Ветер над волнами

Приближается буря Беспощадный шторм Способный сквозь всеразрушение Прийти к гармонии* Караван двинулся в путь ранним утром. Основную часть поклажи тянули на себе волы, запряженные в телеги: бочки с водой, ящики с овощами и солониной, мешки с зерном, кухонную утварь, кузнечное и походное снаряжение, словом, всё, что требовалось для комфортного путешествия большим отрядом. Для остальных вещей Хальсин раздобыл где-то пяток низкорослых пегих лошадок местной породы, идеальной для прохождения через горы. Сначала друид настаивал на пути через Подземье, но, оценив необходимое количество припасов, помноженное на обилие личных вещей, передумал, и к вечеру того же дня привел лошадей. И если некоторые беженцы отнеслись к сборам в дорогу с умом, взяв с собой из Элтуреля только самое необходимое, то другие наотрез отказывались расставаться с милыми сердцу безделицами, вроде картин или старого семейного фарфора. Команде Уилла тоже выделили одну кобылку – им, как хорошим воинам, необходимо было идти во главе колонны, а принимать бой было гораздо сподручней без тяжёлых рюкзаков за спиной. Да и просто шагать без оттягивающих плечи сумок тоже оказалось намного веселее. Сновали туда-сюда дети, сдерживаемые от побега в лес только окриками своих опекунов, в арьергарде слышались сальные шуточки и раскатистый смех Карлах. Солнечный свет пробивался через кроны деревьев, призывно пели птицы, дорога легко ложилась под ноги, и это всё можно было бы принять за прогулку, если не думать об их конечной цели. Этера старалась держаться поодаль от всех, но сделать это было невозможно в такой толпе. Мучительно хотелось натянуть капюшон туники – Кага поделилась с девушкой своими вещами – чтобы не привлекать любопытных взглядов, но это ничего бы не решило. Она всё равно оставалась единственной человеческой девушкой в этом отряде, и теперь испытывала на себе чрезмерное внимание тифлингов. Кто-то смотрел на нее с благодарностью, другие с недоверием, молодые мужчины – оценивающе. Со своими изначальными сопартийцами чародейка держала уважительную дистанцию, заговаривая только по делу. Волшебник ещё как-то пытался примирить их команду, но, не увидев энтузиазма ни у одной из сторон, бросил это дело. Они просто приняли то, что общая цель и дальше поведет их всех вместе, хотя общение из дружеского превратилось в прохладно-вежливое. Астарион и Уилл держались особняками, стараясь лишний раз даже не смотреть на чародейку и в сторону друг друга. Но если для вампира изоляция была привычной средой, а рядом с охотником остался Гейл, то Этера с неудовольствием обнаружила, как много бытовых мелочей до этого решалось с помощью окружавших ее мужчин. Теперь же ей приходилось думать даже над тем, как закинуть тяжёлую сумку на лошадь или за кого ухватиться при форсировании каменистого ручья. Разумеется, ей и сейчас было кого просить о помощи: пара улыбок, несколько ласковых слов, и практически любой из беженцев мужского пола будет рад сопровождать ее во всём. Но она всё ещё слишком злилась на вампира, чтобы позволить себе сближаться хоть с кем-то. Тем более ради такой мелочной выгоды. За этот перегон они рассчитывали добраться до заброшенной деревни – той самой, о которой девушка предпочла бы никогда не вспоминать, но караван действительно двигался очень медленно. У беженцев постоянно что-то происходило: то телега застрянет колесом между камнями, то дети устроят гонку среди деревьев и расшибут себе лбы. Обеденный привал затянулся на несколько часов, хотя они даже не устанавливали полевую кухню и не готовили горячую пищу, ограничившись кипятком с травами и быстрым перекусом. Когда начало темнеть, до деревни оставалась ещё треть пути, и было решено разбить лагерь прямо на краю тракта. Животных распрягли и привязали пастись, а беженцы привычно распределились на несколько компаний. Хальсин старался в равной степени уделять внимание всем нуждающимся, но, со всеобщего молчаливого согласия, закрепился в лагере Уилла. Хотя теперь, наверное, было бы честнее называть это лагерем друида. Оказалось, что он неплохо готовит, и ужин, вышедший из-под его рук, вполне мог поспорить со стряпней Катары, оставшейся в Роще. Спать он лёг тоже у их костра, прямо на голой земле – длинная медвежья шерсть не боялась ни ночного холода, ни назойливого гнуса. Этере досталась первая стража. Пускай их теперь было много, но, помня об опасностях этих краев, каждый отряд выставлял своего дозорного. Медведь отвернулся от огня, подставив теплу спину, Астарион ещё во время ужина ушёл на охоту, Уилл спал или делал вид, а Гейл читал библиотечную книгу, подсвечивая страницы магией. Вокруг было спокойно и тихо, насколько это возможно в караване на несколько десятков людей. Девушка хотела подкинуть ещё дров, но обнаружила, что в куче остались только длинные ветки. Она попыталась сломать парочку через колено, но с большей вероятностью сломала бы колено. – Да чтоб вас… Она выругалась вполголоса и примерилась к походному топорику Уилла, оставленному как раз на такой случай. – Подожди, дай я сам, – неожиданно окликнул ее голос волшебника, выбирающегося из-под одеяла. – Меня пугает вид девушек с топором. – Ты настолько мне не доверяешь? – горько усмехнулась чародейка. – Просто не хочу, чтобы ты всех перебудила, – он мягко отнял у нее инструмент и положил на место. Затем скрестил руки над дровами и произнес несколько слов. Воздух под его ладонями едва заметно всколыхнулся, и длинные ветки бесшумно распались на короткие обрубки. – Режущее заклинание? Удобно. И спасибо. Он смотрел, как девушка подкармливает огонь, но не уходил. – Гейл? – Что? – Ты очень громко молчишь, – она села на лежанку и повернула к нему голову. – Просто скажи наконец то, что хочешь сказать. Всё ещё молча, волшебник присел на краешек спальника рядом с ней, и чародейка посчитала это хорошим началом. – Я действительно на тебя злюсь, – через пару минут заговорил он, не отводя взгляда от пламени костра. – Больше всего мне сейчас хочется сказать, что я тебя предупреждал и, случись наш разговор чуть раньше, я бы облёк эти слова в самые экспрессивные формулировки, на которые способен. Но, чем дольше я об этом думаю, тем сильнее понимаю, что я – последний человек, который вправе тебя в чём-то упрекать. – Ты… что, прости? – Не ожидала, да? – Я готовилась к глухой обороне, но ты просто смял ее первым же ходом, – терминология из драконьих шахмат пришлась весьма кстати. – Ты опасный противник. – Если ты не против, я предпочту остаться другом, а не противником. – Но… почему? – девушка окончательно перестала понимать ход мыслей волшебника. – Скажем так, если твой недавний поступок можно назвать глупостью, то я в своё время совершил нечто преступное. Так что не мне раздавать советы по этике или осуждать кого-то. – Ты просто мастер говорить загадками, но я при всём желании не могу представить себе, как Гейл из Глубоководья мог натворить глупостей из-за любви. Ты производишь впечатление человека, у которого есть инструкция даже на этот случай. – Как видишь, даже Гейл из Глубоководья иногда бывает слеп. А ты? Правда влюблена? – он обернулся, словно ища в ее лице признаки лжи. – Мне хочется в это верить. Потому что иначе я не влюблённая дура, а обыкновенная, – она пожала плечами. Других логичных объяснений внезапной и острой увлечённостью Астарионом у нее не было. – Значит, мы с тобой оба влюблённые дураки, – Гейл тепло улыбнулся, но не Этере, а как будто внутрь себя. – По крайней мере, у тебя в анамнезе нет вампира. – Хуже. У меня в нем богиня. Чародейка пару секунд оценивающе смотрела на него, опасаясь, что ее разыгрывают, но лицо волшебника оставалось предельно серьезным. – Я не очень понимаю, как такое возможно, – осторожно начала девушка. – Но кажется, богиня должна быть лучше, чем вампир? – Ты просто не знаешь Мистру. – Мистра? Та самая Мистра?! – Тише! Ты всех разбудишь, – Гейл шикнул на нее и предостерегающе замахал рукой, но Этера и сама уже зажала рот, чтобы сдержать эмоции. Чёртов тихоня-волшебник! Он производил впечатление мужчины, обвенчанного с библиотекой, но уж никак не любовника, достойного богини. Да ещё какой! Правда, она и представить себе не могла, что общение с богами может протекать настолько… по-земному. Они казались ей гораздо более недостижимыми, чтобы обычный смертный мог запросто забраться им в постель. – Но Гейл… как? Если ты надо мной не шутишь, то кем нужно быть, чтобы провернуть такое? – Гейлом из Глубоководья, очевидно, – он усмехнулся, но получилось как-то горько. – Величайшим волшебником своих лет и не менее грандиозным идиотом. – Почему ты говоришь о себе так? И почему ты вообще здесь? Твоя богиня может уничтожить личинку щелчком пальцев! – Потому что я облажался, Тера. Без лишней скромности скажу, что я был очень талантливым магом. Настолько талантливым, что она обратила на меня внимание. Долгие годы Мистра была моей наставницей и опорой, открывая мне новые и новые грани Плетения, а потом… мы сблизились ещё сильнее. Это сейчас я понимаю, что был у неё таким не первым, и точно не буду последним, но тогда наша связь казалась уникальной. Исключительной. И я возгордился ею так сильно, что самонадеянно рискнул погрузиться в глубины такой магии, которая была для меня под строжайшим запретом. Но это оказалось не просто Плетение, с которым я привык иметь дело, вовсе нет… Взгляд волшебника остекленел, и сам он замер, но Этера не рискнула окликать его, понимая, насколько болезненны эти воспоминания. – Это была алчущая бездна, пожирающая всё на своем пути. Я успел дотронуться до неё лишь кончиками пальцев, а она забрала меня целиком и навсегда поселилась здесь, – он положил руку на сердце. – Запретное царство оказалось магией, рождённой пожирать другую магию, но, кажется, я уже сказал, что был идиотом. Она в считанные дни вытянула из меня Плетение и жаждала большего, так что мне пришлось поглощать силу артефактов, чтобы выиграть ещё немного жалких крупиц времени и продлить агонию. Я был тогда слишком труслив, чтобы позволить себе умереть. – Тогда? Мне не очень нравится, к чему ты клонишь. История волшебника была действительно жуткой, но Этера понимала его, как никто другой. Ей хватило мимолётного знакомства с цветком суссура, чтобы ощутить всю глубину отчаяния, а то, что пережил Гейл с этим просто несопоставимо. Личность мага и Плетение неразрывны, и девушке не хотелось даже думать, что он ощущал, когда щупальца темных чар медленно и планомерно вгрызались в эту связь. – Уж поверь, мне такой исход тоже не очень по душе. Но то, что я сейчас жив – не моя заслуга. – Тебя спасла Мистра? – Сложно назвать это спасением. Да, она была в бешенстве, когда узнала о моем проступке, но я все ещё дышу не потому, что Мистра испытывает ко мне сентиментальные чувства. Она вдоволь полюбовалась моими страданиями, а потом быстро нашла в этой ситуации свою выгоду. Сейчас смертоносная магия внутри меня в стазисе, но лишь для того, чтобы я мог распорядиться ей… более рационально. – Что ты имеешь в виду? – Помнишь, я говорил, что уже давно изучаю Абсолют? Так вот, это не просто научный интерес. С личинкой или без, я копаюсь во всём этом по поручению Мистры, и когда доберусь до сердца секты… исполню своё предназначение. – Гейл… – Да? – Ты что, собираешься умереть? – Этера сидела близко к огню, но почувствовала, как заледенели ее руки. То, что она сначала приняла за неловкую попытку утешения со стороны Гейла, оказалось исповедью. Чародейка не знала, почему он решил открыться именно ей. Возможно, потому что она понимала его как мага. Или потому что тоже облажалась в отношениях, которые впервые в жизни захотела построить. Но его откровения о своей судьбе таким будничным спокойным тоном пугали ее до дрожи. – Поверь, так будет лучше для всех. Кто бы ни скрывался за всей этой аферой с личинками – я смогу покончить с ним одним ударом. – Но так не будет лучше для тебя! Ты правда согласен пойти на смерть ради… женщины? – Ради своей богини. – Твоя богиня – редкостная сука! Этера осеклась, опасаясь, что перегнула палку, но Гейл воспринял это без эмоций. – Это так. Но я всё ещё ее люблю. И я правда виноват. Не только перед Мистрой, а перед всем миром – магия внутри меня не остановится, закусив одним жалким волшебником. Она будет расползаться дальше и дальше, сначала поглощая Плетение, а потом и материю. Согласись, этот проступок посерьёзнее, чем ваша с Астарионом шалость на вечеринке? – он невесело усмехнулся, пытаясь подбодрить то ли ее, то ли себя. – Но где гарантия, что твоя магия остановится после уничтожения секты? – Мистра поможет мне направить и стабилизировать ее. Пойми, я бы умер в любом случае – уже должен был умереть, но так у меня есть шанс напоследок сделать хоть что-то хорошее. – Неужели больше нет вариантов, кроме героического самопожертвования? – Даже если есть… я не уверен, что хочу этого. Не знаю, как это объяснить так, чтобы быть понятным. – Гейл, ты разговариваешь с человеком, у которого следы клыков на шее, – чародейка ткнула указательным пальцем в россыпь пушистых локонов, прикрывающих укус. – Думаю, что я понимаю тебя. В ту ночь она и правда узнала кое-что новое о смерти. Какой красивой и какой желанной она может быть в тщательно срежиссированных обстоятельствах. И если уж чародейка в тот момент не боялась пойти до конца, то что говорить про Гейла, сцену для самосожжения которого готовила сама богиня. Девушке не в чем было упрекнуть волшебника, ей просто было жаль его потерять. – Спасибо, что выслушала. И что не стала меня отговаривать. – Ты рассказывал Уиллу? Или кому-то ещё? – Нет. Не хочу, чтобы вокруг этого разрасталась драма. Они просидели молча до конца ее дежурства. Вернувшийся с охоты Астарион застал удивительную картину, как два мага, сидя бок о бок, одинаково стеклянным взглядом смотрят в огонь. К их счастью, он воздержался от комментариев и нырнул в свой спальник, с головой накрывшись одеялом. *** При свете дня заброшенная деревня не производила такого жуткого впечатления. Обильно цвёл плющ, покрывающий стены обветшалых домов, птицы вили гнезда на облупившихся черепичных крышах. Сорная трава заполнила когда-то ухоженные участки, и над ее соцветиями жужжали пчёлы. Хальсин поэтично назвал это “торжеством жизни над смертью”, и даже чародейка, предвзятая к этому месту, согласилась с ним. Астарион, отправленный на разведку, доложил, что гоблины ушли, и караван разместился в деревне на обеденный привал. Тифлинги из тех, что не были обременены готовкой, быстро обежали дома в поисках чего-нибудь полезного, но их единственной добычей стали пара тюков сена на корм скоту и немного дешёвой посуды. Всё ценное уже давно было прибрано гоблинами или прочими ворами ещё до них. Первые проблемы возникли только на разрушенном мосту, ведущему на тракт ко Вратам. Гейлу и Ролану удалось протянуть тропинку из чистой энергии между пустыми опорами, но животные даже с тряпками на глазах отказывались наступать на магическую поверхность, поэтому друиду и чародейке пришлось зачаровывать их и переводить самостоятельно. До их следующей запланированной точки – Приюта Вокин – они ожидаемо к вечеру не добрались, и снова заночевали на тракте. На третий день путешествие уже не казалось Этере настолько тягостным – к ней привыкли, она познакомилась с большинством беженцев, идти без поклажи было необременительно. После звериных троп, которыми водил свой отряд Уилл, и его бешеного темпа, эта дорога казалась прогулочным маршрутом. Правда, Гейлу всё ещё приходилось работать буфером между ней, охотником и вампиром, но чародейку больше не терзало чувство тотального одиночества и изоляции. Хальсин возлагал большие надежды на постоялый двор: им требовалось пополнить запасы воды, продуктов и фуража для животных, и его энтузиазм понемногу передавался остальным. Всем, кроме Астариона. Вампир, напротив, начал отставать и вёл себя ещё более нервно, чем обычно, но, кажется, это заметила только Этера. Всё-таки, они неплохо успели изучить друг друга. К сожалению, разобраться, в чём дело, девушка уже не успела. – Стойте! – уже на самом подходе к Приюту Хальсин поднял руку в предупреждающем жесте и начал принюхиваться. – Что-то не так. Караван остановился на тракте, но для человеческих глаз вокруг не было ничего подозрительного. – Гейл, мне нужна “Ищейка”. Ищейкой в обиходе называли простейшее заклинание на обнаружение живых существ неподалеку от мага. Оно неплохо позволяло выявлять скрывающихся врагов, с тем лишь минусом, что подсчитывало любые формы жизни, включая зверей и птиц. – На какой радиус? – волшебник приготовился к пассам. – Примерно километр вперёд и в стороны, – прикинул друид, – Не нравится мне эта тишина. Этере вовсе не казалось, что вокруг тихо, но она и не обладала звериным чутьем. Гейл выбросил руки вперёд, очерчивая невидимый радиус заклинания, но закончить его не успел: ему под ноги со свистом вонзилась стрела, едва не впившись в носок сапога. Следующие несколько стрел полетели уже в беженцев. Среди тифлингов началась паника: кто-то пытался укрыться за обозами и массивными телами испуганных волов, кто-то кинулся в лес, надеясь спрятаться среди деревьев. Лишь немногие взялись за оружие и попытались дать отпор противникам под предводительством Зевлора. Гейл перенаправил энергию в новое заклинание, частично накрыв караван щитом, Ролан на другом конце сделал то же самое. Уилл и Хальсин уже в зверином обличье кинулись к утёсу, откуда началось нападение, а перед ними бешеной кометой взлетела по камням Карлах. Астарион, вооруженный луком, крадучись последовал туда же, короткими перебежками двигаясь из тени в тень. Навстречу им из-за камней и деревьев уже показались противники. Этере оставалось только пытаться магией удержать на месте животных, которые забились в настоящей истерике, когда им под ноги скатилось с горы первое окровавленное тело уродливого человекоподобного существа со звериным оскалом. Звуки боя перемежались с медвежьим рыком и гиеньим тявканьем. Гноллы. Она слышала от тифлингов, что они уже нападали на караван раньше, но это было ближе к Элтурелю, и тогда им удалось отбиться. Впрочем, этот бой не затянулся надолго. То ли тварей было не слишком много, то ли они были сытые и вялые, то ли просто оказались настолько примитивны, что не продумали более эффективную засаду. Из беженцев практически никто не пострадал, если не считать пары царапин на воинах, одной подстреленной женщины, которую зацепило первым залпом, и одного павшего вола в арьергарде. Стрела вошла животному в шею, пробив позвоночник и парализовав, и вол опрокинулся, перевернув вместе с собой телегу с поклажей. И вот это было уже реальной проблемой – потерять тягловых животных до того, как отряд пересечёт Тёмные Земли, означало неминуемую смерть. Этера привязала к дереву доверенную ей кобылу и ободряюще похлопала всё ещё испуганно фыркающее животное по шее. – Этера? Пожалуйста, пойдём со мной, – ее тихонько окликнула девушка-бард, певшая для них на вечеринке. Она тяжело дышала, как после быстрого бега. – Что-то случилось? – чародейка обернулась к скромной певице. – В смысле, что-то ещё? – Да. Там Астарион… я пыталась сама, но он даже не позволил мне прикоснуться, – она замялась, явно желая и не решаясь сказать больше. – Просто пойдём, ладно? – Ладно, веди, – это уже начинало интриговать. Девушка выглядела сильно обеспокоенной, но немного не так, как прочие участники неожиданной стычки с гноллами. Альфира повела ее через тракт к утёсам, откуда произошло нападение. За очередным поворотом она увидела знакомый силуэт светловолосого эльфа в доспехе дроу. Астарион сидел на плоском валуне, пытаясь рукой дотянуться до пробившей броню и вонзившейся ему в спину стрелы. Услышав шаги он болезненно дёрнулся, оборачиваясь, и чертыхнулся. – Ад и преисподняя! – когда вампир заговорил, на его губах выступила кровавая пена. – Когда я просил тебя привести помощь, я имел в виду реальную помощь! “Ах ты самонадеянный кусок дерьма!” – Этере очень хотелось сказать это вслух, но она благоразумно не стала накалять обстановку. – Но… ты просил привести кого-то, кому можно доверять, вот я и подумала… Этера и Астарион одинаково недоумённо переглянулись. Это кем же тифлинги их запомнили, что на просьбу позвать помощь Альфира первым делом подумала про чародейку? – В следующий раз думай лучше! – злобно зашипел на барда Астарион. – Оставь девочку в покое и довольствуйся тем, что есть, – осадила его Этера и зашла ему за спину. К ее удивлению, он не стал и дальше устраивать сцен, покорно позволив осмотреть ранение, только подозрительно следил за ней через плечо. Вражеская стрела пробила его кожаный доспех и рёбра, глубоко засев в правом лёгком. Смертного бы такая травма убила, но для вампира она была пустяком. Только вытаскивать стрелу будет сложно и ещё сложнее потом объяснять беженцам, почему эльф не умирает от потери крови. – Хм… Альфира? – Да? – тифлинг рискнула подойти поближе. – Пожалуйста, приведи сюда Хальсина. Только его. – Конечно, я мигом! – она сорвалась с места и скрылась среди деревьев. – Боги, ну что там? – мужчина нервно попытался обернуться и снова скривился от боли. – Ничего хорошего, – резюмировала девушка. – Просто так ее не вытащить: придётся либо резать, либо проталкивать вперёд через лёгкое. В любом случае сначала нужно снять доспех. – По крайней мере, это оригинальный предлог, чтобы меня раздеть, – вампир нахмурился и первым потянулся к застёжкам нагрудника. – Я смотрю, тебе не так уж и плохо, – Этере пришлось встать перед ним на колени, чтобы удобно дотягиваться до пряжек на боках, и эта вынужденная мера ее раздражала. – Я просто немного удивлён, что ты наконец перестала меня бойкотировать. – В данной ситуации это было бы слегка по-детски, ты так не считаешь? Мы всё ещё союзники. Чёртовы дроу, зачем им понадобилось пришить столько ремешков? Совместными усилиями они разделили броню по деталям, и девушка смогла аккуратно снять ее заднюю часть с древка. А вот цельный поддоспешник из тонкой кожи и рубашку под ним придётся резать – чародейка вытянула кинжал из набедренных ножен вампира. – Осторожней, ведьма! – она почувствовала, как напряглась его спина, когда лезвие коснулось одежды. – Астарион? – Что?! – Мне будет немного легче, если ты перестанешь дёргаться. И помолчишь. Вампир сверкнул на нее глазами в последний раз и молча замер. Этера мягкими движениями по сантиметру разрезала кожу и ткань от горловины до подола. Крови на спине практически не было – края раны плотно смыкались вокруг древка. Зато девушка смогла наконец как следует разглядеть при дневном свете его шрамы. – Вот че-е-е-ерт… – Боги, ну что там ещё? – Твои шрамы… – Шрамы? Тебя так впечатлила писанина Касадора? – Астарион недоверчиво развернулся к ней, и от его резкого движения из раны потекла струйка свежей крови. – Ты не говорил, что Касадор – оккультист! – чародейка обошла его снова, чтобы ещё раз оценить узор на спине. – Что за глупости? Он был психом и садистом, использующим тела рабов как холсты для своего творчества, но магия? Это не про него. – Вот как? И что тогда, по-твоему, у тебя на спине? – медовым голосам пропела Этера, положив руки ему на плечи. – Стихи. Он так сказал… Чёрт, я не знаю! Как ты могла догадаться, у меня не было возможности полюбоваться в зеркало! – тон девушки вселил в него сомнения и тревогу. – Астарион, – она встала перед ним, чтобы видеть его лицо и продолжила уже серьёзно. – У тебя на спине грёбаная магическая печать из дьявольских рун. Если это и стихи, то написаны они тоже дьяволом. Вампир отрицательно замотал головой, всё ещё отказываясь ей верить. – Нет. Этого не может быть… Признайся, это шутка? Если ты решила так мне отомстить, то выбрала самый паршивый способ! Этера только вздохнула. На секунду у нее даже мелькнула мысль, не использовать ли эту ситуацию к своей выгоде, но тут же погасла. Она злилась на Астариона, но не ненавидела его, и не хотела его боли. В конце концов, она знала на что идёт, сближаясь с ним, ведь именно таким он ее и привлёк. Циничным. Жестоким. Дерзким и самовлюблённым. Глупо было бы заигрывать с ядовитой змеёй и не ожидать укуса. Ещё глупее – желать ей после этого зла. – Я тебе покажу. Не сопротивляйся, – она мягко коснулась сознания его паразита, вежливо предлагая открыться ей. Личинка заёрзала недовольно, хотя выказала готовность снять блоки, если ее носитель этого захочет. Сам Астарион размышлял ещё пару секунд, но всё-таки позволил связи между их разумами установиться, и девушка провалилась в его сознание. Она увидела себя его глазами и знала, что он сейчас смотрит ее. Где-то на границе его мозга мелькнула яркая вспышка эмоций, но Этера не стала в неё всматриваться – она обещала лишь показать то, что видит, а не лезть туда, куда ее не звали. Чародейка заставила свое тело зайти вампиру за спину, чтобы он сам мог убедиться в правдивости ее слов. Вспышки в его сознании стали ярче, и игнорировать их уже не получалось. Недоумение. Недоверие. И страх. Очень много страха. Астарион сам оборвал связь, прогоняя ее из своей головы, а она не стала противиться. Этера предпочитала лишний раз не использовать свою магию на друзьях и союзниках – кому захочется доверять человеку, способному в любой момент покопаться в твоих мозгах? – Что этот мерзавец сделал со мной?.. Чародейка не знала ответа, поэтому молчала. Вампир попытался ещё раз завести руку за спину, чтобы коснуться шрамов, но лишь скривился в болезненной гримасе. Зато, глядя на него, она кое о чём вспомнила. Оно как раз было в каком-то из ее карманов. Кольцо гурца, нагретое теплом ее тела, ткнулось в ладонь, и девушка протянула его своему собеседнику. Ему оно принадлежит в равной степени. Со стороны тракта раздались шаги, и Астарион бросил на Этеру встревоженный взгляд. – Никто не должен узнать! – Да, – ей не нужно было уточнять, о чём идёт речь. Пара коротких слов и пассов – и на месте шрамов белеет ровная гладкая кожа. Прикоснуться к которой захотелось настолько же мучительно, насколько это сейчас было неуместно. Если Хальсин и почувствует ее магическое вмешательство, он вряд ли поймет, в чём дело. Всё-таки, он друид, а не мастер иллюзий. К чести их нового лидера, ему хватило короткого взгляда, чтобы оценить обстановку. – Извини, что так долго, – обратился он к раненому. – Я пришёл сразу, как только смог. Альфира, милая, ступай, помоги остальным. Не нужно тебе этого видеть. – Хорошо, мастер Хальсин. Девушка выглядела обеспокоенной судьбой Астариона, но не стала спорить с друидом и побрела прочь. – Что думаешь? – спросила Этера, когда целитель с высоты своего роста наклонился над стрелой. Он коротко пропальпировал ткани вокруг древка, прикинул его остаточную длину. – Хм… Резать не вижу смысла – стрела прошла почти насквозь, проще будет вытащить ее с той стороны. Это будет быстро, но больно. Даже для нежити. – Просто давай покончим с этим поскорей… тут холодно вообще-то, – недовольно проворчал мужчина. – А что делать мне? – девушка понимала, что слова вампира – просто бравада для отвлечения от мрачных мыслей. Он очень болезненно воспринимал всё, что было связано с благополучием его тела, начиная от сломанного ногтя, заканчивая пытками Касадора. Стрела в лёгком должна была быть в этом рейтинге где-то посередине. – Просто будь рядом, – очень уклончиво ответил Хальсин. Одной рукой он через грудь обхватил Астариона за плечи, создавая упор, а второй взялся за древко стрелы. – Готов? Начали. Этера рассчитывала, что друид сделает всё рывком, но вместо этого он начал медленно усиливать давление, проталкивая стрелу глубже. Возможно, опасался сломать. Вампир стиснул зубы и зарычал, а кровавая пена с его губ потекла уже струйкой. Впечатлённая чародейка рефлекторно присела рядом с ним и вцепилась в его руку, но осознала это только когда он стиснул ее пальцы в ответ. Кольцо уже было на нём, но вряд ли могло защитить его от такой боли. Хальсин направлял стрелу, уводя ее вниз и в центр, пока острый наконечник не пробил мышцу в районе солнечного сплетения. Эльф отломил от древка оперение и дал Астариону минуту отдышаться, затем – уже рывком – выдернул стрелу из его тела. Вампир взвыл, и ещё сильнее, до хруста, сжал руку девушки, вынуждая вскрикнуть ее тоже. – Хотел бы я ещё как-то тебе помочь, но моя исцеляющая магия не подействует на вампира, – слышать в голосе верховного друида сочувствие к отродью было очень непривычно. Та же Катара была безжалостна к любым видам нежити, да и прочие жители Рощи наверняка придерживались схожих взглядов. – Ты сделал достаточно…спасибо. Дальше я смогу сам, – при каждом новом вдохе мужчины из раны доносились булькающие звуки и толчками лилась кровь. – Уверен, что ты сейчас…? – Хальсин попытался подобрать более тактичные слова. – Безопасен? – подсказал ему вампир. – Да. – Я уже ни в чём не уверен, – невеселая усмешка искривила его губы. – Но я не испытываю потребности порвать кому-то из вас горло, если ты об этом. – Именно об этом. Если ты считаешь, что можешь себя контролировать, то я вас оставлю – мне нужно заново собрать караван. Только вот ещё что. Этера? – Мм? – Руку, – друид требовательно протянул ей ладонь. Этера аккуратно освободила онемевшую кисть от хватки забывшегося вампира и подала эльфу в ответ. Он накрыл ее сверху второй ладонью, и глухая боль в пальцах потихоньку начала отступать. – Теперь всё. Постарайтесь не задерживаться. Хальсин оставил им свой мех с водой и вернулся на тракт. – Как ты? – чародейка немного подвинулась и уселась перед ним прямо на землю, скрестив ноги. – Как я?! – злобно прошипел он, пытаясь промыть рану на груди. – Как будто меня выпотрошили и бросили на корм собакам, вот как! По мере повышения его тона, Этера хмурилась всё сильнее. Может, стоило сразу уйти с друидом? – Извини… я сейчас несдержан, – оценив ее мимику, попытался смягчить свой выпад вампир. – Оу… ты извиняешься? – девушка изумлённо приподняла бровь. – Наверное, стоит почаще протыкать тебя стрелами, может, в следующий раз я дождусь ещё и благодарности. – Спасибо. За. Помощь, – тщательно выговаривая слова, ответил Астарион. – Думаю, что я зря набросился на Альфиру, она всё сделала правильно. Признание заслуг чародейки было очень завуалированным, но она не ожидала даже этого. – Теперь тоже останется шрам? – она кивнула на его рану. – Нет, не думаю, на мне всё быстро заживает. Вампирская регенерация всегда восстанавливает мне ту форму, в которой я был перед обращением. Если бы у меня оставались шрамы после каждой беседы с Касадором, перед тобой сейчас сидел бы эльф без кожи. – Но если всё заживает, – с сомнением протянула Этера. – То как ему удалось нанести на твою спину эти руны? – Я… я не знаю, – теперь Астарион выглядел растерянным. – Я не думал об этом раньше. Просто принимал как данность всё, что со мной происходило. Может, дело в самих рунах? – Сейчас в печати нет магии, если ты об этом, это просто рисунок, – девушка вспомнила свои ощущения при осмотре. – Это как будто… заготовка под заклинание, но не само заклинание. – Мне от этого не легче. Я должен узнать, что там написано. – Существуют справочники по дьявольскому языку, но эти издания очень редки. Хорошо, если мы найдём хотя бы один том во Вратах Балдура. – Мы? – Астарион бросил на нее испытывающий взгляд. – Если планируешь помереть по дороге – скажи об этом сейчас. Чтобы в следующий раз я не бросалась тебе на помощь. Он смотрел на нее ещё пару мгновений и расхохотался, провоцируя новое кровотечение. – И всё-таки ты чудо, ведьма. Даже жаль, что ты меня отвергла. – Стоит напомнить тебе, почему я это сделала? – настала очередь чародейки угрожающе шипеть. – Нет. Лучше помоги мне промыть рану на спине. *** Караван был готов продолжить движение только через час после возвращения чародейки. Павшего вола распрягли и разделали, насколько это было возможно в полевых условиях, и Ролан заморозил мясо с помощью магии. Всю поклажу тоже пришлось перераспределить, чтобы запрячь одну из лошадей в опустевшую телегу. До Приюта Вокин оставалось совсем немного, но в глазах беженцев уже не было прежнего энтузиазма. Возможно, это было и к лучшему, потому что на самом постоялом дворе их ждало ещё одно потрясение. Приют был сожжён. Довольно давно, судя по состоянию обугленных стен, но запах гари всё ещё не развеялся. От главного здания и хозяйственных пристроек практически ничего не осталось, относительно уцелела только винокурня. Во дворе нашлись полуразложившиеся трупы гиен, значит, гноллы побывали и здесь, но они не могли устроить поджог. Этот полудикий народ боялся огня. – Что будем делать? – Гейл обратился к друиду, со скорбным молчанием изучающему эту безрадостную картину. – То, что в наших силах. Обыщем здесь всё как следует, – он повысил голос, чтобы каждый мог его услышать. – Нужно проверить воду в колодце, пополнить запас и напоить животных. Поищем припасы, возможно, в подвалах что-нибудь уцелело. Быстро осматриваемся здесь и двигаемся дальше. И да поможет нам всем Сильванус, – добавил он уже чуть тише. Хальсин забрал с собой несколько тифлингов и ушёл к колодцу. Уилл предложил начать осмотр с винокурни, и у его отряда не возникло возражений. Этера и Гейл не видели разницы, с какого угла пепелища начинать поиски, а Астарион был удивительно молчалив и инертен. То ли тяжело оправлялся после ранения, то ли снова о чём-то умалчивая – чародейка не забыла, что он начал вести себя странно ещё до нападения гноллов. Но на сегодня с неё было достаточно тайн. Этой части здания огонь почти не коснулся, но многочисленные бочки и полки стояли пустыми. Либо поджигатели забрали добычу с собой, либо сюда уже наведались мародёры. На полу то и дело попадались кости, но определить, кому они раньше принадлежали, не представлялось возможным – гноллы растащили тела на куски и обглодали скелеты до белизны. – Боги, что же тут произошло… – Тихо! – оборвал размышления Гейла охотник, подняв вверх ладонь. – Кажется, я что-то слышу. Этера с Гейлом недоумённо переглянулись и одновременно повернули головы к Астариону, обладающему самым чутким слухом. Тот только пожал плечами. Что бы ни услышал Уилл, это было доступно только ему. – Кто-то зовёт на помощь! Там, наверху, – он указал в сторону обгоревшей, но ещё крепкой лестницы. – Дружище, ты уверен? Мы ничего не слышим! – волшебник не на шутку обеспокоился. – Да, чёрт возьми, да! Вперёд, – он выхватил клинок и первым взлетел по ступеням. Его спутникам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Даже Астарион немного заинтересовался и поспешил на второй этаж. – Уилл, ты не думал, что это может быть ловушка? Гейл едва не врезался в спину охотнику, замершему на входе в комнату. И было отчего. Посреди перевернутой мебели стоял единственный уцелевший столик и стул, на котором сидела женщина. Ее можно было принять за тифлинга, но сложенные за спиной кожистые крылья не оставляли сомнений в видовой принадлежности незнакомки. Дьяволица. На этот раз – настоящая. И очень красивая. Это было первое, что бросилось в глаза поднявшейся чародейке: сине-серая кожа, контрастирующая с прямыми огненно-рыжими волосами, четыре рога, украшенные золотыми кольцами, откровенная одежда без намёка на нижнее бельё, но главное – ее взгляд. Насмешливый. Гордый. Женщина вертела в руках бутылку вина. – Ну наконец-то, пёсик, я уже думала, никогда тебя не дозовусь. Помоги мне открыть бутылку, – дьяволица поставила вино на стол и подтолкнула в сторону охотника. – Мизора! – Уилл вытянул вперёд клинок, и было заметно, как трясется его рука. Да и сам он выглядел довольно жалко: лицо покрылось испариной и скривилось в гримасе то ли ярости, то ли отчаяния, на единственном целом глазу навернулись слезы. – Ты всё это устроила? Отвечай! Его спутники не решались вмешиваться в разговор, шокированные сначала самой встречей с настоящим дьяволом, а потом и тем, что они с охотником оказались давними знакомцами. Этере и вовсе захотелось стать как можно незаметней. После случая с тётушкой Этель, она точно не имела желания влезать в дела очередной волшебной твари. Хватит с нее и разгневанной феи. “Кому ещё мы не перешли дорогу? Дьяволу?” – вспомнились ей слова Астариона на вечеринке. Чёртов вампир оказался пророком. – Ты имеешь в виду вот этот маленький беспорядок? – Мизора презрительно обвела пальцем комнату. – Ты правда считаешь меня настолько мелочной? – Я считаю тебя лживой сукой! – его рука затряслась сильнее, но клинка он не опустил. – Карлах не подходит под условия контракта! Ты обманула меня и заставила гнаться за невиновной. – О, щеночек научился подавать голос, – дьяволица поощрительно захлопала в ладоши. – Не хочется тебя огорчать, милый, но у твоей новой горячей подружки… нет сердца. Это значит, что формально она попадает под действие контракта. А твоя задача – быть послушным мальчиком и делать то, что тебе велят, вместо того, чтобы играть в судью и думать, кто прав, а кто виноват. Но кажется, мне стоит напомнить тебе об этом… более убедительно. – Что бы ты ни придумала, я своего решения не изменю! И не собираюсь ползать перед тобой на коленях, вымаливая прощение, – он наконец убрал рапиру, но продолжил стоять с гордо поднятой головой. – Ты просто лапочка, когда злишься, ты знаешь? А ещё у тебя такие славные друзья… Мизора обвела людей рубиновым взглядом, на секунду задержавшись на лице чародейки. Этера готова была поклясться, что дьяволица едва заметно ей подмигнула. – Ты не посмеешь их тронуть! – Уилл попытался прикрыть собой спутников, но их было трое, а он только один. – Ну что ты, пёсик, и в мыслях не было! Я долго размышляла, как бы проучить тебя за непослушание, – она томно облизнула яркие губы. – Думала даже превратить тебя в лемура, когда ты уединишься со своей очаровательной подружкой после вечеринки, – ещё один взгляд в сторону чародейки. – Это было бы так забавно. Но вот незадача – она от тебя сбежала прямиком в постель к вампиру, и я не могу ее за это осуждать. У девочки хороший вкус, а ты так и не научился довольствоваться женщинами своего уровня. Этера выругалась про себя. Кажется, эта история будет преследовать ее до конца жизни, обрастая новыми и новыми подробностями. Если бы она знала, в какие неприятности ее втянут эти двое мужчин – не связалась бы ни с одним из них. А ещё она вспомнила, что на празднике рыжеволосая женщина-тифлинг пару раз мелькала среди толпы. Получается, Мизора уже давно следила за ними. – Но теперь у меня есть идейка получше, как заставить тебя скулить, – в руках дьяволицы появился тяжёлый золотой перстень-печатка, при взгляде на который охотника просто затрясло от ужаса. – Ой! Кольцо выскользнула из тонких пальцев и упало на грязный пол. Уилл стремительно бросился вниз, чтобы поймать его, да так и замер на коленях, держа перстень на открытой ладони. – Говоришь, что не будешь ползать передо мной на коленях, да? – Мизора довольно откинулась на спинку стула и вытянула вперёд ногу, поставив изящную босую ступню на плечо оцепеневшего охотника. – Твоё место у моих ног, пёсик, пора бы уже это запомнить. Так было и так будет. Эта сцена унижения гордого Клинка была настолько шокирующей и откровенной, что даже привычный к различным ужасам вампир изумлённо поднял брови. Гейл мучился сомнениями, стоит ли вмешиваться – история этих двоих явно имела глубокие корни, да и что он мог противопоставить дьяволу? И только Этера сейчас предпочла бы малодушно оказаться за широкими спинами этих двоих. – Что ты сделала с ним? Что ты сделала с моим отцом?! – Уилл сжал перстень в кулаке и с ненавистью посмотрел на женщину, впрочем, не пытаясь от нее отстраниться. – Специально? Ничего. Но поверь, герцогу Рейвенгарду сейчас очень… несладко. Думаю, ты и сам скоро обо всём узнаешь. Уилл вздрогнул при звуках этого имени. – Оу! Так ты ничего им не сказал? Умолчал не только про меня, но и про свою звёздную родословную? – дьяволица прекрасно знала ответ на этот вопрос, но продолжала разыгрывать драму, делая охотнику ещё больнее. Герцог Рейвенгард? Один из виднейших политиков во Вратах Балдура – отец Уилла? Этера знала, что он благородных кровей, но даже не догадывалась, насколько всё серьёзно. – Я тебя ненавижу, Мизора… С виска охотника стекал пот, словно он держал на своих плечах тяжёлый груз, а не стройную женскую ножку. В его позе было столько отчаяния и покорности, что чародейка невольно задумалась, как виртуозна должна была быть дьяволица в своих жестоких играх, чтобы сломить непреклонного Клинка Фронтира с его несгибаемыми принципами. Уилл всегда казался ей если не образцом для подражания, то хотя бы примером, насколько человек в любых обстоятельствах может оставаться верным своим идеалам. Но, кажется, Мизора смогла подобрать ключик и к этому замку. Что тогда она способна сделать с душой, более склонной к соблазнам и сомнениям? – Хороший мальчик, – она убрала ногу и встала со стула, тонкими пальцами поднимая подбородок охотника вверх. В его ответном взгляде переплелось так много противоречивых чувств: ненависть и обожание, страх и безрассудство. Презрение. Вожделение. Отчаяние. Мизора с наслаждением вдохнула его эмоции и нежно поцеловала в лоб, – Радуйся жизни, пока можешь, но больше не забывай, кто держит в руках твой поводок. Та-да! Она щёлкнула пальцами, и ее силуэт задрожал, истончаясь и оставляя после себя только запахи пепла и серы. Уилл так и остался сидеть сгорбившись на грязном полу, до белых костяшек сжимая в руке перстень. Так значит, он – колдун. Вот откуда у Этеры было смутное ощущение спящей внутри него магии. Она думала, что он нераскрывшийся чародей, но реальность оказалась куда интересней и неожиданней. – А я-то думал, что это у меня слишком много скелетов в шкафу, – первым оправился от увиденного Астарион. – Охотник на монстров, заключивший сделку с монстром. Признаться, я тебя недооценил… – Не начинай, Астарион! – осадил его Гейл, осторожно приближаясь к другу. – Сейчас не время затевать ссоры. Как ты, Уилл? – Отродье прав, – вскинул голову охотник. – Когда, как не сейчас, расставлять все точки над и. Он поднялся на ноги и его всё ещё потряхивало, но в глазах зажглась мрачная решимость. Этера не могла однозначно сказать, что она чувствует, глядя на него. С одной стороны, ей было жаль мужчину, только что пережившего жестокое унижение, но с другой… дьяволица подготовила для своего выступления настолько безупречную сцену, что это вызывало у девушки нечто, похожее на восхищение. – Да, я сын великого герцога Рейвенгарда, – он раскинул руки, словно демонстрируя свою предельную открытость. – И да, я – охотник на монстров, заключивший сделку с дьяволицей. Колдун. Я стою сейчас перед вами, и вы вправе быть мне судьями. – Мы не собираемся тебя судить, Уилл, – заверила его девушка. – У каждого из нас имеются тайны, которые лучше никогда не вытаскивать на свет. – Говори за себя, ведьма, – не согласился с ней вампир. – Лично у меня богатый опыт в вынесении приговоров, и я готов им воспользоваться. – Мне плевать на твое одобрение или осуждение, отродье. Ты здесь не один. – И всё-таки, я послушаю твою историю, – Астарион сел на стул, недавно занимаемый Мизорой и вальяжно откинулся на спинку. – Давай, расскажи нам сказку о том, как пошёл на сделку с дьяволом ради очередного спасения чьей-то плешивой шкуры. – Боги всемогущие, не слушай его, Уилл! Просто расскажи, что случилось? Как ты с ней связался? – Гейл положил руку охотнику на плечо, но сверкнул взглядом в сторону чародейки: “Урезонь своего языкастого бывшего!” “Как ты себе это представляешь?” – скептически наклонила голову Этера. После событий в лесу, между ними установилось хрупкое перемирие, но не более. И даже если бы они ещё были вместе, вряд ли Астарион бы к ней прислушался – Уилл был сейчас раненым зверем и идеальной мишенью для уколов вампира. – Мой контракт запрещает разглашение деталей, но в целом так всё и было, – начал успокаиваться охотник. – Мне было что защищать, поверьте. А Мизора… она не всегда была такой. Я даже не знал, кто она на самом деле – когда ей надо, она умеет прикинуться невинной овечкой. И я… любил ее. Наверное. Когда возникла нужда, она предложила мне силу, и я согласился, слишком поздно поняв, что опасность тоже была подстроена ею. В одном она права – я становлюсь слеп, когда дело касается женщин, которые мне небезразличны, – впервые за эти дни Уилл спокойно и пристально посмотрел в глаза чародейке. – И до этого дня я ни о чем не жалел. Мизора дала мне силу выслеживать и убивать любых чудовищ, а за это я должен был иногда выполнять ее особые поручения. Вроде Карлах. – Что она имела в виду, когда сказала, что у Карлах нет сердца? – вспомнила Этера. – Я не знаю. По условиям контракта Мизора не может указать мне цель не из числа дьяволов, нежити, и прочих бездушных и бессердечных тварей. – Дьяволы всегда оставляют себе лазейки в договорах, – заверил его Гейл. – Это я уже понял. – Неужели нет никакой возможности разорвать твой контракт? – Может, и есть, но Мизора сделает всё, чтобы я не узнал об этом. – Ха! Кажется, она крепко взяла тебя за… – вампир сделал неопределенный жест рукой. – Или что там у тебя вместо них. – А как сын великого герцога оказался в этой глуши? – не давал чародейке покоя ещё один вопрос. Ей с трудом верилось, что виднейший политик Врат Балдура добровольно отпустит своего наследника гоняться за гоблинами. – Я хотел рассказать эту историю на празднике, но оказалось, что у тебя другие интересы. Оу. Уилл сегодня не только заговорил с ней, но и начал огрызаться? Встреча с Мизорой явно пошла ему на пользу. Но если он хотел застыдить Этеру, ему стоит ещё набраться опыта. – Это так, – спокойно признала чародейка и охотник, ожидаемо, не придумал едкого ответа. – Если честно, я бы тоже послушал. Если только тебе не нужен ещё один праздник в качестве повода, – попытался разрядить неловкую паузу Гейл. – Пожалуй, что не нужен. Довольно с меня такого “веселья”, – Уилл гордо вскинул голову. – А моя история с отцом очень проста: он не захотел видеть рядом с собой сына-предателя. Именно таким я был и есть в его глазах после сделки с дьяволицей. Позор семьи, ничтожный глупец, продавший душу. Его не интересовали мои аргументы, почему я на это пошёл, а я не стал унижаться, пытаясь что-то ему доказать. – Но ты всё равно переживаешь за него? – девушка кивнула на перстень, всё ещё зажатый в его кулаке. – А как иначе? Он – моя семья. Разве ты не переживала бы за свою, если бы им угрожал дьявол? – Я бы переживала за дьявола. Астарион, на удивление безучастно слушающий их разговор, внезапно расхохотался. – То есть в твоей семье есть кто-то ещё хлеще тебя, ведьма? Я поражён. А вот теперь он взбесил и ее тоже. – Думаю, что я смогу устроить тебе встречу с моими родственниками, если ты так напрашиваешься поближе познакомиться с костром инквизиции, – ответила она с фирменной нежной улыбкой, скрывающей желание убивать. – Постой! Ты дочь инквизиторов? И при этом ведьма? Серьезно? Серьезно?! – Астарион даже подался вперёд, чтобы лучше разглядеть ее лицо. – Да сегодня просто день чёртовых откровений! В какую же славную компанию я попал! А с тобой тогда что не так? Вампир всплеснул руками в сторону волшебника и с силой откинулся на спинку стула, так что тот покачнулся. “Всего лишь планирует самоубийство, дав свободу смертоносной магии в логове Абсолют” – подумала чародейка и ей тоже стало смешно. “Компания и правда подобралась чудесная”. Гейл вопрос отродья благоразумно проигнорировал. – Ну что, Уилл? Ещё не передумал слушать мои рассказы о детстве? – едва отсмеявшись, обратилась к нему девушка. – Пожалуй, я воздержусь. Хватит мне кошмаров на сегодня. И если у вас больше нет ко мне вопросов или претензий, – взгляд в сторону вампира, – Предлагаю заняться тем, зачем мы сюда пришли. Поищем что-нибудь полезное. – Какие тут ещё могут быть вопросы? Ты оказался ещё скучнее, чем я думал, несмотря на дьяволицу в биографии, – Астарион полюбовался на свои ухоженные даже в походных условиях ногти и указал пальцем на Этеру. – А вот с тобой мы ещё обсудим… семейный вопрос. – За эту тайну ты никогда со мной не расплатишься, Астарион. – Никогда не говори “никогда”, ведьма, – он встал со стула, подхватив бутылку, оставленную Мизорой. – И лично я полезное уже нашёл. *Abyssphere – “Один во тьме”