Ветер над волнами

Ночь затопит глаза День заставит забыть И медленно плыть Куда подует ветер* Уилл с наслаждением вдохнул влажный воздух и стянул через голову промокшую от пота рубашку. Их скромная компания наконец дождалась своей очереди в купальню. После утомительного штурма и последующей беготни по крепости охотник не мог думать ни о чём другом, кроме чана с горячей водой и пары глотков вина. Вино у него было, и даже обещанный Карлах бочонок пива тоже имелся – сектанты оказались запасливыми, и их изобильные погреба стали слабой утешительной наградой для захватчиков крепости. Отряд Хальсина стихийно расположился в уцелевшей гостиной между общими спальнями, но, прежде чем расслабиться и отдохнуть, Клинок позвал мужскую его половину освежиться. Астарион ожидаемо высокомерно отказался, но Гейл и Вестар восприняли его предложение с энтузиазмом. Арфисты поделили термы на женскую и мужскую половины, так что внутри одновременно помещались только небольшие группы. Охотник принялся избавляться от сапог и штанов, дроу тоже последовал его примеру, а волшебник замер в нерешительности, словно только сейчас понял, на что согласился. – Признаться, я не привык совершать омовение в компании, – пробормотал он, но всё-таки решился расстегнуть рубашку. – Ой, да брось, как будто ты можешь нас чем-то удивить, – ехидно отозвался Вестар, уже полностью обнажившись. – Ты разве не учился в магической академии? Ни за что не поверю, что там у каждого юнца отдельные апартаменты. – Учился. Но, должен признать, действительно был там на особом счету, – признался маг, сбрасывая ткань с плеч и педантично складывая рубашку на лавку. – Какая интересная татуировка. Что это? Уилл обернулся, привлёченный словами эльфа. Он никогда не обращал внимания на то, что на груди его спутника застыл замысловатый сферический узор. С другой стороны, до этого они и не видели друг друга голыми. – Ошибка молодости, – уклончиво ответил волшебник, избавился от остатков одежды и первым принялся плескать на себя из чана с теплой водой. На теле дроу тоже имелось множество красноречивых следов, но, в отличие от татуировок, они носили скорее вынужденный характер. – Надо было захватить с собой пива, – охотник тоже поспешил смыть вонь и грязь минувшего сражения. – Чтобы Карлах, не дождавшись тебя, явилась сюда за обещанной выпивкой? – усмехнулся Гейл, с подозрением глядя на дверь, будто тифлинг уже притаилась снаружи. – Нет, к такому я точно не готов. Уилл рассмеялся, представив себе эту картину. Чем больше он думал о Карлах, тем сильнее его к ней тянуло. И это казалось очень странным: такие женщины никогда не были в его вкусе. Но, вспомнив свои предыдущие попытки построить с кем-то романтические отношения, он здраво рассудил, что хватит с него высокомерных чарующих стерв. Как бы ни был сладок этот запретный плод, ядовит он ничуть не меньше, чем все эликсиры дроу. Кстати, о ядах… – Мне рассказали, как ты сегодня помог спасти Хальсина, – он хотел было хлопнуть эльфа по плечу, но вовремя рассудил, что в условиях купальни это будет неуместно. – И я рад, что ты теперь с нами в команде. – О, я просто не мог пройти мимо, – оскалился дроу, и это выглядело очень забавно при том, что в этот момент он намыливал свои длинные волосы. – Для меня теперь дело принципа подорвать планы Облодры. – Настолько не любишь своих соплеменников? – Они не дали мне повода для симпатии, – его голос стал чуть прохладней. – Поэтому ты так отреагировал на драука? Вестар замер с растерянным видом, словно вопрос застал его врасплох. На пару секунд его глаза снова стали стеклянными. – Не думаю, что стоит обсуждать это сейчас, – вмешался в разговор Гейл, видя, что пауза затягивается. – Лично мне меньше всего хочется вспоминать всё, что было сегодня днём. Давайте просто быстрее закончим здесь и пойдём отдыхать? – Да, ты прав, – охотник согласился с магом и снова обратился к эльфу. – Я не хотел тебя задеть. Уилл понял, что своим вопросом затронул что-то очень личное, и не стал давить. Вестар казался ему ценным союзником и интересной личностью, и меньше всего ему хотелось портить с ним отношения с самого знакомства. Они быстро закончили омовение и вернулись в гостиную, где их уже ждали девушки. Карлах приветственно помахала ему рукой и похлопала по месту на ковре рядом с собой. Чародейка с ногами сидела в кресле, расчесывая влажные после мытья волосы. На ней была чёрная мужская рубашка из дорогой ткани, и Клинок вспомнил, что последний раз эту вещь надевал вампир, ещё на вечеринке у тифлингов. Уилл поморщился, настигнутый неприятными воспоминаниями той ночи. Их сегодняшняя встреча тоже могла бы претендовать на звание праздника: у них были вино и закуски из запасов Башни, они одержали не финальную, но победу. Вот только сил веселиться уже не осталось, а во взглядах давно поселилась усталость. В прошлый раз они радовались спасению, в этот – лишь тому, что остались живы. Охотник вручил тифлингу трофейное пиво, а Гейл разлил по кубкам вино. Уилл сразу взял свой и сделал глоток. Бутылки были без этикеток и дат, но волшебник всегда славился хорошей интуицией на алкоголь – напиток терпкой сладостью прокатился по горлу. – Я же обещал, что мы отметим побег из Башен, – маг протянул бокалы Этере и Вестару. – Получилось немного с запозданием, но… мы всё ещё живы, это главное. – Все мы, – кивнул дроу. – Я так и не успел расспросить тебя, почему вам вообще пришлось убегать? – поинтересовался охотник, очень бегло знакомый с историей шпионов. Гейл выжидающе взглянул на Этеру, но та лишь покачала головой, вверяя ему ответ на этот вопрос. – Хм… Волшебник явно не знал, с чего начать, и Уилла кольнуло неприятное ощущение, что он стал в этой компании лишним. Да, после визита в крепость с мага как будто спало оцепенение, он снова стал оживлён и разговорчив, но теперь отдалялся уже иначе. – Кажется, снова история не для моих ушей, – холодно резюмировал охотник. – Извини, – правильно понял его обиду волшебник. – Я просто не думаю, что кто-то, кроме Астариона, может рассказывать об этом. При упоминании этого имени Уилл поморщился и сделал два больших глотка из кубка. – Хвастливые россказни отродья мне не интересны. Атмосфера в зале стала ещё более напряжённой. – Ох, да хватит вам! – попыталась разрядить обстановку Карлах. – Мы здесь, чтобы наконец повеселиться, а не сидеть с кислыми минами. – Интересно, что стало с другими пленниками? – задумался Гейл, которого всё ещё не отпускала тема их побега. – Они уплыли. Дверь в гостиную открылась, и внутрь шагнул Астарион. Уже без доспеха, в чистой одежде и благоухающий душистым мылом. – Откуда ты знаешь? – встрепенулся маг, словно эта тема была крайне важна для него. – Подслушал, когда прокрался в темницу за ведьмой, – вампир устроился на полу, откинувшись спиной на кресло и прислонившись затылком к коленям чародейки. Девушка тут же запустила пальцы ему в волосы, и охотник почувствовал лёгкое шевеление зависти. Он уже и забыл, когда в последний раз вот так ощущал на своём теле прикосновение женских рук. А то, как Этера смотрела на своего любовника, до сих пор не укладывалось у Уилла в голове. Мужчина всё ещё не мог поверить, что эта эгоистичная жестокая дрянь способна на такую запредельную нежность. – …а теперь представь себе моё удивление, когда я увидел камеры нараспашку и матерящихся стражников, – не обращая внимания на изучающий взгляд Клинка, продолжало отродье. – Большинство тифлингов погибло, конечно же. Но самым везучим из них и подземным гномам удалось прорваться к пирсу и угнать корабль снабжения Зентарим, ожидающий погрузки. Сейчас они уже, наверное, на полпути к Балдуру. Вестар обернулся к огорчившемуся Гейлу и философски пожал плечами. – К сожалению, иногда наша удача – безжалостная дрянь. Взгляд волшебника немного смягчился, он улыбнулся дроу уголками губ, и этот жест тоже остался непонятен охотнику. С каждой минутой у него всё сильнее складывалось ощущение, что за дни пребывания в Башнях между этими четверыми сформировалось больше личных связей, чем за остальные дни совместного похода. – А как ты сам скрывался всё это время? – поинтересовался у вампира маг. Астарион смотрел на Гейла оценивающе, словно прикидывая, достоин ли тот ответов. – Единственное, что я успел сделать до того, как объявили тревогу – это прыгнуть в доспех и собрать наши вещи. Потом пришлось прятаться. Первые сутки я провёл в покоях Бальтазара: у него там столько трупов, что одним больше, одним меньше… – вампир легкомысленно качнул рукой. – Сектанты настолько боялись некроманта, что даже не обыскивали его комнату. Бегло осмотрелись пару раз и больше не заходили. И я могу их понять – запах там стоит такой, что живые бы просто не выдержали. – Некроманта? – хлопнула себя по колену Карлах и подалась вперёд. – Наверное, это тот самый тип, которого мы встретили в храме. Клинок кивнул в ответ на ее слова. – А что с ним теперь? – заволновался Гейл. – Надеюсь, он не придёт сюда предъявлять права на крепость? – Теперь он не придет уже никуда, – успокоил друга Уилл. Пока ещё друга. Он вспомнил, как целенаправленно начала метаться по храму освобожденная аасимар и с какой яростью она кинулась на нелепого, но жуткого человека в окружении поднятых мертвецов. Глядя на эту расправу, охотник уже тогда подумал, что у Кетерика Торма нет шансов. – А что насчёт нашего храброго спутника с медвежьим сердцем, – поинтересовался Астарион у тёмного эльфа. – Ты заходил к нему? – Стабилен, но всё ещё без сознания, – кивнул Вестар. – Джахейра будет дежурить с ним до утра. – Милая, тебе не кажется, что спасать Хальсина от дроу становится нашей маленькой семейной традицией? – Астарион ехидно обернулся к чародейке. Девушка усмехнулась и ласково провела пальцами по изгибу его шеи. – Возможно. Но Минтара понравилась мне больше Облодры. Она была… сговорчивей. Вестар в своём кресле закашлялся, едва не расплескав вино из бокала. – Минтара? Та самая Минтара из Дома Бэнр? Сговорчивей?! – Была… – повторил вампир то, что ему казалось самым важным в реплике Этеры. – Ты убил ее? – ещё более недоверчиво прищурился дроу, внимательно вглядываясь в отродье. – О нет! – весело замотал головой вампир. – Это был не я. Астарион призывно протянул руку себе за плечо, и чародейка переплела с ним пальцы. Уилл невольно вздрогнул, глядя на этот, казалось бы, простой жест. Но почему-то именно он в глазах охотника окончательно превратил девушку и мужчину из просто красивой пары в союз двух чудовищ. – Ваша компания нравится мне всё больше, – развеселился Вестар к полному недоумению Уилла. – Сколько ещё дроу пострадало от твоих рук, Этера? – Как ты мог такое о ней подумать? Эти руки способны дарить лишь наслаждение, – театрально изумился вампир, растягивая слова и сильнее сжимая пальцы девушки. – Убивает наша драгоценная ведьма иным способом. Выглядел он при этом настолько самодовольным, будто лично учил чародейку всему, что она знает. А вот жестокое веселье дроу стало для охотника неприятным сюрпризом. Вестар пока не производил впечатления мерзавца, но и симпатия Уилла к нему теперь была под вопросом. – Боюсь, мне и правда больше нечем похвастаться, Вестар, – ответила ему Этера. – В моей жизни было не так много дроу. – Если когда-нибудь захочешь это исправить и некуда будет применить силу – я с удовольствием подскажу тебе ещё пару кандидатур, – эльф отсалютовал ей кубком и сделал глоток. – Почему ты говоришь так о сородичах? – всё-таки не выдержал охотник, игнорируя предостерегающий взгляд Гейла. – Да, можно не любить кого-то конкретного, но ты же ополчился на весь свой род! Улыбка Вестара стала откровенно злой. – Ты, кажется, решил, что к вам из Подземья пожаловал второй Дриззт До’Урден? О нет, он был единственным в своем роде со своим добрым и чистым сердцем. А ещё легенды безжалостно врут. Я – дроу, Уилл, я рожден дроу и воспитан дроу, и проклятию ненависти к своему роду подвержен так же, как и остальные дроу. Моё отличие от прочей аристократии Мензоберранзана – это попытка изменить свою судьбу вдали от них, а не продолжать жить по указке жриц и Матерей и сдохнуть на жертвенном алтаре Ллос. И даже после выхода на поверхность практически первым, с чем я столкнулся, оказалась женщина-дроу, которая неделями наслаждалась моей болью и криками. И теперь ты, со своей светлой героической моралью, считаешь себя вправе осуждать меня за ненависть к тем, кто калечил и пытал всю жизнь? Признаться, такое откровение впечатлило охотника очень сильно. К своему стыду, о культуре дроу он знал мало, и просто считал, что эльф слишком предвзят. – Я тебя не осуждаю, – он примирительно выставил перед собой ладони. – Я не знал всего этого, и мне жаль. Но ведь теперь ты свободен? Неужели ты и правда хочешь строить свою новую жизнь на ненависти? На этот раз Вестар расхохотался. – Ты, кажется, охотник на монстров, Уилл? – он подался вперёд, чтобы лучше разглядеть лицо Клинка. – Скажи мне, почему ты их убиваешь? – Потому что я выбрал это своим долгом, – твёрдо ответил человек. – Но я не испытываю от этого наслаждения. – Правда? – голос эльфа стал текучим и обволакивающим. – На тебе столько шрамов… и даже глаз ты потерял наверняка в сражении с какой-то мерзкой тварью. Хочешь сказать, ты ни разу не испытывал удовольствия, наблюдая, как гаснет жизнь в глазах тех, кого ты ненавидишь? Уилл мысленно выругался. Как бы он ни старался держать себя в руках, оставаться беспристрастным в любой ситуации, иногда он действительно хотел убивать. Медленно. Жестоко. Причиняя как можно больше боли. И ему даже не нужно далеко ходить за примером – он перевёл взгляд на вампира, внимательно наблюдающего за этой сценой. – Вот видишь, – правильно интерпретировал его реакцию дроу. – Ты можешь лгать нам, мы переживём. Но не смей лгать самому себе. В завершение своего монолога Вестар снова откинулся на спинку кресла и залпом допил остатки вина. И чем больше охотник его слушал, тем сильнее укреплялся в мысли, что их дороги с этим отрядом разошлись окончательно. Конечно, он не может позволить себе уйти буквально – выйти из-под защиты Призмы означает неминуемую смерть или ещё что похуже. Но Уилл с горечью понимал, что не будет у него больше уютных посиделок у костра, душевных вечеров с вином и доверительных разговоров. Даже с Гейлом, который до последнего оставался на его стороне, но теперь предпочёл иное общество. Поход в Тёмные Земли изменил их всех гораздо сильнее, чем они могли предположить. Да и сам он не остался прежним. Джахейра во всём была права: он больше не ребёнок, чтобы позволить себе замкнуться в своём маленьком уютном мирке охотника на монстров. У него есть цели, есть ответственность, и последнее, что ему сейчас нужно – это мелочные ссоры с людьми, которые отвернутся от него сразу же, как с угрозой иллитидов будет покончено. – Что ж, я услышал достаточно, – Клинок поставил свой кубок на пол. – Час уже поздний, а завтра тяжёлый день, и, думаю, нам всем стоит хорошенько отдохнуть. – Ты прав, я тоже дьявольски устала, – Карлах в несколько глотков осушила кружку и с сожалением покосилась на свой едва початый бочонок. Они вместе встали и двинулись в сторону своей комнаты. – Ты с нами, Гейл? – окликнула мага женщина, проходя мимо его кресла. Волшебник бросил сомневающийся взгляд на уходящих. Он не был глупцом и понимал, что вопрос тифлинга – не дань вежливости. Она просила его о том, на что сам Уилл так и не решился – выбрать сторону. – Я подойду позже, – пообещал мужчина и как будто даже сам поверил в свои слова. – Ясно, – бросил охотник и вышел из комнаты. *** – Зря вы так с ним, – покачал головой Гейл, как только за Уиллом и Карлах закрылась дверь. – Он ведь вовсе не плохой парень. – Настолько неплохой, что лучше других знает, как им жить? – наклонил голову Астарион. Волшебник только разочарованно поджал губы, признавая бессмысленность дальнейшего спора. В отличие от Этеры, маг не был близок с Астарионом, но всё равно научился неплохо понимать его. – А вот тебя я даже зауважал, – обратился вампир к мрачно сидящему на своем месте дроу. – Значит, ты бросил вызов своей семье и бежал из дома? – Бросил вызов, пожалуй, слишком громко сказано, но в душу я им плюнул, это точно, – после ухода Уилла взгляд Вестара немного смягчился, хотя всё равно оставался слегка ошалевшим. – Ты знаешь, мне было даже немного жутко от твоих слов, – признался Гейл, на лице которого сочувствие застыло вперемешку с ошеломлением. – Одно дело читать книги и просто знать, что в Мензоберранзане такое происходит, и совсем другое – вот так буднично услышать всё от… очевидца. – Такое происходит повсеместно, Гейл, – снисходительно ответил ему Астарион. – Для этого даже не обязательно покидать Врата Балдура. – Только я не слышал, чтобы на поверхности это было возведено в ранг целой культуры, – возразил ему эльф. – О, тебя ждёт ещё много удивительных открытий о поверхности, мой неожиданный единомышленник из Подземья, – медовым голосом пропел вампир. – Но в одном охотник был прав – час уже поздний. И лично я до самого отправления в Балдур предпочту не выходить из своей спальни. – Только давай в этот раз ты выберешь не спальню некроманта? – фыркнула девушка и скривилась, вспоминая въевшийся в доспехи трупный запах. – К чему мелочиться, душа моя? – весело откликнулся мужчина, оборачиваясь к ней и складывая локти на колени чародейки. – Я уже приготовил для нас уютные апартаменты Торма. – Амбициозно, – рассмеялся Вестар, подливая себе вина. – Зачем нужен такой огромный и изобильный мир, если ты не можешь взять всё, что захочешь? – философски пожал плечами Астарион, начиная пальцами выводить узоры на бедре Этеры. По ее телу тут же молниями забегали первые искорки желания. Гейл вежливо кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание парочки. – Прежде, чем вы… хм… окончательно презреете эту реальность, нам стоит обсудить ещё кое-что, – волшебник порылся в поясной сумке и передал девушке кусочек неизвестного минерала, размером с мизинец. – Ты что-нибудь знаешь об этом? Чародейка положила камень на раскрытую ладонь и вгляделась в него магическим зрением. Ее брови недоумённо поползли вверх. Это, несомненно, был артефакт или его фрагмент, но Плетение внутри оказалось таким необычным, что его никак не удавалось опознать. Единственный раз она видела нечто похожее… – В точку, – поднял палец волшебник, проследив за направлением ее взгляда. – Это всё части одной системы. Я думал, что магия Нетерила давно утрачена, но сначала Сфера, потом Избранные упоминают Корону Карсуса, а теперь это. – Вы не могли бы говорить на одном с нами языке? – нахмурился вампир, переглядываясь с таким же недоумевающим дроу. – Во время побега мы видели лидеров секты, – чародейке пришлось объяснять с самого начала, ведь Астариона не было с ними в колонии иллитидов. – Они управляют всеми личинками с помощью Старшего Мозга: отдают приказы о цереморфозе, контролируют разумы заражённых. Но чтобы провернуть такое необходима очень сильная магия… – Запредельная, я бы сказал, – внёс свои коррективы Гейл. – Такая, как Корона Карсуса. Сначала я решил, что это метафора, что они изобрели какой-то похожий механизм для покорения Мозга, но, взяв в руки этот камень, я понял, что она – настоящая! – И что это значит для нас? – настала очередь Вестара задумчиво щуриться. – То, что эти камни – ключи к управлению личинками, – Этера вернула магу его находку. – Если понять, как они работают, можно будет отдавать приказы через Корону. Похоже, что это единственная возможность заставить паразитов покинуть ваши головы. Теперь понятно, почему я не смогла убедить их отпустить вас – если головастики защищены нетерийской магией, то у меня не было и шанса. – Значит, дело за малым? – воодушевился вампир. – Просто набрать этих маленьких магических штучек? – Да, Астарион, – рассмеялся Гейл. – Правда, для получения одного такого камушка требуется убийство лидера секты Абсолют, но в целом схема несложная. – Сколько их вообще? – На корабле мы видели двоих Избранных: Торма и Горташа. Есть ли другие – этого я пока не знаю. Вампир решительно встал и протянул Этере руку. – Лично я намерен подумать об этом в другой раз. Чародейка в два глотка допила свой напиток и снова отставила кубок на столик, принимая ладонь мужчины. Рубашка на несколько размеров больше тут же сползла ей на одно плечо. – А вам я рекомендую покои Зарелл, – ехидно добавил Астарион, развернувшись к волшебнику. – Скорее всего, с пола ещё не оттёрли кровавое пятно, но кровать у адепта мягкая. – Нам? – голос Гейла едва не сорвался на фальцет, и он нервно взглянул в сторону не менее озадаченного Вестара. – Ну разумеется. Или вы предпочитаете всю ночь слушать храп Клинка Фронтира и Огненных Кулаков в общей спальне? – довольный произведённым эффектом, Астарион потянул чародейку на выход, но обернулся через плечо перед самым порогом. – И вот ещё что, Гейл. Спасибо за то, что ты сделал для Этеры – я этого не забуду. Спальня Кетерика Торма располагалась совсем рядом – через пару коридоров – и была закрыта на ключ, который каким-то образом попал к вампиру. Едва зайдя внутрь и заперевшись, мужчина издал блаженный стон, сбросил обувь и рухнул на кровать спиной вперёд. – Боги преисподней, как я по этому скучал. Этера огляделась, не спеша присоединяться к нему. Комнаты апартаментов можно было назвать скорее аскетичными, чем роскошными. Если бы она не знала о статусе полуэльфа, никогда бы не заподозрила, что здесь обитает один из лидеров Абсолют. К слову, вместо мертвецов тут имелись скелеты, но выполняли роль исключительно анатомических пособий и совсем не пахли. Неудивительно, что с такими эстетическими предпочтениями Торм привлёк на свою сторону некроманта. В кресле перед камином ждала сумка с ее вещами, и девушка лишний раз порадовалась предусмотрительности Астариона. Закончив с осмотром, она тоже разулась и устроилась рядом, ощущая под собой непривычную мягкость перины. – По тебе я тоже скучал, – признался вампир, прижимая тело чародейки к своему боку, и усмехнулся. – Не думал, что однажды скажу это кому-то. – А я никогда не думала, что однажды окажусь в одной постели с нежитью. Но спасибо секте Абсолют – она здорово расширила мне границы нормальности, – Этера устроилась у него на плече. – Знаешь, мне теперь даже не хочется избавляться от паразита. В нём столько силы. А если камни, про которые толкует волшебник, помогают Избранным управлять личинками… как думаешь, может и у нас получится? – Ты правда готов пойти на такой риск? Малейшая ошибка может стоить тебе жизни или свободы. – Я рассматриваю разные варианты, – он мягко погладил девушку по голове. – В чём я уверен точно, так это в том, что головастик нужен мне для борьбы с Касадором. Поэтому я даже рад, что Старший Мозг успели эвакуировать из Башен. Закончись всё здесь… не хочу даже думать об этом. Но теперь у меня есть немного форы. – Мы видели Густаво на наутилоиде, – вспомнила девушка того, кто вдохновил Астариона на практику иллитидской магии. – Он служит лорду Горташу, и похоже на то, что это и есть настоящий лидер секты. – Вот как? Что ж, я всегда догадывался, что Пёс – птица гораздо более высокого полёта, чем пытается показать. Слишком уж пренебрежительный для настоящего фанатика. – Он попытается убить тебя во Вратах Балдура, – неожиданно осознала Этера, вспоминая, как вампир подставил наёмника, оказавшись не тем, за кого себя выдаёт. – Наверняка, – согласился мужчина. – Нет ничего более разочаровывающего, чем не окупившиеся инвестиции. А я его ещё и предал. Он повернулся на бок, обнимая девушку за спину и вынуждая ее закинуть ногу ему на бедро. – Я ведь даже просил его вмешаться в наш конфликт с Зарелл. – Он отказал тебе? – Да. Сказал что-то вроде: “Власть неотделима от ответственности. Ты будешь сам отвечать за проступки подчинённых, считай это своим первым экзаменом”. Говнюк, – вампир фыркнул, но как-то совершенно не злобно. – Ну что ж, пускай теперь попробует отбрехаться перед своим лордом за мой проступок. Этера не смогла сдержать улыбки. Связь между этими двумя явно была глубже, чем Астарион хотел признавать. И ей нравилось, насколько живым выглядел ее любовник, вспомнив Густаво. К чародейке разом вернулось игривое настроение, и она прижалась к мужчине крепче, вовлекая в поцелуй. Бёдрами она чувствовала его нарастающее возбуждение, но почему-то, чем сильнее оно становилось, тем больше вампир хмурился, пока наконец не отстранил девушку от себя. – Ты правда этого хочешь? – он недоверчиво вглядывался ей в лицо. – Даже после того, что я сделал в прошлый раз? – Я не могу сказать, что мне понравился тот опыт, – призналась Этера, немного остывшая под действием воспоминаний той ночи. – Но сейчас ты не выглядишь безумцем, неспособным себя контролировать. Уверена, что мы с тобой сможем… договориться о границах применения силы. Астарион прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Ты настолько это любишь? – он нежно, но как-то обречённо взял ее лицо в ладони. – Секс с тобой? Да… – теперь девушка начала беспокоиться о его неоднозначной реакции на ее желание. – Только мне очень не нравится такая постановка вопроса. Вампир коснулся губами ее лба и сел на кровати, призывно похлопав ладонью рядом с собой. Всё ещё откровенно недоумевая, Этера тоже выпрямилась. – Ты должна узнать обо мне кое-что, милая. Я никому не планировал рассказывать о том, что произошло у Зарелл, но ты имеешь право это услышать, – он говорил настолько серьёзно, что по спине чародейки пробежал холодок. – Я ведь действительно мог вытащить тебя из тюрьмы. Нам не пришлось бы бежать и прятаться, рисковать жизнями. Адепт – редкостная кровожадная дрянь, но слово своё она держит. Мне ничего не стоило подыграть ей, понимаешь? Просто позволить сделать со мной то, что делали уже сотни раз до неё. Приятным бы это не было, конечно, но я – нежить, на мне быстро всё заживает. Вот только я не смог, Тера. Понял, что не смогу, стоило ее мерзким зелёным пальцам коснуться моей кожи. Даже ради тебя… В полумраке и отсветах настольной лампы его лицо хищно заострилось, а в глазах заплясал огонёк ненависти. Его слова не стали для девушки откровением – она и сама предполагала такое развитие событий – но произнесены они были таким тоном, что ей стало очень жутко. Только кое-чего она всё равно не понимала. – Почему ты извиняешься передо мной за это? Мы не обязаны идти на такие жертвы даже ради друг друга. – Я извиняюсь перед тобой не за это, – его взгляд немного смягчился, и он взял Этеру за руку. – А за то, что я больше не в силах жить в амплуа героя-любовника ради достижения своих целей. Рука, которую Астарион нежно держал в ладонях, мгновенно заледенела. Но на место тревоги и непонимания начало потихоньку просачиваться возмущение. – Ради достижения целей? Даже со мной? Мужчина в ответ лишь печально улыбнулся уголком губ. – И какой же цели ты достиг, переспав со мной… сколько уже раз? Это было нечто глобальное или каждый раз что-то новое? – зашипела девушка, отнимая у него свою кисть. Бешенство накатывало на Этеру волнами, рискуя в любой момент вырваться в гораздо более неприглядной форме, чем ее язвительные упрёки. Но вопреки ожиданиям вампир не спешил уходить в глухую оборону. – О да, это было нечто грандиозное, – он выглядел спокойным и даже немного снисходительным, словно давно готовился к этой буре. – Я хотел заполучить тебя. Полностью. Без остатка. – Ты… зачем? – она эмоционально всплеснула руками. Чародейка действительно не понимала, для чего понадобилось столько ухищрений. – Если тебе нужен союзник, вовсе не обязательно было меня трахать! Но ты соблазнил меня дважды! И если в первый раз я ещё могу понять, что тобой двигало, то какого хрена лысого ты полез ко мне на горном перевале, если так не любишь это дело? – Потому что это дело любишь ты, а я очень хотел быть тебе нужным. А ещё потому, что за годы, проведённые у Касадора, я разучился думать, что могу понравиться кому-то за пределами постели. Но ты… ты назвала меня мерзавцем и тут же добавила, что всё равно будешь на моей стороне. Такое я не смог проигнорировать. – Я ведь тогда только смирилась с тем, что между нами ничего невозможно, – девушка обняла себя за плечи. Гнев оставил ее так же внезапно, как появился, и теперь Этера чувствовала себя абсолютно беззащитной перед этим жестоким мужчиной напротив. – А я только начал верить, что между нами что-то возможно. Лучше бы он снова огрызался и защищался, как делал неоднократно, тогда и ей было бы проще на него злиться. Но наблюдать его обнажающую душу откровенность и продолжать ненавидеть совершенно не получалось. Чародейка поняла, что снова проваливается в этот омут, и предприняла последнюю попытку воззвать к собственной гордости. – Значит, наши ночи не принесли тебе никакого удовольствия? – Ох, милая… – Астарион оценивающе поглядел на девушку, а затем сделал резкий выпад в ее сторону, смыкая пальцы на шее и опрокидывая спиной на постель. Вторая рука до боли сжала ее правое запястье. – Просто вслушайся в это. Ладонь вампира медленно и очень нежно заскользила от ее горла вниз, замерев на груди напротив сердца. Которое стучало предательски часто и громко, но не от страха и гнева. От желания. – Ты вспыхиваешь от малейшего моего жеста. Ты отдаёшься мне так самозабвенно, как не отдавался никто и никогда. Ты позволяешь моим желаниям сбываться на твоём теле, – Астарион отпустил ее и выпрямился. – Это не может не приносить наслаждения. Эта власть пьянит меня почти так же сильно, как твоя восхитительная сладкая кровь. Так же, как моя сила пьянит тебя. Вампир протянул чародейке руку, помогая подняться и сесть рядом, чтобы снова смотреть глаза в глаза. – Но я хочу… быть для тебя большим, чем это. Чем просто объект влечения. И тогда, в покоях Зарелл, я впервые осознал, что хочу быть большим для самого себя. Даже если очарование и соблазнение приносят мне выгоду – к дьяволу всё. Я слишком долго жил чужими желаниями. Но чёртов Густаво напомнил мне о том, каким я был до превращения в отродье – вытащил эти воспоминания из таких глубин, о которых я даже не подозревал. Он сделал небольшую паузу, словно готовясь произнести нечто очень важное. – И знаешь, больше, чем убить Касадора, я теперь жажду уничтожить того раба, которым он меня сделал. Я не говорю, что между нами теперь никогда не будет близости, – Астарион положил ладонь на согнутое колено Этеры. – Но мне нужно время, чтобы познакомиться с новым собой. Девушка тяжело вздохнула и накрыла его ладонь своей. Вампир всегда был для нее большим, чем просто талантливым любовником, но ее глупое тело реагировало на него так остро, что вряд ли ей сейчас удастся это доказать. – Ты разочарована? – Да, Астарион, я чертовски разочарована… – горько усмехнулась чародейка, опуская глаза в пол. – В себе. Мне стоило догадаться о том, что с твоим прошлым между нами не может быть всё так… просто. В ответ на это он неожиданно рассмеялся. – Прости, драгоценная, но на этом поле боя у тебя не было шансов. Я столетиями оттачивал мастерство соблазнительного притворства. – Значит, теперь у нас целибат? – Не думаю, что всё должно быть так категорично, – мужчина нахмурился, осторожно подбирая слова. – Пусть я пока не могу дать тебе то, чего ты хочешь, но ты не обязана ограничивать себя в своих желаниях. Если ты… надумаешь разделить постель с кем-то ещё – я не стану возражать. Кажется, вы… неплохо поладили с тем дроу. – Астарион? – Мм? – Что ты несёшь? – подозрительно и недобро прищурилась девушка. – Ты правда рассчитывал, что после твоего признания я захочу броситься в чужие объятья? Этера никак не могла понять, что движет им на самом деле: либо тотальное безразличие к вопросу интимной близости, либо он настолько боится ее потерять, что согласен даже терпеть измены. – Признаться честно, мне бы не хотелось… делить тебя с кем-то. Но я не считаю себя вправе диктовать тебе условия в этом вопросе. – Отлично. Раз мы с этим разобрались, тогда повторяй за мной и запоминай на будущее: “Ты. Только. Моя”. Услышать это мне будет гораздо приятней, чем твоё великодушное разрешение переспать с дроу. Астарион немного нервно рассмеялся и приблизился вплотную. – Осторожней, милая, ты играешь с огнём. Ещё пара подобных фраз, и я не смогу отпустить тебя, даже если ты захочешь. – Тогда не делай так, чтобы я захотела. Можешь начать с того, чтобы не толкать меня в чужую постель. – Чёртова ведьма, – вампир снова увлёк девушку на кровать и замер над ней сверху. – Ты моя, – прошептал он таким тоном, от которого по ее телу разошлись электрические разряды дрожи. – Так было, и так будет. Он зеркально повторил фразу, сказанную им в темнице, и Этера ощутила в ней больше могущества, чем в ином заклинании. А ещё очень внезапно и остро почувствовала, что обречена на этого мужчину, и только что самостоятельно разрушила последний мост назад. Они потушили лампы и улеглись под одеяло, прижимаясь друг к другу всем телом. Зная о взаимном возбуждении, но не позволяя себе ни единого двусмысленного прикосновения. Это было странно и ново, и это было… правильно. Но девушка всё равно не могла отделаться от мысли о безвозвратной потере чего-то очень важного. – Хм… – ее усмешка едва не превратилась в жалобный всхлип. – Милая? – тут же откликнулся вампир. – Просто подумала, что из меня не получилось даже вампирской шлюхи. Уилл бы сейчас лопнул от злорадства. – Пускай охотник катится к дьяволу со своим мнением, – Астарион прикоснулся носом к ее виску. – Мне не нужна шлюха. Я хочу видеть рядом с собой… спутницу. Женщину, которая будет доверять мне, и которой могу доверять я. Мне нужна ты, Этера. Он поцеловал ее очень ласково, и они ещё долго лежали обнявшись, пока рука на спине чародейки не замерла, свидетельствуя о том, что вампир уснул. Но у нее никак не получалось провалиться в сон. Она ворочалась и так, и эдак, прижимаясь к Астариону и отодвигаясь от него, пытаясь успокоить ум. Тихонько обувшись, Этера проскользнула к выходу и добралась до гостиной, смаргивая накатившие слёзы. Она и сама не могла объяснить, почему плачет. То, что произошло между ними, не было ни проблемой, ни трагедией, но чародейка не могла отогнать чувство, что пару часов назад похоронила прошлую себя, а кем она станет теперь, так и не осознала. Свет в гостиной почти догорел, так что девушка ориентировалась практически на ощупь. Изначально она планировала взять кувшин с водой, но, подумав пару секунд, плеснула себе вина в кубок. – Женщина, выходящая из мужской спальни в слезах – это очень плохой знак, – донёсся из темноты голос дроу, так что Этера вздрогнула и пролила половину напитка на ковёр. – Чтоб тебя, Вестар! – зашипела на него чародейка. – Какого хрена ты тут делаешь? Она зажгла над их головами магический огонь и только теперь различила очертания фигуры эльфа – он всё ещё сидел в кресле с ногами, похоже, в той же позе, в которой пробыл весь вечер. – Сижу, – с убийственной логикой ответил он. Девушка хмыкнула, долила себе ещё вина, и опустилась в кресло напротив. – Какое потрясающее единодушие. Я тоже искала, где бы мне этим заняться, – она пригубила напиток, прекрасно зная, что, сколько бы ни выпила – ей это не поможет. – Раз уж мы снова здесь и никуда не торопимся… ты можешь рассказать мне, что случилось, если захочешь. Обещаю, что не стану занудствовать, как охотник на монстров. Чародейка не смотрела в его сторону, гипнотизируя стену, но голос дроу звучал участливо и ободряюще. – В таком случае, обещаю, что не буду срывать на тебе злость за свои проблемы, как жрица Ллос, – чуть улыбнулась девушка. – И я бы даже рассказала, что случилось… если бы сама знала ответ на этот вопрос. – Я читал, что представители вашей расы достаточно эмоционально развиты, чтобы правильно интерпретировать свои состояния, – он произнёс это занудным менторским тоном. Этера даже расслышала в его речи интонации Гейла и рассмеялась такой попытке разрядить атмосферу. – Боюсь, что меня ты переоценил, – в глазах чародейки появилось немного веселья. – Но я представляю, что ты мог подумать, увидев меня здесь. Астарион не причинял мне вреда, если тебя беспокоит именно это, просто… – она снова поникла. – Я просто оплакиваю свои иллюзии. Реальность оказалась вовсе не такой, какой я хотела её видеть, а трансформация – это всегда больно, Вестар. Вестар вздрогнул всем телом, выронил пустой бокал и тут же нагнулся за ним, пряча лицо. Потом встал с кресла, чтобы налить себе вина, и при слабом свете магического огонька чародейка различила, как дрожат его руки и плечи. Она удивлённо подняла брови и даже забыла про собственные слёзы, силясь понять, как ее бесхитростное откровение могло вызвать такую бурную реакцию. Сначала она подумала, что эльф пьян, но тут же отмела эту мысль, вспомнив его абсолютно разумный подбадривающий голос. – Похоже, что пришла моя очередь спрашивать, в чём дело, – она всё ещё с недоумением смотрела на его манипуляции с вином. Налив кубок до краёв, дроу выпил его залпом и принялся наполнять снова. – Боюсь, если я отвечу, это тебе придётся выслушивать меня, а не наоборот. У тебя, кажется, достаточно и своих переживаний в эту ночь, – его голос действительно был твёрд и почти спокоен. – И да… я не пьян. К сожалению. – У нас есть отличный шанс это исправить, здесь ещё много бутылок, – Этера поболтала содержимым ближайшей, но поставила ее на место. Она догадывалась, что дроу плохо, скорее всего, гораздо хуже, чем ей самой. Но он, равно как и чародейка, не был готов вываливать на малознакомого собеседника свои глубинные переживания. – Или… – теперь девушка смотрела на него оценивающе. – Вместо того, чтобы сидеть здесь и напиваться в тишине, мы вдвоём могли бы придумать нечто более… интересное. – Крушение иллюзий о реальности привело тебя к настолько неожиданным идеям? – слабо улыбнулся Вестар. – Если это мысль о переводе нашего общения в иную… плоскость, то я, пожалуй, откажусь – не хочу обнаружить себя влезшим в отношения, которые не требовали моего присутствия. И быть инструментом для избавления от разочарований тоже не хочу. А если я неправильно тебя понял – прошу меня простить: размышления этой ночи не слишком способствуют ясности ума. Его вежливая попытка отвергнуть ее, не задевая чувств, была такой трогательной, что Этера весело рассмеялась. Да, она прекрасно понимала, как двусмысленно прозвучала ее фраза, но не смогла отказать себе в этой небольшой шалости. – Прости мне это маленькое коварство, – она улыбнулась ему, на этот раз теплее. – Оно позволило узнать тебя чуть лучше. Но меня интересует не секс. Не знаю, как тебе сейчас, а мне просто жизненно необходимо что-нибудь уничтожить. Хочешь начать с лаборатории Облодры? Брови эльфа поползли вверх, как будто это предложение оказалось для него ещё более неожиданным, чем могло бы стать приглашение в постель. Он помолчал, глядя словно внутрь себя, затем кривовато усмехнулся: – Пожалуй, это может стать отличным завершением этого дня. Идём! Коридоры крепости снова встретили их тишиной и едва заметным запахом пролившейся крови, казалось, насквозь пропитавшей камень. Дверь в лабораторию всё так же висела на одной петле, и девушка даже удивилась, что никто из воинов Уилла или Джахейры не попытался ее разграбить. То ли были так хорошо дисциплинированы, то ли опасались мрачной репутации дроу, обитавшей здесь. На этот раз Вестар не стал задерживаться на пороге. Он шагнул внутрь и сразу направился в кабинет, где до этого готовил противоядие. – Не то чтобы я хотел брать отсюда сувениры, но наши дальнейшие планы не располагают к тому, чтобы разбрасываться полезными вещами, – сказал дроу и принялся рассовывать флаконы по карманам одежды и сумки. Этера решила осмотреться получше. В прошлый раз у неё не было ни времени, ни желания исследовать логово женщины, невольно, но так сильно повлиявшей на их судьбы. Она зашла во второй зал, заставленный клетками. Большинство из них уже были пусты, и ей оставалось только догадываться, кто там сидел, и кто их всех выпустил. Возможно, Арай сама напоследок решила устроить диверсию тем, кто зайдет сюда сразу после нее. А может быть, это сектанты не упустили шанс привнести хаоса в битве за Башни. В тех клетках, что не пустовали, обитатели были уже мертвы и не претендовали на свободу. Одна тварь особенно привлекла ее внимание: она была как будто сшита из разных фрагментов других животных и, скорее всего, погибла в ходе этого жестокого эксперимента. Химера. Чародейка даже не могла сказать, какая часть тела принадлежала чудовищу изначально. Мысль о том, каким мучениям несчастная подверглась перед смертью, мгновенно вызвала у девушки тошноту. И она явно была не единственной, кто страдал здесь. Помимо клеток Этера обнаружила свисающие с потолка цепи и длинный процедурный стол с фиксирующими ремнями, подходящими как для зверя, так и для человека… эльфа. Тут же, на передвижном столике, нашлись хирургические инструменты: педантично вычищенные и сверкающие лезвиями в свете магического огня. Странно, что Облодра не забрала их с собой, хотя, зная ее, вряд ли они были единственными. Сжечь это место дотла захотелось просто невыносимо. – Не думал, что я переступлю порог этой комнаты добровольно, – раздался голос эльфа за спиной чародейки. – Как ты понимаешь, я провёл здесь немало неприятных часов. Тут замечательная акустика: стены прекрасно отражают звуки криков. А я кричал… Этера молчала, слушая его откровение. Ее всегда пугали физические пытки. Невинные шалости, которые она предпочитала в постели, не шли ни в какое сравнение с ужасом от реального насилия. И она не представляла, кем или каким надо быть, чтобы пережить такое и не сойти с ума. Не раствориться в своей боли без остатка. В том, что она пригласила эльфа сюда, было чуть больше умысла, чем просто желание выместить злобу на окровавленной мебели: ей нужно было знать, станет ли ему легче после уничтожения логова своего, пусть недавнего, но врага. Жаль, что у них не было возможности добраться до самой Облодры, но они должны попробовать сделать это хотя бы метафорически. Почему-то, наблюдая за дроу, который тоже недавно выбрался из своего личного ада, она лучше понимала Астариона. И понять его именно сейчас было необходимо ей, как воздух. – Ты… хотел бы уничтожить себя прежнего? Вестар, успевший сделать несколько шагов в сторону стола, обернулся к девушке. Его светлые глаза странно блеснули. – Уничтожить себя? – он, кажется, удивился вопросу. – Нет, конечно. Я хочу уничтожить тех, кто причинял мне страдания, – он взял с подноса хирургический зажим. – Тех, из-за кого я был вынужден бежать и прятаться, – инструмент, направляемый твердой рукой, воткнулся в дерево стола. – Кто наслаждался моей болью, – металл со скрежетом проехался по доскам, оставляя глубокие царапины и выскребая стружку. Дроу замер и посмотрел на руку, как будто только что заметил, что она делает, потом снова поднял глаза на Этеру. – Я не врал, когда говорил, что я тот, кто я есть, и не хочу это менять. Но я очень, очень хочу новых впечатлений и воспоминаний. Других. Я хочу накрыть ими всё то, что хранит моя память сейчас, узнать, что в мире бывает и что-то иное, кроме бесконечного пресмыкания и непрекращающихся пыток. Но уничтожать себя или своё прошлое – думаю, нет. Оно неотделимо от меня, и именно оно делает меня собой. При всём поверхностном сходстве с Астарионом, в этом Вестар кардинально от него отличался и был похож скорее на неё саму. Ее прошлое, начиная с осознанного детства и до выпуска из Изумрудной Лиги тоже едва ли было можно назвать счастливым, но именно оно сделало ее сильной. Способной отвечать на вызовы судьбы и выдерживать гнев любого шторма. – Думаю, что я тебя понимаю, – кивнула она, наблюдая за его действиями дальше. Вестар задумчиво обошёл стол и тронул ремни фиксаторов, потом внезапно ухватился за них и резко дёрнул. Стол, прикрученный к полу, слегка пошатнулся. Дроу дёрнул ещё раз, уперевшись ногами, и продолжал до тех пор, пока крепления ножек не начали расшатываться. Кожа ремней туго натянулась, но не лопнула и не выскочила из заклёпок, явно рассчитанная на удержание даже самого свирепого зверя… на которого сейчас походил сам Вестар. – Только, знаешь, – продолжил он спокойно, и его твердый голос жутковатым образом не вязался с действиями. – Пока что у меня не получается. Моё прошлое будто ходит за мной по пятам. Сначала я много прятался и скрывался – беглецу в Подземье сложно выжить иначе. Потом, когда наконец поднялся на поверхность, меня снова встретила соплеменница, а с нею – новая клетка. А когда я освободился и от нее – с твоей помощью, прими мою благодарность – я встретил худший ужас своей жизни. Худший ужас в жизни? Чародейка расспросила бы об этом, но не успела произнести ни слова. Стол, казалось, начавший поддаваться, застрял в креплениях окончательно. Дроу злобно взвыл, схватил скальпели с передвижного столика и один за другим вогнал их в деревянную поверхность. Один сломался, лезвие отлетело далеко в стену, но Вестар, казалось, не заметил этого. Он пнул стол ещё пару раз, выдернул один из скальпелей и наотмашь располосовал ремни, за которые хватался до этого. Отошёл на несколько шагов и всем телом врезался в боковину стола. Это должно было быть болезненным ушибом, но дроу даже не поморщился – на его лице и так застыла маска боли. Он разбежался, ударил снова, и на этот раз упрямые крепления таки поддались, ножки погнулись, стол перекосился, и Вестар упёрся в его край руками, выдирая из пазов и переворачивая. Как это удалось худому, явно долго недоедавшему эльфу, Этера не представляла. Ей вообще сейчас хотелось оказаться подальше от бушующего мужчины, но она заставила себя остаться и смотреть на этот акт истерического безумия, просто стараясь случайно не подвернуться ему под руку. Пнув перевёрнутую мебель ещё несколько раз, Вестар переключился на клетки. Словно опомнившись, девушка наколдовала вокруг помещения непроницаемый для звуков купол – меньше всего ей хотелось бы объясняться с Джахейрой, разбуженной их ночным бесчинством. Клетки, в которых лежали их мёртвые обитатели, дроу обошёл стороной, а вот по пустым с криком начал колотить передвижным столиком, пока тот не разлетелся грудой бесполезных обломков. Акустика в помещении действительно была примечательной: крики эльфа отражались от стен много раз и вместе со звуками ударов создавали оглушительную какофонию. Дроу вихрем носился по комнате, хватая и бросая в стены всё, что попадалось под руку, а уцелевшее подбирая и бросая снова. В какой-то момент чародейке пришлось выскочить за дверь и спрятаться за косяком, чтобы не оказаться у него на пути – она вовсе не была уверена, что ее присутствие способно его остановить. Когда комната стала напоминать поле боя, дроу совершенно больным взглядом окинул итоги разрушений и выскочил наружу, быстрым шагом пересёк холл и скрылся в лаборатории. Оттуда послышался шум, и Этера поспешила вслед за ним. Вестар один за другим рывками выдвигал ящики стола, выворачивая на пол их содержимое, выливая чернила на бумаги и разбрасывая вокруг флаконы с ингредиентами. Когда ящики закончились, он схватил металлический штатив для пробирок, размахнувшись, снёс с полок на стене несколько горшков с подозрительно выглядящими растениями и грибами и с наслаждением растёр вывалившуюся поросль ногами по полу. В полупустой книжный шкаф он снова упёрся плечом и повалил его, распинав в стороны выпавшие книги. Колбы, реторты и перегонные кубы с лабораторного стола тоже по очереди падали на камень, разлетаясь мелким стеклянным крошевом. Один раз осколки долетели даже до чародейки, оцарапав кожу на лице и вынудив ее отскочить подальше. Ярость, с которой мужчина крушил всё вокруг себя, вселяла в неё ужас, но ещё страшнее было думать, что способен сотворить в таком состоянии разгневанный вампир, не ограниченный возможностями смертного тела. Внезапно дроу застыл на секунду, будто что-то вспомнил, и снова метнулся в зверинец. Оттуда послышался звон разбитой посуды, а затем на стенах заплясали отсветы огня – в зале полыхал только занявшийся, но уже охвативший две трети комнаты пожар. Мужчина застыл на входе, глядя, как огонь пожирает всё вокруг себя. – Вестар, уходим, – чародейка подскочила к нему и потянула за руку – пламя быстро распространялось. Эльф посмотрел на неё так, будто только что увидел, но повиновался жесту и позволил девушке себя увести. Этера закрыла дверь на засов: судя по увиденному, дроу бросил в стол склянку с огнем алхимика, и теперь пожар не остановится, пока не задохнётся, или пока помещение не выгорит дотла. Вестар снова скрылся за дверью лаборатории, в которой и так уже царил совершенный хаос. Вот только один шкаф всё ещё оставался нетронутым. Стеллаж, в котором целая полка была заставлена флаконами с его кровью. Эльф медленно подошёл к распахнутым дверцам. Сначала он стал брать пузырьки с чужими именами: некоторые сразу бросал на пол, в этикетки других вглядывался чуть дольше. Вскоре комната поверх всех обломков и осколков покрылась разномастными кровавыми пятнами. Вестар дышал всё тяжелее, лицо всё сильнее искажалось, и, когда в шкафу не осталось ничего, кроме флаконов с его именем, запрокинул голову и издал жуткий нечеловеческий крик. Он брал по несколько бутыльков сразу, швырял их в стены и наблюдал, как его собственная кровь стекает вниз тяжёлыми каплями. Его лицо и одежда покрылись красными брызгами, превращая гримасу страдания в жуткую маску. Казалось, флаконам с его именем не будет конца, как вдруг эльф снова застыл на месте. В каждой ладони он держал по наполненному пузырьку и медленно сжимал руки. В горле его снова зарождался то ли крик, то ли вой, прорвавшийся наружу, когда кулаки сомкнулись, а флаконы лопнули, врезаясь осколками в пальцы и обливая их кровью. Вестар молниеносно обернулся к шкафу, взял ещё два, раздавив их точно таким же образом, потом ещё, и только когда полка опустела, вой перешёл в надрывное рыдание, и эльф рухнул на пол, уронив на колени окровавленные руки. Этера подошла к нему ближе, только теперь почувствовав, что это безопасно. Подошвой сапога она, как могла, разогнала в стороны мусор и битое стекло, чтобы сесть напротив, игнорируя грязь и кровь на полу. Тонкие брюки тут же промокли, но девушка не сочла такую ерунду достойной внимания. Она осторожно подтянула к себе ладонь Вестара и принялась убирать застрявшие в коже осколки. Сейчас бы ей, конечно, пригодился пинцет, но искать его в таком хаосе было откровенно глупо, поэтому чародейка вытаскивала стекло пальцами, периодически царапаясь об него сама. Признаться, такого срыва от эльфа она не ожидала. Но, что бы ни происходило в его голове, какие бы воспоминания он ни пытался заглушить своим бесконтрольным безумием, его боль оказалась гораздо глубже, чем Этера могла себе представить. Невольно она подумала о том, что нечто похожее теперь ждёт ее в Красном Замке, если им с вампиром каким-то чудом удастся пережить встречу с Касадором. Вот только Астарион не был чутким благодарным дроу, и в таком состоянии будет в равной степени опасен как для чужих, так и для своих. Готова ли Этера пойти с ним до самого конца? И что вообще можно будет считать концом всей этой истории? Постепенно всхлипы эльфа становились всё тише и реже. К тому времени девушка почти закончила очищать вторую его руку и уже думала, как теперь лучше обработать раны: воды они захватить не догадались, а все запасы, что были здесь, уже равномерно растеклись по полу. – Как ты? – поинтересовалась она, когда дроу поднял на нее свои бледные глаза. – Пока не знаю. Его лицо опухло от слез и долгого перенапряжения мимических мышц, но сейчас он выглядел, по крайней мере, вменяемым. – Потерпи немного, я почти закончила, – Этера кивнула на его залитую кровью ладонь. – У меня в сумке есть лечебное зелье, – он криво усмехнулся. – Как чувствовал, что понадобится. Вестар сменил позу, чтобы чародейка могла открыть его сумку и найти там нужный флакон. Она зубами выдернула пробку и стала понемногу капать на порезы. – Зря я позвала тебя сюда, – чуть виновато призналась девушка. – Я не ожидала, что это закончится… вот так. Думала, тебе станет легче после того, как ты разнесёшь здесь всё. – И мне стало. Хотя Облодра и то, что она со мной делала, были не главной моей проблемой. – Правда? – удивилась Этера. – Неужели в этой крепости нашлось что-то ещё более отвратительное? Вестар помолчал немного, будто собираясь с духом, глубоко вдохнул и еле слышным шепотом ответил: – Карнисс. – Карнисс? – Этера припомнила гротескное чудовище, служившее им проводником. Драук был, конечно, впечатляющим, но худшим ужасом в жизни она бы его не назвала. – Почему? Дроу повёл плечами, как будто напряжение с мышц начало спадать. – Ты знаешь, как появляются драуки? Этера отрицательно качнула головой. Она, конечно, читала кое-что об их происхождении, но сейчас казалось важным промолчать, чтобы Вестар продолжал говорить. Рука эльфа с уже затянувшимися порезами всё ещё лежала в ее ладонях, и чародейка внезапно ощутила, что, если прервать это прикосновение, то она не услышит продолжение этого рассказа, возможно, никогда. – Драуки – это порождение проклятья Ллос, мерзость пред Ее ликом. И они не появляются сами по себе: их создают Ее жрицы… из мужчин-дроу, не оправдавших их ожиданий. Не прошедших Испытание, не повинующихся им беспрекословно, не приносящих Дому достаточно пользы. Жрица решает сама, достоин ли мужчина такого благословения, как смерть, или же должен быть подвергнут сначала мучениям безжалостной трансформации, а затем обречён на долгое существование в отвратительном теле с искалеченным разумом. Драуки неспособны сохранить личность, только ее отголоски. Наверное, это единственное, что позволяет им существовать: будь у такого существа память о том, кем оно было раньше, оно бросилось бы в ближайшую пропасть или озеро с кислотой. Вестар пошевелился и чуть изменил положение тела. Теперь его поза была более расслабленной, а голос от хриплого шёпота начал возвращаться к обычному спокойному тембру. – Я лишён благословения Ллос с рождения, Этера. Наш друг-волшебник определил это с первого взгляда, лишь посмотрев мне в глаза. Я был нежеланным ребенком – в Доме Миззрим редко оставляют в живых новорожденных мальчиков, обычно принося их в жертву богине, едва перерезана пуповина. Но в ночь моего рождения Матери Ми’Зри было видение: Ллос отвергла мою жертву. Мать могла убить меня и просто так, не на алтаре, но, думаю, впечатление от видения не дало ей даже подумать об этом. Выживший по чистой случайности, я вырос, но полноценным членом Дома, конечно же, не стал. Младшему принцу запрещено поднимать глаза до совершеннолетия – наверное, только это уберегло меня в юности от бесконечного гнева семьи, для которой мой взгляд всегда был напоминанием о том, как легко Ллос может отвернуться от них. Дому достаточно долго удавалось скрывать свой провал – как и говорил Гейл, в высшем обществе Мензоберранзана цвет моих глаз приняли за случайную мутацию. Никого не удивляло, что сын одной из самых влиятельных семей города находится в приниженном положении – в конце концов, это всего лишь мужчина, и он должен знать своё место. Но некоторое время назад по городу поползли слухи. Слухи и сплетни – неотъемлемая часть жизни дроу, в них скрывается самая важная информация, в том числе та, которую никто не произнесёт вслух: сын Дома Миззрим отвергнут Ллос. Я не знаю, кто был шпионом и как он вообще узнал об этом – даже в личных покоях Матери старались избегать этой темы. Дом должен был на это ответить. Убить меня, даже публично, было уже недостаточно. Благосклонность Ллос ко всей семье опасно пошатнулась, и тогда одна из моих сестер предложила блестящее, по ее мнению, решение: раз Ллос не принимает меня как жертву, я должен окончательно стать Ей противным. Она предложила сделать из меня драука. Трансформация должна была произойти публично, перед Советом Великих Домов, чтобы окончательно показать всем, насколько Дом Миззрим дорожит своей репутацией и положением в обществе, и на что пойдёт, чтобы удержать его. Они обсуждали это прямо при мне, а я стоял и не имел права произнести ни слова, чтобы не вызвать их гнев. Зная, что я попытаюсь сбежать, меня тут же заковали в кандалы и отправили в темницу дожидаться Совета. Как видишь, сбежать мне всё же удалось. Эльф перевел дыхание, помолчал минуту и продолжил. – Карнисса я увидел внезапно. Я совсем не ожидал встретить такое существо здесь, на поверхности, и, услышав его шаги, я подумал, что сектанты просто выпустили откуда-то пару гигантских пауков. Я пошёл вперед, потому что кто, кроме дроу, знает, как с ними справиться? Но за поворотом меня ждало совсем не то зрелище, к которому я был готов. Он был… да, страшен, но совсем не это напугало меня так сильно. Он был безумен. Безумен настолько, что безропотно подчинился Астариону, подошедшему его убить. Отвергнутый Ллос, он тщетно искал защиты у другой богини. Она оказалась ложью, конечно, но он так сильно хотел в нее верить, что слепо принимал все видения своего разбитого разума. Вот, что испугало меня сильнее всего: видеть на расстоянии вытянутой руки ту участь, которой я избежал лишь благодаря удаче. Вестар замолчал, закончив свою историю, и осторожно вытянул ладонь из рук Этеры, благодарно сжав ее пальцы напоследок. – Мне жаль, Вестар. Что тебе сначала пришлось это всё пережить, а потом ещё и делиться воспоминаниями, сидя здесь на осколках битого стекла и реагентах. Надо было прихватить тебе кресло из гостиной, – Этера подбадривающе ему улыбнулась. – Но теперь я не понимаю только одного: как, пройдя через всё это, ты стал… таким? Не озлобленным на весь мир, не застывшим в ненависти к нему? Как вышло, что вместо затравленного зверя ты стал так открыт к миру за пределами Подземья? Дроу наконец тоже приободрился. – Ты права, Этера. Я стал таким не сразу. Дом учит нас, что за его пределами мир враждебен и наполнен ненавистью, и только внутри семьи есть хоть какой-то намек на безопасность. В чем-то это правда: интриги Высших Домов Мензоберранзана и проклятие ненависти дроу действительно делают каждый выход за пределы собственного дворца столкновением с возможной смертью. Сначала я пытался соответствовать, быть полезным семье, сделать так, чтобы они меня приняли. Но у меня, конечно же, не было ни единого шанса: для меня Дом стал клеткой. И тогда я понял, что если они отвергли меня просто по факту моего рождения – я тоже могу отвергнуть их. Взрастить в себе те черты характера, которые взбесят их больше прочих, и стать непохожим на весь свой род. Учиться у других рас тому, что сильнее всего отличает их от дроу. Что мир за пределами моей прежней жизни: Дома, Мензоберранзана, Подземья – может оказаться, вопреки всем учениям, более подходящим местом для меня, если я научусь в нем жить. Кажется, у меня понемногу получается... – Кажется, что если бы не этот твой бунтарский выбор, мы бы тут с тобой не сидели, – усмехнулась чародейка. Она хотела было поправить прядь волос, но взглянула на свои руки, измазанные в крови эльфа и передумала. – Что ты имеешь в виду? – теперь он выглядел заинтересованным. – Гейла, Вестар, – напомнила ему девушка эпизод в иллитидской колонии. – Я ведь знала, что он готов пожертвовать собой, мы обсуждали это раньше. И никогда не пыталась его отговаривать. Я уважаю право человека на ошибки, глупости… даже на смерть. Но, кажется, иногда моё принятие заходит слишком далеко. Он мог убить всех нас вместе с сектантами, а у меня в голове не было даже мысли, что его можно разубедить. Но ты… ты цепляешься за жизнь так отчаянно, что впечатлил даже волшебника, который твёрдо решил с нею расстаться. – Чтобы спасать других, сначала нужно спасти самого себя, – горько усмехнулся дроу. – Едва ли я смог бы провернуть такой фокус, будучи прилежным и достойным сыном Мензоберранзана с правильным цветом глаз. – В Мензоберранзане все относятся так к мужчинам? – Зависит от Дома, но в целом плюс-минус одинаково, – он покачал ладонью, изображая неопределённость. – Пока ты можешь приумножать его славу и не перечить – живёшь относительно спокойно. Ну, а если нет, – он развёл руки, призывая собой полюбоваться. – Можешь посмотреть на меня. Его слова заставили девушку задуматься, и она отвела взгляд. Ей никогда не приходилось сталкиваться с таким откровенным и прямолинейным проявлением матриархата. Общества, в которых она выросла и к которым привыкла, были устроены совсем иначе: с женщинами в них считались примерно столько же, сколько с мужчинами-дроу в Мензоберранзане, но в то же время они были ценным ресурсом. В Мунаваре никому бы и в голову не пришло казнить или превращать девушек в монстров, сколь бы разочаровывающими они ни были. Пускай несчастными, пускай в статусе, недалёком от вещи, но они имели безусловное право хотя бы на жизнь. Это было прошлое, из которого она бежала и хотела оставить за спиной так же, как Вестар мечтал оставить позади годы, проведенные в Подземье. Как Астарион жаждал стереть из памяти столетия своего рабства. Вот только… где она сейчас и кем она снова стала, на этот раз добровольно? Она снова вверила свою жизнь мужчине. Искренне полюбила его. Жестокого, властного, сильного – ровно такого же, от каких в своё время убегала без оглядки. Сначала девушка долго утешала себя мыслью, что их связывает лишь общая цель и красивый чувственный секс. Потом – что она всё контролирует и способна прекратить их связь в любой момент. Но, чем больше времени она проводила с вампиром, тем больше вязла в этой паутине. А после всех событий, произошедших в Лунных Башнях, что-то сломалось в ней окончательно. Она уже не ощущала себя могущественной чародейкой, способной уверенно и твёрдо управлять своей судьбой. Сейчас она была просто… женщиной, открытой и уязвимой, выпустившей из пальцев последние нити контроля. Стала ли она за все прошедшие годы достаточно другой – сильной – чтобы эта ситуация не окончилась для нее трагедией? Или история завершит свой виток, и за красивым и стремительным вознесением Этеры ее снова ждёт та же грязь, из которой она едва выбралась? – Эй, что с тобой? – окликнул ее Вестар, когда пауза уже неприлично затянулась. – Скажи, ты правда веришь, что от прошлого можно сбежать? – как бы она ни контролировала лицо, ее взгляд получился таким беспомощным, что дроу недоумённо нахмурился. – Да, чёрт возьми! – рыкнул он, усиливая своё мнение экспрессивным жестом. – Если в нём нет ничего для тебя хорошего – можно и нужно. – Как? – Не бояться. Не прекращать попыток, если оно отказывается отпускать, – начал перечислять эльф. – А ещё не позволять предыдущему паршивому опыту отравить то, что ты любишь или хочешь любить. На его последней реплике чародейка шумно вдохнула, как будто ее разом отпустили сдавливающие грудь тиски, и рассмеялась. – Ты знаешь… спасибо. Теперь и мне стало легче, – каким-то образом его безапелляционная уверенность в своих словах передалась и Этере. Возможно, это самообман и позже реальность снова вернёт ее с небес на землю, но сейчас он был для нее настоящим спасением. – Ну, благодаря мне тут больше нечего крушить, – Вестар театрально огляделся по сторонам. – Поэтому я мог поддержать тебя только словесно. Эльф улыбнулся и тут же снова стал серьезным. – Скоро утро. Думаю, нам пора приводить себя в порядок и уходить – мне не хотелось бы компрометировать тебя перед Астарионом. – Боюсь, что с этим мы безнадёжно опоздали, – обречённо скривилась Этера, оглядывая свою одежду. – Он же вампир. Он способен почувствовать одну каплю твоей крови на моей коже, а ты устроил мне тут целый бассейн. – Это… очень плохо? – Нет. Тебе не о чем беспокоиться, мы доверяем друг другу… но на всякий случай теперь будь готов к его язвительным шуткам. – Я выжил в Мензо, – фыркнул Вестар, поднимаясь и подавая руку чародейке. – Смогу пережить и острословие вампира. Они покинули лабораторию вместе, но почти сразу разошлись в разные стороны: дроу отправился вниз к купальням, заявив, что потом всё-таки исследует спальню Зарелл, а девушка побрела в покои Торма. У них имелась собственная ванна, и, возможно, Этера успеет принять ее, пока вампир не проснулся. В том, что ее планам не суждено сбыться, она убедилась, едва переступив порог комнаты: Астарион уже не спал и теперь сидел в кресле, изучая пухлую стопку писем – по-видимому, корреспонденцию Кетерика. – Вот так сюрприз, драгоценная! – удивлённо присвистнул он, оценив ее внешний вид. А Этера с какой-то мрачной решимостью приблизилась к креслу, опустилась на пол между коленями мужчины и прижалась к нему, обняв за талию. В этом жесте не было ни игривости, ни подобострастия, и эта ее непривычная серьезность явно заинтриговала вампира. – Я смотрю, ты всё-таки провела ночь с дроу, – он усмехнулся и положил ладонь чародейке на затылок. – Но, похоже, наслаждений в ней было не очень много. Девушка согласно хмыкнула, подумав, что Астарион вполне способен восстановить хронологию ее ночных приключений по одной только какофонии запахов на одежде. – Надеюсь, ты его не убила? – в голосе вампира мелькнуло притворное беспокойство. – Я ведь только заверил эльфа, что ты не способна на физические расправы, а спустя ночь ты возвращаешься ко мне по уши в его крови! – Нет, Астарион, я убивала не его. Только свои страхи, – это прозвучало наверняка непонятно, но Этера отвечала так, как чувствовала. – Зачем? “Что там говорил Вестар? Не позволять прошлому опыту отравлять будущее?”. – Чтобы я смогла, наконец, сказать, как сильно тебя люблю. Пальцы в ее волосах дрогнули и замерли. Эта информация наверняка не стала для Астариона откровением. Ее яркая и страстная влюблённость была заметна даже слепому, кое-кто и вовсе не стеснялся отпускать по этому поводу комментарии, но самостоятельно, вслух, девушка признавала это впервые. – Иди ко мне, – вампир повелительно коснулся ее подбородка, призывая встать с пола и опуститься уже ему на колени. Он притянул ее голову к себе и поцеловал так, как она любила больше всего: властно, но не жадно. Затем взял ее окровавленную ладонь и коснулся кончиком языка засохших красных капель на пальцах. – Нравится? – иронично приподняла бровь чародейка. – Неплохой букет, – признался Астарион, пристально глядя ей в глаза. – Но не сравнится с тобой. Ничто не сравнится с тобой, милая. Этера чуть сползла вниз, чтобы положить голову ему на плечо, и впервые за эту ночь ощутила, что спокойно и умиротворённо начинает погружаться в сон. *Слот – “7 звонков” ____________________________________ А теперь маленький новогодний подарочек для тех, кто хотел поглубже окунуться в кровавую культуру дроу, прошлое Вестара и интригующую беседу Астариона и Зарелл, оставшуюся за кадром основного сюжета. Самое время взглянуть на эти события глазами Арай: https://ficbook.net/readfic/0193d123-aea2-7ccf-bbfe-8e48ab2d0d09