Ветер над волнами

Что ж, скоро ветер окрепнет, и мы Навсегда оттолкнемся от тверди Мы ворвемся на гребне волны В ледяное сияние смерти* Ветер бесновался за окнами, швыряя в стёкла струи дождя и завывая в щелях оконных рам. Нянечка задёрнула шторы, чтобы детей не пугали всполохи молний, и по очереди осенила девочек оберегающим знаком Латандера. – Не уходи, Нуала! – пискнула Катара, видя, что женщина собирается выйти из комнаты, и натянула одеяло до самого подбородка. – Мне страшно! – За ночью всегда приходит Рассвет, – мягко, но непреклонно ответила няня, погладив малышку по волосам. – Буря тоже закончится, и утром выглянет солнце. – За ночью всегда приходит Рассвет, – эхом повторили обе девочки строчку из молитвы. Нуала удовлетворённо кивнула и вышла, закрыв за собой дверь. Щёлкнул запираемый ключом замок. Этера выждала несколько минут, зная, что у нянечек есть привычка стоять под дверью и прислушиваться к звукам из спальни. Наконец снаружи раздался звук удаляющихся шагов, и девочка в радостном предвкушении откинула одеяло. – Не смей, Этера! – окликнула ее сестра. – Я всё расскажу няне! – Не расскажешь, – рассмеялась она, подскакивая к шторам. – Ты же труси-и-иха, ты даже грома боишься. – А вот и нет! Но Этера ее уже не слушала, отодвигая тяжёлые портьеры и откидывая задвижку на окнах. Поток влажного воздуха ворвался в комнату, взметнув волосы и осев на лице девочки первыми дождевыми каплями. Она подтянулась за прутья узорчатой решётки, чтобы с ногами забраться на широкий подоконник, да так и замерла стоя, прислонившись лбом к металлу. Этера хотела приветствовать бурю только так, всем телом. Чувствовать, как развевается и постепенно тяжелеет, намокая, ткань ночной сорочки, как от голых щиколоток вверх поднимаются мурашки. Девочка не видела в темноте морских вод, но слышала шум волн, яростно бросающихся на камни по приказу штормового ветра. Волны властвовали над берегом, а шторм властвовал над ними. И ещё – над сердцем Этеры. Пока маленьким, но уже горячим настолько, что ей был не страшен тот холод, что ветер приносил с собой. – Закрой окно, Этера! – снова окликнула ее Ката. – Почему ты боишься шторма, сестра? – с блаженной улыбкой обратилась к ней девочка. – Потому что он злой! – Ты просто плохо его знаешь, – Этера отстранилась от решётки и протянула мокрую руку в сторону кроватей. – Иди сюда, я вас познакомлю. Ты полюбишь его, обещаю. – Нет! Вдруг он меня убьёт? – Катара завернулась в одеяло, как в плащ, с головой, так что снаружи остались видны только глаза. Этера рассмеялась с такой чистосердечной наивности своей сестры. – Не бойся, дорогая. Для этого у него уже есть я… Чародейку пробудил от сна громкий протяжный звук, проникший в каждый укромный уголок крепости – колокол или гонг, гулкой медью отразившийся в каменных стенах. Этера попыталась перевернуться и ощутила непривычную тяжесть в ногах, как будто ей на одеяло кинули сумку. Девушка приподнялась на локте и зажгла над собой магический огонёк, а “сумка” недовольно повернула к ней голову и сощурила голубые глаза на морщинистой лысой морде. Спрашивать, как животное здесь очутилось, не имело смысла – Этера была рада, что вампир правильно понял ее намёк. Ей нужны новые “глаза” в Башнях, а кошка, хоть и экзотична, привлечёт меньше внимания, чем праздно блуждающая неофитка. Но сначала нужно было разобраться, что ее разбудило. Она выбралась из палатки и отметила новые изменения: исчезли подушки со следами их вечернего развлечения, а место испорченного кровью ковра заняла пятнистая коровья шкура. Астарион стоял на ней босыми ногами, подозрительно всматриваясь в глубину коридора, из которого послышался гонг. – Что происходит? – Не знаю, милая, – он обернулся к девушке. – Но думаю, что стоит сходить и выяснить это. Они быстро обулись и вышли в коридор, сливаясь с потоком других паломников, двигающихся в сторону парадной залы. До их слуха то и дело доносился шёпот: “Кетерик! Кетерик Торм!”. Этера уже слышала эту фамилию в библиотеке, во время спора адептов Густаво и Зарелл, но до сих пор не знала, кто он. Помещение было не настолько огромным, чтобы вместить всех, поэтому внутрь пускали только Верных и их приближённых, а все прочие остались толпиться в коридоре. Вампир и чародейка не стали прорываться вперёд, найдя себе скромное место у каменной колонны, но наблюдали, как другие паломники стремятся оказаться как можно ближе к трону во главе залы. С высоты своего невеликого роста девушке было сложно разглядеть мужчину, сидящего на нём – она успела лишь заметить, что это седовласый старик, всё ещё достаточно крепкий, чтобы носить тяжёлый доспех. Но вот фигуру адепта Зарелл по его правую руку она видела хорошо, хоть и поверх чужих голов. Когда внутри стало совсем не протолкнуться, полуорк подняла вверх ладонь, призывая шёпот стихнуть. Кетерик Торм поднялся со своего трона и обвел присутствующих холодным пристальным взглядом: – Как недолговечен мир, так недолговечны и живущие в нём. Что вспомните вы перед ликом смерти? Чем были наполнены ваши будни: мирской суетой или служению высшей цели? Какое наследие вы после себя оставите, мои Верные? – Кетерик величественно протянул руки к толпе. – Кому вы преданы? – Абсолют! – пронесся по залу стройный хор голосов, а Этера и Астарион коротко переглянулись. – Так произнесём же молитву во славу Ее! Владычица, призывающая детей своих под заботливое крыло и дарующая нам силу быть единым твоим оплотом, направь наши стопы к великому будущему… Мужчина начал монотонно произносить строки, глядя на склонившую голову паству. Те, кто знал слова, бормотали себе под нос вместе с ним, отчего помещение наполнилось неравномерным гулом. Этера старалась украдкой рассматривать людей, и ее взгляд зацепился за силуэт Густаво, прислонившегося плечом к колонне с противоположной стороны. Наёмник равнодушно глядел на старика и… молчал. Едва ли адепт мог не знать молитвы, но почему он ее проигнорировал? Это было не единственное, что обеспокоило девушку: вокруг Кетерика начала концентрироваться и расползаться в стороны густая аура магической энергии, туманными щупальцами заскользившая к паломникам. Голоса тех, кто был в первых рядах, ближе всего к трону, споткнулись и зазвучали снова уже с экстатическими нотками. Как только первые ниточки силы коснулись ее собственного разума, чародейка и сама ощутила внезапный приступ эйфории, поселившейся в голове, беспричинной, но такой желанной и яркой, что она не смогла сдержать улыбку. Слова молитвы переплетались с чарами, белым шумом пульсируя внутри черепа и вытесняя оттуда все тревоги и сомнения. Этере казалось, что до этого момента она не встречала в своей жизни ничего прекрасней того образа, что проявлялся всё чётче с каждой новой строчкой. Кетерик закончил своё обращение к пастве, и девушка испытала огорчение настолько сильное, что ее разочарованный вздох слился с десятками таких же. Она проводила мужчину тоскливым взглядом, когда он спустился со своего трона и вышел через боковую дверь, сопровождаемый адептом Зарелл. На сердце сразу стало так горько и пусто, что она невольно обернулась к Астариону, тоже смотрящему вслед Избранному Торму. По крайней мере, ее Верный всё ещё был рядом, но если исчезнет и он… нет, душа Этеры этого просто не выдержит. Мучительно захотелось взять его за руку и прижаться к нему всем телом, но кто такая она и кто он? Он благословлён Абсолют, а чародейка рядом с ним – лишь пыль на ветру. На ветру? В голову ворвались фрагменты из ее утреннего сна, и девушка поморщилась. Как невовремя. Она попыталась снова зацепиться за образ Абсолют и ее Пророка, но он ускользал от нее, как вода утекает сквозь пальцы. Чародейка потёрла виски, сбрасывая последнее наваждение и прислушиваясь к новым шёпотам, наполнившим зал. – Избранный… благословлённый! – Абсолют даровала ему бессмертие… – Он несокрушим… Пока девушка присматривалась и прислушивалась к толпе, к ним приблизился Гончий Пёс. – Что это было? – поражённо обратился к наёмнику Астарион, тоже постепенно приходящий в себя. – Избранный Кетерик Торм стал проводником милости Абсолют, чтобы каждый смог соприкоснуться с Ее волей, – вопреки словам, лицо наёмника оставалось лишённым даже малейших признаков фанатизма. – И я тоже однажды так смогу? – А хочешь? – Да. Густаво посмотрел на него испытывающе и снисходительно хмыкнул. Он был ниже вампира, но в его взгляде, улыбке, в его непринуждённой позе, во всём его существе ощущалось превосходство. И девушке было сложно сказать, с чем это связано: с влиянием паразита, даровавшего ему силы, или с его внутренним стальным стержнем. – В библиотеке через полчаса, – бросил наёмник небрежно и развернулся на выход. Существование чародейки он ожидаемо проигнорировал. Но когда они с Астарионом подошли в читальный зал, Густаво уже сидел за столом со словарём и потребовал у девушки показать ее вчерашние наработки. Этера достала из сумки листы с песней и передала мужчине. В этот раз он был без очков, поэтому вытянул руку на полную длину, чтобы разобрать текст. – Неплохо, – наконец выдал Пёс скупую похвалу. – Я за всё время даже настолько не продвинулся. Продолжай. Он освободил ей место за столом и поманил вампира в кресла, где они сидели в прошлый раз. Чародейка открыла книгу и достала письменные принадлежности, но продолжала невольно прислушиваться к разговору мужчин. – Сделать как Избранный ты, конечно, не сможешь, – начал Густаво, закидывая ногу на ногу. – Но, раз уж тебе так нравится очаровывать других, кое-чему я тебя научу. – Кажется, в прошлый раз ты рекомендовал мне отступать от старых стратегий, – недоверчиво напомнил ему Астарион. – И я рад, что ты это запомнил, – услышала Этера его усмешку. – Но не путай божественное вмешательство с соблазнением. Как долго продлится верность твоих обольщённых союзников, если ты перестанешь подбрасывать дрова в этот костёр? Перестанешь уделять внимание, спать с ними? Густаво говорил так свободно, словно чародейки не было в комнате, хотя его слова касались ее напрямую. Она не подавала виду, что слушает, увлечённо глядя в записи, но не сомневалась ни секунды, что наёмник внимательно наблюдает не только за вампиром, но и за ней тоже. – Но тот, кто однажды увидел в тебе бога, уже не захочет тебя предать, – продолжил Пёс. – И что мне нужно для этого сделать? – Попросить Абсолют проявиться через тебя, в твоём теле, чтобы другой человек смог увидеть Ее божественное сияние. Я покажу, с чего начать, но потом нам понадобится кто-то для практики. Астарион бросил короткий обеспокоенный взгляд на девушку, но тут же отвёл глаза. – Нет, она не подойдёт, – правильно интерпретировал его тревогу Густаво. – Во-первых, пускай сидит работает. Во-вторых, она – твоя. И, в-третьих, она уже влюблена в тебя по уши, так что ты не заметишь никакой разницы. Пристальное внимание наёмника стало окончательно давящим, но маска молчаливой покорности словно приросла к лицу Этеры, хотя мысленно она уже начала убивать мерзавца с особой жестокостью. И, пускай мнение Пса о ней ее мало заботило, ощущать себя просто красивой куклой при Верном было унизительно, хоть и выгодно. Одно дело – осознавать, что ее симпатия к вампиру уже давно вышла за все разумные рамки, и совсем другое – так буднично слышать об этом из уст постороннего. Астарион делал вид, что информация ему безразлична, но чародейка слишком хорошо знала это его выражение глаз, чтобы обмануться. Знать бы, зачем Густаво ее провоцирует? Проверяет лояльность? Или, напротив, ждёт, что она проявит волю и заявит о себе? Ответов у нее не было, поэтому девушка постаралась сосредоточиться на заметках, ощущая, как наёмник активирует магию паразита. – Ты чувствуешь? – прикрыв глаза обратился мужчина к вампиру. – Да, – прошептал Астарион, тоже смыкая веки. – Что это? – Сила. – Не только. Что ещё? – Величие. – Ещё! Не смотри на поверхность, смотри в глубину! О чём кричит всё твоё существо? Что ты испытываешь, глядя на эту силу? Вампир помедлил немного, прислушиваясь к ощущениям, и произнес как будто сам не веря в свои слова: – Любовь… – Да-а-а. Любовь, – довольно протянул Густаво, разрывая связь и открывая глаза. – Любовь – основа власти, Астарион. Это потом к ней можно добавить ещё и страх, но сначала – обожание, трепет, уважение… Страху можно сопротивляться, он способен превратиться в злобу, а злоба – в бунт, ты прекрасно знаешь это по себе. И только любви нечего противопоставить, только она способна по-настоящему превратить свободную личность в ничто. Пёс повёл раскрытыми ладонями, словно показывая облако рассеивающегося тумана. – Что-то Касадор не баловал нас своей любовью! – недовольно проворчал вампир. – Правда? – иронично поднял бровь Густаво. – А ты вспомни, как он ведёт себя с почётными гостями? Вспомни, как ты сам попался к нему на крючок? Разве был он тогда похож на одержимого безумца? Нет. Я сказал, что любовь – это основа настоящей власти, но не сама власть. Конечно, Касадору было уже незачем церемониться с теми, кого он посадил на Узы Крови. Хотя я считаю это глупым, если тебе интересно. Он бы получил от вас гораздо больше пользы, если бы не тратил столько сил на подавление сопротивления. – Да ему только это и было нужно! Подавлять наше сопротивление, чтобы вдоволь насладиться криками! – Астарион эмоционально взмахнул рукой. – А я и не говорил, что он умный лидер, – хладнокровно продолжил Пёс. – Своей склонностью к демонстративной жестокости с царским размахом он уже загнал себя в ловушку. И скоро будет расхлёбывать последствия. – Ты говоришь про меня? – Нет, Астарион! – рассмеялся наёмник весело. – Хотя у тебя и важная роль в этом деле, я говорю про Абсолют. Будь Касадор немного поскромней в своих аппетитах, быть может, мы и смогли бы ужиться в одном городе вместе. Но он тоже ищет единоличной власти и уже чувствует, что запахло жареным. После твоего исчезновения в его дворце что-то затевается, твои братья и сёстры работают не покладая рук, заманивая к нему всё больше жертв. Зачем, ты не знаешь? – Ты шутишь, Пёс? – вампир сделал жест в сторону человека. – Это не я прикидывался его дружком всё это время! – Твоя правда. Тогда давай вернёмся к вопросу использования силы. Сейчас попробуешь сам… *** Когда Густаво и Астарион вышли из кабинета в поисках “кого-нибудь бесполезного” для практики, Этера злобно захлопнула книгу и прижала руки ко лбу. Наёмник был прав, конечно, в каждом своём слове, но ей не становилось от этого легче. И если после прикосновений Зарелл у девушки осталось чувство лёгкой гадливости, то Пёс как будто вывернул наизнанку ее душу и продемонстрировал всему миру. Чародейка прекрасно понимала, что позволяет вампиру слишком много и привязана к нему слишком сильно, но это было уже вне ее контроля. Она уже упустила момент, когда всю эту историю ещё можно было повернуть назад, и теперь морально готовилась принимать последствия своей беспечности. Настрой на работу покинул ее окончательно. Этера встала сложить заметки в сумку и вернуть книгу на место, а тело гудело взведённой пружиной. Девушка несколько раз с силой сжала руку в кулак, чтобы немного успокоиться, и обнаружила, что так и не сняла с пальца кольцо гурца. Их встреча в богами забытой деревне оказалась воистину судьбоносной, если вспомнить, в каких сложных ситуациях этот крохотный артефакт спасал чародейку от агонии. Она стянула кольцо, но ощущения в теле не изменились, значит, лечебные зелья отлично справились с работой. Этера тряхнула волосами, отгоняя воспоминания о тяжести на своей спине и полубезумном рычании вампира над ухом. Она хотела бы забыть всё, и, возможно, могла бы заблокировать эти воспоминания магией, но ей нужно было помнить о том, что произошло. Чтобы не повторить свою ошибку дважды. Чародейка сама не заметила, как ноги принесли ее к палатке. На коровьей шкуре среди вельветовых и парчовых подушек сидела лысая кошка, с презрительным видом вылизывающая лапу. И, глядя в ее пронзительные голубые глаза, Этера подумала, что это именно то, что ей сейчас нужно. Гибкое кошачье тело грациозно перепрыгнуло подушку и двинулось вглубь коридора. Животное не нуждалось в факелах или магических огнях над головой, чтобы отлично видеть каждый тёмный угол Башен. Первая странность, что сразу обратила на себя внимание чародейки в кошачьем теле – запах. Такой запах мог бы доноситься от бойни, если бы кому-то пришло в голову расположить ее в крепости. Сладковатый вязкий душок, повисший в воздухе и будоражащий звериный нюх. Казалось, он доносился отовсюду, не имея ни начала, ни конца. Глазами кошки Этера изучала первый этаж, заглядывая в каждую подозрительную щель, и параллельно ловя отголоски магии, которую искала Корилла. Она заметила ещё несколько рунных символов, но все они были уже пусты. Пару раз ее порывались погладить по спине, пару раз – пнуть, и в обоих случаях ей приходилось шипеть и изворачиваться, избегая контакта. На кухне всё так же хозяйничали гноллы, в холле стояли всё те же торговцы, и в целом чародейка не увидела ничего нового сверх того, что было доступно ее собственному взгляду. Она решила спуститься в темницы, когда ощутила, что запах плоти усиливается при приближении к дверям подвалов – для этого пришлось дождаться прошедшего туда стражника, и проскользнуть между его ногами. Аромат крови ударил по носу с новой силой, а кое-где под лапами обнаружились и засохшие пятна. Кошка прошла мимо охраны, заглянула в пыточную, отметила ещё один выход на улицу и двинулась к тюремным камерам. Патрульные бросали на нее равнодушные взгляды, а большинство пленников и вовсе не замечали ее тихой поступи в полумраке. Она надеялась найти здесь герцога Рейвенгарда, ориентируясь на его сходство с Уиллом. Не то чтобы она спешила помогать охотнику, но его отец был видной политической фигурой Врат, и глупо было оставлять в руках сектантов такой козырь. Пока что она встретила только горстку подземных гномов, тифлингов, но не из числа тех, что шли с ними в караване, да мужчину-дроу в одиночной камере. Этот отличался от остальных заключённых тем, что на его предплечьях и обнажённом торсе виднелось множество свежих, небрежно забинтованных порезов. Дроу сидел на полу, и, заметив, что кошка остановилась его рассмотреть, с доброжелательной улыбкой протянул ей ладонь. Он при всём желании не смог бы до нее дотянуться, но Этера принялась отступать боком, и незнакомец разочарованно уронил руку обратно на согнутое колено, прислонившись затылком к каменной кладке стены. Кошка обошла тюрьму по периметру, отметив широкую яму в дальнем углу. Смрад гниения доносился оттуда особенно сильно, и было в нём что-то ещё, что-то потустороннее, но звериный разум никак не мог протянуть ниточки ассоциаций. В этом помещении тоже обнаружилось несколько рун, на этот раз активных. Одна из них пульсировала магией особенно ярко, и чародейка опознала в ней ключевой узел сети. Возможно, если Корилла будет отключать не всё подряд, а только такие символы, то она справится со своей работой быстрее? – Милая? – донёсся до нее знакомый голос. Этера разорвала связь с животным, но не спешила поднимать на Астариона глаза, осторожно массируя виски. На ее колено легла прохладная ладонь. Вампир сидел на подушке напротив и ждал, когда она закончит колдовать. – Узнала что-нибудь интересное? – Не очень много, – призналась девушка. – Рейвенгарда в подвалах нет. Если он и в Лунных Башнях, то его держат отдельно от остальных пленников. Я почувствовала под темницами ещё один уровень, но пока не нашла, как туда попасть. – Что ж, не могу сказать, что горю желанием возвращать охотнику его драгоценного папочку, – кровожадно оскалился мужчина. – Но, боюсь, Джахейра всё равно этого потребует. Мне как раз пора идти к ней, ты со мной? Этера подумала пару мгновений и отрицательно покачала головой. – Лучше я займусь твоими рунами. Корилла обещала перевести песню, но я не уверена, что ей стоит показывать шрамы. Надо успеть сделать максимум, пока у нас ещё есть доступ к словарю. – Знаешь, мне сейчас показалось, что я тебя не заслуживаю. На одно короткое мгновенье, – он сомкнул большой и указательный пальцы, оставив между ними небольшой зазор. – Очень маленькое. – Это было… мило, – склонила голову набок чародейка, догадываясь, как нелегко даются вампиру даже такие неоднозначные сентиментальные признания. – Ты знаешь дорогу до гильдии каменщиков? – Да, я изучил карту. Здесь недалеко. – И всё равно, будь осторожен. Астарион взял ее руку и коснулся губами пальцев. Затем сменил одежду на доспех и перекинул через плечо сумку с Лунным Фонарём. *** Черная пантера каменным изваянием застыла у разбитого окна, вглядываясь в чернильную тьму снаружи. Уилл наблюдал за ней уже более получаса, и за всё это время Джахейра даже не пошевелилась. Не дрогнула ухом, не дернула длинным хвостом. Понять, что она живая, можно было только по редкому миганию янтарных глаз да бешеному огню, горящему в них. Они сидели внутри гильдии каменщиков под защитой Лунного Фонаря: охотник, высшая Арфистка и ещё двое ее приближённых – и ждали появления шпионов из крепости. В эти три дня эльфийка требовала от Уилла сопровождать ее во всех делах и недвусмысленно намекала, к чему она его готовит. Стать лидером. Но, если Джахейра безоговорочно верила в то, что эта роль ему подходит, то личный опыт охотника в качестве главы отряда здорово подорвал его самооценку. Для того, чтобы пошатнуть его авторитет, оказалось достаточно одного вампирского отродья, а Арфистка толкает его примерить на себя роль отца и противостоять целой секте. Нет, он любил отца и был готов на всё ради его спасения, но вести за собой людей – не то же самое, что жечь огнём чудовищ в безвестных далях. Даже советница Флоррик ухватилась за эту идею, как за спасательный круг, тем самым окончательно лишив Клинка выбора. Теперь эльфийка всеми силами стремилась как можно быстрее ввести мужчину в курс дела: знакомила его с ключевыми фигурами сопротивления, сажала рядом с собой на совещаниях, а теперь вот взяла на встречу с разведчиками. У них не было обговорено чётких временных рамок. Арфисты и Уилл пробрались в гильдию в самом начале дня, по пути издалека взглянув на Лунные Башни, окутанные мощным колдовским сиянием, и сейчас терпеливо ждали в убежище. Они не знали даже, появятся ли Астарион и Этера сегодня, смогли ли они найти способ покидать крепость и передвигаться через проклятье? Движение со стороны Джахейры подсказало охотнику, что ожидание подошло к концу. Пантера встала, вглядываясь в темноту ещё пристальней, а вскоре и остальные различили приближающийся к ним светлячок фонаря. Фигуру, несущую светильник, Клинок узнал бы из тысячи, и теперь даже не мог сказать, что чувствовал острее: радость, что их план со шпионажем работает, или разочарование, что вампира ещё никто не прикончил. Зато, к его приятному удивлению, охотник не ощутил никаких эмоций от отсутствия с отродьем чародейки. Кажется, его одержимость этой безумной женщиной окончательно сошла на нет, что не могло не радовать. К тому моменту, как Астарион поднялся к ним на второй этаж, Джахейра успела вернуть себе человеческий облик. – Где Этера? – вместо приветствия спросила вошедшего эльфийка. – В крепости. Выполняет особое поручение от руководителей секты, – вампир поставил свой фонарь рядом со светильником Джахейры. Внешне они ничем не различались. – Ты же не думаешь, что мы там как молодожёны на курорте, Арфистка? – Что за поручение? – проигнорировала его подначку женщина. – Перевод с дьявольского. Армия Абсолют готова к выступлению на Врата Балдура, но один из лидеров секты не может покинуть Башни без артефакта, спрятанного где-то в недрах местного шаритского храма. Их задерживает только то, что храм охраняется дьяволом, и сейчас сектанты ищут способ его одолеть. – Вот даже как? – удивлённо протянула эльфийка. – Пожалуй, стоит пожелать этому дьяволу долгих лет жизни. У нас и так слишком мало сил, чтобы организовать сопротивление ещё и для города. Чем дольше сектанты здесь задержатся, тем больше шансов, что мы наконец отрубим гидре Абсолют все головы. Тебе удалось узнать, кто их лидеры? – Их называют Избранной Троицей, но я видел только одного, – вампир присел на краешек стола. – Его зовут Кетерик Торм, он полуэльф, но уже постарел как человек. Не знаю, был ли он магом всегда, но личинка подарила ему небывалое могущество. А ещё ходят слухи, что он бессмертен. – Кетерик? – на памяти Уилла эльфийка впервые выглядела растерянной. Она переводила взгляд с отродья на Арфистов, будто пытаясь удостовериться, что у нее не галлюцинация. – Но это невозможно! Мы прикончили его много лет назад! – Выглядит он живее всех живых. – Немыслимо! – Джахейра принялась мерить шагами комнату. – Ты обязан выяснить о нём всё. Это ему нужен артефакт? – Да. – Что он из себя представляет? – Я не знаю! Большинство Верных, отправленных в храм, оттуда не возвращаются, а его ближайшие помощники не очень-то склонны откровенничать. Втираться в доверие к абсолютистам не быстро. – Ты нашёл моего отца? – вклинился в разговор Уилл, за что получил неодобрительный взгляд от Джахейры, но ему было на это плевать. Пребывать в неизвестности дольше у него не было сил. Астарион впервые за сегодня посмотрел на охотника прямо и наклонил голову, словно прикидывая, стоит ли отвечать или помучить Клинка ещё немного. – Нет, – наконец произнёс он, обращаясь к Арфистке. – В темницах герцога нет, но мы обследовали ещё не всю крепость. – Возможно, скоро дело пойдет быстрее, – выражение лица эльфийки стало странным, будто она была не рада тому, что произнесёт дальше. – Ваш волшебник, Гейл, рвётся в Башни, и у меня нет аргументов его удерживать. – Гейл? – удивился Астарион. – Вот уж не думал, что ему захочется погеройствовать. – Я не знаю, что им движет, но нам это только на руку. Чем больше своих людей окажется в секте, тем легче нам будет подорвать ее власть изнутри. Как вас там приняли? – Войти в саму крепость несложно, но всех Верных проверяет одна из приближённых Торма, адепт Зарелл, – вампир постучал пальцем по виску. – Она выборочно читает воспоминания, и, если находит что-то подозрительное, то не успокоится, пока не вытрясет его из тебя вместе с душой. – Тогда как выкрутился ты? – подозрительно прищурился Уилл. Ему слабо верилось в то, что отродье смогло противостоять иерарху секты самостоятельно. – Мне повезло, и ее отвлекли более важным делом. Но это не значит, что повезёт и Гейлу. Охотник опустил глаза, признавая правоту вампира. В последние дни его друг-волшебник вёл себя предельно странно. Они почти перестали разговаривать, а свободное время Гейл предпочитал проводить, забившись в какой-нибудь тёмный угол с призмой в руках. Уиллу даже начало казаться, что проклятье, проникшее в его сознание во время того злополучного дежурства, так и не отпустило мужчину. Но, если его разум ослаблен настолько, сможет ли он преодолеть путь до Башен с проводником? Клинок вспомнил собственные ощущения, когда они с Арфистами вошли в самую густоту тьмы, и внутренне содрогнулся. А ведь потом магу предстоит ещё и встреча с адептом Зарелл, кем бы она ни была. Но он был так одержим идеей попасть в крепость, что не желал слушать никаких возражений. – Я передам твои слова волшебнику, а окончательное решение он примет сам, – подвела итог Джахейра. – Вы с Этерой сосредоточьтесь пока на сборе информации про Кетерика и тот артефакт. – А как же мой отец? – снова напомнил Клинок. – Если мы сумеем обезглавить Абсолют, то спасём множество жизней, и твоего отца в их числе, Уилл. Охотнику оставалось только смириться. Умом он понимал, что так будет правильней, но сердце не желало слушать, забившись часто и горько. – Тут есть тайник, в этой стене, – эльфийка подошла к каменной кладке и вытащила из нее кирпич, внутри которого была полость. – Если появятся срочные сведения, оставляй здесь записи, я буду каждые несколько дней присылать кого-нибудь с проверкой. Пока на этом всё. Арфистка попрощалась с Астарионом, немного проследила из окна за его удаляющимся силуэтом и обернулась к Клинку. – Не думай, что я собираюсь бросить твоего отца в плену, Уилл. Но и тебе пора выйти из его тени. – Что ты имеешь в виду, Джахейра? – То, что ты уже не ребенок, – женщина скрестила на груди тонкие руки с яркими ниточками вен, выдающими ее возраст. – И то, что тебе пора научиться полагаться на нечто большее, чем собственные симпатии и антипатии. Брать на себя ответственность и делать, что должно, независимо от того, насколько это тебе по душе. – Ты, наверное, шутишь! – охотник даже начал злиться. – Когда я в последний раз пытался сделать “что должно”, отец меня изгнал! Родного сына! Но он всё ещё дорог мне, и только поэтому я согласился на авантюру с твоим планом. Я готов сыграть лидера, чтобы его спасти, но я – не лидер на самом деле. Мне это не нужно. Эльфийка понимающе вздохнула и подошла вплотную, дружески положив руку ему на плечо. – Я прожила длинную жизнь, Уилл. Очень длинную, и многое видела. И поверь, никто из тех людей, что жаждали власти всем сердцем, не был ее достоин. Настоящий лидер приходит не тогда, когда ему захочется – его призывают те, кто нуждается в нем. Запомни мои слова. А теперь давай возвращаться. *** Следующие несколько дней выстроились для чародейки в некоторый распорядок: утром и вечером она занималась переводом в библиотеке, безмолвным призраком наблюдая, как Астарион осваивает магию личинки под контролем Гончего Пса. К ее удивлению, вампир всё реже отпускал в адрес Густаво язвительные комментарии, и всё больше времени проводил рядом с наёмником. И, если раньше в их беседах она слышала только злобное шипение, то теперь ее мужчина, казалось, искренне наслаждался этими встречами и разговорами, постепенно выходящими за рамки сугубо деловых. Возможно, человек становился для Астариона более значимой фигурой, чем тот готов был признать. И Этера радовалась за него. Вечера в библиотеке Башен, в окружении мягкого света ламп, запахов книжной пыли и вкрадчивого шёпота двух мужчин оказались наполнены своеобразным уютом. В такие моменты девушка забывала, что находится в логове секты в одной комнате с опасным противником, и была уверена, что вампир тоже забывал об этом. Наёмник оказался невероятно умён, остёр на язык и сведущ в тех искусствах, которые так ценил Астарион. Ее любовник начинал неуловимо меняться, и чародейка подумала, что в том, каким она видит его во время встреч с Густаво, уже гораздо больше прошлого эльфа-аристократа, ещё не попавшего под влияние Касадора. Сама Этера всё свободное время посвящала изучению тёмных закоулков крепости ради составления карты и поиска рун для Кориллы. Девушка нашла ещё несколько ключевых символов и имела все основания полагать, что их деактивация способна разрушить сеть заклинания. А вот с проникновением в подземный уровень крепости возникла заминка: в тот раз им не удалось найти лысую кошку, чтобы захватить ее разум, поэтому Астариону пришлось поймать для девушки злобного плешивого пасюка. – Больше никогда не проси меня о подобном! – прошипел вампир, держа извивающееся тельце крысы на вытянутой руке, пока чародейка устанавливала с ней визуальный контакт. Он отпустил завороженное животное на землю, и девушка увидела звериными глазами, как Астарион садится рядом с ее человеческим телом и с отвращением принимается вытирать руку платком. До подвалов Этера добралась без приключений, короткими крысиными перебежками скользя из тени в тень. Ей даже удалось найти дыру в каменной кладке одной из камер, что вела на нижний уровень. Как только крыса спустилась туда, цепляясь коготками за неровности кирпичей, запахи тухлого и свежего мяса ударили в нос с новой силой. Девушка ощутила под лапками что-то мягкое и липкое, да и в целом, это место не было похоже ни на что, уже виденное ею. Этот коридор казался не рукотворным тоннелем в земле и камне, а… живым существом. Как будто был полностью затянут пульсирующей оболочкой из плоти, кровеносных сосудов и тонких кожаных мембран. Находиться в нём было откровенно жутко даже в теле животного, которое считало местные ароматы аппетитными. Низко пригибаясь к земле, крыса затрусила по коридору до ближайшего поворота, но увидела только то, что от него расходятся ещё несколько ответвлений. Когда впереди мелькнуло движение и показался чей-то силуэт, животное прижалось боком к влажной стене и замерло. Увиденное поразило Этеру настолько, что она едва не потеряла контроль над заклинанием связи. Больше всего это существо напоминало мозг, если бы тот мог разрастись до размеров средней собаки и обзавестись двумя парами когтистых лап. Чудовище деловито прошло мимо и скрылось в одном из коридоров, а чародейка заставила себя двигаться дальше. Она как раз добралась до просторного помещения, наполненного мутной желтоватой жидкостью с сильным запахом хлора и соли, когда ощутила за спиной хищное присутствие. Но крыса не успела даже обернуться, прижатая сверху чьей-то тяжёлой лапой. Раздался треск ломаемого позвоночника, и девушку рывком вернуло в ее собственное тело. – Дерьмо! – выругалась Этера, ощущая, как из носа полилась тонкая струйка крови. – Милая? Что произошло? – мгновенно приблизился Астарион, чтобы вглядеться в ее лицо. – Меня… убили, – словно не до конца веря своим словам, чародейка подняла на вампира встревоженный взгляд. – Я нашла очень странное место, оно выглядело как лабиринт из плоти. А ещё там были мозги… на лапах. Астарион, скажи мне, что я не сумасшедшая? – Ты абсолютно точно сумасшедшая, – мужчина вытащил из кармана новый платок и осторожно вытер девушке кровь. – Но тебе не стоит переживать об этом, драгоценная. Я тоже видел подобное. Очень похоже выглядит изнутри наутилоид, и мозги на ножках там тоже были. Его признание немного успокоило Этеру. Всё-таки, даже знакомое зло было лучше, чем полная неизвестность. – Значит, под Башнями находится колония иллитидов? – Очень похоже на то. – Нужно рассказать об этом Джахейре. – Я оставлю ей сообщение, – пообещал вампир и продолжил уже более эмоционально. – И хорошо, что ты не отправила туда кошку! Мне было бы немного жаль, если бы мозги съели ее. *** В следующий раз Этера встретила Кориллу, когда возвращалась после вечерней работы в библиотеке. Дворфийка уютно устроилась среди подушек на входе в их палатку и даже не подумала вставать, завидев приближающуюся чародейку. Рядом с ней на коровьей шкуре стояла небольшая колба кальяна, а помещение уже было затянуто дымом, что говорило о долгом времени пребывания женщины здесь. Корилла сделала девушке приглашающий жест на подушки напротив и протянула ей мундштук. – Будешь? Этера поразмыслила пару мгновений, но не нашла поводов отказываться. Астарион отправился на охоту, а общество дворфийки было хоть каким-то разнообразием ее будней. Она села рядом, скрестив ноги, и сделала первый вдох влажного дыма. В табаке отчётливо ощущались яблочные и коричные нотки. Не то чтобы курение кальяна было ее излюбленным досугом, но иногда чародейка находила его достаточно уместным и атмосферным. – Ты закончила с рунами, о которых я рассказала? – поинтересовалась девушка у своей нежданной гостьи. – Не совсем, – дворфийка вольготно откинулась на подушки. – Та, что прямо над троном Кетерика Торма… к ней не так-то просто подобраться даже для меня. В парадном зале стража особенно бдительна. Но эта руна и правда ключевая. Если я смогу ее деактивировать – моя работа здесь будет окончена. – И как ты планируешь решить этот вопрос? – Этера передала шланг кальяна обратно женщине. – Попрошу помощи у тебя, – как ни в чём не бывало пожала плечами Корилла. – Ты не расплатилась со мной даже за поиск рун, – напомнила чародейка, намекая, что она обещала искать символы, но не трогать их. – Я всегда соблюдаю условия сделок, – с той же невозмутимостью ответила дворфийка. – Перевод с дьявольского ты узнаешь, когда я завершу то, зачем пришла. Но пока я могу предложить тебе ещё кое-что, авансом. В доказательство уважения к нашему взаимовыгодному союзу. – Продолжай. – Я знаю, как убить Избранного Торма. – Вот значит как… – Этера прищурилась, глядя как Корилла выдыхает облачко сладкого дыма. – И что ты потребуешь за эту информацию? – Мне нужно устроить переполох в тронном зале или рядом с ним. Отвлечь стражу. Чародейка задумчиво погладила подбородок. В целом, это было не так уж и сложно. Мозг Этеры сходу сгенерировал пару вариантов, а Астарион сможет придумать и воплотить ещё с десяток. – Считай, что я согласна. Но про Торма ты расскажешь сейчас. Он правда бессмертный? – Как тебе будет угодно, – покладисто согласилась женщина. – Правда. Всё дело в артефакте. – Который они ищут в храме Шар? И что в нём особенного? – Да. Эта… вещь в равной степени служит как залогом жизни Кетерика, так и его погибелью. – Как такое возможно? – Зависит от того, как этот артефакт использовать. Избранный тянет из реликвии силы, но они ему не принадлежат. Он вовсе не герой тёмного мира, а просто очень удачливый вор. – Откуда тебе это известно? – нет, чародейка не сомневалась в правдивости ее слов, но всё же, такая осведомленность непримечательной дворфийки настораживала. Корилла в ответ улыбнулась уголками губ. – Не только ты здесь испытываешь сентиментальные чувства к чудовищу, – уклончиво произнесла женщина, но не стала развивать тему. – Когда сможем начать? – Будь готова действовать завтра утром, – решила чародейка. – Я устрою на первом этаже веселье, но не могу предсказать, сколько времени для тебя выиграю. – Поверь, мне хватит и минуты. Важно лишь то, чтобы в эту минуту стража смотрела в другую сторону. – Как пожелаешь. Девушка тоже откинулась на подушки и требовательно протянула руку. Через пару секунд в ее ладонь ткнулось прохладное дерево мундштука. Корилла привстала, чтобы стряхнуть пепел с углей, и улеглась обратно. Первые фруктовые ноты табака сменились лёгкой горечью, но Этеру это не смутило. В ее жизни всегда было так: горечь за сладостью, боль за эйфорией, магический откат за ощущением могущества. Расплата за наслаждение. Она была неизбежна, как рассвет, но чародейка уже настолько сроднилась с этим чувством, что научилась получать особое извращённое удовольствие и от него тоже. Вот и сейчас девушка молча разглядывала тёмный потолок крепости с пляшущими по нему отсветами свечей, вдыхала терпкий дым и думала, как скоро ее настигнут последствия самого безумного и самого опасного своего увлечения… – Я смотрю, вы неплохо проводите время, – Астарион вернулся, как обычно, бесшумно. – Не переживай, я уже ухожу, – ответила ему дворфийка, поднимаясь с подушек. – О, в этом нет необходимости, наслаждайтесь, – вампир снял сапоги и присел рядом с Этерой. – Спасибо, но я не люблю ощущать себя третьей лишней. – Врешь, – флегматично протянула чародейка, припоминая, сколько раз Корилла следила за ними, когда пара того даже не подозревала. – Вру, – как будто одобрительно улыбнулась женщина, но всё равно принялась обуваться. Она двинулась на выход, даже не вспомнив про кальян, и Этера не стала ей напоминать. – Чего хотела от тебя наша самая таинственная знакомая? – поинтересовался Астарион, когда звук шагов дворфийки стих в коридоре. – Придумала мне ещё работу, – чародейка отодвинула кальян в сторону и перебралась к вампиру на колени. – Но на этот раз она расплатилась со мной авансом. – Вот как? – руки мужчины обвили ее кольцом. – И что же наша маленькая пташка принесла в своем клювике? – Рассказала, как убить Кетерика Торма. Для этого нужно использовать артефакт, который сектанты ищут в храме. Астарион подозрительно прищурился и склонил голову набок. – Это очень сильное заявление. – Ты думаешь, она солгала? – Не думаю. Но мне почему-то кажется, что это ее очередная попытка загрести жар чужими руками. Она знает, что Арфисты ищут способ убрать Торма, и знает, что я передам Джахейре эту информацию. – Возможно. Но лично для нас я пока не увидела рисков. – Я тоже, но это не значит, что их нет, радость моя. Вампир откинулся на подушки спиной вперёд и утянул Этеру за собой, прижимая к своей груди. Девушку укололо ощущение болезненного дежавю, но на этот раз прикосновения Астариона были лишены всякого эротизма. Его пальцы скользили по ее телу настолько легко и нежно, что чародейка и сама не заметила, как начала проваливаться в сон. Утро следующего дня ничем не отличалось от обычных будней в крепости. Лысая кошка, в очередной раз пойманная бледным двуногим, с отвращением спрыгнула с его рук и двинулась во тьму коридора. Ей не хотелось никуда идти, она бы предпочла уютно устроиться среди подушек и подремать ещё пару часов, но чья-то злая воля велела ей спуститься на первый этаж. Кошка принюхалась к ароматам людской пищи, помоев и псины, доносящихся из кухни. Если бы у нее на загривке была шерсть, она бы встала дыбом при виде трёх человекоподобных собак, крутящихся у разделочного стола под присмотром нелепой низкорослой женщины. – Барнабас! – тонким голосом пропела темнокожая двуногая. – Ты снова чуть не перепутал муку и соль! Сколько раз повторять тебе одно и то же… Двуногая взяла из когтистых лап пса керамический горшок и вернула назад на полку. Воспользовавшись ее занятостью, кошка бесшумной тенью взлетела на вершину пирамиды из ящиков, чтобы встретиться взглядом с ещё одной противной вонючей тварью. Чем примитивней разум, тем проще им управлять. Ни сила, ни рост, ни обилие мышц не имеют значения, если в голове чудовища мозг размером с горошину. Этот принцип работал даже на внушительных морских змеях, способных в два кольца обвить корабль своим телом. У гноллов тем более не было шансов. Голубые глаза не мигая смотрели в мутные чёрные провалы на собачьей морде, и в них постепенно разгоралось потустороннее золото. Звенящие струны рабской связи натянулись ещё сильнее, когда чародейка коснулась захваченного разума твари. Когда лопнула первая, женщина-сектантка этого не заметила, вторая вынудила ее поморщиться, и только третья оборванная нить заставила абсолютистку беспокойно заозираться. Она удивленно распахнула глаза и вскинула пальцы к виску, но, к сожалению для нее, было слишком поздно. Гнолл с торжествующим рыком кинулся вперёд, в два скачка преодолев расстояние до своей мучительницы, которую так ненавидел. Острые клыки сомкнулись на плече низкорослой самки, и в его пасть горячим потоком хлынула сладкая кровь. Самка закричала и забилась в его хватке, и это беспомощное трепыхание породило в теле новое желание, тёплой волной возникшее в паху. Гнолл опрокинул женщину на пол и готов был уже отдаться во власть вожделению, но чужая – новая – воля приказала ему прикончить свою добычу. Чудовищные зубы отпустили самку, чтобы через секунду вонзиться уже в ее дрожащее от крика горло. Кем бы ни был гость в голове гнолла, его приказ пришёлся ему по вкусу больше, чем все предыдущие. Возить тряпкой по полу и переставлять посуду было нисколько не весело. Когда в глазах жертвы погасла последняя искра жизни, двое его собратьев разом вскинули головы к потолку и издали торжествующий вой. Гнолл тоже задрал морду, присоединяя свой голос к их ликованию. Они снова были свободны. Он был свободен! Пришелец в его голове практически не мешал, лишь слегка направляя его кипучую энергию в нужную сторону. Звери с рыком ворвались в помещение столовой, наполняя ее перепуганными воплями жалких двуногих. Самые нелепые из них даже попадали с лавки, пытаясь на четвереньках укрыться под крышкой стола, но были и те, кто рискнул сопротивляться. Гнолл с недовольным ворчанием увернулся от разряда молнии и выскользнул в холл – голос в голове обещал, что там его ждёт добыча повкуснее. Пару раз огрызнувшись и замахнувшись лапой на ощерившихся сталью зеленокожих коротышек, зверь толкнул плечом двустворчатые двери, ведущие в новую комнату. Двуногих здесь было четверо, и они не выглядели лёгкой добычей, обнажая клинки и зажигая над ладонями ненавистный огонь. Голос обманул! Он заманил в ловушку! Оскалившись в бессильной злобе, гнолл бросился на первого противника, но острые когти даже не оцарапали добычу, увязнув в невидимом густом мареве, окружившем фигуру. Зверь шарахнулся в сторону, а сзади его поджидал ещё один враг. У него не было ни брони, ни стали, но стоило двуногому произнести несколько слов, как тело гнолла оцепенело. Он столкнулся взглядом с очередным своим пленителем и почувствовал, как гость в голове ошеломлённо замер, словно не веря в увиденное чужими глазами. И это была последняя мысль зверя, прежде чем ему под ребра сразу с двух сторон вонзились полосы стали… – Какое расточительство, милая, – укоряюще цыкнул Астарион и вложил чародейке в руку чистый платок. – Тебя опять убили? – Угу, – только и смогла произнести девушка, прижимая ткань к носу, чтобы остановить кровь. Но глядя в ее испуганные глаза вампир понял, что произошло что-то ещё. – Что-то не так? – Да, – Этера отняла ладонь от лица. – Там был Гейл! В форме стражника Абсолют. Какого дьявола вообще он там делает? Как давно прибыл? И почему ничего не сообщил нам? – Хм, – мужчина задумчиво тронул подбородок. – Знаешь, теперь твои слова о том, что маг последнее время не в себе, уже не кажутся мне преувеличением. Джахейра, конечно, грозилась, что он появится, но я до последнего не верил, что этот перестраховщик-волшебник решится. Пойдём проверим, что там сейчас внизу, пока не унялся переполох? Надеюсь, Корилла сделала всё, что хотела. Этера кивнула и принялась приводить себя в порядок. Когда они спустились в холл, в нём ещё стоял испуганный гвалт. Двери в парадную залу так и застыли нараспашку, и на красной ковровой дорожке можно было разглядеть тело мертвого монстра. Алые пятна крови частично впитались в ворс, но под массивной тушей гнолла всё равно образовалась лужа. И над ней как раз склонилась адепт Зарелл. – Я говорила Линселле, что однажды она доиграется со своими монстрами, – обращаясь ни к кому конкретному проворчала полуорк, но затем обернулась к стражникам. – А вы чего застыли? Немедленно скиньте эту падаль в яму и приведите зал в порядок. Она сделала широкий шаг, чтобы переступить кровь и двинулась в сторону столовой, где по гипотезе чародейки должны были лежать ещё два убитых гнолла. – Что здесь произошло? – после ухода адепта Астарион подошёл поближе и обратился к Гейлу в сектантской форме. – Ничего непоправимого, Верный, – волшебник окинул прохладным взглядом вампира и стоящую за ним девушку. – Просто несколько тварей вырвались из под контроля. – Как хорошо, что вы были здесь и смогли так быстро всё уладить, – мужчина добавил в голос немного нежного яда. – Я буду спать спокойней, зная, какие доблестные воины теперь на нашей стороне. Именем Ее. – Слава Абсолют, – вежливо кивнул Гейл, продолжая настороженно хмуриться вслед отвернувшемуся Верному. В то, что с волшебником что-то не так, поверил бы теперь даже слепой. Он не просто стал более подозрительным и нервным, он него исходило ощущение нездоровой одержимости. Этера надеялась только, что он сумеет не влипнуть в неприятности до того, как им удастся нормально поговорить. Увидев его глаза сегодня, чародейка всерьёз озадачилась мыслью, готова ли она доверить спину такому союзнику? Она остро пожалела, что не стала допытываться от Гейла правды в их последнюю ночь в лагере, когда он только начал вести себя странно. Пойдёт ли он на контакт теперь, когда момент упущен? Сумеет ли она найти нужные слова? Когда-то он просил закрыть его разум от влияния извне, но отчего-то Этера была уверена, что в таком состоянии он не позволит ей даже на шаг приблизиться к своему сознанию. *** Если не считать утреннего происшествия, то в остальном день чародейки прошёл как обычно. Корилла больше не попадалась ей на глаза, и оставалось только надеяться, что дворфийка не забудет своё обещание. После инцидента с гноллами каждый житель Башен вынужден был самостоятельно обеспечивать себя пропитанием, пока искали подходящего кандидата на роль нового повара. Вечером Этера спустилась на кухню, но всё мало-мальски сытное было уже съедено, поэтому ей пришлось ограничиться чаем, яблоком и остатками шоколадного печенья, припрятанного в шкафу. Девушка водрузила свою добычу на поднос, решив перекусить в библиотеке, и каково же было ее удивление, когда она обнаружила на своём привычном рабочем месте незнакомца, увлечённо листающего словарь. – В последние дни эта книга пользуется удивительной популярностью. Этера поставила поднос на соседний рабочий стол, и подошла ближе к неожиданному гостю. Мужчина был смуглым и темноволосым, что выдавало в нём примесь южных кровей, с благородным лицом и длинными тонкими пальцами, перелистывающими страницы. Он поднял на девушку глубокий взгляд карих глаз и чуть улыбнулся ей уголками губ. – Когда-то эта книга принадлежала мне, – он закрыл фолиант и любовно провёл ладонью по обложке. – Ее украл мой бывший ученик, и я уже не думал, что встречу этот том однажды. Но не смог отказать себе в удовольствии снова прикоснуться к его страницам. Речь незнакомца была обволакивающей, как река, а тёмные глаза затягивали, словно омуты. – Чаю? – неожиданно даже для самой себя предложила Этера. – Не откажусь. Он пристально наблюдал, как чародейка наливает напиток в тонкий фарфор, как режет на дольки большое красное яблоко, берёт вазочку с печеньем и ставит всё это на стол перед гостем. Конечно, та же Катара или Гейл заварили бы чай лучше, но выбирать не приходилось. Девушка подтянула к столу ещё один стул и села напротив таинственного владельца древнего фолианта. Изящные пальцы сомкнулись на ручке чашки, и незнакомец сделал первый глоток, а Этера поймала себя на странном ощущении, будто подобное с ней уже происходило. Всё ее существо кричало о том, что человек не так прост, как кажется, но она не могла найти, к чему придраться и в чём его упрекнуть. – Запретный плод… – гость взял с блюдца яблочную дольку и поднял на уровень глаз, словно рассматривая что-то по-настоящему диковинное, и продолжил говорить уже стихами. – Его вкусив однажды, будешь // к нему стремиться и хотеть // в его объятьях умереть, // что свято было – всё забудешь…** По спине чародейки пробежала прохладная дрожь. Неслучайность этих строк и этой встречи вынудила девушку подозрительно прищуриться. Она вспомнила мутное липкое ощущение тревоги, возникшее при первом взгляде на мужчину – такое же она испытала во время знакомства с тётушкой Этель. Ее гость тем временем невозмутимо положил яблоко в рот. – Хорошие стихи, – Этера добавила в голос немного лести и взяла из вазочки кусочек бисквита. – А про печенье тоже сможете сочинить? Девушка готова была проклясть себя за чрезмерно длинный язык, но почему-то в стрессовых ситуациях, подобных этой, ее всегда тянуло острить. К счастью, собеседник расхохотался, а не оскорбился. – La femme fatale! – его голос звучал даже одобрительно. – Я не удивлён, что Корилла хорошо о тебе отзывается. – Хотела бы сказать о ней то же самое, – знакомое имя немного пролило свет на появление мужчины здесь. – Но я до сих пор не получила от нее обещанного. – Это неправда, – гость сделал ещё один глоток из чашки. – Корилла сказала, что как только ты поможешь ей закончить работу, тебе больше не понадобится словарь. Переводить она ничего не обещала. – Дьявол! – разочарованно прошипела девушка, признавая его правоту. Их дословная договоренность с дворфийкой действительно звучала именно так: “Помоги мне найти все составные части заклинания, и тогда тебе больше не потребуется этот пыльный хлам”. Эмоциональная реакция чародейки вызвала ещё один приступ смеха у незнакомца. – Не спеши ее судить, – мужчина положил ладонь на книгу. – В этом “пыльном хламе”, и правда, нет нужды, ведь здесь уже есть я. Хотя впредь тебе стоит быть аккуратнее в заключении договоров. Последняя фраза вкупе со всем вышесказанным сделала подозрения Этеры окончательно невыносимыми. – Могу я узнать хотя бы ваше имя? – И то верно, где мои манеры? – гость положил руку на сердце и чуть склонил голову. – Моё имя – Рафаил… и вижу, что тебе оно знакомо. Сердце чародейки забилось громче и чаще, а руки, напротив, заледенели. Да, она прекрасно помнила карикатурные изображения скалящегося дьявола, подписанного этим именем на полях фолианта. Она столько раз листала книгу, что рогатый образ как живой встал перед глазами и совершенно не вязался с аристократическим лицом ее собеседника. – Не очень похож, я понимаю, – Рафаил наугад открыл книгу и долистал несколько страниц до ближайшего рисунка. – Но то, какими нас видят, зачастую гораздо больше зависит от того, кто смотрит, чем от того, какие мы на самом деле. – В отношении дьявола меня гораздо больше заботит не то, как он выглядит, а то, почему он вообще решил со мной заговорить, – очень осторожно подбирая слова ответила Этера. Она-то наивно надеялась, что после карги ее сомнительные приключения с участием иномирных существ наконец закончились. Но посмотрите на нее теперь – девушка сама того не подозревая сидела и угощала настоящего дьявола чаем. – О, не стоит переживать! – Рафаил как раз отставил пустую чашку на блюдце. – Я здесь лишь для того, чтобы сделать твоему кровожадному другу предложение, от которого он не сможет отказаться. И, раз уж мы оба его ждём, почему бы не скоротать время за увлекательной беседой? Мужчина подтянул поближе письменные принадлежности и чистый пергамент, начиная мурлыкать себе под нос незатейливую мелодию. По характерному звучанию слов чародейка безошибочно опознала текст песни, над которой билась всё это время. – Считай это моей благодарностью за помощь, – Рафаил подвинул к ней бумагу, на которой ровным каллиграфическим почерком были выведены несколько строк. – Всё-таки, если бы не ты, я ещё не скоро сумел бы проникнуть в эту крепость. – Так значит, заклинание, которое взломала Корилла – это защита от… – От таких, как я, верно. Девушка опустила взгляд в пергамент, быстро пробегаясь по тексту. – Юстициаров кровь… не позволит забыть? Что это значит? – Тебя просили разобраться в словах, а не в смыслах, ведь так? – немного прохладно ответил ей дьявол. – Пускай ломает голову тот, кто придумал тебе эту задачу. Возможно, мы могли бы обсудить с тобой ещё и это, но боюсь, что у нас осталось совсем немного времени. – он поднял ладонь вверх и принялся по очереди загибать пальцы. – Три, два, один… занавес! Как только его пальцы сомкнулись в кулак, дверь в читальный зал отворилась, впуская Астариона. Вампир удивлённо склонил голову набок, разглядывая сидящую за столом пару. – Зачем Густаво делал нам пропуск в закрытый читальный зал, если войти сюда может любой желающий? – он приблизился к Этере и встал за ее спиной, положив руки на плечи и внимательно разглядывая мужчину напротив. – Не библиотека, а проходной двор! – Не думаю, что кто-то может запретить дьяволу пройти туда, куда он хочет, Астарион, – задумчиво протянула девушка, якобы случайно выдавая секрет их вечернего гостя. Рафаил в ответ на это только снисходительно прищурился. Чародейка не могла видеть лица вампира, но почувствовала, как ладони на ее плечах стали тяжелее. – Дьяволу, говоришь? – раздался вкрадчивый голос у нее над ухом. – Неужели библиотеки Баатора настолько скудны, что приходится копаться в собраниях простых смертных? – Не стоит недооценивать смертных, мой циничный друг. Иногда они способны удивлять, – палец Рафаила качнулся в сторону вампира. – Что до библиотек Баатора… думаю, в скором времени ты и сам сможешь убедиться в их несравненном величии. Если, конечно, мы с тобой не придумаем, как этого избежать. – Что? – маска напускного высокомерия мужчины начала крошиться, и в его голосе зазвучали первые нотки настоящей тревоги. – Что ты имеешь в виду? Дьявол торжествующе поставил локти на стол и сложил ладони домиком, наслаждаясь обескураженностью своей жертвы. В его глазах зажглись такие же огоньки, как те, что временами возникали во взгляде самого Астариона, предвкушающего жестокую забаву. – То, что от тебя за милю несёт адом, и ты уже одной ногой в нём. Шрамы на твоей спине – камень, который тянет тебя на дно. Ты можешь узнать, о чём в них написано, с помощью этой безделицы, конечно, – Рафаил положил руку на обложку фолианта. – Но ты не сможешь ничего изменить. – А ты? – руки вампира сжались крепче. – Ты – сможешь? Или дьявол пришёл сюда просто чтобы поглумиться? – Всё зависит от цены, Астарион, ты должен понимать это лучше прочих. С твоим-то прошлым. – Что ты хочешь мне предложить и что за это потребуешь? – Сразу к торгу? Хорошо, – дьявол откинулся на спинку стула. – Как ты уже догадался, твой хозяин не был поэтом. И я не просто переведу, что написано в символах, которые он оставил на твоей коже – я расскажу, что за всем этим стоит, и как на это можно повлиять. Взамен же попрошу сущую малость… – он выдержал драматичную паузу. – Тварь, что гоняет сектантов по руинам храма, должна умереть. – Ты шутишь?! – мгновенно оценил риски Астарион. – С ней не может совладать толпа абсолютистов, а ты предлагаешь мне этим заняться? – Я предлагаю тебе раскрыть секреты твоего прошлого, но принимать моё предложение или нет – решай сам. Вопреки гневным словам вампира, Рафаил выглядел довольным. Значит, был уверен, что мужчина уже заглотил наживку и не соскочит с крючка, сколько бы ни бился. Астарион думал несколько минут, и никто из присутствующих не нарушал тишину его размышлений. – Значит, стоит монстру из храма умереть, как ты мне всё расскажешь? Вот так просто? – мужчина шумно, рычаще выдохнул. – Да, – Рафаил обезоруживающе развёл руками. – Я всегда выступал за прозрачность сделок. – Я должен подписать контракт? – В этот раз – необязательно, – собеседник туманно намекнул, что это не первая и не последняя их встреча. – Как мне потом тебя найти? – О, не переживай, я найду тебя сам. Смерть ортона… такое событие мимо меня не пройдет. – Договорились, дьявол. – Рафаил. Можешь называть меня по имени. К чему лишний раз напоминать себе о нашем видовом неравенстве, правда? – Рафаил поднялся со стула и галантно поклонился Этере. – Спасибо за чай и за беседу. И, раз уж мы всё решили, я позволю себе откланяться. Он театрально щёлкнул пальцами, растворяясь в воздухе и оставляя после себя запахи серы и сладковатых пряных духов. Этера тоже встала, не в силах больше неподвижно терпеть охватившее ее напряжение. Она хотела спросить Астариона, что он думает обо всём этом, но, вглядевшись в лицо мужчины, поняла, что любые слова сейчас будут лишними. В лучшем случае вампир просто огрызнётся. По сравнению с предостерегающей речью дьявола туманные намёки сидов и жрицы относительно ее собственного будущего казались незначительным фоновым шумом, а вот ее любовнику едва ли не прямым текстом сообщили, что бывший хозяин приготовил для него нечто глобальное в своём ужасе. Чародейка зашла ему за спину и, обняв за талию, уткнулась лбом в позвоночник. Его правая рука неуверенно легла поверх ее ладони. – Двести лет я торчал в Красном Замке в полной безвестности, но стоило только получить паршивого паразита, как сразу стал нужен всем! – Астарион эмоционально взмахнул свободной рукой. – Герои и злодеи, ничтожества и сильные мира сего – всем не терпится использовать меня в своих интересах! Как я устал от этого дерьма… Этера не знала, что могло бы его утешить в этот момент, поэтому просто обняла крепче. – Но знаешь, что я понял, милая? – вампир развернулся к девушке и провёл большим пальцем по ее губам. – Злодеи по крайней мере предлагают взаимовыгодные сделки, в то время как герои ожидают, что ты будешь рисковать своей шкурой бесплатно. – Ты на самом деле готов пойти на сделку с дьяволом? – Не то чтобы у меня был выбор? – нахмурился Астарион. – Я вырвался из когтей Касадора не для того, чтобы останавливаться на полпути и сбегать, словно крыса. Я обязан выжить. И обязан победить. – Да, вот только чтобы угодить одному дьяволу, тебе придётся одолеть другого! – чародейка хотела даже всплеснуть руками, но была слишком плотно прижата к мужчине. – Поэтому хорошо, что я больше не одинок, верно? – он ласково пропустил пальцы сквозь пряди ее волос. – Не думаю, что в этом деле от меня будет много пользы, – проворчала Этера, глядя на него снизу вверх. – Для такого “подвига” тебе нужен кто-то вроде Уилла. Астарион засмеялся, неожиданно перехватывая девушку в танцевальную позицию и делая вместе с ней несколько па. – Ну разумеется, я не стану рисковать своим единственным сокровищем, – он поднял ее руку вверх, закрутил в пируэте, и снова прижал к себе. – Но идея с Уиллом мне понравилась. – Только после всей вашей грызни он никогда не станет помогать тебе добровольно, – напомнила чародейка невесть с чего развеселившемуся партнёру. – А кто сказал, что он вообще должен знать, кому помогает? В глазах Астариона зажёгся мрачный торжествующий огонь. *** Когда Густаво получил из рук чародейки переписанный ее почерком пергамент с песней, он всматривался в нехитрые строки несколько минут. По его окаменевшему лицу сложно было понять, о чём думает наёмник. – Если бы я не узнал здесь несколько слов, которые перевёл собственноручно, решил бы, что ты издеваешься надо мной, ведьма, – Пёс потёр пальцем переносицу, с отвращением глядя на лист бумаги. – Я бы никогда не осмелилась навлечь на себя гнев адепта Абсолют, – осторожно протянула Этера, не зная, какой ещё реакции от него ожидать. – Да брось, Густаво. Моя милая чародейка просто не способна на предательство, – сидящий рядом вампир приобнял девушку за плечи, и это был первый раз на ее памяти, когда он так спокойно обратился к наёмнику по имени. – К сожалению, ты прав, – человек сложил пергамент в несколько раз и сунул себе в карман. – Хотел бы я назначить виноватого во всей этой истории, но, кажется, в этот раз облажался сам. Потратить столько времени на проработку гипотезы – и всё впустую. – Почему? Неужели эта песня не пролила ни капли света на действия дьявола? – осторожный интерес Астариона был понятен чародейке. Ему требовалась любая информация, способная приблизить победу над этим врагом. – Ну, кое-что и правда стало яснее. Эта песня похожа на заклинание, которое держит тварь в храме, вот только… – Только? – В ней говорится, что он должен убивать тёмных юстициаров. Проблема лишь в том, что они все и так давно мертвы. Храм заброшен многие десятилетия. Астарион и Этера растерянно переглянулись. Если Густаво был прав, то выходило так, что за годы блуждания в храме ортон просто спятил. Что никак не упрощало задачу по его устранению. – Ладно, – Пёс встал со своего кресла. – Пойду каяться Бальтазару. И если он не оставит от меня кучку смердящего фарша, то на ближайшем совещании я подниму вопрос о твоём возвышении, ведьма. Ты и правда хорошо потрудилась. – Я буду молиться за вас Абсолют, адепт Густаво, – медовым фанатичным голосом пропела чародейка. Гончий Пёс цинично хмыкнул и вышел из библиотеки. – Напыщенный индюк, – прошипела Этера ему вслед, когда за дверью затихли шаги. – Ты знаешь, драгоценная, а мне он начал нравиться, – признался вампир, поворачиваясь к девушке лицом. – Будет даже немного жаль, когда придётся его устранять. – Знаю, милый, по тебе заметно. – Что это в твоём голосе? Неужели ревность, м? – Астарион встал со своего места и навис над ней, вынуждая вжаться в спинку кресла. Она и сама не понимала, что ее так разозлило. С одной стороны, она была рада, что у вампира появился достойный собеседник, с другой – этот человек бесил ее своей бестактностью. Вместо ответа чародейка притянула лицо мужчины к себе и весьма агрессивно впилась в его губы своими. Он охотно принял эту игру, пуская в ход клыки, отчего Этера скоро ощутила во рту солоноватый привкус крови. – Ты только посмотри на себя, моя злая ведьма, – тонкие пальцы собрали красные капельки с ее губ. – Разве в целом мире можно желать кого-то другого? – Льстец. – Да. И ты любишь меня именно таким. Отрицать очевидное девушка не стала. Ведь она действительно любила. Именно таким. Когда Астарион покинул крепость, чтобы оставить послание для Джахейры, она вернулась в свою палатку и обнаружила, что ее тоже ждёт записка. Ключ от защитных чар был только у одного человека в Башнях, поэтому Этера с интересом потянулась к узкому клочку пергамента на своём спальнике. “Не ищи встречи. Доверься мне” – всего две строчки, выведенные ровным почерком Гейла. И почему-то при взгляде на них девушку ещё сильнее стало мучить дурное предчувствие. *** Несмотря на то, что работа над расшифровкой рун была закончена, будни чародейки всё равно продолжались в библиотеке, пускай и не в закрытой ее секции. На этот раз она искала любую информацию по ортонам, пытаясь получить хоть какую-то зацепку о том, как убить дьявола и не умереть самому. Астарион тоже с головой ушёл в книги, но он прицельно изучал вопрос заключения сделок, справедливо полагая, что их встреча с Рафаилом не последняя. На столе перед ним выросла уже стопка томов, но ни один пока не оправдал ожидания вампира. – Боги преисподней, что за чушь! – Мм? – Этера подняла глаза на скривившееся лицо мужчины. – Милая, ты знала, что при встрече с дьяволом нам полагалось смотреть ему только в левый глаз и сложить пальцы в кукиш за спиной? – Астарион с отвращением захлопнул ещё один фолиант. Девушка мелодично рассмеялась, представив себе лицо Рафаила после такого приветствия. – Может, это как раз действенный метод защиты? Я бы на месте дьявола поостереглась связываться с таким сумасшедшим. – По крайней мере, все источники сходятся во мнении, что договор, заключённый на словах, имеет ту же юридическую силу, что и бумажный. И что дьяволы никогда не обманывают напрямую, хоть и предпочитают умалчивать о деталях. – В этом они мало отличаются от фей, – вспомнила девушка их сделку с каргой. – Разве что обилием канцелярита, – Астарион в своём кресле грациозно потянулся и закинул руки за голову. – Знаю, прозвучит странно, но я даже соскучился по всему этому. Рутинная бумажная работа. Никто не мечтает тебя использовать, никто не хочет убить… кроме гурцев, конечно. – Ты хотел бы вернуться к прежней жизни? – Этера тоже отложила свою книгу. Разговор всё равно не позволял ей сосредоточиться. – Я не знаю, милая. То время помнится мне исключительно беззаботным, но жизнь вампира – свободного вампира! – полна иных преимуществ. Наверное, я просто уже не представляю себя другим. Смертным… слабым. Хотя, признаться, я бы не отказался ещё раз ощутить вкус хорошего вина. Астарион хотел сказать что-то ещё, но прервался, настороженно глядя в сторону библиотечного коридора. Из-за высоких стеллажей проход не был виден, но через какое-то время чародейка тоже различила мягкий звук шагов по паркету. Вышедшая к ним молодая девушка оказалась дроу, сжимающей в руках пару увесистых книжных томов. – Вот так встреча! – склонила голову набок незнакомка, обращаясь к мужчине. – А я всё гадала, когда же и мне посчастливится увидеть местную знаменитость вживую. Она говорила вежливо, но Этера всё равно различила в голосе пренебрежительные нотки. – Уж не знаю, чем я прославился, но автографа не будет, извини, – усмехнулся Астарион, демонстрируя клыки в улыбке. – Ну как же? – тёмная эльфийка прижала книги к груди и подошла ближе. – В крепости только и говорят о том, что среди Верных появился настоящий вампир со своей… спутницей. Как жаль, что мы встретились так поздно. – Обычно, когда люди узнают о моём вампиризме, они бегут прочь, а не садятся ко мне на рабочий стол, – мужчина хмуро прокомментировал наглый жест дроу, присевшей на уголок столешницы. – Но ведь твоя любовница не сбежала. Чем я хуже? Этера хищно прищурилась. С каждой секундой этот разговор, как и их незваная гостья, нравились ей всё меньше и меньше. И только амплуа скромной неофитки удерживало девушку от того, чтобы осадить выскочку. – Не хочется тебя огорчать… – Арай. Меня зовут Арай Облодра. – Не хочется тебя огорчать, Арай Облодра, но ты хуже всем, поэтому я даю тебе минуту на то, чтобы поставить свои книжки на место и исчезнуть из библиотеки. Резкость Астариона была понятна и обоснована – статус дроу, не заражённой личинкой, по умолчанию считался ниже, чем у Верного. Вот только у этой женщины оказалось своё понимание субординации. – К чему такая категоричность, нам ведь незачем ссориться? – промурлыкала Арай, складывая книги на стол, но не двигаясь с места. – Я уверена, что моё предложение понравится тебе в той же степени, что и мне. – Какое предложение? – вампир откинулся на спинку кресла, делая вид, что увлечённо слушает. – Деловое. Я могу приготовить для тебя любую алхимическую смесь любой сложности. Я, знаешь ли, очень хороша в своём деле. Могу даже предложить кое-что из своих экспериментальных наработок, если они тебя заинтересуют. А взамен попрошу одну мелочь – я хочу, чтобы ты укусил меня. – Ты… что, прости? – брови Астариона взлетели вверх. – Ты в своём уме? – Вот только не надо этого осуждающего взгляда! – дроу укоризненно покачала головой. – У каждого из нас свои фантазии, правда? И моя – пройтись по лезвию между жизнью и смертью вместе с вампиром. Признаться, даже чародейку впечатлило такое признание. В памяти тут же замелькали воспоминания о ее собственной последней ночи вместе с вампиром. О липком удушающем страхе, парализующей беспомощности и горячих струйках крови, разбегающихся по телу. Рука Этеры невольно нырнула под волосы, касаясь давно не заживающих следов на шее. Вряд ли кто-то в здравом уме способен этого хотеть. – Зачем тебе это? – Потому что это красиво. Чувствовать, как из вен утекает жизнь, как тело становится легче и холоднее, а в голове поселяется туман… Мне что, правда придётся тебя уговаривать? – Не придётся, – вампир смотрел на нее с нескрываемым отвращением. – Крепость кишит чудовищами на всякий извращённый вкус – засунь руку в пасть любого из них и получишь свой танец между жизнью и смертью! А меня оставь в покое. – Ты отказываешь мне? – словно не веря его словам нахмурилась эльфийка. – Я делаю одолжение уже тем, что разговариваю с тобой, а ты смеешь меня отвергнуть? – Я переживу без твоей милости. Просто избавь меня от нее, да поскорей. Дроу переводила негодующий взгляд с него на чародейку. – А у тебя-то как это получилось? – высокомерно обратилась к ней эльфийка, чем окончательно взбесила Этеру. – О, это было несложно, – елейным голосом пропела девушка, с каждым новым словом заводясь всё больше. – Достаточно просто не считать других людей вещами. Но возможно, я смогу сделать для тебя… кое-что. – Что ты задумала, милая? – спросил Астарион, правильно оценив нежнейшую из ее улыбок. – Просто дам нашей любезной гостье то, чего она хочет, – не прекращая улыбаться, чародейка ворвалась в разум дроу, вынуждая эльфийку вскрикнуть и прижать руки к вискам. Она сделала это без подготовки, грубо, и эта поспешность отозвалась гулом в ее собственной голове. Но было уже плевать. Арай мечтает узнать, каково это – подставлять свою шею под клыки нежити? И она получит этот опыт в полной мере. Этера вытягивала из своей памяти самые тёмные, самые мрачные и кровавые воспоминания о близости с вампиром, усиливала их десятикратно и вкладывала в беспомощно распахнутое сознание дроу. Всю боль, весь ужас, что чародейке довелось пережить за время общения с Астарионом, эльфийка испытывала сейчас на своем собственном теле. Белоснежные клыки мужчины разрывали ее горло, это ее кровь вытекала из вен, оставляя вместо себя ощущения гнетущей пустоты и чего-то безвозвратного, непоправимого. Это ее пальцы судорожно цеплялись за жилистые бледные запястья в бесплодной попытке хоть на что-то повлиять. Эльфийка с хрипом упала на пол, скребя ногтями по паркету и царапая себя за шею. Она скулила и рыдала, сотрясаясь всем телом, но, глядя на это, Этера не испытывала ничего, кроме мрачного удовлетворения. – Довольно, драгоценная, ты убьёшь ее, – на плечо чародейки легла ладонь Астариона. Девушка и сама не заметила, как вскочила с кресла, наверно, чтобы лучше видеть агонизирующее тело дроу у своих ног. Этера оборвала связь, но Арай Облодра так и осталась лежать на грязном полу, подвывая от ужаса. – Думаю, нам лучше уйти, пока на ее вопли не прибежала стража, – вампир приобнял чародейку и потянул за собой в сторону выхода. К счастью, ближайшие дозорные как будто бы ничего не слышали, лишь мазнув по ним безразличным взглядом. Астарион довёл девушку до палатки, и отпустил только усадив на подушки. – Признаться, это было впечатляюще, хоть и немного неожиданно. – Я уже и сама начинаю жалеть, что сорвалась, – Этера нервно заломила запястье. – Что, если из-за меня у нас возникнут проблемы? – Нет, я так не считаю, – задумчиво протянул вампир, устраиваясь головой на коленях у чародейки. – Она нагрубила Верному, для сектантов это уже преступление. Я бы на ее месте не побежал жаловаться. – Она вела себя очень самоуверенно для обычной паломницы. – И что это меняет? Милая, в Лунных Башнях ты практически бог для всех, кто обделён личинкой. Ты можешь подойти к любому неофиту и приказать ему выйти в тёмное проклятье без фонаря на глазах у его друзей… – Так вот чем ты развлекался с Густаво, пока я не видела, – прищурилась Этера. – И такой опыт у меня тоже был, – уклончиво ответил мужчина. – Тем страннее, что Арай осмелилась требовать что-то у Верного. – Зато ты превосходно поставила… хм… положила ее на место, – в голосе Астариона промелькнули кровожадные нотки. – Ты очень жестока, любовь моя. – Да. И ты любишь меня именно такой, – промурлыкала девушка, отзеркаливая его недавнюю фразу. Вампир широко улыбнулся и притянул ее лицо к себе. Вопреки опасениям Этеры, ничего дурного не произошло ни в ближайший час, ни в ещё несколько после него. Они спокойно передвигались по крепости, не вызвав ни малейшего интереса у дежурных. И только перед самым ужином, когда чародейка окончательно расслабилась, в закуток, где стояла их палатка, наведались трое ревнителей. – Просим прощения за беспокойство, Верный, – чуть склонил голову их предводитель, обращаясь к Астариону. – Но у меня приказ от адепта Зарелл взять вашу спутницу под стражу. *Оргия Праведников – “Радость моя” ** Наталья Максименко Даната