Лёгкое поведение

Эдмунд стоял у двери с пугающей табличкой «Василеостровский детский дом» и… не решался войти. Он считал что это будет правильное решение. Он считал так утром, когда покормив сына остатком поминального обеда стал его одевать. Ребёнок с любовью смотрел на отца и вдруг тихо спросил: - Папа, мы гулять? - Да, мы гулять, - ответил Эд, глотая подступивший стыд и отворачивая лицо от взгляда чистых детских глаз. Он считал что это правильное решение пока ехал с сыном на метро, и тот уснул у него на руках. Он считал что это правильное решение пока шёл от станции до серого пугающего здания детдома. А остановившись у его дверей не смог сделать больше шага, ноги впились в землю и никак не желали идти. Но ведь это правильное решение. Он не сможет вырастить ребёнка один. Не с его жизнью. Не с его профессией. А разум вопил: «Это же твой ребёнок, ты, ублюдок, что ты творишь!». Начался дождь, поднялся ветер. Мальчик на его руках проснулся и захныкал: - Кушать! Папа, кушать! Эд сильнее обнял сына и пошёл прочь от пугающего места. Ну, нет. У него может быть нет чести, но есть совесть. Предателем он не станет… Вечером, лëжа с сыном в тëмной комнате, с завешанными чëрной материей зеркалами, среди скорбящей тишины Эдмунд думал как ему теперь жить. Ради чего ему теперь жить? Может быть, ради этой маленькой ручки, которая держит его руку и тихо сопит рядом с ним. У него есть жизнь, у него есть смысл жизни, а значит она должна продолжаться, несмотря и вопреки. Но на зарплату инженера растить ребёнка не получится. Аккуратно поднявшись, чтобы не разбудить ребёнка, он потянулся к телефону. Набрал номер, который бы давно желал забыть. - Алло? Тот самый голос, который бы он больше не желал слышать никогда. Но обернувшись на спящего сына Эд несмело прошелестел: - Это я. Я хочу вернуться. Найди мне кого-нибудь. Трубка засмеялась. Тот самый смех, который Эд больше не хотел бы слышать никогда… * Станислав Шклярский всегда вспоминал своё детство с теплотой. И пусть он почти не помнил матери, её ему заменил отец. Один страшный момент запечатлелся в его детстве – два гроба посреди комнаты (большой и маленький) и бьющийся в истерике отец между ними. Это было первое и единственное страшное воспоминание из детства, все остальные были наполнены счастьем и радостью. Стас помнил и часто рассказывал друзьям и знакомым, как в третьем классе его утром разбудил отец и радостно объявил что Стас в школу не идёт. - Мы с тобой идём в цирк. Или в зоопарк. Или на качели. Короче, куда захочешь. - Но пап, у меня сегодня контрольная. Отец лишь махнул рукой: - Сынок, у тебя будут в жизни и другие потери и пропущенная контрольная- не самая большая из них. Теряют больше иногда. Мороженое поедим? - Да! - А сладкую вату? - Да-а! - А на колесо обозрения пойдем? - Да-а! Ура!! Стас радостно запрыгал по кровати с твёрдой уверенностью что у него самый лучший папа в мире. Весь день они с отцом катались на качелях, трескали мороженое, вату, пили коктейли и смеялись, пока его одноклассники корпели над скучной контрольной. Он был самым счастливым ребёнком на свете. Но один момент смущал Стаса. Отец вечером кормил его ужином, укладывал его в постель, читал ему сказку, целовал и…куда-то уходил, а Стас лежал, водил пальцем по ковру на стене и думал куда ушёл папа. Он сам выдумал и сам поверил в свою фантазию о том что его отец супергерой и ночью помогает хорошим людям. Мальчик так в это поверил что в четвëртом классе написал в сочинении что его отец – супергерой, за что был поднят на смех всем классом. В пятом классе к ним пришёл новенький ученик, который тут же стал задирать Стаса за то что у того нет матери. Мальчик пожаловался  отцу и Эдмунд дал мудрый совет: - Если он тебя достаёт, то возьми, набери в рот слюны побольше и харкни в рожу этому мелкому ублюдышу. Стас очень любил папу и все его слова принимал за чистую монету и вскоре этим советом воспользовался. Драка! Отца в школу! Папа пришёл в школу, Стас не знал как ему это удалось, но его не только не наказали, но и его обидчика спешно перевели в другую школу. Они всегда были вместе, они были друг с другом и друг у друга. Трещина в их отношениях появилась когда в день своего девятнадцатилетия повзрослевший Стас привёл к отцу знакомиться свою девушку и объявил о скорой женитьбе. Эдмунд пришёл в ярость. Он никогда не кричал на сына, но в этот раз от его ора вздымался потолок: -  Ты в своём уме вообще? Баб всяких вокруг полно, бери любую, но ты решил сунуть хер в эту деревянную куклу. - Я люблю её, - в ответ орал Стас, сильно задетый обидными словами родителя. - Да Господи, какая это любовь! – Эд взмахнул руками, словно крыльями. – Это называется не любовь, это называется «играй, мой гормон». - Да что ты вообще знаешь о любви? - Уж побольше тебя. Твою маму то я любил. - Но её здесь нет, - выкрикнул Станислав и эти слова замерли в воздухе; Эд замолчал, остолбенев, Стас продолжил уже спокойнее: - и никогда больше её не будет. Так что не надо мне тут рассказывать о любви. И развернувшись он вылетел из квартиры, оставив пришибленного отца наедине с дребезжанием воздуха после их ссоры. Спустя время Эдмунд принял Галину и дал своё благословение. Постепенно он нашёл с невесткой общий язык и к моменту рождения первого внука, спустя четыре года после свадьбы, уже называл её «дочкой»… Стас вспоминал свои моменты из детства и юности стоя у окна и ожидая когда из-за угла покажется тонкий силуэт отца. За его спиной его жена накрывала на стол, а сыновья – пятилетний Ян и трёхлетний Эрик сидели в коридоре, смотрели на дверь и нетерпеливо ждали когда придёт дедушка. Ведь дедушка никогда не приходит с пустыми руками! Эд смотрел как за окном электрички проносятся деревья и дома и тоже вспоминал как он в одиночку растил сына. Как вместо контрольной повёл его на карусели, потому что предыдущей ночью хорошо поработал и клиент заплатил ему двойную ставку. Вспомнил как летел прямиком с клиента в школу, потому что его сын подрался с одноклассником. Эдмунд тогда был полон несгибаемой родительской решительности стереть обидчиков своего дитя в порошок. Он ворвался тайфуном в кабинет директора и сразу увидел Стаса. Тот сидел, недовольно надув губы, его оппонент сидел рядом с таким же выражением лица, между ними разделительным барьером возвышалась фигура завуча. Рядом с завучем сидел круглый низкий отец стасова соперника. Эд не поздоровавшись сразу обратился к сыну, протягивая ему полтинник: - Стась, сынок, сходи в буфет, купи папе пирожок и чай. Папа жрать хочет. (Не догадался клиент покормить!). Мальчик тут же выпорхнул из кабинета, и когда за ним закрылась дверь, Эдмунд, совершив один стремительный прыжок в секунду оказался возле отца второго мальчика и, взяв того за грудки, змеей зашипел ему в лицо: - Слушай внимательно ты, козёл! Если ещё раз твой выпердыш хоть пальцем тронет моего сына, я вас обоих по стенке размажу. Раз уж из твоей кончи выродилось такое чмо, так научись его воспитывать, или его воспитаю я. Директор школы – тонкая гибкая  женщина в брючном костюме цвета мокрой мыши оторопела от такого поворота событий и не сразу решила вмешаться в конфликт, и лишь когда Эд отпустил оторопевшего от неожиданности наезда мужчину, заикаясь заговорила: - И-извините… Вы отец Стасика? П-простите… Я не знаю вашего имени-отчества… - Ну и перебьëтесь, - резко ответил Эд, повернувшись к женщине. - Но, послушайте, ваш сын первым начал драку. - Правильно сделал. А сколько ещё этот сучонок (Эд указал на одноклассника Стаса, от страха сжавшегося в комочек) будет его долбить? Почему он травит моего сына, а вы не реагируете? - Мы разговаривали с ними, - тихо сказала завуч. - Вы свои разговоры обе засуньте себе в свои дырки, - в ситуациях угрожающих его отпрыску Эд не делал послабления касательно пола и возраста, для него мразями были все, - я предупреждаю вас, я предупреждаю этого урода и его сосунка. Хоть кто-то из вас хоть пальцем тронет моего сына – пожалеет. Я вас всех на одну указку посажу, суки. Уяснили? Видимо, да. Тихо отворилась дверь директорского кабинета. Вошёл Стас с кружкой чая и пирожком для папы. Эд под остолбеневшее молчание двух женщин, одного мужчины и испуганные всхлипы ребёнка взял сына под руку и победоносно удалился… Эдмунд часто вспоминал этот момент как последний гвоздь в крышку гроба, где покоилось его доверие к людям. Он и сына этому учил – все люди кругом настоящие сволочи и хорошего от них не жди. Но Стас всё равно вырос довольно мягким и доверчивым человеком, женился на такой же мягкой, словно глина, принимающей в руках других людей любую форму, женщине. Эд считал что где-то он всё же упустил сына. Может даже и в те моменты, когда вместо сказки на ночь оставлял ему включённое радио, а сам в поисках приключений и мужчин уходил в самое нутро ночного города!? На станции Луга-1 Эдмунд выполз из вагона, волоча с собой два тяжеленных пакета. Взвалив их на себя, сгибаясь от тяжести, пыхтя, словно горный ишак он побрëл на остановку. Там он с трудом впихнулся в переполненную маршрутку и спустя три остановки вывалился со всем своим добром весь в поту и мыле у высокой многоэтажки. И угораздило же сыну купить квартиру в такой глухомани! А с другой стороны, это даже и хорошо – меньше грязи Санкт-Петербурга он будет видеть, сюда она почти не долетает. - Идёт! – громко оповестил Стас, заметив как к подъезду ковыляет полусогнувшись тонкая фигурка с пакетами. Сопение и шебуршание в коридоре стало громче. Через две минуты щëлкнул замок входной двери и в коридоре прозвенел радостный голос отца: - Moje myszki! Jak długo cię nie widziałem! Станислав качнул головой, отец имеет такую привычку разговаривать с его детьми на языке его предков, который сам Стас совсем не знает. Эд вошёл в кухню, держа на руках младшего внука, старший семенил за ним, сжимая его пальцы. - Очуметь! – громко возвестил о своём прибытии Эдмунд. – Я два месяца всего не был, а они как на дрожжах выросли. Вы чем их кормите? - Привет, пап, - Стас крепко обнял отца. - Здравствуй, сынок, - Эдмунд с родительской гордостью посмотрел на своё дитя снизу вверх (на полголовы выше уже!) Галя получила тëплый поцелуй в щëку от свëкра, будто бы и не было никогда между ними громов и молний. - Деда, а ты мне что-нибудь привëз? – спросил более бойкий старший Ян. Эдмунд видел в старшем внуке самого себя – бойкий, дерзкий, беспринципный. Он ещё даст просраться этому миру! Но просто так подарки он не отдаст и как настоящий демократичный дед он заявил внуку: - Привёз. Но прежде чем я обрадую тебя, ты обрадуй меня. Ян выпрямил спину, сложил руки по швам и громко проговорил цифры от одного до десяти. Эд, наполненный самой светлой дедовской любовью, вытащил из одного из своих тяжеленных пакетов синий пакет поменьше и отдал его Яну в качестве поощрения и в качестве подарка. Эрик пока не знал ещё цифры и говорил с трудом, поэтому свой пакет фиолетового цвета получил за поцелуй деда в щёку. Эрик в глазах Эдмунда был точной копией своих родителей – тихий, спокойный, мягкий – гни его как хочешь, лепи из него что хочешь. Трудно ему будет в этом мире… После одаривания внуков пришёл черёд одаривания детей. Эдмунд совершая по-молодецки прямые и быстрые наклоны корпуса вперёд доставал поочерёдно подарок сыну и подарок невестке. Стас и Галя едва успевали подставлять руки под шуршащие упаковки. Последним предметом, вытащенным Эдмундом на белый свет из нутра пакета была чёрная кожаная куртка для Стаса. Широким жестом Эд накинул её на сына, взглядом модельера осмотрел Станислава снизу вверх. - О, Карден! – довольно протянул он с придыханием. - Карден слишком дорого, пап, - сообщил с улыбкой Стас. Не знал он что Эд накануне весь вечер отрезал бирки с модными бредовыми названиями у всего импортного шмотья, предназначенного для дарения. Чтобы не спалиться. Галя получила целую кучу шмоток от Карла Лагерфельда (тоже без бирок), кучу мелкой бытовой техники и разные мелочи для дома и бизнеса. Когда Стас отвлëкся на раскладывание вещей, Эд сунул снохе в руку три тысячи рублей. - Пап, ну зачем? – воскликнула девушка. - Тебе на хозяйство, - ответил Эд, - больше пока не могу. Эд никогда не преступал пороги разумности в плане материальной помощи семье сына. И тут был не столько страх что сын заподозрит не хорошее и не дай бог узнает как отец заработал эти деньги. Тут было естественное желание родителя сепарированного ребёнка чтобы он зарабатывал на свою семью сам. «Когда девчонку приводил и с ней двоих детей делал в папиной помощи не нуждался, значит и не будет в ней нуждаться далее» рассуждал Эд, но иногда всё же давал невестке пару тысяч как бросают собаке кость. В родительстве Эдмунда, в его любви к сыну и внукам было нечто эгоистичное и донельзя заботливое одновременно. Он помог сыну по ипотеке, но совсем чуть-чуть, он вызывался взять к себе в гости Яна, но лишь на два дня, он покупал внукам игрушки и среди них эксклюзивные, дорогие машинки с пультами и роботы перемежались с дешёвыми кубиками. Даже на рождение второго внука он умудрился подарить дорогой нательный крестик из настоящего серебра и ложечку из дешёвого никеля… Стоя на веранде Эд поглощал с тарелки винегрет и лицезрел закат. После всех фуагра, лобстеров, омаров и лобио со столов клиентов с набитыми кошельками просто винегрет, приготовленный снохой, казался манной небесной. Скрипнула и с тихим хлопком закрылась балконная дверь. - Не замёрз? – спросил Шклярский-сын Шклярского-отца. - Не-е, - ответил Эд, смакуя вкус винегрета, - тут кайфово. Стас встал рядом с отцом, плечо к плечу – худые мускулистые плечи рядом с сухими ссутуленными. - Как работа, пап? – спросил парень; ему очень хотелось поговорить с родителем воочию, после двух месяцев разговоров по телефону. Эд напряг память, пытаясь вспомнить где он работает. Кажется в инжиниринговой компании логистом… Или разнорабочим? Для сына Эдмунд работал много и везде. И он решил импровизировать: - Да нормально, устаю правда сильно. - Платят нормально? - Более-менее, - качнул плечами Эд. Стас недоверчиво с прищуром посмотрел как его отец жадно слизывает остатки растительного масла с тарелки. Эд перехватил его скептические мысли на подступах к себе и быстро пояснил: - Не смотри на меня так, Стась! Я ещё не доедаю последний хер без соли. Просто очень вкусно, я люблю как готовит твоя жена. Ветер качнул растущий прям напротив балкона тополь и его ветки царапнули по стеклу. - Пап, мы завтра с Галей выгружаем заказы. Заберëшь малых из садика? Ты ж к нам на несколько дней? Эд пожал плечами: - Ну если не выгонишь своего старого пердуна. Парень засмеялся и сказал что пойдёт приготовит отцу постель. Эдмунд остался наедине с природой. Закрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Если и существуют эти широко разрекламированные места силы, где человека наполняется спокойствием как пустой сосуд ключевой водой, то для Эдмунда это место силы здесь. Перед сном Эд заглянул в детскую к внукам. Ян спал, обняв руками его подарок - радиоуправляемую машину-джип. Эрик сопел, сжимая в ладошке плюшевого зайца от дедушки. Эдмунд умилился. Самая искренняя радость – детская и ради неё взрослый мог пойти на что угодно. Загородный дом главы партторга блестел роскошью. Здесь и собственный пруд и беседка и вымощенные булыжником дорожки и даже птичник с галдящими попугаями всех расцветок и мастей. Эд вышел из машины, держа на руках сына – мальчика здорово укачало по дороге. Клиент встретил его с распростёртыми объятиями: - Эдик! Здравствуй. Как доехал? Кто это с тобой? - Здрасьте. - ответил Эд, сильнее прижав к себе ребёнка и кинув быстрый взгляд на настоящую пальму, растущую за спиной партийщика. С настоящими кокосами! – Вы не против что я с ребёнком? В саду карантин, мне его не с кем оставить. - Это твой малыш? Какой хорошенький, - мужчина начал своё знакомство с мальчиком с того что угостил его конфеткой в красивой обёртке. Зайдя в дом их встретила дородная женщина в белой кофте и чёрной плиссированной юбке. - Это тëтя Катя, - сообщил партторг, обращаясь к Стасу, - побудь пока с ней, пока мы с твоим папой…мм, поработаем, хорошо? Сжимая в руке конфету, ещё не придя в себя после долгой поездки Стасик вопросительно посмотрел на папу. - Иди, Стась, я ненадолго, - сказал Эд, силясь не смотреть ребёнку в глаза. «Тëтя Катя» молча забрала мальчика и за руку увела его в комнату. - Пошли, пошли, мой хороший, время – деньги, - партийщик с силой сжал пальцами локоть Эдмунда и потащил его в свою спальню… Стас играл в комнате радиоуправляемой машинкой, не зная что через три комнаты от него его отец зарабатывает ему на такую же игрушку самым противозаконным и противоестественным для этого способом. Спустя час, когда Эд, застëгивая пуговицы на рубашке зашёл за сыном, он увидел, что Стасик спит среди выстроенных им гор из дорогих дефицитных игрушек. Забирая сына и покидая с низко опущенной головой дом партторга Эдмунд ощущал себя словно его макнули полностью в дерьмо и теперь он весь измаранный касается чистого ребёнка. Это было омерзительное чувство. Но дома оно быстро прошло. На следующее утро Эд поставил у кровати спящего сынишки коробку с точно такой же  машинкой с пультом. Всё лучшее – детям. Среди игрушек внуков, скинутых неряшливой кучей в угол, Эд заметил игрушечный пистолет. Дурацкая мысль пришла ему в голову: при следующей встрече с Маратом спросить его что это за пистолет и какие у него характеристики. Отойдя к окну он сфотографировал игрушку и усмехнулся. Марат. Эдмунд думал о нём чаще чем положено проститутке думать о клиенте, и его это пугало. С последней их встречи прошло уже десять дней, но по своей тягучести они напоминали год. Эд уже даже начинал думать что на этом их плотно-телесные отношения закончены, и от этой мысли где-то в районе груди становилось немного холодно. Стас с любовь застилал отцу диван, постелил лучшее белье, взял самую мягкую подушку. - Нормально? – выжидательно спросил он отца, указав на диван. - Отлично, - улыбнулся Эдмунд, - но мог бы так и вашу постель застелить. - Тебе ещё что-то надо? - Нет, спасибо, не надо со мной сюсюкаться. Иди, тебя жена ждёт. И кстати, - отец подмигнул сыну, - я же тебе уже говорил? - Насчёт чего? - Насчёт внучки. Стас громко цокнул языком. - Ну, пап… - Не «папкай»! Иди, займись делом. Мне нужна внучка… Лëжа в полной темноте Эд снова думал о Марате. Закроет глаза – его образ возникает перед веками, откроет их – и снова видит как наяву эти белоснежные локоны, небесные глаза, ощущает на себе мощные руки с крепкими пальцами, слышит этот хрипловатый голос. Эдмунд внутренним ощущением понимал что это за чувство. Он уже ощущал это чувство. Дважды. И оба раза оно оборачивалось для Эдмунда горем, слезами и жгучей болью в израненной душе. Он не хочет третьего раза. Но всё его нутро сжималось в комок, стоило только одной маленькой мыслишке о Марате залезть в голову. Предчувствие подсказывало ему: этот человек, чьего звонка он так сильно ждëт, его погубит. Предчувствие его никогда не обманывало. * Хоть ритм жизни в Лу́ге и был поспокойнее чем в Питере, он всё же не подходил жаждущему движения и эмоций Эдмунду. После того как сын с семьёй уехали он и часа не просидел в их квартире. Сначала он поехал на выставку военной техники, побродил между БТР-ов, поглазел на БМП, поразился размерами РСЗО. Снова подумалось о Марате: «А вот такое он продаёт?»… В обед Эдмунд зашёл в небольшое кафе, с огромным внутренним восторгом заказал вместо ненавистной «Маргариты» комплексный обед и к нему стакан сока. Подкрепившись и не придумав куда б ему ещё податься, он решил поехать в магазин невестки. Стас и Галя держали небольшой бутик детской одежды «Жёлтый автобус». Начинался он как скромный магазинчик с тремя вешалками и постепенно разросся до магазина среднего размера. Эд помог сыну с его бизнесом. Ну, как помог… Денег, которые он дал молодым в качестве безвозмездной помощи хватило на установку одного окна, но Шклярский-отец был рад  - помог же! Подходя к магазину Эд увидел сквозь прозрачную витрину Галю. Спиной к ней стоял неизвестный мужчина, лица его не было видно. И судя по напряжëнной позе женщины, по её сжатым кулакам и плотно сомкнутым губам, разговор  был не из приятных. Эдмунд поспешил в магазин…. - Галина, ну давайте рассуждать как взрослые люди. Мы же с вами взрослые и всё понимаем. Малому бизнесу всегда нужна поддержка и мы готовы вам её оказать… Шклярская молчала и зло сверлила своего оппонента тяжелым взглядом. Снова пришёл по её душу! Внешность у мужчины, сладко поющего ей о поддержке её бизнеса, напоминала крысиную: прилизанные на затылок волосы, глубоко посаженные маленькие глазки, огромный нос и мясистые губы. Крысоподобный заливал Галину с ног до головы льстивой патокой: - Вы такая красивая женщина. Просто чудо! Повезло же вашему мужу! И магазин у вас просто прелесть… - Я не продам вам мой магазин, - наконец заговорила Галя, плотно впечатывая слова прямиком в лоб мужчине. - А я не говорю о продаже, я говорю лишь о союзе. Наша сеть и вы. Мы окажем вам любую поддержку и… ААААА! В шею крысоподобного, словно кинжалы в жертву, вонзились чужие холодные пальцы. Мужчина закричал и начал оседать на пол. В ухо ему влетел угрожающий голос: - Эй, ты, уродец, если ещё раз ты подойдешь к этой женщине – матери моих внуков и будешь ей угрожать, то поддерживать будут только твой хер медсëстры чтобы ты поссал нормально. Усëк, хуйло без хуя? Вали отсюда. Одна рука Эдмунда взяла «крысу» за штаны, вторая намертво вцепилась в воротник кофты.  Словно тяжелоатлет Эд оторвал незнакомца от земли. Протаранив своим костлявым коленом пятую точку крысоподобного он отправил его в полёт. Подтверждая законы физики об ускорении мужчина лбом отворил дверь и покатился по ступеням магазина, кувыркаясь словно цирковой клоун на арене. Следом за ним, гулко грохоча, катился его потëртый портфель. Эдмунд победоносно захлопнул дверь. - Вы как всегда вежливы, пап, - шокировано прочирикала Галя, обомлевшая от происшедшей сцены. - Что это за хуетень тут возле тебя вилась? – спросил Эд, обтерев ладони об штанины. - Наш магазин хотят снести, - печально призналась невестка. - Что? Зайдя вдвоём за стойку кассы Галя рассказала свëкру всё. Одна крупная сеть магазинов решил построить в Луге ещё один гипермаркет и место выбрали как раз там где стоит магазин Гали и Стаса. Этот тип уже приходил к ней, юлил, вертелся ужом, но Галина правильно поняла его намёки: они должны продать магазин этой сети, они получат деньги и работу в построенном вместо их магазинчика гипермаркете. Но молодые супруги отказались в первый раз и «крыса» пришёл снова – лить сироп про поддержку. - Галя, не отдавай им магазин, - воскликнул Эд, услышав этот рассказ, - это же дело всей твоей жизни, всё что тут есть ты сама создала. И отдать его в руки каких-то алчных уродов. Пфу! На хер их, - Эд сплюнул себе под ноги и скрестил руки на груди, полностью готовый вышвырнуть из магазина всех, кто покусится на детище его детей. - Я боюсь скоро они перейдут от слов к делу, - сказала девушка и всхлипнула. - Что это значит? Они вам угрожали? - Нет, но я боюсь что начнут.  Эд ласково погладил сноху по голове: - Не боись, дочка, прорвëмся. Если этот мудак придёт, не стесняйся, звони мне, будем с ним говорить уже по-взрослому. Улыбка озарила печальное лицо молодой женщины как луч солнца после долгого дождя. - Спасибо вам. Пытаясь отвлечь жену сына от печальных мыслей Эд попросил её дать ему какую-нибудь работу и Галя от души нагрузила свëкра обязанностями грузчика. До самого вечера Эдмунд таскал коробки с детскими вещами из торгового зала в подсобку и обратно в зал, а Галя доставала одежду и развешивала на вешалки. За тяжёлой работой Эд чуть было не забыл о важной миссии: забрать из садика внуков. И оказалось что тяжёлая коробка с вещами – это мелочь по сравнению с вертлявым младшим внуком, так и норовящим вырваться из дедовских рук. Помимо Эрика, Эд тащил ещё пакет игрушек, которые мальчики брали с собой в садик и при этом контролировал чтобы крутящийся у ног Ян не убегал от него далеко. Когда они втроём дошли до дома Эд ощущал себя выжатой досуха тряпкой – хотелось вернуться обратно в магазин и поносить ещё пару коробок. - Деда, можно погулять? – спросил Ян, когда они подошли к подъезду. - Можно. - ответил Эд, с грустью посмотрев на окна сыновьей квартиры – там его ждал ужин, телевизор и мягкая постель. – Только Эрика не теряй, вместе играйте. Братья взяли каждый по игрушке: Ян взял джип, Эрик – зайца и убежали на площадку. Эдмунд сел на скамейку и закурил. Зазвонил телефон, это был номер Царëва. Он почти слëзно умолял Шклярского приехать прям сейчас к нему и утешить его. Судя по голосу, депутат хорошо поддал. Эдмунд с трудом сумел перенести страстное свидание на завтра на десять утра. Слуга народа немного поплакал в трубку, признался Эдмунду в любви и отключил звонок. Отпуск кончился, пора возвращаться в бурные рабочие будни. Печально вздохнув Эд потушил сигарету об асфальт и увидел что к нему бегут внуки. Даже издалека были видно что оба плачут. Эд напрягся. - Что случилось? - Деда, это Ванька… - добежав до него начал жаловаться исходящийся слезами Ян, - он забрал мою машинку. - Какой Ванька? - Ванька Смирнов, - шмыгал носом ребëнок, - он всё время у меня забирает игрушки. У Эдмунда налились кровью глаза, точно также как в день когда он прибежал в школу к сыну, выяснять детали драки. - Так, - сказал он, аккуратно беру под руки обоих мальчиков, - пойдём домой, вы успокоитесь, возьмёте из холодильника пирожные… - Но папа не разрешает их брать, - удивился старший Станиславович, вытерев рукавом кофты слëзы. - А дедушка разрешает, - отпарировал Эдмунд, - пойдём. Дома Эрик показал дедушке царапину на коленке. - Это Ванька его толкнул, - пояснил Ян. - Бу-ка, - пролепетал Эрик. Планка спокойствия была окончательно сорвана. Оставив внуков наедине и пообещав что он вернёт им их игрушки, Эд вышел из квартиры с благородной целью разорвать этого урода на маленькие кусочки. За домом на детской площадке сидела группа подростков. В руках они держали бутылки с пивом и банки с энергетиком, сидящий в центре тощий тинейджер с «ëжиком» на голове пыхтел электронной сигаретой. Эд подошёл к ним поближе и окрикнул: - Здорово, пацанва. - Чë надо, стапëр? - спросил вейпер. - Кто из вас Ванька Смирнов? - Ну я, - снова ответил любитель электронки. - Игрушки моим внукам верни, - Эд понимал что с этими типами разговаривать по-хорошему не получится, но членовредительство он решил оставить на потом. - Чë-о? – протянул Ванька. Вся гоп-компания как по команде заржала. - Игрушки, говорю, верни, которые у моих внуков отобрал. - Гони косарь, тогда верну, - гоготал малолетний нахал. Эд повёл бровью и достал из кармана тысячу рублей. - На. Пацан явно не ожидал такой покладистости. Переглянувшись со своими замолчавшими товарищами, он встал и подошёл к Эдмунду. Шклярский поднял купюру повыше, будто разглядывая её. - Видишь косарь? - Ну вижу. И чё? - А вот чё! От удара в челюсть малолетка улетел под скамейку. Вся смелось у несовершеннолетней братии тут же испарилась, они бросились наутëк кто куда забыв про своего пришибленного товарища. Эд неспеша подошёл к хулигану, вцепившись пальцами в его короткие волосы и поднял его на ноги. - Игрушки верни, козёл вонючий. - Да, сейчас, верну, верну, - пищал Ванька, корчась от боли. Он снял с плеча рюкзак и вытащил оттуда джип и зайца. Эд, всё это время державший его за волосы, с силой отшвырнул так что пацан влетел коленом в край скамейки, забрал игрушки и предупредив на всякий случай чтобы он больше не смел приближаться к внукам Эдмунда горделиво удалился. Дома он увидел что печальные внучата сидят на полу и рисуют, он с радостью опустил перед ними их игрушки. - Вот. - Деда, ты их забрал, - тут же засиял Ян. - Да, забрал, - зарделся Эдмунд. - А Ванька? - Он больше вас не тронет, я с ним поговорил. Внуки облепили деда с двух сторон и смачно чмокнули его в обе щеки. Вечером приехал сын с невесткой, Эд сказал им что рано утром он уедет. - Уже? – воскликнул Стас. Эдмунд увидел что сын расстроен. - Да, прости, дела, на работу вызвали срочно. - Я вам соберу в дорогу, - спохватилась Галя, но свëкр её осадил. - Нет, отдыхай, я сам соберусь. Судя по всему, девушка не рассказала мужу о сегодняшнем эксцессе в магазине. Зато внуки во всех красках описали родителям как дедушка вернул им отобранные бессовестным хулиганом игрушки. - Этот Смирнов, - выругалась Галя, - он однажды допрыгается что получит по соплям. Эд тактично умолчал что Смирнов уже получил по соплям… После ужина пожелав семье спокойной ночи Эд удалился к себе. Спал он крепко, без снов. В семь утра на первой электричке он уехал в Петербург, он едва успел забежать домой, переодеться, привести себя в «товарный» вид и затем снова сел на электричку – до Соснового Бора. * Июль был даже по меркам питерской погоды очень жарким. В парке Монино возле фонтана на лавочке сидели трое: Маэстро, Рапунцель и Кондрашка. У тружеников горизонтального труда был отдых после тяжёлого трудового дня и производственное совещание одновременно. Эд подставляя лицо под освещающие брызги с фонтана и слушал стрекотню Ильгиза. - Ну короче, вроде договорились, - рассказывал Рапунцель, бурно размахивая наманикюренными пальчиками, - взваливаю я его себе на хребтину и тащу в сральню. А он вообще – в нуляку. - Бухой? – усмехнулся Эд. - Какое там, нахуй. Обдолбанный в говнище. Возился чë-то, возился, да так и отрубился на полу. Короче, только время потерял, блять. - Неустойку содрал? - Ага, я у него по карманам пошарил, нашёл лопатник и весь налик оттуда выгреб. - Он то свои бабки не упустит, - подал голос Кондрашка, - а вот я пролетел. - Как? - Кострома кидает мне адрес клиента, приезжаю туда, а он мне заявляет что он любит тройничок и непременно ещё и с тëлкой. Будет тëлка – будет кэш. А где я её, блять, возьму? - А Снежок? - Да я не ебу где она, - вскрикнул с досадой Дима – ему как начинающему мальчику по вызову было обиднее вдвойне когда с клиентом не удаётся договориться, - короче, попал. - Сильно? - Угу. Пятëрку на шмотки, рубль водителе, пятнашку Генке, двадцатку на себя. Одни убытки. - А твоя Джульетта как поживает? Эдмунд имел ввиду мадам Слизову, у которой Дима жил на правах постоянного трахаря. Сам Кондрашка ещё сильнее расстроился и потускнел: - Да достала она меня – сил нет. Но уйти боюсь, загрызëт же, швабра долбанная. А не уйду – потеряю клиентуру, у меня только-только нормальные «кошельки» завелись. Замкнутый, нахуй, круг. Эд сочувствующе покачал головой. Возле компашки остановился электросамокат, с него слез сияющий Кис. - Привет блядям, - махнул рукой Трифонов. - Привет. Ну чë? Затрахали-замучали как Пол Пот Кампучию? Судя по счастливому и уставшему лицо Анатолия, у него свидание прошло с успехом. Парень плюхнулся всеми своими костями на скамейку рядом с Димой. - Заебца. Хороший «кошелёк» попался, щедрый, наплëл мне что у него своя клиника альтернативной медицины. - Это какой? – хрюкнул Дима. – Лечение запора аналом? Всю компанию согнуло пополам от смеха,  а Толик, послав Диму в пешее эротическое, закурил и отвернулся. Вдруг на полусмехе Эд испуганно крякнул и соскочив с лавочки, рыбкой нырнул в ближайший куст шиповника. - Ты чё, нафталин? – удивился Рапунцель. – У тебя мозжечок чтоли защемило? - Тихо, шлюхи, - прошипело из куста, - там мой сын. Вся троица синхронно повернула голову в сторону входа в парк. По тропинке пружинисто шагал Стас с сыновьями. - Давайте купим мороженое и поедем, - долетело до ушей Эда, который сквозь густые ветки колючего куста следил за сыном и внуком. Шипы больно втыкались ему в лицо, но он терпел. Только когда Станислав с полным пакетом мороженого и с детьми ушёл с его поля зрения, Эд вылез из шиповника. - Да-а, мальчик сладенький, - протянул Кис, который внимательнее всех наблюдал за Станиславом. - Слышь, старый, давай его в свет выведем, - хихикнул Ильгиз. - Только попробуй, мудлон, - ответил Эд, вытаскивая шип из запястья. - Ну и долго ты от него скрывать будешь? – спросил Дима. - Сколько надо, столько и буду. - А почему бы тебе ему не рассказать всё? Эдмунд чуть не поперхнулся своим раздражением: - Ты как себе это представляешь? - Да обыкновенно, - хмыкнул Ильгиз, - берёшь и говоришь: «Стасик, помнишь у тебя в детстве было всё что ты хочешь, а это потому что я с самого твоего рождения даю в очко всякому хуйлу у которого есть бабки, благодаря этому у тебя и твоих детей есть жратва, шмотки, цацки и прочая херотень». И всё. Что тут говорить? Это ж не каминг-аут. Эд не ответил, вместо этого он воткнул меж губ сигарету и поджëг её зажигалкой. Пуская дымные колечки в иссушенный зноем воздух Петербурга он впервые задумался: А может и правда пора признаться? - Ты смотри, - вдруг с несвойственной ему серьëзностью произнёс черновласый, - как бы не стало поздно. Эти слова очень скоро станут пророческими и отразятся на жизни всех сидящих на лавочке в монинском парке. Никто из них ещё об этом не знал. Судьба всегда пишется вилами по воде. И неважно чья судьба: женщины, ребёнка или пожилого проститута. * По коридору многофункционального здания Лахта-центра шли двое. Старший мужчина с залихватски закрученными усами наставлял более молодого безусого парня: - Если у него волосы собраны в хвост -  это дурной знак, значит у него плохое настроение. Если распущены, значит можно расслабить булки. Понял? - Понял. Подойдя к железной двери, старший прислонился ухом к ней. По ту сторону слышны были крики и звуки драки. - Вот пиздец, - ругнулся мужчина, потеребив край своего уса, - он не в духе. Ну ладно, пошли, вдруг пронесëт. Дернув ручку двери они зашли в огромный кабинет с широкими панорамными окнами от пола до потолка. В центре кабинета в ровную шеренгу стояла группа мужчин и у всех были одинаково белые лица и полные испуга глаза. Перед ними бешеной фурией метался Марат. - Идиоты, блять! Скоты! Мрази! Убью всех нахер! Просрали столько товара! Чьи это были деньги, чьи!? - Ваши деньги, - ответила стоящая чуть в стороне молодая девчонка с планшетом и блокнотом. В отличие от стайки мужчин она была каменно спокойна и невозмутима. Она уже привыкла к такому поведению своего босса. - Мои деньги, мои!!- ревел блондин. Подлетев к мужчинам он начал раздавать хуки правой каждому из них. Дрался Марат всегда по-мужицки кулаками вмах, с одного удара укладывал оппонента наземь. Только после того как вся шеренга мужчин лежала на полу, держась за носы и лбы, внимание Корчемного привлёк новенький молодой парень. - Ты, мой новый курьер, иди сюда. Парень подошёл к своему боссу и вытянулся в струночку. И заметил что волосы у его начальника распущены. - Марат Александрович, я здесь. - Чë ты так на меня зыркаешь, а? – залитые яростью глаза и перекошенное лицо оказалось почти вплотную к лицу парня. Курьер почувствовал как у него дрожат поджилки. - Н-ничего, извините. - Запомни, хоть одно кривое слово или кривой взгляд и твой труп будут жрать чайки на Финке. Уяснил? - Д-да, шеф. Со скоростью и силой отбойного молотка кулак Марата впечатался в солнечное сплетение курьера. Охнув, парень рухнул на пол, разделив участь со своими коллегами. - Съебались все! – прозвучала команда босса и парни, держась за пришибленные места заковыляли к выходу. Усатый поднял своего молодого напарника и вместе с ним поспешил за остальными. В кабинете остался только Марат и его секретарша. Оружейный барон тяжело рухнул в кресло, закрыл лицо руками. Восемь миллионов долларов. Восемь миллионов долларов в эту самую минуту догорали у блокпоста близ Триполи. Все переговоры, договорëнности с официальной властью Ливии… Теперь придётся всё начинать сначала. Когда ты всегда выигрываешь, проигрыш для тебя сродни смерти. Собравшись с духом Марат решил что делать нечего – надо загружать второй караван оружия, только усилить охрану и изменить эскорт. Тот что был совершенно не годится, особенно учитывая как он весь катался тут по этому полу пять минут назад… В своём блокноте, среди рассчитанных маршрутов, подсчитанных стоимостей и схем пуль в разрезе выделялась одна надпись, сделанная твëрдой рукой, без спешки, в отличии от прочих записей. Одно имя светилось на половину страницы: ЭДМУНД. Эдмунд. Марат думал о нём намного чаще чем положено клиенту думать о проститутке. Эд нахально лез в его мысли и наводил там сущий кавардак. А стоило только Марату прикрыть веки – он снова виделся ему во всей красе: изумрудные глаза, хитрая высокомерная улыбка лиса, тëплая кожа и сладкие губы. Он до сих пор вспоминал их первую встречу и тот умопомрачительный секс. И то что он ему наговорил потом про новые силы это шло не от мозга, это говорило сердце. Марат понимал что это за чувство, которое он испытывает к этому человеку. И боялся. Он уже знал чем это закончится – болью и слезами. И он не хотел снова наступать на то же самое минное поле, которое он уже единожды пытался пройти и не смог. - Шеф? Шеф? Вы в порядке? – молодая секретарша заметила что её босс слишком надолго «завис» над собственным блокнотом. - Да, - глухо отозвался Марат, - свяжи меня с Федечко. Немедленно. - Сейчас. Снова Эд в его голове наводит свои порядки: выкидывает все мысли о похеренном караване оружия и оставляет только мысли о самом себе. А может это Марат сам очищает свой разум от ненужных терзаний. Секретарша сообщила что есть звонок. Марат поднял трубку, заговорил первым: - Андрей, привет. Мне снова нужны твои услуги. Пробей мне по всем базам данных и найди информацию об одном человечке. Записывай: Шклярский Эдмунд. Эд-мунд. Отчество Мечиславович. Ме-чи-сла-во-вич. Найди о нëм всё: где живёт, что ест, с кем спит и какой туалетной бумагой подтирает себе задницу. Результаты перешли мне на рабочий мэйл. Всё. Не попрощавшись Марат положил трубку. Личный самолёт, личный поезд, личное авто – это всё ерунда. Личный хакер – вот ценность, доступная лишь избранным. Личный хакер Марата работал на совесть и уже через полчаса перед Корчемным лежала целая груда материала о Шклярском Эдмунде Мечиславовиче со всех открытых и закрытых баз данных. Бóльшую часть документов занимали выписки о штрафах за занятия проституцией и протоколы допроса. Всё это было Марату неинтересно. Но были и крайне интересные документы: выписка из Елизаветинской больницы о том что Эдмунд поступил к ним в состоянии средней тяжести, судя по дате ему на тот момент было не больше восемнадцати лет, а также свидельство о заключении брака. Марат напрягся. Исходя из даты брак Эдмунд заключил спустя год после попадания в больницу. - Что же ты за человек такой!? Следом Марат увидел два свидетельства о рождении детей, в графе «отец» значился Эдмунд. Мальчик и девочка. Это уже было прям совсем интересно. - Как же ты умудрился вляпаться в эту…неприятность!? Свободная от детей и всех семейных ценностей натура Марата на миг разочаровалась в Эдмунде. Трудно представить эту жëсткую свободную от всех стереотипов личность в роли любящего папочки в окружении отпрысков. Марата аж передëрнуло от такой ассоциации. Но следующие документы удивил его ещё сильнее. Два свидетельства о смерти. Женщина и ребёнок. Дата смерти одинаковая. - Ну что ж, - с цинизмом холодно отреагировал Марат, - неприятностей стало меньше. Уже хорошо. Больше ничего интересного среди кипы штрафов блондин не нашёл. Но и того что он узнал было достаточно. В голове потихоньку выстраивался психологический портрет того кто снится ему уже несколько ночей подряд. Марат вызвал Никиту. Тот явился чуть напряжëнный, наслышанный про устроенное шефом показательное мордобитие. - Звони ему, - скомандовал Марат без лишних уточнений, но охранник его сразу понял… Эд нежился в ванне. Его идиллию прервал звонок мобильного. Проклиная этот предмет и того кто его придумал он ответил на звонок: - Слушаю. - Здравствуйте. Это Никита, охранник Марата Александровича. Можете приехать? - Да-а!! – с громким всплеском, раскидав в сторону облачка пены Эд подлетел из ванны. – Где? - Можете приехать в Лахта-центр? Эд присвистнул. Самый крутой небоскрёб города и страны. Скажи он кому из коллег что у него генитальное свидание там – от зависти заживо сгниют. - Хорошо, я приеду. Невиданная радость поднялась откуда то из сердца и затопила всё тело, наполнив каждую мышцу адреналином. Эдмунд забегал по квартире, прихорашиваясь, выбирая наряд покрасивее и парфюм повкуснее. Весь в превкушении он кинул в рюкзак бутылëк лубриканта и несколько презервативов. То что его солнцеподобный клиент не предпочитает резинку его напрягало, но он надеялся всё же склонить Марата в сторону безопасного секса. Подходя к башне Лахта Эд с усмешкой вспомнил как узнав об открытии нового бизнес-центра ему подумалось что это новый «Интурист» и он сразу направился туда в поисках достойной рыбëшки для такой достойной наживки. Но не успел он перейти мост через Лахтинскую гавань, как его тут же остановили и вежливо упаковав, отвезли на допрос к Кирносу, который впаял ему пятнадцать суток в «сушилке». Несмотря на позитивный настрой Эд походя к комплексу испытывал беспокойство, ожидал что вот-вот налетят мусора и опустят его лицом в асфальт. Но никто его не встретил кроме швейцара в красно-золотой ливрее, который сообщил куда ему надо идти. Эд удивился, но виду не подал. На лифте он поднялся на нужный этаж, где его встретил Никита. Прошла обыденная процедура обыска, охранник велел ему сесть и немного подождать, зашёл в огромную железную дверь и…всё. Прошло двадцать минут, тридцать, час, пошёл уже второй час ожидания, а Маратом и не пахло. Эд терял терпение – он ненавидел когда его динамят. Но какая-то часть его снисходительно убеждала его что это же Марат. С первого свидания было понятно что это непростой человек. До ушей донесся звук цоканья женских каблучков. По коридору спешила милая девушка с грудой различных бумажек, также меж пальчиков она зажимала планшет, а плечом прижимала к уху телефон. Она так спешила что Эд подумал что она может упасть на таких каблучках. И словно нехороший сглаз, в паре десятков шагов от него девушка вдруг оступилась на высоких каблуках и шумно шмякнулась на колени. Бумажки, планшет и телефон рассыпались по полу. Тяжело вздохнув она начала всё собирать. Эд не утерпел и поспешил ей на помощь. - Спасибо, - ответила девушка приятным голосом, принимая от Эдмунда бумажки, - я такая нерасторопная. - Это бывает когда спешишь и обязательно что-то случится. Закон подлости, - Эд решил начать знакомство с философских экзерсисов. - А вы к Марату Александровичу? – вдруг спросила девушка, снова сграбастав все бумажки в свои руки. - Да. Я – Эдмунд. Он решил не называть цель своего визита, надеясь что простого имени хватит. Девушка полезла в бумажки. - Ах да, Эдмунд… Конечно, конечно, - щëки её вмиг порозовели. - А вы Марату Александровичу кто? - Я его секретарь. Меня Алиной зовут. - Очень приятно. - Подождите секундочку, я ему скажу про вас. И со всей макулатурой и гаджетами Алина шмыгнула в железную дверь, Эд вернулся на своё место. Он и так прождал больше часа, согласен подождать ещё «секундочку». Спустя минуту Алина вышла и объявила что он может войти. С превеликой радостью Эдмунд вошёл в кабинет, а секретарочка за его спиной шмыгнула в дверь. Марат стоял у своего стола и рассматривал карту передвижений его караванов. Его лицо было так серьёзно и сосредоточено, что Шклярский не сразу решил окликнуть его. - Марат!? Блондин оторвался от карты, поднял голову. По его лицу прокатилась рябь, будто он испытывал сразу несколько эмоций от появления Эдмунда и не знал какую применить. - Привет. Проходи. - Шклярского аж передëрнуло от того как холодно были произнесены эти слова. - Интересное кино, - планку спокойствия Эда снова зашатало, - ты меня позвал, оторвал от важного дела, а теперь игноришь. Молодец, блять. Марат в ответ лишь хмыкнул и схватив его за грудки смачно поцеловал. Эдмунд снова превратился в жидкую массу в руках этого человека. Голову кружило всё: его губы, его руки, его запах и его член упирающийся Эдмунду в бедро. - На столе? – сладострастно шепнул на ухо клиенту Эд, оторвавшись от сладких губ. - Не-а, сначала пообедай со мной, а потом…посмотрим. Невероятно быстро Марат привёл себя и свою эрекцию в состояние высокомерной холодности, но Эдмунд уже понял что это лишь маска, которую «барон» постоянно надевает, если предстоит контактировать с миром. Вместе они вышли из кабинета, спустились на лифте на первый этаж, там Марата облепила со всех сторон охрана и уже целой когортой  они вышли на улицу. Марат сел в приготовленный красный «Ниссан», Эд быстро юркнул к нему, примостился рядом. По правый бок от него сел Никита. - Как день прошёл? – спросил Шклярский. Его, честно говоря, совсем не интересовало сколько ещё предметов для убийства человека человеком он продал, хотелось проверить какую «маску» сейчас надел на себя Марат. - Наихуëвейше, - буркнул в ответ блондин. Всё ясно, маска «злого босса». Эда снова передëрнуло, от осознания что может этот человек в гневе. Красное авто привезло их к уже знакомому ресторану «Марко Поло. Видимо для Марата это какое-то особенное место. Их уже ждал стол накрытый для роты солдат, но сели за него только они вдвоём. Эд за час успел попробовать больше пятнадцати блюд и десять разных сортов вина. Еда заполнила весь шклярский организм до такой степени что Эдмунду было трудно дышать. - Наелся? – улыбаясь спросил Марат, догрызая сочную баранью ногу. - Не то слово, - с трудом ответил Эд. Дышать было трудно, не то что говорить. – Я в жизни так не обжирался. Так и растолстеть можно. Закончив ужин Марат скомандовал чтобы играла музыка. Тут же на сцену выскочил коллектив в накрахмаленных рубашках и ослепительных манишках с инструментами и заиграли медленную мелодию. Низенький пухлощëкий солист подошёл к микрофону и запел: Imagine there's no heaven It's easy if you try No hell below us Above us, only sky Imagine all the people living for today Эдмунд в блаженстве закрыл глаза и начал качать головой в такт музыке. - Меня нахер рвёт на части от неё всегда. Обожаю эту песню. - Давай потанцуем? – предложил Марат. - Окей, давай. Превозмогая ленность и набитый доверху желудок Эдмунд под руку с Маратом вышел в центр зала. Блондин притянул за талию к себе свою игрушку. Они закружились в медленном танце. Марат танцевал умело, не наступал Эду на ноги и двигался плавно, попадая в такт. Они завели разговор о музыкальных предпочтениях. - Реально? – Эд не верил своим ушам. – Ты тоже слушаешь «Джетро Талл»? Я думал я остался один кому он нравится. - Ну как видишь ты не один, - сиял Корчемный, - я несколько лет назад устраивал оружейный форум в Бахрейне и пригласил Андерсена в качестве развлекаловки для гостей. И он приехал. За такой гонорар, что я ему отслюнявил, и сам Леннон бы воскрес из мëртвых и приехал. - Крутяк. - А что ещё ты слушаешь? - Ну… Битлы там, Роллинги. Стиви Уандер. «Джетро Талл» опять же. Милен Фармер нравится. «Кисс»… Много чего, короче. - Прикольно что ты только что перечислил мой личный плейлист. - Если хочешь, можешь приехать ко мне. У меня разных пластинок до жопы. Можем послушать. - Хорошо, я подумаю, - Марат уже знал адрес где живёт Эдмунд. В голове его уже складывался план. На этом песня закончилась и они вернулись за стол. Оружейный барон снова натянул на лицо высокомерную маску царя мира. Эд видел что это не настоящее лицо, его настоящее лицо появилось лишь на миг – когда они кружились в танце, отрешившись от всего мира. Не давал заслуженному путану страны покоя один вопрос: «Кто вы, Мистер Корчемный?» После ужина уже на другой машине – серебристом «Роллс-ройсе» они приехали в особняк Марата. - Сколько ж у тебя тачек? – спросил Эдмунд. - Шесть…или семь. Точно не знаю… Сумерки окутали особняк своей аурой придав ему оттенки загадочности. В тëмной спальне свет от большого окна освещал обстановку, скользил по предметам и касался сгорбленной над столом нагой мужской фигуры. Эд лежал в постели, небрежно накрывшись пледом и наблюдал за Маратом, который что-то деловито искал на столе. Наконец разогнувшись блондин шустро вернулся в постель. Дважды хлопнул в ладоши – спальня осветилась ярким светом, лишив её таинственности. - Вот смотри, - Корчемный держал на своей ладони две гильзы, - вот эта из автомата Калашникова, а вот эта из моего автомата – МК6-8/26 или просто «эмкашка». Видишь разницу? - Не вижу, - честно признался Эд. - Во-от. – Марат назидательно поднял вверх палец. – А она есть. Мои пули более лëгкие, сделаны из хромированный стали с никелем, диаметром всего семь миллиметров, при принятом стандарте в девять миллиметров… Марат сыпал на голову Эду оружейные термины и трасологические законы, цифры, сокращения и английские слова, Эдмунду оставалось лишь вставлять реплики вроде «угу» и «да ты что», но большую часть монолога клиента он абсолютно не понял. - На. – Марат протянул ему гильзу от «эмкашки» (поменьше, посильнее и вообще круче всех). – Подарок типо. Это гильза от разрывной пули. Если в тело попадёт – все внутренности перемелются в фарш. У Эд холодок пробежал по спине от осознания что может быть с человеком, в кого попадёт такая пуля, но подарок принял. - И ещё, - добавил Марат поглаживая тëплое бедро своего жреца любви, - у меня намечается на следующей недели поездка. Такое, несентиментальное путешествие. Как ты насчёт того чтобы составить мне компанию?  - Я? – удивился Эд. – А в качестве кого, прошу узнать!? - В качестве моей походной метрессы. А на что ты ещё способен? Шклярский почувствовал словно ему в лоб всадили пулю из «эмкашки». Клиент думает что он годится только для секса. Для любого апостола платной любви – страшное оскорбление. - Я что, по-твоему, только для трахана и годен? - Да. - Да пошёл ты со своими путешествием!!- выплюнул Эдмунд быстрее чем успел подумать. В ответ на закипающую ярость проститута Марат взял пальцами его за подбородок и резко дëрнул на себя. Ногти вонзились в кожу на скулах. - Ты кажется ещё не догнал, детка, что я не терплю когда мне говорят «нет». - Пусти меня, мне больно… - Если я сказал что ты поедешь со мной, значит ты поедешь. Иначе...тебе будет в сто раз больнее... Корчемный не давал всей своей злости выйти наружу, держал её в себе. Если бы он по полной обрушил свой гнев на Эдмунда, то от этой обидчивой шлюхи бы ничего не осталось. Но Марат держал себя в узде. Почему? - Я понял, - дрыгнулся Эдмунд, - отпусти меня, мне больно. Пальцы на скуле разжались. Гнев сполз с лица блондина, вместо этого застыла победоносная горделивость. - У меня загранпаспорта нет. - Это не проблема. - И мне надо предупредить семью. Марат готовился услышать нечто подобное, но всё же сумел изобразить искусное удивление: - В смысле, семью? - В коромысле. А чë, тебя удивляет что у такого как я есть семья? - Если честно – да. И кто для тебя является твоей семьёй? - Ну допустим, мой сын, - Эд дёрнул подбородком, перекатившись на бок встал и начал одеваться. - В смысле, сын!? – изображал шок Марат. - В прямом. Кровь от крови моей, плоть от плоти моей и лучший мой сперматозоид. Губы Марата изогнулись в шакалью усмешку: - И как ты, весь такой эмансипэ, мог нажить подобный гемор на свою…кхм!?-  похотливый взгляд задержался на искомой части тела Эдмунда. - Это ты ребёнка называешь «гемором»? – воскликнул Эд. К горлу снова подступила злость. - Ну а что ещё? Ну давай, ещё скажи что ты утром нянькался с сыночкой-корзиночкой, а ночью шёл торговать жопой за наличку. А? Чего застыл? Правду сказал, да? Эд стоял не шевелясь, будто огретый чем-то тяжëлым. Его клиент взирал на него с пренебрежением явным. - Это тебя не касается, - выдавил из себя Эдмунд с твердостью и мысленно приготовился к чему-то плохому. Неужели, ударит? Но Марат смерив его ещё один раз змеиным взглядом встал и накинув халат, взял рацию и вызвал Никиту вместе с «малышом». И снова не глядя опустив руку в нутро кейса он достал пачку долларов и протянул проституту. - На. Будь на связи, тебе позвонят. Эд взял деньги и не попрощавшись ушёл. Марат следил за ним из окна. Этот человек будоражил в нём два чувства: безграничную ненависть к нему и… Эдмунд не поехал сразу домой, а по пути зашёл к знакомому ювелиру и попросил сделать в подаренной Маратом гильзе дырку и продеть цепочку, чтоб её можно было носить на шее. Уже позже, утопая в теплой кровати Эдмунд рассматривал гильзу и думал о многом. Марат будил в нём два чувства одновременно: хотелось одновременно убить его со всей жесткостью и быть послушной секс-куклой для него. Это были самые настоящие качели: сначала безудержная страсть, которой невозможно сопротивляться, поднимала их ввысь, а затем различия в мироощущениях со свистом в ушах опрокидывали вниз. И снова шестое чувство вкупе с инстинктом самосохранения орали во всю: такие «покатушки» плохо закончатся для него. И возможно уже скоро. Этот совсем не безобидный трэвел-тур в Японию явно неспроста. Уж точно не за сакэ Марат едет туда и тащит его с собой. «Я ненавижу его...» «Я уже скучаю по нему…» Эдмунд заснул, сжимая в ладони стрелянную гильзу от «эмкашки». Разрывная. Попав в тело превращает все внутренности в фарш. Но что там пуля по сравнению со стрелой Купидона… Бодро словно белка и шустро словно мартышка Эд карабкался по пожарной лестнице. Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, к тому же если он молодой отец, которого не пускают в родильное отделение. Хорошо что нужная палата расположена так удобно, что до её окна можно добраться с помощью пожарной лестницы. Взобравшись на уровень нужного этажа он несильно постучал по окну. По ту сторону мелькнула тоненькая женская фигурка, подмигнула ему и скрылась. В ожидании Эд обнял лестницу одной рукой, а вторую опустил на подоконник. В окне показалась его жена. Эд подобрался. Молодая женщина выглядело уставшей, но счастливой, одета в тонкий ситцевый халатик, на голове белый платок, а в руках маленький кулëк. Эд почувствовал как намокают глаза. Кулëчек зашевелился, на мир посмотрели с интересом два бездонных глазëнка нового человека, пришедшего в этот мир несколько часов назад. Эдмунда заливали с головы до ног все оттенки чувств отца при виде новорождëнного сына. Он прислонил ладонь к стеклу, жена прислонила свою ладонь со стороны палаты и улыбнулась. Их прервал громкий возглас главной акушерки, который и Эдмунд с улицы услышал. Жена испуганно показала жестом «иди, иди» и быстро отошла от окна. С той же самой прыткостью Эд спустился с лестницы, спрыгнул на землю, вытер вспотевшие ладони о штаны, смахнул счастливую отцовскую слезу с щеки и пошёл на остановку. Пора дочку забирать из садика.