Ветер над волнами

Страшные сны седьмой волны Где люди как звери* Этой ночью Уиллу спалось просто отвратительно. Несмотря на роскошь гостевого дома, удобство и тепло комнат, сытность пищи, полноценно отдохнуть так и не получилось. Сон приходил к нему урывками, больше изматывая, чем принося облегчение, и оставлял после себя тягостное послевкусие чего-то ужасного. Охотник не мог вспомнить, что он видел, но его преследовало ощущения чьего-то давящего внимания. Ему чудилось, что он снова слышит запах духов Мизоры, но, открывая глаза и оглядывая слабо освещённую свечами комнату, не видел никого постороннего. В общей мужской спальне было тихо, хотя… Клинок сел на постели, присматриваясь к кровати эльфа. Вестар лежал на боку, свернувшись калачиком, натянув одеяло практически до подбородка, и как будто поскуливал во сне. Его лоб покрыла испарина, он дрожал, но не мог вырваться из кошмара. Подумав пару секунд, Уилл встал и приблизился к дроу. Пускай он не испытывал к нему особой симпатии, но оставлять союзника мучиться было как-то слишком… бесчеловечно. – Эй, проснись! Никакой реакции. Чтобы не разбудить ещё и Гейла, мужчина не стал повышать голос, а просто попытался положить руку эльфу на плечо. Но, стоило ему только коснуться Вестара, как тот широко распахнул глаза и резко выпрямил в сторону Клинка согнутые в коленях ноги. Рефлексы охотника на монстров позволили ему увернуться от удара, хотя прыжок в сторону в узком проходе между кроватями получился довольно неловким. – Что тебе нужно? – сам дроу тут же сел, прожигая Уилла подозрительным взглядом. – Расслабься, я тебе не враг! – получилось грубее, чем Клинок рассчитывал, но не каждый день его пытались пнуть с двух ног! – Что происходит? Волшебник тоже проснулся, услышав шум, и теперь вопросительно смотрел на своих напряжённых спутников. – Вестару снился кошмар, – проворчал охотник, надевая и шнуруя сапоги. – Но, кажется, помощь ему больше не требуется. Уилл набросил на голые плечи рубашку и вышел из комнаты, а дроу и маг так и остались сидеть на своих постелях. Гейл, наблюдающий за Вестаром со спины, в очередной раз подивился обилию тонких белёсых полос шрамов на темной коже. У Клинка их тоже было много, но, если у охотника на монстров это воспринималось практически в порядке вещей, то раны эльфийского аристократа вызывали неприятные, холодящие душу эмоции. Мужчина сидел с неестественно прямым позвоночником, и волшебник видел, как напряжена у него каждая мышца. – Мне тоже плохо спалось, – Гейл подошёл к его кровати и присел рядом. – Всё время думал о Сфере и о том, какое будущее меня теперь ждёт. А тебе снился Мензоберранзан? Вестар растянул губы в оскале, всё ещё глядя прямо перед собой. – Нет, сегодня была Облодра. Не думал, что одна дроу способна затмить собой воспоминания о целом Доме, но эта женщина оказалась очень талантлива. Волшебник помолчал, не зная, что тут можно сказать. Ему редко удавались утешительные беседы, ведь проявлению эмпатии сложно научиться по книгам. Он сочувствовал дроу, безусловно, но вот как это выразить? Этера наверняка бы нашла правильные слова, в крайнем случае пообещала бы “убить суку”, но он не чародейка. И всё, что Гейл мог, и что казалось ему в этот момент правильным – это ободряюще положить ладонь на плечо эльфа. – А я думал, что ты меня избегаешь, – Вестар поднял на мага взгляд своих пронзительных глаз, и волшебник одной только силой воли удержал свою руку на его коже. Это прикосновение разом показалось ему слишком интимным, но если он и дальше продолжит шарахаться от дроу, то окончательно испортит себе репутацию. – Иногда мне кажется, что я не умею ни дружить, ни строить отношения… ни даже разговаривать так, чтобы меня понимали, – усмехнулся человек. – Я и сам себя не понимаю временами, чего уж говорить о том, чтобы производить благоприятное впечатление на других. – Чаще всего достаточно просто быть искренним. Те, с кем тебе не по пути, устранятся сами, останутся те, кого не пугают твои причуды. – Мне казалось, что одна моя “причуда” изрядно тебя шокировала. – И, заметь, я всё ещё здесь. Гейл осёкся, разом забыв, что ещё хотел сказать. Чем дальше заходила эта беседа, тем двусмысленней казалась ему каждая новая фраза. Он путался в своих мыслях и чувствах так сильно, что его бросало из крайности в крайность: сейчас ему хотелось бежать из комнаты как можно дальше, а ещё через секунду он думал, не слишком ли холоден с дроу? – Я вижу, твои ногти начали отрастать, – волшебник зацепился взглядом за руки Вестара и поспешно переключился на новую тему. – Да, – эльф вытянул перед собой кисть и растопырил пальцы. – К счастью, любые раны однажды заживают. – Ты правда думаешь, что любые? – засомневался Гейл. – Некоторые события оставляют в нашей жизни слишком глубокие следы. – Они способны изменять нас, это факт. Но в том, что болеть однажды перестанет, я тоже уверен, – Вестар лукаво сверкнул глазами. – Иначе этот мир был бы слишком жестоким местом даже для дроу. Его неисправимый оптимизм вынудил волшебника скептически фыркнуть, но возражать мужчина не стал. Хоть кто-то в их компании обязан избегать упаднических настроений, иначе тоска сожрёт их раньше, чем паразиты… Мысли об иллитидах немного привели Гейла в чувство. Над ними нависла реальная угроза, а он сидит здесь и терзается какой-то сентиментальной ерундой, размышляя над тем, как его воспринимает малознакомый тёмный эльф. – Думаю, надо попробовать уснуть ещё раз, – маг убрал ладонь с плеча Вестара. – Иначе утро будет к нам беспощадно так же, как эта ночь. – Сомневаюсь, что я смогу, но постараюсь тебе не мешать, – дроу забрался на постель с ногами и полусидя откинулся на подушку. Гейл замер перед ним в нерешительности. У него была одна идея, как помочь спутнику, вот только согласится ли он? – Я мог бы предложить тебе способ заснуть без сновидений… с помощью магии, разумеется, – поспешил уточнить волшебник, опасаясь быть неправильно понятым. – Конечно, Этера сделала бы это лучше, но, если я разбужу ее среди ночи, она меня прикончит… а Астарион доест остатки. Мда. Маг представил себе эту картину настолько реалистично, что к концу небольшого монолога окончательно скис, чем вызвал у Вестара весёлый смех. – Я не настолько жесток, чтобы отдавать тебя вампиру на расправу, – он тряхнул гривой распущенных волос, и пальцы мага невольно дрогнули. Жест получился эстетически безупречным. – Если твой способ не предполагает головной боли наутро, готов попробовать. Колдуй. Дроу сполз вниз, устроившись на подушке головой и выжидательно смотрел на волшебника, изрядно смущая последнего. – Я… хм, да, – Гейл неловко пристроился на краешке матраса, чтобы удобно было дотянуться до лба мужчины, и коснулся его пальцами. – Я модифицирую классическое сонное заклинание, чтобы сделать его воздействие менее сильным, но при этом оставить достаточно эффективным. Это должно быть похоже не на принудительную блокировку сознания, как обычно, а на лёгкий транс с ненавязчивым седативным эффектом… Он и сам слабо понимал, что и зачем несёт. Просто пытался спрятать так некстати разыгравшиеся эмоции за обилием канцелярита. – Гейл? – Да? – Я доверяю тебе. Пальцы волшебника на горячей коже эльфа тоже налились огнём, и он поспешно произнёс заклинание, вынуждающее мужчину погрузиться в сон. Голова дроу чуть склонилась набок, а дыхание замедлилось, тихо и размеренно поднимая грудь. Пора было и Гейлу возвращаться на свою кровать, но маг не мог себя заставить, замерев на месте и внимательно вглядываясь в черты лица спящего Вестара. *** Уилл надеялся отсидеться до утра на первом этаже в обеденном зале, но почувствовал запах табачного дыма и решил посмотреть, кому ещё не спится. Он прошёл в соседнее крыло здания, точно так же наполненное гостевыми комнатами, и в самом его конце увидел Карлах, сидящую на широком подоконнике с сигарой в пальцах. Окно перед ней было открыто, но лёгкий сквозняк задувал дым обратно внутрь помещения и разносил по этажу. Клинок не хотел ее беспокоить, но тифлинг уже его заметила, и молча разворачиваться обратно он посчитал ребячеством. – Не знал, что ты куришь, – фраза не была упрёком, но, кажется, Карлах посчитала иначе. Или просто готова была воспринимать в штыки любое его слово. Женщина развернулась к нему и злобно оскалилась. – А я не знала, что ты трахаешься с Мизорой. И лично моя дурная привычка чуть менее смертоносна. По крайней мере, она его не ударила, хотя внутренне Уилл был готов и к такому повороту. Но то, что она в принципе с ним заговорила – это уже несомненный плюс, а эта ночь была достаточно мерзкой, чтобы Клинок не боялся испортить ее выяснением отношений. – Между нами давно ничего нет, – он прислонился спиной к прохладной стене. – Вот только она, похоже, об этом не в курсе, пёсик. Карлах нервно затянулась и выпустила дым наружу, но упрямый ветер снова принёс его ей в лицо. – Что ж, у тебя есть право ненавидеть и презирать меня. А я не стану оправдываться. Не потому, что считаю себя ни в чём не виноватым, а потому, что никакие мои слова не искупят произошедшего. Но извиниться перед тобой я обязан, – мужчина посмотрел ей прямо в глаза. Наверное, впервые с момента их позорной размолвки. – Мне жаль, что я втянул тебя во всё это дерьмо. Я подозревал, что Мизора никогда не оставит меня в покое, но всё равно поддался соблазну и… облажался по полной. Карлах внимательно изучала его лицо, словно ища на нём признаки лжи, а затем неожиданно протянула ему сигару. – Будешь? Уилл никогда не курил, но отказаться было выше его сил. Казалось, стоит отвергнуть этот хрупкий жест перемирия, и пропасть между ними достигнет безвозвратных масштабов. Поэтому он принял сигару и осторожно затянулся, тут же закашлявшись. Табак был ядрёным, а может, охотник просто в нём не разбирался. Сделав вторую, уже более удачную попытку вдохнуть дым, он вернул сигару тифлингу. – Дьяволы всегда получают своё, – женщина не спрашивала, просто делилась фактом. – Сколько ни бегай, сколько ни прячься, от этих ублюдков нет спасения. – У тебя пока неплохо получается, – Уилл попытался ее подбодрить, и только потом понял, какую глупость сморозил. – Ага, как же, – вопреки ожиданиям Клинка, тифлинг не разозлилась. – Меня больше не пытаются убить только потому, что я скоро и сама сдохну. Зачем тратить время, силы и бойцов? – Дай ещё? – охотник приблизился вплотную к окну и протянул руку. Он вглядывался в ночную тьму, выдыхая в неё дым и прислушиваясь к стрёкоту кузнечиков в траве. – Не могу отделаться от ощущения, что вернулся в Аверно. – Это место насквозь пропитано адом, – согласно кивнула Карлах. – Я чувствую его смрад отовсюду, курю одну за одной и даже дым не перебивает этот запах. – Думаешь, таверна принадлежит дьяволу? – Зуб даю, – женщина щёлкнула пальцами по сигаре в руках задумавшегося Клинка, стряхивая пепел прямо на подоконник. – Не знаю, кому именно, да мне и насрать, на самом-то деле. Лишь бы не Зариэль и ее шестёркам вроде Мизоры. Новое упоминание дьяволицы вынудило Уилла тяжело вздохнуть. – Я долгое время не знал, что она камбион. Был тогда сопливым мальчишкой и шилом в заднице своего отца, а она прикидывалась аристократкой из Верхнего Города. Внимание такой женщины льстило мне настолько сильно, что я упорно отказывался открывать глаза – тогда ещё оба – на всё большее количество странностей в ее поведении. Надо мной вся знать смеялась, как сейчас помню, пока я натуральным щенком бегал за ее юбкой… Когда Мизора решила показать свою истинную натуру, было уже поздно – я влетел в эти сети с разбегу и увяз в них намертво. О, она выбрала идеальный момент, чтобы сыграть на моих эмоциях и подсунуть контракт. Я даже не жалел ни о чём долгое время: она дала мне могущество, славу Клинка… пустила в свою постель. Только чем дольше служишь дьяволу, тем сложнее унимать его аппетиты. Ее требования становились только настойчивей, во всех смыслах, и в какой-то момент начали противоречить моим принципам. Но с этого крючка уже не соскочить. Уилл глубоко затянулся, докуривая сигару до конца и едва не обжигая пальцы пеплом. Крохотный огарок полетел в траву под окном. – Я ненавижу ее, Карлах. Убил бы при первой возможности, так жестоко, как только позволит воображение. Но я связан контрактом, а она всё ещё имеет надо мной власть и не стесняется ее демонстрировать. Возможно, когда-нибудь я наскучу ей настолько, что дьяволица обо мне забудет, но пока… я не имел права подвергать тебя риску ее гнева. Только не тебя, ведь ты уже изрядно пострадала от рук адских тварей. Прости. – Ну что ж, значит мы оба облажались с фатальными последствиями, – женщина философски пожала плечами. – Доверять свою жизнь Горташу было тоже так себе идеей, в этом плане мы с тобой друг друга стоим. Охотник подставил лицо ночному ветерку, вдыхая полной грудью свежий воздух. После этой импровизированной исповеди на душе стало заметно легче, и Карлах больше не смотрела на него волком. Но то особенное тепло, которое возникало у нее при взгляде на Клинка, в ее глаза так и не вернулось. И Уилл не мог ее винить. После всего произошедшего едва ли она ещё хоть когда-нибудь сможет воспринимать его как мужчину, или даже как друга. А учитывая, сколько ей самой осталось… – Сколько ещё выдержит твой движитель? – Хрен его знает, – она старалась говорить безразлично, но охотник изучил ее достаточно хорошо, чтобы заметить лёгкую дрожь в голосе. – И ничего нельзя сделать? – Ну почему же? – теперь женщина злобно осклабилась. – Всегда можно вернуться в Аверно, в любящие объятия Зариэль. Был бы у меня хоть один шанс грохнуть ее перед смертью, я бы даже подумала. Но, поскольку шансов нет, я предпочту умереть, глядя на солнце и светлое небо, чем ещё раз спуститься в эту зловонную клоаку. – Дьяволы всегда получают своё… Уилл стряхнул с подоконника пепел и тоже присел на него, глядя в предрассветные сумерки. Больше они с Карлах не произнесли ни слова, молча наблюдая, как солнце показывается из-за деревьев и освещает двор первыми золотистыми лучами. Привкус обречённости при этом никуда не делся, только стал чуть более размытым. Когда весь отряд собрался в столовой на завтрак, Клинок отметил, что паршивая ночь была, похоже, у всех его спутников. Отвратительней всего выглядел вампир: и без того бледная кожа посерела, зато глаза с полопавшимися сосудами равномерно налились кровью. Да и ведьма с явно опухшим от слёз лицом жалась к нему сегодня особенно трепетно, как нашкодившая и просящая прощения кошка. Охотнику было сложно представить, что могло довести отродье до такого состояния – явно нечто большее, чем просто бессонная ночь, но вряд ли ему кто-то об этом расскажет. А жаль – судя по болезненному виду Астариона, способ был действенным. Остальные спутники выглядели просто сонными и утомлёнными, и только Джахейра держалась относительно бодро. Но даже она не выдержала и выругалась уже на самом выезде из постоялого двора. – Чтоб я ещё раз поверила в такое невероятное везение, как пустой работающий трактир посреди охваченных войной земель! – она сунула лошади Карлах под нос огрызок своего яблока. – Таких кошмаров я не видела даже в проклятых землях. После этих слов Арфистка превратилась в птицу, вспорхнула на седло к тифлингу и демонстративно спрятала голову под крыло. Лошади резвой рысью понесли отряд по тракту, с каждой пройденной милей всё сильнее разрывая дистанцию между ними и войском Абсолют. На обеденном привале задерживаться не стали, только накормили и напоили животных, да быстро перекусили сами. Зато к вечеру людям удалось отыскать отличное место для стоянки: на песчаном берегу реки, где бурные воды Чионтара изогнулись вокруг полуострова, образуя спокойную тёплую заводь. Лошадей путники привязали пастись, а сами с наслаждением принялись смывать с себя дорожную пыль и обустраивать лагерь. Уилл отправился за дровами, а Карлах первой скинула с себя сапоги и одежду и бросилась в воду, оставшись в одном белье. – Эй, тут есть рыба! – она указала пальцем на мерцающие спинки расплывающихся в разные стороны рыбёшек. – Была, – проницательно уточнил Гейл, философски наблюдая, как тифлинг плещется в реке. – А жаль, я бы сейчас не отказался от запечённого на углях карпа… или щуки, но это уже совсем роскошь, да и ловить ее сложно. – Ну почему же? – весело прокомментировал его мечтательное выражение лица вампир. – Ты можешь зайти в воду голым и подождать, пока щука сама на тебя клюнет. Только сначала тебе придётся выгнать оттуда Карлах. Женщина как раз с довольным визгом нырнула в воду по самый подбородок. – Астарион, да ты просто кладезь ценных советов! – скептически прищурился маг. – А ведь это неплохая идея, – неожиданно воодушевился Вестар, тут же бросая топорик, которым колол валежник, и принимаясь раздеваться. – Заметь, Гейл, умные люди… и дроу к ним прислушиваются! – вампир наставительно поднял вверх палец. – Вестар, ты что задумал? – теперь волшебник заволновался, будто всерьёз воспринял намерение эльфа рыбачить голышом. – Сюрприз. К удивлению Этеры, дроу и в самом деле последовательно избавился от обуви, рубашки, штанов, даже белья, свалив всё это на песке бесформенной кучей, и довольный потопал к воде, сопровождаемый недоумёнными взглядами спутников. И, если Астарион разглядывал его тело совершенно открыто и бесстыдно, а чародейка – с нейтральным интересом, то смущённый Гейл не знал, куда деть глаза. – Святая простота, – обречённо прокомментировала выходку эльфа Джахейра, тоже наблюдавшая эту сцену. – И почему я всегда беру в союзники болванов? Вопрос был, естественно, риторическим. Арфистка покопалась в рюкзаке, достала полотенце и пошла искать более уединённый участок берега для купания. Со своего места Этера видела, как дроу замер в реке по колено, о чём-то переговариваясь с Карлах. Женщина довольно улыбалась и кивала, но слов отсюда было не разобрать. – А он неплох, – резюмировал вампир и с ехидным выражением лица обернулся к магу. Девушка очень хорошо знала этот его взгляд, предвкушающий новую – чаще всего жестокую – забаву. Он пристально смотрел на волшебника, улыбаясь только ему одному понятным выводам. – Тебе стоит проявить инициативу, Гейл, если не хочешь, чтобы я сделал это первым. – Я не понимаю, о чём ты, – вопреки собственным словам, сердце мужчины пустилось вскачь, а руки вспотели. Он старался не смотреть в сторону воды, делая вид, что сосредоточен на подготовке костра, но получалось это с большим трудом. Ухмылка Астариона при виде его мучений стала откровенно глумливой. – Зато я скоро оглохну от бешеного стука твоего славного живого сердечка… – Осторожно, Астарион, этой фразой тебе лучше ограничиться, – Гейл с порозовевшими щеками сделал предупреждающий жест в сторону вампира. – Да брось, волшебник, тут совершенно нечего сты… Договорить ему помешала чародейка, притянув голову мужчины к себе и прильнув к его губам поцелуем. Заклинание, которое едва не сорвалось с пальцев мага, было не очень приятным, и отклонять его так же непросто, как и снимать эффект. А Этера слишком устала, чтобы тратить этот уютный вечер на последствия кое-чьей чрезмерной болтливости. – Пойдём прогуляемся, любовь моя? – предложила она Астариону, не выпуская его лица из ладоней. – Разве я когда-нибудь мог отказать тебе, милая? – он покорно вздохнул, прекрасно понимая мотив ее нехитрой манипуляции. Они достали из сумок полотенца, сменные вещи и тоже двинулись от костра. Вампир напоследок продемонстрировал Гейлу клыкастую ухмылку, и волшебник едва удержался от того, чтобы не сложить пальцы в неприличном жесте ему вслед. Он остался у костра один, и теперь ничто не мешало ему украдкой любоваться дроу со спины. Вестар зашёл в воду ещё чуть дальше, примерно по бёдра, и теперь замер, выжидая чего-то. Карлах сидела рядом с ним на берегу, подрагивая хвостом в нетерпении. Если они и планировали ловить рыбу, то маг всё ещё не понимал, как. Вернувшийся Уилл с охапкой дров тоже недоумённо окинул происходящее взглядом, но эльф так и стоял в реке неподвижным изваянием. Закатное солнце золотило его волосы и тёмную кожу, делая ее оттенок особенно причудливым и вынуждая мужчину прикрывать глаза ладонью. В какой-то момент руки Вестара стремительно нырнули вниз, подняв вокруг себя россыпь брызг, и тут же снова взлетели над поверхностью, но уже с зажатой в пальцах тушкой извивающейся рыбины. – Йе-е! – победоносно воскликнула Карлах, вскакивая на ноги. Дроу кинул свою добычу ей и опять замер, дожидаясь, пока вода успокоится. Тифлинг в пару прыжков преодолела расстояние до костра и плюхнула ещё живую, трепыхающуюся форель в котелок с водой, который Гейл не успел поставить на огонь. Вообще-то маг рассчитывал заварить в посудине чай, но серебристые бока рыбины быстро скорректировали его планы. – Держи, солдат, – задорно прокомментировала свой жест Карлах. – Вестар сказал, что сегодня на ужин рыба. – А, так у этого представления всё-таки был смысл? – раздался у волшебника за спиной голос вернувшейся Джахейры. Арфистка тряхнула мокрыми волосами, обдав сидящих брызгами, и с довольным видом заглянула в котелок. Пока они все любовались на удачный улов, к костру с глухим шлепком прилетела ещё одна форель и начала прыгать по песку, но была поймана Уиллом и отправлена в посуду к первой рыбе. Карлах устремилась обратно к реке в ожидании новой добычи, а эльфийка задумчиво протянула, глядя на эльфа: – Если мы всё-таки переживём стычку с Абсолют, я позабочусь о том, чтобы этот парень надел значок Арфиста. – Для начала ему придётся надеть хоть что-нибудь ещё, – фыркнул охотник, наблюдая, как дроу наклоняется над водой и готовится к новому рывку. – Иначе придётся носить значок в кулаке. Примерно через полчаса котелок оказался заполнен доверху, и Гейл смог наконец приступить к готовке. За это время солнце полностью скрылось за горизонтом, что и стало сигналом к окончанию рыбалки. Волшебник поспешно протянул дроу полотенце и надеялся, что со стороны Вестара это выглядит как забота, а не как безмолвная просьба поскорее прикрыть наготу. Когда эльф обтёрся и надел бельё, магу сразу стало легче дышать, и он снова порадовался, что Этера догадалась увести отсюда чрезмерно чувствительного и языкастого вампира. – Где ты этому научился? – поинтересовалась Джахейра, флегматично наблюдающая, как мужчина влезает в штаны. – Сомневаюсь, что подобный навык входит в стандартную подготовку аристократа-дроу. – Не входит, – согласно кивнул эльф, вытягивая замерзшие ноги к огню. – В академии нас учили только отличать то, что можно съесть самому, от того, что способно съесть тебя. Но после побега из Мензоберранзана и нескольких недель блуждания по пещерам, где рос один синешляпник, я оказался достаточно голодным, чтобы начать практиковаться самостоятельно. Выбор оказался невелик: либо лезть в озеро за угрями, либо ломать голову, с какой стороны безопасней жевать тиммаски. Гейл улыбнулся шутке, вспоминая о галлюциногенных свойствах этого подземного гриба. – В следующий раз не обязательно скрывать от нас свои таланты так долго, – сидящая рядом Карлах поддела эльфа локтем. – Но ведь тогда не получится сюрприза, – Вестар лукаво улыбнулся волшебнику, едва не вогнав его в краску снова. – Чем ещё помочь? – Держи. Гейл вручил дроу котелок и кухонный ножик, а сам принялся доставать приправы и шпажки для запекания форели. В четыре руки они быстро разделались с подготовкой и теперь алчно пожирали глазами румянящиеся над огнём рыбьи бока. – Такими темпами Этера рискует остаться без ужина, – заметил Вестар, с наслаждением принюхиваясь к ароматам дыма и пищи. – Я готов пожертвовать ей всю свою порцию в обмен на ещё немного времени в блаженной тишине, – чистосердечно признался маг. Объяснять, что он имеет в виду, никому не пришлось. После кошмарной ночи в гостевом доме Астарион стал окончательно невыносим, отпуская язвительные комментарии по малейшему поводу, поэтому сейчас у костра по нему никто не скучал. Гейл ковырнул рыбу вилкой и положил кусочек себе в рот. – Готово. И, должен признать, этот ужин претендует на звание лучшего за всё время нашего похода, – он стряхнул форель со шпажки в свою тарелку. – Спасибо, Вестар. – Мне было несложно исполнить твоё скромное желание. Дроу улыбнулся ему дружески и совсем недвусмысленно, но сердце волшебника снова предательски забилось чаще. И хорошо, что на сей раз рядом не оказалось никого, кто мог бы это прокомментировать. *** Как только огонь костра скрылся за их спинами, Этера взяла руку Астариона и переплела с ним пальцы. – Неужели я даже не удостоюсь лекции о том, что перегибаю палку? – со смешком прокомментировал ее нежный жест вампир. – А очень хочется? – устало улыбнулась ему чародейка. Она увела мужчину не для того, чтобы читать мораль, и прекрасно понимала причины его дурного настроения, вынуждающего цепляться ко всем без разбора. Этой ночью они оба практически не спали: стоило девушке погрузиться в сон, как ее тут же одолевали кровавые видения. Чародейка просыпалась в слезах, и Астариону приходилось ее успокаивать, крепче прижимая к себе и гладя по волосам. Пока она не расслаблялась опять, и всё не повторялось заново. – Не хочется. В отличие от нашего друга-волшебника я честен в своих желаниях хотя бы перед самим собой. – Почему ты думаешь, что он не честен? – после сегодняшнего разговора у костра Этере многое стало ясно: и подозрительная нервозность мага рядом с Вестаром, и причины допроса минувшим вечером. Но, даже зная это, она не могла однозначно сказать, к каким выводам пришел Гейл у себя в голове. – Потому что всё тело Гейла просто кричит о том, как ему хочется трахнуть дроу, – вампир оскалился, демонстрируя клыки. – Он горит похлеще Карлах, а уж какой стоит запах… боги преисподней, тебе повезло, что ты этого не чувствуешь. Но волшебник даже глаза на своего эльфа поднимать боится. – Я тебя тоже боялась, – чародейка напомнила ему о временах, когда они ещё не делили друг с другом постель. – Да, и это тоже было очень сладко: наблюдать, как страсти внутри тебя борются со страхами, – промурчал он и отпустил ее руку, чтобы приобнять за талию. – Но тебя пугали мои клыки, а не собственные фантазии, это немного разные вещи. Они медленно шагали вдоль берега, наслаждаясь теплом нагретого солнцем песка под босыми ногами. Отойдя на достаточное расстояние от лагеря, Этера выбрала подходящий спуск к воде и остановила Астариона, принимаясь расстёгивать его одежду. Свежие раны на спине затянулись не полностью и частично кровили, перепачкав рубашку. – В первый раз было так же? – чародейка едва ощутимо коснулась пальцами воспалённой кожи. – В первый раз было хуже, – вампир обернулся к ней через плечо. – Касадор не утруждал себя заботой и резал в полную силу. Заживало долго, болело ещё дольше. – Садись. Чародейка указала мужчине на заросший травой участок берега, а сама намочила полотенце и начала аккуратно стирать с кожи кровавые потёки. – Ты голоден? – Нет, и регенерацию кровь тоже не ускорит, – Астарион отрицательно покачал головой. – Сейчас мои способности к самоисцелению не лучше, чем у смертного… и за это ублюдок ответит передо мной отдельно. – Разумеется, милый, – она чувствовала его ярость и понимала ее, хотя до сих пор не могла себе представить, как им удастся одолеть древнего лорда вампиров. Отродье уже было опасным противником, что тогда говорить про его хозяина? Чародейке очень не нравилась идея пользоваться поддержкой дьявола, он абсолютно точно вёл свою игру, но других достаточно сильных союзников у них всё равно не было. – Неудивительно, что даже Густаво не сумел разнюхать, что происходит в Красном Дворце, – продолжал распаляться мужчина. – Нечестивое вознесение, пф! Событие такого масштаба Касадор будет скрывать со всем возможным тщанием, хотя я не сомневаюсь, что приглашения на приём в честь его триумфа уже подготовлены и подписаны. Дело осталось за малым – торжественно подать наши души на обеденный стол Мефистофеля. – Тебе не кажется странным, что за могущество такого масштаба дьявол потребовал такую скромную плату? Души семерых отродий… на что они вообще способны повлиять для владыки одного из адов? – Кажется, конечно, – уже спокойней ответил Астарион. – Но, учитывая то, как долго длилась подготовка ритуала, кто знает, сколько душ уже было принесено в жертву? Быть может, наши жизни – это просто финальный штрих. Комплимент от повара, поданный перед тем, как выставить счёт за многолетние труды. – Их жизни, Астарион, – мягко напомнила ему девушка, заканчивая вытирать кровь и накидывая на плечи вампира свежую рубашку. – Верно. Он продел руки в рукава и развернулся, чтобы оказаться к чародейке лицом. Оно всё ещё выглядело нездоровым, но мужчина был полон мрачной решимости. – И я не сомневаюсь, что Касадору не составит труда найти кого-то на моё место, вопрос в другом… может ли кто-то занять его? – Что ты имеешь в виду? – Ритуал, драгоценная, – Астарион воодушевлённо сжал кисть девушки в своих ладонях, будто пытаясь убедить ее в чём-то. – Что, если завершить его способен не только мой бывший хозяин, а любой вампир? Ну, убьём мы Касадора просто так, и вся эта сила, вся многолетняя подготовка пропадёт впустую. Звучит немного расточительно, правда? – Просто так?! – изумлённо усмехнулась Этера. – Ты что, шутишь? Мы не знаем даже, как будем сражаться с ним, а ты уже замахнулся на проведение ритуала! – У меня ещё есть время подумать об этом. Нужно пообщаться со слугами и другими отродьями, чтобы понять обстановку во дворце и построить план. Да и Рафаил обещал не оставаться в стороне. – Вот именно! – девушка эмоционально взмахнула свободной рукой, но вампир поймал и ее тоже, и теперь держал обе ладони чародейки. – Рафаил абсолютно ясно дал понять, что ритуал не должен быть проведён. Вряд ли он погладит нас по головке, узнав о твоих амбициозных намерениях. А если каким-то чудом он об этом не узнает, то просто прикончит попозже… и не пытайся переключить моё внимание заигрываниями! Астарион весело рассмеялся, но не остановился. Он перекинул руки Этеры себе на плечи и притянул ее ближе, усаживая на свои бёдра. – Я пользуюсь только теми методами, которые работают, – вампир запустил ладони девушке под рубашку и дразняще провёл прохладными пальцами вдоль позвоночника. Разгоняя по коже мурашки и провоцируя первые искры желания. – Что до дьявола… если ритуал действительно даёт такое могущество, как о нём говорят, то после его проведения Рафаил будет мне уже не страшен. Никто и никогда больше не будет мне страшен. И тебе тоже, моя милая ведьма, раз уж ты выбрала быть со мной. Просто представь, как быстро мы сможем расправиться с сектой, если я получу силу Мефистофеля, а потом для нас будет открыт весь мир. – Аст… – она прислонилась к его лбу своим. – Я люблю тебя без меры, но то, что ты сейчас предлагаешь – это безумие. – Всё, что с нами происходит – безумие. Личинки, сектанты, феи и дьяволы, даже наш с тобой союз… за эти месяцы нас словно затянуло в водоворот бреда! Но, пока другие видят в этом поводы для отчаяния, я вижу свой шанс и не собираюсь упускать его. Всеобщий хаос – это отличное время для перемен, а удача явно на нашей стороне, – Астарион убрал с лица девушки упавшую прядь волос. – Знаю, что это тебя пугает, но я обязан хотя бы попытаться. Этера только тяжело вздохнула, не найдя в себе силы и дальше ему возражать. Это была его жизнь, и чародейка не чувствовала себя вправе диктовать Астариону, что делать. Если он решил пойти на такой риск, она могла только выбрать, следовать за ним или нет. – Ты со мной? – вампир прекрасно понял, что ее сейчас тревожит. – Давай для начала узнаем обо всём этом побольше, – уклончиво ответила девушка. – И, если ты не изменишь своего решения… я не стану тебе препятствовать. – Ну разумеется, милая, – вампир нежно поцеловал ее в лоб. – Я не собираюсь бросаться в этот омут без должной подготовки. За время, пока они беседовали, полностью стемнело, и над водой поднялась растущая луна, растекаясь в отражении серебристой рябью. На тепло тела Этеры начали назойливо слетаться комары, вынуждая вяло отмахиваться. – Давай возвращаться, – Астарион пересадил чародейку боком и поднялся с травы вместе с ней на руках. – Здесь слишком много моих конкурентов, не хочу, чтобы они тебя съели. Да и тебе самой давно пора поужинать и согреться. – Пора, но сначала я хотела искупаться. Этера спрыгнула с его рук на землю, быстро сбросила одежду и вошла в реку. Нагретая за день вода ещё не успела охладиться и теперь казалась теплее, чем воздух снаружи. Поплескавшись немного, девушка, как смогла, вымыла волосы и вышла на берег, где ее ждал вампир. Лагерь встретил их возвращение весёлым шумом и ароматами запечённой рыбы в пряных травах. Гейл бросил на Астариона немного напряжённый взгляд, но мужчина больше не пытался его задеть, молча сев на спальник и завернувшись с чародейкой в одно одеяло. – Держи, это тебе, – волшебник протянул припозднившейся девушке тарелку с рыбьей тушкой. – Спасибо, – она подковырнула сочное мясо вилкой. – Я смотрю, ваша рыбалка удалась. – Да, Вестар явил нам чудеса ловкости и находчивости, – сыто и довольно пробормотала Джахейра со своей лежанки. – И продолжает являть, насколько я вижу, – шепнул Астарион чародейке на ухо. – М-м? Этера отвлеклась от ужина, чтобы повнимательней приглядеться к дроу. Они сидели втроём по ту сторону костра: Вестар, Карлах и Уилл, и играли в карты, явно украденные эльфом из таверны. Судя по хаотичному наличию одежды на их телах, игра велась на раздевание, и дроу в этом поединке явно лидировал. Он сидел на песке с одной босой ногой, но при нём осталась вся одежда, в то время как тифлинг и охотник уже щеголяли без обуви и рубашек. – Он мухлюет, – так же тихо пояснил вампир. – И хвала богам, иначе, сиди он здесь голым, Гейла уже пришлось бы откачивать. Девушка не удержалась и фыркнула себе в тарелку. Нет, она симпатизировала магу и даже уважала его, просто воображение слишком ярко нарисовало ей эту картину. Сейчас волшебник наблюдал за игрой с довольно нейтральным видом, но Этера знала, как легко и быстро могут вспыхнуть его эмоции. Разочарованный возглас Уилла и заливистый смех Карлах оповестили о том, что партия закончилась. Клинок торжественно снял с себя штаны, изобразил товарищам шутливый поклон и принялся одеваться обратно. – Пожалуй, хватит с меня на сегодня. – Тогда нам снова нужен третий, – Вестар с лукавой улыбкой обернулся к новоприбывшим спутникам. – Этера, Астарион? Не хотите внести разнообразие в свой досуг? – Не терпится проиграть, дроу? – снисходительно усмехнулся Астарион, сверкнув клыками. – Не терпится узнать, такой ли ты самоуверенный без одежды, вампир, – не остался в долгу эльф, отвернувшись от Карлах и не замечая, как мрачнеет ее лицо. – Заманчивое предложение, но, кажется, не все присутствующие ему рады, – вампиру, в отличие от него, было прекрасно видно, как хмурится тифлинг. – Я воздержусь. Этера понимающе улыбнулась уголком губ. В любой другой ситуации, в настоящем игорном доме с настоящими ставками, она легко бы представила Астариона за карточным столом. Но он предпочёл исключить даже малейший шанс, что проиграет и ему придётся обнажиться. – Спасибо, Вестар, в другой раз, – тоже отказалась чародейка, ещё даже не покончившая со своим ужином. Дроу разочарованно цыкнул и задорно обернулся к волшебнику. – Возражения не принимаются, Гейл. – Ну же, соглашайся, это весело! – начала подбадривать его Карлах. – И почти даже не унизительно, – философски заметил проигравшийся первым Уилл. – Прошу меня извинить, но я слишком консервативно воспитан для подобных развлечений! – с вежливой улыбкой ответил маг. – Да брось, нельзя быть таким занудой… – Карлах предприняла последнюю попытку на него повлиять, хотя было видно, что ее запал быстро тает. – Если для тебя так важно именно это… мы могли бы сыграть последнюю партию на что-нибудь другое, – предложил категорично настроенному мужчине Вестар. – Например, на желание. – Желание… Гейл пристально изучал дроу, прикидывая, чем он рискует, соглашаясь. Его разумная и рациональная сторона личности кричала о том, как опрометчиво лишний раз инициировать близкий контакт с эльфом. Но голос разума с каждой новой секундой становился всё глуше, задавленный новым, непривычным волшебнику чувством, толкающим его в сомнительные авантюры. Страстью. Не вожделением, вернее, не только им, а непреодолимой жаждой жизни и ярких эмоций, которые с недавних пор рождались в нём рядом с Вестаром. – Согласен. Карлах торжествующе рыкнула и начала тасовать колоды, пока Гейл пересаживался на место охотника. Вестар хотел было вернуть на ногу первый сапог, но потом подумал и снял второй, погрузив стопы в песок и поигрывая пальцами. – Кто победит, по-твоему? – не сводя глаз с играющих, спросил у чародейки Астарион. – Гейл, конечно. Со своего места ей было совершенно не видно, у кого какой расклад, но девушка не сомневалась, что честной эта партия не станет. – Почему? Дроу на самом деле весьма ловок. Я и сам с трудом заметил, как он сейчас спрятал красного дракона. – Но он не маг, – Этера пожала плечами. – А Гейл слишком осторожен, чтобы ввязываться в бой, где не сможет победить. Несмотря на то, что игроков было трое, внимание волшебника и эльфа сосредоточилось друг на друге. Пытаясь уловить мельчайшие тени на лице противника, Гейл выглядел мрачным и собранным, в то время как Вестар белозубо и лукаво улыбался ему. Три дракона были не самой сложной игрой во Вратах Балдура, популярной как в знатных домах, так и в подворотнях трущоб, но маг казался таким серьезным, как будто поставил на кон не шуточное желание, а свою башню в Глубоководье. Зато беззаботность дроу легко объяснялась проворностью его быстрых пальцев. Чародейка не успевала заметить его хитростей, но по недвусмысленным усмешкам Астариона понимала, что эльф опять подтасовал карты. Вскоре из игры выбыла Карлах, и только когда ее разочарованные возгласы стихли, Этера почувствовала первые ниточки магии, окружившие Гейла. Судя по структуре Плетения, это были небольшие пространственные фокусы с примесью иллюзии. Девушка довольно пригубила свой чай, уже уверенная в скором завершении этой партии. И действительно, стоило мужчинам пойти на последний раунд, как лицо Вестара начало всё больше хмуриться, пока не стало окончательно недоумённым: волшебник один за одним выложил на песок трёх золотых драконов из своей руки. В конце концов дроу понимающе и очень ехидно ухмыльнулся, поднимая ладони в знак поражения. – Кажется, я недооценил противника, – эльф принялся собирать карты в колоду. – Сдаюсь на милость победителя. Уже придумал, чего хочешь, Гейл? После этих слов вампир многозначительно фыркнул и переглянулся с чародейкой, но промолчал, оставляя мага самого бороться со своими переживаниями. Внешне волшебник оставался всё так же спокоен, хотя внимательный и заинтересованный наблюдатель заметил бы, как подрагивают у мужчины кончики пальцев. – С твоего позволения, я приберегу это желание для особого случая. Не хотелось бы принимать такое решение второпях. – Как тебе будет угодно. Просто не относись к нему слишком серьёзно – это ведь всего лишь игра. Но Гейл не вспомнил про свой выигрыш ни утром, ни на следующий день, а Вестар не торопился напоминать ему об этом. Ускоренным темпом отряд продвигался по тракту вдоль Чионтара, идя на пределе возможностей своих лошадей. В какой-то момент беженцев на дорогах стало так много, что им не удалось найти уединённого угла для стоянки: обочина и береговая линия пестрили палатками и огнями костров. Приходилось быть вдвойне внимательными со своими невольными попутчиками – не все из них казались благонадёжными, а некоторые бросали на лошадей откровенно злые и завистливые взгляды, так что ночные дежурства стали выматывать сильнее обычного. Уже на подъезде к Ривингтону беженцы начали организовываться большими лагерями, а их – изначально воодушевлённый – настрой таял, сменяясь тоской и тревогой. Люди шептались о том, что город закрыт для чужаков, передавая эту дурную весть всем новоприбывшим. – Что значит закрыт? – возмущался Уилл, в очередной раз услышав эту новость от сердобольной женщины, бредущей по тракту им навстречу. – У них на пороге армия, люди стекаются под защиту стен со всех окрестных деревень, куда им теперь идти? И куда смотрит Совет Четырёх, допуская такое? – Зависит от того, кто из них успел получить себе постояльца в череп, – лениво прокомментировал эту реплику Астарион, покачиваясь в седле. – Если остальных герцогов постигла та же участь, что и Рейвенгарда, то они все уже давно смотрят в рот Энверу Горташу. Как бы у нас самих не возникли проблемы со входом в Балдур при таком раскладе. – Ну конечно, как будто тебя когда-то волновало что-то кроме собственной шкуры. К счастью, охотник ограничился только презрительным взглядом, а вампир посчитал дальнейшее препирательство ниже своего достоинства. Ривингтон встретил путников неприветливо: заколоченными окнами домов, переполненными, всё ещё работающими низкопробными харчевнями и смрадом от свалки и сточных канав, не рассчитанных на такое количество беженцев. Богатые и бедные, здоровые и больные вынуждены были тесниться рядом друг с другом, и такое соседство тоже не способствовало дружелюбности атмосферы. Люди тянули ко всадникам руки, молили о помощи и куске хлеба, выводили перед собой чумазых, истощённых долгой дорогой детей и просили милости хотя бы для них. Карлах не выдержала первой и отдала стайке малолетних мальчишек подсохшую половину батона, который несколько рук тут же изорвали на части и даже подобрали крошки с пыльной земли. – Боги всемогущие, – тифлинг с нарастающим ужасом вглядывалась в пустые, полудикие глаза детей, которых тяготы пути низвели едва ли не до состояния животных. – А я-то считала, что навсегда покинула ад. – Горташ за всё заплатит, – пообещал ей Клинок, начиная рыться в своей сумке, но его остановила Арфистка. – Оставьте их и живо за мной. Ее тон был настолько строг и серьёзен, что возразить эльфийке не решились даже Уилл и Карлах. Джахейра кинулась вперёд пантерой, побуждая спутников следовать за ней, а грязные дети, поняв, что больше им ничего не перепадёт, принялись цепляться за лошадиную поклажу и ноги путников, крича наперебой: – Мы голодные!.. Пожалуйста, только один кусочек хлеба… Не уезжайте, добрая госпожа… Один из мальчишек попытался схватить чародейку за сапог, но лошадь вовремя скакнула в сторону. Девушка крепче вцепилась в Астариона. Этера была привычна ко многому, но зрелище обезумевших от голода и лишений людей впечатлило даже ее. Детские голоса привлекли внимание и других беженцев, и теперь к ним начала медленно стекаться толпа. Не составило труда представить, как ее и спутников стаскивают с коней, обманувшись их дорогой одеждой и наличием припасов. Чья-то рука как раз схватила лошадь жрицы за повод, но ее обладателю хватило резкого взгляда вампира, чтобы шарахнуться прочь. Астарион пустил кобылу галопом, не особо следя, кто попадается ей под копыта. – Будьте вы прокляты! – донеслось им уже в спину. Где-то сбоку выкрикнул заклинание Гейл, оставляя за собой облако непроницаемой тьмы, и только этот манёвр позволил их с Вестаром лошадям вырваться из окружения. Им удалось догнать Арфистку только на каменистом берегу. Беженцев хватало и здесь, но они смотрели на прибывших с недоумением, а не одержимой враждебностью. Джахейра нашла тихий угол среди камней и только там вернула себе человеческий облик. – Пожалуй, самое время кое-что прояснить, – женщина скрестила руки на груди. – Спешивайтесь. Этера как будто только и ждала этих слов, резво сползая по лошадиному боку, опережая даже Астариона, который мог бы ее поддержать. Слишком уж сильно хотелось почувствовать твёрдую землю под уставшими за день езды ногами. – Я скажу это всем, но особенно это касается вас двоих, – тонкий палец Арфистки указал на Уилла и Карлах. – Я понимаю, как вам хочется помочь хоть кому-то из этих людей. Но вынуждена напомнить, что наша первоочерёдная задача – победить Абсолют. Лишь покончив с сектой, мы сможем сделать добро не только для горстки голодных детей, но для всех беженцев, что пришли искать убежища во Вратах Балдура. И мы совершенно точно не сможем добиться цели, разбрасываясь припасами и провоцируя обезумевшую толпу стащить нас с коней и разорвать на клочки за пару мешков с крупой и солониной. – Но… Джахейра, – рискнула возразить женщине тифлинг. – У нас ведь есть излишки провизии, почему бы не поделиться с теми, кто в них нуждается? Вампир на этих словах пренебрежительно фыркнул и закатил глаза, но не стал вмешиваться в воспитательную беседу эльфийки. – Во-первых, Карлах, ты и сама видела, что здесь случается с теми путниками, кто по глупости или неосторожности начинает разбрасываться ресурсами. Тебя готовы были убить из-за куска хлеба, покажи этим людям больше – и они придут в ночи перерезать тебе горло. – Ты говоришь так, будто они какие-то неразумные звери! – Уилл пришёл на помощь своей подруге. – Но они люди, не лучше и не хуже, чем мы. – Они не лучше и не хуже, – всё ещё спокойно кивнула Арфистка. – Но чем больше человек страдает, тем сильнее у него стираются границы допустимого. А эти люди очень устали, они голодны и больны, они потеряли близких в дороге, они молятся богам о милости и не получают ответа. Они готовы в кровь разбивать кулаки о городские стены, лишь бы не оказаться между армиями герцогов и Абсолют. Сейчас они бьются в тисках собственного страха и утащат на дно любого, кто по их мнению, способен помочь им выжить. Хочешь спасти всех, Рейвенгард? – палец женщины упёрся ему в грудь. – Тогда подотри сопли и придумай способ открыть для них эти чёртовы ворота. – А-а-ар-р! – дикий рычащий вопль Карлах сотряс воздух. Ее кожа и волосы воспламенились, и женщина принялась беспорядочно метаться по берегу, распугивая находящихся здесь людей. – Как же я ненавижу их всех! Горташ! Его поганая секта! Да горите вы все в адском пламени, проклятые ублюдки! – тифлинг пнула ближайший камень носком сапога и едва не попала в ноги взбудораженных ее криками лошадей. – Отставить, солдат! – Джахейра прикрикнула на разбушевавшуюся женщину. – Прибереги запал для абсолютистов. – Ненавижу… – в последний раз прошипела Карлах, упираясь ладонями в колени и тяжело дыша. – Ты права, конечно. Но помяни моё слово, Джахейра – я вырву гнилое сердце Горташа голыми руками и скормлю ему, пока он ещё будет жив. И пусть только хоть кто-то попробует остановить меня. – Сомневаюсь, что у кого-то здесь найдутся возражения, – эльфийка оглядела своих притихших спутников. – Тогда какой у нас план? Как только огни на коже Карлах погасли, Уилл приблизился к ней, чтобы дружески положить руку на плечо. Его и самого впечатлило увиденное, настолько, что даже заглушило мысли о пленённом отце и вероятном порабощении других герцогов. Горташу не нужна была победа в этой войне, он хотел сеять хаос от чужого имени и пожинать его плоды: испуганные, обречённые люди станут искать защиты даже под жестокой рукой тирана. На простой народ ему, очевидно, было наплевать, но те, у кого в этом городе есть хоть крупицы влияния, перед лицом Абсолют станут ему добровольными союзниками и без всяких личинок. – Сначала нужно позаботиться о собственном выживании и постараться смешаться с толпой: продадим или обменяем лошадей, кое-кто наденет более скромную одежду, – Арфистка предупреждающе обернулась к готовому возмутиться вампиру. – Да, Астарион, придётся снова отвыкать от бархата и вышивки… – А я только перестал чувствовать себя ничтожным бродягой. – В бродягу превращаться не обязательно, но и светить шёлковыми рубашками больше не рекомендую. Пускай люди принимают нас если не за своих, то хотя бы за наемников при оружии. Лагерь можно разбить и на берегу, место ничуть не хуже прочих, Уилл и Карлах – остаётесь здесь во избежание новых прецедентов… – Брось, Джахейра, не надо общаться с нами, как с малолетними детьми, – недовольно нахмурился Клинок. – Я понял и принял твою позицию касательно беженцев. – Дело не только в ней, Уилл, – со вздохом призналась эльфийка. – Нам пока не известно, как местная стража отреагирует на встречу с ещё одним Рейвенгардом. Ты слишком приметная фигура, чтобы не таясь бродить в оккупированных сектантами землях. А Карлах я оставляю с тобой за компанию. Если Арфистка и кривила душой, то придраться в ее интонациях и речи было не к чему. – Гейл, Этера, – она принялась раздавать новые указания. – Вы двое выясните, что происходит у ворот. Узнайте, кого и на каких условиях пускают в город. Вестар, Астарион – на вас разведка по Ривингтону. А я попробую пристроить наших животных, встретимся здесь, когда стемнеет. Отряд недоумённо переглянулся, озадаченный таким неожиданным распределением ролей, но никто не стал возражать Джахейре. Они расседлали лошадей и скинули на землю походные сумки, выбирая, во что можно переодеться, чтобы не привлекать лишнего внимания. И если Этере практически ничего не пришлось менять, то Астарион снял доспех и теперь по очереди доставал из поклажи украденную дорогую одежду, с тяжёлым вздохом откладывая в сторону жилеты и сорочки. – Возьми вот это, – чародейка протянула мужчине простую котту с глубоким капюшоном. – Выглядит достаточно непритязательно для здешнего общества. – Именно это меня и раздражает, – прошипел вампир ей в ответ, но вещь послушно принял. Переодетые в мятые холщовые рубашки Гейл и Этера походили на брата с сестрой, волею случая выбравшихся в большой город из своей деревни. Девушка даже собрала пышные волосы в куцую косу, чтобы не привлекать внимания их блеском и ухоженностью. Вместе с магом они двинулись в сторону Драконьего Перекрёстка, и на этот раз беженцы провожали их безразличными взглядами. Чародейка нечасто бывала во Внешнем Городе, и теперь оглядывалась вокруг с тем же интересом, что и волшебник из Глубоководья. Они миновали оружейный магазин и храм Ильматера, у порога которого собралась очередная группа людей, умоляющих о помощи. Но, вопреки всем клятвам и догматам священнослужителей, внутрь так никого и не пустили. У самих ворот в город толпа стала ещё гуще и – судя по недовольным перешёптываниям – злее. Волшебнику приходилось локтями расчищать им с чародейкой путь, чтобы иметь возможность увидеть хоть что-то. А посмотреть действительно было на что: помимо стражей в форме Огненных Кулаков ворота охранял исполинских размеров голем из стали. Высотой в два человеческих роста, вооруженный длинным мечом и арбалетом, механический монстр провожал людей взглядом, будто на самом деле мог их различать. Но удивительней всего оказалось то, что на очередной поворот его сокрытой глухим шлемом головы откликнулась личинка Гейла – он поморщился, а Этера ощутила в воздухе волны ментальной магии. Волшебник мгновенно разорвал связь, но Стальной Страж так и остался смотреть в их направлении. – Что произошло? – тихонько поинтересовалась у него чародейка. – Я не знаю, – маг болезненно потирал виски, наклонившись к уху девушки. – Эта тварь точно не человек, но в ней тоже сидит паразит. Он пытался влезть в мои воспоминания, и хвала богам, что я достаточно долго практиковался в иллитидской магии, чтобы суметь улизнуть. – Думаешь, Горташ нас ищет? – Не думаю, что конкретно нас, скорей всех, кто причастен к сопротивлению. Давай понаблюдаем ещё. При более пристальном рассмотрении оказалось, что в поведении людей прослеживается логика: периодически из толпы кто-то выходил вперёд, перекидывался парой слов с Огненными Кулаками, а затем вставал перед фигурой голема. Несколько секунд ожидания – безмолвного для беженцев, но наполненного отзвуками чар для магов, и Страж принимал решение, достоин ли просящий войти в город. Чаще всего он отказывал и велел человеку отойти в сторону, но были и те, кому повезло больше: один раз ворота открылись для целого торгового обоза. Его владелец передал караульным мешочек с монетами, подошёл к голему и услышал заветное: “Добро пожаловать в город, гражданин”. – Как я и думал, деньги способны решить любую проблему, – пробормотал Гейл, наблюдая, как счастливчик направляет обоз внутрь под завистливые взгляды других беженцев. – Только не в нашем случае, – кивнула ему чародейка. – Если придётся открывать разум для проверки, то нас не спасёт никакое золото. – Похоже на то. Значит, будем искать другой способ. Они уже развернулись, чтобы проследовать обратно в лагерь, как взгляд Этеры зацепился за несколько печатных портретов на доске объявлений перед воротами. – Смотри, – девушка удержала мага за запястье и подвела ближе к стенду. Оттуда на них смотрели лица Уилла, Джахейры и советницы Флоррик с пометкой “Разыскиваются”. На листовках не было написано, в чём конкретно они обвиняются, только упомянуто, что вышеперечисленные персоны объявлены лордом Горташем врагами народа. Тут же висело объявление о инаугурации самого лорда и принятии им звания эрцгерцога. Церемония прошла пару дней назад, но пергамент никто не удосужился снять, а может, не сделал этого специально, чтобы лишний раз напомнить гражданам, кто теперь хозяйничает во Вратах Балдура. Воровато обернувшись по сторонам, Гейл сорвал листовки с портретами друзей и спрятал пергамент в карман. – Вот теперь уходим. Они поспешили углубиться в Ривингтон, но, кажется, их маленькой шалости никто не заметил, все были увлечены разглядыванием голема. Волшебник и чародейка притормозили у колодца, отстояли небольшую очередь и наполнили фляги свежей водой. – Признаться, я был нечастым гостем во Вратах, но такая встреча меня ожидала впервые, – Гейл отпил из фляги, и по его подбородку заскользила тонкая струйка. Объяснять, что он имеет в виду, не требовалось – взгляды людей машинально обернулись в сторону стального охранника. – Эта махина выглядит так, будто способна в одиночку свалить дракона. – Или выступить против армии Абсолют, – девушка всматривались в блики от гигантского стального шлема, заметные даже с такого расстояния. – Если таких големов много, и они управляются паразитом, то всё это противостояние имеет не больший смысл, чем постановка в кукольном театре. Победит в любом случае кукловод. Волшебник поднял глаза на девушку, щурясь от светящих в лицо закатных солнечных лучей. – Не жалеешь, что Вестар остановил меня тогда? Всего этого могло и не быть, если бы я не струсил. – Ох, Гейл, – чародейка снисходительно наклонила голову. – Когда уже до тебя дойдёт, что героическое самопожертвование – не универсальный способ решения проблем? – она потянулась вперёд, чтобы отряхнуть с плеч мага дорожную пыль. – Просто бери пример со своего дроу… – Своего дроу?! – почти выкрикнул Гейл, но тут же спохватился и заговорил тише. – Ты слишком серьезно воспринимаешь слова Астариона. Между нами ничего нет. – Как скажешь, – послушно согласилась Этера, вспоминая, что такой же диалог, практически слово в слово, происходил у нее с Хальсином, когда друид впервые назвал Астариона ее партнёром. И ведь тогда она искренне не поверила эльфу. Этот фрагмент из прошлого вынудил девушку улыбнуться, но волшебник, похоже, решил, что она над ним издевается. – Это не смешно! – Я не смеюсь. Просто вспомнила кое-что про нас с Астом. – Астом, – Гейл хмыкнул и медленно двинулся в сторону берега. – Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно… полюбить нежить. Извини, ничего личного, просто околонаучное наблюдение! С одной стороны, это выглядит невозможным, а с другой – здорово расширяет горизонты, так что некоторые вещи, которые раньше казались невероятными, приобретают более предметные очертания. – Если бы в мире существовал приз за самые обтекаемые формулировки, он бы уже стоял на твоей полке, Гейл. – С твоего позволения, приму это за комплимент. К моменту их возвращения в лагере уже горел костёр, а в котелке кипело нечто похожее на кашу. Ни Уилл, ни Карлах не были одарёнными кулинарами, поэтому ужин обещал быть без изысков. Спустя недолгое время на берег вернулась Джахейра, ведя за собой троих мужчин. Они по-хозяйски осмотрели лошадей: ощупали суставы ног и спины, заглянули в зубы и одобрительно закивали. – Не бог весть что, но всё лучше, чем тащиться пешком, – заключил самый старший из них: седой мужчина с неоднократно ломаным носом. – Куда вы направитесь, когда армия Абсолют на подходе? – поинтересовался у людей Уилл. – Пойдём на север, вдоль побережья. Тут нам точно ловить нечего, дрын в задницу всем этим зажравшимся балдурским чиновникам, – старик сплюнул на песок. – Выживать по лесам да трактам и то сподручней, чем ожидать чудес под стенами этой смердящей помойки. – Насчёт запаха ты верно подметил, – согласился с ним охотник, наблюдая, как мужчины седлают животных. Их предводитель рассчитался с Арфисткой золотом, но этот факт не вызвал ни у кого энтузиазма – они оказались в условиях, когда высочайшей ценностью были припасы, лекарства и крыша над головой. А монеты были не дороже камней под ногами, если на них ничего не получится купить. Когда пришельцы забрали коней и ушли, волшебник и чародейка в подробностях обрисовали эльфийке ситуацию у ворот, прибавив к этому аргумент в виде пергамента с портретами. – Что ж, это неприятно, но не скажу, что неожиданно, – заключила Джахейра, рассматривая своё лицо с плаката. – Придётся нам с Уиллом натягивать капюшон поглубже, когда будем передвигаться по городу. Хотя, судя по качеству этих карикатур, нас не узнают, даже если мы подойдём к охране вплотную. – Есть идеи, как туда попасть, минуя стражу? – Гейл присел возле кипящего котелка, и озадаченно размышлял, как можно спасти то, что наварили спутники в его отсутствие. – У меня есть одна мысль, но сначала стоит дождаться Астариона и Вестара, – ответила ему чародейка. Вампир и дроу вернулись в лагерь только ближе к ночи, причём эльф тащил в руках перед собой что-то круглое и явно тяжёлое, заботливо укрытое тряпицей. – Долго же вы, – обернулась на шаги Арфистка. – Мы бы управились гораздо быстрее, если бы кое-кто, – Астарион обличающе ткнул в Вестара пальцем. – Не вбил себе в голову вернуться сюда только в компании солнцедыни, – мужчина фыркнул и, сняв сапоги, нырнул в тепло нагретого чародейкой одеяла. Словно в доказательство его слов, дроу торжественно поставил свой груз на песок и начал разворачивать ткань, оказавшуюся чьей-то ночной сорочкой. Под ней блеснули в свете костра зелёные полосатые бока солнцедыни. – Она показалась мне достаточно аппетитной, чтобы стать отличным дополнением к ужину, – эльф с гордостью добытчика упёр руки в бока. – Хм… а где вы её взяли? – эльфийка подозрительно смотрела на фрукт, будто он нанёс ей личное оскорбление. – В обозе, – лаконично ответил мужчина. – Надеюсь, вы ее купили? Астарион и Вестар коротко переглянулись. – Ну разумеется, – медовым голосом заверил ее вампир. – Лунные Башни обеспечили нас должным количеством золота, какой теперь резон экономить? – И кто же тот счастливчик, что разбрасывается провизией в таких условиях? – настала очередь Клинка делиться подозрениями. – Пф, ты же не думаешь, что к воротам Балдура стекаются только сирые и убогие, охотник? У восточной стены можно встретить барыг всех мастей, продающих свои товары втридорога. Там же обосновались те, кому положение позволяет путешествовать с комфортом и при охране, но кто ещё недостаточно знатен или богат, чтобы обеспечить себе пропуск в город. – Допустим, это так, – обречённо согласилась с ним Арфистка. – Что ещё удалось узнать? – Ничего особенно интересного, – пожал плечами вампир. – В местном храме убит настоятель, поэтому его двери закрыты для всех до окончания следствия. Под его стенами обосновался цирк уродцев со всего Фаэруна, и, несмотря на всеобщий хаос, посетителей там хватает… – Пир во время чумы, – пробормотала Карлах. – О нет, – Астарион мечтательно усмехнулся. – Я помню последнюю эпидемию чумы во Вратах: там были только тишина и отчаяние… совсем непохоже на местную вакханалию с клоунами и акробатами. – Ладно, что ещё? – прервала его ностальгию Джахейра. – Всё как обычно в подобных условиях: дискриминация, расизм, беззаконие, конкуренция за каждый кусок хлеба. Огненные Кулаки делают вид, что собирают пожертвования для беженцев, сносят все вещи в реквизированный сарай, но мы так и не увидели, чтобы оттуда что-то кому-то раздавали. Среди толпы мелькают проповедники и вербовщики, люди озлоблены и напуганы. Ещё говорят о каких-то неполадках с голубиной почтой. Пожалуй, больше нечего добавить. Астарион принялся придирчиво изучать свой маникюр, краем глаза поглядывая, как Гейл и Вестар разделывают солнцедыню. – Дроу тоже лучше лишний раз не показываться, – добавил комментарий эльф. – Люди уже настолько плотно ассоциируют их с сектантами, что готовы забросать камнями за один только цвет кожи. – Их? – удивлённо подняла брови Арфистка. Возникла немая пауза, и взгляды всех присутствующих обернулись к Вестару. Этера только сейчас обратила внимание на то, что дроу закутан в одежду очень плотно: рубашка с длинным рукавом, перчатки, куртка. Даже капюшон он снял только подойдя вплотную к костру. – Их, – задумчиво повторил Вестар, будто пробуя слово на вкус. – Хм… знаешь, не очень-то хочется говорить “нас”, когда речь идет о примкнувших к абсолютистам. Выражение его лица говорило о том, что “нас” ему не хочется говорить вообще о любых дроу. Джахейра понимающе хмыкнула, и даже принципиальный Клинок предпочёл промолчать. – Знаешь, что отличает нас от животных, Вестар? – продолжила эльфийка. – Умение делать выбор. Зверь тянется к зверю, потому что такова его природа, но люди… и дроу не ограничены инстинктами. Ты вправе сам решать, кого называть семьёй, и она вовсе не обязана быть одной с тобой крови. – Примерно так я и поступил, разве нет? – слегка улыбнулся эльф. – Но моя кровь в любом случае навсегда со мной, как и цвет кожи, привычки и воспитание. И судить обо мне в первую очередь всегда будут по этим признакам. – Те, кто смотрят на других, чтобы судить, всегда будут ошибаться, – женщина фыркнула и взяла в руку кусочек сочной красной мякоти, игнорируя красноречивый взгляд вампира. – Но я рада, что ты с нами. И спасибо за дыню… даже, если ты ее украл. – Приятно найти место, где мне рады даже в том случае, если бы я воровал солнцедыни, – улыбка Вестара стала чуть заметнее. *** Чародейка рассчитывала, что после ужина они сразу отправятся спать, но Астарион неожиданно взял ее ладонь и предложил прогуляться. Заинтригованная девушка без вопросов проследовала за ним. Ее спутники наверняка решат, что им снова потребовался тихий уединённый уголок, но взгляд вампира был мрачен и сосредоточен. К счастью, подобные вещи различала в нем только Этера. Они миновали костры и палатки, не привлекая внимания других людей своим скромным видом, пока мужчина не остановился в тени деревьев на изгибе тракта. – Смотри, – он кивнул в сторону ещё одной стоянки, укрытой лесом и пестрящей пламенем костров. На первый взгляд люди, сидящие у огня, ничем не выделялись среди прочих путников, но, приглядевшись, чародейка заметила, что между ними имеется практически семейное сходство. – Гуры? Астарион кивнул, не сводя хищного алого взгляда с вражеского лагеря. – То самое племя, которое таскается за мной уже который год подряд. Я сразу узнал его. – Вестар тоже их видел? – Да, но сомневаюсь, что обратил внимание. Не думаю, что он настолько хорошо разбирается в жителях поверхности, чтобы отличить одну породу людей от другой. Этера иронично склонила голову – она ведь тоже была человеком, хоть и не ждала от нежити проявления этики в подобной ситуации. Астарион выглядел как зверь, готовый к прыжку, и только столетия оттачиваемого самоконтроля удерживали его на месте. – Какой у тебя план? – отчего-то девушка не сомневалась, что он у вампира уже есть. В подтверждение ее мыслей мужчина чуть расслабился и обернулся к чародейке, притягивая ее к себе. – Я бы с удовольствием прикончил их всех здесь и сейчас, как ты понимаешь, – зашептал он ей в волосы. – Но, если мы не хотим вызвать подозрений у наших чрезмерно трепетных спутников, нам с тобой придётся действовать тоньше. – И ты даже не спросишь, согласна ли я тебе помочь? – усмехнулась девушка. – Милая, – Астарион взял ее лицо в ладони, поднимая голову на себя. – Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы утверждать, – в его глазах ярко разгорались жестокие огоньки. – Такое веселье ты не пропустишь. *Девятый вал – “Девятый вал”