Бедные-несчастные

Лошади... До чего все же отвратительные твари. Эльф и с трибуны видел, как над стойлом вьется целое полчище черных мясных мух. Груда мышц, любопытство кошки, и нрав плохо воспитанного ребенка прислуги. Астарион знал, что едва получит ключ к сердцу Эсмерай, животные эти останутся для нее под запретом. Не хватало еще этого смрада на ее бледной коже. Запах пота слышался даже здесь, вдалеке от конюшни. Эльф нарядился, надел белый парадный пиджак и собирался делать вид, что это – костюм для самого обычного вторника, а не наряд, стоивший ему месячного заработка. Он высматривал девушку в пёстрой толпе аристократов. – Она хорошенькая? – спрашивал друг, Роланд, эльф, что работал рядовым клерком в суде. – Не понимаю, о ком ты, – ответил ему Астарион, невозмутимо продолжая высматривать Эсмерай. – Очевидно, что о той, кто дал тебе приглашение? – Роланд провел рукой по безупречно уложенным каштановым волосам, и лёгкая улыбка растянула его полные губы. – Билеты стоят дорого, а ты даже не сделал ставку. – Ставки – это или для богатых, или для идиотов, – цокнул Астарион. – Жизнь моя была бы во много раз счастливее, будь я хоть одним, хоть другим, – эльф перенял жест и поправил свои безупречно уложенные белые локоны. – Что действительно интересно, Роланд, так это твое присутствие. – Мое присутствие будоражит твою кровь? – усмехнулся эльф, но Астарион не поддержал шутку. Его начинало беспокоить отсутствие своей будущей невесты. Если девушка заболела и слегла после вчерашнего бала... Прогресс их отношений обнулится. Астарион несомненно оставил в ее памяти след, но не такой глубокий, чтобы он не изгладится за месяц разлуки. Сегодня городской судья намеревался вонзить лезвие привязанности глубже, заставить девушку обратить на него внимание снова, и если эльфийка не явится... Будет плохо. Астарион плотно сжал губы. «Ох, милая девочка, знала бы ты, чего тебе это будет стоит после нашей свадьбы». Астарион знал, что может таить обиду долго, и избавляться от этой привычки не спешил. – Лишь слегка разгоняет скуку, – ответил Астарион, смотря за тем, как толпа молодых дворянок, словно пестрые тропические птички, упорхнули в сторону. – Так как ты получил приглашение? Нашел покровителя? – многозначительно улыбнулся эльф. – Я слишком стар для такого, – ответил друг с грустными смешком. – И слишком старомоден. Билет попал ко мне совершенно случайно. Благодарность от дворянина, которому я немного помог. – Да... И мне попал случайно, – улыбнулся Астарион. Роланд ему нравился: приятный молодой эльф с хорошей репутацией, из простой, но не бедной семьи. Порой он казался слишком уж честным, но для клерка это качество не несло никакой угрозы. Будь Роланд судьей во Вратах Балдура и имей такие высокие идеалы... Астарион знал, что друг его уже валялся бы в какой-нибудь канаве. Юноша улыбнулся в ответ на его слова, и Астарион вернул все свое внимание высокой трибуне. У богатеев места поудобнее, в буквальном смысле. Спинки стульев обшиты бархатом, а на иных участках трибуны и вовсе стояли огромные кресла, отделенные свободным пространством. Астарион уже видел себя в одном из них, он удобно облокачивался на мягкую спинку и потягивал красное вино из драконьего кубка. Он плотно сжал губы, воображая себе красавицу-жену рядом, завистливо-восторженные взгляды конкурентов и недругов. Его ждёт долгая прекрасная жизнь. Эльф улыбнулся сам себе, заметив девушку, прибывшую лишь мгновение назад. Улыбка покинула его лицо, едва судья увидел, как рядом с ней снова крутится тот самый несуразно высокий юноша, что вился вокруг на балу. Белая сеточка вуали закрывала лицо Эсмерай, и Астарион не мог считать эмоцию, что должна была заполнить ее серые очи. – Ты знаешь этого молодого человека? В зелёном фраке, – процедил Астарион. – С бабочками. – Понравился? – Роланд по-дружески толкнул его локтем. – Ну можешь забыть об этом, Астарион. Это – Дайрон Шу, единственный сын богатой купеческой семьи. Приехали из Невервинтера. – Вместе с лошадьми? – фыркнул Астарион. – Выглядит он болезненно. – Очевидно, что его болезненность вполне устраивает нашу нежную туманную принцессу, – взгляд приятеля тут же метнулся к Эсмерай. – Деньги к деньгам, как говорится. Но Астарион не помнил особенного удовольствия на ее лице. Эльфу казалось, что юноша наводит на нее тоску. Иначе зачем она сбежала на балкон, прямиком к нему в лапы? Судя по тому, что эльф успел вызнать у шапочных знакомых, Эсмерай – особа упертая. Она не будет спорить до хрипоты в голосе, не будет кричать и топать очаровательной ножкой, нет. Она просто сделает так, как считает нужным. Отец ее любит об этом рассказать всем вокруг, явно считая упрямство дочурки чем-то очаровательным. «Помяни черта», – подумал эльф, заметив высокую фигуру Мастера над Кошельком. Тайлер Тиллертон надел черный пиджак с белыми лилиями на нем. Лёгкая проседь тронула его черные волосы, но возраст нисколько не уменьшал его достоинств. Жаль, что леди Тиллертон не дожила до этих дней, и Астарион не имел удовольствия познакомиться с ней лично. Мог узнать, что время сделает с его невестой. Он бы хотел ответить что-то своему коллеге, но сдержался, не видя причин убеждать его в обратном. Эльф тут же представил удивление на этом самодовольном лице. Когда в газетах раструбят о его помолвке, когда его имя будет у всех на устах, когда он станет самым желанным гостем в каждом благородном доме... О, как сладки мечты. Бабочка пронеслась между залитых солнцем рядов деревянных лавок, и шустрые детские руки поймали ее на лету. Нет, какой-то юный смазливый эльф, как собака шагающий за Эсмерай всюду, не отнимет у Астариона желаемое. Все будет так, как он и планировал: белое платье, золотые кольца, огромное приданное. Отец семейства сопроводил дочь до ее высокого черного кресла, сам же он прошел к трибуне. Медленно и осторожно, стараясь никого не задеть, как хорошо воспитанный благородный эльф. С тестем судье повезло. – Дорогие граждане и гости Врат Балдура! Я рад приветствовать вас на девятых ежегодных скачках, скачках, что призваны объединять все классы, развлекать нас, привносить в наши жизни приятное разнообразие, – голос его звучал весьма громко, волнами растекался по замолкшей толпе. – Мы заслужили каждую минуту отдыха, господа, – рассмеялся эльф, и толпа ответила ему тем же. – Пусть день наполнится радостью! – Короткая речь, – бросил Астарион, чуть скривив губы. – Конечно, – друг его оторвался от бокала с вином, что взялся словно из ниоткуда. – Всем уже не терпится поскорее проиграть свои деньги. Едва ли долгая тягомуная речь прибавила бы Тиллертону народной любви. Слухи ходят разные. – Развлеки-ка мой слух, – Астарион повернулся к Роланду, когда лошади вырвались из своих стойл и рванули вперёд, к финишной отметке. – Говорят, что он тратит народные деньги на развлечения, а не на то, что людям действительно необходимо. Да и целом относится к деньгам с меньшей деликатностью, чем его предшественник. – Иногда нам необходимы развлечения, – ответил Астарион. – Мне-то уж точно их не хватает. – Лови же каждую минуту, – улыбнулся приятель. – Будет четыре круга с перерывами, все пройдет быстро, вот увидишь. «Восхитительно», – подумал Астарион, мысленно закатив глаза. Лошади подняли в воздух пыль, и теперь эльф понял, почему на первых рядах сидели самые бедные из присутствующих. Богатеи не желают вытаскивать соринки из глаз. Воздух наполнялся запахом пота, и золотое солнце, поднимавшееся все выше и выше, усугубляло ситуацию. Даже самые дорогие пиджаки не позволяли коже дышать… Астарион увидел, как Эсмерай привстала на своем месте, подалась вперёд, чтобы лучше видеть белогривую кобылку. Очаровательно. Астарион мало понимал в лошадях, но даже его знаний хватало, чтобы осознать: такая грузная туша вряд ли придет к финишу первой. И вряд ли эльфийка могла заблуждаться и искренне верить в победу своей несуразной подопечной. Из собранных Астарионом сплетен было ясно: Эсмерай не глупа. Наивна, но... Она бы не могла ошибиться столь фатально. Эльф на мгновение сжал губы, решив, что она сболтнула это просто так, лишь бы поддержать их пустую беседу. Значило ли это, что ей хотелось подольше постоять в отдалении рядом с ним или... Или что Эсмерай лишь искала предлог, чтобы сбежать из-под отцовского присмотра? Тогда можно наговорить любых глупостей эльфу, что ей безразличен. Забег кончился, и победителем первого тура вышел вороной стройный конь, принадлежавший какому-то торговцу. Толпа взорвалась аплодисментами, и на нижнем этаже началась суета. Кто-то выиграл много денег, кто-то проиграл почти все, что имел. Астариону почти нравился запах отчаяния, шедший с трибуны. Второй забег кончился так же быстро, как первый, и городской судья заметил, что проклятый юноша все так и вертится вокруг его мишени. Эсмерай изредка улыбалась ему, и было в этой улыбке что-то раздражающее. Когда Астарион станет ее супругом, чувство это пройдет? Впрочем, небольшая интрижка его не смутит, эльф и сам не спешил зарекаться. – И что же это за дивный звук? – иронично спросил эльф, слыша, как над головой его разрывается гудок. – Антракт на светскую беседу, – пояснил Роланд, он явно лучше разбирался в местных порядках. – Чтобы богачи и идиоты размяли ноги и губы. – Отлично! – Астарион тут же поднялся с места, поправив свой безупречно белый пиджак. – Твое общество мне как раз надоело, так что я отправлюсь на поиски кого поинтереснее. – Не найдешь, – улыбнулся клерк, лениво махнув Астариону рукой. – Удачи. Улыбка слегка тронула губы эльфа. Астарион заметил, что Эсмерай снова упорхнула из гнезда, едва-едва проклятый гудок протрубил ей свободу. Ее черно-белое платье тихо шуршало при ходьбе, скрывая стройные длинные ноги. Широкие поля шляпки закрывали ее лицо от солнца, и длинные перчатки, очевидно, должны были организовать ту же защиту. Вуаль оказалась отброшена назад… «Любишь оставаться бледной, да? Я могу запереть тебя дома на всю оставшуюся жизнь», – подумал Астарион. Ему нравилось представлять себя ястребом, выбравшийся на охоту за несчастной маленькой зайкой. Прыг-прыг-прыг мимо знатных гостей... Но ничто не спасет ее. Дорогой наряд помогал ему не выделяться из толпы, и идиоты-охранники не задержали таинственного незнакомца на пути к своей цели. Они отчаянно держались за свои места и боялись оскорбить какого-нибудь дворянина излишней подозрительностью. Усомниться в чьей-то знатности – большое оскорбление в этой части города. Заметив, что Эсмерай остановилась у столика с бокалами, Астарион медленно подошёл к нему с другой стороны. «Главное сделать вид, что оказался здесь совершенно случайно, а не преследовал ее по пятам». Эльфийка как раз отвернулась в другую сторону, и поток пустых девичьих мыслей нес ее далеко-далеко. – Мисс Тиллертон, – Астарион осторожно наклонил голову, приветствуя свою спутницу. – Ох, господин судья, – улыбнулась девушка в ответ, обернулась она весьма резко и нервно. – Как вам понравился забег? Разогнал вашу тоску хоть немного? Отлично, отлично, она его помнит, помнит детали их встречи. Это – уже хорошо. Астарион улыбнулся так очаровательно, как только мог. Серые глаза Эсмерай лениво скользнули к его лицу, девушка мягко улыбнулась, но зрачки ее тут же забегали по толпе. О, она явно ждала общества кого-то другого. Ждала или боялась? Мысль эта заставила что-то темное шевельнуться в душе Астариона, напрячься от растущего гнева. Все должно идти так, как хочет он. Люди, гномы и эльфы шумели вокруг, вели свои пустые беседы, и раздражение закипало под палящими солнечными лучами. Эльф шагнул ближе, стараясь закрыть Эсмерай от общества своей широкой грудью... Хорошо бы она обратила на это внимание. Девушки ведь всё ещё любят, когда мужчина выше и крупнее их? Помнится, ещё пять лет назад все вышедшие в свет девы были без ума от какого-то актера-полурослика. – Мне открылся прелестный вид на вашу ложу, – заметил Астарион полушепотом. – Так что да. Мои печали ушли хотя бы на один день. – Славно, – кивнула девушка, схватив бокал белого вина и сделав весьма неосторожный крупный глоток. – Жаль, что моя кобылка не победила, но, что же... Может, в другой раз, – девушка выгнула брови, собираясь развернуться обратно и сбежать. – Мисс Тиллертон, – позвал Астарион. Он попытался взять ее за руку, осторожно, почти незаметно, но девушка пресекла эту попытку. Она одернула руку, спрятанную под белой тканью перчатки, а после смерила эльфа недовольным взглядом. Впрочем, всего на мгновение. Ее серые глаза обернулись сталью, лезвием остро наточенного кинжала, но буря тут же утихла. Эльфийка плотно сложила губы, а после разлепила их с пошлым хлюпающим звуком. На хорошеньком лице ее отразилась странная эмоция, и Астарион ощутил себя неловко. «Не стоило так спешить», – заметил он, но уже слишком поздно. – Не стоит благодарностей, – холодно проговорила Эсмерай, поставив в их разговоре точку. – Всего доброго, господин судья. – До свидания, – шепнул он, но птичка уже упорхнула прочь. На подобных мероприятиях можно выпить лишь один напиток, больше – дурной тон, дурной вкус. Юная незамужняя девушка не должна пить и вовсе, молодую кровь не нужно ничем разбавлять, чтобы веселье текло по венам этого тела. Эсмерай, очевидно, слишком богата, чтобы соблюдать все правила. Астарион разочарованно закусил губу, надеясь, что ошибка эта не будет стоить ему скорой помолвки. Он не желал прощаться с дивной мечтой, особенно сейчас, когда она только-только замаячила на горизонте. Эльф чувствовал странную пустоту, что росла в его душе. Неужели он навсегда останется с тем, что имеет? Но не стоит погружаться в печаль. «Нет, не все потеряно. Пока на ее руке нет чужого кольца, есть время всё исправить», – подумал он. Нужно пересмотреть тактику! Теперь, когда стало ясно, что излишний напор ее не цепляет, нужно гнуть линию «мягкого и ранимого эльфа». Может, ее сердце тронула недавняя потеря матери? В следующую встречу ему следует придерживаться этого же пути, томно отводить взгляд и утопать в выдуманной печали. Астарион уже собрался уйти, покинуть богатую часть мероприятия, но задержался на долю мгновения. Широкая серая ладонь приветственно махнула ему из тени, приглашая к себе на беседу. Касадор прятался под огромным черным тентом, и двое молодых мужчин держали в руках сложенные зонты. «Чего же ты хочешь? Очередное одолжение?», – выгнув тонкую белую бровь, подумал эльф. – Лорд Зарр, – натянуто улыбнулся Астарион, шагая в сторону мрачного пятна на залитой солнцем трибуне. – Так редко удается увидеть вас днём...