Бедные-несчастные

— Ничего нет, сэр, — златокудрый мальчишка из курьерской службы виновато пожал плечами, и его грязная зеленая форма собралась складками в подмышках. — Э-э-э… Может завтра? — Уйди с глаз моих, — Астарион раздраженно махнул рукой, сделав вид, что сейчас отвесит удар ребенку. Не хватало ему получать жалость от какого-то мелкого посыльного… С тех пор, как на прощальное письмо Эсмерай был отправлен ответ, прошло три дня, и эльфийка не написала Астариону ни строчки. «Неужели вы так плохо воспитаны, мисс?». Ему стоит преподать ей урок этикета, когда появится такая возможность. Эльф решил приберечь этот гнев, оставить на потом, до момента триумфа, неминуемой победы. Мальчишка убежал дальше по коридору, а судья открыл дверь собственного кабинета. На столе его из крепкого черного дерева кипой лежали новенькие бумаги. Картонные папки дел перестали разваливаться с тех самых пор, как за архивом начал следить Ролан. Эльф плотно сжал губы, расстегивая верхнюю пуговичку на белой рубашке. Сегодня слушаний не будет, и у него есть время разобраться в делах. В одном важном деле. «Это все Тиллертоны», — говорила та отчаявшаяся гурская женщина, и слова ее гулким эхом стояли в голове эльфа. Разгадка близка, нужно лишь протянуть руку, сорвать этот плод с дерева и надкусить, чтобы сладость сока разлилась по языку… Астарион прикрыл глаза, на мгновение отдавшись порыву. Он представил себя лежащимна шелковых простынях, с серебряным кубком в руках. Эсмерай выйдет из-за расшитой золотыми нитями ширмы… Без платья, без белья. Лишь в сапфировых украшениях. Ах, что за жизнь его ждёт. Кто знает, может и ей в итоге придется по вкусу его общество? К хорошему быстро привыкаешь. Астарион сбросил улыбку с лица и отправился обратно к кабинету, за стол, заваленный кипами бумаг. Рыться в архиве — одно удовольствие, Ролан разложил все по полочкам с педантичностью психопата. Астарион сравнивал два дела все утро. Нож и нож, несколько хаотичных ударов, пятничная ночь с мягким туманом на дороге. Судья отметил, что места убийств расположены близко друг к другу, все в Верхнем городе, за высокой стеной, но в разных его концах. «Может…» — эльф прикусил губу, смотря на закрытые папки, — «Может, оба вышли из одной таверны? Бара? Что вообще входило в их интересы при жизни?». Астарион отлично запоминал лица, не всегда знал их имена, но лица… Ему нужно лишь взглянуть на их портреты. Генеалогическое древо великих патриарших семей пополнялось не слишком часто, и все же в кабинете Астариона имелась не самая новая версия. Некоторые аристократы успели удлинить ветви парочкой новорожденных отпрысков. — Где я мог вас видеть? — спросил судья сам себя. Древо тянулось ввысь, и эльф мысленно обвел красной краской портреты недавно убитых. Два молодых юноши, оба убиты в вечер пятницы, в Верхнем Городе, оба умерли от руки любителя, не профессионала. Судья потёр щеку рукой. В голове ожили два образа: Джонатан Майлз в его родовых бордовых цветах и сутулый Себастьян Хоу, убитый всего месяцем ранее. Да, образы их казались знакомыми… Но Астарион часто посещал важные мероприятия, он старался примелькаться богатеям как можно скорее, стать своим. Эльф прикусил губу. Мысли разбегались, то и дело уходя в сторону Тиллертонов с их бесконечными деньгами. Где он видел их вместе? Десятки догадок роились в голове: в борделе, в бане, в счётной палате? Быть может, отцы выдали своим отпрыскам тепленькие места на городской службе, и оба юноши возвращались с работы домой? Нет, не-е-е-ет. Едва мысль эта посетила разум Астариона, губы сами собой растянулись в улыбке. — Игорный дом, — палец судьи скользнул по одному портрету, после — по второму, точно Астарион пытался приласкать убитых. — Да, вы, засранцы, приходили подсаживать отцовские деньги за карточным столом. Астарион никогда не присоединялся. Он знал, что риск проиграться выше, чем шанс на победу, а лишних денег в его семье не водилось уже очень давно. Странное чувство зависти заворочалось в нем. Молодые, горячие, не трудившиеся ни дня в своей жизни юнцы проигрывали сотни и тысячи золотых монет за обычный пятничный вечер. Астарион же служил этому городу верой и правдой, но за душой не имел ничего. Может смерть их — не такая уж и трагедия? Плата за короткую сытую жизнь. Улыбка все тянула уголки губ вверх, эльф шагнул на ступень выше, и совсем скоро он увидит, что же ждёт его на вершине. Какая-то часть его черной души боялась открывшейся картины, опасалась, что тень Эсмерай мелькнёт посреди кровавого месива, и губы девушки растянутся в такой же жадной улыбке. А если она безумна? Для Врат Балдура это не диковинка. Если злые языки не врут, и в крови Тиллертонов есть примесь дроу Ллос, что тогда? Паучья богиня отравляет саму душу, отворачивает к мраку чистейшие из сердец. Даже его умненькая малышка Эсмерай не устоит перед этим соблазном. Эльф плотно сжал губы, решая, сможет ли он сломить ее, если бороться придется с богиней. Дверь позади тихо скрипнула, отворяясь, и Астариону даже не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто к нему пришел. Здесь никого и не бывает. За окном ярко сияло солнце, и позолота на темном деревянном столе сияла ярче прежнего. Ролан учтиво покашлял, заметив, что судья склонился над древом. — Чем ты так запугал посыльного? Мальчишка боится к тебе заходить. — Не дал ему монетку на конфеты, — фыркнул эльф, круто развернувшись на каблуках. — Маленький вымогатель. Принесли письмо? — Лучше, — тихо усмехнулся Ролан, протягивая коллеге увесистую посылку. — Шар медиума. Ты и сам знаешь, от кого он. — Касадор, — Астарион невольно закатил глаза. — Почему ему нужно быть таким эпатажным? Что мешает просто зайти ко мне на разговор? Или пригласить в свой роскошный замок, а? — Патриархи ценят свое время, — Ролан изобразил голос верховного судьи, наставника и учителя. Астарион принял «подарок» и оставил его на столе, прекрасно понимая, что следует сделать после ухода коллеги. Ему нужно будет прочесть особое заклинание, и хрустальный шар покажет ему сообщение Лорда Зарра. Ответ будет передан тут же, Касадор увидит его, не покидая свой кабинет. Эльф закатил глаза снова, но никак не прокомментировал странности всего покровителя. Зарр ему нужен, ему нужны его связи и возможности, и Астариону очень повезло, пока что ему есть, что предложить взамен. Нужные решения, вынесенные благочестивым судом. Молодой клерк вскинул бровь, рассматривая могучее генеалогическое древо. Астарион попытался вспомнить откуда сам Ролан приехал. Он явно не местный, слишком наивный и добрый для этого города. Судья осторожно улыбнулся, поймав взгляд приятеля. — Так странно смотреть в эти лица, знаешь, — поделился Ролан. — Я ведь часто играл с ними в карты. — Так ты — игрок? — спросил Астарион осторожно, какое невероятное совпадение. — О, нет. Не в той же мере, что они, — юноша усмехнулся, отведя взгляд от портретов покойников. — Эти двое могли раздеть любого догола, не оставить ни монетки. Я просаживал пару сотен, только и всего. — Выходит, стол потерял двух сильных игроков с их уходом, — изображая скорбь, вздохнул Астарион. — Следующая игра состоится не скоро, полагаю. — Верно, — грустно отозвался эльф. — Мне всегда высылают приглашение, — похвастался тот. — Говорят, что я забавный. — Как обезьянка в зоопарке, — поддержал Астарион. Даже если Ролан, потомок свободолюбивых лесных эльфов, приехал сюда не так давно, в общество он влился отлично, в высший свет. Молодой, харизматичный и лёгкий на подъем, этому миру и не нужно больше. Ролан воплощал собой народное представление об аристократе, недостижимый идеал, неиспорченный деньгами и связями. Среди богатеньких папиных сынков таких не бывает. С самого нежного возраста они понимают, что город этот принадлежит их семьям, и светлые стремления покидают эти умные головы в ту же секунду. Вседозволенность развращает. Астарион снова улыбнулся, заметив тень скорби на лице юноши. Его почти хотелось пожалеть, позволить несчастному оплакать «друзей». Ролан нравился Астариону, но тот понимал, что во Вратах Балдура его коллеге лучше не задерживаться. Этот город сотрет его в порошок. — Игр давно нет, знаешь ли. По слухам младший Тиллертон здорово проигрался, и следующая игра состоится ой как не скоро, — поделился юноша. — Что ты сказал? — спросил его Астарион, выдержав недолгую паузу. — Что Тиллертон проигрался, — Ролан выгнул бровь, непонимающе взглянув в глаза Астариона. — И ещё долго не станет организовывать встречу. Обычно он рассылал приглашения и готовил стол. «Ох. Боги удачи любят меня, не иначе», — подумал Астарион. Пазл складывался, картинка стала четкой. Тристан Тиллертон, наследник богатейшего балдурианского рода, проигрался в карты и убил своего оппонента в порыве гнева. Двух человек. Вот почему оружие убийства сотворено из чистейшего золота, вот, как убийца проник в Верхний Город, вот, почему удары нанесены так небрежно. Юнец, обезумевший от своей безнаказанности, не желал отдавать долг. Быть может отец и не даёт ему денег в свободное распоряжение? Судя по произошедшему, решение весьма мудрое. Щегол проиграет состояние, и еще не выданное приданное Эсмерай придется урезать в пользу семьи. Нет, такого Астарион не допустит. — О, кто-то сорвал большой куш. Тиллертоны богаты, как гномы на золотой жиле. Не помнишь, кому же он проигрался? — спросил судья будто невзначай. — Нет, — отмахнулся Ролан, уже потянув на себя ручку двери, его ждал архив. — Я был так пьян, что в тот вечер и имени своего бы не вспомнил. — Впредь будь осторожнее… — Астарион не смог сдержать досады. — По улицам ведь до сих пор бродит убийца. Вчера судья слышал, как Ролан шептался об этом с кем-то из клерков. Он выспрашивал о культе Баала, пересказывал сплетни о божественном отродье и скором его становлении. Астарион не верил в эти сказки, его интересовала суровая реальность бытия. Брак — отличная возможность скрасить грядущие будни. Неприятно было признавать, но Эсмерай начинала нравиться эльфу. То ли её едва различимая улыбка, то ли очаровательный загадочный шарм… Сложно сказать, что повлияло. Игра в кошки-мышки будила в эльфе голод. Ролан сдержанно улыбнулся, кивнул в ответ на полученное наставление и ушел, тихо закрыв за собой дверь. «Какой милый мальчик», — подумал Астарион. «Даже не представляет, как же он мне полезен». Взгляд снова обратился к хрустальному шару на столе. Касадор. Астарион невольно прикусил губу. Разговоры с ним давались все сложнее и сложнее: лорд всегда получал желаемое. Он продавливал оппонента, манипулировал, и даже такой великолепный плут, как Астарион, не мог сопротивляться его воле. Он сам не понимал, как так вышло, но всегда соглашался исполнить просьбу, изменить приговор суда и обречь невиновного на гибель, если об этом просил Зарр. Что он хочет на этот раз? Судья не задавал вопросов, но иногда, холодными зимними вечерами, они посещали его голову. Зачем Касадор забирает себе осуждённых? Продает их в неволю? В бордель или на поля и шахты? Что-то подсказывало эльфу: лучше бы и не знать наверняка. Он нехотя прислонил ладонь к шару, и в том заклубился сизый дымок. — Астарион, приветствую, мой мальчик, — высокая аристократически бледная фигура Касадора вышла из тени в заранее записанном обращении. — Я пришел к тебе с очередной просьбой. Город вновь заполняет отребье. — Да уж, это я вижу, — Астарион сморщил нос, вспомнив о попрошайках на улицах, о племени гуров в зале суда. — Врата больше напоминают ночлежку для бродяг, чем богатейший портовый город во всем Фаэруне, — Касадор театрально поднял руки. — Попрошайки… Чиантар полнится их слезами, и это не может не раздражать. В наших с тобой силах очистить улицы от скверны. В ближайшее время тебе нужно будет вынести несколько обвинительных приговоров, я вышлю дополнительные инструкции, мальчик мой. — И-и-и-и? — нетерпеливо спросил Астарион у шара, понимая, что Лорд Зарр не видит и не слышит его. Эльф ждал, когда хозяин бросит ему косточку. — Обсудим это на предстоящем маскараде, он состоится в конце недели, так что лучше поторопить с выбором костюма, не подведи меня, иначе следующего приглашения ты не получишь. Приглашение придет совсем скоро, и ты узнаешь детали. И Эсмерай непременно будет там. Маскарад… Ежегодный маскарад теплой ночи, не так ли? На него приглашают и высший свет, и мелкую аристократию, Астарион знал об этом. Эльф слабо улыбнулся, смотря на фигуру Касадора, искаженную пропорциями шара. Запах свежих ирисов сам собой возник в голове, судья представил, как кружится с эльфийкой в танце, шепчет ей глупые нежности на ухо и заставляет краснеть у всех на виду… Кто знает, может, вечером она уже будет более благосклонна? Отзовет свое старое письмо. Ох, и выбор костюма. Судья невольно провел пальцами по вороту рубашки — самый дешёвый хлопок, перешита сотню раз. Ему нужно будет найти пару лишних монет. Продать очередную безделушку матери? Фамильную мебель? — До скорой встречи, мой мальчик, — Астариона от чего-то злило это обращение, но поправить лорда он не смел. — До встречи, — шепнул он тишине, зазвеневшей в кабинете. План выстроился четкой линией, действия тянули одно за другим. Астариону нужно найти доказательства вины Тристана, и для поисков у него уже нашлись союзники. Один находится прямо здесь, под зданием суда, ждет своего последнего часа. Бедный гур, обвиненный по воле Эсмерай. Вот, почему эльфийка приходила на заседание… Астарион сладко ухмыльнулся, прежде он не думал, что в его избраннице найдется столько цинизма. Смотреть на казнь невиновного, приговоренного ее же сладкими губами. Дивная новость. Пожалуй, личная жизнь их сложится весьма хорошо, ведь у будущих супругов оказалось больше общего, чем можно было вообразить. «А что, если она зарежет тебя во сне, Астарион?», — спросил эльфа голос разума. Ну… Аристократы ведь часто спят в раздельных спальнях, не так ли? Если Эсмерай начнет представлять опасность, он найдет решение проблемы. В конце концов, судья знает неплохого алхимика в нижнем городе, он продаст ему пару нужных настоек, и эльфийке отобьёт и память, и свободную волю. Девчонка превратится в марионетку в его руках, и всю ее надменность смоет, словно водами туманного причала. Астарион снова бросил взгляд на портреты, и рука его дрогнула. Мертвецы смотрели на него, и во взглядах их читался укор. — Чтобы кто-то восстал из мертвых, кто-то должен умереть, — шепнул он театрально. Его фамилия снова появится в газетах, древний род вернет былую мощь. Мать могла бы гордиться, правда?