По пути

Кагеяма был сложным. Его врожденное неумение понимать поступки и эмоции окружающих всегда возводили невидимую стену между ним и всеми остальными. И если семье пришлось свыкнуться с этим, то сверстников, как правило, такое положение вещей отталкивало. Никому не нравится слышать грубости в свой адрес. Никто не любит указы от сопливого мальчишки на поле. Никому и дела нет, что он может быть прав. «Он ломает командную игру. Он только хамит. Он как будто один на поле. Нам будет лучше без него.» От человека всегда можно отвернуться, если он неудобный. Почему бы так и не сделать?               Но в любой стене, даже самой прочной, найдется лаз. Можно постараться дойти до её края, где-то же она заканчивается? Можно перелезть через верх, используя снаряжение. Можно сделать подкоп. Вариантов-то много. Однако по пути могут встретиться люди, или же один-единственный человек, которому нет дела до всех этих ухищрений. Обходить стену скучно и долго. Лезть наверх? А зачем? Копаться в земле? Мы же из цемента! У меня вот припрятан таран, я лучше воспользуюсь им и разнесу всё в щепки! Кагеяма и не почувствовал, когда в возведенном вокруг него сооружении вдруг появились первые трещины. Но сейчас абсолютно точно был уверен, что никакой преграды рядом нет. В какую сторону ни глянь — лишь руины того, что когда-то мешало нормальной жизни. Дышится так легко, аромат стоит свежий, щекочет обонятельный орган нотками цитруса. Комфортно, даже несмотря на то, что поблизости плечом к плечу стоят другие люди. Они кивают и улыбаются, хлопают по плечам, ворошат волосы. И их не хочется выдворить. Ну, если только чуть-чуть, просто из вредности. Хорошо так, уютно. Светит солнце. Скрываться и прятаться от мира тоже потребности никакой нет.               Когда все хором кричат: «С Днем рождения, Шоё!» и дуют в дуделки, Хината застывает на месте и часто хлопает красивыми глазами. Его взгляд блуждает от одного к другому, оглядывая каждого по очереди, и с каждой новой секундой лицо принимает более странное выражение. Как только голоса стихают, Сугавара подходит первым и кладет изящную руку на трясущиеся плечи, почти незаметно поглаживая. Рослому сычу до осторожностей и дела нет, подхватывает коротышку на руки, выбивая полустон-полувсхлип, подносит его к вросшему в землю Цукишиме, который не успел как следует выйти из зала, как в суете его тут же дернули придержать его же творение в руках на пару с Хайбой. Высоченная такая стена с плакатом получилась. Издалека видно. Котаро ведет пальцем по письменам на плотной бумаге и комментирует: — Все эти слова — для моего любимого ученика в особенный для него день! Хината ловит урывки фраз, намалеванные разными чернилами и почерками, но перед глазами всё плывет. Кроме голоса Бокуто слышен лишь негромкий ропот толпы да шелестение плаката на ветру. Нишиноя подходит, лохматит рыжие волосы, вынуждая друга посмотреть на себя, потому что с момента выхода из зала он не проговорил ни слова. Спрашивает: — Шоё, ты чего? Именинник озирается по сторонам, рисуя на лице ассиметричную улыбку. И ещё до того, как он ловит Кагеяму, одетого в дурацкую конусную шапочку, взглядом, Тобио уже знает: Он сейчас разрыдается. — В-всё д-для меня? П-правда? — Пищит Шоё, срываясь на последнем слоге. — Конечно для тебя, реактивный ты энерджайзер, — хохочет Куроо, — для кого же еще? Толпа подхватывает смех и улюлюкует, неразборчиво утягивая парня в дружеские объятья. Бокуто выпускает его из рук, ободряюще похлопывая, и переключает внимание на других. Здоровается с Цукишимой, Нишиноей, отвешивает глубокий поклон сенсею, который стоит на крыльце и довольно улыбается, уже о чем-то болтая с Акааши. Кейджи раньше всех додумался поздороваться со старшим. Кенма услужливо протягивает Хинате бумажные салфетки, в то время как Инуока, согнувшись вдвое и взяв руку коротышки в свою, что-то восторженно ему говорит. У Шоё всё ещё подрагивают плечи, но солнечная улыбка явно доказывает, что всё в полном порядке. Кагеяма смотрит на всё это широко раскрытыми глазами, стоя чуть поодаль от остальных, и концентрируется настолько, что не замечает возникшего рядом Мию: — Приятно смотреть на то, как ты любуешься своим коротышкой, Тобио-кун! Брюнет даже немного вздрагивает. — Н-не любуюсь я! — Да ладно тебе! — Парень заговорчески подмигивает. — Я никому не скажу! Кагеяме остается только вздохнуть и попытаться спрятать краску, разливающуюся по лицу. — Как добрался, Мия-сан? — Да брось, ты же не об этом хочешь поговорить. Спрашивай уже. — Ну… чего не лапаешь его, не идешь, как все остальные? — Опять мимо. Кагеяма проводит по взмокшему лбу рукой, поворачивается вполоборота, чтобы только Мия слышал: — Пфф… Ладно. Что подаришь? Надеюсь не то, про что мне говорил?! А то никогда не знаешь, что от тебя ожидать! Атсуму готов смеяться минут пять к ряду минимум — настолько забавно выглядит лицо кохая, но лишь звучно ёкает, когда Кагеяма шлепает его по плечу тыльной стороной ладони. — Ты же про отсос говоришь, верно? — О БОЖЕ МОЙ, ИДИ ТЫ В ЗАДНИЦУ, МИЯ-САН!               Основные правила техники безопасности и условия проведения пикника вблизи волейбольного клуба Укай решает вывалить на самых ответственных: Энношиту и, как ни странно, Сугавару: — Уберите после себя. И всё закройте. Можете пользоваться и залом и клубной комнатой, ключи я оставил там. Все приблуды уберете потом в кладовую. Не давайте коротышке залазить на крышу, я видел, как он пытался взобраться по пожарной лестнице пару дней назад. И ещё Кагеяму подначивал! Так… Продукты мы все уже выгрузили… — Тренер задумчиво почесал затылок, оглядывая толпу подростков, веселящихся на лужайке. И предусмотрительно прикрыл глаза, когда мимо пронеслись Бокуто и Хайба с вцепившимися в их спины коротышками. — Как будто детский утренник… — Комментирует тренер, не в силах спрятать ухмылку и легкий смешок. — Хинате 17 исполняется или 7? Энношита отвечает первым: — Всё будет хорошо, мы подготовили оружие для усмирения… — Да? — С сомнением спрашивает Укай. Энношита хитро ухмыляется и кивает на это. — Ну, я верю Энношите-куну! — Улыбается Коши. — Я… тоже? — Не то с вопросом, не то с утверждением говорит Кейшин. — В любом случа… — Он замолкает, когда Танака вне поля зрения издает воинственный клич. — Ох, не убейтесь! И помните главное правило: Такеда-сан ни в коем случае не должен узнать, что я позволил всё это. Так что подчистите после себя всё как следует, ребята! — Конечно, будет сделано!               Стоит Укаю покинуть территорию, Куроо тут же паркует машину ближе и включает музыку, да так громко, что птицы взмывают с деревьев. Цукишима на это кривит лицо: — Куроо-сан, решил похвастаться своими ужасными музыкальными предпочтениями? — Всё самое ужасное специально для тебя, — подмигивает Тетсуро. Кенма на это лишь устало вздыхает и комментирует, поедая мороженое: — Я повторюсь: снимите номер. Ямагучи хихикает, цедя ледяной газированный коктейль из пластикового стакана, и получает за это тычок в плечо. — Эй, Цукки, не расслаблялся бы! — Улыбается Куроо, кивая куда-то в сторону. — Сейчас Бокуто устанет носиться с рыжим электровеником и переключится на тебя! Блондин на это устало подкатывает глаза и, не найдя лучшего решения, тянет из кармана телефон, который тут же оказывается в цепких руках экс-капитана Некомы. — Без гаджетов, Цукки. — Но ведь Кенма вообще сидит и играет! — Шипит блокирующий, пытаясь вернуть свое. Куроо на это ловко выворачивается и подхватывает игрушку Козуме: — Да, моё упущение! Кенма недовольно стонет и движется в сторону машины. — Пойду найду солнечные очки, чтоб глаза мои тебя не видели! — Да-да, я тоже тебя люблю! — Слышится в ответ. — Если нам нельзя, почему же тогда Акааши-сан принес фотоаппарат? — Пытается в споры Цукишима. — Потому что у него важная миссия: запечатлеть нас сегодня такими красивыми и жизнерадостными. — Отвечает Куроо. — Я тоже был на миссии: игнорировать Куроо Тетсуро весь вечер, — бубнит Кей и ловит за это громкий хлопок по спине. — Что ж, теперь можешь расслабиться, Цукки, миссия провалена! А я красиво ухожу с твоим телефоном и ни за что не скажу тебе, где он, до самого вечера! — Вот же наглый, пронырливый кот!               Когда все становятся, чтобы сделать общее фото, Кагеяме удается выделить пару секунд, чтобы придать прическе божеский вид. Потому что под натиском сверхтактильных сэмпаев она сильно поистрепалась. Все сбиваются в кучу. Танака и Атсуму, словно тысячу раз репетировали, ловко усаживают именинника на плечи, воображая из себя что-то вроде небольшой живой пирамиды. Куроо и Бокуто тоже не остаются в стороне. Котаро опускается на одно колено и предлагает другу приземлиться на свои широкие плечи. Тетсуро, как великовозрастное дитя, громко хохочет и взбирается. В кадр влезают невдохновленный Кенма по соседству с Энношитой. Задний план занимает готовый ко всему Киношита в смешной шляпе с полями и его вечный напарник Нарита. Цукишима тоже хочет забраться подальше, но Тадаши тянет его ближе к центру. Уступить место Хитоке-тян мозгов хватает только Сугаваре и, как ни странно, Кагеяме, которые расступаются в стороны, чтобы девушке хватило места. Лев с Инуокой усаживаются прямо на траву перед ними. Нишиноя же прилипает к Тобио сбоку, словно ручной кот, и широко лыбится. Брюнет чувствует что-то неладное, но сделать ничего уже не успевает. И когда звучит звук затвора фотоаппарата, ворошит волосы Тобио свободной рукой, получая в ответ недовольную ругань. Помимо воплей Кагеямы, толпу разрывает еще и крик Цукишимы, а затем ожидаемое пояснение Куроо: — Я его ущипнул, гы-гы. — Куро, ты идиот. Сделав несколько потрясающих снимков, от которых позже всех бросит в смех и слезы, Акааши подзывает Ячи, объясняет тонкости фокусировки аппарата и встает на её место. Живая стена за ним при этом немного перестраивается. За секунду до того, как фотоаппарат издает характерный звук, Кагеяма чувствует легкое прикосновение к своей руке. Никто иной, как Хината. И на фотографии Хината навсегда остается запечатленным в объятиях Кагеямы. Ячи делает ещё парочку снимков, чтоб наверняка, и, когда смотрит получившиеся фото, комментирует, что считает последние самыми удачными. С этим Кагеяма не может не согласиться.               Связующий успевает поболтать с Бокуто, Акааши и Куроо о предстоящих межшкольных и планах Карасуно на них, когда к ним подходит набесившийся вдоволь, разомлевший Хината. — Кагеяма, — тихо зовет он Тобио со спины. Голос очень тихий. Восприимчивый до странных ноток Куроо сразу поднимается с належанного места, Кейджи тянется следом, дергая за футболку Котаро, поглощенного разговором. Сыч расслабленно мельтешит ногами в воздухе, ни о чем не задумываясь, и глядит даже как-то сердито, когда его одергивает уже Тетсуро: — Пойдем, глупая ты детина. Кому-то надо поговорить. Шоё падает рядом, когда сэмпаи отходят — Кагеяма, я скучал… — Но я же всё время был здесь, недалеко. — Ну, не со мной же! Кагеяме хочется отвесить ему щелбан, хотя бы самый небольшой и безобидный. — Ты встретился с друзьями, которых давно не видел. Я думаю, это здорово, что ты больше времени проводишь с ними! — Да, но… тебе не скучно? — Издеваешься, что ли?! — Восторженно отзывается Тобио. Не барабань из машины музыка — все бы точно оглянулись на них. — Да я… мне… я, по-моему, никогда себя так хорошо среди толпы не чувствовал! Хината расплывается в самой ослепительной улыбке на свете, ластится на колени: — Правда? — А с чего бы мне врать? — Здорово, Дургеяма… Тобио смотрит вокруг на то, как без умолку болтают их сверстники и сэмпаи, разбившись по группам. Активностями, кажется, ещё и не пахнет. — Я подарю тебе подарок позже, когда все разойдутся… — Хорошо… — Шоё расслабленно вытягивает ноги перед собой. По бедрам его катятся капельки пота. Набегался, чертенок. — Я думаю, тебе, наверно, понравится… — Я в этом уверен. — Хината оставляет короткий поцелуй на его руке и снова растягивается, поворачивая лицо к солнцу. У Кагеямы перехватывает дыхание, так много всего хочется сказать, что, кажется, не хватит всего времени мира. А ребята вокруг… Они же не услышат ведь, верно? — Шоё, я хотел тебе сказать… Парень не знает: это музыка стала потише или он просто оглох? Краем глаза он ловит движение Нишинои рядом с собой, тот шепчет одними лишь губами: — Прямо за тобой. Всё случается одновременно: левой рукой он хватает любовно припрятанный Юу водный бластер, второй успевает прикрыть Хинате глаза. Шарик с водой разбивается о голову с такой силой, что холодные капли летят в разные стороны, сразу приводя в чувства. — Прости! — Звучит заигрывающий голос Атсуму. — Я целился не в тебя! — Да не ври! — Кагеяма смахивает жидкость с лица, обнажает хитрый оскал. — Так я тебе и поверил! Пока не до конца въехавший в происходящее Хината ползет в сторону Нишинои по лужайке, на «сцену» выходит Куроо: — Итак. Игра. Условия такие: Первое. Нужно намочить как можно больше ребят из команды противника. Мокрые — вылетают. Кагеяма может словить ещё одну пулю, раз уж Атсуму начал раньше времени. Второе. Никакой рукопашки, Танака. Народ на это весело смеется с разных сторон. — Третье. Победителями будет считаться команда, которая сможет добыть синий гелиевый шарик. Его заботливо припрятала для нас Хитока-тян. Добудьте его, и игра будет закончена. Хитока уже ушла, чтоб не попасть под раздачу, так что можете вести себя… как вы обычно себя ведете… Из-за импровизированной засады в форме повернутого набок стола для пикника звучит голос Цукишимы: — Что за детский сад? Давайте сменим ведущего! Голос Кенмы поддакивает: — Я только за. Куроо лыбится: — Цукки намочу самым первым! — Давайте тут только без золотого дождя! — Срывается Сугавара. Бокуто с Мией тоже заливаются громким смехом. — Коши-кун, вот от кого угодно ожидал, но не от тебя! — Хохочет Атсуму прямо блондину в плечо. — Он несколько часов ехал с Куроо-саном в одной машине, его можно понять. — Докинул Акааши. — Всем заткнуться! — Куроо повышает тон. — Насчет деления на команды… Все, кого вы видите по правую руку от меня — в команде «А», по левую руку от меня — в команде «Б». Команды оглядываются, Нишиноя недовольно вопит: — Какого хрена, Суга, ты не с нами? Когда это ты решил? Сэмпай пожимает плечами: — Решил для разнообразия. А еще прихватил с собой почти всех ваших третьегодок. Простите! Кенма, тем временем, вводит в курс дела остальных участников команды А: — Поделились так, чтобы в тимах оказалось примерно поровну местных и приезжих… — Позволь спросить, когда вообще это деление происходило? — Влез Цукишима. — В чате! — Может, не стоило ставить в игнор, Цукки? — Ехидничает Ямагучи. Кей бросает в него самый уничтожительный взгляд из своего арсенала. Тадаши на это только прыскает: — Магия такого уровня на меня не действует, Цукки!               Во время стратегического совещания, на которое выделилось 5 минут времени, Куроо легкомысленно переключает музыку в машине, в попытке «попасть в настроение». Во второй руке он держит до упора заряженное водяное ружье и выглядит хоть и забавно, но вполне себе угрожающе с его немалыми габаритами. Нишиноя начинает: — С нашей стороны ближе бежать дозаправиться к раковинам. Резервуары у водяного ружья и пистолетов у всех разные. Я знаю, что там мирная зона, но никто не запрещал замочить тех, кто будет на подходе. Ямагучи, Инуока, останетесь за моповой? Ваша задача будет задержать их бойцов подольше. Используйте шарики с водой, благо, мы их много наделали. — Так, ещё… — Добавляет Кенма, несвойственно разговорчивый сегодня. — Я знаю, как будет мыслить Куро и Акааши, они, скорее всего, засядут на втором этаже зала, если успеют. И наверняка где-то там же спрятан шар. Лев на это мотает головой: — Куроо-сан наверняка засядет в районе машины и будет палить направо-налево, а наверх уйдут Суга-сан и Акааши. Пока мы трапезничали, я слышал, как кто-то в зале ведрами брякал. — Хината, Лев, ваша задача взять на себя Мию, я вообще без понятия, что он вытворить может. Кагеяма, Танака, бегите в кладовую в зале, будете в засаде. Цукишима… — Я буду следить за Куроо и дождусь, пока он выползет из-за своей машины. Мне до синего шара, как до лампочки! И я возьму Кагеяму с собой. — Но так Танака один останется! — Всё равно, — устрашающе скалится Рю. — Запасы там хорошие. Из машины доносится барабанная дробь. Значит, осталось секунд 10-20. Ребята дают друг другу пять, обмениваясь хитрыми взглядами. Проверяют оружие, и как только громкость музыки резко увеличивается, Нишиноя готов сорваться со всеми остальными, но рука Кенмы его останавливает: — У вас окна в зале все настежь открыты? — Ну да, а что? — Я видел шланг в вашей клубной комнате!               Сугавара падает навзничь, прижимаясь к полу второго этажа посильнее, чтобы снизу его не было видно. Энношита ему кивает, приняв позу для обстрела чуть поодаль. Цукишима взбирается на крышу, вовремя подтягивая Кагеяму и, когда оба валятся, стряхивает брюнета с себя, на полусогнутых пробираясь к той стороне, где предположительно засел в машине Куроо. — Надо беречь воду, тут нам заправиться негде, Кагеяма Тобио тянет из широких карманов шорт наспех прихваченные снаряды с водой, Цукишима лыбится, отзеркаливая движение: — Будет поддержка с воздуха.               Лев обстреливает из-за угла крадущегося на цыпочках Нариту, с головы до ног окатывая мощными струями воды из бластера, и пока злобно хохочет, в него прилетают несколько снарядов с водой с другой стороны. Выбывают они сразу оба. — Переросток вылетел, у нас осталось 8. У них 7. — Констатирует Цукишима, скатываясь по нише вниз. — У нас 8. У них 6, — довольно скалится Кагеяма, потирая руки, потому что только скинул шар с водой точно в цель. Бокуто несется мимо главного входа в зал, стреляя направо и налево. В несколько широких шагов оказывается за моповой и мочит Инуоке всю спину. Успевший пригнуться Ямагучи бросает шар с водой прямо ему в лицо, на что Котаро, откашлявшись, заливается громким смехом. — А ты не промах, Ямагучи-кун! Хината кричит откуда-то издалека: — Ямагучи, берегись! Но всё равно уже поздно: Мия появляется прямо за его спиной. — 6 у нас, 5 у них. — Считает Кагеяма. — Не на долго, коротышка выдал себя своим визгом. — Да он успеет спрятаться! А Бокуто бывает опрометчив даже вне поля… Цукишима было соглашается, быстро скидывая шар на крышу машины, выкуривая, ха-ха, Куроо, но быстро понимает, в чем дело: — Он наверняка отвлекал. Свали в ту сторону, за выступ, быстрее! Присев, Кагеяма пытается отдышаться. И вовремя зажимает рот рукой, когда на крыше возникает Акааши-сан. Акааши! Какие ещё из предположений коротышек оказались неверны? Цукишима, хитрый ты жук. Почувствовал ведь, что кто-то придет! — Убит. — Улыбается Кейджи. — Издевательски прыская в Цукишиму тонкой струйкой воды прямо в грудь. Блондин вытирает взмокший от пота лоб краем футболки: — Убит. Ага. Куроо-сан там живой еще? — Да. — Очень жаль! Кейджи не видит Тобио, пока бредет следом за Цукишимой, и совершает этим ошибку: как только ноги брюнета касаются поверхности земли, ему ровно в макушку прилетает снаряд прямо сверху. Цукишима зловеще хохочет на это и вытягивает вверх большой палец.               Параллельно с этим из зала в обнимку выходят промокшие до нитки Сугавара и Танака, не выдержавшие натиска друг друга: Коши словил шар лицом, в то время как окатил Танаку из пресловутого ведра. Следом бредет в таком же состоянии Энношита, подорванный вражеской супер-атакой прямо из окна. Кагеяма быстро спускается на землю, решая двинуться напролом, но ловит вражескую пулю из оружия подлетевшего Мии: — Минус Тобио-кун! — Подмигивает лис. Кагеяма расстроенно опускает руки, разочарованный, что не дошел до конца. И спустя долю секунды Атсуму шлепает из неоткуда возникший мокрый снаряд прямо в шею. — Прости, я не в тебя целился! — Лыбится Хината, подражая интонации Атсуму. Тобио прыскает со смеху. И округляет глаза, когда за спиной коротышки вырастает Куроо. Предупредить нельзя, ведь выбыл уже. И язык тут же присыхает к небу. — У… — …бит! — Договаривает за него Кенма. Швыряя шар, но промазывает лишь потому, что Куроо успевает пригнуться. Хината же ловко отскакивает в сторону и звонко смеется: — А тебе не его надо бояться, Куроо-сан! — Вот тебе мой громовой раскат! — Кричит Нишиноя, выворачивая из-за угла со шлангом, зажимая его конец пальцами и создавая тугую струю. Настоящее орудие убийства. Тетсуро некуда бежать, тем более, когда он оказывается схваченным Воронами. Куроо успевает только ругнуться. Хитрые здесь не только Неко, но и Карасуно.               Нишиноя сияет, словно диско-шар, когда отовсюду на него сыплются комплименты за то, что он вышел из игры последним. И лишь только когда он приземляется рядом с Кагеямой, устраиваясь спина к спине, до Тобио вдруг доходит: — А где гелиевый шар-то?! Ноя смеется: — Ты только заметил? — Я вообще о нем забыл! — Как и все остальные! — Но что же тогда? — Никому изначально и дела не было до шара, сорвались друг друга поливать водой, как полнейшие идиоты. Самое то в такую жару. Кагеяма кивает, соглашаясь. — Но где же все-таки шар? И он вообще хоть был? Нишиноя мычит, скатываясь по чужой спине ниже, выходит с трудом, учитывая, насколько промок Кагеяма. — Мы нашли его сразу. И привязали шар к сумке Шоё. Он был в клубной комнате, там же и остался. — То есть все зря носились? — Я же говорю: никому до него и дела не было, зато все от души повеселились! Здесь сложно не признать, насколько прав Нишиноя. Кругом снуют мокрые, уставшие, но до чертиков счастливые ребята. Это сразу видно. Многие болтают, ребята постарше пьют пиво, Лев в очередной раз учит Хинату и Ямагучи стреляться арбузными семечками. Цукишима валяется на земле и злобно шипит, если в него прилетает. Кенма, наконец, сидит с приставкой в руках, но вместо игр вдруг оказывается втянут в разговор второгодок. Реактивный сыч прикорнул на плече у своего собрата.

Комфортная домашняя идиллия.

— Не расстраивайся ты так, — снова подал голос Нишиноя. — Ещё предстоит второй раунд. — Чегоооо, блять? — Подает голос полумертвый Цукишима. — Как некрасиво, Цукки. — Тут же влез Куроо. — Цукишима-кун, не знал, что ты умеешь ругаться матом. — По-доброму улыбается Сугавара. Ноя продолжил уже потише: — Ты же наверняка не читал всю переписку, так же, как и Цукишима. Все, кто не придумал подарка от себя, скинулись на лазертаг. Сгоняем на каникулах все вместе! — Боже, вот там точно будут убийства. — Так же тихо ответил Кагеяма, но идея ему всё равно очень понравилась. Коротышка заговорчески хихикнул: — Поделимся тем же составом? Тобио сел полубоком, так, что двухцветная макушка оказалась у него на плече: — Не хватает ещё сэмпаев. Савамуры и Асахи, их тоже нужно позвать. Позовем же, Ноя-сан? — Позовем. И Савамуру, и Асахи, Тобио. Наговорившись вдоволь со всеми, Хината улучает момент и утягивает Тобио на крышу. Потому что весь день этого хотел. И сегодня можно на правах именинника красть кого душе угодно. Душе угодно похитить Тобио.

***

— Девять и десять. Эт-то ж-же… как я и ты! — Шоё треплет кулончики пальцами. Кагеяма качает головой: — Ага. Как мы. Ты опять плачешь? Хината упрямо мотает рыжей макушкой, параллельно завязывая на запястье браслет. А у самого слезы катятся уже по подбородку. Тобио помогает затянуть получше, чтобы не спал, мысленно радуясь, что по длине он вышел идеальным. И когда узелок затянут, Кагеяма эти слезы с лица стирает большими пальцами. — Чего ты? Не понравился? И Хината, сквозь ком в горле, наконец, говорит. Даже не скрываясь: — Сделал для меня сам? Какой же ты удивительный, Кагеяма! — Пришлось повозиться, но результат того стоил… Я подумал, что раз ты носишь свой самодельный, то и этот тоже будешь носить… Хината шмыгает носом: — Конечно я буду! Он такой классный! Кагеяма обхватывает его щеки руками, ощущает пальцами, какие они гладкие, упругие. И безумно милые. Понятно, чего Юу от них не отлипает. — Я так обожаю вас, п-парни, вы столько всего с-сделали! Это лучший день рождения на свете! — Не меня благодари, это всё Нишиноя придумал. — И его поблагодарю! — Тогда еще спасибо и Цукишиме скажи, это он плакат рисовал! — Плакат такой красивый! Я все поздравления наизусть выучу! Я твоё видел: «Придем к вершине вместе, Шоё. С Днем рождения» — Я просто перефразировал твоё поздравление с фоторамки, которую ты подарил! — Вы такие все крутые! Ребята приехали издалека, чтобы меня поздравить! — Хината. — Атсуму подарил что-то тяжелое, я еще не открывал коробку, но мне так интересно! — Хината. — Так всё организовали! Я в шоке! Мы так клево поиграли в войнушку! И я тебя прикрыл! — Шоё! — А? — Я вчера… рассказал маме… — Что? — Рыжий вдруг так насторожился, сжал руки Кагеямы покрепче, переплел тонкие пальцы. Если ему не послышалось… Если Тобио, наконец, признался маме… Это же здорово! Тобио наклонил голову, в попытке спрятать румяные щеки, покрасневшие кончики ушей, до одури довольную улыбку. — Что мы с тобой встречаемся… — Как?! — Замер Хината. Даже несмотря на дрожь в голосе, договорить вдруг вышло легче легкого: — Сказал, что я влюблен в тебя, Шоё. Не прошло и секунды, как губы прижались с губам напротив, завлекая в новый горячий поцелуй. Хината громко дышал и по-шальному хихикал, зацеловывая всё лицо своего связующего. Кагеяма разнеженно подставлялся, прижимаясь всё более крепко. Не важно, скажет ли Шоё что-то в ответ. Сейчас, когда они оба так свободны и счастливы, уже и слова кажутся излишними. Всё ведь и так видно.               Внизу стихает музыка, им уже давно пора возвращаться к ребятам. Нишиноя кричит с земли: — Эй! Голубки! Вы там?! На крыше? — Конечно там! — Добавляет Танака, явно барабаня по пожарной лестнице чем-то металлическим. — Спускайтесь! — Да не мешайте вы им! — Миролюбиво вклинивается Атсуму и немного пьяненьким голосом докидывает: — Наверняка ушли предаваться плотским утехам! — Какой же ты дурак, Мия-кун! — Эй, ребятня, спускайтесь! Вашим сэмпаям нужна помощь с пивом. — Может, не нужно было брать так много, Куро? — Не может! — Сычи уже давно не вывозят! — Цукишиму, вообще, кажется, тошнит! — Ой, ну это не из-за пива! — Спорит Нишиноя. — А из-за того, что Куроо-сан его в щеку чмокнул! — Ну, Цукишиму можно понять. Я бы сам такое не вывез! — Орет Рю, уже явно забывшись. — Не ври, ты куда сильнее, чем кажешься! — Спорит ни о чем Атсуму. — Ты вывезешь даже десяток мужских поцелуев! — Ни к чему мне такая мощь! — Да ты же просто не пробовал! — Мне нравится Киёко! — Киёко тут нет! — Хината, можно заночевать у тебя? — Звучит голос Кенмы. — Куроо напился, а Лев, кажется, вообще откинулся в машине у него! Тобио чувствует на губах улыбку Хинаты. Парень пялится в упор блестящими красивыми глазами, которые доверху переполнены теплотой и нежностью. Разворачивается к лестнице и кричит: — Люблю вас, дурачье! В ответ слышится свист и довольный хохот толпы, ответные признания и комментарии. Шоё набирает в грудь побольше воздуха. Сейчас. — Но Кагеяму я люблю в тысячу раз больше!