Ветер над волнами

Не бойся бури – мы уже утонули Кто бы знал скоро ли, скоро ли, скоро ли Наступит штиль* Сознание возвращалось медленно. В голове впервые за все это время была блаженная пустота: ни страхов, ни планов, ни назойливого зуда переживаний. Хотелось просто продолжать лежать, зарывшись лицом в густой мех, вдыхая запах шерсти, выделанной кожи и незнакомых травяных благовоний. Ощущению тотального счастья мешала только усиливающаяся жажда. Пришлось открыть глаза. Этера лежала в полутемном помещении с каменным сводом, ее спальник, подбитый мехом, был расстелен прямо на замшелом полу. Кто-то предусмотрительный и заботливый поставил рядом с постелью кувшин свежей воды. На девушке снова была чужая рубашка и больше ничего. Ее собственная одежда – то, что от нее осталось – выстиранная и аккуратно сложенная ждала рядом. Она натянула штаны, с неудовольствием отметив, как поистерлась замша и как свободны они стали в талии – дикая полуголодная жизнь в постоянной дороге явно не пошла ей на пользу. Этера задрала рубашку, осматривая тонкие розовые шрамы на месте ран от кнута. Возможно, скоро сойдут и они – тот, кто ее лечил, справился с работой мастерски. Боль тоже ушла окончательно, и девушка уверенно стянула с пальца трофейное кольцо гурца. Ощущения не изменились – в теле по прежнему бурлила энергия. Она обулась и встала, чтобы осмотреться получше. Это было то же самое помещение лазарета, в котором ей довелось ночевать в свой первый день в Роще. Каменные полки, выдолбленные прямо в стене и заросшие лозой, были полны зелий и пустых склянок, холщовых мешочков и мисок с травами. В педантичной расстановке алхимических ингредиентов чародейка распознала руку Катары. Она вышла через бездверную арку в соседний зал, оказавшийся библиотекой, и обнаружила Гейла, изучающего древний крошащийся фолиант за каменным столом. Он тоже нашёл себе сменную одежду, и видеть его без мантии было непривычно. – Неужели в скромной библиотеке друидов нашлось хоть что-то, чего ты ещё не читал? – девушка заглянула волшебнику через плечо. – А, ты очнулась! – Гейл был настолько увлечен чтением, что заметил ее лишь после прямого обращения. – Добро пожаловать в реальность. И не стоит недооценивать друидов – пускай их коллекция книг не так велика, как в библиотеках Глубоководья, но здесь собраны весьма редкие тома. Вот этот, например, и тебя может заинтересовать. Мужчина осторожно придержал ветхие страницы, чтобы продемонстрировать чародейке выцветшую обложку с едва различимым заголовком. “Антимагические свойства цветка суссура”. – Хм, – только и нашлась, что ответить она, недобро щурясь. – Астарион рассказал, что ты успела свести тесное знакомство с самым страшным кошмаром любого мага, вот я и решил освежить кое-что в памяти. Если дроу научились вытаскивать суссур из Подземья без потери свойств, то у нас очередные проблемы. – Да, это было последнее, что я ожидала бы встретить в гоблинском лагере. Есть идеи, как такое возможно? – В книге говорится, что некоторые металлы позволяют экранировать силу цветка, но пока ещё никто не добился стабильного рабочего сплава. – Гейл, посмотри на эту книгу – она старше всех нас, вместе взятых! У дроу было достаточно времени на эксперименты. – Пожалуй, ты права, – он осторожно отодвинул фолиант, когда девушка присела на уголок стола. – Вопрос с цветком можно отложить. Ты жива, и это главное. Хочешь чего-нибудь? Еду? Горячую ванну? Друиды так благодарны тебе за возвращение Хальсина, что выполнят любой каприз, если это будет в их силах. – Благодарны мне? – Этера наклонила голову вбок. – Нас там было двое, вообще-то. – Астарион сейчас… старается лишний раз не показываться на глаза – Уилл на него всех собак спустил за то, что не сумел тебя уберечь. – Я-а-асно, – девушка уселась поудобней, догадываясь, что разговор предстоит долгий. – К чёрту еду, я хочу свежих сплетен. Расскажи обо всём, что произошло после того, как я отключилась. Сколько вообще прошло времени? – Почти двое суток, – Гейл отодвинул стул подальше, чтобы комфортнее было смотреть на собеседницу снизу вверх. – Хальсин не смог полностью исцелить тебя в полевых условиях, нужно было как можно скорей добраться сюда. От нашего лагеря до Рощи как раз оставался один дневной перегон, но, поскольку вы вернулись из гоблинского убежища уже после обеда, нам пришлось идти и ночью. Хальсин всю дорогу нёс тебя на руках, если интересно. – Ну надо же. А я-то думала, меня закинут верхом на медведя. – Тебе сейчас смешно, но мы действительно боялись, что тебя потеряем. – К счастью, не потеряли. Удалось понять, что это было за зелье? – Да. Катара взяла… мм… образцы материала, чтобы исследовать в лаборатории, – волшебник кивнул в сторону комнаты, в которой проснулась чародейка. – Это оказалась какая-то вольная интерпретация зелья, увеличивающего магический потенциал. Его редко используют, так как оно сильно истощает ресурсы организма, а эффект очень кратковременный. Но проблема была не в том, что ты его выпила. – А в чём тогда? – В том, что ты выпила что-то ещё. Это зелье, как бы правильно выразиться, не терпит “конкуренции”. Вступая в реакцию с другими ингредиентами, оно может изменить свойства совершенно неожиданным образом. Вампир сказал, что у тебя начались галлюцинации. – Не то, чтобы у меня был богатый выбор. Либо встать на ноги, либо усилить свои способности. – Я ни в чем тебя не виню. И никто из нас. – Разумеется, нет. Ведь вы вините во всех грехах Астариона. – А их не было? Грехов. Этера осеклась, не уверенная в том, что стоит рассказывать Гейлу. Да, они неплохо сдружились, но то, что произошло в подвалах жреца Ловиатар, было слишком личным. Воспоминания о взгляде вампира, готового к предательству, до сих пор вызывали в ней дрожь. – План был не без ошибок, – уклончиво ответила она. – Но покажи мне хотя бы один план, который сработал идеально? – Пожалуй, что такого нет, – смиренно признал он, но взгляд остался настороженным. “Ты уверена, что все в порядке?” – звучало немым вопросом. “Я уверена, что не хочу это обсуждать” – говорила ее вежливая улыбка. – Что было дальше? – Дальше тебя доставили сюда, и остаток ночи Хальсин колдовал над твоими ранами. Судя по тебе сейчас, получилось у него неплохо? – О, да! Чувствую себя заново родившейся. Насколько всё было серьёзно? – Достаточно, чтобы начать беспокоиться. Друид сказал, это чудо, что обошлось без заражения крови. Плюс трещина в запястье и неисчислимое количество более мелких травм. Представляешь, как Уилл был зол? Он не отходил от тебя ни на шаг всё это время, – ей показалось, или в голосе Гейла проскользнуло неодобрение? – Тогда почему отошёл сейчас? – девушка задала вопрос машинально и, прислушавшись к своим чувствам, поняла, что он продиктован исключительно любопытством. Она даже обрадовалась, что свидетелем ее пробуждения стал волшебник, а не охотник. Внимание Уилла порой бывало слишком… тягостным. – Видишь ли, – настала очередь Гейла подбирать слова. – Пока ты была без сознания, произошло кое-что ещё. Помнишь дьяволицу, за которой наш друг гонялся по Аверно? – Помню, что такая была в его биографии. – Так вот, пока мы покоряли бездорожье в поисках верховного друида, она пришла сюда. Этера снова помолчала, не зная, как реагировать на такое заявление. – Для визита дьявола это место слишком хорошо сохранилось, – она наконец-то поняла, что ее смущает. Ни следов разрушения, ни запаха пожаров и крови, выдающих нападение на Рощу. Не могла же адская тварь порезвиться везде, кроме лаборатории и библиотеки? – В точку, моя проницательная подруга, – волшебник наставительно поднял палец. – Потому что она утверждает, что вообще не дьявол. – Как такое возможно? – Я не знаю. Она выглядит, как обычный тифлинг, только больно уж горячая. Клянётся, что все это время была рабыней Зариэль в Аверно и убивала не по своей воле. Падение наутилоида помогло ей сбежать на поверхность, но Уилл, естественно, в это не поверил. Теперь ходит за ней по пятам, следит, – Гейл тяжело вздохнул, но было непонятно, за кого он переживает: за охотника или его неудачливую жертву. – Почему он просто не прикончит ее на месте, если так уверен, что она лжет? – Тифлинги вступились за свою, да и Хальсин запретил разжигать конфликты на территории Рощи. Здесь и так было горячо к нашему возвращению – оставшись без лидера, друиды запаниковали и начали назначать виновных. Но должен отметить, что Карлах тут уже несколько дней, и пока никто не пострадал. – И чем она занимается? – Тем же, что и все: ест, пьёт, травит байки. Подружилась с местным кузнецом. Она милая, если не думать о ее прошлом. – Ее тоже заразили личинкой? – В том-то и дело, что нет, иначе мы могли бы использовать паразитов, чтобы проверить ее на правдивость. Пока приходится полагаться только на честное слово. – Судя по твоим словам, Хальсин ничем не смог вам помочь? – а вот это было уже обидно. Столько усилий, и всё впустую. – Увы. Наши гости оказались не по зубам даже верховному друиду, – волшебник развёл руками, признавая поражение. – Но он подсказал нам новое направление поисков. – Очередное “пойди туда, не знаю куда”? – чародейка фыркнула, но потом призадумалась. – Хотя нет. Дай угадаю – вас отправили в Лунные Башни? – Тебе что-то о них известно? – Практически ничего. Кроме точки на карте и обрывочных воспоминаний из головы дроу. Но я поняла, что все ниточки этой истории сходятся там. – Или, правильней будет сказать, расходятся оттуда. – Или так, – не стала спорить Этера. Они помолчали, каждый о своём. Девушка надеялась, что спасение друида поставит точку в этой истории, но оказалось, что всё только начинается. После гостеприимства лагеря гоблинов она предпочла бы не сводить с сектантами ещё более тесного знакомства. Она с тоской вспомнила свою уютную квартирку с видом на гавани, которая казалась теперь все более недостижимой. После всего, что с ними произошло, глупо надеяться, что можно будет просто вернуться в город и жить как раньше. За ее спиной послышались шаги, и волшебник встрепенулся. – Мастер Хальсин! – он поднялся со стула, приветствуя вошедшего друида. – Гейл, – кивнул эльф. – Надеюсь, книга пришлась тебе по душе. Не оставишь ли ты нас с моей спасительницей ненадолго? Хальсин перевел взгляд на чародейку, и она впервые смогла разглядеть мужчину как следует. Его лицо и тело были покрыты шрамами, как ей показалось сначала, полученными в плену у гоблинов. Но присмотревшись, Этера поняла, что они гораздо более старые. Похоже, друиду было не привыкать оказываться в гуще событий. – Конечно. Тера, мы ждём тебя снаружи, – волшебник аккуратно вернул книгу на полку и вышел из библиотеки. Этера вдруг вспомнила, что сидит на чьём-то рабочем столе, но стыдливо спрыгивать и извиняться посчитала ребячеством. К счастью, хозяина Рощи такие мелочи не волновали. – Позволишь? – дождавшись утвердительного кивка, Хальсин очень деликатно взял ее запястье и проверил пульс. Повертел за подбородок, вглядываясь в лицо, и запустил диагностическое заклинание – девушка почувствовала безобидное покалывание лечебной магии, спускающегося по телу от головы к ногам. – Хвала Сильванусу, теперь ты в полном порядке. – Вашими заботами, мастер Хальсин, – от друида приятно пахло лесными травами и немного шерстью. Да и в целом, он внушал ощущение… спокойствия. – Пожалуйста, просто Хальсин. Я излечил раны на твоём теле, но даже я бессилен перед теми, что остались здесь и здесь, – он по очереди коснулся пальцем ее лба и груди напротив сердца. – С этим тебе придется справиться самой. – К этим я уже привыкла, даже жаль будет с ними расставаться, – попыталась отшутиться чародейка, чтобы не провоцировать развитие этой темы. – Как тебе будет угодно, – не стал спорить он. – Обезглавив гоблинов, ты сделала для меня и для Рощи гораздо больше, чем я могу дать взамен. Мой народ и наши гости наконец-то почувствуют себя в безопасности. Спасибо. – Не думаю, что кто-то может чувствовать себя в безопасности, пока здесь хозяйничает секта Абсолют. Лагерь гоблинов был только вершиной айсберга. – Я знаю об этом, – он тяжело вздохнул и тоже присел на край стола, так что они с чародейкой оказались бок о бок. – Даже больше, чем мне хотелось бы. Но нам необязательно обсуждать это сейчас, ведь ты, наверное, хочешь вернуться к друзьям? Они беспокоились о тебе. Заходили по очереди и всё спрашивали меня, когда же ты очнешься. Все, кроме твоего партнёра-вампира. А жаль, его я тоже хотел поблагодарить. – О, думаю, ты неверно всё понял – мы не пара с Астарионом. И он не очень-то любит быть героем, особенно публично. – Возможно, я ошибся, – ответил Хальсин, но улыбка на его губах выдавала, что он остался при своем мнении. – Признаться, я не ожидал от вампира героических поступков. Если бы собственными глазами не увидел, как он сражается на нашей стороне, никогда бы не поверил. И уж тем более, не пустил бы нежить в Рощу. Но настали удивительные времена: заколдованные личинки, цветы суссура на поверхности, отродье, разгуливающее под солнцем – глупо было бы все это игнорировать и пытаться жить, как раньше. Кто не меняется под влиянием обстоятельств – тот не выживает, таков закон Природы. Впрочем, я опять тебя заболтал. Пойдем, провожу тебя к своим? Эти каменные залы с непривычки могут показаться слишком мрачными. Хальсин дождался, пока чародейка спрыгнет со стола и повёл ее на выход. Солнечный свет ударил по глазам, и она прикрыла их рукой - после приглушенной сдержанности пещер яркие краски зелени и цветов выглядели ядовитыми. Они прошли сквозь ритуальный круг с идолом, и друид свернул на неприметную тропинку вниз по склону холма. Неподалеку от воды, в тени ив расположился лагерь путешественников, но из всех своих спутников Этера различила только двоих – Катару и Гейла. Удивительно, что сестра решила остаться здесь, под открытым небом, хотя имела доступ ко всему святилищу друидов. Она поднялась им навстречу и, наверное, впервые за все эти годы обняла чародейку. На миг ей даже показалось, что не было между ними долгих лет скитаний и соперничества, что они снова дома – беззаботные дети, не ведающие, что приготовила им жизнь. – На этом я тебя оставлю, – Хальсин тронул девушку за плечо. – Отдохни как следует, а ночью все приходите на праздник. У нас сейчас не так много поводов для радости и веселья, чтобы пренебрегать ими. – Вот как? Что будем праздновать? – Жизнь. Во всей ее красоте и многообразии. Разожжем костры, выкатим бочки с вином, будем петь песни. Среди тифлингов я видел парочку бардов, так что, возможно, это будет даже не смертельно для утончённого слуха. – Договорились, – чародейка махнула ему на прощанье и вновь повернулась к сестре. – Спасибо, – начала та, дождавшись, когда мужчина отойдет подальше. – Ты не обязана была идти туда и рисковать, но ты это сделала. Без Хальсина мы все были бы обречены… и роща, и тифлинги. – Я рада, что смогла помочь, – Этера вежливо улыбнулась. – Хоть в чём-то, раз уж с личинкой не получилось. А где все остальные? Катара неодобрительно вздохнула, но ее эмоции относились не к вопросу чародейки. – Уилл сейчас среди тифлингов, не спускает глаз со своей дьяволицы. Что до Астариона, то после возвращения из лагеря гоблинов он нечасто снисходит до нашего общества. – Тогда я, пожалуй, прогуляюсь. – Составить тебе компанию? Вопрос сестры застал Этеру врасплох, но она неожиданно подумала, что это может быть любопытно. Возможно, сейчас их единственный шанс нормально побеседовать, забыв былые обиды. Они не общались по душам много лет, и, как бы чародейка ни хотела считать, что у нее давно нет семьи, назвать Катару совсем чужой бы не получилось. – Да, – чем бы ни закончился их сегодняшний разговор, хуже, чем есть, уже не будет. Катара поманила ее за собой вдоль берега реки, и у девушки возникло ощущение дежавю: точно так же она следовала за сестрой во время своего первого визита в Рощу. – Давно хотела спросить, почему ты согласилась прийти? – знахарка притормозила немного, чтобы шагать с Этерой бок о бок. – Я писала то письмо, ни мгновенья не веря в успех этой затеи. Мне просто не хотелось разочаровывать ребят, увидевших в тебе шанс на исцеление. – Честно? – чародейка повела плечами. – Я не знаю. Наверно, мне просто стало слишком любопытно, что за обстоятельства непреодолимой силы вынудили тебя обратиться ко мне с просьбой. Ты подобрала правильные слова, чтобы создать интригу. – Да, ты всегда была падка на это, – усмехнулась девушка. – И ты даже не думала, что я заманиваю тебя в ловушку? Признаться, Этере приходили в голову подобные мысли. – Думала, – чародейка подопнула носком сапога круглый камень на своём пути. – Но потом решила, что жизнь среди друидов должна была отучить тебя от подобных стремлений. А ты? Всё ещё желаешь моей смерти? Катара остановилась, чтобы поймать взгляд сестры. На секунду в ее глазах мелькнуло злое торжество, но тут же погасло. – Я солгу, если скажу, что это не так. Возможно, в глубине души я всегда буду этого хотеть. Мне невыносимо смотреть на тебя как в мутное зеркало и постоянно думать о том, кем я могла бы стать, но не стала. Раз за разом прокручивать в голове, какой была бы моя судьба, сложись всё иначе в Зале Слияния. В этом аду невозможно жить, как и невозможно выбраться из него в одиночестве. К счастью, мне помогли. Друиды. Вернее, друид. – Хальсин? – Хальсин. Он показал, что даже если я не могу разбить своё тёмное отражение, в моих силах хотя бы отвернуться от него. – Это его ты встретила в Аткатле? – Да. Он любит путешествовать, – Катара снова двинулась вперёд. – Узнавать новое, получать необычный опыт. Хальсин объехал практически весь Фаэрун, да и сейчас бы не останавливался, если бы не его обязательства перед Рощей. – Ты любишь его? – Не так, как мужчину, – поспешно ответила знахарка. Возможно, слишком поспешно. – Он для меня… символ, пожалуй. – Чего? – Торжества жизни над смертью. Когда мы с тобой… расстались, я тонула в отчаянии и злобе. Блуждала по городу пустой оболочкой без души и желаний. Я потеряла всё. Но, встретив Хальсина, я подумала, что этот эльф может стать моим новым всем. Первое время я была им практически одержима, – Катара усмехнулась своим воспоминаниям. – Представляю, как неловко ему было от моей навязчивости. И я благодарна, что он не прогнал меня прочь, а привёл в Рощу и обучил всему, что было для меня доступно: травничеству, алхимии, медитации и дрессировке животных. У меня хорошо получалось, и я даже понадеялась, что смогу воззвать к Сильванусу и овладеть магией уже в качестве его жрицы. Но Дуб-Отец был мудр и так и не ответил мне. Сейчас я думаю, что это к лучшему – моя одержимость колдовством не привела бы ни к чему хорошему. Получив в руки чары, я запросто могла забыть всё, чему научилась в Роще. Возможно, даже начала бы искать тебя, чтобы отомстить. Этера невольно хмыкнула, представив себе битву со жрицей-друидом. – Мы не виноваты в том, что с нами сделали. – Ты говоришь это с позиции победителя, сестра. Но я вижу всё немного иначе. И пускай ты действовала не по своему желанию, ты всё ещё остаёшься той, кто ранил меня так сильно, что вряд ли я когда-то смогу это забыть. – Я думала, ты позвала меня для того, чтобы примириться, – чародейка заинтересованно обернулась к девушке. – Это не совсем так. Я здесь, чтобы проститься с тобой. Честно, по-настоящему. Без взаимных упрёков, которыми мы наградили друг друга в Амне, и без острословия, в котором практиковались по пути за друидом. Мы никогда не сможем забыть то, что с нами произошло, и снова быть друзьями. Возможно, я даже никогда тебя не прощу. Но и того, что ты сделала для Рощи, я тоже не забуду. Я благодарна и я… отпускаю тебя, Этера. Девушка смотрела на Катару и впервые за долгое время ощутила, что сестра ее превзошла. Угловатая фигурка знахарки, такая нескладная и нелепая сама по себе, была преисполнена необъяснимого величия среди этих скал и вековых ив, покачивающих ветвями на лёгком ветру. Она ощущалась гармоничной и цельной, в отличие от самой чародейки, годами мечущейся от одного берега Фаэруна к другому. Она была на своём месте. Она была счастлива. И в этом тихом счастье не было места для нее, Этеры. – Значит, ты не планируешь идти с нами дальше? – Нет, я останусь здесь. Это мой дом. – А как же Уилл? – чародейка припомнила уютную близость охотника с ее сестрой, и даже удивилась, как легко Катара отказалась от этого. – Уилл славный парень, но… он слишком сильно мечтает покорять моря. А я на них на всю жизнь насмотрелась, – с туманной улыбкой ответила знахарка и повернула назад к лагерю. *** После разговора с сестрой Этере ещё сильнее хотелось проветрить голову. Это для ее друзей два дня были насыщены событиями, а для нее поход в заброшенное святилище закончился будто пару часов назад. Но просто бродить среди деревьев было невыносимо – природой за эту неделю она была сыта по горло. Наверное, стоило пойти посмотреть на эту таинственную Карлах, что безраздельно заняла сейчас разум охотника. За время их отсутствия лагерь тифлингов мало изменился, разве что ящиков и палаток стало побольше. Но общая атмосфера стала как будто радостней – очевидно, слухи об исчезновении гоблинской угрозы добавили всем воодушевления. На чародейку мало кто обращал внимание: либо местные жители не знали, какое участие она принимала в битве, либо просто не поинтересовались, как выглядят их спасители. В своей новой рубашке с друидской вышивкой она была для тифлингов практически невидимкой. Уилл нашёлся в импровизированной столовой – закутке пещеры, куда притащили несколько длинных столов и лавок. Его взгляд был прикован к каменной двери в личные покои Зевлора. Интересно, предводитель тифлингов тоже успел в чем-то провиниться перед грозным Клинком Фронтира? Девушка подошла к нему со спины, но он был так сосредоточен, что не заметил этого. – На кого охотимся? – Что? Тера! Ты снова с нами! – его напряжённый взгляд сменился радушной улыбкой. Он даже вскочил со своего места и в порыве чувств обнял чародейку, приподняв ее над полом. Проходящие мимо тифлинги начали на них оглядываться. – Простите мне эту бесцеремонность, миледи, – Уилл поставил ее на место и галантно поклонился. – Зачем ты гипнотизируешь взглядом эту дверь? Собираешься с духом, чтобы пригласить Зевлора на свидание? – О нет, – он рассмеялся, хоть и несколько нервно. – Боюсь, что всей моей репутации не хватит, чтобы отмыться потом от такого “подвига”. Но вот другая моя цель скрывается именно за этой дверью, и поверь, у меня к ней вовсе не любовный интерес. – Карлах, я полагаю? – Я смотрю, тебе уже рассказали. Да, она. И, признаться… я в растерянности, – он развёл руками и принялся мерить шагами узкий проход столовой. – Раньше в моей жизни всё было предельно просто: видишь монстра – убиваешь монстра. Ни сомнений, ни сожалений, только чувство долга и следование своему предназначению. А теперь… часть меня кричит, что дьяволам нельзя верить, как бы сладко они ни пели. Но после встречи с вампиром я начал задумываться: имею ли я право судить тех, кто совершает зло не по своей воле? – Ты меня удивил. Я думала, ты ненавидишь Астариона. – Это так. Я ненавижу и презираю его за те выборы, которые он совершает здесь и сейчас, но его прошлая жизнь у Касадора… Боги. Тебе повезло, что у тебя нет личинки и ты не видела даже малую часть тех ужасов, что он показал. Что, если Карлах говорит правду, и все истории о ее бесчинствах – это результат жестоких игр гораздо более страшного чудовища? Ведь, в отличие от Астариона, она не дала мне даже повода заподозрить себя в злых намерениях. Вот я и сижу здесь, дурак дураком, мучаясь противоречиями и не решаясь сделать выбор. – Если тебя интересует только ее правдивость, то это легко можно проверить и без личинки. – Я не смел просить тебя о таком. Это должна была быть только моя проблема, но я так устал ошибаться на ровном месте. Если тебя и правда не затруднит помочь – я буду перед тобой в долгу. – В таком случае, пойдем посмотрим на твою проблему, пока ты окончательно себя не извел? – Уверена, что хочешь сейчас колдовать? Ты ведь… ну, только пришла в норму, – Уилл заколебался. То ли правда беспокоился за нее, то ли снова пытался отсрочить принятие решения. Он, казалось, и сам не знал. Вместо ответа чародейка только приподняла бровь и чуть склонила голову, словно упрекая его за малодушие. – Ладно, я всё понял! – он обречённо вздохнул и поманил девушку за собой. Дверь отъехала в сторону от прикосновения ладони охотника, пропуская людей в помещение для совещаний. Зевлора внутри не было, и чародейка догадывалась, почему. Дьяволица или нет, Карлах сидела за каменным столом, закинув на него ноги в грязных сапогах, и откровенно скучала. Она перебрасывала из руки в руку метательный топорик, мурлыкая под нос какую-то простенькую мелодию, из тех, что частенько звучат в пьяных вечерних кабаках. И если Хальсин показался Этере большим, но в целом укладывался в ее представления о мужчинах, то эта женщина-тифлинг выходила за все возможные рамки. Огромная, с красной кожей и агрессивной прической, с отколотым правым рогом и слегка безумным взглядом – о да, она умела произвести первое впечатление. Глядя, как порхает оружие в мускулистых руках, чародейка начала думать, что приступ альтруизма с ее стороны был слишком опрометчивым. – Господи, опять ты! – разглядев посетителей, женщина вскочила и поудобней перехватила топорик. – Забыл, что Зевлор запретил тебе появляться здесь? – Эй, спокойней! – Уилл примирительно поднял руки, – Я не собираюсь драться с тобой. По крайней мере, не сейчас. – Тогда какого хрена лысого тебе от меня надо? – Правды. – Я уже всё сказала как есть! Либо ты веришь мне, либо вали отсюда нахер! Этере показалось, что отсветы от факелов играют на коже Карлах, будто она горит, но по мере продолжения спора девушка и в самом деле различила языки пламени. Чёрт, во что она опять вляпалась? Как будто ей не хватило геройства в лагере гоблинов, надо было обязательно покрасоваться перед охотником! “Ты совсем не учишься на своих ошибках, чародейка?” – корила она саму себя за то, что позволила ещё одному мужчине втянуть себя в опасную авантюру. И если ее интерес к Астариону действительно временами провоцировал принятие не самых разумных решений, то для Уилла такого оправдания не было. – Просто позволь нам проверить твои слова, – для человека в его положении охотник владел собой превосходно, хотя чувствовалось, что он снова начинает закипать. – Как ты собрался это сделать? В башку мне залезешь? – пальцем свободной руки она ткнула себе в висок. – В общих чертах, так оно и есть, – включилась в разговор Этера, переводя внимание огненной женщины на себя. – Если ты не лжешь, то я это увижу, и вопрос с доверием к тебе будет закрыт. – А, так это ты здесь мозгоправ? – Менталист, – машинально поправила чародейка. – Да насрать, – Карлах задумалась ненадолго. – Я уже на все согласна, чтобы избавиться от этого придурка, – она обличающе ткнула в охотника пальцем. – Я из-за него даже в сортир не могу сходить нормально! Что мне нужно сделать? – Расслабься для начала, – посчитав первый этап переговоров завершенным успешно, девушка подошла поближе к столу. – Невыполнимо, придумай что-нибудь ещё, – отрезала Карлах. – Тогда просто смотри мне в глаза и думай о том, что из своего прошлого хочешь показать. Это не опасно и не больно. Но если ты соврешь – я это узнаю. – И давай без глупостей, я все ещё тебе не доверяю, – предупредил Уилл, оставшийся поодаль. – Тебя это тоже касается, – не осталась в долгу Карлах, поигрывая топором, – Одно лишнее движение, и я подкорректирую смазливое личико твоей подружки. – Вот и договорились, – резюмировала ничуть не впечатленная чародейка. Находиться в непосредственной близости от Карлах оказалось менее страшно, чем смотреть на нее издали. Эмоции на ее лице были такими простыми и открытыми, не требовалось даже магии, чтобы прочитать их. Настороженность. Усталость. Надежда? Да, пожалуй. И бешеная жажда жизни. Если дьяволица и притворялась, чтобы усыпить бдительность врагов, то нужно было быть очень, очень хорошим лжецом, чтобы так сыграть. Этера смотрела ей в глаза, и они становились вратами в ее разум. Карлах не сопротивлялась, напротив, всеми силами старалась помочь ей, хоть и не очень понимала, как. Было бы ещё проще, сумей она взять ее за руку, но от женщины исходил такой жар, что чародейка предпочла обойтись ментальным прикосновением. Обрывки видений заскользили в ее сознании. Яркие, как вспышки, непоследовательные и расплывчатые, но девушке это было привычно – только профессионалы умеют выстраивать свои мысли в линейное повествование. Добившись стабильного контакта, чародейка потянулась к паразиту Уилла, давая ему возможность видеть всё, что видит она. …Вот Карлах среди раскаленных безжизненных пустошей, отбивается от своры гротескных тварей. По ее секире стекает черная кровь. “Аверно” – в ее разуме мелькнула подсказка, и тут же исчезла, сменившись другой картиной… …Вот тифлинг, окровавленная и обессиленная лежит на широком столе, а один из дьявольских прислужников наносит ей на уцелевший рог гравировку. “Мой Чемпион…” – уже виднеется из под резца. В минувшей битве она выиграла жизнь и славу, но безвозвратно проиграла свою свободу… …Вот она встречает других тифлингов, таких же несчастных обречённых, оказавшихся в аду помимо своей воли. Ей даже удаётся завести с кем-то дружбу, но эта сентиментальная привязанность не нравится госпоже Зариэль… …Вот дьяволица подлавливает ее в коридоре дворца и зовёт за собой, обещая показать что-то интересное. Карлах не хочет идти, но не имеет права отказать. Ее выводят во внутренний двор, где в бойцовской яме адские псы разрывают на части тела ее друзей-тифлингов. А ведь они даже не успели толком узнать друг друга. Она выхватывает секиру и кидается на дьяволицу… Новые видения словно шли по замкнутому кругу: Карлах сражается с демонами, Карлах срывается на своих господ, Карлах наказывают. Меняются лица и обстоятельства, но не меняется алгоритм, и он – вся ее реальность. Когда Уилл напал на нее, она даже всерьез раздумывала, не сдаться ли ей, чтобы поставить точку в своих страданиях, но жажда жизни оказалась сильнее. Теперь она снова на поверхности, где небо такое чистое, а воздух такой сладкий, и она больше ни за что не променяет это на пламя Аверно. Даже если каждый день жизни придется зубами выгрызать у судьбы, оказавшейся такой подлой сукой… Этера разорвала связь, пока ее не затянуло ещё глубже в чужие эмоции. Она видела достаточно. – Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти, – чародейке до сих пор было не по себе от увиденного. – Надеюсь, ты сможешь построить новую жизнь. – Я уж постараюсь. Если кое-кто перестанет меня преследовать, – Карлах отложила топорик и теперь обеими руками потирала виски. – Катись отсюда, охотник на монстров. Уилл же ощутил от увиденного только горечь. Он понял, что его подозрения оказались верны, и теперь снова был растерян. Нет, он не считал себя мясником и не упивался убийством, но и радоваться тому, что Карлах оказалась не чудовищем, тоже не мог. Вся эта ситуация будет иметь для него гораздо более серьёзные последствия, чем душевные метания и угрызения совести. А предавать свои принципы ради эфемерной возможности спасения… не ради этого он становился Клинком Фронтира. – Я больше не потревожу тебя. По крайней мере, не за то, что было в твоём прошлом, клянусь. Карлах в ответ показала ему средний палец. – Спасибо, – обратился Уилл к чародейке, когда за ними закрылась каменная плита. – Ты выглядишь менее уверенным, чем был до того, как вошёл в эту дверь, – поведение охотника казалось ей странным. Она думала, что он будет рад наконец разрешить своё противоречие, а вместо этого его взгляд стал ещё более отстранённым. Охотник поманил ее вернуться в столовую и сел на скамейку, на этот раз спиной к покоям Зевлора. – Извини, я просто… как будто перестал понимать, что делать дальше. Я преследовал Карлах столько времени, веря в праведность своего дела и не давая себе права на ошибку. А оказалось, что всё, что я знал о ней – ложь. И теперь я невольно думаю, сколько ещё моих прошлых жертв были вовсе не теми, чем казались? – Откуда ты вообще узнал про Карлах? Ты не похож на искателя приключений, который бесцельно скитается по дорогам Фаэруна в поисках монстров. Как ты выбираешь, кого преследовать? Уилл цокнул и огорченно покачал головой. – Ты задаешь правильные вопросы, а мне очень хочется дать на них ответы, но я не могу. Мой… наниматель настаивает на полной конфиденциальности, и я не имею права предать его. Хотя что-то мне подсказывает, что скоро ты и сама обо всем узнаешь. В любом случае, это будет не сегодня! – он постарался придать себе более бодрый вид, хоть и вышло немного натянуто. – Ты жива, Верные мертвы, вечером нас ждёт праздник. Хальсин обещал выкатить бочки с вином… – О, надеюсь, оно будет не фейское! Не хочу провести ещё один многообещающий вечер, уснув под деревом, – она подёрнула плечами от воспоминаний той ночи. – Точно! Ты ведь должна мне историю из детства, – Уилл развеселился по-настоящему. – В этот раз мне уже не отвертеться, да? – Пожалуй, что нет. Я буду следить, что и сколько ты пьешь. – Договорились, – не то, чтобы чародейка планировала его обнадёживать, но воодушевленный охотник нравился ей больше подавленного. Если для этого придется сочинить пару баек – почему бы и нет? Ее настоящее детство было не тем, что хочется вспоминать праздничным вечером, особенно с мужчиной, склонным к меланхолии. Они еще немного поболтали с Уиллом о насущных пустяках, и мужчина захотел найти Хальсина, а Этера решила, что стоит вернуться в лагерь. Она проголодалась и впервые за всё это время ощутила, что ее не мутит от мыслей о еде. Если Катара всё ещё не отказалась от роли главного повара в отряде, ужин из изобильных друидских припасов обещает быть королевским. До темноты оставалось ещё несколько часов, и девушка успела вскипятить в котелке воду с душистыми травами, чтобы вымыть волосы. А вот поесть так и не удалось. Гейл поделился с ней последним яблоком и сказал, что Катара вызвалась готовить угощения для праздника, поэтому у отряда сегодня самообслуживание. Конечно, чародейке стоило только намекнуть друидам о своих желаниях, как для нее нашлись бы и бадья горячей воды, и ужин, но повышенное благодарное внимание оказалось для девушки слишком утомительным. Этеру спасало только то, что на фоне Клинка Фронтира она была настоящей невидимкой, и все лавры защитника Рощи достались ему. Кажется, никто даже не догадывался, что во вражеском лагере побывали чародейка и вампир. Но как только Уилл это всё терпит? Тем сильнее было удивление девушки, когда ее всё-таки узнали. – А-а-а, вот и наша маленькая героиня! – окликнула ее пожилая женщина неподалеку от входа в друидское святилище. – Поди-ка сюда, цветик, помоги тётушке. Этера сначала приняла незнакомку за жительницу Рощи, но ее одежда была слишком простой, без намека на традиционные украшения или вышивку друидов. Женщина катила за собой громыхающую тачку на длинной ручке, полную саженцев и взрослых растений в глиняных горшках. – Чем я могу помочь? – Этере стало даже интересно. – Да вот, подержи этого красавца, а то так и норовит перевернуться, – девушке в руки сунули какой-то разлапистый куст, похожий на папоротник. – Только ты уж поосторожнее, это тебе не гоблинам головы рубить, тут деликатность нужна. Предостережение? Намек на то, что чародейка перебила гоблинских главарей? Вся ситуация с цветами начала казаться просто предлогом, чтобы старуха смогла заговорить с ней, но девушка не подала вида. – Откуда вы знаете про гоблинов? – не стала она отрицать то, что не сможет потом опровергнуть. – Да знамо откуда, дружок твой рассказал. Нашла, значит, способ дикарей этих бестолковых прищучить? И то радость, хоть буду ходить спокойно. Дружок? Уиллу надоело выслушивать дифирамбы или просто стало совестно забирать себе незаслуженную славу? В любом случае, с его стороны она такой подлости не ожидала. – Я же тут на болотах живу, неподалеку, – продолжала тётушка. – Травы друидам ношу, из тех что только на гнилой воде растут, для зельев ихних. Да вот сегодня припозднилась только. Время и в самом деле было неподходящим для визита травницы – уже начинало смеркаться. – Останетесь на праздник, тётушка? – Этера перехватила горшок так, чтобы ветки растения меньше лезли ей в лицо. – Не возвращаться же домой по темноте. – Останусь, отчего же не остаться, – бормотала она, с усилием подтягивая тачку вверх по склону. – А ты называй меня Этелью, цветик. Гляди, как свезло, даже имена у нас с тобой похожи. Тётушка Этель остановилась перед каменным столом во внутреннем дворе святилища, наполовину заставленном похожими горшками, и принялась выгружать свои саженцы из тачки. Охранявший территорию волк повёл в сторону вошедших носом и снова отвернулся, признавая своих. Очевидно, женщина не лгала, говоря, что часто здесь бывает. Этера осторожно пристроила своё растение с краю и уже порывалась попрощаться, но травница всплеснула руками и охнула. – Вот ты ж зараза! Ох, милочка, прости старую, совсем я про этот цветок запамятовала, – она указала на светлую рубашку чародейки, по которой обильными пятнами рассыпалась тёмная пыльца. Девушка попыталась стряхнуть ее руками, но та ещё сильнее въелась в ткань, теперь напоминая то ли кровавые, то ли грязевые пятна. – Ничего страшного, я найду, во что переодеться, – Этере стоило усилий сохранить вежливый тон, а желание убраться отсюда подальше стало невыносимым. – Нет-нет, милочка, так не пойдет! Моя ошибка – мне за нее и отвечать, – тётушка бодро обежала стол и открыла стоящий под ним сундук. – Где же оно у меня было… вот, погляди! Порывшись в сундуке, она извлекла оттуда небольшой свёрток, в котором оказалась какая-то одежда. – Ой, да тут же темно совсем! – цвет и покрой платья, и правда, уже не различались в полумраке вечерних сумерек. – Пойдем-ка внутрь, цветик, уж тётушка быстро приведет тебя в порядок. Не идти же героине на праздник в грязной рубашке, правда? – Как предусмотрительно, что у вас оказалась сменная одежда, тётушка, – медовым голосом проворковала чародейка, решив доиграть в эту игру до конца. В том, что это все была комедия для одного зрителя, она уже не сомневалась. Как и в том, что просто так развернуться и уйти тоже не получится. Травница была ведьмой. Этера чувствовала тщательно замаскированную магическую энергию, но не могла пока понять ее природу. – Ой, да брось! – Этель взяла девушку под локоть и потянула к воротам святилища. – Ты так говоришь, будто я какая-то ведьма. А я всего лишь привезла свои старые вещички в помощь этим несчастным беженцам из Элтуреля. Большую часть раздала, но вот кое-что до сих пор не могу оторвать от сердца. Они вместе прошли мимо библиотечного зала в другое крыло убежища, и тётушка свернула в одну из комнат. – Здравствуйте, тётушка Этель, – синхронно подали голос две девчушки-близняшки, сидящие на одной из пяти каменных кроватей, застеленных лоскутными одеялами и шкурами. Им было лет по десять, обе рыжие, как лисицы, одна из них как раз вплетала сестре в косу шёлковую ленту. – А вы почему ещё не на празднике, негодницы? – беззлобно пожурила их женщина. – Я оставила на общем столе ваш любимый пирог с патокой, но, видимо, его съедят медведи. – Пирог! – закричали близняшки, схватившись за руки и забыв про косы. В следующее мгновение они обратились двумя рыжими белками и прямо по шершавой стене забрались в узкую оконную щель под потолком. Ведьма расстелила на опустевшей кровати изящное платье нежного фисташкового оттенка. – Примерь, цветик, порадуй тётушку! Этера не стала возражать, платье действительно выглядело интересно. Тончайший лён без излишеств в виде кружев, бисера или орнамента ложился мягкими складками по плечам, оставляя их наполовину оголенными. Рукавов тоже не было, а при ходьбе обнаружился вырез по подолу, обнажающий ноги до самых бедер. На талии был вшит тонкий кожаный ремешок с золочёной пряжкой. Платье село на чародейку, как будто для нее и шилось, хотя Этель была выше нее и шире в плечах. Даже высокие сапоги из тонко выделанной кожи не портили впечатление, а скорее придавали наряду экспрессии. – Просто превосходно, милая, как я и думала, – тётушка усадила девушку на стул перед ростовым зеркалом и вооружилась расчёской из тумбочки. – Твоему мальчику непременно понравится мой подарочек. – Не думаю, что Уилл будет в настроении разглядывать, кто во что одет. – Уилл? – непонимающе переспросила она. – А-а-а, ты про охотника на монстров? Да тьфу на него три раза, кому он вообще нужен. Нет, золотце, я про другого. Если она имела в виду не охотника, тогда… вот чёрт! Кого весь день не видели в роще и у кого при этом был язык без костей? Похоже, вампир снова во что-то ее втянул. В глазах ведьмы заплясали бесенята – Этера сидела к тётушке спиной, но отлично видела ее в зеркале. Судя по алчному взгляду собеседницы, они только сейчас подошли к развязке этой неслучайной встречи. Только что сумасшедшей старухе может быть нужно от нее? Она осторожно попробовала коснуться ее сознания, используя отражение, как проводник. На секунду силуэт в зеркале исказился, но не успела чародейка разглядеть чудовищный облик, как ведьма с фальшивой лаской положила ладони на ее плечи. Хватка у пальцев оказалась стальная. – Т-т-т, милочка, – зацокала она языком, не выходя из образа заботливой травницы. – Мы же с тобой так хорошо общались! Просто удели тётушке ещё пару минут и покинешь эту комнату на своих двоих. – Советую поторопиться, ведьма, я опаздываю на праздник, – Этера откинулась на спинку стула. – И платье не отдам, оно мне понравилось. – А вот и наша пустынная змейка показала своё настоящее личико! Обожаю дерзких девочек, сама такой была в молодости, – Этель хихикнула и снова взялась за расчёску, вплетая в волосы девушки тонкую нить из цветов золотарника. Растение было безвредным, но пользовалось дурной славой за свои инвазивные свойства: оно распространялось по земле со скоростью пожара, каждый год захватывая новые территории и убивая любые другие посевы. В том, что ведьма выбрала для нее именно эти цветы, был определенный символизм. – Что тебе от меня нужно? – чародейка почувствовала, что если не спросит прямо, то они до утра так и будут обмениваться любезностями. Удивительно, но ей не было страшно так же, как в лагере гоблинов. Маги, даже очень сильные, были для нее известными противниками и уж точно не шокировали дикостью нравов. – Я просто пришла познакомиться с тобой, цветик. Видишь ли, вы с отродьем убили не того охотника, чтобы выйти из этой истории чистенькими. Охотник? Гурец? Похоже, у проклятого бродяги имелись сильные покровители, раз их длинные руки дотягиваются даже до рощи друидов. Девушка попыталась вспомнить всё, что упоминал при ней Гандрел. Он искал контактов с феями, чтобы те вывели его на след Астариона… неужели? – Браво! – тётушка пару раз хлопнула в ладоши. – Ты догадалась. Не только дерзкая, но и умная. И именно поэтому ты до сих пор жива, милочка. Знаешь, сначала я даже расстроилась, что так и не дождалась дорогого гостя, но потом подумала – вы двое можете справиться с моей маленькой проблемой даже лучше, чем гурец. – И какая у тебя проблема? – Об этом мы поговорим в другой раз, цветик, ты ведь опаздываешь на праздник. Просто знай, что другой раз непременно будет, а пока – наслаждайся вечером в свою честь. Приятно было увидеться с тобой во плоти. Ведьма, нет – фея щёлкнула пальцами и отражение в зеркале растаяло. Гнетущее ощущение опасности за спиной чародейки тоже постепенно сошло на нет, но она не спешила вставать. Итак, помимо всех прочих неприятностей, они умудрились перейти дорогу фее. Их с Астарионом определенно ждёт серьезный разговор, если, конечно, она сумеет его найти. Девушка поднялась со стула, надеясь, что движение лучше поможет собраться с мыслями, и ноги сами понесли ее на площадку для праздника. Она располагалась за пределами самой Рощи – на плато между двух холмов, с захватом береговой линии. В самом центре друиды соорудили костер в человеческий рост, вокруг которого уже отплясывал кто-то из местных жителей и тифлингов. Поодаль от него полукругом стояли несколько длинных деревянных столов с угощением и посудой. Помимо основной площадки по пологим склонам сходящихся холмов была разбросана россыпь более мелких костровищ для небольших уединенных компаний. Чародейка ощутила, что в этом платье перестала казаться невидимкой – ее рассматривали, ей улыбались, пару раз подвыпившие тифлинги даже пытались завлечь ее на танец, но она вежливо им отказывала. Девушка искала в толпе вполне конкретный силуэт, хотя и не рассчитывала, что вампир снизойдет до провинциальной вечеринки. Зато она практически сразу столкнулась с Гейлом – волшебник сопроводил ее к столу и, с сомнением изучив посуду, выбрал самый чистый кубок под вино. – Местные сорта не сравнятся с теми, что выращиваются в Глубоководье, но за время нашего путешествия я научился обходиться малым, – он наполнил кубок и протянул Этере. – Выглядишь превосходно. А я-то гадал, куда же ты пропала? – Это подарок, – девушка не стала уточнять, от кого. – Оказывается, их дают даже убийцам. Фраза прозвучала двусмысленно, хотя у Гейла не было возможности разглядеть в ней что-то помимо отсылки к лагерю гоблинов. – Такова доля героя. Уилл наверняка рассказал бы тебе больше подробностей, но я подозреваю, что ты ищешь здесь не его. Твой вампир там, – волшебник кивнул в сторону берега, поросшего вейником и рогозом. – По крайней мере, был не так давно. – Спасибо, – Этера отсалютовала ему бокалом и двинулась в указанном направлении. Она не стала делать вид, что встреча с вампиром ее совершенно не интересует. Во-первых, Гейл успел изучить ее достаточно хорошо, во-вторых, им и правда требовалось поговорить. Береговая линия частично освещалась факелами – видимо, чтобы предостеречь подвыпивших гостей от падения в реку. Здесь было гораздо тише, чем у костров, и сильнее тянуло прохладой. Девушка двинулась вдоль воды в поисках знакомой беловолосой фигуры. После их операции в лагере гоблинов Этера испытывала к Астариону ещё более противоречивые чувства. Самоуверенная девочка, польщенная вниманием вампира к своей персоне, здорово обожглась и стала настороженной, но даже минувший инцидент не отбил ее интереса. И желания, чёрт бы его побрал. Пока тлеющего углями, но готового в любой момент разгореться ярким пламенем. Пережитые истерики, страхи и боль казались теперь чем-то далёким и размытым. Это она-то считала себя адекватной? Девушка мысленно усмехнулась. Похоже, пребывание в разуме жестокой похотливой дроу отбило ей последние мозги. Астарион уже дважды доказал, что опасен не только для врагов, но и для нее. И всё равно Этера готова была рискнуть. Знать бы только, что заставило его остановиться, когда она уже была в полной его власти? Жалость? Пф, бред, чародейка, подумай ещё. Симпатия? Тоже нет, он просто мог взять, что хотел. Чувство долга? Ха-ха-ха. Страх стать иллитидом? Уже теплее, но всё равно не то… превращались далеко не все, а чтобы остановиться в шаге от силы, нужно было иметь очень весомую мотивацию. Астарион нашёлся в отдалении от праздника, глядящим на мерцающее отражение полумесяца в воде и прикладывающимся к бутылке с вином. – Ты… пьёшь? – помимо воли вырвалось у чародейки, вспомнившей всё, что мужчина рассказывал про свое восприятие человеческих напитков. – Представь себе, принцесса, – он обернулся к ней. На нем снова были чёрные вещи из гоблинского лагеря, и это вызвало у девушки неприятные воспоминания. – Я смел надеяться, что головастик вернёт мне восприятие прежних вкусов и позволит опьянеть, но нет. Я по прежнему не понимаю, что плещется на дне этой бутылки, но остановиться уже не могу. А ты? – вампир окинул ее оценивающим взглядом, – Принарядилась для кого-то? – Ты бы хотел, чтобы я сделала это для тебя? – свободной рукой она отняла у него вино и попробовала ровно один глоток. – В принципе, тебе повезло, что ты не чувствуешь вкуса. Она поморщилась и вернула бутылку обратно. Вино, выбранное Гейлом, было гораздо более приятным. – Милая, – в его голос прокрались проникновенные мурлыкающие нотки. – Я предпочитаю, чтобы женщины для меня раздевались, но… – он вытянул руку вперёд, словно касаясь ткани платья. – Тебе идёт. – Она знала, что ты оценишь. – Она? – во взгляде вампира скользнуло непонимание. – Ты успела завести здесь подружку? – Вроде того. Такую милую пожилую леди с местных болот. – А, так ты тоже повстречала тётушку Этель! Она прелесть, правда? Совершенно поехавшая, но это мне в ней и нравится, – вампир усмехнулся, будто вспомнил что-то очень веселое. – О, она просто душка! – копируя его интонации проворковала Этера. – Внимательная, любезная, старая… фея! – последнее слово она практически прорычала. – Она… что? Фея?! – его игривое настроение мгновенно испарилось. – Не говори мне, что не знал об этом. – Милая, это ты здесь ведьма! Откуда я мог знать? – кажется, Астарион по-настоящему растерялся. – Она вела себя как обыкновенная чокнутая старуха. – Допустим. Что ты успел ей разболтать? – Ничего, что стоило бы держать в секрете! – оскорбился он. – Я не идиот. Но ты ведь не просто так спросила? – Нет, конечно, – Этера отпила из кубка и поежилась. То ли похолодало, то ли ее знобило от дурных предчувствий. – Она слишком много о нас знает, Астарион, и ещё очень недовольна убийством гурца, – уже тише добавила девушка. – Зачем-то она ждала его визита, а мы взяли и подпортили ей планы. – Правда? – он недоверчиво нахмурился. – Не буду спрашивать, откуда ей всё известно, но если феи покровительствуют этому племени жалких бродяжек, то мы здорово влипли, принцесса. Чего она хотела? Возмездия? Нет, иначе мы бы уже не дышали. – Лично ты и так давно не дышишь, – удержаться от шпильки было невозможно. – Я рад, что даже в такой ситуации тебе не изменяет чувство юмора! – беззлобно огрызнулся он. – Она обещала прийти ещё раз и уже с требованиями. Зная подлость фей, момент она выберет самый неподходящий, да и просьба ее нам вряд ли понравится. – Иллитиды, сектанты, охотники на чудовищ, а теперь фея…Кому ещё мы не перешли дорогу? Дьяволу? – он глядел на воду с несвойственным ему фатализмом. – Такими темпами шансов дожить до следующего дня у нас становится меньше с каждым часом. – Похоже на то, – ещё один глоток. Идея напиться и отключиться, сидя под деревом, уже не казалась Этере такой неправильной. – Чем займешься в свою последнюю ночь? Тебя искал Хальсин, хотел отблагодарить… – Нет уж, спасибо! – Астарион предостерегающе выставил перед собой руки, как будто друидом была она. – Я уже по горло сыт “благодарностью” от Уилла. Этой ночью я хочу менее напрягающую и более легкомысленную компанию. – Когда я пришла, ты стоял тут один, – напомнила чародейка, скептически изогнув бровь. – Вот именно! Сам себе я никогда не надоедаю, – его правая рука клятвенно легла на сердце. – Но, может быть, для разнообразия подыщу здесь какого-нибудь симпатичного тифлинга поразвлечься. – Оу, – она почувствовала лёгкий укол обиды, услышав его признание. – Неожиданное решение. – Я бы предпочёл твоё общество, разумеется, – Астарион карикатурно ей поклонился. – Но что-то мне подсказывает, что сегодня я не единственный претендент на твоё внимание. Ты ведь теперь героиня. С моей стороны будет слишком жестоко лишить остальных… всего этого, – он жестами изобразил ее прическу и платье. – Я ещё недостаточно пьяна для принятия судьбоносных решений, так что вернусь на праздник. А кого и чего лишать этой ночью – придумаю по ходу дела, – ей неожиданно стало весело, а может, это вино наконец-то затуманило голову. – Но если станет скучно с самим собой – приходи. Найдём тебе симпатичного тифлинга. *** К возвращению Этеры веселье было в самом разгаре. Сразу из нескольких мест играла музыка: у главного костра плясали под ритмичный грохот шаманских барабанов, заглушающих любые звуки вокруг, но девушка всё равно различила неподалеку мягкий перезвон лютни и скрипки. Тифлинги и друиды, поначалу сторонившиеся друг друга, теперь захмелели и смешались одной большой толпой. Никого из ее знакомых не было видно, поэтому девушка предпочла общество стола с закусками, ставшими ей одновременно и обедом, и ужином. Среди всего прочего она заметила фирменные пирожные Катары – уже ради этого стоило сюда прийти. Этера наслаждалась тающим на языке сливочным кремом, вспоминая, какие деликатесы им с капитаном подавали на корабле. А ведь Мара была тем ещё гурманом, и нещадно гоняла поваров даже в многонедельных походах по морю. Она взяла ещё одно пирожное и повертела в пальцах. Придется снова приучать себя к более простым удовольствиям, раз уж сестра не планирует идти с ними дальше. Если даже чувства к Уиллу не побудили ее продолжать путешествие, то вряд ли найдется ещё какая-то ценность. А может, она просто устала смотреть на его неловкие попытки ухаживания за чародейкой? Возможно, охотник мог бы стать Этере неплохим другом, но она была уверена, что он на эту роль не согласится – Уилл был не из тех, кто способен дружить с женщиной, которая ему нравится. Так что в лучшем случае их ждёт прохладная дистанция, потому что ответить ему взаимностью девушка не могла. Мужчины, которых она пускала в постель, обычно и не пытались зайти дальше, а внимание Уилла изначально казалось таким давящим, будто он уже спрятал в кулаке обручальное кольцо. Гейл был прав, говоря, что его друг совершенно не создан для такой жизни, к какой привыкла она. Чародейка взяла себе новый бокал и чуть не разлила вино на платье, столкнувшись с девушкой-тифлингом, проскользнувшей к столу за ее спиной. – Ох, прости-и-и, – та улыбнулась открыто и немного пьяно, закидывая в рот дольку яблока. – Пойдем танцевать! Не дожидаясь ответа, незнакомка ухватила ее за руку и потянула к костру, у которого как раз кружились жители и гости Рощи. Приближающийся шум барабанов ударил по ушам, но тифлинг постаралась его перекричать: – ...крисса! – Что? – Меня зовут Лакрисса! Этера не стала кричать, пытаясь представиться в ответ: скорее всего, она видит эту девушку первый и последний раз. На этой вечеринке и в этом танце у огня было больше первобытной дикости, чем куртуазных манер. На первый взгляд, фигуры танцующих двигались хаотично, несогласованно, но стоило прислушаться к оглушающему ритму, как стало понятно, что он ведёт их. Мужчины и женщины – кто-то уже полуобнажённый – кружились вокруг костра, ведомые своей страстью, а не правилами. Кто-то закрыл глаза, погружаясь лишь в ощущения, кто-то, напротив, переходил от одного партнёра к другому, стараясь хотя бы на пару мгновений насладиться единством в движении. Пары и те, кто после этой ночи явно планировали ими стать, были так откровенны в проявлении своих чувств, что дикий танец грозился перерасти во что-то ещё менее целомудренное. Этера легко влилась в этот поток всеобщего безумия. Она хорошо умела чувствовать себя и свое тело, чтобы двигаться непринужденно, отдавшись музыке и магии момента. Они с Лакриссой провели напротив друг друга всего пару минут, прежде чем течение танца разделило их – теперь перед чародейкой оказался другой тифлинг. За ним ещё одна троица, принявшая ее в свой хоровод. После них был неизвестный ей друид, с горящими звериными глазами на человеческом лице. И ей было неважно, кто все эти люди и как их зовут – они пришли в ее жизнь на мгновенье, оставив на память частичку своих эмоций, и уйдут так же бесследно, когда рёв барабанов стихнет. Следующим ее спутником оказался сам верховный друид – Хальсин был бос и обнажен до пояса, а его огромное тело блестело от бисеринок пота. Он двигался настолько грациозно и изящно, что чародейка ни за что не заподозрила бы в нем склонность к неуклюжему аватару медведя. Мужчина за руку притянул ее к себе, направляя вперёд сквозь поток танцующих. Звериная энергия кипела в нем вперемешку с возбуждением, но друид не позволил себе ни единого двусмысленного прикосновения, хотя и отпускать не спешил. Его настроение, помноженное на звериную эстетику танца, будили первобытные желания и в ней самой, хоть и были направлены не на Хальсина. Кажется, они успели сделать полный круг по площадке прежде, чем он разжал руки, вверяя девушку новому партнеру. Этера вырвалась из этого танца лишь когда при каждом новом вдохе стало нестерпимо ныть под ребрами. Она остановилась у бочек, предусмотрительно оставленных организаторами вечеринки на краю поляны, но ее голова продолжила сумасшедшую пляску. Кто-то заботливо придержал ее за плечи и протянул кружку с водой. Когда девушка смогла снова открыть глаза, она различила улыбающееся лицо Уилла. – Я обещал следить за тем, что ты пьешь, – с какой-то новой, непривычно-нежной эмоцией напомнил он. – А ещё за тем, как этот танец пожирает меня заживо? – чародейка благодарно приняла воду и кивнула на танцующих. Со стороны толпа действительно казалась многоруким и многоногим чудовищем, сметающим всё на своем пути. – Ты двигалась просто великолепно, а вот я бы чувствовал себя там полным дураком, – со смешком заверил ее охотник. – Меня с детства приучали к сдержанности и галантности, так что я уже почти забыл, как танцевать от сердца, а не от ума. Но если бы здесь был бал – ты непременно стала бы его королевой. Выглядишь потрясающе. – Спасибо. Да уж, на бал это точно не похоже, – девушка фыркнула в кружку. – Но было весело. Точно не желаешь попробовать? – Нет. Пойдём лучше к нам? Наша компания поскромнее, но мы с Гейлом украли с общего стола пару бутылок вина – лучшего, что нашли здесь. – Вы… что, прости? Украли? – она не поверила своим ушам и даже развернулась, чтобы всмотреться в лицо охотника. – Вас укусил Астарион, пока я там танцевала? – Если бы вампир укусил хоть кого-то из нас, я бы позвал тебя закапывать его труп, а не пить алкоголь. – Не самая заманчивая перспектива для праздничного вечера. Соглашусь на вино. – Это правильно, – снова улыбнулся он и поманил за собой вверх по холму, к пляшущему в темноте пламени костра. Помимо волшебника и знахарки вокруг него собралась небольшая компания тифлингов и одна большая Карлах, заглушающая своим смехом все прочие голоса. – … потом я сказала, что пересчитаю его зубы, если он сейчас же не даст мне пройти! И знаете, что? Он мне улыбнулся, а у него во рту – три гнилых пенька, клянусь! – Дерьмо, – негромко выругался Уилл так, чтобы женщина не услышала, – Когда я уходил, ее здесь не было! Настроение охотника стремительно покатилось под откос. Не верилось, что совсем недавно он наслаждался парящей грацией чародейки, увлеченной танцем, и чувствовал себя окончательно влюбленным дураком. Ему казалось, ничто уже не способно испортить этот вечер, который он планировал провести в компании друзей и Этеры, а судьба приготовила ему новые сюрпризы. Он знал, что реагирует на Карлах слишком остро, но ничего не мог с собой поделать. И вопрос был даже не в том, что он всё ещё не доверял ей или подозревал в чем-то, нет – заключению чародейки о содержимом этой бестолковой однорогой головы Уилл верил. Но само ее присутствие лишний раз напоминало ему о грядущих проблемах, с которыми он бы предпочел никогда не знакомить своих спутников. Вокруг костра, в достаточном отдалении от пламени, были разбросаны шкуры и подушки для сидения, а рядом с Гейлом пристроилась большая корзина с фруктами и вином. – А вот и наши герои! – громыхнула Карлах, устроившись на голой земле. Этера обратила внимание, что трава рядом с ней была не просто примята, но и пожухла от жара. Ее спутник галантно протянул руку, чтобы помочь пробраться на свободные места мимо других сидящих, что вызвало новый осуждающий взгляд волшебника. “Почему ты здесь с Уиллом?” – явно читалось в нем. – Альфира, может, ты споешь нам? – попросил охотник девушку-тифлинга с лютней за спиной, в надежде, что хотя бы голос барда ненадолго заставит Карлах замолчать. – Что-нибудь душевное, как этот вечер. – Да, конечно! – Альфира немного неловко принялась расчехлять инструмент. – Я знаю неплохую балладу о морской царевне… – Это та, где русалка в десяти куплетах признаётся в любви бородатому мужику? Может у тебя есть что-нибудь повеселее? – тифлинг бесхитростно склонила голову набок. – Я… ох, – девушка-бард зарделась. – Могу спеть про то, как дворфы искали клад дракона... – Карлах! – одернул ее Уилл, видя, что бард растерялась. – Если тебе скучно, ты можешь уйти в другое место. – Эй, подруга, я не хотела тебя обидеть, правда. Пой, что хочешь, – она легла спиной на траву, закинув руки за голову. Альфира робко кивнула и принялась перебирать струны, настраиваясь. Пару раз мелодия менялась, словно девушка до сих пор не определилась, что играть, но потом песня потекла ровным и чистым потоком. Охотник налил в кубок вина и предложил чародейке. Они сидели бок о бок, почти касаясь друг друга, слушали музыку, от волос Этеры приятно пахло дымом костра и дикой мятой… это несло в себе умиротворение и сглаживало пережитые трудности безумного дня. За первой песней плавно полилась вторая. Голос Альфиры стал сильнее и уверенней без едких комментариев со стороны Карлах. Остальные же слушатели поддерживали девушку громкими аплодисментами. К началу третьей баллады у их костра появились новые, неожиданные гости. Верховный друид был снова одет и вёл за собой Астариона, держащего под руку Лакриссу. Уилл бросил короткий взгляд на чародейку, но та при виде отродья лишь улыбнулась, словно вспомнив только ей понятную шутку. То, что Этера была сейчас с ним, а не с вампиром, грело душу охотника, но всё равно не могло избавить от ощущения конкуренции за ее внимание. Новоприбывшие аккуратно расселись, стараясь не помешать барду, Лакрисса налила всем троим вина. Когда песня завершилась и благодарности стихли, Хальсин поднял вверх свой кубок: – Раз уж мы наконец собрались здесь все вместе, я хочу сказать пару слов благодарности своим спасителям… Астарион демонстративно закатил глаза, чем вызвал смешок чародейки, и она поспешила прикрыть рот рукой – ее циничное веселье не сочеталось с торжественностью друида. – Признаю, я был слишком увлечён и слишком беспечен, попытавшись самостоятельно разобраться с проблемой Абсолют. Я мог больше никогда не вернуться сюда, в мой дом или, того хуже, вернуться уже изменённым, подвергнув всех смертельной опасности. Тем крепче моя благодарность людям, рискнувшим собой ради моего спасения. Всем вам, кто отправился на мои поиски, но особенно тем, кто не побоялся сунуть голову в пасть чудовищу. Этера, Астарион, – он по очереди отсалютовал им кубком. – Я перед вами в долгу. Хальсин осушил свой кубок залпом, и многие последовали его примеру. Даже Карлах оживилась, снова приняв вертикальное положение и подхватив полную бутылку, но чародейка лишь пригубила вино, хитро сощурившись. – Боюсь, что ты преувеличил мои заслуги! Это целиком и полностью был план Астариона – пойти туда, притворившись Верным. И он сыграл свою роль настолько безупречно, – Этера добавила в голос немного нежного яда, заметного только вампиру. – Что даже я не усомнилась в его предательстве. Я была лишь клинком в его руке, а гоблинов он обезглавил сам, его и благодарить. За Астариона? Девушка подняла свой кубок под одобрительные крики тифлингов и недоуменные взгляды своих спутников. В отличие от беженцев, они понимали, что в лагере гоблинов произошло нечто, о чём им не рассказали, но предпочли отложить расспросы на более подходящее время. Ближайшие к вампиру гости принялись оживлённо хлопать его по плечу, вынуждая притворно улыбаться благодарностям, Лакрисса что-то горячо зашептала ему на ухо. “Сука” – одними губами произнес он, прожигая чародейку взглядом, и она кивнула, словно принимая комплимент. Это было интересное ощущение – сидеть рядом с другим мужчиной, смотреть, как Астариона обнимает другая женщина и думать, что сложись всё иначе, эту ночь они могли бы провести вместе. Чувство было пикантным, как рашеменские специи и точно так же будило аппетит. Чародейка даже говорила о чём-то с Уиллом, смеялась его шуткам, не глядя в сторону вампира, но ее мысли уже давно были не здесь. “Интересно, какой он любовник?” У нее было много мужчин и ей было, с чем сравнивать. Такие партнеры, как вампир – эгоистичные, самовлюблённые, переменчивые – могли стать как лучшей находкой, так и худшим кошмаром в постели. За это время Лакрисса перебралась к Астариону на колени и вовлекла в их компанию Альфиру, робко трогающую струны. Кажется, они пытались сочинить новую песню, только слов было не различить за общим шумом вечеринки во главе с Карлах. – Всё в порядке? – вернул ее в реальность голос Уилла. – Что? Прости, я задумалась, – Этера обезоруживающе улыбнулась. – Я спросил, нравится ли тебе вечер? – Да, конечно. Просто вино немного ударило в голову. Думаю, мне нужно прогуляться. – Сходить с тобой? – Не стоит, – она вежливо, но твердо пресекла его попытку сорваться с места. Охотник подал ей руку, помогая встать, и чародейка подумала, что это, возможно, последний раз, когда он с ней так учтив. Пора было заканчивать этот вечер и, желательно, раньше, чем Клинок успеет позвать ее в свою постель. Девушка хотела ещё немного побродить в одиночестве. Ноги сами принесли ее к реке, но не в тот укромный уголок, где прятался вампир, а на широкую песчаную полосу заводи, освещенную факелом. Подумав пару мгновений, чародейка сняла сапоги и зашла в воду по щиколотку, а затем и глубже. Подол платья ореолом расплылся вокруг, мягко покачиваясь в течении. Она скучала по морю и по тем чувствам, что оно в ней пробуждало: свобода, азарт, иногда опасность, а иногда, напротив – умиротворение. Река не могла его заменить, но, если закрыть глаза, то можно пофантазировать хотя бы пару минут… Когда за ее спиной раздались шаги, девушка понадеялась, что это не Уиллу захотелось проверить, всё ли с ней в порядке. Видят боги, он был неплохим парнем, но его забота о ней иногда становилась такой навязчивой. Впрочем, охотник никогда не двигался настолько тихо и аккуратно, значит… – Не думала, что тифлинги тебя отпустят. – Ты маленькая мстительная дрянь, тебе говорили? – прошипела ночь голосом Астариона, но настоящего гнева в нем, кажется, не было. – Ты выставила меня идиотом! – Правда? Я думала, что выставила тебя героем, – Этера, наконец, открыла глаза и обернулась к нему с нежнейшей из своих улыбок. – Для меня это синонимы! – Да брось, не мне тебя учить, как пользоваться хорошей репутацией, – девушка вышла из воды, и мокрый подол обвил ее ноги. – Особенно, когда она ничего тебе не стоила. – Я готов простить тебе эту маленькую шалость, если, – он приблизился и подцепил выбившуюся прядь ее волос, пропустив сквозь пальцы. Попробовал заправить на место, но мягкий локон непокорно вернулся ей на лицо. – Ты составишь мне компанию этой ночью. Ну вот и всё. Чародейке не удалось вовремя скрыться, значит пришло время расставлять точки над и. – Заманчивое предложение, только сначала ответь на один вопрос, – девушка с притворной задумчивостью коснулась подбородка, но затем ее голос стал серьезным. – Почему я выбрал тебя, а не Лакриссу? – Хорошая попытка, но нет. Ответ мне прекрасно известен, – Этера заправила назад растрёпанные вампиром волосы. Она и правда не переживала, что он может остаться с тифлингами, которых увидел первый раз в жизни. Ее с ним связывали узы гораздо крепче, чем обычное влечение мужчины и женщины – кровь. Кровь гурца на грязном полу. Кровь сектантов в стенах святилища. Кровь чародейки на пальцах Астариона. Кровь, звенящая в ушах от сжигающего, невыносимого желания касаться друг друга. Владеть друг другом. Желание, которое не может быть исполнено, пока не прозвучит ответ на вопрос. – Тогда что ты хочешь узнать? – Почему ты нас не предал? – О-о-ох, – он с раздражением сделал пару шагов назад, недовольный таким резким переходом от флирта к допросу. – Тебе обязательно копаться в этом прямо сейчас? Это действительно так важно? – Это дьявольски важно! – она скрестила руки на груди, показывая, что настроена как никогда серьезно. – И постарайся ответить так, чтобы я тебе поверила. Этера видела сомнения на лице Астариона, словно читала его мысли. Уйти? Солгать? Перевести всё в шутку? Она не торопила его, просто ждала. В этот момент, возможно, решалось их будущее, хотя даже думать о чем-то большем, чем одна совместная ночь, было слишком рано. Но чародейка обязана была узнать, насколько может доверять ему. – Ладно. Ты ведь всё равно от меня не отстанешь, ведьма. Но предупреждаю, что мои слова тебе вряд ли понравятся, – фыркнул вампир и обернулся на реку, продолжая повествование уже ей. – Признаю, соблазн был велик. У сектантов было… весело, да и приняли они меня гораздо радушней вас: им нужна моя сила, мои способности, и они готовы их поощрять. Для такого, как я, это – лестница вверх, по которой можно прыгать через две ступеньки. Вместе с Абсолют я мог иметь всё, что захочу, проливать реки крови, не переживая о последствиях, и думать об этом было так… сладко. Астарион обернулся к Этере. В его глазах зажглись отголоски тех жестоких огней, что она видела в подвалах жреца Ловиатар, и ей снова стало не по себе. Девушка даже невольно отступила назад, когда ей показалось, что вампир хочет приблизиться. – А потом я увидел тебя в цепях. Такую беззащитную. Сломленную. Напуганную. Как ты была прекрасна! Твоя кровь пахла просто оглушающе, и я до сих пор с трепетом вспоминаю ее запах, – он с наслаждением втянул носом воздух. – Тебе повезло, что я не был голоден и хотел только поиграть с тобой. Недолго. Или долго. Я тогда ещё сам не решил. Я даже знал, что Минтара позволит мне оставить тебя в качестве ручной зверушки, если захочу – Абсолют умеет награждать таланты. Это было бы забавно – наслаждаться тобой как и когда угодно. – Но ты не стал, – Этера обняла себя за плечи в попытке унять нахлынувшую дрожь. Откровение вампира было чудовищным, извращённым, вскрывающим все раны, которые девушка считала затянувшимися, но ей было важно его услышать. – Почему? – О, я хотел заполучить тебя очень сильно. Но гораздо сильнее я ненавижу, – его губы скривились в презрительной гримасе, а голос превратился в злобное шипение. – Ненавижу прислуживать, ненавижу выполнять приказы и лизать руки хозяевам. Эта секта, хоть и умеет бросать своим слугам кости – ничем не отличается от власти Касадора. Она точно так же требует абсолютного подчинения, только использует для этого паразитов, а не узы крови. Я зубами вырвал у судьбы свою свободу и не собираюсь разменивать ее даже на те сладкие дары, которые доступны настоящему Верному. Вот и вся твоя правда, ведьма. Ты довольна? Вспышка его гнева медленно затихала, возвращая спокойный насмешливый тон. – Да… – голос предательски дрогнул. Чародейке по-прежнему было жутко, но она почувствовала, как обруч, все это время сдавливавший ей грудь, начинает ослаблять хватку. – Да. – Я не огорчён, если тебе интересно. Пусть я остался без призов, но я всё ещё свободен. Что до тебя, – Астарион самоуверенно указал на нее пальцем. – Ты нравишься мне и без цепей тоже, и рано или поздно ты сама ко мне придёшь. Лучше, конечно, раньше, чем позже. Кто знает, сколько нам осталось жить? – Какое потрясающее самомнение! – практически восхищённо вырвалось у Этеры. Этот мужчина только что признавался, что мечтает видеть ее рабыней и тут же завуалированно зовёт в постель. Воистину, Астарион был очень, очень любопытным зверем. – Никакого самомнения, милая, только факты! – он притворно оскорбился, – Я же вампир, забыла? Мне не нужно гадать, что ты думаешь обо мне – я это слышу. Как учащается твой пульс, когда я приближаюсь… Шаг в ее сторону. – Как замирает дыхание… Шаг. – Как меняется твой запах… Он остановился совсем рядом и практически шептал ей на ухо: – Даже сейчас. Я ведь здорово тебя напугал, и тогда, и сегодня, но ты всё равно хочешь быть моей. Не так ли? Этера на миг прикрыла глаза и вздохнула, признавая его правоту. Единственный барьер, удерживающий ее от падения в эту пропасть, только что рухнул. Если бы он сказал, что пощадил ее из жалости или из страха навлечь на себя гнев охотника на монстров, она бы не поверила ему. Но Астарион был с ней предельно честен. Он не скрывал своих тёмных соблазнов, но доказал, что может держать их в узде. – С моей стороны будет глупо отрицать очевидное, – во взгляде девушки заплясали азартные огоньки. Скорее всего, она успеет пожалеть о своей беспечности, но не сегодня. Сегодня для нее больше ничего не существовало, кроме этих горящих алым блеском глаз напротив. – И раз уж это – моя последняя ночь, почему бы не провести ее вместе с вампиром, м? – Что? Вот так просто? – он недоверчиво заглянул ей в лицо. – Мне не придется тебя убеждать или вымаливать прощение, или что там обычно делают в такой ситуации? – А хочется? Если у тебя уже заготовлена речь, я могу ее послушать, – его недоумение было настолько искренним, что девушка рассмеялась. – Я просто не понимаю, зачем тебе было задавать свой вопрос, если мой ответ ничего не изменил? – проигнорировал ее колкость Астарион. – О, нет, милый! Твой ответ изменил всё, – она положила ладонь ему на грудь и в очередной раз отметила, что не чувствует биения сердца. – Мне было важно услышать о тёмной стороне твоих желаний, и о том, как хорошо ты можешь их контролировать. Я, знаешь ли, не планирую самоубийство, соглашаясь на близость с тобой. – Радость моя, как ты могла подумать обо мне плохо? Я запланировал на эту ночь только самые невинные шалости. Хотя ты даже не представляешь, какие глубины ада таятся среди моих желаний, – он ответил на ее прикосновение, приобняв за талию. – Когда-нибудь, когда за нами будет гоняться чуть меньше врагов, ты расскажешь мне и об этом, – Этера скользила кончиками пальцев по ткани его рубашки. – И возможно, я даже позволю тебе воплотить… кое-что. – Ты очень осмелела за эти пару минут, принцесса. Но, постой, ты серьезно? – слегка удивился Астарион. – Когда-то я очень хорошо усвоила урок, что если не подкармливать своих демонов – они сожрут тебя изнутри. Но, если ты против – ещё не поздно вернуться к Лакриссе, – промурлыкала чародейка, но вопреки словам не отстранилась, а обвила его шею руками. – Чёртова ведьма, – прошептал вампир, одной рукой до боли прижимая девушку к себе, а второй поднимая ее подбородок. Его губы оказались прохладными, но мягкими и чуткими, с привкусом вина и – совсем немного – железа. От нахлынувших эмоций голова чародейки мгновенно стала пустой и закружилась, как при сильном опьянении. Ей хотелось целовать Астариона жадно, но она заставляла себя сдерживаться, чтобы прочувствовать каждое мгновенье. Он в последний раз чуть прикусил ее губы и выпрямился. – Предлагаю перебраться в более укромное местечко, чтобы подробней обсудить наши желания. Если, конечно, прилюдный секс прямо на этом песке не является у тебя одним из них. Эта часть берега действительно отлично освещалась и просматривалась из любого уголка праздника, так что увидеть их вместе мог каждый желающий, если ему вздумается праздно глазеть по сторонам. А может, их уже видели, просто не стали мешать чрезмерно увлеченной парочке. – У друидов ещё будет шанс заслужить своё шоу, – отшутилась Этера, с неохотой отстраняясь от вампира. Астарион подождал, пока чародейка зашнурует сапоги, и галантно взял ее за руку. Они удалились от холмов с их праздничными огнями, а звёздное небо затянуло тучами, так что девушке пришлось полностью доверить выбор пути своему привыкшему к ночи спутнику, крепко держась за его ладонь. По ощущениям, Роща осталась слева, а их тропинка поднималась в гору. Пару раз Астарион останавливался и помогал Этере перебраться через поваленные поперек дороги стволы деревьев. И она едва сдерживала в себе желание снова припасть к его губам, когда он подхватывал ее на руки, но это означало бы, что до конечной точки они так и не дойдут. Девушка хихикнула про себя, подумав, как ее авантюра выглядит со стороны, и что бы сказала об этом Мара. Чародейка никогда не водила своих любовников на корабль, но капитан всё равно как-то узнавала, с кем ее сотрудница и по совместительству подруга провела ночь. И не стеснялась это цинично комментировать. Довольно скоро вампир вывел ее к какому-то сооружению, чёрным монолитом выдающемуся среди силуэтов сосен. – Нашёл это место, когда охотился, – прокомментировал он, приглашая девушку внутрь. Она зажгла над свободной рукой небольшой бледный огонек – простейший фокус, доступный любому магу. Сооружение оказалось крохотным однокомнатным домиком из потрескавшегося от времени бруса, с выбитыми окнами и покосившейся крышей, поросшей мхом. – Ах, да, я совсем забыл, что люди не видят в темноте! – он театрально вытянул руку, словно лорд, демонстрирующий свои владения. – Добро пожаловать в замок чудовища, принцесса. Дверь в “замок” поддалась со скрипом. Астарион перешагнул порог и, коснувшись губами пальцев девушки, отпустил ее руку. – Конечно, ночь и так обещает быть горячей, но я подумал, что немного уюта нам не помешает, – он присел перед полуразобранным камином и принялся разводить огонь, пока чародейка осматривается. Когда-то это место было домиком охотника или лесничего: в нем всё ещё пахло сушеными травами, а на стене висело побитое молью чучело зайца, настолько жалкое, что на него не позарились даже случайные воришки. Несмотря на плачевное состояние камина, Астарион договорился с огнем, и в магическом пламени больше не было нужды. Даже тяга оказалась хорошей – едкий дым не проникал в комнату, наполняя ее только теплом и светом. Мебель, если она и была, либо забрал бывший хозяин, либо прибрали к рукам жители окрестных деревень. Осталась только парочка пустых старых ящиков, часть из которых вампир и пустил на растопку. Тем страннее смотрелись на полу перед камином пушистые овечьи шкуры, одеяло и стопка цветастых подушек. – У кого ты украл всё это богатство? – Этера сняла сапоги и слегка подопнула ногой нижнюю подушку, чтобы вся стопка хаотично рассыпалась по полу. – У тифлингов, конечно. Зачем им с собой столько добра? – он даже не пытался оправдываться. – Ты жил здесь всё это время после нашего возвращения? – Да, мне тут понравилось, – он подошёл к девушке сзади, прижавшись щекой к ее волосам, и положил ладони на плечи, медленно спускаясь вниз по обнаженной коже рук. – Тебе тоже понравится, я уверен. Его пальцы были холодны, но чародейка чувствовала от их прикосновений только жар, волнами рождающийся в солнечном сплетении и растекающийся по всему телу. – Кажется, ты с самого начала знал, что мы окажемся здесь вместе, – промурлыкала она, глядя, как ловко он расправляется с ремешком на ее талии. – Милая, я знал, что мы окажемся здесь, когда впервые тебя увидел, – Астарион переключился на верхние застёжки ее платья. Лесть была неприкрытой, но всё равно приятной: едва ли вампир в их первую встречу вообще здраво соображал, кого видит перед собой. Застёжки наконец поддались, и ткань с лёгким шелестом заскользила по телу Этеры, оседая у ног и оставляя девушку абсолютно обнаженной – надевать белье она посчитала бессмысленным. И, очевидно, была права. Мужчина наклонился ниже и поцеловал оголившееся плечо, вызвав новую волну дрожи. Затем придержал волосы и коснулся губами ее шеи. Чародейку словно пронзила вспышка молнии: осознание опасной близости с вампиром было ярче самого поцелуя, и ей стало интересно, как далеко он зайдёт. Но клыков на своей коже она так и не ощутила. Вместо этого Астарион помог ей перешагнуть платье и развернул к себе. И если в глазах Этеры плясали пожары, то на его лице вожделение было иным: холодным и самодовольным. Он получил свой приз и теперь медленно разворачивал подарочную упаковку, растягивая удовольствие. А девушке казалось, что она горит. Пылает так, что Карлах умерла бы от зависти, если бы могла сейчас ее увидеть. Ещё один короткий, но жадный поцелуй, и Этера запустила руки вампиру под рубашку – возиться с мелкими пуговицами лишние мгновения виделось ей слишком глупой тратой времени. Астарион помог ей стянуть с себя ткань, тоже полетевшую под ноги, и прижал к себе. Его рука скользнула ей в волосы, сначала нежно, но затем сжавшись в кулак на затылке, так что девушка ахнула от неожиданности. А в следующее мгновение ощутила, как мужчина увлекает ее за собой вниз, на мех и подушки. Потеря равновесия вынудила чародейку вцепиться в его плечи, возможно, на них даже останутся следы от ее ногтей. Но вампир не обратил внимания на такую мелочь, удовлетворённо разглядывая лежащую девушку, замерев над ней на вытянутых руках. Время ухаживаний закончилось. Пришло время владеть. Этера дала ему только призрачный намек на то, какой близости ей хочется, но вампир оказался достаточно чутким любовником, чтобы расшифровать его. Его руки блуждали по ее телу уверенно и нагло, грубо ровно настолько, чтобы дарить ласку на границе с жестокостью, но не переходить ее. Это выверенное, ювелирное замирание у черты доводило девушку до исступления. Она была инструментом, а ее любовник – виртуозом, играющим на струнах ее тела мелодию желания и власти. Да, Астарион безупречно чувствовал, чего она хочет. Власти. Единственной, которую чародейка могла безоговорочно позволить мужчине. Со стороны, наверное, казалось, что он заботится только о своем удовольствии, до боли сжимая ее запястья или оставляя пальцами синяки на нежных бедрах. Вырывая стоны и жадно вдыхая их с ее истерзанных губ. Но Этера знала, что всё в точности наоборот. То, что сейчас происходит – происходит для нее. Она даже не была уверена, нравится ли ему быть с ней… таким. Эти изящные руки, это гибкое тело были невероятно техничны, но его мысли до сих пор оставались для девушки тайной – ее любовник всё ещё не позволил себе отпустить контроль. Впрочем, у чародейки не было времени думать об этом. Астарион брал её так, что в голове не оставалось места на отвлеченные размышления – она снова чувствовала себя игрушкой в руках океана. И она снова тонула. Почти физически ощущала, как тело становится невесомым, а холодная соленая вода заполняет ее лёгкие, лишает голоса. Только на этот раз умирать было очень, очень приятно… Потом Этера ещё долго лежала, прижимаясь к нему всем телом и пытаясь отдышаться. Астарион осторожно перебирал её волосы, а ее руки гладили его спину, ощущая под пальцами россыпь мелких неровностей, похожих на шрамы. Девушка не стала задавать никаких вопросов, боясь разрушить хрупкую нежность момента, оказавшегося гораздо интимней, чем всё только что пережитое наслаждение. Когда дыхание чародейки выровнялось, вампир коротко поцеловал ее губы и приподнялся на локте, чтобы лучше видеть лицо. – Я, конечно, подозревал, что ты горячая, но точно не думал, что настолько… виктимная. – Разочарован? – она дразняще потянулась, вытягивая руки за головой. Во-первых, чтобы расслабить уставшую спину, а во-вторых, чтобы ее небольшая, но великолепной формы грудь смотрелась ещё выигрышней в тусклом свете затухающего камина. Она хорошо знала свое тело, любила его и умела подавать так, чтобы навсегда оставаться в памяти своих партнёров. – Я восхищён, – Астарион заскользил кончиками пальцев от ее ключицы до живота и ниже. – У тебя вообще нет тормозов? Мне теперь очень интересно, как далеко ты способна зайти. – Продолжай в том же духе, и ты это узнаешь, – капелька дерзости в голосе. Самую малость. – Радость моя, это вызов? – Возможно, – не стала скрывать чародейка, лукаво улыбаясь. – Но мне показалось, что ты был немного… отстранённым. – Милая, – вампир присел, опираясь на вытянутую руку. – Я обещал быть сдержанным. Кое-что из моих желаний может напугать даже такую чокнутую ведьму, как ты. Он потянулся к камину и подбросил в него ещё дров. Этера успела мельком разглядеть, что его спина испещрена непонятными символами, но не сумела ничего разобрать в полумраке. – И сколько уже загубленных чародеек на твоей совести, мм? – она потянула его за плечи, вынуждая лечь на спину, и сама села сверху. Девушка не планировала так скоро пойти на второй круг, просто ей хотелось как можно больше касаться его, выводя пальцами узоры на этой нежной белой коже. – Честно? – он принялся задумчиво гладить ее бедра. – Ты у меня первая. – Почему? Ты не любишь магов? – Милая, никто никогда не спрашивал меня, что я люблю, – ответил он чуть раздражённо, но рук не убрал. – Касадор запрещал нам приводить магов после одного… инцидента. – Ты можешь не говорить об этом, если не хочешь. Астарион как-то странно посмотрел на нее, как будто эти слова застали его врасплох, но всё равно продолжил: – Всё в порядке. Эта история скорее, веселая, чем страшная. Однажды мой бестолковый братец Петрас – и без того не обременённый интеллектом – побил все рекорды идиотизма. Он притащил во дворец девчонку, оказавшуюся колдуньей. Бестия оглушила его и сбежала, когда поняла, куда и для чего ее привели. Слуги остаток ночи гоняли ее по замку, но живой она так и не далась. Мало того, что хозяин остался без ужина, а во дворце начался пожар, так потом спрашивать за колдунью пришел ее покровитель-дьявол. Не знаю, о чем они договорились, но Касадор был так зол, что мы, как крысы, забились в норы, чтобы лишний раз не попадаться ему на глаза. Петраса после этого мы не видели ещё несколько месяцев, да и сами предпочитали ходить на цыпочках. С того раза у меня больше не было возможности свести близкое знакомство с кем-то из вас. – У тебя своеобразное представление о веселье, – с сомнением протянула Этера. – Не все мои ночи были такими, как эта, – прикосновения вампира постепенно становились более настойчивыми. – Я даже не знаю, может ли она стать ещё лучше, чем есть сейчас? Его вопрос явно носил риторический характер, но девушку посетила неожиданная мысль. Безумная, как и всё, что она делала сегодня. – Думаю, что я знаю, – она тряхнула волосами, склонив голову набок, так что часть ее шеи призывно обнажилась. Пару мгновений Астарион недоверчиво смотрел на чародейку, но во взгляде уже загорелась искорка предвкушения. – Серьезно? – даже его руки на ее теле замерли, лишь пальцы сжались чуть сильнее. – Ты действительно этого хочешь? – Если уж это – наша последняя ночь, то стоит идти до конца в своих желаниях, правда? Вампир расхохотался. Это не было похоже на его привычный ироничный смех, нет, он искренне веселился, хотя Этера и не могла понять, от чего. – Это не совсем та реакция, которую я ожидала, – она нахмурилась, ощущая, как сокращаются под бедрами мышцы его пресса. Не прекращая смеяться, Астарион рывком перевернул ее на спину, снова замерев над ней сверху. – Я просто представил тебя в одной постели с Уиллом, – он усмехнулся в последний раз и провел большим пальцем по ее губам. – И ты знаешь, мне его практически жаль. Он так хотел оказаться на моем месте, бедняга. Но твой нежный принц даже не представляет, что его тут ждёт. Ты абсолютно, бесповоротно сумасшедшая. – Это значит, ты отказываешься? – Милая, от таких щедрых подарков не отказываются, – он прижал ее сильнее, будто опасаясь, что она может передумать и начнет вырываться. – Но я хочу сделать всё красиво. Поцелуй вампира может стать как самым сладким воспоминанием человека, так и самым ужасным. – И отчего же это зависит? – чародейка запустила руки в его волосы. – От желания самого вампира, разумеется, – шептал он ей на ухо. – Но тебе не нужно меня бояться. Я не возьму ни единой капли сверх меры, зато ты получишь удовольствие, невозможное ни с одним смертным. Астарион вошёл в неё снова, но на этот раз его движения были плавными и медленными. Предвкушающими. Этера рефлекторно вздрагивала каждый раз, когда он касался губами ее шеи, и тем сильнее его забавляла эта игра. Ожидание, помноженное на удовольствие, сводило ее с ума. Как он это сделает? Что она почувствует? Вопросы вспыхивали в голове искрами, но тут же гасли под влиянием его ласки. За пару секунд ее швыряло от горячего нетерпения до тревоги и полного безразличия к своей судьбе, и ей казалось, что эта сладостная пытка продолжается уже многие часы. Когда девушка была уже на грани, вампир замер, пристально глядя ей в глаза, и она всё поняла. Сейчас. Укол клыков был вполне терпимым, хоть и болезненным, но глупое тело охватил первобытный ужас жертвы перед смертью. Чувство оказалось настолько бессознательным и бесконтрольным, что чародейка дёрнулась в попытке освободиться. Астарион легко удержал ее на месте, ещё сильнее впиваясь в шею. Эта боль была неожиданной и подлой, но растворялась так же быстро, уступая место лишь онемению и оглушающему шуму крови в ушах. И новой волне наслаждения. Оно не было похоже на обычный оргазм, хотя прекрасно его дополняло. Это было что-то более глубокое и тёмное. Тягучий, всепроникающий туман заполнял разум и каждую клеточку ее тела, вынуждая девушку жаждать отдать себя всю. Больше, чем у нее есть. Больше, чем она сама. И она отдавала. Задыхаясь от восторга, не осознавая себя. До самого конца, пока ее сознание не погасло. *UBEL – “Буря”