Ветер над волнами

Шестая волна вновь умыла тебя Твоей собственной кровью* Когда первый луч закатного солнца коснулся лица Астариона, он остановил коня и спешился. Животное тут же дёрнуло поводья из рук и нырнуло мордой в траву – пока ещё редкую и жухлую, но уже достаточно живую, чтобы годиться лошадям в пищу. Примеру вампира последовали остальные, и даже строгая Арфистка не стала подгонять отряд, впервые за долгое время любующийся светлым небом. Они замерли на вершине холма, с которого открывался изумительный вид на долину и реку, всем телом впитывая солнечное тепло. Только дроу щурился сильнее прочих своих спутников. – Ладно, теперь я верю, что добрался до поверхности. – То ли ещё будет, мой друг, – тут же откликнулся Гейл. – Впереди ждут чудеса Врат Балдура, а потом, кто знает? Может, однажды жизнь заведёт тебя и в Глубоководье – сияющую жемчужину Фаэруна. – Что это с тобой, Гейл? – усмехнулась Этера, подходя к ним. – Когда ты успел стать оптимистом? – Кажется, когда почувствовал первый луч солнца на своей коже, – волшебник задумчиво повертел перед собой руки в закатном золоте. – Иногда я становлюсь удивительно сентиментальным и поэтичным. – Этот романтический настрой пройдёт у тебя сразу же, как только снова вдохнёшь вонь канализации в Нижнем Городе, – с улыбкой пообещала магу Джахейра. Вестар вытянул и оглядел уже свои ладони, поменявшие оттенок кожи в солнечных лучах, а затем, будто вспомнив что-то, резко обернулся к Астариону. Вампир замер на месте с закрытыми глазами, подставив небу лицо и не защищённые доспехом ладони, и только чародейка знала, как он скучал по этому ласковому теплу во мраке проклятых земель. – Это нормально вообще? – дроу поражённо указал на мужчину пальцем. – С некоторых пор, – кивнула девушка, сразу поняв вопрос. – Хоть кому-то из нас повезло с влиянием личинки, – прокомментировал эту картину Гейл. – Я после внедрения паразита как будто заново учился колдовать. – Думаю, что после двухсот лет беспросветного дерьма я заслужил хоть что-то хорошее, – не открывая глаз проворчал Астарион, поняв, что говорят о нём. – Например, меня? – с дразнящим кокетством промурчала Этера, приближаясь к вампиру. – О нет, милая, – усмехнулся он, поймав ее за руку и притянув к себе. – Тебя я не заслужил – тебя я завоевал. Чародейка прижалась к мужчине, обняв за талию. В этот момент, под тяжестью его ладони на своём плече, впитывая кожей тепло забытого солнца, она почувствовала себя абсолютно, преступно счастливой. Всеобщей радости не разделяли только Уилл и Карлах, держащиеся отдельно от отряда и всё ещё не смотрящие в сторону друг друга. – Идите все сюда. Голос Джахейры вернул людей из сладких грёз в реальность. Пока отряд нежился под солнцем и восторгался видом, женщина успела оглядеть окрестности. Она провела спутников через деревья и остановилась у противоположного склона холма. Оттуда были хорошо видны извилистая лента тракта, палаточный лагерь и многочисленные огни костров, теряющиеся за горизонтом. Небо над ними заволокло дымом. Различить обитателей лагеря с такого расстояния было невозможно, но никто не сомневался в том, что им удалось нагнать армию Абсолют. – Нужно отойти подальше вглубь леса, чтобы найти место для стоянки, – скомандовала эльфийка, поворачивая назад. – И не скупиться на маскировочные чары. По коням. Появление сектантов немного подпортило всем настроение. С одной стороны, было хорошо, что люди их нагнали, с другой – ночевать в непосредственной близости от абсолютистов никому не хотелось. Они проехали по бездорожью ещё около часа, пока не стемнело окончательно. Но после мрака проклятья эта ночная темнота казалась светлой, как день. Джахейра оказалась совсем непохожей на Хальсина и готовить на весь отряд явно не собиралась. Она приняла дикий облик и скрылась в чаще, скорее всего, отправившись на разведку. Честь кашеварить снова досталась волшебнику. – Мм, Астарион? – обратился к нему маг, перебирая припасы. – Да? – вампир даже не отвлёкся от нанесения на наконечники стрел одного из составов, реквизированных у Облодры. – Ты не голоден случайно? – Хочешь предложить мне себя? – теперь он удивлённо наклонил голову, подняв глаза на волшебника. – Хочу предложить тебе сходить на охоту и подстрелить нам кого-нибудь к ужину! – остудил его пыл Гейл. – Тебе ведь всё равно нужна кровь. – Боюсь, что после визита в Лунные Башни мои приоритеты в меню слегка изменились, – Астарион снова мазнул кисточкой по острию. – Но я могу сбегать до лагеря Абсолют и привести тебе сектанта. Лицо волшебника разочарованно скривилось. – Я схожу за дичью, – Уилл поднялся со своего места, вооружился коротким луком и шагнул в темноту леса. – Вот так просто? – вскинул брови вампир, смотря ему вслед. – Не будет ни упрёков, ни нытья на тему убийства “ни в чём не повинных смертных”? Я удивлён. Визит Мизоры явно пошёл ему на пользу. – Вы знали о Мизоре? – впервые за это путешествие Карлах подала голос. – Всё это время? – Ну ещё бы, – Астарион повертел стрелу в пальцах. – Эта женщина умеет эффектно заявить о себе. – Это уж точно, – тифлинг оскалилась, блеснув клыками, и снова замкнулась, сгорбившись и положив подбородок себе на колени. – Кстати, Карлах, не хочешь помочь мне приготовить ужин? Волшебник поманил ее к себе, чем вызвал у женщины чуть более оживлённый и заинтересованный взгляд. Этера догадывалась, что Гейл таким ненавязчивым способом просто пытается отвлечь Карлах от ее переживаний, и, кажется, ему удалось. Тифлинг неуверенно приблизилась к костру, что было очень странно для ее взрывного темперамента: в обычном своём состоянии она заполняла собой всё пространство, в которое попадала. – Я тоже присоединюсь, – с другой стороны от мага сел Вестар, с любопытством наблюдая, во что на этот раз мужчина превратит казалось бы простой набор продуктов. – Ладно, тогда сегодня мы приготовим… Чародейка с каким-то отстранённым умиротворением наблюдала, как ее спутники орудуют кухонными ножами и таскают туда-сюда котелки с водой, умудряясь превратить заурядный процесс приготовления пищи в нечто весёлое. С момента выхода из Тёмных Земель прошло меньше дня, но их отряд был настолько опьянён чувством жизни и свободой от давящего на разум проклятья, что эта ночь казалась гораздо более праздничной, чем вымученная вечеринка после победы над Тормом. – Вестар, подготовь мне розмарин и орегано, – маг вручил эльфу сумку со множеством одинаковых холщовых мешочков. – Хм, – дроу озадаченно уставился на предмет у себя в руках. – А как я их различу? – О, это совсем несложно! – волшебник охотно вошёл в режим лектора. – Розмарин отличается вытянутой формой листа и лёгким хвойным привкусом, а орегано больше похож по виду на дикую мяту. Вестар осторожно заглянул в первый мешочек и его вид стал окончательно обескураженным. – Но ведь эти травы измельчённые. – Да, – важно кивнул Гейл. – Это сделано для того, чтобы сэкономить пространство, а также для тренировки обоняния и вкуса. А ещё, – маг рассмеялся и полностью вытянул мешочек из сумки, демонстрируя его эльфу. – Они все подписаны. Вестар тоже расхохотался, принимая у него из рук пакетик с чернильной надписью “кинза”. Похоже, волшебник сделал запасы приправ ещё в Роще, и с тех пор не расставался с ними, в отличие от чародейки ни разу не потеряв свою поклажу. Даже привязанные лошади выглядели довольными, с наслаждением вгрызаясь в свежую траву у себя под ногами. Вернувшийся Уилл принёс с собой подстреленного полосатого поросёнка, и Карлах принялась разделывать его с таким выражением лица, что охотник поспешил отойти подальше. Гейл запекал свинину над углями, левитируя ее заклинанием, чем вызвал полнейший восторг у тифлинга, затем обмазал мясо мёдом и снова вернул на огонь. На памяти чародейки он ещё ни разу не пытался превратить готовку в шоу, но двое благодарных зрителей явно подогревали самолюбие волшебника. Этера и сама уже с нетерпением ждала ужина, но, когда Астарион закончил возиться с оружием и устроился головой у нее на коленях, желание шевелиться пропало у девушки окончательно. Она слушала весёлый смех своих спутников, перебирая пальцами мягкие кудри вампира, и чувствовала, как сознание начинает уплывать… Через силу она заставила себя сфокусироваться на разговоре у костра, но неожиданно осознала, что уже не сидит, прислонившись спиной к дереву, а лежит на спальнике, укрытая одеялом. Астарион прижимался к ней сзади, обнимая за живот, а тихую беседу у огня вели только Вестар и Гейл. Все остальные, судя по виду, давно и мирно спали, и только недовольно урчащий желудок чародейки не давал ей покоя. Но девушка не спешила демонстрировать, что проснулась, сквозь полусомкнутые ресницы наблюдая за спутниками. – Твоя семья, наверное, гордится тобой? – дроу довольно обгладывал косточку поросёнка. – Ты достойный продолжатель кулинарной традиции Декариосов, если всегда так готовишь. Волшебник в ответ на этот комплимент только криво усмехнулся. – Если бы честь нашей семьи можно было поддерживать на одной только бобовой похлёбке и томленом мясе, я был бы идеальным сыном. Но увы… У меня осталась только мама, и я запятнал себя сильнее, чем она может себе вообразить. При упоминании матери эльф поморщился, а маг понимающе улыбнулся ему уголком губ. – Наше общество не похоже на иерархию дроу, и лично моя мать – прекрасный человек. А вот я оказался слишком труслив даже для того, чтобы признаться ей в своём преступлении. – Ты совершил преступление? – Вестар отложил в сторону миску с едой. – Сложно в это поверить. Желудок Этеры заворчал требовательней, но она поняла, что если встанет сейчас, то спугнёт откровение Гейла, а ему по какой-то причине было важно выговориться. Уснуть снова тоже не получалось, поэтому чародейка продолжала быть невольным молчаливым участником беседы. – Не совсем типичное в общественном понимании, но да, – маг нервно потёр костяшки пальцев. – И его отголоски ты даже имел неудовольствие наблюдать в колонии иллитидов… Волшебник принялся пересказывать историю, которую девушка и сама услышала совсем недавно. Он опускал излишние магические подробности, но общие детали передал неизменно, посвящая Вестара в свою трагедию отношений с Мистрой. – …Так что, если бы ты тогда не привёл меня в чувство, я бы здесь сейчас не сидел. Я до сих пор не знаю, правильно ли поступил, ослушавшись приказа, но жизнь теперь кажется мне чертовски желанной штукой. Поэтому – спасибо тебе. Наверное. Надеюсь, мое решение жить не принесёт нам больше негативных последствий, чем героическая смерть. – Не думал, что встречу кого-то с поверхности, чья жизнь будет так же зависеть от капризов богини, как моя, – эльф сочувствующе покачал головой. – Мне жаль. – Спасибо, но… – маг неопределённо дёрнул плечами. – В моих бедах не виноват никто, кроме меня самого. А вот в твоём случае затмевающая разум интрижка с Ллос кажется мне маловероятной. Так что произошло? Теперь настала очередь Вестара печально усмехаться. – О да, Паучья Королева ко мне симпатий не питала. Причём настолько, что отказалась принимать даже в роли жертвы на собственном алтаре. В некотором роде ее немилость сохранила мне жизнь и позволила протянуть достаточно долго по меркам мужчины-дроу, но… В Подземье есть вещи и хуже смерти. Эльф говорил спокойно, совсем не похоже на ту отчаянную исповедь, свидетелем которой стала Этера. Видимо, прошедшего времени хватило, чтобы превратить трагические откровения в просто неприятные. – И Мать дома Миззрим совсем не похожа на славную женщину из рода Декариосов, – продолжил он. – Когда моё существование окончательно стало ей невыгодным, она и мои любезные сёстры решили, что в роли драука я буду смотреться лучше… – И ты сбежал. Гейл не спрашивал, просто сложил факты и пришёл к самому очевидному выводу. – Как видишь, из меня тоже не вышло достойного сына своего Дома. – Теперь я понимаю, почему Карнисс тебя настолько впечатлил. Со стороны Астариона было жестоко убить его прямо на твоих глазах. – Напротив, – Вестар улыбнулся и сел чуть раскованней. – Теперь я думаю, что это была самая милосердная смерть, которую можно подарить такому, как он. Но видеть отражение своего вероятного будущего в его безумном взгляде оказалось и правда… жутко. Волшебник и дроу помолчали, глядя в огонь. Гейл поворошил угли, выпуская в воздух стайку искр. – Раньше я думал, что быть Избранным – это огромная честь, – маг поправил волосы, касаясь своей серёжки. – Теперь считаю, что в руках богов можно быть только игрушками. А ещё, что мне чертовски не везёт с женщинами… – А с мужчинами? Вестар задал свой вопрос машинально, с абсолютно нейтральным выражением лица, но Гейл внезапно закашлялся, прикрывая рот кулаком. – Я… кхм… признаться, я не думал об этом в таком ключе, – наконец выдавил из себя маг. – Почему?.. – вид дроу стал немного удивленным, словно он не понял, что могло так смутить волшебника. Гейл замолчал, кажется, подбирая слова, и на этот раз паузу можно было назвать неловкой. Этера шумно заворочалась на своём месте, переключая на себя внимание мужчин, и, осторожно выбравшись из-под руки Астариона, встала. Девушка заглянула под крышку котелка и с неудовольствием обнаружила, что там уже пусто. – Ха, я знал, что так и будет! – Гейл с преувеличенным энтузиазмом схватил миску, накрытую полотенцем, и протянул чародейке. – Держи. – Ты мой герой! – Этера буквально вырвала тарелку из его рук и воткнула вилку в первый кусок мяса. Волшебник с некоторой долей умиления смотрел, как она ест. – Тера? – М-м? – Тебе не кажется, что пора… завязывать со всем этим? – маг выразительно покрутил пальцем рядом со своей шеей. – У тебя налицо все признаки анемии. – О, спасибо за заботу, бабуля, – язвительно зашипела на него чародейка. – Хочешь занять моё место? – Ты невыносима, ты в курсе? – Ага. Наверное, поэтому только вампир меня и терпит. Пару секунд волшебник и чародейка прожигали друг друга взглядом, а затем расхохотались. Девушка поспешно зажала рот рукой, глядя, как заворочалась на своём месте Карлах. – Если что, я серьёзен, – Гейл продолжил гнуть свою линию. – С нами больше нет Хальсина, который будет лечить тебя на каждом привале. – Знаешь, я думаю, что совсем скоро эта проблема решится сама собой, – Этера подцепила вилкой варёный боб. – Намекаешь на скорую стычку с Абсолют? – Намекаю, что в смутное время количество мерзавцев на дорогах увеличивается пропорционально масштабу бедствия. А Абсолют… очень впечатляет. Чародейка благоразумно не стала уточнять, что Астарион не будет делать никакой разницы между убийством мирного жителя и какого-нибудь разбойника. Вряд ли ее спутники настолько лояльны к нему, чтобы принять такую истину. Подтверждение своим словам Этера обнаружила уже следующим утром, когда их скромный отряд увидел на горизонте дым и поспешил туда. Тропинка вывела их к небольшому, уже догорающему поселению буквально на пару улиц. От домов остались одни только обугленные остовы, всё ещё горячие и дымящиеся. Больше не уцелело ничего, что говорило о неслучайности этого пожара. Люди поспешили слезть с лошадей, занервничавших от запахов гари, и повели их в руках. Уилл и Джахейра двинулись вперёд, внимательно вглядываясь в следы под ногами. Грунтовые дороги позволяли в подробностях рассмотреть, кто проходил здесь недавно. – Ни гоблинских лап, ни когтей варгов, – охотник присел, прислонив ладонь к отпечатку ботинков. – Не похоже на разведку Абсолют, да и зачем им забираться в такую глушь? И обувь вся разномастная, не армейская. Совсем немного впереди, у колодца, они обнаружили первый труп. Пожилой мужчина валялся на спине, глядя на небо немигающими глазами, и, судя по виду, несчастного просто забили до смерти. – Кому могло прийти в голову сотворить такое? – ужаснулась Карлах и переглянулась с Клинком, будто забыв об их недавней размолвке. – Марширующая по тракту армия способна внушить ощущение вседозволенности любому сброду, который в иное время не посмел бы и носа высунуть из своих крысиных нор, – протянул вампир, брезгливо разглядывая тело, и Уилл вынужден был признать правоту отродья. – Осмотримся здесь, может быть, кто-то выжил, – скомандовал Джахейра. Они стихийно разделились, переходя от дома к дому в поисках живых, но на большинстве участков нечего было даже осматривать – пожар слизал всё дотла. Иногда им попадались обугленные трупы, но по их состоянию нельзя было даже определить, какого они пола. Ещё пару раз мертвецы встречались на улице, и эти люди тоже не были убиты “профессионалами своего дела”: мечом или стрелой. Всё указывало на то, что здесь поработала шайка обычных разбойников. Вот только чем они надеялись поживиться в крохотной лесной деревушке? Это для Этеры оставалось тайной. Более-менее уцелевшим выглядел двухэтажный каменный дом, единственный такой на всё поселение. Его окна были выбиты, пустые проёмы почернели от копоти, но стены и даже крыша оказались целы. Ещё не дойдя до него, вампир заинтересованно прислушался и уверенно шагнул к крыльцу, по бокам которого валялись обломки выбитой двери. Следом поднялась чародейка, а за ней – увязавшийся с ними дроу. Астарион прошёл на кухню, поднял вверх палец, призывая к тишине, и теперь даже девушка смогла различить слабые крики из подвала. Мужчины переглянулись и принялись в четыре руки разгребать завалы из обломков непрогоревшей мебели и кухонной утвари. Люк в подпол выглядел тяжёлым, а голос снизу был явно женским, если не детским. Просто так крышка не поддалась, так что Вестару пришлось найти кочергу и сдвигать ее с места рычагом. – Па-ап? – донёсся из темноты неуверенный вопрос. – Папа, это ты? Похоже, что предусмотрительный отец спрятал свою дочь в подвал, спасая от огня или мародёров, не подумав лишь о том, как она будет выбираться самостоятельно. Дроу откинул крышку полностью, и дневной свет упал на лицо совсем молоденькой девушки, застывшей на лестнице. На ее коже была сажа, а рыжие кудрявые волосы растрепались, но выглядела она живой и невредимой. Только перепугалась ещё сильнее, увидев перед собой незнакомцев, хотя присутствие среди мужчин чародейки немного ее успокоило. – Боюсь, что твоего отца больше нет в живых, – “утешил” незнакомку Астарион, протягивая ей руку. И Этера подумала, что если бы вампир в своё время посмотрел так на неё саму, она бы его ладони не приняла. Но девочка была настолько впечатлена нападением разбойников, что не заметила хищного блеска в глазах своего неожиданного спасителя и позволила вытащить себя из подпола. – Сразу идём к Джахейре или осматриваемся дальше? – поинтересовался Вестар, с интересом глядя на спасённую. Она же при виде дроу только испуганно пискнула и сильнее прижалась к Астариону. – Мы, конечно, могли бы пойти прямо сейчас… – медленно и выразительно протянул вампир, переглядываясь с чародейкой. – Вот только стоит ли? Для девушки не составило труда понять, чего он хочет. Будь они здесь одни, ее любовник не промедлил бы ни секунды, но у их неожиданной находки появился нежелательный свидетель. Впрочем, такой ли уж он нежелательный? Астарион и Этера синхронно повернулись к Вестару, будто оценивая, представляет ли он угрозу их тайнам. – О, вот оно что, – понимающе прищурился Вестар и сделал приглашающий жест в сторону испуганной девочки. – Я не герой-спаситель, Астарион, наслаждайся. – Рад это слышать, – кивнул ему вампир, а незнакомка нервно вздрогнула в его руках. – Что происходит? О чём вы? Вместо ответа Астарион развернул ее к себе лицом, девочка дёрнулась, силясь вырваться из его хватки и закричать, но из ее горла донёсся только сдавленный стон. Этера ощутила слабую волну иллитидской магии. – Уверен, что твои крики очень сладкие, но сейчас они немного неуместны, – вампир ласково коснулся шнуровки на вороте ее простого крестьянского платья из небелёного полотна. Девочка встретилась с мужчиной взглядом, уже прекрасно осознавая, что ее чудесное спасение не было таковым на самом деле, но всё ещё не понимая, куда исчез голос. Когда Астарион вытянул ленту шнуровки из петель, она рефлекторно вскинула руки, закрывая грудь, вызвав у вампира весёлую усмешку. – О нет, дитя. Ты очаровательное создание, но в этом плане меня не интересуешь. – Поторопись, драгоценный, – чародейка напомнила заигравшемуся вампиру о времени. Она приблизилась к окну, откуда было удобно наблюдать одновременно и за дорогой, и за Вестаром. Пускай дроу заявил о своей лояльности к их маленькой шалости, она всё ещё не могла доверять ему безусловно и была готова в любой момент применить чары, если почувствует угрозу. Астарион становился наиболее уязвим только когда спал или пил кровь, а в моральном компасе эльфа Этера пока не была уверена. Впрочем, сам дроу смотрел на настороженную чародейку с пониманием, а на увлечённого вампира – с любопытством. Когда острые клыки прокололи шею девочки, она даже не пискнула, лишь разомкнула губы в безмолвном крике и поражённо округлила глаза. Тонкими пальцами она вцепилась мужчине в плечи, но была слишком слаба, чтобы как-то ему навредить или хотя бы оттолкнуть от себя. Буквально минута бесплодной борьбы – и ее руки беспомощно повисли вдоль тела, а колени стали подгибаться под его весом. Астарион отпустил свою жертву, и она с глухим стуком упала к его ногам. Вампир тяжело дышал, будто всё это время гнался за ней по лесу, а не стоял неподвижно посреди комнаты. Он достал из кармана платок, вытирая с губ и подбородка капли чужой крови, а закончив – брезгливо бросил ткань на уже мёртвое тело. – Понравилось зрелище? – мужчина поднял взгляд на Вестара. – Труп спрячьте. А то народный герой наткнётся – вот будет вою… – не отреагировал на его подначку эльф, флегматично рассматривая обескровленную жертву. Астарион посмотрел на него снисходительно, будто говоря: “Ты правда учишь нежить заметать следы преступления?”, затем фыркнул и, схватив девочку за руку, потянул обратно в подвал. Он бесцеремонно скинул ее вниз и наглухо задвинул крышку люка. – Вот ещё что, – Вестар порылся в своих карманах и вытянул на раскрытой ладони кольцо Гандрела. – Полезная вещь, конечно, но она принадлежит вам. – Просто убей себе гурца, и у тебя будет такое же, – весело порекомендовал Астарион, забирая артефакт. – Гурца? – дроу недоумённо обернулся к чародейке. – Ты говорила, что вы нашли кольцо в лагере гоблинов. – Я солгала, – обворожительно улыбнулась она без капли раскаяния в голосе. – Всё ещё хочешь дружить с такими, как мы, дроу? – вампир подошёл к девушке и приобнял ее за талию. – Не вижу проблем, – усмехнулся Вестар. – Особенно, если ты наконец запомнишь, как меня зовут, вампир. Уже на выходе из дома Этера удержала мужчину за локоть и внимательно всмотрелась ему в лицо, убеждаясь, что на нём не осталось компрометирующих следов. – Тебе сегодня стоит держаться подальше от Джахейры, – девушка провела подушечкой пальца по уголку его губ. – В ней, конечно, меньше звериного чутья, чем в том же Хальсине, но лучше не рисковать. – Будем надеяться, что наша доблестная Арфистка найдёт, чем себя занять, вместо того, чтобы принюхиваться ко мне. Мужчина галантно поцеловал ей руку и потянул за собой на улицу. Чародейка обернулась через плечо, чтобы поймать взгляд Вестара и благодарно кивнуть ему. Вряд ли он дождётся признания от самого Астариона, но девушка хорошо понимала, как легко друзья превращаются во врагов, увидев нежить без притворства. Больше выживших в деревне не было. Если кому-то и удалось уцелеть, они скрылись в лесу или уже покинули разрушенный дом, присоединяясь к бесконечной веренице беженцев. *** Окрепшие, начавшие отъедаться кони позволили отряду опередить армию Абсолют, и к вечеру Арфистка заявила, что они могут наконец выйти на большую дорогу. Чем сильнее всадники приближались к тракту, тем более людно становилось вокруг: со всех окрестных сёл стекались перепуганные слухами о сектантах жители. Женщины, мужчины, старики и дети. С походными рюкзаками, котомками, тележками или вовсе не обременённые поклажей. Они уступали тропинку конным путникам и завистливо смотрели им вслед. На прошлом привале Джахейра окончательно вылечила травмированную лошадь Гейла, поэтому волшебник с радостью вернулся в своё импровизированное седло из овечьих шкур. После того ночного разговора, невольным свидетелем которого стала Этера, он вообще вёл себя немного нервно рядом с Вестаром, чем вызвал искреннее недоумение последнего. Чародейка была уверена, что все придорожные трактиры уже давно закрылись, а их держатели присоединились к волне мигрантов, но в сгущающихся сумерках впереди забрезжили огни постоялого двора с говорящим названием “К чёрту”. Вопреки скепсису Арфистки в нём нашлись даже свободные комнаты, хотя казалось, что опередившие отряд беженцы должны были занять в здании каждый клочок пола, лишь бы не ночевать в лесу. На деле же посетителей было совсем мало, а трактирщик совершенно не выглядел испуганным надвигающейся угрозой: не спешил паковать вещи, заколачивать окна, прятать ценности. Спокойно усадил гостей за свободный столик, озвучил меню и поинтересовался, чего они желают на ужин. Даже цены, которые могли бы отпугнуть некоторых путников, оказались высокими, но в пределах разумного. – Вы ведь в курсе, что сюда движется армия сектантов? – на всякий случай поинтересовался у хозяина Уилл, обескураженный такой невозмутимостью. – Конечно, в курсе, как о таком не знать, – пожилой мужчина ловко составлял на стол кружки с сидром. – Не подумайте, что я недоволен, ночевать под крышей – это большая удача, но разве вам не страшно? – охотник притянул к себе ближайшую порцию. – Абсолютисты камня на камне здесь не оставят. – На всё воля богов, – с той же невозмутимостью отвечал трактирщик. – У меня нет ничего, кроме этого постоялого двора, и бежать я не намерен. – Вам трактир дороже жизни? – Оставь, Уилл, – оборвала эту беседу Арфистка. – Спасти можно только того, кто хочет быть спасённым. Клинок замолчал, признавая ее правоту. Он и сам давно пришёл к этому выводу, но всё равно бывал обескуражен человеческим безумием. Люди постоянно думают, что опасность обойдет их стороной, что они особенные, а беды, если и случаются, то случаются с другими. Думают ровно до тех пор, пока не столкнутся с последствиями своей беспечности: решив сократить путь через тёмную подворотню, остаться в доме, к которому подступает вражеская армия, пустить в свои жизнь и постель нежить… или дьяволицу. Цена, по которой ему обошлось это знание, была слишком высока, но свой опыт в чужую голову не вложишь. А трактирщик, похоже, выбрал названием заведения своё жизненное кредо. Поэтому Уилл просто пригубил сидр из тяжёлой керамической кружки и откинулся на спинку стула. Со второго этажа, где были расположены жилые комнаты, спустилась молодая черноволосая дворфийка. Она хотела было присоединиться к компании, играющей в карты за соседним столиком, но бросила взгляд на отряд Джахейры и расплылась в улыбке. – Ну привет, красавчик, – женщина приблизилась к ним и заинтересованно оглядела Вестара. – Вижу, ты всё-таки выбрался из клетки. – Не твоими стараниями, но да, – дроу ответил ей спокойно, хоть и с лёгкой долей настороженности. Чародейке и вампиру Корилла только коротко кивнула, а вот эльф чем-то явно ее зацепил. – Не будь таким злопамятным, – дворфийка сделала приглашающий жест в сторону своей компании. – Сыграешь с нами в Трёх Драконов? – Возможно, после ужина. – Буду ждать, – не терпящим возражений тоном ответила Корилла и отошла. Этера проследила, как женщина садится на свободный стул рядом с двумя человеческими мужчинами, как к ней подходит трактирщик и склоняется в почтительном, почти подобострастном поклоне. Не совсем типичное отношение к обычному постояльцу. Да и спутники дворфийки только выглядели простыми, но на столе перед ними, вперемешку с серебром и золотом, матово чернели монеты душ. Это заставило чародейку задуматься ещё сильнее и начать рассматривать детали убранства обеденного зала. Харчевня даже на первый взгляд выглядела вычурно: дорогая резная мебель из морёного дерева, обилие свечей в канделябрах, ковры на полу, посеребренная посуда. Сложно было представить, что беженцам в грязных сапогах позволили бы топтать местный начищенный паркет. Помещение было больше похоже на какой-нибудь игорный дом во Вратах Балдура, чем на харчевню посреди перекрестка дорог. И чем больше девушка изучала зал, тем сильнее приходила к выводу, что трактир, его гости, да и сам хозяин встретились им на пути далеко не случайно. По крайней мере, это отлично объясняло невозмутимость владельца – если его заведение под протекцией самого дьявола, бояться сектантов не было никакого смысла. Этера вопросительно повернулась к Астариону, и он чуть кивнул, показывая, что понял ход ее мыслей. Они давно ждали этой встречи и теперь просто наблюдали сцену, которую Рафаил подготовил для своего появления. Но остальные ее спутники, казалось, не замечают ничего странного и просто наслаждаются отдыхом. Пища, поданная на ужин тоже была изысканна, но теперь чародейке в каждом новом кусочке чудились привкусы гнили и серы. Несмотря на тепло и уют, засиживаться желания не было, и отряд начал потихоньку расползаться по комнатам. Только Вестар всё-таки решил присоединиться к игре за соседним столиком и теперь оттуда доносился смех, разбавляемый звоном монет. – Тера, задержись, пожалуйста, – неожиданно попросил ее Гейл, когда девушка и вампир тоже собрались уходить. – Я хотел поговорить. – Я ненадолго, драгоценный, – заверила чародейка Астариона, мягко отпуская его руку. – Конечно, душа моя, развлекайся, – он прощально провёл ладонью по ее щеке и двинулся на второй этаж. Этера пересела на другой стул, чтобы лучше видеть волшебника, но он не спешил начинать обещанный разговор, задумчиво глядя на неё и покачивая кубок с вином кончиками пальцев. А когда маг скосил глаза на Вестара, то замер окончательно. – Ты точно хотел поговорить, а не помолчать? – Да, прости, – он торопливо вернул себе заинтересованный вид. – Скажи, у вас с Астарионом, ну… всё серьёзно? Чародейка удивлённо округлила глаза и склонила голову набок. Она ожидала услышать от него что угодно, но не это. – С каких это пор тебя интересуют подробности наших отношений? – предчувствуя подвох, ответила девушка. – С тех самых, как вы перестали разговаривать флиртом и стали жаться друг к другу как два выброшенных щенка в морозную ночь. Такая метафора вынудила Этеру поморщиться, но высказывание Гейла оказалось очень недалеко от истины. После разговоров той памятной ночи из их общения на самом деле практически исчезла демонстративная сексуальность, сменившись чем-то более глубоким и тёплым. Но девушка всё ещё не могла понять, зачем волшебнику нужно в это лезть? – Ты весьма наблюдателен, – чародейка не стала развивать тему, надеясь, что новые вопросы мага помогут лучше понять, что происходит. – А тебя никогда не беспокоило, что ваша связь – это нечто неправильное? Что так не должно быть. Что ваше влечение противоестественно, но тебя всё равно… тянет к нему? Теперь брови Этеры поползли вверх, демонстрируя волшебнику всю глубину ее изумления. Между ними нередко происходили доверительные беседы, но ещё никогда он не пытался лезть ей в душу так настойчиво. – Гейл, какого хрена происходит? – Я понимаю, мои вопросы звучат странно, но ответь, пожалуйста. Это важно для меня. Его просящий тон чуть примирил чародейку с необходимостью допроса, но она всё равно начала заводиться. – О, да ты просто идеально описал мои чувства в первую неделю знакомства с Астарионом! – язвительно зашипела девушка, не особо стараясь приглушить голос. – Как вообще можно считать правильной симпатию к нежити? К тому, кто может сожрать тебя по велению мимолётного каприза? – Ты выглядела очень уверенной. – Просто под одеждой не видно, как дрожат коленки. Волшебник понимающе хмыкнул. – Но ты всё равно рискнула… сблизиться с ним. Почему? – Потому что я хотела этого! – чародейка посмотрела на него снисходительно, как будто ей пришлось объяснять прописные истины. – Так сильно, что не побоялась осуждения? На этот раз его вопрос заставил ее расхохотался. – О боги. Я не знала даже, переживу ли ночь с вампиром, а ты спрашиваешь, боялась ли я ваших хмурых взглядов наутро. Хотя, надо отдать вам должное – вы изрядно потрепали мне нервы, в первый раз увидев следы от клыков. – И оно… правда того стоило? – Гейл, просто скажи, что тебя гложет? – Этера уже давно поняла, что волшебника интересуют не сами подробности их с Астарионом отношений. Что, задавая ей вопросы, он пытается понять что-то для самого себя. Но мужчина только отрицательно покачал головой. – Сначала ответь. – Да, стоило, – покорно пожала плечами чародейка. – Каждая минута, каждая пролитая капля крови. Всё было не зря. – Последний вопрос, и я от тебя отстану, – заверил ее Гейл, положив ладони на столешницу. – Почему именно он? Чтобы ответить на этот вопрос, Этере пришлось взять небольшую паузу. Она и сама задавала его себе регулярно, но, чем больше думала над ответом, тем меньше он ей нравился. Вернее, тем меньше она начинала нравиться самой себе. – Скажи, что ты собираешься делать после победы над Абсолют? – девушка подпёрла щёку ладонью. – Если избавлюсь и от личинки, и от сферы? – нервно усмехнулся маг. – Вернусь домой, в Глубоководье. Продолжу изучение магии, возможно, даже стану лектором в академии – у меня накопилось достаточно удивительных историй, чтобы начать ими делиться. А что? – А то, что у меня нет ответа на этот вопрос. Я не знаю, чего хочу. После крушения Вообразимого во мне как будто сломалось что-то. Я больше… не вижу для себя будущего. Поэтому так легко согласилась на предложение сестры посетить Рощу, поэтому отправилась с вами в этот дурацкий поход против Абсолют. Мне нужна была хоть какая-то осязаемая цель. И поэтому мне нужен Астарион. Ты, вероятно, рассчитывал услышать о каких-то высоких светлых чувствах с моей стороны, но я не хочу лгать тебе или себе. Я никогда не была хорошим человеком, Гейл, а после катастрофы моя душа и вовсе стала бездной. Я выжила, я дышу, двигаюсь и разговариваю, но вот здесь, – она положила руку на сердце. – Вот здесь у меня пусто. Было, до встречи с вампиром. В нём столько страсти и столько желаний, что хватит на нас двоих. Возможно, хватит даже, чтобы наполнить бездну, ведь его амбиции простираются на целый мир. И в этом плане он гораздо более живой, чем я. А моя любовь к нему очень эгоистична, но, кажется, это всё-таки она. – Торжество жизни над смертью, верно? – Ты тоже вспомнил слова Хальсина? Девушка сразу подумала о том, что друид говорил про заброшенную деревню по дороге из Рощи. – Да, наш большой друг чрезвычайно мудр, – волшебник вздохнул. – Хотел бы я иметь хоть толику его опыта. – Пока придётся довольствоваться моим, раз уж ты затеял этот разговор. Но предупреждаю сразу, мудрость – это не про меня. – Кажется, смелость – тоже неплохо? – теперь маг пытался ее подбодрить. – Астарион назвал бы это слабоумием. За соседним столом раздался новый взрыв смеха, такой громкий, что волшебник и чародейка обернулись на звук. Вестар с довольным видом сгребал себе выигрыш, а Корилла шутливо погрозила ему пальцем и принялась заново тасовать колоды. – Прости, я тебя задержал, – Гейл поспешил перевести внимание на Этеру. – Ты так и не скажешь, ради чего устроил мне допрос? – Думаю, что скажу, – неуверенно ответил волшебник. – Только, боюсь, не сегодня. Мне и самому теперь предстоит… подумать. – Надеюсь ты не додумаешься до того, чтобы тоже начать заигрывать с Астарионом? – девушка встала, не упустив возможности его поддеть. – Постараюсь себя превозмочь и выбрать кого-нибудь другого, – с преувеличенной серьёзностью заверил ее маг. – Но только из уважения к тебе. Этера улыбнулась, показав, что оценила шутку, и отправилась к себе в номер. А Гейл так и остался сидеть за столом, покачивая в руке кубок с недопитым вином. *** Астарион дожидался ее на постели, сменив доспех на лагерную одежду. Утруждать себя застёгиванием рубашки он не стал, и чародейка не смогла удержаться от соблазна присесть рядом и дотронуться ладонью до мышц его пресса. С гораздо большим удовольствием она коснулась бы их губами, затем спускаясь всё ниже и ниже, но мечты так и остались мечтами. – Обсудили все сплетни? – вампир закинул руки за голову, отчего стал похож на потягивающегося кота. – На все нам бы не хватило и ночи. А я предпочту провести ее с тобой, моя возлюбленная нежить. – Боюсь, что у тебя появился конкурент. Мужчина подобрал с прикроватной тумбочки небольшой пергамент и протянул чародейке. На нём ровнейшим затейливым почерком со множеством завитушек была выведена всего одна строчка: “Музыкальный зал, полночь”. – Не думала, что в этом мире кто-то любит театральность больше, чем ты, – девушка вернула бумагу на место. – Знаешь, где это? – Да, это большой закрытый холл на первом этаже. Иди сюда. Астарион потянул ее на себя, укладывая рядом. Он не говорил об этом вслух, конечно же, но чародейка догадывалась, как ему страшно. Встреча с дьяволом определит его дальнейшую судьбу, и может статься так, что все мечты и планы станут несбыточны. Рафаил достаточно ясно намекнул, что в тайнах Касадора сокрыто нечто поистине отвратительное, и тут же выдал приманку в виде надежды. Очень эффективный и очень жестокий трюк. Каждый день думать о том, что ты обречён, должно быть невыносимо настолько, что потом даже самые сильные духом прибегут к исчадью ради намёка на спасение. А дух вампира, уже неоднократно сломленный, едва ли можно было считать надёжным защитником. – Надень что-нибудь более торжественное, – попросил чародейку Астарион, когда время приближалось к полуночи. – Зачем? – она удивлённо обернулась к нему, замерев с наполовину застёгнутой свежей рубашкой. – Посмотри вокруг, милая, – вампир жестом обвёл их номер, такой же вычурный, как и обеденный зал. – Дьявол мог прийти, куда угодно, но вместо этого пригласил нас в свои владения. Ты ведь не думаешь, что двери этого трактира открываются для каждого путника? – он встал, приводя в порядок свою одежду, и накидывая сверху замшевый жилет. – О нет. Сегодня мы – почётные гости, и, раз уж Рафаил так любит роскошь, нужно уважать предпочтения хозяина. Если уж мы вынуждены играть по его правилам, будем делать это безупречно. К счастью для Этеры, изобильные запасы Лунных Башен с лихвой компенсировали ей всю испорченную в этом походе одежду. Она наконец заменила свои многострадальные вещи на качественные брюки и рубашки по размеру, но назвать что-то из этого торжественным у нее не повернулся бы язык. Разве что… Со дна рюкзака девушка достала то самое платье, что подарила ей тётушка Этель, чистое и практически не помявшееся. Ей даже показалось, что от ткани до сих пор пахнет болотными цветами. – Да, это подойдёт, – одобрил Астарион, заглядывая чародейке через плечо, и добавил чуть более игриво. – Хорошо, что я тогда не стал его на тебе рвать. – Уж спасибо! – усмехнулась девушка, избавляясь от штанов. – Иначе мне пришлось бы возвращаться в Рощу, завернувшись в украденное тобой одеяло. – Уверен, ты была бы прекрасна даже в нём. Этера фыркнула, заканчивая переодеваться и поднимая наверх волосы. – Помоги. Пальцы вампира заскользили по ее рукам от запястий до плеч, вызывая волну мурашек, и ловко справились с крючками платья. Он коснулся губами ранок, которые оставил на шее чародейки в прошлый раз, и поправил ей волосы. Этот жест получился почти таким же, как наутро после вечеринки друидов, с той лишь разницей, что тогда они были опьянены первой близостью и счастливы, а сейчас собирались будто на похороны. Когда они спустились вниз, за игровым столом уже никого не было, и Этера могла только догадываться, чем закончился для Вестара этот вечер. Астарион прошёл зал насквозь, толкнул двойные створки в самом конце и вывел девушку в комнату с музыкальными инструментами. В центре небольшой сцены для оркестра стояла ростовая арфа, струны которой подрагивали сами собой, наполняя помещение нежной трагичной мелодией. Остальное пространство было занято креслами и диванчиками для гостей. – Кажется, это для нас, – вампир кивнул на три одинаковых кресла, стоящих вокруг низкого столика, на котором уже ждали бутылка вина и хрустальные кубки. Астарион и Этера заняли предложенные им места и молча вслушивались в музыку, ожидая хозяина этого места и этой ночи. Когда арфа заиграла новую, ритмичную, похожую на боевой гимн мелодию, двери зала открылись, впуская богато одетого Рафаила. – Мои долгожданные друзья! – приветственно воскликнул дьявол, приближаясь к их столику, и арфа заиграла тише. Он протянул чародейке руку и, дождавшись, когда она вложит в нее свою ладонь, галантно поцеловал ее. Носа чародейки коснулись тонкие ароматы сладкого пряного парфюма. Затем Рафаил почтительно кивнул вампиру и занял последнее кресло. – Надеюсь, этот скромный гостевой дом пришёлся вам по вкусу. Этера вспомнила изысканную пищу со странным привкусом, мягкость перин с навязчивым покалывающим ощущением и тяжеловесную, давящую роскошь интерьера. Всё в этом доме обещало комфорт и уют, но оборачивалось необъяснимым предчувствием кошмара. – О, это место стало настоящим спасением для утомлённых путников, – благодарно откликнулся Астарион, хотя его взгляд оставался настороженным. Но, судя по довольной улыбке Рафаила, тон вампир выбрал верный. – Отрадно это слышать. Пару раз я подумывал, не навестить ли мне вас в вашем лагере, но пришел к выводу, что для важного делового разговора, что нам предстоит, слишком уж там неказисто. Дьявол взял в руки бутылку с выцветшей этикеткой, на которой уже было невозможно разобрать ни слова. – “Поцелуй солнца” из Тетира, урожай 1467-го года, времени гражданского восстания по всей стране. Кровь погибших так обильно оросила землю, что в этом букете до сих пор ощущаются ее ноты, – он выдернул пробку и разлил вино по бокалам. – Уверен, что ты оценишь, Астарион. Вампир принял бокал. Этера ожидала, что он сделает глоток из чистой вежливости, ведь как бы ни расхваливал вино собеседник, настоящий его вкус был для него недоступен. Но мужчина пригубил немного, изумлённо поднял брови и внимательно вгляделся в напиток. Девушка поспешно отпила из своего бокала, чтобы понять, почему Астарион так удивился – вино было хорошим, лёгким, но чародейка не заметила в нем никаких необычных привкусов. – Как такое возможно? – он вопросительно поднял глаза на Рафаила. – Не только богам доступны чудеса, – самодовольно усмехнулся дьявол. – Так почему бы не порадовать дорогого гостя, хотя бы на один вечер вернув ему возможность чувствовать, как смертный? Чего стоит жизнь, если в ней нет наслаждений? – Зависит от того, кто оценивает, – Астарион с видимым удовольствием сделал ещё несколько глотков. – Моя жизнь стоит дорого, с наслаждениями или без них. – В таком случае, мне несказанно повезло, что я не пытаюсь ее купить. Этера постаралась скрыть скептическую улыбку бокалом. Дьяволы были последними созданиями на земле, которых можно заподозрить в альтруизме. И если уж Рафаил появился в их с вампиром жизни, он не отстанет до тех пор, пока не получит желаемое. Осталось только выяснить, чего он от хочет. – Если тебе не нужна моя жизнь, то ты, вероятно, намерен выполнить своё обещание? – Астарион мягко намекнул, что пора бы переходить к делу. – Признаться, я до сих пор не решил, можно ли считать нашу договорённость исполненной. Способ, который ты выбрал, не совсем подходит под его условия. – Брось, Рафаил, ты ничего не говорил мне о способе, – вампир уверенно отставил свой бокал на столик. – Ты сказал, что ортон должен умереть – он мёртв, моими стараниями. Какая разница, какой клинок был у меня в руке – обычный или Клинок Фронтира? Дьявол весело рассмеялся, пару раз хлопнув в ладоши. – Что ж, вынужден согласиться, что это было изящное решение. Мне стоило подумать о твоей любви загребать жар чужими руками, прежде чем давать тебе это поручение, но право узнать ответы на свои вопросы ты заслужил. Мужчина выдержал паузу, чтобы долить вина в свой бокал. Астарион старательно делал вид, что его не сжигает нетерпение, но чародейка не сомневалась – будь его собеседник менее влиятельным, вампир бы уже вытрясал из него информацию. – Шрамы, которые ты носишь на своей спине – не прихоть безумца и не внезапный эстетический порыв, как ты понимаешь. Это фрагмент инфернального контракта, заключённого твоим хозяином с одним из самых безжалостных правителей адов – Мефистофелем. Касадор готовит ритуал, древний и очень жестокий, который позволит ему вознестись на небывалую ныне высоту. Вершину, недоступную ранее ни одному существующему вампиру. Архидьявол не просто даст ему могущество, он избавит твоего создателя от всех ограничений не-жизни: солнце будет ему не страшно, двери чужих домов всегда открыты, текучая вода не обожжёт его кожу. Вернутся и наслаждения, доступные лишь смертным. Тебе понравилось вино? Рафаил сделал жест в сторону замершего с непроницаемым лицом Астариона, хоть вопрос и был риторическим. – Я сделал тебе подарок на час, а Касадор сможет всю оставшуюся жизнь наслаждаться подобным. И будет она очень-очень долгой, учитывая, какую силу он получит за совершенно скромную по меркам ада плату – души всех его отродий. Этера взволнованно обернулась к вампиру, но тот застыл на своём месте ледяным изваянием, не меняя ни позы, ни выражения лица. – Как он сумел вырезать шрамы на коже нежити? – рискнула чародейка вмешаться в этот разговор. – О, это хороший вопрос, – Рафаил перевёл на девушку одобрительный взгляд. – Для дьявольского ритуала и инструменты должны быть соответствующими. И поскольку Мефисто заинтересован в его проведении, он обеспечил контрактора всем необходимым. – Почему тогда не провёл его раньше? – Астарион совладал с эмоциями и теперь сидел, потирая пальцами подбородок. – У Касадора не так много отродий. Зачем было ждать столько лет? – Подготовка ритуала предполагает не только наличие отродий. Это сложная многоступенчатая магия, требующая точного исполнения и последовательности. Будь всё так просто, то возносился бы каждый первый вампирский лорд в Фаэруне! – дьявол снисходительно усмехнулся. – Нет, мой кровожадный друг. Касадор уникален уже тем, что ему удалось зайти так далеко в подготовке ритуала. А твоё исчезновение только сильнее подстегнуло его ускориться, и теперь ему недостаёт лишь одного фрагмента, чтобы завершить свою многолетнюю работу. – Меня… – Тебя, – важно кивнул Рафаил и сделал глоток вина. – Так что я не ошибусь, предположив, что вернувшись во Врата Балдура, ты попадёшь сразу с корабля на бал. Вернее, на алтарь амбиций своего хозяина. – До сих пор он меня не поймал. – До сих пор тебя прикрывал влиятельный бейнит, но ты талантлив, Астарион – умудрился разозлить даже такого союзника, – дьявол почтительно отсалютовал вампиру бокалом. “Бейнит? Он про Густаво?” – подумала чародейка, переглядываясь с мужчиной. Судя по его недоумённому виду, он тоже слышал об этом впервые. – Тем более, зачем тебя пугать и вынуждать прятаться, если ты и сам так целеустремлённо рвёшься в город? Гораздо выгодней подождать ещё немного, пока ты не окажешься на расстоянии одного выпада когтистых лап Касадора, – Рафаил приподнял руку и медленно сжал пальцы в кулак, как будто раздавливая в нём спелый плод… или чьё-то сердце. Этера с лёгкостью могла представить себе и то, и другое. – А что выгодно тебе? – заинтересованно присмотрелся к нему вампир. – Зависит от того, что ты имеешь в виду. – Твой интерес к этому ритуалу, – охотно пояснил Астарион. – Я не просил тебя о помощи – ты нашёл меня сам. Смерть ортона тоже была только делом времени, рано или поздно сектанты бы его измотали. Но ты пришёл ко мне, уже зная о тайне шрамов, и очень ловко сыграл на моём страхе. Я восхищён в некоторой степени, но теперь меня не отпускает вопрос – какова настоящая цель нашего знакомства? Извини, но в твой чистосердечный альтруизм я не поверю. – Ты прав, у меня есть и свои резоны следить за этой ситуацией. Знать о них тебе не обязательно, но одно я могу сказать точно – не в моих интересах, чтобы Мефистофель получил от Касадора ваши славные порочные души, мой клыкастый друг. Этот ритуал не должен состояться, – отрезал дьявол жёстко. – Я мог бы убить тебя здесь и сейчас, конечно, чтобы ты наверняка не достался своему хозяину, но проблемы это не решит. Твоя смерть только развяжет ему руки и даст возможность вырезать недостающий фрагмент контракта на новой шкуре. Поэтому придётся действовать… более энергозатратными методами. И раз уж ты, как винтик, удачно выпал из системы, я помогу тебе расшатать ее окончательно. Считай мою помощь тебе инвестицией в свои будущие проекты. – Очень любезно с твоей стороны сохранить мне жизнь, – язвительно поблагодарил его вампир. – Но если ты изначально планировал мне помочь, зачем был весь этот цирк с ортоном? – Я должен был убедиться, достанет ли тебе силы противостоять Касадору, и не пропадут ли мои вложения впустую, ведь твой хозяин гораздо опасней, чем был ортон. Но, раз уж ты предпочитаешь расправляться с врагами Клинком Фронтира… – Рафаил насмешливо фыркнул. – Не смею тебе препятствовать, меня волнует только вопрос эффективности. – И каким будет твой вклад в наше с ним противостояние? – Для начала нужно, чтобы ты перестал быть компонентом ритуала. Рафаил щёлкнул пальцами, и в воздухе перед ним появился изящный короткий клинок, с абсолютно чёрным, поблескивающим в свете свечей лезвием. Этера сразу опознала в нём обсидиан, наполненный золотыми искрами инфернальной магии. – Драконово стекло, закалённое кровью архидьявола – инструмент, способный оставить шрамы даже на коже нежити. А это, – ещё один жест, и рядом с кинжалом возник раскрытый пергамент со схемой дьявольских рун. – Шанс превратить контракт на твоей спине в бессвязный набор букв, непригодный для ритуала. Чародейка подалась вперёд, чтобы лучше видеть написанное. На первый взгляд это была точная копия текста с кожи вампира, но, присмотревшись подольше, девушка заметила, что некоторые символы искажены и дополнены. Клинок и лист бумаги плавно опустились на стол перед Этерой. – Уверен, твоя очаровательная подруга сделает всё, как надо, – заверил дьявол Астариона, чем спровоцировал у чародейки испуганный взгляд. Он что, хочет, чтобы она сама вырезала эти руны? Вампир смотрел на чёрное лезвие со смесью отвращения и обречённости, явно вспоминая, как подобное уже касалось его кожи, направляемое ненавистной рукой. – Всё есть яд, и всё есть лекарство, – прокомментировал его взгляд дьявол. – Клинок в руке врага однажды обрёк тебя на вечные муки ада, клинок в руке друга станет твоим спасением. В этом присутствует своеобразная поэтичность, не правда ли? Астарион взял нож и повертел его в пальцах, изучая пляшущие на гранях лезвия блики. – Что ещё? – Ещё один инструмент ты получишь позже, когда будешь готов ко встрече с Касадором. Но прежде, чем ты приступишь к делу, стоит уладить формальности. Новый жест рукой – и на столе перед исчадьем появились пергамент с контрактом и перо. Не дожидаясь приглашения, Астарион подтянул лист к себе и внимательно изучал текст какое-то время. Его глаза несколько раз перебегали от конца к началу договора, и спустя только несколько минут вампир взял в руки перо и поставил размашистую подпись под каллиграфическими инициалами дьявола. Этера шумно выдохнула: какими бы ни были условия – дороги назад для Астариона не было. – Прекрасно, мой друг, прекрасно! Считай, что ты сделал первый шаг в своё светлое будущее, но до тех пор просто постарайся не влипать в неприятности и живым добраться до Врат, – Рафаил встал со своего места. – Битва, которая тебе предстоит, не будет ни честной, ни благородной, не будет воспета бардами, прославляющими твоё имя. Твой путь в равной степени наполнен грязью и золотом, и только от тебя зависит, как далеко ты сможешь по нему пройти. Мы увидимся снова в Балдуре, а пока наслаждайся отдыхом, вином и обществом своей преданной ведьмы. Ещё один щелчок пальцев, и тело дьявола распалось сизой дымкой, наполнившей комнату запахами серы и сладких духов. Едва он исчез, чародейка вскочила с кресла, чтобы пересесть к вампиру на колени и прижать его голову к своему плечу. Он отстранённо приобнял девушку за бёдра, не выпуская из второй руки обсидиановый кинжал. Разговаривать не хотелось. Да и что она могла сказать мужчине, едва узнавшему, что он был создан лишь ради ритуальной смерти на жертвенном алтаре? Этера знала, что любые слова будут звучать скупо и фальшиво, и всё, что было в ее силах – находиться рядом, разделяя его боль. Она подумала, что лучше бы он кричал, крушил мебель, как в своё время Вестар, швырнул в стену бутылку, оставленную на столе. Это был бы понятный и логичный выход эмоций, но Астарион лишь задумчиво смотрел прямо перед собой, позволяя девушке нежно перебирать его волосы. Чародейка боялась, что теперь он окончательно замкнётся, но, когда мужчина повернул к ней голову, его взгляд оказался на удивление разумным. – Аст? – ее собственный голос звучал постыдно беспомощным, и Этера мысленно приказала себе собраться. Она не имеет права раскисать, и будет вдвойне унизительно, если это вампиру придётся приводить ее в чувство, а не наоборот. – Давай сделаем это, милая, – он взял ее ладонь и вложил в нее дьявольский клинок. – Сейчас?! – рука с кинжалом предательски дрогнула. – К чему тянуть? – он отстранил ее со своих колен и сам поднялся из кресла, принимаясь расстёгивать одежду. – Этой ночью нам точно ничего не угрожает, но кто знает, что случится завтра? Даже если Касадор станет поджидать нас за ближайшим поворотом, душу мою он уже не получит. Рубашка с жилетом полетели на свободное кресло, в то время как сам Астарион опустился перед чародейкой на колени и упёрся в них ладонями. Обречённая покорность этого жеста окончательно вселила в девушку ужас, и она сморгнула первые слёзы. – Тебе нечего бояться, драгоценная, это просто царапины, – попытался утешить ее вампир. – Я бы сделал всё сам, если бы мог дотянуться, но я не могу. И кроме тебя мне некому доверить такую работу. – Конечно, ты прав, – Этера приложила все силы, чтобы голос прозвучал спокойно и уверенно. Поистерить она сможет позже, а сейчас важно освободить Астариона от влияния контракта. Чародейка взяла со стола пергамент и зашла мужчине за спину, тоже опускаясь на колени. Она внимательно изучила различия в тексте, прикидывая, как и откуда стоит начать, коснулась ладонью жемчужной кожи и ощутила, как вздрогнул вампир, но тут же расслабился, поняв, что до него дотронулся не клинок. – Ты уверен, что эти исправления не сделают хуже? – предприняла она последнюю попытку отсрочить малоприятное дело. – Не спрашивай ничего, просто режь. – Да… С тяжёлым вздохом Этера занесла кинжал и поставила кончик лезвия в первую намеченную точку. Надавила сильнее, прокалывая кожу и с усилием направляя нож по волнообразной дуге, чтобы исказить изначальную руну. Астарион рефлекторно напрягся и тихонько зарычал, а ее саму замутило, когда первая струйка крови заскользила к его пояснице. Сложнее всего оказалось удерживать клинок прямо – он был не пером и не кистью, приспособленными для ровных чётких линий, острие всё время норовило соскользнуть с нужной траектории, рискуя испортить всю работу чародейки. После ещё нескольких букв она уже чувствовала себя измотанной, да и вампир дышал всё чаще и тяжелее. Очередной особенно длинный надрез вырвал из его груди протяжный стон, болезненный настолько, что девушка едва не выронила лезвие из рук. – Продолжай! – повелительно и злобно зашипел он, явно догадавшись о ее смятении. Этера взяла пару секунд паузы на то, чтобы смахнуть запястьем слёзы, и снова занесла руку. То, что она делала, было далеко не просто царапинами – магическим зрением чародейка видела, как обсидиан наполняет раны золотыми искрами Плетения, причиняя Астариону гораздо больше страданий, чем могло причинить обычное лезвие. “И он знал, что так будет!” – девушка попробовала заставить себя разозлиться, чтобы хоть как-то отогнать страх и жалость. Проклятый лживый мерзавец уже пережил эту процедуру однажды, но бравировал так, будто Этере не предстоит сделать ничего особенного. Примерно на середине работы вампира уже трясло мелкой дрожью, а чародейка будто впала в своеобразный колдовской транс, не позволяющий ей ни отвлечься, ни остановиться. Кровь лилась вниз множеством дорожек и капала на паркет, забрызгивая девушке подол платья. Астарион рычал, шипел и стонал, царапая ногтями деревянный пол, но ни разу не попытался отстраниться или хотя бы попросить перерыв. – Осталось совсем немного, – Этера и сама не знала, кого утешает больше: его или себя. Она тоже уже всхлипывала в голос, и в глазах рябило, мешая сконцентрироваться. Но теперь она торопилась, стремясь как можно скорее покончить с этой пыткой для них обоих, и отбросить ненавистный нож в сторону. Сейчас она скорей предпочла бы снова оказаться под кнутом жреца Ловиатар, чем продолжать ранить Астариона хоть сколько-нибудь дольше. – Последняя руна. Финальный надрез должен был проходить прямо по позвоночнику, и вампир дёрнулся под лезвием так сильно, что чародейке пришлось удержать его за плечи. Едва она завершила последний штрих, клинок выпал из враз ослабевших пальцев ей под ноги. – Астарион? – она перебралась вперёд, чтобы вглядеться в его посеревшее от боли лицо и зажала рот руками. Затуманенные слезами глаза вампира теперь казались равномерно красными от обилия полопавшихся сосудов. – Аст… прости, прости меня… Она прильнула к нему, обхватывая голову ладонями и покрывая поцелуями дорожки от слёз на его щеках, пытаясь хоть как-то компенсировать ту жестокость, что совершила минуту назад. Он приобнял Этеру за плечи и шумно выдохнул ей в волосы. – Не извиняйся. Его голос прозвучал спокойно, хоть и болезненно, но чародейку уже накрыло последствиями отложенной истерики, и теперь трясло так, что Астариону пришлось выпрямиться и крепко прижать девушку к себе. Он шептал ей на ухо какие-то нежные глупости, только она не могла сосредоточиться ни на едином слове, раз за разом прокручивая в голове воспоминания с лезвием, скользящим по его коже. – Тише, милая, тише… – его пальцы ласково перебирали ее волосы. – Всё уже закончилось, ты справилась. – Я ранила тебя, – прохрипела чародейка, когда нашла в себе силы говорить. – Ты помогла мне сделать ещё один шаг к свободе, и это – его цена, – успокаивающим тоном возразил ей вампир. – А если ты немного подвинешься и позволишь дотянуться до жилетки, то мне станет ещё легче. Этера недоумённо отстранилась, поднимая на него глаза и пытаясь уловить взаимосвязь слов. – У меня в ней кольцо гурца, – пояснил Астарион с улыбкой, и чародейка поспешно переместилась в сторону. Вампир достал из кармана артефакт и со вздохом надел его на палец. Он выглядел уже более здоровым и почти пришедшим в норму, но девушка всё равно подозрительно присматривалась к каждой сомнительной тени на его лице. Мужчина помог Этере подняться, вручил ей свою одежду, а сам подобрал клинок и пергамент. Напоследок он сделал глоток вина, но разочарованно скривился. – Чудо закончилось. Пойдём отсюда, драгоценная. Только в их комнате чародейка нашла в себе силы снова взглянуть на результат своей работы и помочь Астариону вытереть тело от потёков крови. Она заново сравнила получившуюся картину со схемой Рафаила и признала, что добилась достаточного сходства, несмотря на все препятствующие факторы. Оставалось только надеяться, что эта затея действительно сработает. Окровавленное платье Этера стянула через голову и с отвращением швырнула в горящий камин под недоумённый возглас вампира. Она точно знала, что после произошедшего в музыкальном зале уже никогда не сможет носить эту тряпку. И, возможно, слушать арфу, продолжавшую наигрывать ненавязчивую мелодию всё то время, что они там пробыли. Чародейка нырнула под одеяло абсолютно обнажённая и абсолютно обессилевшая. Астарион – тоже голый – устроился рядом, но у девушки не возникло даже тени мысли о желанной близости. Всё, чего она сейчас хотела – это пережить остаток ночи без кошмаров. *Девятый вал – “Девятый вал”