Ветер над волнами

Стоп-кадр, по миллиметрам Волны срезают свободные ветры* – На каком основании? – Астарион сделал пару шагов вперёд, чтобы оказаться между девушкой и стражниками. – В чём её обвиняют? – Ей вменяется в вину нападение на приближенную к адепту Зарелл персону – Арай Облодру. Этера бросила испуганный взгляд на вампира. Вопреки его заверениям, ее необдуманная выходка всё-таки рискует иметь серьезные последствия. Арай – любимица Зарелл? Это значит, что чародейка по уши в дерьме. – Этера под моей протекцией. И я требую, чтобы она оставалась при мне до выяснения обстоятельств. – Боюсь, что подобные решения не в нашей компетенции, Верный, – уважительно, но непреклонно ответил ревнитель. – На Лунные Башни не распространяется судебная система Побережья. Здесь свои законы. – Какие у вас инструкции? – Я уполномочен сопроводить вашу спутницу в камеру, а вас – к госпоже Зарелл. Немедленно. Астарион окинул троицу оценивающим взглядом, словно прикидывая, как лучше атаковать. – В случае сопротивления я вправе применить силу, – правильно оценив внимание мужчины, добавил ревнитель, а двое его коллег положили руки на оружие. Подумав ещё пару секунд, вампир обернулся к встревоженной девушке и взял ее ладонь. – Ничего не бойся, я всё улажу. Это совсем ненадолго, обещаю. – Да, Верный, – ей оставалось лишь покорно опустить глаза в пол. Она прекрасно всё понимала – прорываться с боем через полную сектантов крепость было бы равносильно самоубийству. Если мужчина и сможет её вытащить, то только путём переговоров. – Иди с ними. Двое стражников вышли вперёд и поманили чародейку к себе, в то время как тот, что вёл диалог, сделал жест Астариону: – Я провожу вас к адепту Зарелл, Верный. Они вышли в коридор все вместе, а дальше разошлись в разные стороны. Конвоиры Этеры повели ее к подвалам, и, чем дальше она удалялась от вампира, тем сильнее ее охватывала паника, сдерживаемая только усилием воли. Как только они миновали тяжёлые дубовые двери темницы, в нос ударил ощутимый даже для слабого человеческого нюха запах крови. Девушка вздрогнула, когда ей показалось, что ее ведут в пыточную, но ревнители всего лишь подошли поздороваться с коллегой и двинулись дальше. Напротив свободной одиночной камеры их уже поджидала женщина-тифлинг, в которой чародейка опознала начальницу тюрьмы. – Ведьма? – деловито обратилась она к конвоирам. – Да, – ответил ей один из стражников. Тюремщица смерила Этеру оценивающим взглядом и вытянула вперёд согнутую в локте руку, на которой блеснул широкий браслет из нескольких полос металла. – Пятая камера, активировать протокол “Суссур”, – произнесла женщина вслух, и полосы на браслете загорелись символами рун. В ответ на команду потолочные панели камеры разошлись в стороны, заливая клетку голубоватым сиянием, от которого у чародейки мгновенно пересохло в горле. Тифлинг усмехнулась. – Вижу, ты уже знаешь, что это такое. Отлично, не придется лишний раз молоть языком. Правила просты, ведьмочка: веди себя прилично, не пытайся сопротивляться или сбежать. На случай, если ты всё-таки рискнёшь, у меня есть ещё и протокол “Ядовитый газ”. Выйти из этой камеры можно только двумя способами: либо по приказу адепта Зарелл, либо в яму для трупов. С охраной говорить запрещено, кормёжка один раз в день, всё, что тебе нужно, уже находится в этой камере, так что топай внутрь. Этера сделала пару неуверенных шагов, остановившись на границе антимагического поля, и получила недовольный окрик от тюремщицы: – Шевелись! Задержав дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, девушка вошла в клетку. Тяжесть, охватившая тело, была такой сильной, будто крепость обрушилась на плечи вместе с небом. Лязгнула за спиной решётка, но Этера даже не обернулась, лишь успокаивающе обняв себя руками. Во второй раз это оказалось уже не так страшно, да и жреца-садиста рядом не было, но она всё равно едва сдерживала слёзы. Чародейка мысленно выругалась на себя. Чёртов вампир развлекался с паломниками как хотел, и только она умудрилась первым же агрессивным выпадом попасть в важную шишку! Просто самоубийственная удача! Этера гневно смахнула с глаз первые и единственные капельки слез. Злиться было приятней, чем впадать в отчаяние. Она оглядела нехитрое убранство своего прибежища на ближайшие… сколько? Как быстро Астарион сумеет уладить эту проблему? И сумеет ли? Девушка подошла к пыльному тюфяку на полу и пнула его носком сапога. Видят боги, если бы из него бросились врассыпную мыши или клопы, она бы устроила страже совершенно безобразную истерику. Но из плохо подшитой ткани посыпалась только слежавшаяся соломенная труха. – Тебе, по крайней мере, досталось одеяло. Так что это, считай, номер-люкс. Голос из смежной камеры вынудил Этеру обернуться. Она была так увлечена своими проблемами, что даже не обратила внимания на то, кто достался ей в качестве соседа. Этого тёмного эльфа она уже видела, когда исследовала темницу звериными глазами. Сегодня он выглядел не таким жалким и даже раздобыл где-то рубашку из грубой холстины, но на его запястьях всё ещё сохранились плохо зажившие рубцы от порезов. Проследив за направлением его взгляда, чародейка действительно обнаружила поверх матраса тонкий шерстяной отрез, изъеденный молью, и подавила в себе желание послать дроу к дьяволу. Кто знает, чьей игрушкой окажется он, и безопасно ли с ним ссориться? Цели дружить с ним у нее тоже не было. Игнорируя любопытствующее внимание мужчины, Этера продолжила осмотр, но кроме тюфяка в камере имелось только отхожее место в виде прикрытой досками дыры в полу. При мысли о том, что придётся справлять нужду у всех на виду, разрыдаться захотелось с новой силой. Чтобы хоть как-то совладать с эмоциями, чародейка принялась мерить камеру шагами. Заставить себя сесть на грязный матрас и попытаться расслабиться она была пока не готова. Она крутилась у решетки, снова и снова бросая взгляд в сторону выхода из подвалов, ожидая, что в любое мгновение может появиться Астарион и забрать ее отсюда. Сказать, что он уладил это глупое недоразумение с Арай, и больше им ничего не угрожает… Этера резко развернулась и снова выругалась. “Ты идиотка, ведьма!” Сколько времени ей потребовалось в иллюзии спокойствия и стабильности, чтобы потерять бдительность и наделать глупостей? Неделя? Она обманулась мнимой безопасностью под покровительством “Верного”, решив, что вампир способен защитить ее от всего. “Дура! Он не может защитить даже от самого себя”. Но вопреки гневным мыслям чародейка снова приникла к прутьям. – На твоём месте я бы не надеялся, что выйти отсюда получится быстро, – снова раздался сбоку голос дроу. Всё это время мужчина флегматично наблюдал за ее метаниями, сидя на своём матрасе. Чародейка присмотрелась к нему внимательней: то, что она сначала приняла за грязные разводы на тёмной коже лица, оказалось геометричными линиями татуировок, длинные светлые волосы собраны в грязный растрёпанный хвост. Только глаза выглядели неестественно живыми и яркими для давнего пленника Лунных Башен и были нетипичного для дроу бледно-розового оттенка. – О, зато ты, кажется, выглядишь экспертом по пребыванию в клетке! – не выдержала девушка и огрызнулась. – А-а, так ты всё-таки умеешь разговаривать! – ехидно улыбнулся эльф, проигнорировав ее резкость. Отворачиваясь, Этера в очередной раз пожалела, что позволила незнакомцу себя разозлить. Ей нужно хотя бы попытаться прекратить молчаливую истерику и взять себя в руки. Чем бы ни закончилась та история в библиотеке, девушке должны по крайней мере сообщить о ее дальнейшем будущем, и тогда думать над планом спасения можно будет уже предметно. А пока нужно просто набраться терпения и выждать. Мучительно хотелось пить. Во всей крепости уже давно прошло время ужина, но в тюрьме царил свой распорядок, и хорошо, если чародейка получит воду хотя бы к утру. Судя по всё более ленивому и редкому блужданию стражников по коридору, Башни погрузились в сон: в Тёмных Землях день ничем не отличался от ночи, подчиняясь только общепринятому регламенту отсчёта часов. За всё это время Этера так и не присела и теперь чувствовала, как ноги гудят от напряжения. Ее сосед-дроу, как мог, взбил наполнитель своего тюфяка. – Первая ночь здесь самая трудная, – он осторожно улёгся на бок, положив локоть себе под голову. – Уснуть у тебя вряд ли получится, но постарайся хотя бы отдохнуть. Справедливо не ожидая от чародейки ответа, эльф закрыл глаза. Этера ещё немного поблуждала по камере, но в конце концов начала сдаваться. В крепости ночь. Если Астарион не пришел за ней сразу после разговора с Зарелл, значит, уже не придёт до завтра. Она осторожно присела на краешек тюфяка, подтянув колени к груди. Сидеть неподвижно оказалось ещё тяжелее, но ни на что другое сил уже не осталось. Под рубашку прокрался первый холод, и девушка, переборов отвращение, завернулась в пахнущее грязной шерстью одеяло. Она откинулась спиной на стену, ощущая, как тяжелеет и затуманивается голова – антимагическое поле цветка и банальная тревога давили на виски. Хотя кого она обманывает? Это был полноценный ужас, а не тревога. Не такой яркий и болезненный, как от близости с потерявшей контроль нежитью, но не менее липкий и навязчивый, захватывающий каждую клеточку ставшего таким инертным разума. Сознание чародейки ритмично проваливалось в яму забытья и тут же выныривало обратно. Ей казалось, что она закрывает глаза всего на секунду, но приходила в себя, когда тело начинало клониться набок. Открыв веки в очередной раз, Этера обнаружила, что ее реальность изменилась: напротив дверной решётки стояла Корилла. – Не можешь уснуть? – понимающе улыбнулась дворфийка, глядя на встающую чародейку. – Я думала, ты давно покинула Башни, – тихо ответила она, приближаясь к женщине. – Или Рафаил придумал тебе новую работу? При упоминании дьявола улыбка колдуньи стала шире. – Можно сказать и так. Он велел мне присматривать за своими инвестициями по мере возможностей. Кто же знал, что вы с вампиром практически сразу влипнете в неприятности? Услышав голоса, на своём месте зашевелился дроу. Он не стал притворяться спящим, напротив, снова сел, заинтересованно прислушиваясь к разговору и присматриваясь к неожиданной гостье. – Насколько всё серьезно? – решив и дальше его игнорировать, спросила Этера. – Да уж не очень радужно, – дворфийка сделала паузу, чтобы прислушаться к звукам в коридоре, но вокруг стояла тишина. Похоже, стражники тоже не отказали себе в удовольствии вздремнуть. – Облодра настаивала на твоей казни; ты, кстати, здорово ее потрепала. И мы с тобой сейчас даже не разговаривали бы, но Астариону удалось оспорить это решение. При упоминании эльфийки ее сосед вздрогнул и оскалился, на секунду изменив своему доброжелательному образу. – Видимо, недостаточно потрепала, если у нее еще остались силы огрызаться, – ядовито прошипела чародейка. – Что вообще такого особенного в этой дроу, что она вьёт веревки из иерарха Абсолют? – О, да ничего особенного, – нервно хохотнула колдунья. – Она просто любимая подстилка Зарелл. Меня больше удивляет, сколь долго она держится на этом месте, учитывая специфику предпочтений адепта. – И… что будет дальше? – Это ты мне скажи, что дальше? – Корилла облокотилась руками на прутья решетки. – Я могла бы вытащить тебя отсюда прямо сейчас, но подозреваю, что ты всё равно откажешься. Этера задумчиво тронула подбородок. Соблазн закончить всё единым моментом и бежать был велик, но ее собеседница оказалась права. Она не может так подставить Астариона. Если девушка внезапно исчезнет из камеры, ответственность ляжет не только на стражу, проворонившую побег, но и на Верного, который поручился за свою спутницу. В ходе разбирательства этого инцидента обязательно всплывёт, что вампир неподконтролен личинке. А если они каким-то чудом сумеют сбежать вместе, вся их работа в роли шпионов пойдет Псу под хвост. – Эй, о чём тут можно думать? – прошипел дроу, вскакивая со своего места и приближаясь к девушкам. – Нужно драпать отсюда и поскорей! Ты ведь не откажешься открыть ещё одну клетку, уважаемая? Мужчина обворожительно улыбнулся Корилле, чем вызвал у дворфийки приступ смеха. – Ты знаешь, а это может оказаться даже забавным, – протянула женщина, задумчиво глядя на дроу. – Но решать всё равно тебе, Этера. Так что, выпускать вас? Чародейка вдохнула и отрицательно покачала головой. Если ее передумали казнить, значит ситуация не такая уж и патовая. Вампир смог вытащить девушку с эшафота, сможет забрать и отсюда. Теперь это только вопрос времени. – Ты в своём уме? – тут же напустился на нее эльф рычащим шёпотом. – Иди к дьяволу, дроу! У меня есть свои причины находиться здесь. Я тебе не подружка и не отмычка. Хочешь на свободу – расколупывай замок самостоятельно. – Если бы на этой паршивой двери был замок, меня бы уже давно здесь не было! – красивое лицо мужчины исказилось в яростной гримасе. Корилла с молчаливым интересом наблюдала за разгорающимся спором. – Я просто подожду, пока вы договоритесь. – Не о чем договариваться. Я остаюсь, – отрезала чародейка, скрещивая руки на груди. – Слушай, – дроу прильнул к прутьям решётки. – Твоя подружка, вне всякого сомнения, с приветом. Но я – не такой. Выпусти меня отсюда, и, клянусь, ты не будешь жалеть об этом ни единого мгновенья. В его голос закрались проникновенные мурчащие нотки, и Этера фыркнула. Такой же приём использовал Астарион, когда хотел соблазнить ее саму. – Извини, красавчик, – дворфийка весело пожала плечами. – Она здесь главная. Мужчина резко отпрянул от решётки и выругался на родном языке. На чародейку он смотрел так, что у нее не оставалось сомнений в нелицеприятности мнения дроу о себе. У девушки вообще не очень задалось знакомство с его племенем. Сначала Минтара, потом чокнутая Арай, а теперь ещё… этот. – Что ж, воля твоя, – подвела итог колдунья, намекая на завершение разговора. – Хочешь играть в эту игру до конца – мешать не стану. Колдунья отступила от камеры, но в последний момент Этера тихонько ее окликнула: – С ним… всё в порядке? – она не была уверена, что хочет знать ответ на этот вопрос, но не могла его не задать. – Пока, – уклончиво ответила дворфийка и двинулась в сторону выхода. Чародейка проводила ее взглядом и вернулась на лежанку. Встреча с Кориллой немного успокоила, так что, возможно, ей даже удастся побороть отвращение и поспать здесь. Дроу в соседней клетке демонстративно отвернулся к стене, и на какое-то мгновенье девушке даже стало жаль его. Судя по ранам на теле, у него явно не водилось защитника в лице Верного. Но никакая жалость не была достойным поводом, чтобы рисковать их с Астарионом жизнями ради незнакомца. *** Утро, если можно так выразиться, встретило чародейку звуками вкрадчивого голоса дроу. Она даже не сразу поняла, что мужчина обращается не к ней, и уже хотела вяло огрызнуться, но решила для начала прислушаться. – И вот ты снова здесь, мой любезный друг. Почему ты всегда молчишь? Тебе не скучно всё время быть одному? Этера приподнялась на локте, глядя в смежную клетку. Ее сосед уже покинул свою лежанку и теперь стоял, прислонившись спиной к каменной стене, в которую была встроена входная решётка. Девушка не могла видеть, с кем он пытается заговорить, но по смыслу слов догадалась, что делает это уже не в первый раз. Она откинула одеяло, чтобы тоже подойти к двери и выглянуть в коридор, и поморщилась. Корилла принесла ей немного утешительных вестей, но что стоило дворфийке захватить с собой флягу воды? На пробуждение чародейки дроу отреагировал никак, и это более чем ее устроило. А вот его молчаливый собеседник ее по-настоящему удивил – напротив камер нёс дежурство Гейл в форме абсолютиста. Похоже, пока она спала, у стражи произошла пересменка. Ее спутник демонстративно не смотрел в сторону клетки дроу и был больше похож на статую, чем на живого человека. Но появление Этеры в поле зрения волшебник проигнорировать не смог и чуть повернул голову, чтобы встретиться с ней глазами. В них промелькнуло и тут же погасло недоумение, но, к счастью, только взглядом он и ограничился. Чародейка не знала, в курсе ли маг тех неприятностей, в которые она влипла, и было бы очень неловко, если бы он внезапно принялся ее спасать. Хотя… в своём нынешнем состоянии Гейл вообще не выглядел, как человек, склонный кого-то спасать. Этера до сих пор могла только гадать, для чего он так рвался в Лунные Башни и что задумал. – У тебя есть имя? Было бы немного приятнее обращаться к тебе по имени… Зато дроу в отличие от человека был полон жажды жизни и энтузиазма выбраться отсюда любой ценой. Этера снова принялась мерить шагами камеру. Теперь она понимала, что чувствуют животные, угодившие в тесную клетку. Заточение буквально давило на разум, а тело требовало бурной деятельности, но постоянно натыкалось на стены и решётки. Ещё немного, и она сможет ходить здесь с закрытыми глазами, ориентируясь только на количество шагов. Со стороны входа в темницы раздался шум хлопнувшей двери, и внимание всех стражников переключилось туда. Когда из-за поворота показалась фигура огромного полуорка, чародейка невольно вздрогнула, но заметив, кого он сопровождает, уже скривилась, словно от зубной боли. Арай Облодра – живая и внешне невредимая – шла по левую руку от гиганта и, кажется, прямиком направлялась к ее камере. Дроу в соседней клетке осёкся, не договорив последнее предложение, адресованное Гейлу, и как будто бы стал меньше ростом. Разом поникли плечи, опустилась голова, а улыбка перетекла в гримасу ужаса и отвращения. Эльфийка остановилась напротив Этеры, а ее сопровождающий скалой возвышался за спиной. Желание придушить дроу собственными руками боролось с малодушным желанием отступить подальше при виде ее телохранителя. Компромиссным решением чародейка осталась на месте. По-хорошему, ей бы засунуть подальше свою гордость и сыграть в раскаяние, чтобы больше не провоцировать конфликтов, но, глядя в красные глаза женщины, Этера поняла, что между ними никогда не будет даже иллюзорного мира. Арай просто не поверит ей, и, если так, то незачем себя утруждать. – Тебе идёт голубое освещение, – эльфийка с издевательской улыбкой кивнула в сторону потолка, на котором притаился цветок суссура. – Так ты больше похожа на труп. – О, зато тебе для этого не нужно даже освещения, – съязвила чародейка, намекая на естественный цвет кожи дроу. – Ты огрызаешься? – неверяще прищурилась Арай. – Признаться, я была уверена, что ты начнёшь передо мной заискивать, чтобы поскорей выйти отсюда. – То, что ты союзник Абсолют, недостаточный повод испытывать к тебе симпатию. – А ты, значит, так предана своему богу, м? Или, может быть, своему Верному? – Не вижу ничего постыдного ни в том, ни в другом, – Этера скрестила руки на груди. – А вот существует ли для тебя хоть что-то выше собственных капризов? Эльфийка заливисто рассмеялась. – Так вот ты какая, значит. Что ж, продолжай в том же духе: виляй хвостом, лижи ему ладони и надейся, что достанется кусочек царских объедков, – она сделала многозначительную паузу. – Если, конечно, кровосос вообще придёт за тобой после того, как ты его подставила. – На всё воля Абсолют, – маска фанатичной сектантки оказалась для чародейки как нельзя кстати. Ни страха, ни сомнений. Только безграничная преданность. Беседуй они с Арай в иных обстоятельствах, девушка не пожалела бы сил, чтобы познакомить эльфийку с самыми разрушительными аспектами ментальной магии. Но она стояла под суссуром, и у их разговора были свидетели, поэтому пришлось ограничиться только лёгкой колкостью, за которую ее нельзя будет привлечь к ответственности. – Знаешь, я бы даже не отказалась поглубже изучить феномен такой собачьей верности. Это необычно, – дроу задумчиво присмотрелась к лицу чародейки, будто ожидая, что на нём проступят ответы на ее вопросы. – К сожалению, адепт Зарелл запретила мне трогать чужие игрушки. Но ничего, у меня здесь есть своя… Она развернулась к пленному сородичу, вынудив его сделать шаг вглубь камеры. – Передай начальнице, что я его забираю, пускай откроет клетку, – приказала эльфийка своему телохранителю и снова обратилась к дроу. – Ну а ты? Сегодня пойдёшь добровольно, или предпочитаешь, как в прошлый раз? – А может, хоть раз попробуем с тобой что-нибудь оригинальное? – злобно зашипел на неё мужчина. – Как насчёт того, чтобы тебе пойти к дьяволу, трахнутая Ллос бездомная дрянь? В ответ на его выпад Арай только укоризненно покачала головой и зацокала. – Кажется, мой милый мальчик, ты забыл, для чего мужчинам был дарован язык. Наверное, мне стоит вырвать его, раз уж ты всё равно не пользуешься им по назначению? Эльф выбросил вперед руку в непристойном жесте. – Пожалуй, пальцев у этой падали тоже слишком много, – флегматично добавила эльфийка. Наблюдать, как дроу затравленным зверем вжался в угол клетки, было жутко. Он напрягся, готовясь к самоубийственной схватке, чем немного напомнил чародейке Астариона. Она прекрасно знала это выражение глаз и ту злобу, что за ним сокрыта. Вернувшийся телохранитель привёл с собой тюремщицу, скептически оглядевшую пленника. – Мне сразу применить электрошок или сегодня справитесь сами? – она подняла наруч с браслетом, готовясь отпереть решётку. – Кто знает? – мелодично пропела Арай. – Никогда не угадаешь наверняка, что он придумает в этот раз. Дверь в камеру эльфа щёлкнула и открылась, впуская внутрь полуорка с цепями в руке. – Давай лучше по-хорошему, целее будешь. Этера впервые услышала его басовитый голос. Дроу напротив ещё пару секунд прожигал гиганта взглядом, а затем его плечи поникли и голова склонилась. “Вот так просто?” – не поверила девушка. – “Что он задумал?” – Руки вперёд, – скомандовал конвоир, приготовившись надеть на мужчину кандалы. Эльф покорно вытянул запястья, но, стоило полуорку поднять цепи, как пленник дёрнул их на себя и метким пинком угодил противнику прямо в колено. Телохранитель Арай пошатнулся и зарычал, что дало дроу пару секунд на то, чтобы отпихнуть его в сторону и рвануть на свободу. На его несчастье, враг был уже привычен к подобным выходкам и успел развернуться, хватая беглеца за собранные в хвост волосы. Следующим движением полуорк повалил его на спину и впечатал свой огромный кулак в ничем не защищённый живот мужчины. Пока эльф корчился в попытке схватить ртом воздух, на его руках и шее уже сомкнулись браслеты кандалов. – Вот видишь, сегодня справились сами, – довольно заключила Арай, обращаясь к начальнице тюрьмы. – Не хочешь насовсем забрать его себе? – нахмурилась тифлинг, глядя как телохранитель дроу выталкивает пошатывающегося пленника из клетки. – Мне-то на кой каждый раз этот цирк? – Чтобы он при первой же возможности разнёс мне лабораторию? О нет, спасибо! – эльфийка полюбовалась, как ее жертву ведут на выход и двинулась следом. – Верну его через пару часов. Тюремщица возвратилась в кабинет, дроу со своими мучителями тоже скрылся из виду, но Этера так и не могла отвести взгляд от коридора. Увиденное оставило на душе неприятный осадок – кажется, несчастливому соседу по камере сегодня достанется за проступок чародейки. Покровительство Верного не позволило Арай отыграться напрямую, но мужчину со странными выцветшими глазами некому было защитить. Погружённая в свои размышления, девушка даже не заметила, как к ней подошёл Гейл. – Что ты здесь делаешь? – обратился он полушёпотом и нервно оглянулся по сторонам. – Как ты оказалась в тюрьме? – О, ты бы знал о моей жизни немного больше, если бы почаще шёл на контакт! – упрекнула чародейка его недавнюю отстранённость. Волшебник тяжело вздохнул и покачал головой. – Прости. Я правда думал, что так будет лучше для всех нас. Но, кажется, упустил кое-что важное, пытаясь сделать всё в одиночку. – Что “всё”, Гейл? – Мы обязательно обсудим это позже, а сейчас нужно придумать, как вытащить тебя отсюда! Вместо ответа девушка рассмеялась, но тут же прижала ладонь ко рту, чтобы шумом не привлечь внимание других дозорных. – Что тут смешного? – озадаченно нахмурился маг. – Да просто радуюсь, что дроу сейчас этого не слышит, иначе его бы хватил удар от такой несправедливости. Видишь ли, ты уже второй человек за последние сутки, который предлагает мне побег из тюрьмы. И второй, которому я откажу. Кстати, дай мне попить? Гейл заозирался снова и отстегнул от пояса мех с водой. – Ты ведь объяснишь мне, в чём причина такого неожиданного решения с твоей стороны? – прошептал волшебник, глядя, как она пьет. – Мне очень нравится, как тактично ты произнёс “Какого хрена, Этера?” – девушка вернула ему мех. По ощущениям, в нем осталось меньше половины. – Я облажалась, Гейл. – Продолжай. – Я сорвалась и напала на неофитку, а она оказалась с сюрпризом в виде протекции самой адепта Зарелл, – призналась чародейка, и волшебник впечатлённо присвистнул. – Теперь я могу покинуть эту камеру только двумя способами: либо официальным приказом Зарелл, либо убедившись, что мой побег не создаст новых проблем Астариону. Второй вариант практически невозможен, поэтому я буду сидеть здесь как послушная абсолютистка и ждать чуда. – Да уж, влипла так влипла, – почесал бородку озадаченный маг. – И какие прогнозы? – Мне немного проблематично получать свежие сплетни, сидя в клетке под цветком суссура, – беспомощно развела руки девушка. – Ладно, я понял. Если ничего не прояснится до конца моей смены, я попробую поговорить с Астарионом. Этера хотела поблагодарить его, но волшебник неожиданно замер, прислушиваясь, и быстро вернулся на свой пост. На всякий случай чародейка тоже отошла вглубь камеры, через пару мгновений различив монотонное шуршание колёс по полу и позвякивание посуды: дежурный разносил заключённым завтрак. Или уже обед? Девушка окончательно утратила чувство времени. Добравшись до нее, безразличный полурослик в сектантской форме водрузил на поднос кувшин с водой, шмат подсохшего хлеба и миску неопознанного варева, подозрительного как на вид, так и на запах, и протолкнул всё это в щель под дверью. Камеру дроу ввиду отсутствия пленника он проигнорировал, разворачиваясь обратно. Чародейка подтянула поднос поближе, но решилась отщипнуть только пару кусочков хлеба. Гейл не стал рисковать и возвращаться к её клетке. В принципе, всё, что они могли сказать друг другу, уже было сказано. Но его участие придало Этере ещё немного уверенности: знать, что она не один на один со своими проблемами, оказалось чертовски приятно и важно. Дроу был, очевидно, лишён подобной роскоши: телохранитель Арай вернул его в камеру спустя несколько часов, и в этот раз мужчина даже не пытался сопротивляться. Когда полуорк втолкнул его в клетку, эльф не удержался на ногах и упал на четвереньки, отчего на его бинтах проступили новые кровавые пятна. Рубашку с него снова сняли, и Этера могла во всех подробностях рассмотреть каждый порез, оставленный на его теле. Тёмная кожа частично скрывала раны, но перепачканные серые бинты были достаточно красноречивы. Выждав ещё немного, дроу встал, и, покачиваясь, сделал пару шагов до своей лежанки. Он лёг на спину, как будто в позу для медитации, и закрыл глаза, тяжело дыша. Чародейка не знала вампира времён его рабства, но в ее голове сходство с этим эльфом стало таким невыносимым, что девушка не выдержала и, взяв кувшин с водой, протянула его в соседнюю камеру сквозь прутья решётки. Вряд ли Арай утруждала себя тем, чтобы поить пленника. – Держи. Этера подтолкнула кувшин поближе к спальнику дроу. Мужчина чуть повернул голову и скосил на нее глаза. – Отравлено? – Выпей и узнаешь, – усмехнулась девушка. То, что он был в состоянии шутить, значило, что всё не так плохо. Эльф приподнялся, прислоняясь спиной к стене, и по очереди посмотрел на свои руки, словно прикидывая, какую из них использовать. В итоге он осторожно взял кувшин обеими ладонями и жадно припал к нему губами. – Чем обязан такой доброте? – дроу поставил остатки воды рядом с собой и повернулся в сторону Этеры. – Ты напомнил мне кое-кого близкого. – И только? – Да, – пожала плечами чародейка. Он посмотрел на нее внимательней, будто пытаясь найти признаки лжи, и фыркнул. – А я уж было подумал, совесть заела. Облодра много говорила о тебе, пока пытала меня. – Не имею привычки брать на себя ответственность за чужое безумие, извини, – чародейка хотела бы ему помочь, правда, но виноватой себя не считала. Эта дроу была настолько двинутой, что на жестокость ее могла спровоцировать любая прихоть. Мужчина помолчал, обдумывая ее слова. – Меня зовут Vesz’tar, – он улыбнулся ей уголками губ. – Вестар? – Да нет же, Vesz'tar! – он повторил слово с ещё большим акцентом. – Не вижу разницы, если честно, – немного озадаченно призналась Этера, за что получила нахмуренный взгляд эльфа. – Ла-а-адно, – словно смиряясь с ограниченностью жителей поверхности, продолжил Вестар. – А ты… – Этера. – Да, я слышал, как тебя называла дворфийка. А ты и правда служишь Абсолют? Вопрос оказался весьма скользким. Этот эльф точно не был ей врагом, но и открываться ему причины отсутствовали. Кто знает, как он распорядится полученной информацией? Его оценивающий взгляд слишком сильно контрастировал с безразличным тоном вопроса. Они с вампиром и так ходят по тонкой ниточке над пропастью, чтобы множить риски. – Да, я служу Абсолют, – спокойно ответила девушка. – Будешь осуждать? – Возможно, познакомься я с твоими друзьями в немного иных обстоятельствах, моё мнение было бы более лестным, – уклончиво ответил дроу и развёл руки, призывая полюбоваться на себя. – Но, как ты понимаешь, сейчас мне не за что любить вашего брата. – Арай Облодра не адепт и даже не Верная. Ей просто… повезло кое-кому понравиться. – Мои раны не заживут быстрее от этого знания. – За что она так с тобой? – Этере хотелось как можно скорей переключиться с опасной темы. Ее собеседник зло рассмеялся. – Ты правда считаешь, что женщине-дроу нужен для этого повод? – Что-то я не заметила здесь других изрезанных пленников, – чародейка демонстративно осмотрелась. – Она могла взять любого, но выбрала тебя, своего сородича. Почему? Вестар чуть склонил голову набок, прикидывая, достойна ли девушка ответов. – Мы виделись раньше, – он осторожно положил истерзанные руки поверх согнутых колен. – Ещё в Мензоберранзане. Много лет назад ее Дом был по-настоящему великим и почитаемым, но не смог пережить свою же интригу и был низвергнут. Не знаю, как ей удалось выжить в те времена, когда принадлежность к Дому Облодра равнялась смертному приговору. Теперь она здесь, с абсолютистами, а я для неё – живое напоминание о потерянной славе прошлого и нескончаемом позоре настоящего. – А как ты сам оказался на поверхности, тем более в проклятых землях? – Я покинул Мензоберранзан в поисках лучшей жизни. Точнее, жизни вообще. Если ты хоть немного знаешь об обществе дроу, то вряд ли тебя это удивит. Насчёт Тёмных Земель… не то, чтобы у меня было полно вариантов, в какую сторону бежать. – Мне мало что о вас известно, но кое о чём я наслышана, – призналась ему Этера. – Получается, ты сбежал из одной клетки и сразу попал в другую? Не повезло. Вестар пожал плечами, признавая очевидное. – Немного странно слышать сочувствие от сектантки, но спасибо. – Не все абсолютисты чудовища, – чародейке снова пришлось защищать свой образ фанатички. – Как я уже сказала раньше, верность одной богине не делает нас всех друзьями. – А что она для тебя? Абсолют. Этера вспомнила свои ощущения от молитвы Кетерика Торма, чтобы ей было, за что зацепиться для ответа, и сделать свою ложь убедительной. Вспомнила прикосновение всепроникающей магии, лавиной сметающей любые преграды на своем пути. Ее чистую искрящуюся энергию и свой восторг от контакта с ней. – Красота. Вдохновение. Могущество. У Абсолют много граней, и каждый находит что-то своё. Возможно, однажды тебе посчастливится к ней прикоснуться, и тогда тебе больше не придётся сидеть в камере. – Что ж, поверю на слово, – Вестар снова прилёг на спальник. – А сейчас, извини, мне нужно попытаться восстановить силы. – Я бы предложила тебе свою порцию обеда, но, боюсь, это будет выглядеть издевательством, – Этера кивнула на холодную миску с невнятным варевом, и эльф хрипло рассмеялся в ответ. Он устроился поудобней, закрывая глаза, и камера чародейки снова погрузилась в тишину. Ей было сложно сказать, что она чувствует к этому дроу. Жалость? Да, безусловно, ей было его жаль. Своей жаждой лучшей жизни он напомнил ее саму в годы побега из Мунавара к берегам Амна. Своей дикой, бесконтрольной готовностью драться за свободу он был похож на Астариона, выцарапывающего свой путь клыками и когтями. Но чем больше Этера думала об этом, тем отчётливей понимала, что не может ничего ему дать. Даже призрачной надежды на то, что с ее помощью он сумеет выбраться на волю. Потому что ее держали цепи намного прочнее металла. *** Дроу пролежал в тревожном забытье ещё несколько часов, периодически постанывая во сне. Его лицо покрылось испариной, он тяжело дышал и вздрагивал, будто от ударов. Потом лихорадка спала, дыхание выровнялось, но Вестар всё равно не поднимался с лежанки и молчал, и этот незначительный факт говорил чародейке о его состоянии гораздо больше, чем любые слова. За недолгое время, проведённое рядом, Этера привыкла к его разговорам, как к фоновому шуму. К ее удивлению, когда от входа в темницы снова раздались голоса, он встал и подошёл к решётке наравне с девушкой. Увидев, кто к ним приближается, ее сердце забилось чаще, только чародейка и сама не знала, от радости или ужаса. – О, кажется, это снова по твою душу. Ты популярна, – на грани слышимости прошептал ее сосед. Но Этера даже не повернула головы в его сторону, не в силах оторвать взгляда от неспешно шагающей к ней судьбы. Астарион и Зарелл шли плечом к плечу, и девушка снова подивилась, каким тонким и хрупким выглядел далеко не субтильный вампир рядом с женщиной-полуорком. Она отметила, что мужчина опять раздобыл где-то дорогую одежду, и теперь щеголял камзолом, богато украшенным сложной вышивкой. Чародейка прожигала его взглядом в попытке найти подсказки, малейший жест, что поможет понять, как ей сейчас себя вести, но лицо ее любовника было абсолютно непроницаемо, словно превратившись в гипсовую маску. Зато уродливая физиономия адепта была откровенно предвкушающей, и это не понравилось Этере ещё сильнее. За ними, отстав на несколько шагов, с совершенно безразличным видом плелась начальница тюрьмы. Когда посетители остановились напротив ее камеры, чародейка склонила голову. Ниже, чем того требовали приличия, и гораздо ниже, чем позволяла собственная гордость. – Слава Абсолют, адепт Зарелл, Верный, – по очереди поприветствовала их девушка. Полуорк не ответила ничего, а вот выражение лица Астариона стало властным и чуть высокомерным. – Открой клетку, – небрежно бросил он тюремщице. Та перевела взгляд на адепта и, дождавшись утвердительного кивка, потянулась к браслету. Решётка щёлкнула и отворилась, впуская вампира внутрь. – Здравствуй, драгоценная, – он взял ее голову в ладони и вынудил поднять вверх, чтобы запечатлеть на застывших губах короткий поцелуй. Нежность жеста совершенно не вязалась с холодом его взгляда, и это окончательно привело девушку в смятение. – Как ты здесь без меня? – Со мной всё в порядке, Верный, – осторожно ответила чародейка, до сих пор не понимая, что происходит, и какую игру затеял вампир. – Хочешь выйти отсюда? – он спрашивал, не изменяя своему ласковому тону, но по спине Этеры пробежал холодок. Вопрос явно содержал в себе подвох. – Если на то будет ваша воля, – уклончиво ответила девушка. Она даже думала, не сказать ли ей “Воля адепта Зарелл”, но в последний момент решила, что это уже перебор. Формально она должна подчиняться своему “Верному”, независимо от того, чьи приказы выполняет он сам. Астарион довольно расхохотался и обернулся к женщине. – Ну, что я тебе говорил, Зарелл? Само послушание. “Зарелл?” – слово кольнуло слух чародейки. С каких это пор вампир с адептом на ты? Полуорк с интересом склонила голову набок. – Она не была так покорна, когда напала на Арай. – Да брось, мы ведь это уже обсудили, – нахмурился мужчина. – Если бы я только знал, кому служит дроу, ни за что не позволил бы причинить ей вред. Но ты спрашивала, почему я так привязан к своей очаровательной ведьме? Ладно, я тебе покажу. Астарион отошёл от девушки на пару шагов и медленно провёл указательным пальцем сверху вниз. – На колени, милая. Этера бросила на него непонимающий взгляд, но его ответный был таким жёстким, что ноги невольно подогнулись сами. Она опустилась на грязный пол, да так и замерла перед вампиром, забыв даже про то, что иногда было бы неплохо дышать. – Абсолютная преданность, – мужчина поощрительно провел рукой по ее волосам. – Я могу приказать ей всё, что угодно, и она это сделает. Хочешь, вообще не будем закрывать дверь этой камеры? Одно моё слово, и Этера останется сидеть здесь столько, сколько я потребую. Или я могу прямо сейчас дать ей в руки кинжал, чтобы она вскрыла себе вены? Или убила кого-нибудь ещё, – он обернулся в сторону внимательно наблюдающего за этой сценой дроу. – От такой власти очень сложно отказаться. – Милость Абсолют даёт тебе власть над любым неофитом, – возразила ему полуорк. Астарион зашёл девушке за спину, ласковыми движениям поднял наверх волосы, чтобы все могли полюбоваться так и не зажившими ранками от клыков на ее шее. – Это верно, но ведьма подчиняется мне абсолютно добровольно. Ты ведь и сама понимаешь разницу. Она – моя. Так было, и так будет, – произнёс он строго, сжимая в кулак пальцы на затылке Этеры, но затем его голос смягчился. – Даже ты не настолько жестока, чтобы лишить меня всего этого, Зарелл. Его хватка ослабла, и волосы девушки снова рассыпались по плечам, но сам вампир так и остался стоять за ее спиной. – Ладно, считай, что ты меня убедил, – вдоволь налюбовавшись на униженную чародейку, ответила адепт. – Ты получишь девчонку назад, как только выполнишь наш уговор. – Ну разумеется, – раздался мурчащий голос у Этеры над головой. – Слышала, милая? Следующую ночь мы снова проведём вместе. – Да, Верный, я рада, – ещё один взгляд в пол. Мужчина в последний раз погладил ее по голове и вышел из камеры. – Возвращайся к себе, Астарион. А я ещё хочу сказать твоей подруге пару слов с глазу на глаз, – обратилась к нему Зарелл. – Что-то не так? – нахмурился вампир, переводя взгляд с полуорка на всё ещё коленопреклоненную чародейку. – Не стоит переживать, я ведь уже пообещала не портить твою игрушку. Иди, – в голосе адепта зазвучал металл, и Астарион подчинился. Как только он ушёл, женщина зашла в камеру, присела напротив Этеры и подняла ее опущенную голову за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Великолепная картина, – она вглядывалась в лицо девушки, будто стремясь запомнить каждую чёрточку. – Ты такая сладкая, и как жаль, что мне не доведётся попробовать ни кусочка. Но ничего. Уверена, что твой хозяин тоже придумает, как меня впечатлить. – Вы не пожалеете о своём выборе, адепт, – ледяная покорность в голосе. Ни чувств, ни сомнений, только долг. – Верный Астарион… очень хорош. – Умница, – довольно прищурилась женщина. Она уже было начала подниматься на ноги, но в последний момент передумала и властно прильнула к губам Этеры, слегка оцарапав ее своими выдающимися клыками. Затем оттолкнула назад, так, что чародейка повалилась на пол, и только тогда вышла из камеры. Вопреки заверениям вампира, дверь она за собой закрыла. А девушка так и осталась лежать на грязном камне, и впервые за время пребывания в темнице позволила себе горько разрыдаться. От того унижения, что ей только что довелось пережить, а ещё от того, что она, наконец, поняла, какую цену Астарион заплатит за ее свободу. Она провела рядом с Зарелл не больше минуты, но чувствовала себя так, будто ее имела целая казарма стражников. А от мысли о том, что в скором времени то же самое будет чувствовать вампир, слезы беспомощности и злости полились еще сильнее. Девушка свернулась клубком на полу, спрятав лицо в ладонях. Если бы она не была такой трусливой и жалкой, если бы она сама могла дать адепту то, чего женщина хочет, вместо того, чтобы валяться здесь и скулить от ужаса. Она ведь видит, что привлекает Зарелл больше, чем Астарион. И Астарион это видит. Именно поэтому он заявил о своих правах на Этеру настолько громко, насколько позволила маска преданного абсолютиста. Чтобы не оставить полуорку даже тени сомнения, будто она может претендовать на чародейку. И ценой этого решения для мужчины будет добровольное возвращение в тот ад, из которого он совсем недавно бежал. Девушка не испытывала ни малейшей иллюзии о том, что творится за закрытыми дверями спальни адепта Зарелл. И всё, что произойдёт там сегодня, произойдёт по ее – Этеры – вине. Ей нужно взять себя в руки и успокоиться. Встать с грязного пола и подумать, что она может сделать. Желание и дальше играть в шпионов покинуло чародейку окончательно - если они с вампиром оба переживут эту ночь, нужно будет бежать из крепости без оглядки. Хватит с Джахейры и того, что им уже удалось выяснить. Если хочет знать больше – пускай ищет для этой работы других идиотов. – Эй, как ты? В порядке? – донёсся до нее тихий голос дроу, как только она перестала рыдать и немного пришла в чувство. Этера перекатилась на спину, чтобы повернуться к соседу и обжечь его ненавидящим взглядом. В порядке ли она? Он серьёзно об этом спрашивает? Но колкость застряла в горле, когда девушка снова его увидела. Эльф выглядел настолько измученным, что был последним кандидатом на то, чтобы срывать на нём злость. – Нет, – ответила она просто. – Мне жаль. Я знаю, каково тебе сейчас, – Вестар подтянул лежанку вплотную к разделяющей их решетке и сел ближе к чародейке. – Откуда тебе это знать?! – она всё-таки не выдержала и огрызнулась. – А ты попробуй угадать. Он не оскорбился, только иронично склонил голову, и Этера мысленно выругалась. Конечно, в жизни мужчины-дроу было гораздо больше разного дерьма, чем девушка способна себе вообразить. – Извини. Не стоит сейчас ждать от меня адекватности. “Да и в принципе не стоит” – добавила она уже про себя, представив, как всё произошедшее выглядело для эльфа со стороны. Чародейка заставила себя встать и добраться до лежанки. Больше всего ей сейчас хотелось с головой накрыться одеялом, уснуть и никогда не просыпаться. – О, поверь, я не жду. Быть адекватным – это так скучно! – Вестар мелодично засмеялся, но тут же снова стал серьёзным. – Зато прекрасно понимаю, что значит чувствовать себя вещью. И это тот опыт, которого я не пожелал бы никому. Этера только шумно выдохнула и подтянула колени к груди, невидяще глядя перед собой. Конечно, дроу подумал, что ее беспокоит именно это. В их с Астарионом отношениях и без того было мало здорового, а уж после сегодняшней сцены… Но не объяснять же эльфу, что вампир единственным возможным способом вытаскивал чародейку из западни, в которую она сама себя загнала? – Могу я задать вопрос? – продолжал допытываться Вестар. – Спрашивай, – девушка примерно представляла, что его интересует, но использовала любую возможность отвлечься. – После того, что произошло, ты правда всё ещё на их стороне? Чародейка не знала, что ему ответить. Продолжать играть фанатичку после сегодняшнего унижения было бы настолько неправдоподобно, что не обманется даже гоблин. Но и давать эльфу надежду, что они могут стать союзниками, она тоже не вправе. – У меня нет выбора, – сказала она то, что было максимально приближено к правде. – Его действительно нет или ты его не хочешь? – Какая тебе разница, дроу? – Этера снова огрызнулась. – Пытаюсь лучше понять жителей поверхности, – теперь он смотрел на нее изучающе. – Решётки и цепи – единственное, что держало меня в Мензоберранзане. Если бы я мог отгрызть себе руки в оковах и знать, что они отрастут обратно – я бы сделал это, не колеблясь ни секунды, и сбежал намного раньше. Но ты не такая. Тот мужчина был прав, говоря, что дверь твоей клетки можно оставить открытой. Это… необычно. – Боюсь, ты выбрал паршивый образец для изучения жителей поверхности, – усмехнулась девушка, вспоминая, как относились союзники к ее безрассудным выходкам. – Я не совсем типичный представитель местной фауны, и даже собственные сородичи считают меня чокнутой. – О, это я уже заметил! – непонятно почему воодушевился дроу. – Я никогда раньше не слышал, чтобы люди добровольно сопровождали нежить. – А с чего ты взял, что я делаю это добровольно? – ехидно поинтересовалась чародейка. Как ни странно, разговор с эльфом хоть и затрагивал скользкие темы, не был ей неприятен. – Я видел твои глаза сегодня, – неожиданно серьёзно ответил Вестар. – Поверь, этого было достаточно. Игривость мгновенно исчезла с лица Этеры, и она снова отвернулась, поставив подбородок на согнутые колени. – Кто он для тебя? Ну, кроме очевидного. Девушка помедлила с ответом. Возможно, дроу и не надеялся, что она ответит, но чародейка осознала, что ей и самой необходимо наконец-то произнести это вслух: – Ветер над волнами. Если Вестар и удивился, то не подал виду, и что-то в голосе собеседницы вынудило его прекратить дальнейшие расспросы. Больше Этера не произнесла ни слова и даже не пошевелилась, изваянием застыв на спальнике. Она инертно отметила, как Гейл сдаёт пост новому стражнику и отправляется отдыхать, напоследок бросив сочувствующий взгляд в ее камеру. А ведь она даже забыла, что волшебник тоже стал невольным свидетелем ее позора. Интересно, сможет ли он завершить то, зачем пришёл, если завтра они с Астарионом исчезнут из Башен? Или стоит позвать с собой и его тоже? Нужно будет как минимум предупредить. Чародейка забралась под одеяло и закрыла глаза. Сон – ее единственный спаситель этой ночью, и девушка мысленно звала его так же страстно, как совсем недавно звала вампира. Сон милосерден, это всё, что ей сейчас нужно, а завтра… что ж, завтра наступит совсем иная жизнь. Звук гонга выдернул Этеру в реальность так резко, что она подскочила на месте. Было такое ощущение, что в медь ударили прямо у нее над ухом. В соседней камере с таким же обескураженным видом сидел Вестар. Что это было? Кетерик снова собирает паломников на молитву? Уже утро? Звук повторился снова, а затем ещё раз, и чародейка различила в нём немного иную тональность, чем в призыве на мессу. Она встала и подошла к решётке, чтобы успеть увидеть выбегающую из своего кабинета начальницу тюрьмы и встревоженно переглядывающихся стражников. – Эй, что происходит? – окликнул ближайшего дежурного дроу, но тот его проигнорировал, напряжённо глядя в сторону выхода из подвалов. Тройной удар гонга прозвучал снова, окончательно уверив девушку, что случилось что-то страшное. Дурное предчувствие охватило ее с новой силой, но никаких зацепок у Этеры не было. Постепенно шум и перешёптывания затихли, и всё стало, как раньше, разве что главная тюремщица так и не вернулась на свой пост. Однообразие дневного и ночного освещения не позволяло даже предположить, сколько времени чародейка проспала, но, судя по тяжести в голове, не очень много. – Я периодически слышу здесь звуки гонга, но такой сигнал – впервые, – шёпотом признался Вестар, подходя ближе. – Гонг собирает жителей Башен на утреннюю молитву, – ответила ему Этера. – Но так он и правда ещё не звучал. – Тем более, что сейчас ночь. – Откуда ты это знаешь? – сама девушка даже условно не понимала, как ориентироваться в местном исчислении времени. Дроу кивнул ей на тюремный коридор. – Посмотри на факелы. Их обновляют два раза в сутки, но эти почти прогорели, значит, утро ещё не наступило. Чародейка пригляделась и признала правоту его слов. Она видела до этого, как стражники меняли светильники, но не думала, что это приурочено к какому-то режиму. – Как давно ты здесь? – Около месяца, может, чуть больше. В первые дни мне тоже было сложно здесь ориентироваться, – Вестар прислонился лицом к прутьям решётки, всматриваясь в глубину коридора, но ничего нового так и не произошло. Этера подумывала вернуться на лежанку, но быстро поняла, что сон к ней уже не придёт, и принялась снова наматывать круги по камере. Когда ближайший стражник в поле ее зрения внезапно пошатнулся и сполз по стене вниз, девушка едва не споткнулась. Это было похоже на сонное заклинание, но в ауре цветка чародейка не могла сказать точно. Она снова прильнула к решётке, чтобы увидеть, как других дозорных постигает та же участь. В соседних камерах, где обитали гномы и тифлинги, сразу стало шумно. А когда из-за поворота показался быстро приближающийся Гейл, она окончательно перестала понимать, что происходит и невольно переглянулась с Вестаром. Волшебник затормозил прямо перед входом в ее клетку, благоразумно остановившись на границе антимагического поля, и чуть запыхавшимся голосом выдал: – Нужно уходить, немедленно! – Что стряслось, Гейл? – нахмурилась чародейка, игнорируя, как недоумённо вытягивается лицо эльфа рядом. – Если выражаться твоим языком, мы в полной заднице! – маг сделал несколько пассов, и рядом с ним в воздухе возникла полупрозрачная копия его собственной руки. – Астарион убил Зарелл. – Что?! – одновременно воскликнули Этера и Вестар. Гейл жестом направил магическую кисть в сторону кабинета тюремщицы. – Говорю как есть! – Ты издеваешься? – нервно прошипела девушка, вынужденная вырывать информацию по крупицам. – Где он сейчас? – Никто не знает. На него объявили охоту, – Гейл говорил, повернувшись к ней вполоборота, продолжая манипулировать рукой. – Как думаешь, как скоро сектанты вспомнят о тебе? И когда начнут прочёсывать свои ряды в поисках других его сообщников? – Дерьмо! – выругалась чародейка и ударила ладонью по решётке. А она-то считала, что хуже быть уже не может. – То есть… то есть всё это время вы двое, – эльф переводил ошеломлённый взгляд с Этеры на Гейла. – Нет, вы четверо… Невероятно! Закончил фразу он только в своих мыслях, продолжая смотреть на людей ошалевшими глазами. Волшебник сделал ещё один жест – как будто поднимает рычаг – и дверь в камеру чародейки отворилась. – Почему четверо? – настала очередь мага недоумевать. – Долго объяснять, – девушка без сомнений сделала шаг из клетки и едва не упала, оглушенная ощущениями от хлынувшего на неё потока магии. – Эй, осторожней, – Гейл приобнял ее за плечи. – Нельзя так резко! Когда сознание Этеры полностью прояснилось, первым, что она увидела, были глаза дроу. Он не просил и не заигрывал, как было в случае с Кориллой. Просто смотрел на нее, и этот взгляд был красноречивей любых слов. – Выпусти его тоже? – чародейка кивнула в сторону эльфа. Волшебник присмотрелся к Вестару внимательней, затем перевёл взгляд на остальные клетки и снова принялся колдовать. – Не откажу себе в удовольствии устроить диверсию напоследок. Он открывал камеры одну за другой, отчего тюрьма вскоре наполнилась встревоженным гомоном поражённых пленников. Кто-то выбегал на волю сразу, а кто-то ещё какое-то время не решался уйти, опасаясь последствий. Дроу выскользнул из своего узилища, едва дверь открылась на расстояние, позволяющее протиснуться боком, и замер напротив своих спасителей. – Не сомневайся, безымянный-стражник-Гейл, Облодра эту диверсию будет вспоминать ещё долго. – Куда дальше? – вопросительно посмотрела на мага девушка. – Как мы сбежим без фонаря? Гейл отпустил ее плечи и поманил за собой вглубь тюрьмы. – Придётся выбираться через колонию иллитидов. Я наметил путь как раз на подобный случай. Этера подозрительно нахмурилась, но ничего не стала спрашивать, двигаясь за мужчиной. – Я надеюсь, ты действительно уверен, что колония иллитидов – более безопасное место, чем тюрьма Лунных Башен, – иронично хмыкнул дроу, но без промедления пошёл за ними. *Линда - “Стоп-кадр”