Охотник на вампиров

      После полуночи, 1 ноября 193Х г.       Дождь всё не смолкал. Он смыл кровь с лица Луффи и рук Зоро; смыл следы беспорядков в саду — таким образом, что весь сад целиком стал лишь одним огромным беспорядком, каким и был прежде; смыл колеи от деревянных колёс экипажей и автомобильных шин, следы копыт; смыл, казалось, даже всех гостей на некогда многообещающем вампирском балу. Проснувшись, они все вдруг поняли, что время приближалось к рассвету (даже если это было не так), и спешно засобирались по домам.       Поместье опустело. Не звучала музыка, не звенели бокалы, не стоял гомон голосов. Лишь дождь барабанил по крыше и в окна. В доме отчего-то было необычайно холодно.       Зоро, Луффи и Брук сидели в столовой, за столом, уставленным остывшей едой для живых людей. Никто особо и не притронулся к ней этой ночью, и теперь Зоро чувствовал, что на нём лежала огромная ответственность. Он съел кусок поросёнка с золотистой корочкой, только чтобы немного прийти в себя после того, как Луффи поужинал уже им самим, но больше кусок в горло не лез. То ли от того, что его до сих пор потряхивало от произошедшего, то ли потому, что в их отсутствие произошла трагедия.       Мог ли он спасти Росинанта, если бы помог Ло прикончить Цезаря? Почему эти двое ни слова ему не сказали, а проводили расследование втихую? Ведь Росинант прекрасно знал, кем был Зоро, и почему, почему всё обернулось именно так?       — Не вини себя, — улыбнулся ему Луффи, заглядывая в глаза.       В руках тот вертел бокал со свеженалитой кровью из донорского пакета и иногда делал маленький глоток.       — И что, теперь ты будешь беззастенчиво копаться у меня в голове? — не совсем довольно отозвался Зоро. — Ума не приложу, как у тебя хватило терпения так долго это скрывать.       — Хорошо-хорошо, постараюсь так не делать! — он вновь развернулся к сидящему напротив Бруку и спросил: — Роси совсем плох?       — Ло больше не спускался, сейчас они должны быть в операционной, Бепо там же. Я бы не сказал, что он совсем плох, но теперь он станет вампиром и…       Не слыша, чем Брук закончил фразу, Зоро уронил лицо в ладони и шумно вздохнул, про себя ругаясь всеми известными ему словами. «Хорошо, допустим, не всем вампиры так уж ужасны, есть и хорошие. И всё равно, стать одним из них — это совсем не то же самое. Остаётся надеяться, что когда Росинант очнётся, ему хоть немного понравятся новые перспективы». Луффи с необычайной осторожностью коснулся его плеча:       — Зоро, такое дело… Когда Роси вернётся, тебе, наверное, придётся уехать. Где-то на месяц. Ты не подумай, это будет всё тот же Роси, которого мы знали, но первое время в присутствии людей ему будет… тяжеловато сдерживаться.       Подавив в себе изначальное желание ещё глубже упасть лицом в ладони и в конце концов вовсе сползти под обеденный стол, Зоро поднял взгляд на обеспокоенное, но в то же время решительное лицо Луффи и произнёс:       — На самом деле, я так и планировал. Мне ведь всё равно нужно вернуть ключи от квартиры, съехать, перевезти вещи… — понизив голос, он добавил с лёгкой улыбкой на губах: — Если я и в самом деле собираюсь переезжать сюда.       Не успел Луффи изо всех сил расплыться в улыбке и утащить Зоро в объятия, как тот предложил:       — Хочешь поехать со мной?       И в следующую секунду Луффи и вовсе столкнул его со стула, и они с грохотом упали на пол, обнимаясь.       Брук с опаской выглянул из-за стола:       — Зоро, ты останешься жить здесь?       — Ох, ты не поверишь, сколько всего успело произойти за эту ночь, — не в силах по-настоящему злиться на Луффи, ему оставалось лишь улыбаться.       — Похоже, что Росинант тоже останется, — подметил Брук. — Тогда мне не страшно будет вернуться в свой саркофаг, если буду знать, что эти двое в надёжных руках. Зоро, присмотри за ними! За всеми!       — Конечно, присмотрю, — по-прежнему лежащий на полу Зоро с готовностью кивнул. — Ведь у тебя…       — …нет глаз! Йо-хо-хо-хо, всё верно! А ты умеешь смотреть в самую суть!       Луффи целовал его лицо, облизывал щёки, мягко прикусывал уши, и хотя запах изо рта у него стоял невообразимый, Зоро стойко терпел и даже получал удовольствие. Брук удалился совершенно бесшумно, и когда Зоро всё же сел на полу, выпрямляясь, то обнаружил, что в столовой они остались одни. Казалось, что они остались одни и во всём доме, но теперь это ощущалось совсем, совсем по-другому.       Никто не спешил убирать украшения на первом этаже. Бесчисленное множество свечей всё так же покачивалось и плясало. Зоро схватил один из канделябров и потянул Луффи за собой на второй этаж, где весьма бесцеремонно втолкнул в большую ванную и захлопнул за собой дверь. Клубы пара от горячей воды не спешили исчезать в приоткрытом окне.       — Я не хочу мыться, — вдруг заявил Луффи.       Зоро приблизился к нему и абсолютно серьёзно заглянул в глаза:       — Луффи, мы сейчас грязнее любой свиньи. Ты весь в крови, а я замёрз. Без разговоров, залезай в воду.       Тот скривился, однако прежде, чем послушно скинуть грязную одежду, что-то проблеснуло в тёмных глазах, подобно загадочной идее.       Изначально в планах Зоро не было ничего больше, кроме как самого обычного купания. Это правда, что до сих пор они были испачканы в грязи с головы до ног, и пострадала не только одежда, но и лицо, волосы, руки. Когда вода, льющаяся из лейки им на спины, больше не окрашивалась в болотный оттенок, Зоро заткнул слив пробкой и сел на дно ванны. Луффи, разумеется, пришлось утаскивать следом — тот устроился у Зоро между ног, прижимаясь спиной к животу, а задом к чужой промежности.       Грубые пальцы с короткими тупыми ногтями медленно заскользили по бледной худой спине. Луффи вздрогнул, но не отстранился, наоборот, сильнее откинулся на горячую грудь. Руки Зоро словно сами по себе скользнули по его бокам, вызывая слабый смешок, и обняли за талию. Длинный нос Зоро уткнулся в холодную шею, он вдохнул запах Луффи полной грудью и замер, ощущая, как сильно колотится сердце.       Он правда собирался остаться здесь..? В этом доме, в этой близости, в этом моменте, отпечатав его в памяти на всю жизнь? Когда он окончательно позволил себе быть с Луффи так близко, как того хотелось, и больше ни капли его не боялся. Луффи в его руках был таким беззащитным, что скорее сам бы напоролся на серебряное лезвие.       Мягкие поцелуи покрывали шею и плечи Луффи, и с каждой секундой тот всё больше расслаблялся в чужих руках. Он притягивал Зоро за затылок ещё ближе, ёрзал в его объятиях, тихо смеялся от невесомых, щекотных прикосновений. У Зоро дух захватывало от того, как его тянул к себе Луффи и как зарывался пальцами в короткие волосы. Они целовались, и Луффи без труда задирал голову, подставляя свои губы и свой рот под требовательные горячие поцелуи. Сам он был холодным, и ни горячая вода, ни тёплый воздух не могли его согреть. Но мог согреть Зоро, и, может… один лишь он.       Зоро, напротив, чувствовал, как от близости закипала кровь. Внутри всё бурлило и переворачивалось, и стук его сердца, должно быть, для Луффи был подобен выступлению оркестра. Он тяжело дышал, едва успевая переводить дух между непрекращающимися поцелуями. Только сейчас он понимал, как сильно Луффи сдерживался прежде, и как жадно Луффи его хотел. Острые клыки то и дело прикусывали его губы, пальцы с короткими когтями с силой впивались в крепкие бёдра Зоро, и даже сквозь поцелуи Луффи не переставал улыбаться.       — Зо-ро-о-о, — едва различимо позвал он.       Едва различимо потому, что сердце стучало уже где-то в висках.       — Чего?       — Просто нравится, — ещё шире улыбнулся Луффи. — Нравится слышать твой голос, ты нравишься.       Однако Луффи не был бы собой, если бы просто говорил. Каждое слово он сопровождал ненавязчивыми, но весьма однозначными движениями бёдер, и у Зоро — который был с намёками не в таких напряжённых отношениях, как могло показаться — голова шла кругом. Он почти искренне надеялся, что они всего лишь помоются и, быть может, немного полежат в ванной, целуясь. Но мягкий зад Луффи, скользивший вверх и вниз, и чей обладатель прекрасно понимал, что творит, уже разрушили все его планы. С другой стороны, просто целоваться, лёжа обнажёнными в ванной, было бы и в самом деле немного странно.       Вчера его тело отреагировало на поцелуи с Луффи, пусть и недолгие, пусть и наполовину реальные, весьма однозначно. Сегодня его стояк уже скользил по чужому позвоночнику и заднице, и Зоро невольно подавался им навстречу.       О, он очень хотел пойти у Луффи на поводу, прямо сейчас. Он был, может, даже благодарен за то, что тот проявлял инициативу. Пускай Зоро был уверен в своих чувствах как никогда прежде, по-настоящему касаться Луффи, не боясь могильного холода, было всё ещё немного странным.       Наконец, не выдержав, Луффи развернулся и оказался к Зоро лицом к лицу. Вода из ванны волной вылилась на пол. Они отчаянно пытались снова уместиться внутри, но ничего не получалось. То острые коленки Луффи, то широкая грудь Зоро, с которой не исчезали бледные руки, каждый раз оказывались лишними.       — Надо попросить Бепо, чтобы купил ванну побольше, — весьма наблюдательно подметил Луффи.       Зоро не успел опомниться, как Луффи втиснулся между его ног и закинул их к себе на талию. Он хотел было запротестовать, что они не будут каждый раз мыться вместе, но, подумав лишь немного, понял, что это был не такой уж и плохой план. Меж тем его настойчиво вжимали в ту ванну, что уже имелась. Луффи был так близко, что до невозможности сильно хотелось к нему прикоснуться, притянуть за затылок, целовать, чувствуя, как едва тёплый язык заполнял весь рот. Прикосновения перестали быть медленными, напротив, Зоро хватал его за руки и плечи в тщетной попытке оказаться ещё ближе так, будто боялся, что Луффи обернётся летучей мышью и вылетит в приоткрытое окно, прямо под проливной дождь.       Луффи склонился над его ухом с позвякивающими серьгами и тихо произнёс:       — Хоть я и пил твою кровь, теперь мне хочется узнать, каким ещё ты можешь быть на вкус.       — Ещё? — недоумённо переспросил Зоро. Озарение не заставило себя ждать: — Погоди-ка.       Он с силой оттащил от себя Луффи и заглянул ему в рот, словно собаке на осмотре у ветеринара. Острые клыки по-прежнему покоились на своих местах. Зоро решительно заявил:       — Ни за что. Не смей. Твой рот не приблизится…       Луффи обхватил его член у основания, и всё недовольство Зоро оборвалось на полуслове. Теперь он мог надеяться только на то, что излишне гибкий Луффи не будет пугать его взгляд неестественными позами. Половина из всей воды уже собиралась в моря и океаны на выложенном плиткой полу. Вторую половину Луффи безжалостно спустил, выдернув заглушку из слива. Не успел Зоро и подумать о том, что вот-вот замёрзнет, как длинный язык коснулся тёмной головки, и его снова бросило в жар.       Пусть Луффи ничего не говорил, он и в самом деле не обманул: клыки не посмели даже задеть чувствительную плоть Зоро. Луффи с силой высунул язык, а сверху обхватил клыки губой, и держал рот открытым так широко, что сомнений в сверхъестественных способностях уже не оставалось. Тёмный затылок опускался и поднимался поначалу дразняще-медленно, но мокрый рот был таким приятным, что Зоро невольно запустил руку во влажные волосы, задавая темп и направление.       Ему вмиг сделалось невыносимо жарко, тесно, а дыхание перехватило так, что голова закружилась. Луффи был бесстыдником? О, ещё каким! Грешным делом Зоро готов был подумать, что это очередной вампирский трюк с затуманиванием разума жертв, однако Луффи, казалось, и вовсе не нуждался в посторонней, сверхъестественной помощи. А вот Зоро на мгновение был готов снова поверить в Господа. Спина ныла от неудобной позы, задранные ноги дрожали, руки ходили ходуном — он ничего из этого не чувствовал. Из целого мира остались лишь мягкие губы и всё сильнее согревающийся язык.       Луффи… и в самом деле превосходил все, даже самые смелые ожидания. Оказалось, что у него напрочь отсутствовал рвотный рефлекс — оказалось это в тот момент, когда он полностью заглотил внушительных размеров член и даже не дёрнулся, напротив, заставляя выгибаться навстречу его горлу и несдержанно застонать. Оказалось, что Луффи не нужно было дышать или отдыхать — он двигался без остановки, и слюна стекала по его подбородку, и вскоре абсолютно всё между ног у Зоро оказалось испачкано ею вперемешку с естественной смазкой и каплями воды. Оказалось, что Луффи и сам сдержанно постанывал, насколько это было возможно, и насколько Зоро вообще мог расслышать в своём-то состоянии.       Мягкие губы, скользкие, солёные, ласкали головку, скользили по стволу, целовали каждую выступающую вену, словно хотели прочувствовать движение крови. На какое-то мгновение Зоро и в самом деле заволновался, но в следующую секунду все лишние мысли испарились из головы, когда Луффи осторожно вобрал в рот его яички.       Краснеющий, тяжело дышащий, не помнящий даже собственного имени Зоро позабыл и о том, чтобы хоть немного сдерживаться. Как только Луффи выпустил их изо рта, Зоро обхватил его за подбородок, приподнял и толкнул член по тёплому языку прямо в горло. Прерывистый изумлённый стон Луффи утонул где-то в коротких волосах. И всё же он расслабился, позволяя Зоро делать всё, что только заблагорассудится. Хотя какая могла быть речь о рассудке… Зоро нетерпеливо толкался в рот, чувствуя Луффи абсолютно везде: его руки на своих бёдрах, его плечи под своими ногами, отпечатки его губ на своих губах. Теперь эти губы сводили с ума совершенно иным образом.       Невозможно, совершенно невыносимо, это не могло быть настолько приятно. И всё же было. Луффи, по видимому, обладал не только богатым опытом, но ещё и секретными полузабытыми техниками. Из-под полуприкрытых век, когда удавалось что-то рассмотреть поплывшим взглядом, Зоро казалось, будто сам по себе Луффи ничего и не делал, вот только физические ощущения говорили, буквально вопили об обратном.       Закусив губу почти до крови, Зоро продолжал задавать темп. В холодной ванной было до неприличия тесно, но остановиться не было ни шанса. Луффи и сам не позволял замедлиться, так, что Зоро чувствовал стремительно приближающийся оргазм. Осознание же, что Луффи и сам ласкал себя, в рваных движениях скользя рукой по члену, выбили из Зоро последние крупицы твёрдого рассудка. Перед глазами плыло, воздух в лёгких давно закончился, не было сил даже сделать вдох, ведь тогда бы он на долю секунды потерял захлестнувшее чувство полной близости с Луффи.       Он больше не боялся, не сомневался, не осторожничал. Глупо было осознать всё это лишь сейчас — или немногим раньше — но что могло вызвать большее доверие, чем Луффи, который запросто мог сомкнуть свои крокодильи челюсти, а вместо этого так прекрасно, с истинным удовольствием ему сосал?       Зоро кончил то ли от одной этой мысли, то ли от всего, что длилось целую вечность перед этим. Его сперма выплеснулась Луффи за щеку, и с бешено колотящимся сердцем в придачу к тщетным попыткам глотнуть воздуха, он снова потянулся к зубам Луффи и чуть ли не силой разжал его рот.       — Даже не думай. Мы оба знаем, что потом тебя стошнит, — осипшим голосом напомнил Зоро.       С явной неохотой Луффи сплюнул на дно ванны. Скрыть недовольство он даже не пытался.       Соображал Зоро по-прежнему отчаянно плохо, и руки дрожали, но всё же он нашёл силы, чтобы усадить Луффи к себе на бёдра так, что всё ещё возбуждённый, неожиданно горячий член упёрся ему в грудь. Луффи качнул бёдрами. И снова. Головка скользнула по напряжённому тёмному соску, вынудив Луффи несдержанно застонать, а Зоро снова закусить губу. Чужие пальцы с силой вцепились в его плечи, до боли и почти разрывая кожу. Зоро обхватил его член и принялся быстро водить по стволу рукой привычными мягкими ласковыми движениями, в то же время подаваясь вперёд и прижимаясь к нему упругой грудью.       Луффи тоже был на грани — это было понятно по тому, как колени судорожно то ли сжимали его бока, то ли упирались невесть куда в отчаянных попытках сохранить равновесие; по тому, как Луффи хрипел и стонал где-то далеко над ухом; по тому, как в ответ на его состояние разум Зоро снова помутился, и даже немного отдохнув после оргазма, пелена перед глазами не желала спадать.       В исступлении Луффи был прекрасен; и прежде не умеющий сдерживаться, он потерял всякий над собой контроль, и так бесконтрольно жался, требовал касаться себя и ласкать, что Зоро ощутил в себе прежде неведомые желания отвечать на любую его просьбу и ловить каждый пустой, лишëнный жизни вздох.       Свободной рукой Зоро крепко обхватил его за зад, пальцы будто бы сами по себе скользнули к ещё мокрому от воды проходу, и едва почувствовав эти прикосновения, Луффи содрогнулся в оргазме, залил спермой чужую грудь и обмяк, навалился всем весом. Сердце его не стремилось выпрыгнуть из груди, пульс, как и всегда, отсутствовал; но вместе с тем подрагивающие прикрытые веки с длинными ресницами, сжимающийся анус под кончиками пальцев и шепотки, подозрительно похожие на бессвязное «чёрт, чёрт, чёрт», — подсказывали, что с Зоро они чувствовали себя примерно одинаково.       Горячая вода снова хлынула из крана. Пар заклубился над ванной и ринулся в приоткрытое окно, туда, где всю ночь не смолкал дождь. Пламя плясало на кончиках свечей, готовое в любой момент погаснуть.       С огромным трудом и долей смекалки, однако Луффи всё же смог снова устроиться между разведённых ног Зоро, при этом нисколько не скрывая удовольствия.       — Ты ещё не хочешь спать? — вдруг спросил он.       Зоро уже не мог понять, намекал ли он на что-то, и если да — то на что (а может, боялся представить?), или и в самом деле сказывалось раннее пробуждение. Сейчас время было совсем непривычным для сна: то ли два, то ли три часа ночи — он и забыл, когда спал в это время. Так что отвечать решил честно:       — Вообще, больше хочу есть. Но раз мы заговорили про сон, то мне подумалось, что я порядком устал вот так вот почти не видеть солнца. Знаешь, та рыжая девчонка была абсолютно права.       — Тебе необязательно спать в то же время, что и мне, — с необычайной готовностью отозвался Луффи. — Впереди зима, и я, наоборот, смогу меньше спать.       — Так ты не против, если я буду, скажем, вставать в полдень и ложиться часа в три ночи?       Луффи отстранился, оборачиваясь, и рассмеялся:       — О-о-о, тогда я буду целовать тебя в лоб перед сном! — и, не позволив одуматься, задумчиво добавил: — Надо к новой ванне попросить Бепо раздобыть ещё и большую кровать, самую-самую огромную.       — Признаться, я мог бы сейчас сказать «не хочу знать, зачем она тебе понадобилась», но… сдаюсь, ты меня заинтриговал, — и Зоро ответил Луффи той же широкой улыбкой, что так часто видел на его лице.       Пожалуй, видеть ту самую улыбку и слушать заливистый смех Зоро хотел всё больше с каждой минутой, проведённой вместе. И затерянная в глубинах памяти фраза: «Хочу увидеть, как ты улыбаешься», — стала правдивее и осязаемее, чем когда-либо прежде