Охотник на вампиров

«Кто плоть Мою ест и пьёт Мою кровь, уже вечной жизнью живёт,

и в День последний Он воскресит меня»

      По-прежнему 31 октября 193Х г.       Стоило Ло спуститься по лестнице и замереть перед распахнутыми дверями в зал, как вместо затихшей музыки отовсюду звучали встревоженные и недовольные голоса. Он поймал взгляд Луффи всего на несколько мгновений, однако и их оказалось достаточно, чтобы очень быстро понять: они — они все, теперь вчетвером — снова ввязались в неприятности. А ведь он оставил Луффи без присмотра всего на один вечер! Он заглянул в мысли Зоро, и все опасения тут же подтвердились: ну вот, кто-то догадался раскрыть во всеуслышание, что этот мальчишка — охотник. Почему на их головы никогда не сваливалась только одна беда за раз?       Похоже, спасать ситуацию снова предстояло ему. Ло шагнул в зал, губы его расплылись в подобии улыбки, и он спросил:       — Почему такая тишина? Словно на похоронах.       В следующую секунду Луффи и Зоро проскользнули мимо него и скрылись в полутьме, а ему предстояло разбираться с последствиями. Кое-кто из гостей уже готов был броситься в погоню. Вампиры уставились на него, сгорая от любопытства, но в большей степени — от нетерпения и негодования.       — Позвольте объяснить кое-что, — начал было Ло.       Шестерëнки его сознания принялись бешено вращаться на таких оборотах, что ни одному автомобилю и не снилось. Вообще-то он пришëл по совершенно другому делу! Но теперь, быть может, он сможет связать одно с другим… и их не объявят изгоями до тех пор, пока первоначальная причина бесследно не затеряется во времени. Скажем, лет на триста?       — Несмышлëнная людская общественность подозревает нас с Луффи в череде жестоких убийств, которые мы, конечно, не совершали. Мы не настолько глупы, чтобы в открытую убивать людей и выпивать всю их кровь, оставляя после себя обескровленные трупы, ведь это может пролить свет не только на нас, но и на вас тоже. За сотни лет мы ни раз договаривались не творить бесчинства в мире людей, не привлекать к себе внимания, однако из раза в раз тут или там появлялись новобращëнные, незнакомые с этими простыми правилами.       Среди собравшихся вновь прошла волна неприятных шепотков. Вампиры оглядывались в поисках незнакомых лиц. Люди жались ближе к своим спутникам и спутницам, словно в надежде, что в нужный момент те смогут их защитить.       Ло неторопливо продолжал:       — Новообращëнные остаются без присмотра по чей-то глупости или, скажем, совершенно случайно. Но все они — угроза для нашего привычного уклада. Времена изменились, люди уже не могут считаться просто неиссякаемой едой, мы стали задумываться о гуманизме.       Из разных концов зала донеслось несогласное фырканье.       Ло поспешил уточнить:       — …некоторые из нас. Безусловно. Я приближаюсь к повисшему в воздухе вопросу, но вы уже и сами могли понять на него ответ. Почему среди собравшихся есть охотник? У нас и в самом деле возникли проблемы с одним новообращëнным вампиром, бесконтрольно убивающим людей. Тринадцать жертв за три месяца. Мы должны были вмешаться.       — Почему вы решили испортить ежегодный бал? Почему ждали три месяца?       Ло закатил глаза и с нескрываемой неприязнью пояснил:       — Мы с Луффи не собираемся с ним возиться. Прежде всего, нам нужен доброволец, который возьмëт его под контроль и научит хорошим манерам. А чтобы его выследить, признаюсь, мы прибегли к помощи охотника, Ророноа Зоро.       Как он и ожидал, желающие не выстроились перед ним в очередь, не в силах дождаться, чтобы обзавестись ещё одной проблемой на свою бессмертную голову. Взгляд Ло неторопливо обвëл всех присутствующих, и вопреки ожиданиям, того вампира, о котором он говорил… среди собравшихся не обнаружилось.       Просто замечательно. А он отчего-то посмел считать, что загнал его в ловушку.       — Малыша зовут Цезарь Клаун. Правилам не обучен, но не думаю, что он настолько глуп, чтобы угрожать кому-то из нас.       Имя прокатилось по залу и зависло в воздухе. Никто не отозвался на него, не узнал, не ткнул длинным когтем в притаившегося в углу потерянного вампира с кровавыми глазами.       Цезаря в зале не было. Однако Ло был уверен, что он по-прежнему где-то в поместье.       Казалось, теперь все гости лишь пассивно наблюдали за развязкой некой драмы, которая никоим образом их не касалась — поведение, присущее вампирам большую часть их существования, ведь только так можно было обеспечить себе безопасность. Некоторую часть из них люди и вовсе не интересовали, а их судьбы — тем более. Даже Брук не отходил от рояля, но он хотя бы ожидал особого сигнала, чтобы перейти к действию. Ло не без удовлетворения отметил, что, по крайней мере, поимка и пытки над Зоро уже не занимали умы чувствительного вампирского общества. И куда они с Луффи только подевались?       Он, если честно, сейчас бы не отказался от помощи.       Как только Ло сделал ещё один шаг вглубь зала, за его спиной раздался очень неприятный голос:       — Дорогие друзья, знали ли вы, что в этом поместье скрывается не только охотник, но ещё и доблестный детектив полиции, который несколько месяцев шëл за мной по следу из объедков?       Он резко обернулся, чтобы лицом к лицу встретиться с Цезарем, но вместе с тем — чтобы столкнуться ещё и с виноватыми, искрящимися янтарëм глазами Росинанта. Растрëпанный, в изодранном костюме, тот стоял на коленях, зажатый в хватке Цезаря, и все его мысли твердили об одном: «Кажется, Ло, тебе всë же придëтся меня спасать». Прежде невозмутимый, теперь Ло опасался даже пошевелиться.       Цезарь медленно склонился над обнажëнной шеей Росинанта со следами от незажившего укуса.       — Если попробуешь выпить его, очень об этом пожалеешь, — предупредил Ло не своим голосом.       — Хотите сказать, что у вампиров не принято делиться? — чужой взгляд уткнулся в две точки запëкшейся крови. — Весьма эгоистично. Выходит, вся проблема во мне? И этот детектив здесь не из-за простого совпадения?       — Какого чëрта ты бродишь там, куда тебя не приглашали?       — Ты о своей спальне? — с насмешкой переспросил Цезарь. — Так уж вышло, что я — практически газ. Газ проникает повсюду, и от него не спрятаться.       Ло сверлил надоедливого вампира взглядом. Пространство, расползшееся из-под его пальцев ещё несколько часов назад, по-прежнему покрывало всë поместье. Лишь одно неосторожное движение склонного поболтать Цезаря, и его голова стремительно отделится от тела исключительно в профилактических целях.       Теперь понятно, почему они с таким трудом отыскали в городе хоть какие-то следы этого самого Цезаря. Газ? Вот уж правда, Мировая война не привнесла в мир ничего хорошего.       Ло потянулся к рукояти меча.       — Нет-нет-нет, не так быстро. В самом деле, ты что, ничего не слышал про заложников? Правда, этот заложник чертовски неудобный, и как он только вырос таким огромным? Тебя ведь Ло зовут? В его мыслях твоë имя крутится без остановки.       На своей спине Ло чувствовал десятки напряжëнных, заинтересованных взглядов. Но ни один из них не пришëл бы на помощь, лишь остался безучастно наблюдать в стороне. В этом все они.       Цезарь продолжал монолог:       — Я не хотел бы наживать врагов среди моих дорогих собратьев, — заявил он неожиданно беззаботным тоном. — Но, скажите, неужели люди — нечто большее, чем просто наша еда? Почему мы, имея бессмертие и нечеловеческие способности, должны продолжать заботиться о них? Ло, скажи мне, в чëм дело? Хотя… Знаешь, нет, ничего не говори. С вами двумя всë понятно. И мне, быть может, и правда не стоит пить этого парня, чтобы не пожалеть потом… но я… та-а-ак голоден.       Не выдержав, Ло шепнул:       — Такт.       Серебряный кинжал выскочил из-за пояса Росинанта и воткнулся в горло Цезаря. Тот захрипел, не в силах вымолвить ни единого слова, и прежде, чем Ло успел произнести «кавардак», чтобы выхватить Росинанта из чужой хватки, Цезарь пальцами с длинными когтями пронзил грудь Росинанта насквозь.       Дальше всë произошло за считанные секунды. Ло взмахнул мечом, и голова Цезаря отделилась от тела, свалилась на пол, покатилась, пока не была пригвождена серебряным кинжалом к полу. Цезарь кричал то ли от боли, то ли в ужасе, что по-прежнему жив и мог наблюдать, как тело его продолжало сжимать заложника в захвате. Однако из-за серебра обратиться в газ никак не получилось.       Ло рывком преодолел разделявшее их расстояние, оттолкнул безвольное тело Цезаря и подхватил Росинанта на руки.       — Бепо! — крик эхом разлетелся по поместью.       Бепо появился из дверей столовой в ту же секунду.       Росинант был ещё жив, но Ло прекрасно знал, что ему оставались считанные мгновения. Такие раны не мог излечить даже он. Разве что… Разве что…       Бепо опустился на пол, взял Росинанта в лапы, и белоснежная шерсть тут же окрасилась красной кровью. Запах стоял невыносимый, но думать о нëм не было никаких сил.       Пока Росинант ещё был в сознании, пусть в груди его и зияли пять дыр, Ло опустился рядом с ним на колени и, заглядывая в стремительно бледнеющее лицо, выругался:       — Дерьмо! Почему все дорогие мне люди так спешат умереть у меня на руках?! Росинант, отвечай немедленно! Ты ведь хочешь жить?       Росинант ничего уже не мог ответить, но в угасающем сознании Ло отчëтливо прочитал: «Хочешь сделать меня вампиром?»       — Да, чëрт возьми, хочу! — вслух отозвался он. — Не время для выяснения отношений, у нас ещё будет возможность обсудить твою болезнь. Отвечай на вопрос. Ты ведь хочешь жить?       Росинант не отвечал, лишь губы его расплылись в широкой улыбке. Дыхание было не то что прерывистым, а практически отсутствовало. Ло склонился над его лицом и, замерев в миллиметре от чужих окровавленных губ, судорожно прошептал:       — Пожалуйста, скажи, что да. Я готов взять на себя ещё один непростительный грех и обречь тебя на вечные страдания. Но страдания эти будут не такими уж невыносимыми… если найдëшь, с кем их разделить. Милый, скажи, что хочешь жить.       Ло догадывался, что Росинант уже давно смирился с неминуемой смертью, и всё же в его сознании никогда не возникало даже намëка на то, чтобы спастись от смертельной болезни благодаря такому соблазнительному бессмертию.       Хотел ли он жить сейчас, когда смерть готова была забрать последний из его вздохов?       Дрожа от страха, Ло заглянул в чужие мысли и услышал там отчëтливое: «Я согласен».       Лезвие меча скользнуло по бледной руке Ло. Он прижал ладонь ко рту Росинанта и почувствовал, как собственная кровь полилась в ещё горячий рот. В таком положении он провёл несколько секунд, и всë это время в голове звенели вопросы: «Неужели снова всё повторяется? Имел ли я право?»       Если повезëт, они и вправду обсудят всё это, когда Росинант придëт в себя. Быть может, обойдётся даже без смертельных проклятий.       Вскочив на ноги, Ло отдал приказ:       — В операционную его.       Бепо скрылся с телом Росинанта на втором этаже.       Ло подхватил меч, приблизился к пронзëнной голове Цезаря и пнул еë в сторону дверей, ведущих в зал. Серебряный кинжал звенел, ударяясь об пол.       Гости по-прежнему с интересом наблюдали за разворачивающимися событиями. Некоторые, словно осознавая состояние Ло, начинали понемногу переживать.       — Ха-ха, — неожиданно рассмеялся Цезарь, совладав со способностью говорить, — но ведь ты не посмеешь убить другого вампира! Даже я знаю, что это непростительное преступление.       — Всë верно, — из толпы собравшихся донëсся знакомый голос Робин. Из благих побуждений девушка напомнила: — Ты не можешь так просто убить другого вампира посреди бала, у всех на глазах.       — За то, что он сделал, его и убить не жалко, — холодно отозвался Ло.       Он поднял взгляд и отыскал в толпе высокий скелет Брука. Пустые глазницы, как и всегда, мерцали таинственными огоньками где-то в глубине тьмы. Брук кивнул ему, перехватывая скрипку и устраивая её на костлявых плечах.       — Но вы правы, — неожиданно продолжил Ло. — У нас ведь сегодня бал. Брук, музыку!       Приятная мелодия разлилась по дому. Все гости, что слышали её, один за другим проваливались в глубокий сон и оседали на полу.       Прежде чем мелодия достигла бы и его раздробленного сознания, Ло захлопнул двери в зал. Они с Цезарем остались наедине у подножия лестницы.       — Такого, как ты, и убить не жалко, — повторил Ло, в очередной раз убеждаясь в правоте своих слов.       Он подошëл к голове Цезаря, наступил на неë ногой, как следует прижимая ботинком к полу, и негромко произнëс:       — Такт.       Серебряный кинжал взметнулся в воздух и пронзил безвольное тело Цезаря прямо в сердце. Через несколько секунд вампир рассыпался в прах.       На руках Ло вздулись волдыри, боль прожигала изнутри. «Не стоило так много швыряться серебром», — неутешительно подумал он, сцепляя зубы. До этого момента он почти ничего не чувствовал, однако теперь боль захлестнула его бессмертное, но по-прежнему уязвимое тело.       Ногой распахнув скрипящие двери, из зала вышел Михоук со спящей Пероной на руках.       Ло, оперевшись на меч, взглянул на него исподлобья:       — Не говори мне о возмездии или изгнании.       Вместо ответа Михоук, нисколько не скрываясь, как следует покопался в его голове. Все мысли Ло давно уже были не здесь, но больше — в операционной на втором этаже. Ассистенты что из Бепо, что из Луффи были просто ужасными, и всё же он надеялся, что хирургическое вмешательство не понадобится.       Сначала Росинанту будет очень больно, почти так же больно, как умирать.       — В следующем году я точно не приеду, — наконец, произнëс Михоук. — Он правда того стоил?       — Больше, чем ты можешь представить.       Ло и сам едва ли был в силах представить, насколько много в его мире стал значить Росинант. Совсем молодой, для него — почти что младенец. Уже не совсем живое, но всë же воспоминание о самых ужасных годах его жизни и смерти. Вкус его боли и вкус его любви. Человек, который стоил, чëрт возьми, всего, что у него было.       — Ты никому не расскажешь? — всё же решился уточнить Ло.       — О ком? Дураке, чьего имени никто не знал, а лица никто не видел?       И глядя на удаляющуюся широкую спину Михоука и на подрагивающие туфли его спутницы Пероны, Ло опустился на ступеньки, уронил лицо в худые ладони и рассмеялся. Через минуту ему предстояло подняться в операционную и провести там столько времени, сколько потребуется.       «Чëрт возьми, где носит этого Луффи?»