Мать для Драко

Поцелуй со вкусом льда и крови был последним воспоминанием Дейенерис Таргариен перед тем, как ее поглотила предсмертная тьма. А в следующий миг она открыла свои фиолетовые глаза, лежа посреди широкого черного перекрестка. Ее тело было легким, будто перышко на ветру. Осмотрев себя, валирийка не увидела каких-либо признаков ранений. Как только она встала на ноги, то смогла отчетливо увидеть окружающий мир: великолепные дома, высеченные из белого камня, высотой в три-четыре этажа, кровельная черепица разных цветов, делящая широкие улицы на кварталы, изящные кованые мосты, перекинутые через бурные огненные реки, спускающиеся с четырнадцати вулканов, окружающих город. Куда ни направишь взор то тут, то там были высажены цветы, стояли различные мастерские-лавки. Но ее внимание привлекла широкая дорога, ведущая в высокий белый дворец с четырнадцатью башнями, на витражных окнах которых были изображены Четырнадцать богов Старой Валирии. Широко раскрыв глаза в удивлении, она не могла пойти назад. — Этого... этого не может быть, — королева прибавила шаг, буквально срываясь на бег по мощеной брусчаткой дороге. Черные ворота дворца все быстрее приближались к ней, демонстрируя изысканную резьбу. Два дракона танцующие в брачном танце, лукаво смотрели на гостя своими кроваво-красными глазами-рубинами. Остановившись, девушка тяжело сглотнула собравшуюся вязкую слюну от длинного забега и, прикоснувшись к воротам из валирийской стали, попыталась толкнуть створки. Сколько бы она ни применяла силу, не получалось сдвинуть тяжелый металл с места и, сдавшись спустя час или день, Дейенерис в отчаянии ударила кулаком по когтистой лапе дракона, поцарапав свою узкую, изящную кисть. Скрип мудреного механического устройства, отвлек от грустных мыслей. Ворота медленно раскрывались, являя Дейенерис большой внутренний двор. Под ее ногами была выложена большая четырнадцатиконечная огненная звезда, в середине был установлен невысокий постамент, на котором стояла изумрудная сфера, а на конце каждого луча стояли величественные статуи Древних Богов. Арракс, Эгаракс, Балерион, Караксес, Гэлитокс, Мэлис, Мераксес, Шрайкос, Сиракс, Тессарион, Тираксес, Вермакс, Вермитор и Вхагар. Когда она была маленькой, Визерис рассказывал обо всех них, никто не знал, как появились боги, но как-то брат говорил, что они вышли из жерла вулканов, окружающих Валирию. — Про каждого из Вас мне рассказал Визерис, — прошептала серебряная королева, — в те далекие вечера, когда мы жили в доме сира Дарри в Браавосе, брат говорил о вулканах, что поглотили нашу родину. Однажды вечером, Визерис сказал, что каждый умерший валириец проходит суд Четырнадцати огней, и выбирает с каким Богом пойдет рука об руку. Девушка окунулась в свои воспоминания, что больше всего отдавали теплом в ее израненном сердце. Дом с красной дверью, часто снился ей в снах в тот год, что Кхалиси привыкала к своему мужу, Дрого. Дом, в котором к ней относились с должным уважением и начали воспитывать, как маленькую принцессу. В том доме всегда вкусно пахло лимонными пирожными и сладким молоком. Лимонное дерево росло прямо в ее комнате, источая успокаивающий свежий аромат, а после их с Визерисом выкинули из этого дома, и им пришлось вести кочевой образ жизни. Только в доме с красной дверью, Визерис не кричал и не поднимал руку на сестру, а просто не замечал. Дейенерис тяжело переживала годы скитания по вольным городам, маленькая девочка, оставленная на попечение старшего брата, что был зол на младшую сестру из-за смерти Королевы Рейлы на родильном ложе. Годы голода и попрошайничества не прошли для девушки незаметно. Несмотря на то, что старший брат ничему не учил свою сестру, Дени не была глупой и училась на ходу. Маленькая девочка видела, как привозят грязных рабов для дальнейшей переправы в города, где их продадут, видела, как живут шлюхи и боялась однажды стать такой, как они. Брат часто обмазывали лицо сестры, чтобы ее не украли в бордель, ведь кровь Старой Валирии делала из малышки красавицу. А после появился Иллирио Мопатис и скитания, как ей казалось, закончились. Она никогда не молилась. Не вспоминала Семерку или Богов Валирии, когда Визерис продал свою тринадцатилетнюю сестру дотракийцу. Кхалиси не молилась ни одному богу, когда ее первый ребенок покинул истощенное долгим путешествием тело, не задержавшись дольше, чем на четыре луны в ее чреве. И только тогда, когда маленькая женщина впервые почувствовала отклик от трех древних драконьих яиц, вознесла беззвучную молитву. К кому она тогда обращалась, ей было неведомо, но с каждым днем Дейенерис Таргариен все прочнее связывала себя узами с ее наследием. Драконы стали утешением Кхалиси великого травяного моря, после смерти ее Рейго и Дрого. Ее часто посещали сны о Старой Валирии, она мельком заглядывала в узкую щель странных видений. Это началось после того, как Дейенерис пыталась наложить на себя руки в Дотракийском море, и она впервые увидела черного дракона. Визерис часто рассказывал своей младшей сестре о Дейнис Мечтательнице. Матери, что привела Эйгона Завоевателя с его сестрами — женами в Вестерос. А многим позже Кхалиси посетили видения в доме Бессмертных, многие сбылись. Смерть королей — крыс, что пировали на мертвом теле страны[1]. Ее присутствие в разрушенном тронном зале и падающий снег, что отвлек ее от Железного трона[2]. Рейгар, сидевший у постели красивой темноволосой женщины. И сначала она спутала Визериса с их старшим братом, но быстро поняла, что это не принц-попрошайка, а последний дракон. — Эйгон, — сказал он женщине, лежавшей с новорожденным на большой деревянной кровати, — лучше имени для короля не найти. — Ты сложишь для него песню? — спросила женщина. — У него уже есть песня. Он тот принц, что был обещан и его гимн — песнь льда и огня, — сказав это, мужчина поднял голову, встретился глазами с Дени и как-будто узнал ее. — Должен быть еще один, — сказал он, но Дени не поняла к кому он обращается, к ней или к женщине на постели. — У дракона три головы, — он взял с подоконника арфу и провел пальцами по ее серебряным струнам. Звуки, полные сладкой грусти, наполнили комнату. А также несбыточное видение сына Рейго на руках у первого мужа. По мере того, как росли ее Дети, тело королевы пропитывалось их магией, древняя кровь, пробудившаяся в последнем чистокровном потомке старого Рода, наделяла свою носительницу невероятной силой. Каждые оковы, что были сброшены ею лично, говорили о том, что она в силах совершить подвиг достойный ее знаменитого предка. Все о чем мечтал Визерис или ее погибший брат Рейгар, было в руках молодой девушки. Завоевывая новый город, Дейенерис чувствовала себя Эйгоном в платье, ведь у нее так же было три дракона. Города, что захватывала королева, следовали старой традиции. Старый Гис[3], был таким же древним как и Валирия, если не старше, а Дейенерис порушила многовековые устои. Конечно, она была юна и не имела хороших учителей и, осознав тот факт, что принесла в эти города лишь голод и смерть, а не процветание, девушка пыталась все исправить, но разбитый кувшин трудно восстановить. А позже валирийка решилась на поход в Вестерос, где ее никто не ждал. Только глупый Визерис верил в те сладкие речи Иллирио о тайно сшитых стягах с драконами. Сладкие речи торговца, что никогда не жил в Вестеросе, лились в уши брата, молочной рекой. Иллирио говорил о простых людях, что ждали Таргариенов, как дождя в засуху, говорил о том, сколько у них осталось сторонников из знати, и старший брат верил. Верил до такой степени, что отдал девушку, на которой должен был жениться сам, дотракийскому всаднику за сто тысяч воинов, которые никогда бы не пошли за ним в Вестерос. Крестьян никогда не интересовало, кто греет Железный Трон, лишь бы налоги не поднимали и можно было заготовить достаточно еды в зиму. Это Дейенерис поняла еще в Миэрине, когда рабы, что жили без хозяев тратили все выданное золото в один день, а после мучились от голода. Тиреллы, Мартеллы и карлик Ланнистер поклялись ей в верности только взамен на совершение мести. Квентин Мартелл все время говорил о договоренности сира Дарри о браке дурака Визериса и его распутной старшей сестры Арианны. А позже намекал на связь с ним за армию, и лояльность Дорна. Несколько тысяч дорнийских копейщиков за ночи с потасканным принцем и возможность управлять бесконечными песками Дорна. Дейенерис часто смеялась в пути, вспоминая его нелепые предложения о браке между ними, уменьшение налогов в обмен на помощь. А ведь при восстании именно Мартеллы позже всех отправили войско в помощь Рейгару. Возможно, из-за дорнийцев и проиграл ее брат, а племянница и племянник были жестоко убиты львами. Крошечный лев бежал от своей безумной сестрицы, спасая свой маленький зад, под крылом Матери Драконов. И позже плел свои интриги за спиной королевы, которой поклялся в верности до самой смерти, со старым евнухом. И если в самом начале советы Тириона помогали ей на пути к Трону, то в самом конце Утес Кастерли оказался бесполезным, а Серсея не прислала в помощь при долгой ночи никого, кроме однорукого калеки. Старуха Тирелл была, пожалуй, самой честной из всех окружавших ее беглых лордиков, Оленна хотела смерти Серсеи, за убийство ее сына и многочисленных внуков. Война, прокатившаяся по Вестеросу под началом Пяти Королей, не утихала до тех пор пока на драконий камень не прибыла законная королева. Замок, построенный Эйгоном Первым, встречал последнюю Таргариен запустением. Много лун девушка провела в исследовании ее дома. Удивительно, но Станнис Баратеон не разграбил библиотеку собранную поколениями ее прародителей. Все книги с трехглавым драконом были помещены в сундуки и задвинуты в самый дальний угол помещения, отведенного под хранилище. Все гобелены, стяги, украшения, посуда нашлись там же. Что же, пожалуй, это был лучший подарок, что преподнес ей Вестерос после ее возвращения. Многие фолианты были о магии, об обычаях, сказках и песнях, что передавались из поколения в поколение и впитывались с молоком матерей. Как многого ее лишили Рейгар, Узурпатор Баратеон и безумный Визерис?... А после, был Джон Сноу и вторая долгая ночь. Было ли, что-то удивительное в том, что двадцатилетняя Королева влюбилась в благородного юношу с невыносимо честными серыми глазами? Боль после потери своих Детей сначала в битве за стеной, а после от рук Грейджоя, подкосила девушку, почти лишая рассудка. Две прочные нити, связывающие ее со своими детьми, оставили зияющюю дыру в ее сердце. Маленькая девочка Миссандея, что за эти долгие годы побед и поражений стала практически сестрой, умерла на ее глазах от рук Горы. Того самого, что изнасиловал и убил Элию Мартелл, маленькую Рейнис и Эйгона. И сейчас, стоя перед Богами, Кхалиси думала, как попала сюда? Смертельный поцелуй ее племянника? Мальчик, что чтил свои клятвы, предал Дейенерис так легко, воткнув кинжал в сердце. Каковой была его цель, убийство сошедшей (как Эйемон думал) с ума королевы или его жажда власти? Предательство резало куда сильнее валирийского кинжала, коим он проткнул сердце Серебряной Королеве. Эйемон... Нет... Джон... Этот мальчик никогда не был драконом, да даже волком его можно назвать с натяжкой. Он так верил в свою стаю, что с легкостью отказался от своей тети. После одного проступка, лишил жизни, предварительно не узнав о причинах ее действий. Что мог знать Джон о ее испытаниях и лишениях, жизни в сексуальном рабстве, голоде и побоях? Мальчик, что рос среди своей родни, в тепле родных стен Винтерфелла, никогда не знал о голоде. Мальчик, что решил пойти проторенной дорогой тысячи бастардов, третьих сынов и добровольных заключенных, ничего не знал о долге перед Родом. Сейчас последняя из рода драконьих всадников Древней Валирии сидела на холодном полу, рыдая о несбывшихся мечтах. Дейенерис просто хотела обычного женского счастья с любимым мужчиной, хотела хотя бы раз прижать к груди свое дитя и спеть колыбельную песню. Девушка вскинула голову и посмотрела на красивый постамент, на котором стояла изумрудная сфера, что излучала мягкий свет и покой. — Если я должна предстать перед судом Богов, то я готова, — Дейенерис последний раз посмотрела на величественные статуи и решительно шагнула к сфере. Как только обе маленькие ладони прикоснулись к теплому каменному шару, яркий свет ослепил девушку, затягивая в свои неизведанные глубины. [1] имеется в виду Джоффри, Станнис Баратеон, Робб Старк и Бейлон Грейджой [2] Сноу — фамилия бастардов на севере, также с англ. Snow — снег [3] Старый Гис — нов. Залив Работорговцев: Астапор, Юнкай, Миэрин