можешь больше не рыскать по его любимым местечкам. – Вот как? Неужели хозяин дал ему выходной? – Не просто выходной, а целый отпуск… на псарне. Так что, если ты ищешь возможность узнать новости из дворца – придумай какой-нибудь другой способ. Астарион и Этера переглянулись. – Получается, ты зря упаковывал меня в корсет, – фыркнула девушка, возвращаясь к недоеденному супу. Чародейка устала нервничать и справедливо рассудила, что, даже если Густаво подготовил им какую-то подлость, по крайней мере, она не останется голодной. Но и в это верилось с трудом: вопреки всем логическим доводам, вопреки пониманию, что они оба враги, наёмник испытывал к Астариону необъяснимую симпатию. Взаимную. – Твоя забота обо мне очень трогательна, Пёс, – с новым подозрением вампир смерил собеседника взглядом. – Вот только откуда она взялась? Я не припомню, чтобы мы расставались добрыми приятелями. Густаво засмеялся, отодвигая в сторону опустевшую тарелку и прихлёбывая эль из кружки. – Что ж, раз с обменом любезностями покончено, давай переходить к делу, – наёмник сложил подбородок на скрещенные пальцы рук. – Твоё предательство и правда весьма меня огорчило. Но я не могу не признать, что ты и твои друзья, – уважительный кивок в сторону чародейки, – красиво обвели меня вокруг пальца. Кто из вашей славной компании диверсантов хранит Астральную Призму? – На что повлияет мой ответ? – Значит, не ты, – проницательно прищурился Густаво. – Тем лучше для нас обоих. Знаешь, я даже рад, что ты оказался неподконтролен паразиту – ты способен на большее, чем быть чьей-то марионеткой. Своей наглостью и изобретательностью ты привлёк внимание лорда Горташа, и теперь ему очень любопытно, как далеко ещё ты сможешь зайти. Считай, что гурцы стали твоим пропускным экзаменом на роль нашего союзника. В противном случае я бы получил приказ устранить тебя, а не вербовать. – Пф, я успел полюбоваться, как вы обходитесь с союзниками на примере Кетерика Торма. – Кетерик не справился с возложенной на него ответственностью. Это досадно, но это не преступление, за которое можно лишиться головы, – прозвучало как явная отсылка к ситуации на крыше Башен, когда над сектантом расправлялась обезумевшая аасимар. – Свою смерть он навлёквашим, а не нашим недовольством. Астарион побарабанил по столу пальцами, пытаясь уловить в голосе и словах собеседника фальшь. – Ладно, пусть так. Только я до сих пор не услышал ничего, кроме абстракций. Чего хочет Горташ, и что он готов предложить мне? – Со своей стороны эрцгерцог готов предложить тебе безопасность, – наёмник откинулся на спинку стула и развёл ладонями. – Он обещает, что не отдаст Старшему Мозгу приказы о твоём порабощении или цереморфозе. Так что можешь вылезать из коллектора и делать, что хочешь. Бросай вызов Касадору, если уж решил, что готов. Помогать мы тебе не станем, но и препятствий чинить – тоже. Считай это жестом нашей доброй воли, потому что, если ты выживешь и станешь истинным вампиром, лорд Горташ предложит тебе настоящую сделку, и награда за нее будет соответствующей. – А поподробней? – Избранный избавит твой череп от личинки, раз уж она так тебе досаждает, – прозвучало довольно издевательски. Густаво прекрасно знал, что для Астариона паразит стал билетом в жизнь, и только риск нового порабощения заставляет мужчину искать способ освободиться от нее. – Избавить можно по-разному, – хохотнул вампир. – Например, вместе с головой. – Верно, – наёмник тоже рассмеялся. – Но для этого лорду Горташу не нужно столько ухищрений. Обещаю, что сделка будет честной: ты получишь свою свободу или можешь даже пересмотреть приоритеты и примкнуть к нам, разделив власть над городом. В обмен же эрцгерцог ждёт от тебя то, что ты умеешь делать лучше всего: предательство. Последнее слово Пёс произнёс практически шёпотом, с каким-то особенным придыханием, словно пробовал его на вкус. И очень внимательно следил за реакцией вампира. – Принеси нам нетерийский камень, который вы забрали у Кетерика, – продолжил Густаво. – И я уверен, мы сможем ужиться в этом городе вместе. – Ты правда рассчитываешь, что я так легко предам своих спутников? – Не нужно строить оскорблённую невинность, Астарион, не разочаровывай меня, – в голосе мужчины зазвенела сталь. – Твои спутники не в курсе даже половины твоих “подвигов”, ты не доверяешь им, они не доверяют тебе. А единственный человек, который действительно дорог твоему небьющемуся сердцу, сидит сейчас рядом и готов пойти ради тебя даже в ад… или надеть корсет, что ещё хуже. Но, если ты всё ещё сомневаешься, просто подумай, останутся ли твои товарищи таковыми, когда ты вернёшься к ним полноценным вампиром с мстительным кланом Зарр на хвосте, м? “Или вознесённым”, – мрачно нахмурилась Этера, живо представив себе лица отряда. Особенно выразительными получились гримасы Уилла и Джахейры. – У тебя ещё есть немного времени на размышления, – прокомментировал Густаво затянувшуюся паузу и снова полез в карман. – Только камень? – наконец спросил у него вампир. – Ты даже не потребуешь Призму? – Призма сама выбирает носителя, и, раз ее нет сейчас у тебя в кармане, сомневаюсь, что ты сможешь ее отнять, – Пёс извлёк и положил на стол запечатанное письмо с незнакомым чародейке оттиском на сургуче. – Но ты можешь попытаться, если хочешь, чтобы твои спутники возненавидели тебя ещё больше. А пока, сделай одолжение, передай это послание младшему Рейвенгарду. И настоятельно рекомендую вам купить утренний номер Балдурского Вестника, обещаю, эта статья тебе тоже понравится. – Вестник продался эрцгерцогу? Этого стоило ожидать. – Эффективный правитель диктует свою правду не с трибуны. Он заражает ей воздух, вынуждая народ вдыхать ее отовсюду, и пресса в этом – лучший помощник. Заинтриговав собеседников, наёмник встал из-за стола, перекинул длинную седую косу на плечо и надел плащ. Он уже сделал шаг в сторону выхода, но остановился и обернулся, с улыбкой глядя на вампира. – И вот ещё что, Астарион: расплатись-ка за мой ужин. Ты украл из нашей крепости достаточно золота, чтобы исполнить маленький каприз своего наставника. Не дожидаясь ответа, Густаво дошёл до выхода и скрылся за дверью. – Ублюдок, – практически восхищённо прошипел вампир. – Просто не мог не оставить за собой последнее слово. Он потянулся к конверту, на котором при ближайшем рассмотрении можно было различить инициалы Энвера Горташа. – Интересно, о чём Горташ мог написать Уиллу? – спросила Этера, подперев щеку кулаком. – Уверен, мы узнаем это по выражению лица нашего доблестного охотника, – Астарион спрятал письмо в сумку. – Даже не будешь вскрывать? Я удивлена. – А вдруг там кислота? Или оно проклято? – мужчина сделал страшные глаза, вызвав у девушки приступ смеха. – Нет уж, пускай Клинок сам разбирается со своей корреспонденцией. *** Гейла качало на волнах между грёзами и явью: видения причудливо переплетались с реальными ощущениями в теле, не позволяя забыться окончательно, но и не давая сил открыть глаза. Вот спину пронзило тупой ноющей болью, вот чей-то голос позвал его по имени, но волшебник так и не смог вспомнить, кому он принадлежит. Кому-то близкому и давно знакомому, кому он когда-то доверял. Много ли было таких людей? Может, его окликнула мама? Затуманенный разум сразу нарисовал магу картинки их долгих прогулок, семейных ужинов и философских бесед вечерами у камина. От нее всегда приятно пахнет выпечкой и специями, у нее тёплые руки и ласковая улыбка… Стоп! Его мать сейчас в далёком Глубоководье, а сам Гейл отлёживается… где? Последнее, что он помнил – башню Рамазита и удар между лопаток. Голос позвал ещё раз, теперь как будто чётче. Он ощутил прикосновение к своим волосам, но так и не смог понять, было ли то видением или реальностью. Может, Мистра? Может, она наконец простила его и решила вытащить из ловушки? “Нет, этого точно не может быть. Мистра – дрянь, безразличная к чужим страданиям!” – сознание волшебника задрожало от гнева и бессилия. Тогда кто же? Эльминстер? Наставники? Нет, всё не то. Джахейра? Этера? Вестар?.. – Вестар! – Гейл дёрнулся и распахнул глаза так резко, как будто его окатили ледяной водой. Он попытался сесть, но не сразу смог это сделать, несмотря на то, что тело казалось лёгким, почти невесомым. Первым, что он увидел перед собой, было небо – бескрайнее, переливающееся миллионами ярких огней и туманностей. Небо астрала, а не материального мира, знакомое и родное до дрожи, но всё ещё не изведанное до конца. – Ты очнулся? Хорошо, – повторился голос у него за спиной, теперь уже полностью осязаемый. – Я уже начала волноваться. Волшебник обернулся, уже зная, кого увидит, но ещё не решив, что испытывает по этому поводу. Девушка сидела на земле на коленях, как будто совсем недавно держала на них голову мага, а теперь просто смотрела на него с участием. У нее была смуглая кожа и чуть раскосые тёмные глаза, чёрные волосы собраны в высокий хвост и закреплены серебряной заколкой. Его спасение и его кошмар одновременно. Хранительница. Гейл едва не забыл, что хотел сказать, но силой воли заставил себя собраться с мыслями. Выяснить отношения они смогут и позже, сейчас важнее другое. – Это ты вытащила меня в астральный план? – Да, мы сейчас внутри Призмы. – Где Вестар? Девушка помедлила с ответом, и Гейл почувствовал, что готов убить ее за эти пару секунд ожидания. – Идём. Она поднялась с земли, отряхнула платье и повела волшебника вперёд, вдоль камней и утёсов, которые раньше были исполинскими телами богов. Идти пришлось недалеко, и буквально за ближайшим поворотом маг обнаружил тело дроу, висящее в воздухе на уровне человеческих глаз, и опутанное переплетением дымчатых нитей неизвестной магии. Здесь же, прямо под ним, грязная и заляпанная кровью, словно мусор валялась проклятая книга, из-за которой и начались все их проблемы. – Что с ним? Последние пару метров до эльфа Гейл пробежал, но так и не решился коснуться парящего тела. Кровь из его груди и рта уже не лилась, дыхания тоже заметно не было, но отчего-то волшебник был уверен, что его друг ещё жив. – Я погрузила его в стазис, – Хранитель тоже приблизилась. – Здесь, в астральном плане время течёт иначе, и я могу заморозить его раны. Но вылечить его или тебя мне не по силам, прости. Волшебник прислушался к ощущениям в собственном теле и с неудовольствием ощутил, насколько плохо оно ему подчиняется. Он повёл плечами, чувствуя, как задеревенели мышцы и как вдоль позвоночника растеклась парализующая боль. Хорошо ещё, что он может твёрдо стоять на ногах, хотя, возможно, это заслуга только местной слабой гравитации. – Тебя ударило обломками стеллажа, и похоронило бы под ними, если бы я в последний момент не утянула вас обоих в портал, – прокомментировала женщина его жест и болезненную гримасу. – Зачем вообще было спасать? – гневно обернулся к ней волшебник. Пускай его сейчас должно заботить только благополучие Вестара, но он не мог просто уйти отсюда, не разобравшись. – В Башнях ты толкала меня на смерть, а когда не получилось, молчала несколько недель и не выходила на связь. – Затем, что мы всё ещё союзники, Гейл, и наша цель не достигнута, – девушка отошла на пару шагов и присела на плоский камень, разом став казаться хрупкой и уязвимой. – Я не толкала тебя на смерть, я лишь напоминала о долге, которыйты самдля себя избрал. Ты решил, что использовать Сферу – лучший способ покончить с сектантами, и я тебя поддержала. Но, даже когда ты струсил и упустил свой шанс, я не переставала защищать тебя и твой отряд. Последняя фраза больно резанула магу слух. – Один мой хороший друг считает, что для жизни нужна большая смелость, чем для героической смерти. – С друзьями тебе повезло, – как ни в чём не бывало кивнула Хранительница. – Чего не скажешь о врагах. Знай, что я не виню тебя за то, что ты избрал другой способ с ними покончить, хотя он сопряжён с гораздо большим количеством рисков. – А где всё это время была ты? – Ты не единственный сражаешься с Абсолют, но моя борьба не похожа на твою. Чем активней я использую силу, чтобы защитить вас от Старшего Мозга, тем больше атак приходится выдерживать мне самой. Сектанты не единственные, кто охотится за Призмой. Ты хранишь ее снаружи, а мне приходится защищать изнутри. – От кого? – Однажды я тебе покажу, – она встала и приблизилась к телу дроу. – Когда ты снова начнёшь мне доверять. Но пока тебе нужно спасать своего друга. *** Уилл сидел за барной стойкой пустой гильдейской таверны, глядя, как Джахейра меряет шагами проход между столиками. Снаружи уже должно было быть раннее утро, когда город просыпается ото сна, но для местных обитателей это время было концом рабочего дня, поэтому в убежище стояла непривычная тишина. Только Арфистка не могла сидеть на месте, ожидая задержавшихся спутников: ни Астарион с Этерой, ни Гейл с Вестаром ещё так и не вернулись. И, если на благополучие вампира и его ведьмы охотнику было плевать, то долгое отсутствие мага и дроу настораживало и беспокоило. Они отправились на переговоры в башню Рамазита до наступления темноты, но вот уже рассвет, а оттуда по-прежнему никаких вестей. Скрип двери сбоку от бара оповестил о том, что кто-то зашёл в Гильдию. Взгляды эльфийки и охотника устремились к вошедшим, и Джахейра вздохнула наполовину гневно, наполовину с облегчением. Астарион был одет богато, будто ограбил бутик Фигаро Многоликого – знаменитого модника и скандалиста Нижнего Города, торгующего дорогими костюмами. Зато Этера, мрачно следующая за ним, выглядела так, словно ограбили ее саму: рубашка помялась, пышная юбка сбилась набок, а корсет она и вовсе несла в руках. Неважно, но всё равно лучше, чем когда вампир принёс ее в особняк Амаретт на себе. – Просто интересно, обойдётся ли хоть одно наше возвращение без толпы встречающих? – прошипел мужчина, приближаясь к столикам. – Астарион, я конечно, давно живу на этом свете, но я тебе не мамочка, чтобы постоянно напоминать очевидное, – Арфистка скрестила руки на груди. – У нас была договорённость, и я рассчитывала, что ты достаточно сознателен, чтобы соблюдать ее. – Мило, что ты обо мне беспокоишься, вот только… – палец Астариона указал на его грудь. – Что-то я не вижу у себя на одежде значка Арфиста. Я не один из твоих мальчиков на побегушках, – он бросил короткий взгляд в сторону Клинка. – И у меня полно своих дел в городе, помимо помощи вашей героической компании. Охотник от такой наглости едва не поперхнулся кофе, который приготовил ему бармен, перед тем, как отправиться спать. – Зато знаешь, что вижу я? – холодно парировала эльфийка. – Паразита у тебя в черепе. И сектантов, захватывающих всё больше и больше власти. У тебя много дел в городе? – Джахейра сделала жест в сторону выхода. – Иди и занимайся ими. Только не удивляйся, если вскоре снова окажешься на поводке, на этот раз у Горташа. Вампир хищно прищурился, но Арфистка была не из тех, кого легко напугать. Она продолжала смотреть на мужчину прямо и твёрдо, и неизвестно, чем бы закончился этот конфликт, если бы Этера не подошла ближе и не вытащила из ладони отродья свёрнутую трубочкой газету. – Думаю, тебе стоит это увидеть, Джахейра. Женщина подозрительно приняла у неё из рук пергамент, и по мере чтения ее лицо становилось всё более и более ошеломлённым. – Дьявол! – она протянула газету охотнику. – Да он нас просто закапывает. Клинок поспешно развернул передовицу и замер, едва не выронив бумагу из рук. Оттуда, изображённое небрежными штрихами, но вполне узнаваемое, смотрело его собственное лицо, а рядом – лицо его отца. “Таинственное исчезновение великого герцога Улдера Рейвенгарда!” – кричал заголовок, вытесняя все прочие новости на странице. – “Совет Четырех и недавно вступивший в сан эрцгерцог обеспокоены пропажей своего друга и соратника – Улдера Рейвенгарда. Последний раз маршал Огненных Кулаков выходил в свет на приёме в честь инаугурации лорда Энвера Горташа, но прошло уже несколько дней, и связь с ним полностью потеряна. Он не предупреждал никого о возможной отлучке, друзья и прислуга в его доме тоже не могут дать объяснение столь неожиданному для этого уважаемого человека исчезновению. Да и не в характере великого герцога пропадать, когда над городом нависла угроза вражеской армии. Что же могло произойти? Эрцгерцог уверен, что к делу причастен сын Улдера, несколько лет назад изгнанный собственным отцом из Врат Балдура, а ныне примкнувший к секте Абсолют и объявленный врагом города. Солдаты Огненного Кулака, знакомые с младшим Рейвенгардом ранее, отмечают его с малых лет вспыльчивый задиристый нрав, склонность к пьянству и дружбу с сомнительными персонами, причём не только среди людей. Для тех читателей, что не в курсе этой давней истории, напоминаем, что Уильям Рейвенгард запятнал своё имя дьяволопоклонничеством, что и вынудило его добродетельного отца отказаться от такого родства. А теперь у редакции есть все основания предполагать, что нынешний абсолютист рискнул ослушаться завета родителя и тайно проник в город, где буквально следом же исчез великий герцог. Совпадение? Мы так не думаем. В данной статье мы не пытаемся посеять панику, просто призываем граждан быть бдительными и сознательными. Если вы располагаете какой-либо информацией о местонахождении любого из Рейвенгардов, сообщите от этом ближайшему Стальному Стражу, стражу Огненного Кулака или оставьте заявление в администрации крепости на Змеиной Скале”. Уилл перечитал статью несколько раз, не веря своим глазам, надеясь, что буквы сложатся в иную последовательность, и публикация перестанет быть такой чудовищной. Он прижал ладонь к лицу, не реагируя даже на мрачно-торжественный взгляд отродья в свою сторону. Если раньше его репутацию в глазах горожан ещё можно было спасти, то эта газета ее окончательно похоронит. Он больше никогда не сможет прогуляться по улочкам Балдура с открытым лицом и без маскировочных заклятий. Никогда не заглянет в любимые места, не навестит давних друзей… – Это ещё не всё, – Астарион извлёк из сумки письмо и передал его Джахейре. – Послание от Горташа? Откуда оно у тебя? – эльфийка перевела подозрительный взгляд с бумаги на вампира. – Не только мы здесь играем в шпионов, – мужчина присел на краешек стола. – Сектанты знали о наших передвижениях с того момента, как мы проникли в город. Он многозначительно посмотрел на Этеру, но девушка ответила ему кривым оскалом. – Мы с тобой это уже обсуждали, Мара тут не при чём! – Даже если это не она сама, работать на Абсолют может любой из ее слуг, – стоял на своём вампир. – А дальше нас просто передавали по цепочке городских соглядатаев. – А что в письме? – Уилл, наконец, нашел в себе силы оторваться от газеты и вернуться к разговору. – Не знаю, оно адресовано тебе. Джахейра просканировала послание на предмет чар, ничего не обнаружила и протянула охотнику. Клинок переломил печать, ожидая чего угодно, но внутри оказалась простая записка без изысков: “Если хочешь ещё раз увидеть своего отца живым, делай, как я скажу. Завтра в полдень, лавка обувщиков Флиммов. Можешь привести с собой друзей, это ничего не изменит”. Это определённо была ловушка или уловка, Уилл не сомневался ни мгновенья, но в то же время в его сердце поселился лучик надежды. Его отец ещё жив! А значит, где бы Горташ его ни прятал, охотник сможет найти и вызволить. Мужчина прочитал записку вслух, чтобы снова не передавать пергамент из рук в руки. – Ловушка, конечно, – подтвердила его догадку Арфистка. – Он знает, что я приду, – выдохнул Клинок. – Не смогу не прийти. – А ещё он не против заманить туда всех нас, так что я, пожалуй, воздержусь от прогулки, – пренебрежительно заявил Астарион, чем взбесил охотника окончательно. Как будто его туда кто-то зовёт! Уилл уже практически придумал гневный и хлёсткий ответ, как воздух в помещении начал дрожать и сгущаться. – Пространственная магия, кто-то открывает портал! – крикнула Арфистка, выхватывая скимитары и принимая боевую стойку. Вампир, переставший повсюду носить лук, дёрнул из ножен парные кинжалы, чародейка перебежала ему за спину, а сам охотник приготовился атаковать возможного противника потусторонним разрядом. Наконец, воздух подёрнулся маревом, образуя сферический контур межпространственного входа, но вместо врагов оттуда вышел союзник. Гейл. Вернее, практически выпал: стоило ему только сделать пару шагов навстречу друзьям, как его ноги подкосились, и он рухнул бы на колени, если бы не был подхвачен Астарионом, стоящим ближе всех. – Милая, забери у меня кинжалы, – проворчал вампир, пытаясь удержать тело мага на запястьях, так как ладони всё ещё были заняты клинками. – Какого дьявола, Гейл? – Джахейра бросилась к волшебнику и попыталась заглянуть ему в лицо, пока Этера вкладывает ножи отродья обратно в ножны. – Что произошло? Он ничего не ответил, только прижал пальцы ко лбу, как если бы его настиг внезапный приступ мигрени. Перехватив его тело поудобней, Астарион усадил мага на ближайший стул. Встревоженный охотник тоже подошёл поближе. – А где Вестар? Только сейчас Клинок понял, что чего-то не хватает – надоедливый, склонный к пустой показухе дроу из портала так и не появился. Зато волшебник при звуке этого имени встрепенулся и вцепился в одежду Джахейры, пытающейся продиагностировать его заклинанием. – Приведите лекаря… скорей, Вестар… он ранен, – голос мага звучал глухо, и выглядел он как одержимый, но продолжал повторять два слова, как молитву. – Лекаря. Скорей. – Уилл, давай в портал, Астарион – найди и приведи сюда Кину, и да, мне плевать, что вы не знакомы, – Арфистка сверху вниз водила ладонью по воздуху перед Гейлом. – Черепно-мозговая травма, повреждения позвоночника, ушибы… во что же ты, чёрт возьми, вляпался? Вампир без возражений устремился в сторону жилых помещений Гильдии, а Уилл шагнул в портал. Он с удивлением огляделся вокруг – место было не похоже ни на что, виденное им ранее, а видел он немало, даже пустоши Аверно. Вестара не пришлось искать долго – его тело парило в воздухе совсем рядом, но выглядело так, будто его пропустили через мясорубку. Очень аккуратно охотник взял его на руки и удивился, что в этом пространстве эльф практически ничего не весит. Да и собственные шаги Клинка с ношей на руках всё ещё оставались лёгкими. Но стоило ему только выйти наружу, в реальный мир, как тяжесть снова обрушилась на плечи охотника. Доковыляв до длинного обеденного стола, Уилл осторожно сгрузил на него раненого и уступил место Арфистке. – Бог мой, Сильванус… Едва увидев, в каком состоянии дроу, Джахейра оставила волшебника на попечение Этеры, а сама бросилась к Вестару. Портал за их спинами замигал и погас, но сизые вихри, опутывающие неподвижное тело мужчины, никуда не исчезли. – Чем ещё помочь? – пускай охотник недолюбливал эльфа, но он был союзником, и Уилл не желал ему смерти. В такой ситуации он был готов оставить свою неприязнь до более благоприятных времён, и просто выполнять свой долг. – Дождёмся Девятипалую. Пока Вестару ничего не угрожает, но, если я сниму защиту и начну сама его лечить, есть риск, что моих сил не хватит. Здесь нужен квалифицированный целитель. – Как он? – прохрипел Гейл, принимая из рук чародейки стимулятор. – Жив только благодаря этим чарам, – эльфийка провела пальцем по контуру магической дымки. – Кто его ранил? – Элементаль, – волшебник опрокинул в рот содержимое бутылька, поморщился и попытался встать. Этера помогла ему опереться на себя и медленно добрести до стола, где лежал дроу. Клинок участливо подвинул Гейлу стул, чтобы тот мог сесть рядом с раненым другом. – Лорроакан оказался настолько негостеприимен? – эльфийка с сомнением покосилась на разорванную грудную клетку эльфа. – Долгая история, – волшебник опустил голову на согнутый локоть, а вторую руку положил на неподвижную кисть Вестара. Было в этом нечто большее, чем просто дружеский жест, но охотник мотнул головой, отгоняя глупую мысль прочь. Ему сейчас есть, о чём волноваться и помимо тонкостей взаимоотношений внутри их отряда. – Что происходит, Джахейра? Какого дьявола ко мне в спальню вломился этот нахал? Уилл обернулся на голос Кины, сонной и помятой, но смотрящей на происходящее так же цепко и внимательно, как и в первую их встречу. Злой, как тысяча бесов, Астарион за ее спиной щеголял следом от кулака на скуле, и Клинок мысленно зааплодировал главе Гильдии: она была из тех женщин, что сначала наказывают, а потом уже придумывают, за что. Обычно охотник не одобрял подобной категоричности, но вампира ему не было жаль. – У нас раненые, – эльфийка сделала призывающий жест в сторону дроу и мага. – Нужен хороший целитель и побыстрей. По лицу Девятипалой было видно, как хочется ей углубиться в расспросы, но она была опытным лидером и умела расставлять приоритеты. – Мои ребята лучше умеют резать, чем шить, так что вряд ли помогут. Я пошлю за лекарем. А этих двоих пока переместите в медицинскую комнату. – Спасибо. Кина поспешила будить своих людей, а Астарион с интересом взглянул на эльфа. – Ого, вечеринка у вас была, что надо, – повинуясь жесту Арфистки, он подхватил бессознательное тело Вестара на руки. – Не та ситуация, чтобы ёрничать, отродье, – попытался осадить его охотник. – Кому-то станет легче, если я над ним поплачу? – Заткнитесь оба, или я сейчас положу вас рядом с дроу, – глаза Джахейры на секунду блеснули янтарным светом, как у дикой кошки. Уилл закинул руку Гейла себе на плечо и помог подняться. Процедурная комната находилась недалеко от входа: очевидно, для того, чтобы не тащить раненых бойцов через всю Гильдию. Не все же из них прибывают порталами. Здесь оказалось на удивление чисто, что было неожиданно на фоне общего хаоса в убежище. Астарион уложил дроу на операционный стол, а Клинок усадил волшебника на кушетку и пошёл зажигать очаг, чтобы вскипятить воды. Маг всё порывался встать и снова приблизиться к эльфу, но отродье с усмешкой удержало его на месте. – Чего не сделаешь ради друзей, – вампир достал из сумки какое-то простецкое кольцо и надел раненому на палец. – Я в порядке, – вяло протестовал Гейл. – Угу, заметно, – эльфийка принялась за застёжки его мантии. – Давай-ка займёмся твоими ранами. Вдвоём с вампиром они раздели мужчину до пояса, пока Уилл накачивал воду насосом, а Этера разогревала ее. Крови на волшебнике практически не было, если не считать ссадину на виске и перепачканные руки, зато гематом на спине и груди хватало с избытком. – Чем это тебя так приложило? – эльфийка аккуратно провела кончиками пальцев по коже у него на лопатках. – Шкафом, – буркнул в ответ Гейл, на что получил в ответ снисходительный вздох. Джахейра приняла из рук чародейки таз с чистой водой и губками, начиная промакивать кровавые разводы на лице волшебника. Он морщился, когда капли попадали на открытую рану, но заставлял себя терпеть. Покончив с очисткой, женщина положила обе ладони ему на виски, и под ее пальцами растеклось голубоватое сияние лечебной магии. Гейл закрыл глаза, отдаваясь ему. Постепенно его дыхание выравнивалось, а кожа приобретала более здоровый оттенок. Напоследок эльфийка капнула лечебным зельем на почти полностью затянувшийся порез и повертела голову мага из стороны в сторону, проверяя активность зрачков. – С этим пока всё, – Арфистка потянула его лечь на живот. – А вот тут придётся повозиться. У тебя треснули ребра и раздроблена пара остистых отростков. Прежде, чем начать магическое исцеление, она велела Уиллу найти на полке местного лекаря анестезирующее зелье и щедро полила им спину волшебника. Кожа Гейла покрылась мурашками, сам он зябко поёжился, а по комнате разлился ментоловый запах. – То ли ещё будет, Декариос, – отреагировала на его жест Джахейра. – Ломать кости немногим больнее, чем сращивать. Эльфийка положила ладони вдоль позвоночника и принялась нашёптывать заклинание. Сначала волшебник просто задышал громче, затем стиснул зубы, но в конце концов не выдержал и застонал. Этера подвинула стул и присела рядом, положив его руку себе на колени и накрыв ладонь своей. Пару раз она смочила губку и вытерла со лба мага выступивший пот. Уилл бросил взгляд на отродье, пытаясь понять, что он думает о такой заботе в адрес другого мужчины, но Астарион отреагировал на это никак. Просто стоял, прислонившись спиной к стене, и безэмоционально наблюдал за процессом. А охотник размышлял о том, почему их отряд способны сплотить только катастрофы? Почему они не могут быть эффективны и в другое время, тратя силы на постоянную грызню? Он понимал, что зачастую сам несдержан и категоричен, что большинство поводов для их ссор кажутся мелочными на фоне таких вот событий. Единственный, кого Клинок никогда не согласится понять и принять – это Астарион, с каждым новым днём становящийся всё менее управляемым, но вот остальные… они могли быть опрометчивыми и глупыми, могли совершать ошибки, но точно не заслуживали его ненависти. Лечение Гейла заняло не менее часа, в конце которого волшебник выглядел немногим лучше, чем до него, но к нему хотя бы вернулась свобода движения. Он с кряхтением сел, поспешно надевая и застегивая мантию. – Думаю, пока мы ждём целителя, можем отдохнуть снаружи, – Джахейра вымыла руки в тазу и вытерла полотенцем. – Я подежурю здесь, – категорично заявил маг, и никто не стал его отговаривать. – А мы пойдём к себе, – Астарион приобнял чародейку за плечи, как только за ними закрылась дверь лазарета. – Зовите, если понадобимся. – Идите, – не стала возражать Арфистка, и вместе с Клинком они вернулись в таверну. – Да уж, ну и денёк, – Уилл зашёл за стойку и налил им два стакана воды. – И это только начало. Женщина выпила свой залпом и протянула руку, требуя ещё. – Точно. Последнее, на что я рассчитывала – это потерять половину команды, едва войдя в город. – Да ладно, ты поставила на ноги Гейла, а целитель починит нам дроу, – охотник вернулся в зону для посетителей и устроился на высоком барном стуле. – Починит, куда он денется, – Арфистка потёрла лоб пальцами. – Вот только меня беспокоит не Вестар, а Астарион. – Ничего удивительного, он всегда был говнюком. – Я знаю, но раньше мне лучше удавалось его… мотивировать. А сейчас я чувствую, что теряю контроль. Уйдёт он – мы лишимся ещё и Этеры. – Не думаю, что уйдёт, – Уилл поболтал остатками воды в своём стакане. – Гонору в нём на десятерых, это факт, но он слишком боится снова оказаться под чьим-то влиянием. – Хотела бы я, чтобы ты оказался прав… Ладно, Рейвенгард, иди тоже отдохни, пока есть время, у тебя будет трудный день. *** Несмотря на то, что лазарет опустел и остался в распоряжении волшебника, Гейл не мог найти себе места. Он мерил шагами коридор между койками, рассматривал полки с ингредиентами и зельями, порылся в книжном шкафу, но ни на чём не задерживался дольше минуты, раз за разом возвращаясь к операционному столу, словно ожидал, что на нём что-то изменится. Но колдовской сон был практически неотличим от смерти: растерзанную грудь дроу не поднимало дыханием, вены не пульсировали, перегоняя кровь. Вестар лежал рядом безжизненной куклой, и это пугало мага до ужаса. Его буквально разрывало на части страхами, что эльф так и не очнётся, и осознанием, что ему некого винить, кроме самого себя. Когда дверь открылась в следующий раз, впуская новых посетителей, Гейл едва не подпрыгнул от неожиданности. Девятипалая шагнула внутрь, ведя за собой маленькую женщину-полурослика в серой мантии жрицы Ильматера. Она была уже в возрасте, а ее лицо сморщилось, словно яблочная кожура, и магу оставалось только надеяться, что ее руки столь же тверды, как в былые годы. Последней зашла и закрыла за собой дверь Арфистка. – Это сестра Яннис из храма Открытой Длани, – представила гостью Кина и отошла в сторону, уступая место у операционного стола. – Ты не говорила, что лечить нужно дроу! – воскликнула жрица, гневно оборачиваясь к главе Гильдии. – Если бы я сказала, ты бы не согласилась. – Вот именно, милочка! – Яннис погрозила женщине пальцем. – И что теперь, обратно пойдёшь? – ситуация явно забавляла Девятипалую, хоть Гейл и не мог взять в толк, почему. Служительница Ильматера засопела, прожигая собеседницу взглядом. – Нет. Она взяла из-под стола табуретку – явно для нее же сюда и поставленную – и залезла наверх с ногами, чтобы иметь возможность осмотреть Вестара. – Почему то, что он дроу – это проблема? – маг приготовился внимательно наблюдать за ее манипуляциями. Реакция целительницы вызвала у него подозрения. – Да потому, что я жрица, а не алхимик, – Яннис плеснула себе на руки обеззараживающим зельем. – И лечу не травками да припарками, а силой, которую дарует мне Ильматер. Вот только у твоего друга, – проницательный взгляд в сторону волшебника. – Есть своя богиня. И она страсть как не любит, когда другие вмешиваются в судьбу ее слуг. – Но вы же сможете его исцелить? – Сделаю всё, что в моих силах, – теперь женщина изучала раны на груди эльфа, осторожно касаясь их пальцами. – Но сначала придётся мне тут всё почистить. – Я помогу, – эльфийка встала с другой стороны стола. – А я, пожалуй, попытаюсь поспать, – Кина направилась к выходу. – Только вот что, Джахейра: когда тебе снова понадобится меня разбудить, отправь кого-то, кто будет стучаться, а не взламывать дверь. Арфистка в ответ только фыркнула, и Гейл не выдержал и улыбнулся, представив себе встречу Девятипалой и Астариона в спальне. Чудо ещё, что вампир отделался ударом кулака по скуле. Кина была интересной женщиной, но гораздо больше его сейчас занимала другая. – Не думал, что когда-нибудь встречу жреца Ильматера, сотрудничающего с Гильдией. – А не думал ли ты, что я не всегда была жрицей? – Яннис подтянула к себе столик с хирургическими инструментами и снова забралась на стул. – Я помню Кину ещё до того, как она получила в подарок свой первый нож. Всегда знала, что девочка далеко пойдёт. – Тогда почему сами ушли из Гильдии? – Для равновесия, – она выбрала зажим и начала извлекать из ран Вестара обломки костей. – Так уж устроен этот мир, юноша: если кто-то отнимает жизни, должны быть и те, кто будет спасать. – Говоришь, как друид, Яннис, – улыбнулась Джахейра, занимаясь тем же самым с противоположной стороны стола. – Из тебя бы получился. – Вот ещё! Не хватало только мне превращаться в вонючего медведя. Больше волшебник не пытался завести беседу, молча наблюдая, как женщины орудуют зажимами и скальпелями. Только один раз помог перевернуть дроу, чтобы они смогли обработать спину, и мысленно благодарил чары Хранителя, что не позволяют Вестару всё это чувствовать. Закончив с подготовкой и тщательно омыв тело раненого, Яннис указала магу и эльфийке на дверь. – А теперь оставьте нас с пациентом наедине. – Я бы предпочёл остаться. Не то, чтобы Гейл всё ещё не доверял жрице, но сама мысль о том, что придётся выйти из комнаты и неизвестно насколько потерять эльфа из виду, вызвала в нём нечто, похожее на панику. – А я предпочту молиться без твоего сопения над ухом, – ворчливо нахмурилась целительница. – Мне предстоит отвоевать твоего друга у Ллос, а это, знаешь ли, непросто. – Идём, Гейл. Мы всё равно тут больше ничего не сделаем, – Арфистка положила руку ему на плечо, и волшебник сдался, позволяя увести себя наружу. Теперь настала его очередь сидеть с Джахейрой у пустой барной стойки. – Возможно теперь, когда ты здоров, и у нас появилось немного свободного времени, ты захочешь мне всё рассказать? Волшебник вздохнул, не зная, с чего начать разговор. Ещё сидя в лазарете, он думал, как будет оправдываться перед эльфийкой и отрядом за свой безрассудный поступок. Но, чем дольше размышлял и перебирал варианты, сочиняя более-менее правдоподобную историю, тем больше тонул в ещё не высказанной лжи и понимал, что это – не его путь. Не путь Гейла из Глубоководья, которого он знал и уважал раньше. Он никогда не считал себя чрезмерно добродетельным, но сегодня его поступок едва не убил того, кто ему дорог. И рассказать об этом правду – единственное, что маг может сделать для успокоения совести. Пускай Джахейра накричит на него, пускай отчитает, как ребенка – он это заслужил. И волшебник начал говорить. Не утаивая ничего, вспоминая малейшие детали, от начала и до конца. Арфистка слушала его не гневаясь и не перебивая, и от этого на душе становилось ещё более тошно. – Ясно, – устало прокомментировала эльфийка его долгий монолог. – Ясно? Это всё, что ты можешь сказать? – у мужчины в голове не укладывалось, как можно услышать такую историю и остаться равнодушной. – Если бы ты посвятил меня в свой план до того, как полез в башню, я бы сказала, что ты спятил. Но всё уже произошло, так что какой смысл мне теперь плеваться ядом? Ее снисходительный тон одновременно вызывал облегчение, и закапывал мага ещё глубже. – Только не надо драмы, – правильно поняла ход его мыслей собеседница. – Я не собираюсь становиться твоим палачом. Ты совершил глупость, это правда, но мне почему-то кажется, что свой урок ты выучил. – Более прилежным учеником я был только на скамье в Академии, – маг позволил себе пошутить. – А вот в эту чушь я никогда не поверю, – категорично отрезала Арфистка. – Я не знала ещё ни одного студента, который бы не прогуливал занятия. Гейл благодарно улыбнулся женщине. Пускай этот разговор прошёл не так, как он рассчитывал, на душе стало немного легче. А когда со стороны лазарета послышались шаги, его сердце просто зашлось в истерике. Яннис хватило одного взгляда на волшебника, чтобы прочесть его, как открытую книгу. – Жить будет, – жрица поставила саквояж с инструментами на соседний стул. – Видно, Ллос совсем его не жалует, если отпустила так быстро. – Это точно, – хмыкнул маг, вспоминая рассказы Вестара о жизни в Подземье. – В себя он придёт через пару часов, полностью оправится через несколько дней. Иди к нему, коль не терпится, и перенеси на кровать, а я ещё перекинусь парой слов с Джахейрой. – Спасибо, жрица. Намёк был более чем прозрачным, Гейл встал со стула и низко поклонился удивленной женщине. Не теряя ни секунды, мужчина зашагал в сторону процедурной, изо всех сил подавляя желание перейти на бег. Вестар находился там же, где его и оставили, но больше не напоминал магу живой труп: губы и скулы приобрели более тёплый оттенок, грудь – искусно обработанная и зажившая – вздымалась и опускалась. Волшебник присмотрелся к месту, где ещё час назад зияли чудовищные раны, и подумал, что после лечения жрицы от них не останется даже шрамов. Воистину, магия способна творить чудеса! Но воодушевление Гейла быстро исчезло, стоило ему бросить взгляд на другие отметины на теле дроу: оно пестрило рубцами разной степени глубины и давности. Лечили ли Вестара вообще хоть когда-то? Или просто бросали, как есть, в надежде, что заживёт само? Стараясь отогнать дурные мысли, волшебник взял эльфа под спину и под колени. – Извини, что мне приходится тебя тревожить, – он поднял дроу на руки в невыносимом порыве о нём позаботиться. – Но думаю, что в кровати тебе будет удобней. Маг перенёс друга на ближайшую постель и укрыл одеялом, а сам сел рядом и взял его кисть в свои ладони. – Не должен был я тебя в это всё втягивать, – бормотал он мужчине, хоть и знал, что тот не может ни слышать, ни ответить ему. – Я идиот, Вестар. Возомнил себя чёрт знает кем и едва не потерял тебя в погоне за какой-то дурацкой книгой, – волшебник крепче стиснул прохладные пальцы спящего. – Но мы выкарабкались, верно? Теперь всё будет хорошо. Тебе нужно отдыхать, поэтому не стану больше утомлять тебя своей болтовней. Спи, набирайся сил… Маг наклонился вперёд, чтобы коснуться губами его лба, но какая-то непреодолимая сила толкала его совершить ещё одну глупость. Ведь никому не станет от этого хуже, правда? Гейл накрыл губы дроу поцелуем. Они были потрескавшиеся и обветренные после долгого лечения, но тёплые и живые. А большего волшебнику было и не нужно. Он поспешно выпрямился, размышляя, не совершает ли фатальную ошибку, но грудь Вестара поднималась всё так же монотонно и ровно, да и небо на землю не рухнуло. Решив, что хватит с него впечатлений на сегодня, маг забрался под одеяло на соседней койке и практически сразу провалился в забытье. *** Гейла выдернул из сна слабый шёпот. Сначала он не понял, откуда тот доносится, и где вообще он сам, но запах лекарских зелий быстро вернул его в реальность. Как назло, масляная лампа полностью прогорела, поэтому пришлось зажигать магические огни, стайкой разлетевшиеся по комнате и замершие под потолком. Вестар на соседней койке метался в бреду, сбив одеяло и простыни в комок, и бормотал что-то на своём языке. Среди прочих слов постоянно повторялось одно: –Ves… Vesz… ratha, yathrin! – Вестар? – волшебник вскочил с постели. – Я здесь! Ну же, приди в себя. Гейл подался вперёд и уже почти дотронулся до его плеча, но неожиданно вспомнил, как резко дроу реагирует на прикосновения во сне. Не желая испытывать судьбу, волшебник отошёл на пару шагов, наколдовал магическую руку и отправил ее будить эльфа. Как маг и предполагал, стоило только коснуться кожи мужчины, как он распахнул глаза, невменяемо уставившись перед собой, и вцепился ногтями в призванную ладонь. Не выдержав такого напора, она с лёгким хлопком рассеялась в воздухе, а пальцы Вестара сомкнулись в кулак. – С возвращением, – волшебник присел на краешек кровати, рассудив, что теперь это не повлечёт последствий. – Всё в порядке, ты в безопасности. –Gale? – произнёс дроу с акцентом и ошалело перевёл взгляд на друга. – Гейл… – Всё ещё я, – улыбнулся маг, не в силах налюбоваться на турмалиновые глаза, поблескивающие янтарём в свете оранжевых огней под потолком. Вестар зябко повёл плечами и обхватил себя руками, будто замерз. – Я думал, я умер, – нахмурился он. – Признаться, я тоже так думал. Ты и правда был близок к смерти, – от слов во рту отдало горечью. – Прости, что втянул тебя в это. – Ну, это была бы лучшая смерть из всех доступных мне когда-либо вариантов, – взгляд дроу всё ещё был затуманен, а плечи мелко подрагивали – похоже, в себя он пришёл не до конца. – Свободным… с улыбкой на лице… глядя в твои глаза. Сначала Гейл решил, что ослышался, слишком уж невозможно это прозвучало, но потом его щёки зарделись, и маг порадовался, что в тусклом свете это не должно быть заметно. В груди защемило от предчувствия чего-то очень интимного и значимого – может ли быть так, что его чувства взаимны? Или он опять предаётся самообману на волне эйфории от спасения дроу? – Глядя в мои глаза? – только и сумел пробормотать волшебник. – Но… почему? – У меня нет никого ближе тебя, – Вестар пожал плечами, словно объяснял ему простую истину. – Ни в Подземье, ни на поверхности. Горло перехватило, лишая Гейла голоса, но он чувствовал, что обязан высказаться о том, что мучило его всё это время. Никогда не простит себе, если не скажет, и, возможно, никогда больше не рискнёт. – Я… давно должен был признаться, – сложить мысли в слова оказалось гораздо сложнее, чем решиться на это. – Ты тоже мне очень дорог. Вестар вздрогнул отчетливее и неловко попытался сесть, но сил на это, похоже, не хватило. Волшебник осторожно придержал его за плечи, и эльф внезапно спрятал лицо в складках мантии на его плече. Это было неожиданно и не совсем той реакцией, которую он рассчитывал получить в ответ на признание, но Гейл обнял дроу за плечи и держал, пока тот не начал успокаиваться. Не может ли быть так, что, едва очнувшийся после тяжелого ранения, Вестар сам не осознает, что говорит? Постепенно дрожь затихала, дыхание эльфа становилось ровнее, и вот наконец он осторожно отстранился и снова опустился на подушку. Шок после травмы, видимо, отступал: взгляд его был уже ясным и внимательным. – Что на самом деле ты чувствуешь ко мне, Гейл-из-Надземья? – Я… – теперь волшебник замялся, сбитый с толку, всё ещё не понимая, какое впечатление его слова произвели на Вестара. Но он поклялся, что сегодня будет смелым, довольно полумер. – Давай я расскажу тебе историю. Она будет о девушке, которая однажды полюбила вампира… только дослушай до конца и не перебивай, ладно? – поспешно предупредил маг, видя, как недоумённо вытягивается лицо собеседника. – И не просто полюбила, а открыто заявила об этом всему миру, в котором нежить принято только бояться и ненавидеть. За это ее не осудил только ленивый, и одним днём она потеряла друзей, уважение, да и с вампиром тем тоже не всё шло гладко – он был… непростой личностью. Но она была чертовски смелая, эта девушка, и плевать хотела на то, что о ней думают… Гейл вздохнул, подбираясь к самой главной части своего монолога. Вестар смотрел на него широко раскрытыми глазами, но покорно молчал и слушал дальше. Задержав дыхание, словно перед прыжком в ледяную воду, маг взял в руки его ладонь и продолжил уже совсем другим тоном, без любимых менторских ноток: – А теперь я тоже хочу быть смелым, как она, хоть и не скажу, что это даётся мне легко, – он заставил себя смотреть дроу прямо в глаза. – В Надземье осуждается, когда люди одного пола любят друг друга. Не так сильно, как связь с нежитью, но… вслух об этом обычно не говорят. Вот только я устал зависеть от того, что думают обо мне другие, и от их ожиданий. Ты… ты для меня больше, чем друг. И, пускай это для меня самого непривычно и ново, я надеюсь, моя симпатия тебя не оттолкнет. Он ожидал какой угодно реакции: стыда, гнева, разочарования – но только не легчайшего касания пальцев на своей щеке. – В моей жизни не было шанса понять, что такое любовь: в языке илитиири нет даже такого слова. Но ты мне нравишься, Гейл Декариос, – Вестар произнес имя волшебника непривычно серьезно, без тех шутливых интонаций, которыми сопровождал обращение к нему обычно. – С тобой я действительно хотел бы узнать, что это такое. Ну вот и всё, слова произнесены и услышаны. Гейл шумно выдохнул, будто сбрасывая с плеч тяжёлый груз: его поняли и приняли, без осуждений и условий. Подарили будущее, их совместное будущее. В груди разлилось долгожданное тепло, но вместе с тем он почувствовал, насколько сильно устал от переживаний. Хотелось просто мирно устроиться у эльфа на плече и не беспокоиться больше ни о чем: ни о сражениях, что их ещё ждут, ни о новых признаниях, теперь уже для других. Он обязательно подумает об этом всём завтра, когда найдет в себе силы. – Спасибо, – маг пригляделся к дроу, убеждаясь, что он точно не шутит, и вспомнил кое-что важное. – Вот только я совсем тебя заболтал и даже не спросил, как ты себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь? – Воды, – улыбнулся ему Вестар. – А ещё можешь распустить волосы, а то у меня уже шишка на затылке. – Да, сейчас, – волшебник мысленно обругал себя за невнимательность. Конечно, после ранения и операции эльф должен хотеть пить. Он налил воду в кружку и помог Вестару приподняться. С волосами дело обстояло сложнее: с момента их набега на башню длинный хвост спутался колтуном, так что Гейлу пришлось разбирать его по одной прядочке. Он пропускал серебристые нити сквозь пальцы, любуясь игрой света. Это было приятно и, судя по довольному лицу, дроу тоже нравились такие прикосновения. – Не уходи, – тихонько попросил эльф, когда волшебник встал, чтобы поставить на столик опустевшую кружку. – Больше никогда, – пообещал Гейл, устраиваясь рядом и помогая Вестару улечься у себя на плече. Что бы ни ждало их завтра, сегодня волшебник был искренне и безоговорочно счастливым. *Девятый вал – “Девятый вал”