Ветер над волнами

Пена ушла с мутной водой С волной четвертой С пятой волной ты торил дорогу к морям холодным* Как Уилл ни старался, уснуть этой ночью ему не удалось. Они с Карлах нашли в крепости новый тихий угол и продолжили их “победную” вечеринку уже там, разговаривая практически до самого утра. Потом охотника покинула даже тифлинг, заявив, что ещё немного, и она уснёт прямо на полу, а вот к нему сон так и не шёл. Он бесцельно слонялся по крепости, осматривая пострадавшие в ходе боя помещения и пытаясь угадать, что они представляли собой раньше. В какой-то момент ему даже послышался шум со стороны лаборатории дроу, но Клинок это проигнорировал. Ноги сами принесли его в лазарет, где сейчас боролся за жизнь Хальсин и дежурила Джахейра – женщина, втянувшая его во всё это безумие. Но также единственная, кто верил в него до самого конца. Изначально воины Огненного Кулака отнеслись к его появлению очень скептически, и только лояльность советницы Флоррик позволила избежать конфликтов: Уилл никогда не был на хорошем счету у людей своего отца, даже когда сам служил среди них. Особенно, когда служил сам, ещё до судьбоносной встречи с Мизорой. Его считали не более чем избалованным аристократиком, изнеженным и ни на что не годным, а он не стремился разубеждать их. А потом и вовсе стал им отвратителен, связавшись с дьяволицей. Поэтому он воспринял идею Арфистки бредом – он никогда не сможет сплотить вокруг себя тех, кто его презирает. Но триумфальное возвращение в лагерь в обществе блистательной аасимар в корне поменяло ситуацию, и вопрос легитимности Клинка звучать перестал. Теперь эти люди были ему верны. Они пошли за ним на практически самоубийственный штурм и ни словом не упрекнули за неудачу: в конце концов, никто из них не смог продвинуться ради спасения герцога даже настолько далеко. И Уилл всё отчётливей понимал, что уже никогда не вернётся к прежней жизни обычного охотника на чудовищ – теперь он был способен решать конфликты более глобального масштаба, чем сожжённые деревни и разбой на дорогах. – Почему не спишь, Рейвенгард? – повернулась в его сторону эльфийка. – Зашёл сказать спасибо, – неожиданно для самого себя ответил Клинок, присаживаясь на соседнюю кровать. – За то, что не позволила мне навсегда застрять в детстве. В некотором смысле ты сделала из мальчика мужчину. Он даже позволил себе двусмысленно пошутить, зная, что будет понят правильно. Как охотник и ожидал, женщина довольно хмыкнула. – Я достаточно взрослая и достаточно опытная, могу себе позволить. Кто знает, может однажды мне доведётся наставлять уже твоих детей? – Так далеко я не заглядывал, – он чуть покраснел, хотя этого и не было заметно – Арфистке, в отличие от Уилла, легко удалось вызвать смущение. – Тебе и не придётся, если ты так и будешь рефлексировать по ночам вместо того, чтобы спать. Ложись отдыхать, Рейвенгард, даже героям это нужно. Уилл усмехнулся ее приказному тону и скинул обувь, устраиваясь прямо на больничной койке. Вопреки его ожиданиям сон пришёл к нему практически сразу. В следующий раз он проснулся, когда услышал в лазарете посторонние голоса. – Как ты себя чувствуешь? – с первой попытки охотнику не удалось распознать говорящего, и он открыл глаза. На краешке кровати сидел его новый знакомец-дроу и всматривался в лицо Хальсина. – Плохо, – честно ответил друид, с трудом разлепив пересохшие губы. – Это хорошо, – улыбнулся дроу. – Что? – обернулся он к нахмурившемуся Уиллу. – Если с таким набором ингредиентов в крови он не чувствовал бы себя плохо, вот тогда это должно было бы настораживать! Вестар приподнял уголок марли, все еще сохраняющей остатки синего цвета зелья. – Приготовься, сейчас будет больно, – предупредил он и осторожно потянул марлю на себя, обнажая причудливой формы шов. От раны за снимаемой марлей потянулись и начали лопаться, оставаясь на ткани, плотные нити синей слизи. Хальсин вздохнул, слегка напрягшись, но тут же снова расслабился – кажется, испытывал меньше боли, чем опасался дроу. Вестар стер чистым лоскутом остатки зелья и крови и наклонился, внимательно рассматривая шов, потом сходил за кувшином с водой, протянул друиду наполненную кружку и придержал, чтобы тому было удобнее пить. – Теперь можно. Хальсин пил жадно, и кружку пришлось набирать ещё несколько раз. – Ну вот, теперь я верю, что жив, – улыбнулся он благодарно. – В повязках больше нет необходимости – я не вижу препятствий для лечения раны магией, – дроу завершил осмотр. – Хотя шрамы, конечно, останутся. – Тогда дай мне здесь закончить, и соберёмся в гостиной обсудить дальнейшие планы, – резюмировала Джахейра. – А ты пока сходи, предупреди остальных, если они ещё не проснулись сами… Эльфийка хотела сказать что-то ещё, но в лазарет влетел немного ошалевший Арфист. – У нас проблемы, Джахейра, – с порога доложил он. – Кто-то уничтожил лабораторию Арай Облодры. Там теперь полный бардак, а одна комната и вовсе сгорела дотла. Женщина перевела пристальный взгляд на Вестара, но на его лице не дрогнул ни один мускул. – Я сама приказала это сделать, – она снова повернулась к подчинённому. – Мало ли, какая ещё зараза способна из нее выползти. А так больше ни у кого не будет соблазна туда наведаться или что-нибудь прикарманить. – Да… хм… конечно, вас понял, мэм. Воин ретировался, и эльфийка с усмешкой обратилась к дроу. – Полегчало? – Не знаю, о чём ты, – ровным голосом ответил дроу и тут же расплылся в хитрой улыбке. – Ясно, – кивнула Джахейра. – Ладно, мне пора заняться своим пациентом. Арфистка сбросила синеватые бинты в мусорную корзину и вытянула ладони над животом друида: близко, но не касаясь поверхности кожи. Под ее пальцами разлилось мягкое свечение, заполняя трещины ран и будто впитываясь в них. – Извини, так ювелирно, как ты, я заживлять не умею, – прокомментировала она приподнятую бровь Хальсина, глядящего на промежуточный результат ее работы. Вестар коротко усмехнулся и вышел из лазарета, явно решив, что на этом его долг выполнен. А Уилл молчаливо смотрел ему вслед и не мог понять, что он чувствует. Вчера он решил, что у эльфа больше общего с отродьем, чем с ним, но этот эпизод чуткой заботы о пострадавшем в бою друиде никак не вписывался в концепцию мерзавца. Или это притворство, чтобы втереться в доверие? Как он там сказал – “Я рождён дроу и воспитан дроу”? Его семейство – известные мастера интриг, и верить их новому спутнику на слово в первый же день знакомства было бы опрометчиво. Но, как бы то ни было, какие бы мотивы им ни двигали, Хальсина Вестар спас. Охотник решил, что ещё слишком рано для окончательных выводов – он должен получше присмотреться к нему в их дальнейшем путешествии. А в том, что дроу окончательно привязался к отряду и не собирается никуда уходить, Клинок уже не сомневался. *** Этера пришла в себя на постели, заботливо укрытая одеялом, хотя точно помнила, что засыпала на руках Астариона. Вампира в комнате уже не было, поэтому девушка не торопясь набрала воду в купальню и занялась собой. Вчерашняя – сегодняшняя? – полная откровений ночь окончательно поселила в ней ощущение нереальности происходящего. Она вспомнила, что наговорила вампиру под действием эмоций, и со стоном погрузилась в воду до самого носа. А присохшая, с трудом отходящая от рук, кровь доказывала, что это всё был не сон. Именно в таком виде ее застал вернувшийся Астарион. – Если ты планируешь утопиться, милая, то тебе нужна ёмкость поглубже, – он подошёл к шкафчику, достал с верхней полки пару бутыльков и вылил их содержимое в воду. Жидкость сразу приобрела лёгкий фиолетовый оттенок, над ней повисли ароматы лаванды и шалфея. – Кетерик не был похож на эстета, – отметила Этера, выпрямляясь и с наслаждением вдыхая запах эфирных масел. – Зато у него явно была женщина, причём жила здесь совсем недавно, – мужчина кивнул в сторону дальней двери апартаментов и принялся расстёгивать пуговицы дорогого замшевого жилета с вышивкой. – А вот гардероб у Торма оказался неплох. Жилет небрежно полетел на пол, за ним тут же последовала остальная одежда. Астарион грациозно опустился в бадью, оказавшуюся достаточно широкой, чтобы вместить двоих, и теперь они с чародейкой сидели напротив, касаясь друг друга бёдрами. – Джахейра ожидает всех в гостиной через час, – вампир положил под затылок свёрнутое полотенце и приобрёл окончательно блаженный вид. – Хочет обсудить дальнейшие планы. – Вряд ли она скажет что-то принципиально новое – все дороги ведут в Балдур, – влажный ароматный воздух сделал голову Этеры окончательно тяжёлой. – Мне больше интересно, когда нам назначит аудиенцию дьявол. – Да, Рафаил не торопится. Но, я надеюсь, ему достанет ума не заявляться в наш лагерь и не вываливать мои тайны при всех. Этера улыбнулась, представив эту картину. До сих пор гость из преисподней, напротив, проявлял чудеса предусмотрительности и такта. Но она догадывалась об истинной причине беспокойства Астариона: всё-таки он одолел ортона не совсем обычным способом. Сочтёт ли дьявол это выполнением их договора? – Есть ещё кое-что, о чем я тебе не рассказала. – Продолжай, – промурлыкал вампир, придвигаясь к ней вплотную. – С недавних пор мне очень нравятся внезапные приступы твоих откровений. Чародейка прищурилась, глядя на его воодушевление. Астарион не был бы собой, если бы сделал вид, что вчера между ними не произошло ничего особенного. – Горташ уверен, что Рафаил охотится за Короной Карсуса. Он эвакуировал Старший Мозг, едва узнав о том, что диверсанты – то есть мы – сняли защиту с Башен. Это может сильно усложнить нам получение других камней. А ещё мне теперь интересно, почему дьявол отправил тебя не за Короной, а всего лишь гонять ортона по храму? Вампир разочарованно фыркнул. – Не совсем то, что я мечтал от тебя услышать, но-о, – протянул он, складывая локти на согнутые колени Этеры. – Кто знает, сколько у дьявола ещё должников и прислужников? Возможно, кому-то из них как раз досталось поручение захватить артефакт. Лично мне хватило головной боли и с убийством исчадия. – А как тебе удалось одолеть драука? Тогда, в лаборатории, она посчитала неуместным задавать этот вопрос Вестару, но сам факт ее заинтересовал. Ведь эльф не сказал, что они сражались с Карниссом, он сказал, что чудовище добровольно приняло смерть от руки Астариона. – Дроу разболтал? – Это не выглядело как тайна, – пожала плечами девушка. – Ты правда убил его один? Как? – Перенял у тебя кое-что, моя драгоценная ведьма, – мужчина ухмыльнулся и коснулся пальцами мелкого пореза на ее лице. – И дал драуку то, чего он хотел – любовь Абсолют. Этого оказалось достаточно, чтобы он сам подставил горло под нож. Чародейка едва заметно вздрогнула. То, как быстро Астарион освоился с магией личинки и почувствовал вкус этой власти, вызывало восхищение и было пугающим одновременно. Да, он был не единственным заражённым, принявшим силу, но почему-то Этера не могла представить себе, чтобы тому же Гейлу пришло в голову использовать новые способности… вот так. Протягивая руку дружбы, чтобы удобней было нанести удар. Даря иллюзию надежды и превращая ее в агонию. – Не тебе бояться меня, милая, – ее невольный жест не укрылся от внимания вампира. – Не тебе и не сейчас, после всего, через что мы прошли вместе. – Пускай боятся наши враги? – чуть улыбнулась девушка, закидывая руки ему на плечи. – Враги и Клинок Фронтира, – продолжил он проникновенным шёпотом и убрал волосы с шеи Этеры. – Их много, и будет ещё больше после победы над Касадором, – мужчина наклонился к чародейке, пости касаясь губами кожи. – Но и мы с тобой уже не те, что прежде… Укол клыков был нежным, практически любовным, но по телу всё равно растеклась пульсирующая боль. И девушка подумала, что в этом, наверное, и заключается весь символизм близости с нежитью – жестокость так глубоко впиталась в суть Астариона, что проявлялась даже в моменты, когда он хотел дарить ласку. Вампир отпустил Этеру, едва почувствовав, как ее сознание начинает плыть, и прижал к себе. Теперь капли крови падали ему на грудь и медленно стекали в воду, окрашивая ее алыми ореолами. Это зрелище было завораживающим и тоже метафоричным, ярко иллюстрируя уже собственное безумие чародейки. Она всегда любила сильных и опасных мужчин. Она как рыба в воде чувствовала себя среди амнийцев и с удовольствием играла в их игры. Но Астарион… одно дело любоваться красивым ядовитым змеем издалека и знать, на что он способен, и совсем другое – позволить ему отравить себя ядом и обвить кольцами шею. Их отношения не были похожи на ее предыдущий опыт, это вообще ни на что не было похоже. Слишком тесный контакт, слишком маленькая дистанция с тем, к кому и спиной-то поворачиваться не стоит. Слишком глубокая и болезненная привязанность… И абсолютный туман в голове, плотный настолько, что поглощает собой любые доводы разума, оставляя на их месте практически наркотическую эйфорию от этой близости. На совещание в гостиной они в итоге опоздали, покинув купальню, когда вода уже окончательно остыла. Чародейке сразу бросился в глаза Хальсин, уже пришедший в себя, хоть и выглядящий всё ещё нездорово. Гейл попытался уступить девушке своё кресло, но на его место с невозмутимым видом опустился Астарион, притянув Этеру себе на колени. Волшебник фыркнул и уселся на пол рядом с креслом Вестара. По дроу не было заметно, что ночью он пережил настоящее безумие и спал всего пару часов, да и спал ли вообще? Чародейка пересеклась с ним взглядом, и эльф едва заметно кивнул ей, подтверждая, что всё в порядке. – Раз уж вы всё-таки почтили нас своим присутствием, я повторю, что мы задержимся здесь ещё на ночь, чтобы дождаться тифлингов и выйти отдохнувшими, – прокомментировала Арфистка появление вампира и чародейки. – Какой в этом резон? – тут же нахмурился Астарион. – Мы объединились с караваном, чтобы пересечь Тёмные Земли. Дальше они будут нас только тормозить. – Не будут, если мы заберём у них выживших лошадей и двинемся вперёд уже верхом. – Животные истощены, Джахейра, – мягко укорил женщину друид. – А армия Абсолют сегодня двинулась в сторону Врат Балдура, – парировала она. – Нам нужно опередить их, чтобы успеть в город и организовать сопротивление до осады. – Армия пойдёт очень медленно, – заметил Уилл. – Их много, у них с собой труднопроходимые обозы и штурмовое оборудование… – А ещё они будут тратить время на грабежи, насилие и прочее веселье в окрестных деревнях, – с довольным видом добавил Астарион, явно представляя себя в эпицентре этого хаоса. – Посеять панику среди мирного населения – это уже половина победы. – Мне не очень нравится твоё мечтательное выражение лица, Астарион, но в целом ты прав, – согласилась с ним эльфийка. – Это даст нам немного форы, и тем больше, чем быстрее мы доберёмся до Врат. Проблема в том, что враги полностью оккупировали тракт, поэтому придётся пробираться дикими тропами. – А как же тифлинги? – эмоционально взмахнул рукой Уилл. – Они уже не смогут попасть в город, а их припасы на исходе. – Придётся им найти другой тихий угол, чтобы переждать бурю. Но согласись, идти по следам армии Абсолют всё же лучше, чем когда она сама наступает тебе на пятки? Город скоро превратится в мышеловку, и я очень сомневаюсь, что беженцы покинули Элтурель ради того, чтобы оказаться в новой западне. Вестар понимающе хмыкнул. Уж он-то больше прочих знал о том, как влипать в неприятности сразу после того, как поверил в спасение. – А как они доберутся до Башен? Разве для этого не нужен ещё один Лунный Фонарь? – Уже нет, Вестар, – ответил ему Хальсин. – Со смертью Кетерика проклятье ослабло, хоть и не исчезло полностью. Поэтому я останусь здесь ещё на какое-то время и попытаюсь вернуть к жизни духов этих земель. А припасов крепости должно хватить, чтобы тифлинги смогли продержаться подольше. Последняя его фраза относилась больше к успокоению охотника, чем к любопытству Вестара. – А ты сам? Уверен, что хочешь идти в город, который вот-вот станет новым полем боя? – внимательно присмотрелась к эльфу Арфистка. – Ведь ты не заражён и ничем нам не обязан. – Может, я и не обязан вам, но к сектантам у меня теперь тоже есть счёты, – дроу пожал плечами. – Тем более, я сам слышал, как Горташ говорит, что армия идёт, чтобы проиграть. Поэтому вполне допускаю, что Абсолют – не более, чем пугало для укрепления его личной власти. – Пугало или нет, Горташ даже это вывернет в свою пользу, – прошипела молчавшая до этого Карлах. – У этого ублюдка не просто всегда есть туз в рукаве – у него там грёбаная колода на все случаи жизни! И если армия нужна ему не для того, чтобы победоносно войти в город, это значит лишь то, что у него созрел более эффективный план, как посадить свою жопу на трон. – Ты хорошо знаешь лорда? Откуда? Уилл удивлённо повернулся к подруге. Он не очень понимал, как тифлинг могла разбираться в политике последних лет, если провела минимум треть жизни убийцей демонов в Аверно. Но, судя по ее высказыванию, с лордом Горташем она была знакома не понаслышке. Взгляды всех присутствующих обратились в ее сторону. – Когда я его знала, он был никаким не лордом, а обычным мерзавцем среднего пошиба, – Карлах пыталась рассказывать спокойно, но по ее коже начали бегать первые искры пламени, говорящие о приближающемся бешенстве. – Промышлял оружием и контрабандой, знался с такими дельцами, с которыми в трактире за один стол добровольно не сядешь. И я не только людей имею в виду. Чем дольше она говорила, тем больше Уилл утверждался в мысли, что тот, кто продал ее Зариэль и Горташ – один человек. Но тогда получается, что и она сама активно пособничала в этом бизнесе, раз была его телохранителем. Карлах упоминала только то, что ее наниматель водился с дьяволами, но по всему выходило, что он был гораздо более занимательной персоной. И женщина – тогда, наверное, ещё совсем молодая девушка – не могла не понимать, с кем связалась. Она бросила на охотника быстрый, чуть виноватый взгляд, и продолжила: – Много лет назад он даже не планировал взлететь так высоко. По крайней мере, не заявлял об этом открыто, хотя среди его “друзей” никто не стал бы осуждать такие амбиции. Но была у него одна отличительная черта, которая всех поражала – он всегда, всегда добивался того, чего хотел. Каким бы невероятным и несбыточным это ни казалось. Он очень умён, очень опасен и абсолютно беспринципен. Поэтому я нисколько не удивлена его роли во всей этой фикции с новым культом. – Я редко в чём солидарен с Карлах, но тут она права, – едва слышно зашептал Астарион на ухо Этере. – Густаво не стал бы искренне служить безумцу или идиоту. – Откуда ты знаешь, что он делает это искренне? – усомнилась девушка таким же шёпотом. – Может он снова ведёт двойную игру, как с Касадором? – Иначе он бы никогда не позволил заразить себя. То, что он знает о плане Избранных и роли паразитов в нём, говорит о том, что Пёс далеко не пешка, в отличие от фанатиков-Верных, получивших личинку насильно. Чародейка мысленно с ним согласилась – вампир лучше знал наёмника. А вот личность Горташа ее заинтересовала. На легальных товарах из Амна они с Марой зарабатывали огромные деньги, но и от “теневых” заказов практически никогда не отказывались. Капитан Вообразимого и сама была выходцем из Зентарим, знала всю внутрянку чёрного рынка, процессов контрабанды и, разумеется, своих конкурентов. Но упоминания Избранного в ее рассказах не мелькали ни разу. Или сферы их интересов ни разу не пересеклись, или нынешний лорд тогда был более осторожен и не бравировал своим настоящим именем. Хотя, кто знает, какое оно у него настоящее? – Тем больше у нас поводов поспешить во Врата Балдура, – сделала заключительный вывод Джахейра и встала с кресла. – Тифлинги должны прибыть через пару часов. Перераспределяем поклажу и готовимся выступать рано утром. *** Клинок Фронтира сидел за столиком в маленькой, но уютной комнатке второго этажа и вертел в руках кубок с вином – в последнее время он всё чаще находил утешение в алкоголе. Его немного пугало это, когда он был трезв, и становилось совершенно безразлично, когда появлялся повод утопить своё горе в терпком сладком – или кислом, тут уж как повезёт – напитке. А с тех пор, как караван ступил в проклятье, поводов этих было в разы больше, чем возможностей. И только теперь, благодаря обильному винному погребу Башен, Уилл решил, что пора навёрстывать упущенное. – Вот ты где, солдат. За спиной скрипнула дверь и раздался голос Карлах. Сегодня охотник больше не ждал ее увидеть – как только в крепость вошёл караван, женщина поспешила к Даммону, и Клинок справедливо рассчитывал провести эту ночь в гордом одиночестве. – Извини, второго кубка я не прихватил, – Уилл смущённо улыбнулся и указал ей на кресло напротив. – Когда это было проблемой? – тифлинг оскалилась, взяла бутылку и отпила прямо из горлышка. Она села в кресло, но выглядела какой-то неловко притихшей, непохожей на себя обычную. Как будто… потухшей? – У тебя всё нормально? – он даже отставил бокал в сторону, вглядываясь в ее лицо. – У меня? – она даже удивилась вопросу. – Да, очень хорошо, лучше и не придумаешь, просто… Она замолчала, разглядывая свои руки. – Мне почему-то кажется, что не просто, – Уилл окончательно уверился, что с Карлах что-то происходит. – Скажи, ты разочарован во мне? – она наконец подняла на него взгляд. – За то, что сразу не открыла тебе всей правды. Ну, о своём прошлом. – Чего? – признание женщины настолько обескуражило охотника, что он не нашёлся с ответом. – Как тебе такое в голову пришло? – Ой, брось, – она махнула рукой в его сторону. – Ты ведь всё понял про Горташа! Это он был тем куском дерьма, который меня продал. И да, я прекрасно видела и знала, что он творит. Глядишь, не будь я такой нерасторопной дурой и снеси ему башку ещё лет десять назад, ничего этого бы не произошло. Ни моей службы в Аверно, ни секты Абсолют. – Эй, отставить эти упаднические настроения! Если бы я судил людей за грехи их прошлого – никогда бы не завёл ни одного друга. А если бы мне выпал шанс надавать по заднице человеку, виновному во всех моих бедах – то я месяц не смог бы сидеть. Карлах рассмеялась и снова приложилась к бутылке, а Уилл поспешил закрепить положительный эффект. – Мы все наворотили бед в своё время, и немало. Но не так важно, кем мы были, гораздо важнее – кем стали. И какие выводы сделали из всего, что с нами произошло. – Ты никогда не думал о карьере клирика? Шпаришь, как по написанному, – с дерзкой улыбкой кивнула ему тифлинг. – Даже такая бестия из ада, как я, едва не прослезилась. – Боюсь, что аскеза – это не моё, – охотник вернул ей улыбку и поболтал кубком, в котором вино плескалось уже на самом дне. – А хочешь, я покажу тебе чудо? Карлах прищурилась так хитро, что по-настоящему заинтриговала его. – Давай. – Вытяни руку. Клинок заскользил ладонью по столешнице, вытянув руку в сторону женщины, а она… накрыла ее своей. Мужчина вздрогнул, едва не начав вырываться, и ему стоило усилий совладать с первым порывом. Прикосновение было тёплым, нет, даже горячим, но не обжигающим и не болезненным. Приятным. Пальцы Карлах, привыкшие к грубому труду и тяжёлому оружию, оказались удивительно мягкими и чуткими. И касались кожи Уилла с неожиданной нежностью. – Как это возможно? – он перевернул руку ладонью вверх, всё ещё не веря, что это происходит на самом деле. – Даммон немного подшаманил мой движитель с помощью того железа, что мы нашли в храме, – теперь женщина выводила пальцами узоры на его запястье. – Получилось не идеально… но уже хоть что-то. А Уилл чувствовал, как от ее прикосновений по его телу расходятся волны недвусмысленного желания. После того, как некрасиво поступила с ним Этера, он запрещал себе даже думать о возможной близости с кем-то: достаточно обжёгся, поддавшись мимолётной страстной симпатии. И твёрдо решил, что их военный марш против Абсолют – совершенно неподходящее время для любовных переживаний. Когда в его жизни появилась Карлах, он не мог воспринимать ее иначе, чем боевой подругой, но, похоже, она этого мнения о себе не разделяла. Охотник занервничал. Да, его тело предательски задрожало в сладостном напряжении, но… уместно ли заниматься этим сейчас? Не сделает ли он хуже, так резко переведя их отношения на новый уровень? – Много ещё таких чудес у тебя припрятано? – нужно осторожно выяснить ее дальнейшие намерения. Может женщина не имела в виду ничего интимного, а он уже напридумывал себе разного. – О, я уверена, что нам хватит на всю ночь. Она улыбнулась широко, практически плотоядно, и Клинок окончательно сдался. Понять это двусмысленно не смог бы даже такой наивный романтик, как он. К дьяволу всё. К дьяволу самоконтроль, чувство долга, мысли о будущем. Он заслужил хоть крупицу счастья, хоть одну ночь, полную наслаждений, а не тревог и разочарований. И Карлах это заслужила. После всего, что с ними приключилось, они имеют право стать друг для друга утешением. Уилл потянулся к женщине, нависая над ней и касаясь поцелуем ее горячих губ. Она ответила ему жадно и напористо, но в этом не было высокомерия, как иногда случалось с… прочими его любовницами. Тифлинг запустила руки ему под рубашку, чередуя ласкающие прикосновения с давлением острых когтей, а он наконец позволил себе дотронуться до ее волос. Охотнику нравилась ее прическа, нравилось ощущать, как короткий волос резко переходит в длинную гриву, каскадом распадающуюся по плечам. Он находил этот внешний контраст достаточно хорошо иллюстрирующим Карлах: ее демонстративные грубость и дерзость, маскирующие тонкую ранимую натуру мечтательницы. Стоило ему об этом подумать, как женщина резко оттолкнула мужчину от кресла, вскочила сама и практически сорвала с него рубашку: несчастная ткань с подозрительным треском полетела им под ноги. Следующим стремительным движением она избавилась от своей одежды, оставшись перед Уиллом в одном белье. Его собственные штаны тут же показались мучительно тесными. То, что происходило между ними, не вписывалось ни в какие рамки. Клинку всегда нравились другие девушки: хрупкие и грациозные обольстительные феи. Умеющие выглядеть как сильными, так и беззащитными в зависимости от личной выгоды. Опасные. Его тянуло к ним, как глупого мотылька на пламя, и нет ничего удивительного в том, что он регулярно опалял себе крылья. Но Карлах была не такой. Она тоже была огнем, она горела буквально, вот только ее пламя оказалось другим. Оно манило к себе теплом очага, обещая отдых и даруя защиту от ужасов, сокрытых во тьме. И Уилл неожиданно осознал, как давно искал чего-то подобного, но потратил всю жизнь в погоне за яркими миражами. Длинные когти подцепили его за ремень брюк и тифлинг ультимативно повела охотника к постели. Кровать была односпальной и узкой, поэтому мужчина лёг на спину, усаживая Карлах сверху на свои бёдра. Тяжесть ее практически обнажённого тела отозвалась в паху горячим предвкушением, а когда женщина снова наклонилась к нему за поцелуем, разум покинул Клинка окончательно. Он уже откровенно не соображал, избавляя себя и свою любовницу от остатков одежды. Вонзаясь в нее с алчностью, которая была бы более уместна после горячащего кровь сражения, чем во время спокойного томного вечера, каким он только начинался. И женщина отвечала ему той же страстью. Будто эта ночь – последняя в их жизни, и, если они не успеют насладиться друг другом сейчас, то не смогут уже никогда. Уилл давно потерял счёт времени, растворяясь в объятьях Карлах, соединяясь с ней снова и снова, заново вспоминая, каково это – чувствовать себя живым и желанным… – А этот откуда? Женщина провела пальцем по извилистому шраму на его бедре. Им приходилось лежать на узкой кровати, плотно прижавшись друг к другу, и теперь тифлинг развлекалась тем, что расспрашивала Уилла о каждой отметине на его коже. – Я упал, – выдал чистосердечную правду охотник, поглаживая любовницу по спине. – Брешешь! – Нисколько, – охотник скривился, вспоминая этот позорный эпизод. – Я тогда патрулировал пригород в составе отряда Кулаков, и мы стали свидетелями пьяной драки. Стычка была серьёзная, человек на десять, а мы были верхом. Пока наш главный пытался уладить всё миром, какому-то умнику пришло в голову швырнуть бутылку под ноги лошадям. Моя кобыла шарахнулась в сторону, выкидывая меня из седла, и ещё прилично протащила за собой, пока я пытался снять зацепившийся за пряжку наруча повод. Полагаю, пьяный сброд хохотал так, что про драку все сразу забыли. Карлах и сама беззлобно рассмеялась. – Не очень-то героическая история для Клинка Фронтира. – К счастью, я не так часто оказываюсь перед людьми без штанов, чтобы рассказывать о ней. – Это ты зря, – тифлинг дразняще заскользила пальцем от его ключицы, опускаясь всё ниже. – А этот? – ее пальцы замерли на россыпи небольших ожогов. – Этот я получил, помогая тушить горящую таверну. Я до последнего возвращался в дом, эвакуируя оттуда постояльцев, и даже не заметил, как искры прожгли мне рубашку. Увидел уже потом, когда… Уилл внезапно замолчал и прижал ладони к лицу. – Эй, что с тобой? – забеспокоилась Карлах, силясь понять причину такой внезапной смены настроения. – Да ничего, – мужчина взял себя в руки. – Просто вспомнил Приют Вокин. Женщина ободряюще сжала его предплечье. – Ты найдешь своего отца, Уилл. Обязательно. – Спасибо, – он повернулся к ней и прижал к себе плотнее. – За то, что ты рядом. Карлах трогательно уткнулась лицом в его грудь, старясь не задеть рогом, и охотник ощутил к ней приступ острой нежности. Несмотря на страстность и взрывной характер, она охотно проявлялась, как женщина: доверчиво и чутко, вызывая у Уилла стремление защитить ее от любых бед и любых врагов, с которыми им ещё предстоит столкнуться. *** Когда он открыл глаза в следующий раз, масляная лампа практически догорела. Вялый огонёк из последних сил цеплялся за жизнь, но больше был не способен ничего осветить, окончательно погрузив комнату во мрак. Уилла выдернула из сна необъяснимая, иррациональная тревога, хотя в крепости было спокойно и тихо. Карлах так же мирно дышала у него на груди, но сердце охотника билось всё чаще, рискуя зайтись в настоящей истерике. Клинок осторожно вытащил руку из-под ее головы, чтобы встать и налить себе воды, да так и замер на краю постели, всем своим существом ощущая постороннее присутствие. – Доброе утро, щеночек. Хорошо провёл время? В темноте он не видел лица, но голос… этот голос Уилл бы узнал из тысячи. – Мизора! – он зарычал так, что тифлинг за его спиной беспокойно заворочалась. – Какого хрена ты сюда припёрлась? Охотник тщетно огляделся в поисках штанов, но темнота оставалась непроницаемой. Вспышка яркого света озарила комнату: это дьяволица поселила в настольной лампе сгусток живого пламени, беснующийся теперь в своём стеклянном плену. – Решила, что пришла пора проведать своего питомца, конечно же, – изящные пальцы указали на одежду Клинка, кучей сваленную в углу. – Не благодари. – Мизора? – изумлённый возглас Карлах едва не вынудил мужчину провалиться сквозь землю от стыда. – Какого дьявола тут происходит? – Ты просто невероятная сука! – Уилл торопливо натягивал брюки, догадываясь, как смешон в этот момент, пытаясь попасть в штанины и прыгая на одной ноге. – А разве не за это ты меня любишь? – капризно надула губы дьяволица. – Я тебя ненавижу, – злобно прорычал Клинок, наконец застегнув ремень, и вставая между незваной гостьей и всё ещё недоумевающей Карлах. – Тебя Зариэль прислала? – первый шок женщины прошёл, и она вскочила ногами на кровать, ничуть не стесняясь своей наготы. – Передай своей падшей хозяйке, что я на топоре вертела ее приказы! Я не вернусь в Аверно! – А я не стану помогать тебе ее принудить! – охотник обличающе ткнул пальцем в сторону дьяволицы. Но та, казалось, ничуть не впечатлилась их заявлениями, лишь издевательски захлопав в ладоши. – Сколько огня, сколько экспрессии! Браво! Какая же драматичная пара из вас получилась, – Мизора встала с кресла и танцующе приблизилась к Уиллу. – Вот ты, мой дорогой пёсик: провалил свой контракт, ослушался начальство, был даже один раз наказан, но всё равно продолжаешь тявкать. Ее палец заскользил по обнаженной груди охотника. Ему бы оттолкнуть ненавистную руку, хотя бы отступить в сторону, но Уилл почувствовал, как тело оцепенело, не в силах противиться прикосновению. – И всё ради чего? – продолжала издеваться его адская покровительница. – Ради девчонки, которая и сама скоро умрёт. – Заткнись, тварь, иначе, клянусь, я вырву твой поганый язык и отправлю его Зариэль почтовой службой! – Карлах снова пылала. Так ярко, что простыни под ее ногами начали темнеть и тлеть, и женщине пришлось поспешно спрыгнуть на каменный пол. – Умереть? Что ты имеешь в виду? – Уилл беспомощно оглянулся на свою подругу. – О, так ты ему не сказала? – с притворным удивлением проворковала дьяволица. – А я-то думала, только малыш-Уилл скрывает от близких свои грязные секретики. – Оставь ее, Мизора. О чём бы она ни промолчала, тебя это не касается, – конечно, слова дьяволицы здорово его растревожили. Но выяснять отношения прямо при ней – только подыгрывать мерзавке. – Если ты пришла поглумиться – считай, что уже добилась своей цели и проваливай! – Разве я хоть когда-то делала что-то просто так, щеночек? – тонкие пальцы взяли мужчину за подбородок, вынуждая наклониться. – Ты ведь не думал, что в наказание за столь нелепое и упорное непослушание я ограничусь только намёками про твоего драгоценного папочку? При упоминании отца Уилл попытался дёрнуться и выпрямить спину, но хватка дьяволицы стала стальной. – Нет, милый, я не перестану тянуть поводок до тех пор, пока ты не перестанешь огрызаться на руку, которая тебя кормит, – второй ладонью она провела по его плечу. – Мой зверёк захотел на случку? Что ж, я не настолько жестока, чтобы в этом тебе отказывать. Наслаждайся большой и чистой любовью, пока можешь. У тебя есть ещё немного времени до тех пор, пока адская машина в груди нашей Карлах не прогорит дотла. – Ты дрянь! – рявкнула в ее сторону тифлинг, но Мизора, казалось, даже не заметила этого, полностью сосредоточившись на охотнике. – Ну а потом ты снова вернёшься ко мне. Как это всегда и бывало, – дьяволица сжала подбородок Уилла ещё крепче и припала к его губам. Голову мужчины мгновенно заволокло туманом: он уже практически забыл, каковы ее поцелуи на вкус. Столь же ядовитые, сколь и сладкие, но всегда желанные так сильно, что Клинок не мог больше думать ни о чём другом. Долгие месяцы он тосковал по женской ласке, но боялся признать даже самому себе, как в глубине души жаждал этих прикосновений. И как сейчас их ненавидел. Рука Мизоры отпустила его подбородок, легла раскрытой ладонью на мышцы пресса и потянулась вниз, заново смыкаясь уже в паху. И тело Уилла снова предало его, охотно откликаясь на ее жест. Краем глаза он успел заметить, как стремительной кометой хватает свою одежду и выбегает из комнаты Карлах. И лишь когда за ней захлопнулась дверь, проклятая дьяволица со смешком оттолкнула охотника от себя. – Ну вот, теперь я закончила. Ее довольная самоуверенная улыбка мгновенно отрезвила мужчину, и он зарычал, поняв, что только что натворил. – Су-у-ка… Клинок присел на краешек матраса, впиваясь пальцами себе в волосы, а Мизора расхохоталась. – Ты вспомнил, ну наконец-то. В таком случае не смею больше злоупотреблять твоим гостеприимством, пёсик. Но и не прощаюсь… та-да! Она исчезла, оставляя после себя запахи дыма и серы, а с Уилла будто спало колдовское оцепенение. Он вскочил на ноги, принимаясь обезумевшим зверем метаться по комнате. Взгляд упал на початую бутылку вина, и первым порывом было швырнуть ее в стену. Но, как только она оказалась в руках, охотник передумал и припал к ее горлышку, опустошая почти залпом, делая паузы лишь для того, чтобы вдохнуть. Опустевшая ёмкость всё-таки отправилась в полёт, разбивая стекло окна и наполняя комнату осколками, а Клинок нетвёрдым шагом устремился за дверь. *** Этера сидела на полу в гостиной, заканчивая перепаковывать вещи из походного рюкзака в седельные сумки и всё меньше веря в удачу их затеи. На семь человек у них оказалось всего пять лошадей, поэтому вампиру и чародейке придётся ехать вдвоём. Джахейра заявила, что может путешествовать в дикой форме, чем избавила своих спутников от мук выбора, кому ещё тесниться в одном седле. Собственно сёдла были только у двух коней: животных жрицы и ее дочери. Упряжным пегим кобылам придётся накидывать овечьи шкуры и одеяла, чтобы хоть как-то защитить их спины. Помимо нее в комнате был только дроу, и, судя по неожиданному обилию его поклажи, Астарион оказался в их компании не единственным любителем прихватить “сувениров”. Эльф уже успел найти себе новую одежду, другую лёгкую броню, да и меч его теперь был не из простых – из замысловатых ножен выглядывала вычурная рукоять, совершенно не похожая на армейскую. – Случайно наткнулся на личные покои Облодры, – с хитрой улыбкой прокомментировал мужчина заинтересованный взгляд Этеры. – А она любезно придержала у себя мои вещички. Вестар достал из кармана кошель и принялся пересчитывать монеты, а чародейка понимающе хмыкнула. Либо Арай по какой-то причине увезла с собой не все сбережения, либо дроу случайно наведался не только в ее спальню. Сколько золота в покоях Кетерика нашёл вампир, она даже боялась представить. Когда в гостиную зашёл Уилл, девушка сначала не обратила на него внимания. Но удивлённый присвист эльфа вынудил ее поднять на вошедшего глаза: мужчина оказался бос и одет только в лагерные штаны. Охотник приблизился, пошатываясь, в руке сжимал бутылку, и весь вид человека говорил о том, что она уже не первая. Клинок был чертовски пьян, и держался на ногах, наверное, только усилием воли. Он перевёл слабо соображающий взгляд с Вестара к Этере, и задержался на чародейке, плотоядно оскалившись. – О, а вот и моя возлюбленная спутница! – Уилл взмахнул бутылкой и сделал ещё пару шагов вперёд. Девушка насторожилась, но не сдвинулась с места. Таким она видела мужчину впервые, и не могла даже предсказать, что взбредёт ему в голову в следующий момент. – А где твой клыкастый покровитель? – Клинок театрально оглядел полупустую комнату. – Мне нужны вы оба! Вы же мои самые близкие неприятели… – Вот это поворот… – поражённо протянул Вестар, наблюдая за этой сценой. Ещё несколько шагов, и Уилл практически навис над Этерой. – Ответь на вопрос, прин-цес-са, – в лицо девушке резко пахнуло алкогольными парами, вынуждая поморщиться. – Зачем было тратить столько лет на то, чтобы очищать Побережье Мечей от чудовищ, если я не могу избавиться даже от монстров в своём отряде? Я жалок, ты так не считаешь? Чародейка не стала даже отвечать пьяному дураку – что бы она сейчас ни сказала, вряд ли он это воспримет и запомнит. Хотя для его состояния говорил он на удивление внятно. Но, когда Клинок неловко плюхнулся на пол напротив и подался вперёд, Этера уже начала перебирать заклинания, которыми можно его утихомирить. Сейчас их разделяли только ее седельные сумки, и вряд ли этот символический барьер удержит охотника от опрометчивых жестов. – Ну разумеется, считаешь, – теперь он усмехался, продолжая этот безответный диалог с самим собой. – А я должен сказать тебе спасибо… За то, что меня тогда отвергла. Если бы ты этого не сделала, в моей жизни было бы на одну суку больше. Вестар подошёл и присел сбоку от Клинка, заглядывая ему в лицо. – Раз ты так рад тому, что ее нет в твоей жизни, зачем снова приближаться к ней с этим откровением? – О-о, – издевательски и пьяно осклабился охотник, переводя взгляд с эльфа обратно на девушку. – Одного вампира тебе стало мало, и ты решила продегустировать дроу? Слово “продегустировать” прозвучало из его уст откровенно смазано, из чего Этера сделала вывод, что мужчина уже на грани. – Знаешь, Уилл, я думаю, тебе пора прилечь, – поспешила она вмешаться, видя, как недобро прищурился Вестар. Разнимать драку точно не входило в ее планы. Это было уже второе прямое оскорбление, которое она получила от охотника, но в этот раз оно совершенно ее не задело. Глядя на него сейчас, девушка не испытывала ничего, кроме усталой брезгливости и жалости. Она коснулась его сознания, беззащитного настолько, что ей не пришлось даже прилагать усилий, устанавливая связь. Напротив, поток бесконтрольных мыслей мужчины лавиной хлынул в ее собственный разум, мелькая быстро сменяющимися картинками, в которых постоянно крутился один и тот же образ. Дьяволица. – Ты дрянь, Мизора, – прошипел он в лицо Этере, тщетно борясь с туманом в голове. – Дрянь… Клинок повалился набок, да так и застыл на полу, тяжело дыша. Недопитая бутылка выпала из ослабевшей руки и покатилась по ковру, расплёскивая содержимое. – Мужчины просто падают к твоим ногам, верно? – криво усмехнулся эльф, всё ещё брезгливо разглядывая тело перед собой. – Этого несложно добиться, если ты маг, – призналась чародейка. – Хотя в данном случае я бы предпочла воспользоваться дубиной. – Не буду спрашивать, за что он к тебе прицепился, это очевидно, как день, но… Мизора? Этера задумалась, о чём ему можно рассказать: то, что Уилл – колдун и служит дьяволице, знали немногие. – Его… покровительница. Бывшая или настоящая, я не знаю. Она жестоко с ним обошлась совсем недавно, а сегодня, похоже, явилась ещё раз и сломала его окончательно. Ей и самой было интересно, что послужило поводом для нового визита Мизоры. Видимо, охотник опять провинился перед ней, если дьяволица не поленилась прийти и довести его до пьяной истерики. – Вот как? – подозрительно нахмурился эльф. – И кем же надо быть, чтобы вот так запросто явиться в вооруженный лагерь Арфистов только ради того, чтобы поиздеваться над нашим героем? – Она – камбион, а Уилл – ее контрактор, – с тяжёлым вздохом раскрыла карты Этера. – Поэтому она может приходить издеваться, когда пожелает. – А причём здесь ты? – Он считает, что мы с ней похожи. Вестар задумчиво потёр подбородок. Ему было хорошо известно, как женщина способна превратить жизнь мужчины в ад, а теперь у него перед глазами появился ещё один пример. Дверь в гостиную открылась снова, впуская Астариона и Джахейру с дорожными сумками наперевес. Вампир с интересом оглядел открывшуюся взору картину и приблизился, шумно втягивая носом воздух. – Любовь моя, если ты хотела упаковать Клинка Фронтира в сумку, я обязан предупредить, что по частям это будет сделать легче. Арфистка его веселья не разделяла. Она опустилась перед мужчиной на колени, с отвращением принюхиваясь к алкогольным парам в воздухе, и запустила диагностическое заклятье. – Проклятье, Рейвенгард! – выругалась женщина и принялась рыться в своей поклаже. – Чего застыли? Помогите его приподнять. Вестар, уже сидящий рядом, повиновался, переворачивая Уилла на спину и подтягивая спиной к себе в полувертикальное положение. Эльфийка извлекла из сумки флакон с зельем и, запрокинув голову охотника, влила дурно пахнущую жидкость ему в рот. Вампир и чародейка синхронно зажали носы, а Уилл дёрнулся в руках дроу и закашлялся, резко приходя в себя. – Джахейра? – он сфокусировал ошеломлённый, практически трезвый взгляд на женщине. – Какого дьявола? Что это за дрянь? – Это я должна спрашивать у тебя, какого дьявола! Что за перформанс ты тут устроил? – она махнула рукой в сторону брошенной бутылки. – Нам уже пора выдвигаться в путь, а я застаю тебя здесь голым и пьяным! Уилл со стоном потёр лицо руками, а Вестар отпустил его и с неприязнью отстранился, посчитав свой долг выполненным. – Я… сорвался. – Да уж я заметила. У тебя полчаса привести себя в порядок и собрать вещи, Рейвенгард. В противном случае догонять нас будешь пешком. Встать охотнику удалось не с первой попытки, и из комнаты он вышел пошатываясь, с болезненным видом потирая виски. – Что это было за зелье? – заинтересовался эльф, похоже, единственный, не смущённый его запахом. – Нейтрализатор простых токсинов пополам с мощным стимулятором. Как раз на случай чрезмерного энтузиазма в праздновании побед, но вот уж от кого, а от Клинка я такого не ожидала. – Да наш Уилл просто полон сюрпризов, – задумчиво протянул Астарион, смотрящий ему вслед. И судя его взгляду, Этера сделала вывод, что вампир понял из этой случайной встречи гораздо больше, чем озвучил. – Идёмте седлать лошадей, – Джахейра подала всем пример, первой подхватывая поклажу. Лошади, на которых они собрались ехать, действительно выглядели неважно: поникшие, с торчащими рёбрами. Они покорно позволили надеть на себя амуницию и закинуть сумки. Вестар с любопытством, достойным оказавшегося на поверхности дроу, извлёк из кармана сухарик и предложил своей пегой кобыле. Бархатные губы мгновенно стянули угощение с ладони, и лошадь принялась уже самостоятельно обнюхивать одежду эльфа в надежде найти что-нибудь ещё. – Хорошая девочка, – мужчина поощрительно похлопал животное по шее. – Подозреваю, что ездовой ящер отхватил бы твой подарочек вместе с пальцами, – прокомментировал эту цену наблюдающий за ним Гейл. – Вот поэтому и хорошая, – серьёзно кивнул дроу. Астарион с Этерой забрали себе крупного коня жрицы, выглядящего достаточно крепким, чтобы свезти двоих. Вторая породистая лошадь досталась Карлах, слишком высокой, чтобы ехать на низкорослых горных животных. Чародейка была уверена, что тифлинг окажется полна энтузиазма перед их новым путешествием, но она была на удивление тихой и подавленной. Зато губы вампира, глядящего на нее, растянулись в жестокой улыбке. – Вот уж никогда бы не заподозрил в нашем охотнике героя-любовника, – доверительным “шёпотом”, который мог услышать любой желающий, сообщил Астарион чародейке. – Провести ночь сразу с двумя женщинами! Даже я не был настолько амбициозен. Вопреки его явному намерению спровоцировать конфликт, Карлах ничего не ответила, только демонстративно отвернулась и дёрнула повод своего коня, двигаясь с ним на выход из крепости. Зато для Этеры многое разом стало понятно. Если охотник и тифлинг сблизились так сильно, что разделили постель, неудивительно, что Мизора осталась от этого не в восторге. Девушка до сих пор помнила угрозу гостьи из ада превратить охотника в лемура, если бы он рискнул провести ту памятную ночь с чародейкой. Какие бы узы ни связывали дьяволицу с Клинком, она явно не хотела терять над ним эмоциональный контроль. Сам Уилл появился аккурат к концу отведённого ему времени, посвежевший и полностью одетый. Он бросил тоскливый взгляд в сторону Карлах, но женщина упорно игнорировала его внимание. Джахейра выбрала для путешествия облик ворона и теперь кружила над их головами или присаживаясь отдохнуть на спины какой-нибудь из лошадей. Этера поёрзала на своем месте: сидеть за седлом, на конской пояснице было скользко и неудобно, ноги уставали без опоры. Хотя она могла весь путь обнимать Астариона, девушка с неудовольствием подумала, что романтичным это может быть только в любовных балладах, и лично чародейка предпочла бы сейчас ехать на собственном коне. Дорога, которую указывала им Арфистка, вывела на узкую горную тропку вдали от тракта, по которому сейчас маршировала армия Абсолют. И, пускай небо на горизонте с каждым часом казалось светлее, им всё равно приходилось внимательно направлять коней через камни. Пегие лошадки, специально выведенные для подобной работы, легче справлялись со своей задачей, а вот верховому коню жрицы с двумя седоками путь давался намного сложнее. Он всё чаще оступался и спотыкался, рискуя уронить обоих всадников. В такие моменты чародейка железной хваткой цеплялась вампиру в плечи, так что в итоге Астарион слез, уступив седло девушке, и остаток пути провёл пешим. За эти сутки они остановились всего пару раз, лишь для того, чтобы накормить животных и перекусить самим, и на ночной привал устроились прямо среди скал. На следующий день горы постепенно начали сходить на нет, сменившись пологими холмами с мёртвой растительностью. И, только им начало казаться, что самая сложная часть пути осталась позади, как лошадь Гейла перепугалась чего-то, сокрытого в тенях, шарахнулась в сторону, оступилась и кубарем покатилась вниз вместе со всадником. – Твою мать! – Гейл! Уилл и Вестар закричали одновременно, спрыгивая со своих коней и бросаясь на помощь волшебнику. Джахейра – уже в человеческом облике – тоже поспешила вниз по склону. – Эй, ты в порядке? – Вестар протянул магу руку, в то время как охотник пытался успокоить запаниковашее животное, придавившее человека. Гейл ухватился за ладонь эльфа и выдернул ногу из-под конской туши. – Наверное… – мужчина поморщился и хромая отошёл на пару шагов. Арфистка бегло осмотрела волшебника, и, уверившись, что он отделался парой ушибов, занялась травмами кобылы. Лошадь сильно повредила себе ноги и ободрала шкуру на рёбрах, и, хоть эльфийке удалось оказать ей первую помощь, для езды животное было уже непригодно. Отряду снова пришлось перепаковывать поклажу, а Гейлу меняться конями с Карлах, так что теперь уже более худощавый эльф вынужден был трястись позади седла волшебника и цепляться за его плечи на подъемах и спусках. Это неприятное происшествие подпортило всем и без того не слишком радужное настроение, но буквально за вершиной следующего же холма путников ждала настоящая награда: небо на горизонте было освещено первыми, пока несмелыми лучами солнца. Ещё несколько часов пути – и они покинут Тёмные Земли навсегда. От увиденного зрелища воодушевились даже животные, на ровных участках дороги охотно переходя на рысь, чтобы как можно скорей оставить позади непроглядный мрак и ощутить на коже ласковые солнечные прикосновения. *Девятый вал – “Девятый вал”